CC BY
93
Идеи и смыслы
Александр СМИРНОВ
ОТНОШЕНИЕ СЛАВЯНОФИЛОВ К КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМУ В РОССИИ
В статье анализируется отношение славянофилов к конституционализму в России. Они были противниками введения конституции, объясняя это неподготовленностью народа, несвоевременностью ее принятия, и сторонниками полной поддержки неограниченной царской власти.
The article examines the Slavophil attitude towards constitutionalism in Russia. They opposed adoption of constitution in Russia explaining it by the fact that people are ill-prepared for it and that its adoption is inopportuneness. They were convinced advocates of unlimited monarchical power and fully supported it.
Ключевые слова:
конституционализм, славянофилы, публицисты, иерархия, самодержавие; constitutionalism, Slavophil, publicists, hierarchy, autocracy.
СМИРНОВ
Александр Григорьевич — к.и.н., доцент кафедры правоведения Нижегородского государственного архитектурностроительного университета ustinn@lunn.ru
Особое направление в среде либерального дворянства было представлено славянофилами и их попытками возрождения стародавних, архаичных устоев в системе управления страной. В начале 1862 г. один из видных представителей славянофильства А.И. Кошелев выпустил за границей брошюру под названием «Какой исход для России из нынешнего положения?», в которой резко критиковалась система чиновничье-бюрократичес-кого управления как причина всех бедствий страны. Он выступил с предложением созыва Земской думы в Москве. Через полгода он издал (тоже за границей) новую брошюру «Конституция, самодержавие и Земская Дума», в которой изложил мотивы резких выпадов против бюрократии, ее неспособности справляться с нарастающим революционным движением в стране. Его сильно напугали леворадикальные прокламации «Великоруса», «Молодой России» и др.1 Конечно, Кошелев, как и другие либералы, усматривал опасность для самодержавной власти в объединении революционной молодежи.
Хотя Кошелев и заявлял, что его взгляды далеки от какой бы то ни было конституции, однако его политические и правовые идеалы в это время (в противовес остальным славянофилам) давали некий повод считать их пропагандой установления олигархического дворянского правления на основе введения удобной для дворян конституции, т.е. получения доли власти при императоре.
Наиболее активные деятели славянофильства были решительными противниками дворянской конституции, хотя иногда и высказывались за представительство при верховной власти в виде архаичной, канувшей в Лету Боярской (Земской) думы.
Основными оппонентами предполагаемой дворянской конституции были Ю.Ф. Самарин и И.С. Аксаков. Как и все славянофилы, юристы-государственники (Кавелин, Чичерин) с началом проведения реформ считали самодержавие главной социальной силой, которая способна возглавить движение страны по пути обновления. К тому же новый самодержец России Александр II многократно и по разным поводам заявлял о необходимости такого обновления, поддерживая идеи и высказывания либеральных реформаторов, хотя и в довольно сдержанных формах, и даже в беседе с П.А. Валуевым
1 Кошелев А.И. Конституция, самодержавие и Земская Дума. 1862, с. 50-52.
Лейпциг,
2011 ’09
ВЛАСТЬ
117
говорил о возможности введения конституции, хотя считал такой шаг преждевременным.
В исторической литературе письмо Ю.Ф. Самарина к И.С. Аксакову стало известно как статья «По поводу толков о конституции», опубликованная в газете «Русь» лишь в мае 1881 г. Взгляд Ю.Ф. Самарина на самодержавное правление тождественен воззрениям славянофилов в целом: отрицание теории общественного права самодержавия в противовес его народному характеру. «У нас,
— писал он, — одна сила историческая, положительная — это народ, и другая сила
— самодержавный царь. Последний есть такая сила положительная, историческая, но только в следствии того, что ее выдвинула из себя народная масса и что эта последняя сила признает в царе олицетворение, свой внешний образ»1. По Самарину, царь и народ едины. Как приверженец самодержавной власти, Ю.Ф. Самарин приводил два основных довода против конституции. Первый из них состоял в том, что «народ верит добрым намерениям самодержавного царя и не верит решительно никому из тех сословий и критиков, в пользу которых могла бы быть ограничена самодержавная власть». Второй довод Самарина: безграмотный народ не способен принять участие в «движении государственных учреждений». Поэтому все рассуждения либералов-конституцио-налистов он называл «пустой болтовней». Ограниченная олигархическая конституция не устраивала славянофилов в силу ее «ненародности». Главной задачей они считали достижение согласия, сближение сословий, в первую очередь дворянства и крестьянства, чего быть не могло.
Однако и после проведения земской реформы (1864 г.), дававшей поместному дворянству значительные привилегии в решении местных хозяйственных дел, идеи о необходимости конституции (дворянской) продолжали витать в столичных дворянских кругах. Своеобразным апофеозом дворянского конституционализма стал адрес Московского дворянского собрания (январь 1865 г.), в котором высказывались пожелания довершить «государственное здание, созвание общего собрания выборных людей от земли», лучших
1 Цит. По: Цимбаев М.И. Славянофильство (из истории русской общественно-политической мысли XIX века). - М. : МГУ, 1986, с. 211.
