CC BY
195
Terra Humana
история и современность
УДК 94(47).043/05 ББК 63.3.(2)45
В.С. Дельвиг
отношение светской и духовной власти московской руси к инославным из западной европы во времена становления самодержавия
Отражен начальный период становления отношений между властями Московской Руси и выходцами из стран Западной Европы. Раскрываются причины создания Немецкой слободы как компактного поселения иностранцев вблизи столицы, дается объяснение причин, побуждавших приглашать специалистов из-за рубежа. Объясняется двойственное отношение к иноземцам светской власти, испытывавшей постоянное давление со стороны иерархов православной церкви, негативно воспринимавших присутствие в стране инославных из стран Западной Европы.
Ключевые слова:
духовенство, иноземцы, католики, лютеране, Московская Русь, Немецкая слобода, ограничение в правах, православные.
История взаимоотношений России со странами Западной Европы относится к числу наиболее значимых проблем, изучаемых отечественной исторической наукой.
На современном этапе, помимо изучения политических, экономических и культурных связей, пристальное внимание историков вызывают вопросы, связанные с сопоставлением форм и характера взаимоотношений и взаимовлияний этих стран.
Важным событием в истории взаимоотношений России со странами Западной Европы стала организация крупного иноземного поселения на правом берегу Яузы, в районе реки Чечеры и ручья Оль-ховец - Старой немецкой слободы. Заселение ее проводилось, главным образом, за счет пленных, взятых в ходе Ливонской войны (1558-1583 гг.) [4, с. 38; 8, с. 178;
11, с. 151]. Точная дата ее основания неизвестна. Можно предположить, что слобода возникла примерно в конце 60-х - в середине 70-х годов XVI в. Причинами, побудившими Ивана Грозного поселить европейцев за пределами городской черты, как отмечал Ж. Маржерат, были - другое вероисповедание и неприятие москвичами традиций жителей стран Западной Европы [8, с. 178-179]. В Смутное время (1604-1613 гг.) Немецкая слобода, как и ряд других прилегающих к городу насе-
ленных пунктов, были разграблены и сожжены (1609-1613 гг.).
После выбора на Земском соборе 1613 г. царя Михаила Федоровича Романова и прекращения «смуты» много иностранцев поселилось в Москве. Власти стремились как можно быстрее отстроить город и поощряли заселение пустовавших дворов людьми разного национального происхождения и вероисповедания.
На протяжении большей части XVI-XVIII вв. иноземцы были для московского правительства источником постоянного беспокойства. Старец Филофей в 20-ых годах XVI в. в своем послании о «Третьем Риме» писал: «Старого убо Рима Церкви падеся неверием Аполонариевы ереси, второго же Рима Константинова града Церкви агаряне внуцы секирами и оскор-дми рассекоша двери» [25, с. 358]. В послании обозначались два источника опасности - гибель православному царству грозит от распространения ересей и поражения в войне. Для московских властей каждый из иноверцев являлся разносчиком ересей. Что касалось военного поражения и роли в нем выходцев из стран Западной Европы, то отношение московского правительства к этому было двояким. С одной стороны, знания и навыки иноземцев способствовали повышению боеготовности русской
армии. Но, с другой стороны, возможны измена и шпионаж, что могло привести к поражению России в войне. Шведский резидент в Москве Карл Поммеринг зимой 1649 г. доносил королеве Христине: «Русские очень боятся, что их немногочисленные иностранные офицеры более держат сторону вашего королевского величества, чем сторону великого князя» [29, с. 442]. Поэтому при найме иностранных военных специалистов для участия в вооруженном противостоянии России с другими странами учитывалось их вероисповедание.
По мере восстановления столицы московские власти стали проводить политику, направленную на ограничение соприкосновения иноверцев и православных. Так 19 ноября 1627 г. выходит указ царя Михаила Федоровича и его отца патриарха Филарета, запрещающий держать «некрещеным иноземцам» у себя во дворах «в работе» или в холопстве православных людей, под угрозой быть от государя «в великой опале и в наказанье» [24, л. 1-25]. Указ негативно отражался на интересах иноземцев, которым трудно было обойтись без русской прислуги и работных людей. Но указ вряд ли строго исполнялся. Это подтверждает издание аналогичных указов в последующие годы.
