CC BY
18
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES.
2019. No. 4
УДК 94
DOI 10.23683/0321-3056-2019-4-52-57
ОТНОШЕНИЕ ШАХТЕРОВ ДОНА К ПРОБЛЕМЕ БЛАГОУСТРОЙСТВА СВОЕГО ЖИЛИЩА И РУДНИЧНЫХ ПОСЕЛКОВ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX ВЕКА)*
© 2019 г. Н.Г. Мануковский а
а Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия
ATTITUDE OF DON MINERS TO THE PROBLEM OF IMPROVEMENT OF THEIR HOMES AND MINING VILLAGES (THE SECOND HALF OF THE 19th CENTURY)
Исследуется отношение донских шахтеров в пореформенный период к проблеме благоустройства их жилищ и рудничных поселков. Рассмотрен ряд вопросов, связанных с установками и запросами донских шахтеров в жилищно-бытовой сфере, с типичными для них моделями бытового поведения и жизненными стандартами. Отношение большинства шахтеров к проблеме благоустройства своего жилища и рудничных поселков проявлялось прежде всего в регулярно воспроизводимых ими моделях бытового поведения, а также в их требованиях относительно благоустройства жилых помещений, которые они выдвигали предпринимателям-шахтовладельцам в ходе своих протестных выступлений. Установлено, что в течение всего пореформенного периода шахтеры ни разу не выдвигали требований по улучшению жилищных условий и благоустройству поселков. Отмечено, что часто шахтеры воспроизводили некие модели бытового поведения, которые способствовали загрязнению жилого помещения и не проявляли инициативы по поддержанию чистоты в своем жилище, что указывает на их равнодушие к проблеме благоустройства. Большинство донских горнорабочих не проявляли инициативы по уборке мусора и устройству отхожих мест в рудничных поселках. Лишь небольшая часть (около 4 % от их общей численности) донских шахтеров имела стремление к благоустройству и улучшению своего жилища собственными силами.
Ключевые слова: благоустройство, рудничные поселки, непритязательность, землянки-балаганы, каютки, семейные домики, шахтеры, крестьяне-отходники.
The article is devoted to the little-studied question of the attitude of the Don miners in the post-reform period to the problem of improvement of their homes and mining settlements in general. A number of issues related to the installations and requests of the Don miners in the post-reform period in the housing and household sphere, their typical models of domestic behavior and living standards in general are considered. The attitude of the majority of miners to the problem of improvement of their homes and mining settlements was manifested, first of all, in their regularly reproduced models of domestic behavior, as well as in their demands for improvement of residential premises, which they put forward to entrepreneurs-mine owners during their protests. It was established that during the entire post-reform period, miners never put forward demands for improving living conditions and improvement of villages. It is noted that often in the considered period miners reproduced such models of household behavior which promoted pollution of premises and did not show initiatives for maintenance of cleanliness in the dwelling that indicates their indifference to a problem of its improvement. It is also established that in the period under the review, most of the Don miners did not take the initiative to clean up garbage and arrange latrines in mining settlements. It is concluded that only a small part (about 4 % of their total number) of the Don miners had the desire to reconstruct and improve their homes on their own.
* Статья написана в рамках исследования «Модернизация России: исследовательский опыт и образовательные практики» при финансовой поддержке гранта Южного федерального университета (ЮФУ) (проект № ВнГр-07/2017-16).
N.G. Manukovskiy а
Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia
а
а
Мануковский Николай Георгиевич -младший научный сотрудник,
Институт истории и международных отношений, Южный федеральный университет, ул. Большая Садовая, 33, г. Ростов-на-Дону, 344082, Россия.
E-mail: manuckovsсkij.nikolai@yandex.ru
Nicolay G. Manukovskiy -Junior Researcher,
Institute of History and International Relations, Southern Federal University, Bolshaya Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don, 344082, Russia.
E-mail: manuckovsckij.nikolai@yandex. ru
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 4
Keywords: improvement, mining villages, unpretentiousness, dugouts-booths, cabins, family houses, miners, peasant-workers.
