CC BY
800
2014
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Серия 6
Вып. 1
«ЖЕСТКАЯ» И «МЯГКАЯ» СИЛА ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ СТРАН ЗАПАДА
УДК 327.8
В. С. Ягья, Д. В. Соломина
ОТНОШЕНИЯ РОССИИ И ТУРЦИИ В XXI ВЕКЕ: ТЕНДЕНЦИИ И ТРУДНОСТИ
В статье определяются основные факторы возрастающего динамизма российско-турецких отношений на современном этапе. В качестве таковых называются стабильный политический диалог, эффективность дипломатических связей между сторонами, углубление экономической взаимозависимости, культурные связи, наконец, значимость энергетического сотрудничества для обеих сторон. Особое внимание в статье обращено на влияние, какое Турция имеет среди элит тюркоязычных регионов Российской Федерации, которые, в свою очередь, играют важную роль среди заинтересованных групп, оказывающих сильное воздействие на процесс формирования российской внешней политики. Одновременно авторы подробно останавливаются и на проблемах в современных российско-турецких отношениях. Так, двусторонние отношения омрачены вводом в строй трубопровода Баку — Тбилиси — Джейхан, перекос торгового баланса в сторону России, а также негативный имидж Турции, сформировавшийся у части российской элиты. Авторы подчеркивают значение фактора Армении в российско-турецких отношениях. Армения является значимым партнером России, при этом проблема непризнания Турцией геноцида армян остается одной из важнейших проблем современных международных отношений. Библиогр. 27 назв.
Ключевые слова: стратегическое партнерство, политика, Россия, Турция, торговля, экономика, туризм.
V. S. Yagya, D. V. Solomina
RUSSIAN-TURKISH RELATIONS IN THE XXI CENTURY: TENDENCIES AND DIFFICULTIES
The article provides a list of most important factors that make contemporary Russian-Turkish relations develop as fast as they are currently doing. Among them one cannot help mentioning stable political dialogue, effectiveness of diplomatic relations between the parties, deepening economic interdependence, cultural links, and, at last but not at least, the importance of energy dialogue for both parties. Special attention is paid to the influence that Turkey has on the elites of Russian Turkish-speaking regions, which, in turn, are among strongest interest groups affecting foreign policy of decision-making in Russia. At the same time, the authors cannot help mentioning the problems in the bilateral relations. For example, bilateral relations suffer from fulfillment of the Baku — Tbilisi — Ceyhan pipeline project, unbalanced trade
Ягья Ватаняр Саидович — доктор исторических наук, заведующий кафедрой, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9; [email protected]
Соломина Дарья Владимировна — аспирантка, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9; blinova_darya@ hotmail.com
Yagya Vatanyar S. — Doctor of History, St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; [email protected]
Solomina Darya V. — post-graduate student, St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; [email protected]
127
turnover in favor of Russia, as well as the negative image that Turkey has in the eyes of some representatives of Russia elite. The authors underline the importance of the factor of Armenia in bilateral relations. Armenia is an important partner of Russia, while continuous refusal of Turkish authorities to recognize genocide of Armenians is one of the most important problems of contemporary international relations.
Keywords: strategic partnership, politics, Russia, Turkey, trade, economy, tourism.
В современном мире наряду с развитыми и развивающимися странами сложилась группа стран, получивших название «растущие державы». К ним относятся Бразилия, Индия, Китай, Турция, ЮАР и даже Россия [1, с. 16-17]. Их появление заметно изменило конфигурацию международных отношений, ибо взаимодействие их между собой и с государствами иного типа обусловлено движением растущих держав в центр мировой политики и глобальной экономики. Чаще всего оно приобретает стратегический характер, определяемый как национальными интересами и задачами укрепления международной безопасности, так и процессами глобализации и регионализации мировой политики.
Яркий пример тому — отношения Турции и России в первые два десятилетия XXI в. Им свойствен небывалый динамизм, они на подъеме, их не могут поколебать даже временные политические разногласия, например, по поводу Сирии, когда и Москва, и Анкара оказались по разные стороны касательно гражданской войны в этой стране. Дело в том, что фундаментом российско-турецких отношений являются прочные многообразные экономические связи, которые, в соответствии с концепцией «spill-over», сказываются позитивно на политических контактах. Есть еще немало геополитических обстоятельств, которые способствуют развитию российско-турецких отношений. Среди них ключевое значение имеют двусторонняя торговля, поставки нефти и газа из России, выездной туризм в Турцию, трудовая миграция в Россию из Турции (особенно в сферу строительства), а также взаимные инвестиции [2, с. 100-102]. Заметную роль играют и географические факторы, в том числе политико-географические.
Турцию и Россию территориально сплачивает евразийское пространство. К нему обращено внимание многих стран как перспективному региону развития. Не случайно ведь Казахстан недавно выступил с инициативой создания платформы евразийской и евроатлантической безопасности, обосновывая это тем, что евразийское партнерство представляет собой новый феномен в мировой политике, что евроатлантическая безопасность немыслима без евразийской.