Рост численности европейцев в столице, строительство протестантских храмов, желание жить среди москвичей, изучать их обычаи и язык вызывало неудовольствие, прежде всего, московского духовенства, что нашло отражение в памяти из Приказа Большого дворца от 4 марта 1643 г. В нем записано: «Били челом государю... Михаилу Федоровичу ц. Николы Чудотворца от столпа поп Прокофий, да дьякон Марко, да от ц. Кузьмы и Демьяна поп Федосей, дьякон Кирил с товарищи девяти приходских церквей». Жаловались священнослужители на скупку иноземцами дворов в их приходах, где они ставили свои «ропаты», содержа русскую прислугу и нелегально торгуя хмельными напитками. Священники просили государя: «С тех дворов немец сослать, потому что они те дворы купили без государева указа, а впредь в их приходах не-мцом дворов и дворовых мест покупать не велел, а что прежде их челобитья покупали немцы дворы, и ропаты поставили, и русских людей у себя держат, о том велети указ учинить». Михаил Федорович на это ставит резолюцию: «На Москве в Китае и в Белом городе и за городом в слободах, дворов и дворовых мест немцам и немкам (так именовали всех западноевропейцев на Руси из-за незнания ими русского языка) вдовым не покупать., а ропаты, которые на немецких
дворах блиско русских церквей, велети сломать» [7, с. 114-115]. Иноземцам для поселения оставалась только территория Земляного города. Но просьба священников была выполнена лишь отчасти, пожелание выселить иноземцев с уже купленных ими дворов в приходах православных церквей осталась без удовлетворения. Соборноым уложением 1649 г. запрещалось иноземцам покупать дворы, строить храмы и в границах Земляного города [20, с. 114].
Нехватка материальных средств часто вынуждала Московское правительство наделять иноземных офицеров поместными землями, а за особые заслуги перед государством - вотчинами. Соборное уложение 1649 г. уравнивало права русских помещиков и поместных иноземцев, предусматривая равное выделение прожиточных поместий вдовам и незамужним дочерям дворян, детям боярским и иноземцам, попавшим в плен или погибшим на государевой службе [20, с. 62, 78-79]. Дана и разграничительная линия между этими поместьями: «А иноземские (поместья) иноземцам беспоместным и малопоместным, а мимо иноземцев, иноземских поместий никому не давать. А русских поместий иноземцам не давать» [20, с. 76]. Запрет передачи поместий «немцев» русским помещикам связан с необходимостью сохранения специального фонда для обеспечения землей пребывающих в Московскую Русь новых служивых иностранцев. Это давало возможность контролировать ситуацию, так как власть не оставляла тревога распространения ереси среди православных людей.
Но уже в начале 1650-х гг. ситуация меняется. А. Олеарий описывал случай, произошедший с женой полковника А. Лесли, обвиненную крестьянами в том, «что она им в постные дни, в противность русской вере, дает мясо, трудною работою удерживает их от хождения в церковь, не дает им на дворе столько времени, чтобы они утром могли положить полагающееся перед Богом и иконами количество поклонов и совершать свое служение., и - что отвратительнее всего - взяла икону со стены и бросила ее в пылающую печь, где она и сгорела». Все это встревожило власти. «Тут вмешался патриарх, сумевший убедить его царское величество, что у иностранцев следует отобрать все поместья., а бояре, давно уже простиравшие свои коростные руки к хорошо устроенным поместьям немцев. ежедневно докладывали его царскому величеству, чтобы исполнено было справедливое ходатайство патриарха» [15, с. 305]. Судя по челобитным служилых иноземцев, взамен поместий им
Общество
Terra Humana
зо
стали выдавать денежное жалование, которое часто было меньше поместного дохода, да и нерегулярно выплачивалось. Примером служит челобитная порутчика Федора Фамендина с просьбой о повышении в чине от 20 октября 1653 г. [23, л. 24].
Власти всеми способами стремились ограничить тесное общение «немцев» с православным населением страны. А. Олеарий отмечал, что осенью 1652 г. патриарх Никон добился запрета на ношение иноземцами русского платья. Причиной послужил случай, когда он заметил во время крестного хода, что не все люди кланяются, многие не совершают крестного знамения. А. Олеарий считал, что причиной запрета на ношение «немцами» русского платья было нежелание патриарха вместе с православными людьми благословлять по ошибке и иноверцев, что являлось бы «поруганием веры» [15, с. 117, 345].
Часто негативная реакция со стороны православных возникала из-за неподобающего поведения «немцев» по отношению к священным предметам, в первую очередь, к православным иконам. Патриарх Никон посылал дворянина к членам шведского посольства 1655-1658 гг., наблюдавшим процессию крестного хода в столице, узнать, «почему они не встали и не обнажали голов в то время, когда мимо них несут изображения Бога и святых?» [9, с. 16]. Все это приводило к выносу из помещений, занимаемых иноземцами, образов. А если их оставляли, то после постоя «немцев» иконы освящались заново [12, с. 78; 15, с. 316].