Основная масса шахтеров Дона во второй половине XIX в. представляла собой крестьян-отходников из губерний Центрального Черноземья и трудилась на рудниках в течение 67 месяцев в год (осенью, зимой и ранней весной) в период 1860-70-х гг. и 8-9 месяцев в 1880-90-е гг. При рудниках они проживали в больших землянках-балаганах, построенных шахтерской артелью по договоренности с рудничной администрацией из предоставленного ей материала. Указанный тип жилища представлял собой, как правило, перекрытую деревянной крышей и обшитую изнутри досками яму [1, л. 67-89]. В период 1870-90-х гг. при крупных рудниках сформировалась сравнительно небольшая прослойка постоянных кадровых рабочих-шахтеров, которые проживали со своими семьями в самостоятельно выстроенных небольших землянках-каютках, которые, как правило, отличались от артельных землянок-балаганов только меньшим размером [1, л. 67-89].
Также часть оседлых семейных шахтеров в период 1870-90-х гг. самостоятельно строила при крупных рудниках собственные дома. Некоторые из них были похожи на состоящие из одной жилой комнаты крестьянские избы и хаты, а другие - на дома инженеров и служащих рудничных администраций и отличались более сложной планировкой [2, л. 1-3].
В период с конца 1880-х и в 1890-е гг. крупные предприятия для привлечения и удержания контингента квалифицированных рабочих начали строить для них каменные и кирпичные казармы и так называемые «семейные домики», представлявшие собой «жилье от предприятия» [1, л. 67-89]. Согласно данным статистического бюро совета съездов горнопромышленников Юга России, к концу 1900 г. в казармы из балаганов было переселено 52,4 % всех шахтеров и в «семейные домики» - 38,5 % [3, с. 148]. Вместе с тем, как отмечала в своем докладе комиссия А.А. Штофа, в 1900 г. даже при некоторых крупных рудниках по-прежнему сохранялись балаганы и каютки, в которых, очевидно, проживала некоторая часть оставшихся 10 % всех шахтеров [1, л. 67-89]. В это же число входили и рабочие, жившие в самостоятельно выстроенных домах - не более 4-5 % от общего их числа.
В своей совокупности землянки-балаганы, каютки, собственные дома шахтеров и «семей-
ные домики от предприятия» образовывали при рудниках особые шахтерские, или рудничные, поселки. Те из них, что состояли только из зем-лянок-каюток и землянок-балаганов, отличались беспорядочной застройкой и самими шахтерами назывались «нахаловками» и «собачевками», или «собачеевками», а также «собачьими хуторами» [1, л. 78]. Такие типы шахтерских поселений преобладали при мелких и средних по размеру рудниках. При крупных же рудниках поселки включали в себя помимо упомянутых балаганов и каюток построенные предприятиями казармы, «семейные домики от предприятий» и дома, построенные оседлыми семейными шахтерами самостоятельно.
В дореволюционной и советской историографии отмечалось практически полное отсутствие какого-либо благоустройства этих поселений на протяжении всего пореформенного периода, равно как и то, что предприниматели-шахтовладельцы проявляли равнодушие к их обустройству и улучшению жилищно-бытовых условий своих рабочих. Вместе с тем не исследованным остается вопрос отношения самих шахтеров (как сезонно работавшие на рудниках крестьяне-отходники, так и оседлые кадровые рабочие) к проблеме благоустройства своего жилища и рудничных поселков в целом.
Представляется, что оно проявлялось прежде всего в регулярно воспроизводимых ими моделях бытового поведения, а также в их требованиях относительно благоустройства жилых помещений, которые они выдвигали предпринимателям-шахтовладельцам в ходе своих про-тестных выступлений.
При донских рудниках на протяжении всего пореформенного периода отсутствовали специальные «обмывальни», или душевые, в том числе и бани, или их количество было незначительным. Такая ситуация наблюдалась во всех без исключения типах шахтерского жилища.
Так, в землянках-балаганах, бывших преобладающим типом шахтерского жилища в период 1860-80-х гг. в Донбассе в целом, как отмечал П. Я. Рысс, «рабочие спят вповалку», в «грязной рабочей одежде», и «заражают друг друга накожными болезнями, сифилисом и чахоткой» [4, с. 142]. Такая же ситуация наблюдалась и в казармах при крупных донских рудниках в период 1890-х гг. Старая работница У. С. Чурсина
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 4
рассказывала о своих детских годах в одной из больших казарм при руднике РОПИТ: «В казарме жило около 70 человек, по большей части сезонники. Были они очень грязные, приходили домой в рабочей одежде и, когда раздевались, на полу оставались кучи штыба - угольной пыли». По ее словам, «они почти не мылись, не успевали мыться в бане и в субботу и в воскресенье, так как баня всех пропустить не могла» [5, с. 93].