людей от столбового дворянства. Тексты дворянского адреса к Александру II и «конституционная речь» В.П. Орлова-Давыдова были опубликованы в помещичьей газете «Весть»2. В них излагалась «всемилостивейшая» просьба московских дворян-аристократов к российскому монарху о «даровании» им прав на участие в законодательстве России. Но этот адрес не имел никаких последствий.
К тому же эти осторожные просьбы московских дворян сразу же были осуждены многими либеральными деятелями — славянофилами и юристами-государствен-никами. Уже на самом собрании дворян Ю.Ф. Самарин резко выступил против рассуждений и просьб московских дворян
о введении каких-либо конституционных начал. Он заявил, что подобные взгляды мешают единению власти царя и народа, а упрочение этого единения должно вестись за счет расширения свободы печати, что и должно, как он считал, поднять знамя дворянства, привести к его сближению с народом3. Еще больше негодовал он по поводу подачи этого адреса, считая его просто «дурью» в представлении Орлова-Давыдова и Безобразова. Его взгляд разделяли все ведущие славянофилы: И. Аксаков, В. Елагин, В. Черкасский и даже А. Кошелев, забывший уже о земско-конституционных иллюзиях.
Ю.Ф. Самарин, один из масштабных славянофильских публицистов, в своих многочисленных статьях, направленных против конституционалистов, заявлял, что «народной конституции» в России пока быть не может, а конституция не народная, обеспечивающая интересы меньшинства, действующая без доверия большинства, является ложью и обманом. Это было правильное понимание сущности дворянской конституции, не дававшей никаких прав широким массам населения. Но в перспективе будущего государственного устройства страны он, как и Чичерин, не отрицал возможность введения конституции. В 1867 г. он писал: «Политические формы изменяются и должны изменяться <...> в жизни каждого народа наступает пора, когда участие его в общественнополитической судьбе <...> делается явным и гласным, облекается в определенную форму, требует себе признания как права
2 См.: Весть, 1865, № 4, 14 янв.
3 Цит. по: Цимбаев М.И. Указ. соч., с. 216—217.
118
ВлАсть
201 1 ’09
<...> дальнейший ход развития ведет к постоянному расширению этого участия». По его мнению, безрассудно как забегать вперед, как и требовать «немедленного осуществления <...> необходимого в будущем и очевидно невозможного в настоя-щем»1. Являясь противником «ненародной» конституции, Ю.Ф. Самарин, как и его сподвижник И.С. Аксаков, предлагал самодержавной власти вместо конституции провести более глубокие реформы, которые могли бы превратить Россию в идеальную «народную монархию». В этих реформах должны быть расширены демократические свободы и ограничена власть чиновничества.
Противниками конституционализма являлись также представители высшей церковной иерархии во главе с митрополитом Филаретом (в миру — Дроздовым). Он являлся авторитетным выразителем взглядов православной иерархии на государство и право, в частности на соотношение «государства и Царства Божия на земле». Его как охранителя самодержавия не устраивали различные идеи об изменении государственного устройства России, идущие с Запада. В противовес им он говорил: «Им (сторонникам конституционного устройства. — Авт.) не нравится старинное построение государства на основании благословления и закона Божия; они думают гораздо лучше воздвигать здание человеческого общества в новом вкусе на песке народных мнений, поддерживать его бурею бесконечных
1 Самарин Ю.Ф. Соч. в 10 т. — М., 1877—1911, т. VI, с. 556—557.
распрей. Их новые построения никогда не достраиваются, каждый день угрожают падением». Он, как и государственники, славянофилы, утверждал, что требования конституционного правления и ограничения монархии — это требования отдельных личностей, но не массы народа. Филарет считал, что движение за представительное правление на основе избирательного права бесперспективно, т.к. оно не имеет четких критериев: «это есть борьба то за расширение, то за ограничение сего права. За неправильным расширением общественного избрания следует неправильное употребление оного». С проведением реформ Александра II Филарет связывал благоприятную ситуацию для сохранения незыблемости самодержавия.
Таким образом, проблема реформирования центральной власти — ограничения самодержавия на основе введения конституции — не получила какой-либо широкой поддержки со стороны либерального дворянства. Против так называемых конституционалистов выступило правительство во главе с Александром II, либеральные чиновники, не говоря уже об откровенных монархистах, виднейшие публицисты-государственники, славянофильские деятели, к которым присоединился Н.Я. Данилевский, опубликовавший в 1869 г. нашумевшую книгу «Россия и Европа». Вопрос о введении конституции был отодвинут на целых 50 лет, когда общественное движение в стране достигло сильнейшего обострения и царизм был вынужден идти ему на уступки, т.е. на созыв Государственной думы.