4 октября 1652 г. вышел указ Алексея Михайловича «Об отводе земли под строение в Немецкой слободе»: «По указу великого государя. Афонасий Иванов сын Нестеров, да дьяки, Федор Иванов да Богдан Арефьев, строили новую иноземскую слободу за Покровскими воротами, за Земляным городом, подле Яузы реки, где были наперед сего немецкие дворы, при прежних великих государях, до московского разорения.» [20, с. 273]. Данным указом иноземцам выделялась земля за пределами Земляного города в районе, где раньше располагалась Старая немецкая слобода. Всего было перевезено более 150 дворов иноземцев. Создание Новой немецкой слободы для «некрещеных немец» явилось завершением основных действий, проводимых властями, по изоляции православного населения от «немецких» еретиков.
При переселении «немцев» на новое место жительства власти старались нанести как можно меньше материального ущерба. Все их дома и дворовые строения были
разобраны, перевезены и вновь собраны на территории Новой Немецкой слободы за счет казны. Земельные участки на новом месте раздавались бесплатно. Слобода объявлялась «данной белой землей» [13, с. 22, 37]. На ее территории были выделены места для культовых сооружений. Однако на территории города остались дворы, принадлежащие крупным купцам, придворным медикам, тесно сотрудничавшим с царским двором [27, с. 256].
Неписаное правило исключало наличие в русском правительстве «некрещеных немец». Но были периоды их значительного неофициального влияния в делах управления Московским государством. Швед Фер-бер писал в 1647 г. об увлечении Алексея Михайловича охотой и передачей им всех государственных дел «бывшему своему наставнику Морозову, великому канцлеру Назарею Чистову и кн. Роману Никитичу Трубецкому - они то распоряжаются всем правлением пользуясь советами голландца Андрея Дениса (купец Андрей Денисович Виниус), который. предан был более русским, нежели немцам» [19, с. 151-152]. Исследователи К.В. Базилевич и А.В. Демкин отмечают участие датского комиссара Питера Марселиса в составлении Нового торгового устава 1667 г [2, с. 597-617; 6, с. 41].
Постепенные перемены в быту свидетельствовали о признаках либерализации сознания части московских правящих кругов. В царском указе от 6 августа 1675 г. предписано «стольникам и стряпчим и дворянам, чтоб они иноземских немецких извычаев не перенимали, волосов у себя на голове не постригали, тако ж и платья кафтанов и шапок с иноземских образцов не носили и людям своим потому ж носить не велели». Ослушникам государь грозил опалой и понижением в чине [20, с. 1007-1008].
При принятии выше указанных законодательных актов роль царя заключалась, прежде всего, в защите православия. В письме к великому князю московскому Василию I константинопольский патриарх Антоний еще в конце XIV в. писал: «Невозможно, чтобы у христиан была церковь и не было императора. Святой император непохож на других правителей и владык других земель. он есть освященный басилевс и автократор римлян, то есть всех христиан» [14, с. 6]. Поэтому оценка деяний государя лежит вне понимания и пределов человеческого разумения, а смысл и цель жизни подданных состоит в четком исполнении «службы и правды» государевой. Для древнерусского языка, как и для церковно-славянского, присутствовала идентичность по-
нятия «правды» с «правом». Но со временем «правда» все ближе сближается с «истиной» («истиной веры») [5]. В западноевропейских языках сближения данных понятий не произошло [1, с. 562]. В русской традиции «правда» начинает восприниматься как земное отражение «божественной Истины». Отдаление «права» от «правды» формирует характерное для русских восприятие правовых аспектов, в которых понятие «справедливости» стоит выше закона.
Юридический аспект восприятия русскими царской власти с негативным подтекстом неоднократно подчеркивался в сочинениях ряда иностранцев о Московской Руси. Они отмечали стремление царя считаться у подданных не только «земным богом, но и великим князем, царем и верховным священником или папой» [16, с. 269], «чуть ли не первосвященником и одновременно императором» [21, с. 56]. Александр Гваньини, рассуждая о процессуальном праве в Московском государстве, отмечал, что «все московиты или русские довольствуются более состоянием рабским, чем свободным, выдающимся блюстителем которого они считают собственного государя» [3, с. 58]. Яков Рейтенфельс писал: «Власть московского царя. не стеснена никакими законами» [22, с. 63]. А. Поссевино отмечал: «В городах и княжествах нет таких самостоятельных правителей, которых у нас принято называть князьями. Это - почетный титул, которым они пользуются, чтобы придать себе, а скорее своему государю больше чести, а также для обозначения наместничества» [21, с. 42].