Много раз бывавшая в Юзовке в конце XIX в. В. И. Дмитриева отмечала, что вернувшиеся с работы на съемную квартиру шахтеры после ужина «сразу заваливались спать», «не снимая с себя черных рабочих рубах» [6, с. 21]. Почти во всех осмотренных врачом Н. М. Чере-мухиным съемных квартирах в Юзовке, в которых в начале ХХ в. проживали многие артельные шахтеры Рыковского рудника, «постелью служат матрацы, набитые соломой, суконные одеяла, собственная одежда». «Все это, - по его словам, - невероятно грязно, засалено. Солома меняется редко. Спят шахтеры по 2-3 человека на нарах, на полу, на составленных скамейках, не раздеваясь, в грязной рабочей одежде, иногда в сапогах» [7, с. 3].
Вместе с тем, как следует из материалов по рабочему движению шахтеров Дона и Донбасса в целом, в течение всего пореформенного периода ими ни разу не было выдвинуто требование по устройству бань в том случае, если их не было на том или ином руднике, или по увеличению их количества, если их было недостаточно [3, с. 178-249]. При этом большинство из них также не проявляли желания построить вблизи своего жилища баню собственными силами с помощью или с разрешения предприятия, предпочитая мириться с бытовой неустроенностью.
В основанном на реальных событиях рассказе А. С. Серафимовича «Семишкура» приводится относящееся к периоду 1860-80-х гг. высказывание одного из старых рабочих, в котором выражается присущее в то время основной массе шахтеров отношение к баням: «Бани в те поры никто не знал. Это нонче избаловался народ банями, а прежде мылись через зиму, а то и боле, как в деревню попадали» [8, с. 251].
Под чистотой помещения шахтеры подразумевали прежде всего отсутствие вшей и других паразитов. Причем для борьбы с ними они использовали те же способы, что и крестьяне губерний Центрального Черноземья в своих курных избах, например угарный газ из печи. Этот
способ достаточно подробно описан в уже упоминавшемся рассказе А. С. Серафимовича «Се-мишкура». По словам старого шахтера, в землянках-балаганах «чистота была от гасу, ну как затопишь углем, пойдет из печи от угля серый гас, вся вошь подохнет - чистота» [8, с. 251]. Наблюдения А. С. Серафимовича подтверждает также П. Я. Рысс, по словам которого оседлые семейные шахтеры в своих землянках-каютках применяли угарный газ из печи для уничтожения вшей и других паразитов [4, с. 142]. Как отмечал рудничный врач Р. Н. Шор, «в холодное время в землянке рабочие закупориваются и воздух настолько пресыщается вредными для дыхания газами» из печи, что «непривычный к нему человек даже после кратковременного пребывания в нем ошеломляется» [9, с. 28-29].
Об особенностях отношения в рассматриваемый период большинства шахтеров как Дона, так и Донбасса к проблеме поддержания чистоты в жилых помещениях и их благоустройства свидетельствуют отразившиеся в воспоминаниях современников и отчетах окружных врачей факты о типичных для них моделях бытового поведения. Так, часто оседлые семейные шахтеры, как и крестьяне, держали в своих самостоятельно выстроенных землянках-каютках домашнюю птицу и других животных. По словам Л. А. Либермана, в середине 1880-х гг. в зем-лянках-каютках оседлых семейных шахтеров «нередко рядом с грудным ребенком, валяющимся на куче грязного рванья, ходили и кудахтали куры и хрюкали поросята» [10, с. 32].
В 1871 г. окружной врач проводил осмотр жилых помещений на руднике РОПИТ. По его словам, «земляной пол в помещении» представлял собой «глубокую грязь вследствие неопрятности самих рабочих, а именно, от выливаний ими на пол в помещении нечистот и от естественных отправлений по случаю продолжительных холодов в настоящую зиму» [11, л. 13 об]. Для столовой на руднике РОПИТ была выстроена «большая комната с земляным полом». В этой столовой «под столом образовались грязные лужи от выбрасывания самими рабочими всяких остатков от пищи, от чего образовалась сырость и воздух был пропитан вредными испарениями» [11, л. 13 об]. По словам П.Я. Рысса, в казармах, занимаемых артельными рабочими-сезонниками, комнаты почти всегда «загажены плевками, окурками» и «никогда не подметаются рабочими».