В Казахстане рассматривают евразийское пространство как платформу для плодотворного диалога с выгодой для всех, т. е. платформу win-win. Астана стремится подключить к этой идее Россию, Турцию, Китай, Индию, со временем Иран. До столиц этих государств Казахстан стремится донести и мысль о колоссальном потенциале Евразии как нового геополитического региона мира, обладающего высокими (и во многом уникальными) природно-ресурсными, социально-экономическими, гуманитарными и ми-рополитическими показателями.
Не случайно и Россия инициировала создание Евразийского союза, подключив к нему Белоруссию и Казахстан. И двери в него открыты другим странам, признающим идеалы и правовые нормы этого экономического объединения.
Турция в настоящее время смотрит в сторону Шанхайской организации сотрудничества, охватывающей значительную часть евразийского пространства. Еще летом 2012 г. Анкара при активной поддержке Москвы стала партнером по переговорам
128
в ШОС, а с конца 2012 г. премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган (Recep Tayyip Erdogan) не раз заявлял о готовности Турции вступить в ШОС. Если это произойдет, то ШОС напрямую вклинится в геополитическую сферу НАТО, членом которой является Турция, а следовательно, и всего Евроатлантического сообщества. В этих условиях неизбежно образование (вольно или невольно) контактной зоны НАТО и ОДКБ, к чему Россия стремится вот уже немало лет, хотя в НАТО противятся взаимодействию с оборонительной организацией многих стран СНГ.
Выступая на открытии заседания Евразийского мусульманского совета, организованного правительственным директоратом по делам религий 19 ноября 2012 г. в Стамбуле, премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган особо подчеркнул общность истории евразийских стран и народов, позволяя им тем самым, по его мнению, находить оптимальные решения сложных проблем, включая конфликты. Он признал превращение в настоящее время Евразии в центральный, т. е. ведущий, регион мирового сообщества [3].
Возросший интерес России к евразийству подтвердил, в частности, председатель Государственной Думы РФ С. Е. Нарышкин на международном парламентском форуме «Современный парламентаризм и демократия» в декабре 2012 г. «На территории Евразии, — сказал он, — активно идут процессы экономической интеграции, востребованные нашими народами и приносящие реальную пользу нашим гражданам. На этом фоне выглядят странными попытки отдельных западных политиков искажать подлинный смысл евразийской интеграции. Тем более недопустимо открыто заявлять о вмешательстве и противодействии этим позитивным процессам. Такое беспардонное поведение напоминает неуклюжую походку "хромой утки". Уверен, что определенный Россией и Казахстаном курс на создание Евразийского экономического союза будет успешно реализован» [4, с. 18]. И если Россия твердо определила свое место в Евразийском пространстве, то Турция, стремясь не отстать от своей северной соседки, пытается заручиться поддержкой тюркоязычных стран в активизации совместной деятельности в таких организациях, как ТЮРКСОЙ (TÜRKSOY) (Международная организация тюркской культуры (Uluslarasi Türk Kültürü Te^kilati)). Например, общим по содержанию направлением в гуманитарной сфере в России и Турции стали научные конференции, посвященные столетию со дня рождения выдающегося русского (советского) тюрколога, этнографа, философа, историка и географа (одним словом — мыслителя) Л. Н. Гумилева. Ему принадлежит немало бесценных трудов по евразийству, которые широко используются в политических речах государственных деятелей России и Турции. И в этом — еще один пример евразийского взаимодействия и сближения Москвы и Анкары [см.: 5].
Турция прилагала немало усилий для создания эффективной постоянно действующей интеграционной политико-экономической организации из тюркоязычных стран, но здесь Анкару ожидала неудача. Сопротивление ее планам оказывают прежде всего Казахстан и Узбекистан (а не Россия, как полагают некоторые эксперты), причем если первый имеет с Турцией в целом теплые дружеские отношения (достаточно упомянуть так называемую Стамбульскую речь президента Казахстана Н. А. Назарбаева в октябре 2012 г.), то второй резко возражает против альянса, в котором Анкара играла бы заглавную роль.
Москва смотрит на тюркополитические эксперименты Турции заинтересованно, ибо в ее составе немало тюркоязычных народов, часть из которых (татары, башкиры,
129
якуты и др.) имеют свои национальные республики. Однако Москва не препятствует расширению и углублению связей Турции с Татарстаном, Башкортостаном, Хакасией, Республикой Алтай и др. Особые отношения у Турции сложились с Казанью, которая установила отношения побратимства со Стамбулом, имевшим уже с 1990 г. подобный статус с Санкт-Петербургом. Когда один из авторов этой статьи на встрече в Управлении внешних связей мэрии Большого Стамбула посетовал на породнение Стамбула и Казани вопреки сложившейся практике — при наличии побратимства с Санкт-Петербургом, один из руководителей этого международно-делового ведомства развел руками и воскликнул: «О, Казань!», стало все ясно.