Удивление европейцев было связано с тем, что в Московской Руси создавались государственные институты по примеру Византийской империи, характеризующиеся единством народа и власти, церкви и государства.
В Западной Европе с XIII в. происходил другой процесс - основу государственного правления и поиск религиозного идеала искали в статьях римского права. Монарх постепенно становится воплощением юстиции. Сама юстиция сакрализуется: «Юрист может ошибаться, но Юстиция - никогда». Монарх впоследствии осуществляет сакрализацию власти через ее посредство [28].
Однако присутствие в Московском государстве значительного числа иноверцев, многие из которых состояли на государевой службе, принуждало государей к религиозной толерантности. Западноевропейские авторы, отмечающие жестокость русских царей по отношению к своим подданным, писали об их относительной терпимости к
представителям других христианских конфессий, главным образом к протестантам, восприятие католиков было более сложным [17; 18].
Вероисповедания иноземцев для царя особого значения не имели, но в выборе веры для его подданных плюрализма не было. Отступники от православной веры воспринимались как государственные преступники. Альберт Шлихтинг константи-ровал: «Знатный муж Федор Башкин был брошен в тюрьму за евангелие Христово. По внушению сатаны тиран (Иван Грозный) велит убрать его и говорит: “Раз ты приемлешь учение евангельское, то пойдешь в огонь”» [26, с.28].
В отличие от протестантов, католики в России были стеснены в правах свободного отправления культа. Строительство католических храмов и публичное богослужение им разрешили лишь в конце XVII в. Считая католиков в наибольшей степени проникнутыми духом религиозной пропаганды, власти не хотели давать им возможности укорениться в России. Дж. Горсей писал: «Царь [Иван IV] резко отклонял и отвергал учение папы, рассматривая его как самое ошибочное из существующих в Христианском мире; оно угождает властолюбию папы, выдумано с целью сохранить его чиноначалие, никем ему не дозволенное, сам царь изумлен тем, что отдельные христианские государи признают его верховенство, приоритет церковной власти над светской» [4, с. 72]. Брестская уния 1596 г, периодические конфликты с Речью Поспо-литой и притеснения в ней православного населения лишь обостряли неприязнь к католикам. Возвратившись из польского плена в 1619 г., патриарх Филарет (отец царя Михаила Федоровича) уравнял католиков с еретиками, что было принято постановлением Освященного собора 1620 г. [10, с. 24].
Не приняв крещения русской православной церкви, иноземцы оставались отчужденными в структуре русского государства. Закрытость границ Московской Руси в XV-XVII вв., несмотря на старания правящих кругов государства откреститься от европейских «еретиков», не исключала, а предполагала постоянный приток иноземцев из стран Западной Европы. Причем с середины XVI в. присутствие западноевропейского элемента в русском православном обществе значительно увеличивается с активизацией внешней политики, развитием мануфактурного производства и торговых связей с передовыми государствами Европы. Московская Русь постепенно вступала в Новое время.
Общество
Terra Humana
Рассматривая вопрос отношения светс- населения, приводили к давлению на светкой и духовной властей Московской Руси к скую власть, что приводило к отрицанию
выходцам из стран Западной Европы, мож- принадлежности к христианскому миру
но сделать вывод об их противоречивости. каких-либо других конфессий, кроме пра-
Православная церковь в лице высших ие- вославия. Московские власти, признавая
рархов с настороженностью относилась к присутствие иноземцев как явление необ-
инославию «немцев», опасаясь их влияния ходимое и неизбежное, в тоже время пред-
на духовную жизнь русского общества. Их принимали меры к максимальной их изоусилия, направленные на ограничение прав ляции с целью ограждения православных
иноземцев и их изоляцию от православного людей от пагубного влияния «еретиков».
список литературы:
[1] Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. 2-е изд. - М.: Языки русской культуры, 1999. - 896 с.
[2] Базилевич К.В. Новоторговый устав в 1667 г.: К вопросу о его источниках // Известия АН СССР. Отд. Общественных наук. - 1932, № 7. - С. 589-622.
[3] Гваньини А. Описание Московии / Пер. с лат. Г.Г. Козловой. - М.: Греко-лат. Кабинет Ю.А. Шичалина, 1997. - 172 с.
[4] Горсей Дж. Записки о России XVI - начала XVII веков // Приложение к диссертации Севастьяновой А.А. Сочинения Джерома Горсея как источник по истории России XVI - начала XVII вв.: Дисс. . канд. ист. наук. - М., 1974. - 179 с.