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 4
При этом, отмечал П. Я. Рысс, квартиры семейных шахтеров в домах от предприятия нередко «выглядели еще хуже» и были «завалены» мусором [4, c. 150]. В 1896 г. корреспондент «Горнозаводского листка» писал, что на ряде крупных рудников, где в то время уже строились для рабочих «семейные домики», «для наблюдения за чистотой в рабочих домах и около домов на рудниках имеются особо назначенные люди-санитары». В обязанности санитаров, по его словам, входило «строго требовать от рабочих, чтобы в их домах и около них была чистота» [12, c. 2533]. В целом, как сообщал корреспондент, «в отношении благоустройства своей квартиры шахтеры вообще весьма неприхотливы» [13, c. 3350]. Характеризуя особенности бытового поведения основной массы шахтеров как Дона, так и Донбасса в целом, горный инженер А. И. Фенин отмечал, что «при оценке быта шахтеров не надо упускать из вида и физическую нечистоту нашего крестьянина, особенно бессемейного, способного обращать совершенно приличные помещения почти в клоаки - такова была судьба, например, образцовой казармы на Веровском руднике» [14, c. 57-58].
Таким образом, часто шахтеры, проживавшие в балаганах, каютках, съемных квартирах и домах от предприятия, воспроизводили такие модели бытового поведения, которые способствовали загрязнению жилого помещения, и не проявляли инициативы по поддержанию чистоты в своем жилище, были равнодушны к проблеме его благоустройства.
В своих воспоминаниях, относящихся к середине 1870-х гг., горнопромышленник А.А. Ауэрбах рассказывает, что, когда им на принадлежащем ему руднике были выстроены взамен землянок-балаганов и землянок-каюток казармы и семейные домики, рабочие, к его удивлению, «решительно отказались переходить из землянок в казармы». Один из шахтеров объяснял А. Ауэрбаху: «Привыкли мы жить свиньями, так нам и землянка не противна. Поживешь у вас в хоромах, каких ни на одном другом руднике нет, от грязи и смраду отвыкнешь, так и тяжело будет опять в землянку попасть, если вы уволите, а так как мы народ такой, что сегодня здесь, а завтра Бог знает где, то лучше и не привыкать к хорошему помещению» [15, c. 349]. Как отмечал П. И. Фомин, «для шахтеров была свойственна привычка к плохим условиям жизни» [15, c. 350].
В то же время некоторая часть тех шахтеров, которые при крупных рудниках самостоятельно или с помощью предприятия построили собственные дома, отличались принципиально иным отношением к проблеме благоустройства собственного жилища. Так, в середине 1880-х гг. корреспондент Южно-Русского горного листка отмечал, что на Корсунском руднике имелось «несколько сотен» построенных самими шахтерами домиков. По его словам, «обитатели этих домов живут чрезвычайно чисто и опрятно. Обыкновенно домик, по меньшей мере, состоит из двух отделений - "черного" и чистого. Приходя с шахты, такой рабочий сейчас же умывается и переодевается в чистое, так что вне работы горнорабочий всегда чистый» [16, а 1735].
Отмечая особенности жилищно-бытовой культуры таких шахтеров, очевидно, представителей «рабочей аристократии», инженер А.И. Фенин писал: «Шахтер, выбравшийся "в люди", ставший мастером-десятником, машинистом, забойщиком или крепильщиком, часто и простой чернорабочий, но стойкий, держащий себя в руках человек - шахтное меньшинство, рабочая духовная аристократия рудника, -быстро преображался и внешне. Квартира (в большинстве для такого рабочего это была отдельная квартира, даже домик) блистала чистой побелкой стен, картинами, приличной мебелью» [14, а 54].
В контексте рассматриваемой проблемы определенный интерес вызывает вопрос, как шахтеры Дона (как оседлые, так и сезонники) в пореформенный период относились к благоустройству своих дворов и рудничных поселков в целом. Представление о том дают прежде всего сведения об их установках и устоявшихся моделях поведения в отношении уборки мусора и устройстве отхожих мест.
В ходе осмотра шахтерских поселков в районе Макеевки в 1890 г. окружным врачем Таганрогского округа Области войска Донского было отмечено, что «все нечистоты выбрасываются рабочими вблизи самих жилых помещений, от чего, преимущественно около входных дверей, образовались уже испускающие миазмы кучи этих нечистот» [11, л. 13]. Схожие сведения сообщает Л. Верещинский, управляющий одним из крупных рудников Дона в конце 1880-х гг. По его словам, шахтеры выбрасывали пищевые отбросы вблизи балаганов, в результате чего возле каждого из них достаточно
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES.
быстро образовывались «зловонные кучи» «нечистот» [18, с. 6].