Однако ничего необычного в отношениях Турции с тюркоязычными республиками в составе России нет. Они строятся в соответствии с подписанными еще М. С. Горбачевым договором, в XVI статье которого черным по белому написано, что СССР не будет препятствовать развитию связей Турции с тюркоязычными территориями Советского Союза. Поскольку Россия официально признана правопреемником СССР, то эта статья и сам договор легитимны [6; 7]. Евразийство и здесь, на наш взгляд, сказывается, созидая геополитические основы российско-турецких отношений и, что особо важно, реализуя цивилизационные императивы взаимодействия.
Турция с ее евразийскими замыслами и ближневосточными амбициями стремится играть роль своеобразного моста взаимодействия ислама и христианства, Запада и Востока. Подобная роль геополитически и практически уготована и Российской Федерации, осуществлявшей в течение столетий взаимообщение православия и ислама и ставшей территорией взаимосвязи Запада и Востока. В этом совпадении геополитических предназначений России и Турции также кроются предпосылки взаимопроникновения культур обоих народов, обмен страновыми ценностями и миротворчества. Но не исключено и соперничество за приоритетность [см.: 8, с. 72].
Не последнее значение в расширении связей Турции и России имеет принадлежность этих государств Черноморско-Каспийскому региону. Морское пространство в условиях XXI столетия, к началу которого рухнула биполярная структура мироустройства, располагает Москву и Анкару к совместным акциям в области экономики, политики и миротворчества. Сооружение «Голубого потока», проложенного по дну Черного моря, предоставляет Турции широкие возможности для использования газа как компонента формирования внешнеполитической стратегии. Тому же самому в известной степени будет служить и «Южный поток», который пройдет в турецкой экономической зоне Черного моря.
Что же касается Каспийской части этого обширного региона, то надо иметь в виду, что Турция не примыкает непосредственно к Каспийскому морю, в отличие от России. Через систему Волго-Донского канала из Каспийского моря обеспечивается выход в Черное море и далее через проливы Босфор и Дарданеллы в Средиземное море и через Гибралтарский пролив в Атлантический океан или через Суэцкий канал в Индийский океан Азербайджану, Туркменистану, Казахстану и даже Ирану. Конечно, использование таких маршрутов для судов класса река-море носит ограниченный характер. И все же перспективы здесь немалые, но связаны они в заметной степени с пропускной способностью Волго-Донского канала России и черноморских проливов Турции. Если Анкара реализует предполагаемое строительство канала по своей европейской территории в обход Босфора, то потенциал российско-турецкого сотрудничества намного возрастет.
130
И еще одно немаловажное геополитическое обстоятельство, которое могло бы сыграть крупную роль в развитии российско-турецкого сотрудничества. Речь идет о том, что Турцию от России по суше отделяет широкая полоса Закавказья, а у расположенных там Азербайджана, Армении и Грузии сложились непростые отношения как с Москвой, так и с Анкарой. Не вдаваясь в подробности этого клубка межгосударственных противоречий, отметим лишь то, что если бы удалось деблокировать армяно-турецкую границу (как предусматривалось протоколами, подписанными министрами иностранных дел Армении и Турции не без посредничества России в Цюрихе в 2009 г.), стратегическому союзнику России в Закавказье — Армении открылись бы колоссальные возможности для выхода из той изоляции, в какой страна оказалась в результате распада Советского Союза, захвата части Азербайджана, нагорно-карабахской проблемы и пока не разрешенных трудностей во взаимоотношениях с Грузией.
Обращает на себя внимание заинтересованность США в реализации цюрихских договоренностей, о чем президент Обама говорил премьер-министру Турции Эрдогану во время встречи в Вашингтоне 17 мая 2013 г. В случае успешной реализации двусторонних обязательств, взятых на себя в Цюрихе Анкарой и Ереваном, все заинтересованные страны приобрели бы дополнительные стимулы для нормализации обстановки на Кавказе в целом. Это послужило бы началом устранения многодесятилетних распрей, вражды и войн в этом регионе, а также, судя по всему, России не пришлось бы тратить огромные средства на поддержание стабильности и развития в Армении.
Для Турции же это явилось бы добрым знаком в осуществлении провозглашенной политики «ноль проблем с соседями». А так получилось все наоборот. Из-за активности Турции в сирийской гражданской войне на стороне оппозиции, всецело поддержанной Западом, обострились взаимоотношения Анкары не только с официальным Дамаском, но и с Ираком и Ираном. Неспокойно на границах Турции с этими странами в том числе из-за курдской проблемы (хотя здесь наметились позитивные сдвиги). Осложнены отношения с Израилем, несмотря на то что Тель-Авив совсем недавно принес официальные извинения за нападение на мирную флотилию «Мави Мармара» («Mavi Marmara»), везшую гуманитарный груз в палестинскую Газу, и убийство израильскими комман-дос девятерых турок, находившихся на одном судне. У Анкары с середины 70-х годов сложились далеко не простые отношения с Кипром, на территории которого возникло, не без военной помощи Турции, государство Турецкая Республика Северного Кипра. К этим политико-территориальным проблемам добавились уже в XXI в. вопросы использования обнаруженных запасов нефти и газа в экономической зоне Кипра: Турция протестует против их предполагаемой эксплуатации без учета интересов Турецкой Республики Северного Кипра и вопросов региональной безопасности.