[5] Данилевский И.Н., Юрганов А.Л. «Правда» и «вера» русского средневековья // Одиссей. 1997. Человек в истории: Культурная история социального. - М.: Наука, 1998. - С. 144-170.
[6] Демкин А.В. Западноевропейское купечество в России XVII в. / Отв. ред. А.А. Преображенский. Вып.1. - М.: ИРИ. 1994. - 157 с.
[7] Дополнительные статьи к судебнику, от 4 марта 1643 г. // Акты исторические собранные и изданные Археографической комиссию. Т.3. - СПб., 1841. № 92. - С.114-115.
[8] Иностранцы о древней Москве. Москва XV-XVIII веков / Сост. М.М. Сухман. - М.: Столица, 1991. - 427 с.
[9] К истории сношений со Швецией: отрывки шведского дневника времен царя Алексея Михайловича / С предисловием В.А. Семенова // Чтения в императорском Обществе истории и древностей. Кн.1: Материалы иностранные. - М., 1912.- С. 1-28.
[10] Макарий, архиепископ Винницкий. История русской церкви. Т. XI.- СПб., 1882. - 629 с.
[11] Мейерберг А. Альбом Мейерберга. Виды и бытовые картины России XVII века. Объяснительные примечания к рисункам / Составлены Ф. Аделунгом, вновь просмотрены и дополнены А.М. Ловяги-ным. - СПб., 1903. - 215 с.
[12] Мейерберг А. Путешествие в Московию барона Августина Мейерберга, члена Придворного совета и Горация Вильгельма Кальвуччии послов императора Леопольда к царю Алексею Михайловичу в 1661 году. - М.: Об-во истории и древн. рос. при Моск. ун-те, 1874. - 2, VIII, 216, XXIX с.
[13] Нечаев В.В. Иноземческие слободы в Москве XVI-XVII вв. // Москва в ее прошлом и настоящем. Т.3. -М.: Образование, 1910. - С. 22-37.
[14] Оболенский Д. Связи между Византией и Русью в XI- XV вв. - М.: Наука, 1970. - 15 с.
[15] Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно / Введение, пер., примеч. и указатель А.М. Ловягина. - Спб., 1906. - XXVIII, 582 с., ил., порт.
[16] Петрей П. История о великом княжестве Московском // О начале войн и смут в Московии / Сост. А. Либерман. - М.: Фонд Сергея Дубова, 1997. - С. 151-464.
[17] Письма и донесения иезуитов о России конца XVII и начала XVIII века / Под ред. М.О. Кояловича; лат. ориг. подгот. к изд. Ф. Дворовским; пер. Виноградова. - СПб., 1904. - 288 с.
[18] Письма и донесения иезуитов о России конца XVII и начала XVIII вв. Давид И. Современное состояние Великой России, или Московии / Подг. к изд. А.И. Цепковым. - Рязань: Александрия, 2010. - 333 с.
[19] Письма одного шведа из Москвы в 1647 году писанные // Северный Архив. Ч. 1-2. - СПб., 1822.
[20] Полное собрание законов Российской империи / Под ред. М.М. Сперанского. Т.1. - СПб., 1830.
[21] Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI в. - М.: МГУ, 1983. - 271 с.
[22] Рейтенфельс Я. Сказание светлейшему герцогу Козьме Третьему о Московии // Утверждение династии. - М.: Фонд Сергея Дубова, 1997. - С. 231-378.
[23] РГАДА. Ф.210. Оп.9. Стб.862. Л.24.
[24] РГАДА. Ф.396. Оп.1. Д.40283. Л.1-25.
[25] Синицына Н.В. Третий Рим: истоки и эволюция русской средневековой концепции XV-XVI вв. / ИРИ РАН. - М.: Индрик, 1998. - 410 с.
[26] Шлихтинг А. Краткое сказание о характере и жестоком правлении московского тирана Васильевича // Новое известие о времени Ивана Грозного / Пер. А.И. Малеина. - Л.: АН СССР, 1934. - 62 с.
[27] Цветаев Д.В. Протестантство и протестанты в России до эпохи преобразований: исторические исследования. - М., 1890. - VIII, 782, II с.
[28] Чумакова Т.В. Православие. - М.: Питер, 2006. - 208 с.
[29] Якубов К. Россия и Швеция в первой половине XVII века: сборник мат., извлеч. из Моск. Гл. Архива М-ва Ин. Дел и Швед. Гос. Архива и касающихся истории взаимных отношений России и Швеции в 1616-1651 гг. с предисл., примеч., алфавитом и указателем личных имен. - М., 1897. - X, 493 с.