Отчасти такое поведение объяснялось тем, что шахтовладельцы не устраивали при рудниках специальных мест, отведенных для мусора, однако в немалой степени оно было обусловлено и специфическими особенностями материально-бытовой культуры рабочих, которые не условились между собой относительно места, куда бы можно было выбрасывать мусор и пищевые отбросы.
Как свидетельствует в своем отчете окружной врач Гладков Таганрогского округа Области войска Донского, в начале 1890-х гг. на рудниках горнопромышленника Данилова и Кальми-ус-Богодуховском руднике, где устроенных рудничной администрацией отхожих мест было крайне мало, и на руднике Хлопицкого, где их совсем не было, «рабочие испражнялись вокруг и вблизи балаганов» [17, л. 15]. По словам Л. Верещинского, шахтеры использовали в качестве отхожего места «глухую стену» балагана, в котором они жили [18, с. 11]. На руднике РОПИТ в 1871 г. «устроенных отхожих мест вовсе не имеется, их заменяют устроенные самими рабочими простые ямы, расположенные тут же, рядом с их домами, и никогда не вычищаемые, от чего вонь окружает дома рабочих» [11, л. 13]. Такое поведение людей объяснялось свойственными им «небрежностью и равнодушием к сохранению собственного здоровья», причем «в их узких понятиях установилось нормальным это равнодушие» [11, л. 13]. По словам горного инженера М. В. Смидовича, управлявшего в конце 1890-х гг. Кальмиус-Богодуховским рудником, устроенные администрацией при руднике отхожие места «к концу дня постоянно оказывались в грязном до невозможности состоянии, так что для их уборки был специально нанят один из увечных рабочих» [19, л. 16].
Следовательно, большинство рабочих не проявляли инициативы по устройству отхожих мест, что в целом соответствовало культурно-бытовым стандартам крестьянства центральночерноземных губерний.
Вместе с тем рабочие, построившие при рудниках дома, стремились к поддержанию чистоты в своих дворах и занимались их благоустройством. По словам горного инженера А. И. Фе-нина, «около дома появлялись цветы и деревца» [14, с. 54]. Однако, как уже отмечалось, такие рабочие, представители «рабочей аристокра-
2019. т. 4
тии», составляли меньшинство в общей массе шахтеров (не более 4-5 % от их общей численности).
Таким образом, в рассматриваемый период большинство шахтеров воспроизводили такие модели бытового поведения, которые способствовали загрязнению жилого помещения и не проявляли инициативы по поддержанию в нем чистоты, что указывает на их равнодушие к проблеме его благоустройства. Как отмечено выше, в течение всего пореформенного периода шахтерами ни разу не выдвигались требования по устройству бань на рудниках. При этом большинство из них также не проявляли желания построить вблизи своего жилища баню собственными силами с помощью или с разрешения предприятия, предпочитая, таким образом, мириться с бытовой неустроенностью. Большинство донских горнорабочих выбрасывали мусор вблизи своего жилища и не проявляли инициативы по его уборке и устройству в рудничных поселках отхожих мест. В целом представленные сведения о некоторых особенностях бытового поведения основной массы донских шахтеров в пореформенный период позволяют сделать вывод о том, что для них были присущи бытовая непритязательность и равнодушие к проблеме благоустройства своего жилища и рудничных поселений. Лишь небольшая часть (около 4 % от их общей численности) донских шахтеров имела стремление к благоустройству и улучшению своего жилища собственными силами.
Литература
1. Государственный архив Ростовской области (ГАРО). Ф. 455. Оп. 2. Д. 282.
2. ГАРО. Ф. 32. Оп. 1. Д. 590.
3. Потолов С.И. Рабочие Донбасса в XIX веке. М.; Л. : Изд-во Академии наук СССР, 1963. 254 с.
4. Рысс П.Я. Углекопы в Донецком бассейне // Вестн. фабричного законодательства и профессиональной гигиены. 1905. № 3. С. 136-161.
5. Историко-бытовые экспедиции. 1951-1953 гг. Материалы по истории пролетариата и крестьянства России конца XIX - начала XX века / под общ. ред. А. М. Панкратовой. М. : Госкультпросветиздат, 1955. 222 с.
6. Дмитриева В.И. Баба Иван и ее крестник. СПб., 1911. 132 с.
7. Черемухин Н.М. Как живут и как питаются рабочие Рыковских копей в поселке Юзовке // Врачеб-
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 4
но-санитарная хроника Екатеринославской губернии. 1910. № 1. С. 1-18.