Восточное Средиземноморье постепенно превращается в новый район обострения межгосударственных противоречий. Из-за нерешенных вопросов разграничения морского шельфа, где найдены крупные месторождения нефти, Сирийский кризис и сопутствующие ему обстоятельства разрушили надежды на беспроблемность отношений с соседями.
К Турции привлечено особое внимание, когда речь заходит о Северном Кавказе, где, по мнению одних, идет кавказская война, а другие считают, что «если там вспыхнет война, то это уже будет российская война, а не кавказская [9, с. 21]. В нее, по мнению Р. Абдулатипова, «будут втянуты и Азербайджан, и Армения, и Грузия». Объясняет это он тем, что «эти страны вмонтированы в российскую действительность и экономически, и духовно» [9, с. 21]. По нашему мнению, здесь не обойдется без Турции как
131
крупного регионального игрока, заинтересованного в стабильности на всем Кавказе. Не случайно поэтому во избежание роста напряженности на Кавказе Россия поддержала Кавказскую платформу действий, инициированную Анкарой в 90-е годы XX в. и направленную на снижение уровня конфликтогенности ситуации в регионе.
В политическом плане стратегическая линия России в отношении Турции на Кавказе направлена на предотвращение ослабления позиций Москвы в Закавказье и на Северном Кавказе. Вместе с тем связи с Турцией укрепляют глобальность внешней политики России, ее внешнеэкономический потенциал. Турция же, в свою очередь, справедливо рассматривает Россию как одну из несущих опор своего движения к центру мировой политики, завоевания более прочных позиций в мировой экономике, а также приобретения эффективных ресурсов влияния в мировом сообществе в качестве одного из ключевых акторов.
Геополитически, геостратегически и геоэкономически Россия и Турция взаимодействуют друг с другом на принципах взаимовыгодности, прагматизма, стратегического партнерства, гуманитарного взаимопроникновения и взаимопереплетения духовных ценностей, которые свойственны той и другой стране. Оба государства активны в формировании системы глобальных координат нового мирового порядка, а также в развитии хитросплетений в большой геополитической игре в Черноморско-Каспий-ском регионе [10, с. 132-159]. Ускоряющееся сближение России и Турции в XXI в. было геополитически, геоэкономически и геостратегически предопределено всей логикой развития этих стран, генетической необходимостью взаимодействия, притом в текущем столетии уже без войн, в контексте глобальной и региональной безопасности. Масштабы экономического, гуманитарного и политического взаимодействия России и Турции настолько значительны, что позволили германскому специалисту Генриху Бонненбергу спрогнозировать вступление Турции в Евразийский союз, куда, по его мнению, со временем войдут также и территории с тюркоязычным населением в Азии, Китае и Европе. Более того, он считает, что Россия, Турция и Германия станут ведущими странами Европы и «должны построить будущую Европу, которая определенно не будет конфедерацией или федерацией, но будет представлять собой какое-то подобие процветающего сообщества региона» [11, р. 71]. Мнение Генриха Бонненберга не бесспорно, но это прогноз солидного эксперта, работавшего, в частности, советником президента, правительства и парламента Украины, занимавшегося разработками экономических, технологических и трудовых проектов в Германии, России и Украине. К нему стоит прислушаться. Однако по вопросу перспектив развития российско-турецких отношений в контексте позиционирования Анкары и Москвы на мировой арене есть и другие точки зрения. Так, директор Института востоковедения РАН, член-корреспондент РАН В. В. Наумкин уверен, что, несмотря на существующие ныне разногласия, Россия и Турция, обладая огромными возможностями взаимодействия, заинтересованы в сохранении сотрудничества и дальнейшем развитии [12]. Глава МИД России С. В. Лавров, в свою очередь, акцентирует внимание на том, что текущее состояние российско-турецких отношений не вызывает беспокойства, так как они развиваются на устойчивой и солидной основе [13].
Наряду с этими позитивными оценками перспектив российско-турецкого сотрудничества встречаются критические рассуждения. Так, Христос Кассимерис (Christos Kassimeris) из Европейского Университета Кипра (European University Cyprus) полагает, что «Турция внесла Россию в неофициальный список своих стратегических противников и пытается
132
демонстрировать показное дружелюбие» [14, р. 321-336]. Политологи МГИМО(У) МИД России А. Аватков и А. Солодовникова уверены, что «новые османы» не скрывают своих интересов не только в Закавказье и Средней Азии (традиционной сфере влияния России), но и в некоторых регионах самой Российской Федерации [15, с. 115-123]. По-видимому, при формулировании таких трактовок сущности подходов Турции к сотрудничеству с Россией не обошлось без признания традиционного взгляда на Анкару как на геополитического противника Москвы. По мысли этих авторов, Турция занимается геополитическим перетягиванием закавказских государств на свою сторону, оторвав их от сложившейся столетиями ориентации на Россию. Очевидно, они видят угрозу в масштабном развитии в целом отношений России с Турцией. На наш взгляд, задача перед Москвой как раз и состоит в том, чтобы, развивая связи с Турцией, устранить эту допускаемую упомянутыми авторами подспудную негативную подоплеку (если она реально существует).
Все-таки надо учитывать, что Турция имеет глубокие исторические и культурные связи со странами Южного Кавказа, следовательно, стабильность, мир и процветание в регионе имеют особое значение для Анкары.
Стратегическое же значение региона, как для Турции, так и для России, значительно возросло в сравнении с недавним прошлым в связи со строительством нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан, газопровода Баку — Тбилиси — Эрзурум и железной дороги Баку — Тбилиси — Карс. Особое внимание Турции и России к Закавказью и в целом к Кавказу обусловлено также исключительной здесь конфликтогенностью, связанной в значительной степени с незавершенностью государственно-территориального размежевания. Турция, являясь одной из сильнейших в военном плане стран региона, поддерживает вместе с Россией ряд региональных программ сотрудничества, таких как «Черноморская гармония» («Black Sea Harmony»), Организации черноморского экономического сотрудничества (BSEC), Черноморская группа военно-морского сотрудничества (BlackSeaFor) и Кавказская платформа стабильности и сотрудничества. Анкара, как и Москва, ставит перед собой цель поддерживать углубление процесса вхождения Черноморского региона в мировую экономику, содействуя дву- и многостороннему политическому и экономическому сотрудничеству. Также безоговорочным условием для Турции и России является сохранение нынешнего правового режима проливов, основанного на Конвенции Монтре (Montreux Convention), и обеспечение безопасности на море. Анкара озабочена (на это обращено внимание и Смоленской площади) тем, что Соединенные Штаты инициируют пересмотр Конвенции Монтре с целью получения права инспектировать морские транспортные пути на Черном море и проливах и предпринимать действия против любого подозрительного судна в регионе, с чем в одностороннем порядке в настоящее время успешно справляется Турция в рамках «Черноморской Гармонии». Греция, Болгария и Румыния, в свою очередь, пытаются привлечь так называемых внерегиональных участников, например США, для противопоставления российско-турецкому «тандему» в регионе Черного моря. Несмотря на разные позиции, мнения Москвы и Анкары совпадают относительно поддержания региональной безопасности и стабильности, а также устойчивого развития. Турция с ее мощным флотом в Черном море после распада СССР стала доминирующей военной державой в проливах Босфор и Дарданеллы и при умолчании со стороны Москвы взяла на себя львиную долю ответственности по поддержанию безопасности в регионе. Словом, во взаимоотношениях Турции и России на Черноморском пространстве больше позитива, чем негатива.
133
Многие проблемы в российско-турецких отношениях еще не получили должного осмысления, но уже сейчас, изучив доступные материалы, можно констатировать, что, основываясь на принципах концепции «real politics», предпочтительным следует считать мнение тех, кто свидетельствует об устойчивости и перспективности российско-турецких отношений, российско-турецкого сотрудничества. Несомненно, оно занимает важное место в современной конфигурации мирополитических, гуманитарных и хозяйственных связей.
Комплексное изучение росийско-турецких отношений осуществляется с использованием целого спектра общенаучных, системных, геостратегических, политических и исторических подходов. Вопросами исследования отношений двух стран, их особенностей, тенденций развития и перспектив занимаются такие известные ученые, как А. А. Родионов [16], М. С. Мейер [17] , Н. Ю. Ульченко [18], И. И. Стародубцев [19], А. А. Сотниченко [20], И. Камалов (Ibrahim Kamalov) [21], и др. Тем не менее, несмотря на имеющиеся наработки и достижения, рассматриваемая проблематика остается в ряде аспектов дискуссионной, обсуждаемой, а некоторые «узкие места», значительно обострившиеся в период сирийского кризиса, побуждают ставить вопрос о будущем балансе сил в Евразии, на Большом Ближнем Востоке, в Средиземноморье, а также о том, насколько жизнеспособным и длительным окажется сотрудничество между Россией и Турцией в последующие десятилетия XXI в.
К числу таких весьма неоднозначных проблем, например, относятся вопросы усиления исламского и православного факторов в жизни обеих стран и их влияния на внешнеполитическую парадигму Москвы и Анкары, взаимодействия крупных и средних бизнес-корпораций обоих государств в региональном формате, взаимовлияния (соответственно) церкви и мечети на внутреннюю политику в контексте стратегического партнерства России и Турции, роли мягкой силы в российско-турецком сотрудничестве, эффективности межрегионального партнерства (Санкт-Петербург — Стамбул, Казань — Стамбул и др.), переговорных стратегий официальных дипломатов обеих стран. Научно обоснованные ответы на все эти вопросы позволяют сделать прогноз, сможет ли стратегическое партнерство России и Турции, механизм действия которого в настоящее время характеризуется высокой степенью отлаженности и многоплановостью, стать привилегированным (статус, о котором Д. А. Медведев, будучи президентом России, говорил в отношении российско-индийских отношений). Мы уверены, что в будущем такой статус будет приобретен обеими странами, поскольку уже сейчас они обладают уникальным капиталом двусторонних отношений и между ними существует высокая степень открытости и доверия. Атмосфера добрососедства позволяет преодолевать трудности, которые не могут не возникать, когда государства имеют разные национальные интересы.