8. Открытие страны огня. Донецк : Донбасс, 1978. 368 с.
9. Шор Р.Н. Шахтеры. СПб. : Новый мир, 1906. 32 с.
10. Либерман Л.А. В стране черного золота. М.; Л., 1926. 193 с.
11. ГАРО. Ф. 32. Оп. 2. Д. 159.
12. Горнозаводской листок. 1896. № 8.
13. Горнозаводской листок. 1896. № 10.
14. Фенин А.И. Воспоминания инженера. К истории общественного и хозяйственного развития России (1883-1906 гг.). Прага : Русский ин-т в Праге, 1938. 176 с.
15. Фомин П.И. Горная и горнозаводская промышленность Южной России. Харьков : Типография Б. Бенгис, 1915. Т. 1. 487 с.
16. Южно-Русский горный листок. 1885. № 130.
17. ГАРО. Ф. 32. Оп. 1. Д. 581.
18. Верещинский Л. Рабочий-шахтер в Донецком бассейне. СПб., 1893. 18 с.
19. ГАРО. Ф. 32. Оп. 1. Д. 1178.
References
1. Gosudarstvennyi arkhiv Rostovskoi oblasti (GARO) [State Archive of Rostov Region (SARR)]. Fund 455. In. 2. File 282.
2. GARO [SARR]. Fund 32. In. 1. File 590.
3. Potolov S.I. Rabochie Donbassa v XIX veke [Donbass Workers in the 20th Century]. Moscow; Leningrad: Izd-vo Akademii nauk SSSR, 1963, 254 p.
4. Ryss P.Ya. Uglekopy v Donetskom basseine [Coal Miners in the Donetsk Basin]. Vestn. fabrichnogo zakonodatel'stva i professional'noi gigieny. 1905, No. 3, pp. 136-161.
5. Istoriko-bytovye ekspeditsii. 1951-1953 gg. Ma-terialy po istorii proletariata i krest'yanstva Rossii kontsa XIX - nachala XX veka [Historical and Routine Expeditions. 1951-1953. Materials on the History of the Proletariat and Peasantry of Russia in the Late 19th -Early 20th Century]. Ed. A.M. Pankratova. Moscow: Goskul'tprosvetizdat, 1955, 222 p.
6. Dmitrieva V.I. Baba Ivan i ee krestnik [Baba (woman) Ivan and Her Godson]. Saint Petersburg, 1911, 132 p.
7. Cheremukhin N. M. Kak zhivut i kak pitayutsya rabochie Rykovskikh kopei v poselke Yuzovke [How Do Workers of the Rykovsky Mines Live and What They Eat in the Village of Yuzovka]. Vrachebno-sanitarnaya khronika Ekaterinoslavskoi gubernii. 1910, No. 1, pp. 1-18.
8. Otkrytie strany ognya [Discovery of the Land of Fire]. Donetsk: Donbass, 1978, 368 p.
9. Shor R. N. Shakhtery [Mine Workers]. Saint Petersburg: Novyi mir, 1906, 32 p.
10. Liberman L.A. V strane chernogo zolota [In the Country of Black Gold]. Moscow; Leningrad, 1926, 193 p.
11. GARO [SARR]. Fund 32. In. 2. File 159.
12. Gornozavodskoi listok. 1896, No. 8.
13. Gornozavodskoi listok. 1896, No. 10.
14. Fenin A.I. Vospominaniya inzhenera. K istorii obshchestvennogo i khozyaistvennogo razvitiya Rossii (1883-1906 gg.) [Memories of an Engineer. On the History of Social and Economic Development of Russia (1883-1906)]. Praga: Russkii in-t v Prage, 1938, 176 p.
15. Fomin P.I. Gornaya i gornozavodskayapromysh-lennost' Yuzhnoi Rossii [Mining and Mining Industry of Southern Russia]. Kharkov: Tipografiya B. Bengis, 1915, vol. 1, 487 p.
16. Yuzhno-Russkii gornyi listok. 1885, No. 130.
17. GARO [SARR]. Fund 32. In. 1. File 581.
18. Vereshchinskii L. Rabochii-shakhter v Do-netskom basseine [Miner Worker in the Donetsk Basin]. Saint Petersburg, 1893, 18 p.
19. GARO [SARR]. Fund 32. In. 1. File 1178.
Поступила в редакцию / Received 15 октября 2019 г. / October 15, 2019