Одно из них касается панславизма и пантюркизма; и если идея славянского единства в XXI в. не имеет четко выраженной государственной поддержки, то пантюркист-ские тенденции просматриваются в политике Турции. По крайней мере, ни идеи панславизма (и даже православно-государственного единения), ни пантюркизма не воспринимаются как потенциал антироссийских и антитурецких подходов к взаимопониманию и сотрудничеству [см.: 5]. Более того, в Турции предпринимается сейчас немало усилий по восстановлению христианских храмов, в том числе в таких центрах раннего христианства, как Каппадокия (Kapadokya) и Конья (Konya). Даже во время обострения отношений с Израилем в Средневековье, когда Испания массово изгоняла евреев,
134
они нашли убежище в Османской Империи. Анкара, развивая в настоящее время идеи мультикультурализма и толерантности, пытается представить Турцию поликонфессиональной и полиэтнической, где отсутствует уничижительное отношение к немусульманам и к нетуркам. Это способствует развитию христианско-православного туризма по заповедным местам православия, в первую очередь из России. Более того, важно иметь в виду, что в Турции стотысячная диаспора русских, переселившихся в эту страну на постоянное жительство. Они, конечно, также являются важным фактором развития российско-турецкого сотрудничества.
Для Турции важен туризм: страну ежегодно посещает около 4 млн российских туристов. По этому показателю Россия занимает второе место после Германии. Чуть ли не 100% природного газа поступает в Турцию из России [22]. Товарооборот между Турцией и ее главным торговым партнером, Россией, составил в 2012 г. 35,5 млрд долл. США, в сравнении с 2003 г. он увеличился более чем в 5 раз. Поставлена задача увеличить товарооборот до 100 млрд долл. Порядка трех тысяч турецких компаний создали на российском рынке более 200 тысяч рабочих мест [22].
Все это дало основание главе МИД Турции Ахмету Давутоглу (Ahmet Davutoglu) сказать, что Россия для Турции на сегодняшний день является важным партнером и «неотъемлемой частью многомерной внешней политики Анкары» [23, с. 69]. В настоящее время Турция занимает седьмое место в списке крупнейших экономических партнеров России и является ее вторым торговым партнером после Германии. Россия и Турция кажутся более взаимозависимыми, чем когда-либо прежде в истории, и могут совместно оказывать положительное воздействие на геополитику региона в ближайшем будущем. Разносторонние экономические отношения, участие в формировании единой информационной среды, нарастание сотрудничества в производственной сфере, включая взаимоучастие в разработке модернизационных и инновационных достижений, взаимодействие в финансовой сфере — все это свидетельствуют о росте взаимозависимости и взаимодействия Турции и России, усиливая глобализацию и регионализацию мировой экономики. В свою очередь, это усиливает политическую глобализацию, ибо масштабные экономические связи, успешность которых не ставится под сомнение, постепенно приобретают все большее значение, органически вплетаясь в глобальные процессы.
Отрадно, что в Турции уважительно относятся к участию Советского Союза в строительстве целого ряда промышленных предприятий в Зонгулдаке (Zonguldak), Ис-кендеруне (Iskenderun), Эскишехире (Eski^ehir) и других городах. В Анкаре признают, что эти заводы и фабрики стали становым хребтом индустриального развития страны с конца XX в. [7].
В свою очередь Россия, переходя на базовые рыночные условия своего постсоветского развития, использовала деловой опыт Турции, пригласив, в частности, турецких бизнесменов участвовать в реализации многих проектов, особенно в области строительства. В подтверждении этого приводится цифра в 25 млрд долл. США, вложенных турецкими инвесторами в экономику России. Не меньшую роль для роста турецкого малого и среднего бизнеса, сыграли российские челноки в 90-е годы ХХ в., вывезшие в основном из Стамбула и других турецких городов товаров примерно на 10 млрд долл. США.
Углублению партнерства и укреплению двусторонних связей, помимо вышеизложенных обстоятельств, способствуют следующие факторы:
135
1. Стабильный и эффективный политический диалог между двумя странами, о чем свидетельствуют подписанные соглашения, совместные декларации и двусторонние проекты. В ходе визита Владимира Путина в Турцию в августе 2009 г. был создан российско-турецкий Совет сотрудничества высшего уровня, первое заседание которого состоялось в мае 2010 г. в Анкаре. Встречи президент России — премьер-министр Турции в рамках этого Совета — центральное ежегодное событие российско-турецкого взаимодействия. По итогам заседания Совета в 2012 г. было подписано более десяти документов, в том числе ряд соглашений в сфере энергетики, кредитно-финансовой и культурной областях, среднесрочная программа сотрудничества двух стран на 20122015 гг. [24]. Большое значение имеет саммит Путин — Эрдоган в ноябре 2013 г. в Санкт-Петербурге.
2. Дипломатические отношения, которые на сегодняшний день многими экспертами (например, профессором международных отношений Университета Кадир Хас (Kadir Has) в Стамбуле Митатом Челикпала (Mitat Qelikpala) [25]; тюркологом Артаком Ша-каряном [26]; директором Независимой организации социально-экономических и политических исследований в Вашингтоне (SETA) Нух Йылмазом (Nuh Yilmaz) [27]) классифицируются как «новые дипломатические отношения» и «ритмичная дипломатия». В апреле 2013 г. состоялся визит министра иностранных дел России С. В. Лаврова в Турцию, где он вел переговоры со своим турецким коллегой Ахметом Давутоглу (Ahmet Davutoglu). Обсуждавшиеся вопросы касались подготовки встречи в ноябре 2013 г. Путин — Эрдоган.
3. Углубление российского экономического присутствия в Турции и турецкого в России, базирующегося на совместной работе государств, делового мира и гражданских организаций. Лидирующие позиции в поставках турецкой продукции в Россию занимают легкая, автомобильная, металлургическая и химическая промышленность. Некоторые турецкие предприниматели ведут дела в России по 15-20 лет. 60% экспорта в Россию осуществляется по каналам турецких фирм, работающих в России. В свою очередь, 70% российского экспорта составляют нефть и природный газ. Как отметил Председатель Ассоциации русских и турецких организаций «Деловое сотрудничество» (RUTID) Эсат Сары (Esat Sari), количество двусторонних инвестиций между Россией и Турцией за последние несколько лет выросло: в частности, прямые инвестиции Российской Федерации в Турцию достигли 9 млрд долл., а прямые турецкие инвестиции составили 10 млрд долл. [22].
4. Расширяющееся сотрудничество в области культуры, науки и образования служит серьезным надстроем в экономическом и политическом партнерстве. Состоявшийся в апреле 2013 г. в Стамбуле Фестиваль русской культуры — тому подтверждение. Среди организаторов этого мероприятия были Законодательное Собрание Санкт-Петербурга, Государственная Дума РФ, Совет Федерации РФ, Министерство культуры Турции, Турецко-Российский Фонд культуры и др. Примечательно, что выступавший на торжественном открытии Фестиваля губернатор Стамбула Хусейн Авни Мутлу (Hüseyin Avni Mutlu) четко сформулировал евразийское направление российско-турецкого сотрудничества, в том числе в области культуры. Именно ему принадлежит мысль о том, что Турция и Россия представляют собой эффективную платформу евразийского развития нового региона.
5. Сотрудничество в сфере энергетики, которое начало складываться еще с середины 80-х годов XX в. Энергетические взаимоотношения России и Турции и по сей день явля-
136
ются превалирующим фактором в двусторонних отношениях. Энергоресурсы, поставляемые из России, органически вылились во внешнеполитическую стратегию Турции. Важным фактом в энергетической парадигме Турции стало предоставление России права на строительство первой турецкой АЭС ценой в 20 млрд долл. без всякого тендера.
6. Развитие связей между общественностью двух стран. Создан Российско-турецкий форум общественности, первое масштабное заседание которого успешно прошло в ноябре 2013 г. в Казани. Были приняты судьбоносные решения для углубления, совершенствования и интенсификации российско-турецких связей в различных областях экономики, политики, науки, образования, культуры и др. Одно из них — проведение перекрестного года туризма прозвучало на пресс-конференции В. В. Путина и Р. Т. Эр-догана в Санкт-Петербурге 22 ноября 2013 г.
Бесспорно, перечисленные факторы весомы и значимы, однако не стоит сбрасывать со счетов те обстоятельства, которые на сегодняшний день хоть пока и не имеют столь существенного веса в геополитических отношениях, но уже ощутимо затрудняют взаимовыгодное сотрудничество и и препятствуют развитию дальнейшего многопланового партнерства между Россией и Турцией. Осознание и четкое формулирование данных обстоятельств позволит разработать адекватные меры по их нивелированию в сложившихся и уже успевших стать успешными отношениях двух государств. К ним, по нашему мнению, относятся:
1. Балансировка энергетических вопросов между Россией и Турцией на грани зависимости и взаимозависимости. С одной стороны, Турция является энергетическим нетто-импортером, с другой — Россия стала зависеть от выгодных энергетических контрактов с Турцией, заключенных по принципу «используй или теряй» («use it or lose it»), который позволяет организации-собственнику приостанавливать договор об оказании услуг в случае недобросовестного выполнения условий контракта.
2. Сооружение трубопровода Баку — Тбилиси — Джейхан, который получил название «энергетический проект века» и в котором задействованы Турция и Азербайджан, объективно не совпадает со стратегическими интересами России, поскольку делает возможным транспортировку энергоносителей в Европу в обход российской территории. А на повестке дня строительство «Набукко» («Nabucco») и других трубопроводов, направленных на поставку нефти или газа из Азербайджана и, возможно, Туркменистана в Европу в обход России. И за этим внимательно следят в Москве.
3. Внешнеторговый баланс России и Турции — не в пользу последней. Это беспокоит Анкару, обрекая ее на поиски мер увеличения экспорта в Россию или, наоборот, на сокращение поставок нефти и газа из России или поиски альтернативных источников.
4. Формирование негативного имиджа Турции в некоторых кругах политической элиты России в связи с непризнанием турецким правительством геноцида армян.
Все эти трудности в отношениях Турции и России преодолимы. Анкара и Москва еще не раз примут такие решения, которые упрочат международную и региональную безопасность. Тем самым повысится уровень доверия между обеими странами, а это, в свою очередь, упрочивает международную и региональную безопасность.
Литература
1. Малышева Д. Б. Современная мировая политика в контексте формирования многополисного мира // Азия и Африка в современной мировой политике. сб. ст. / отв. ред. Д. Б. Малышева, А. А. Рогожин. М.: ИМЭМО РАН, 2012. С. 9-21.
137
2. Калашников А. «Голубой поток» как важный фактор развития российско-турецких отношений // Власть. 2013. № 2. C. 100-102.
3. Eurasia becoming central in the world // Turkey Star. November 23, 2012.
4. Анохин П. Парламент — это большое жюри наций // Российская Федерация сегодня. 2012. Декабрь. № 24. С. 18-21.
5. Колесников А. Великий евразиец // Российская Федерация сегодня. 2012. Декабрь. № 24. С. 33.
6. Ягья В. С. Турция в современной системе мировой политики // Актуальные проблемы мировой политики в XXI в.: сб. ст. / под ред. В. С. Ягья, М. Л. Лагутиной. Вып. 5. СПб.: СПбГУ, 2011. С. 35-36.
7. Ягья В. С. Пути-перепутья современной Турции // Актуальные проблемы мировой политики в XXI в. Вып. 4. СПб.: СПбГУ, 2009.
8. Козин Н. Евразийский мир России // Стратегия. 2013. № 1.
9. Абдулатипов Р. Если государство бросает людей, то люди бросают государство // Российская Федерация сегодня. 2012. Ноябрь. № 21.
10. Рябцев В. Н. Черноморско-Каспийский регион в современных условиях как новое поле «Большой геополитической игры» // Современный Кавказ: геополитический выбор: сб. науч. ст. М.; Пятигорск: ПГЛУ, 2009.
11. Bonnenberg H. Europe is more than EU // Atlantic Forum. Rethinking of the Global Economic Order. Conference Guide. Istanbul, 2012.
12. Наумкин В. Сирия — не помеха дружбе Россиии Турции. 28 ноября 2012. URL: http:// www.vestikavkaza.ru/news/Vitaliy-Naumkin-Siriya-ne-pomekha-druzhbe-Rossii-s-Turistii.html
13. Аналитический обзор: Российско-турецкие отношения переживают «чувствительный период». URL: http//russian.cri.cn/841/2012/10/18/1s445389.htm
14. Kassimeris C. Turkey's foreign policy options: Europe, the USA or Central Asia? // Cotemporary politics. 2010. Vol. 16. Issue 3. Р. 321-336.
15. Аватков В., Солодовникова А. Сценарии и тренды развития российско-турецких отношений // Россия и мусульманский мир. 2012. № 6.
16. Родионов А. А. Турция — перекресток судеб. Воспоминания посла. М.: Международные отношения, 2006. 280 с.
17. Мейер М. С. Основные этапы ранней истории русско-турецких отношений // Османская империя: проблемы внешней политики и отношений с Россией. М., 1996. С. 47-116.
18. Ульченко Н. Ю. Экономика Турции в условиях либерализации. М.: Ин-т изучения Израиля и Ближнего Востока, 2002. 237 с.
19. Стародубцев И. И. Топливно-энергетический комплекс Турции и энергетический фактор в российско-турецких отношениях. М.: МГИМО, 2010.
20. Сотниченко А. А. Турция: геополитическая ось Евразии // Геополитика. Вып. IX. М., 2011. С. 4-13.
21. Kamalov I. Rusya Federasyonu // Stratejik ongoru. ОSAM. Ekim, 2006. S. 17-20.
22. Министерство экономического развития Российской Федерации. URL: http://www.economy. gov.ru/minec/activity/sections/foreigneconomicaactivity/cooperation/economicaa/doc20121203_08
23. Давутоглу А. Внешняя политика Турции и Россия // Россия в глобальной политике. 2010. № 1.
24. РФ и Турция подписали девять соглашений в рамках визита в Стамбул В. Путина. URL: http:// www.rbc/rbcfreenews/20121203192546.shtm
25. Qelikpala M. Türkiye'de Kafkas Diyasporasi ve Türk Di§ Politikasina Etkileri // Uluslararasi Íli^kiler, Cilt 2, Sayi 5. Bahar, 2005.
26. Шакарян А. По ту сторону от Арарата: декодируя Турцию. Ереван, 2011.
27. YilmazN. Principles of Turkish Foreign Policy. Washington, DC. SETA Foundation. 2009. 18 р.
Статья поступила в редакцию 13 сентября 2013 г.
138
