CC BY
33
УДК 94(470.5)+314.9
ББК T3(2P36)6-3+C721 :Э
ОТНОШЕНИЕ К РЕЛИГИИ ГОРОДСКОГО НАСЕЛЕНИЯ УРАЛА (ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫМ ИТОГАМ ВСЕСОЮЗНОЙ ПЕРЕПИСИ НАСЕЛЕНИЯ 1937 г.)
В. Д. Журавлева
THE ATTITUDE OF THE URAL CITY POPULATION TOWARDS RELIION (ACCCORDING TO THE PRELIMINARY RESULTS OF THE ALL-UNION POPULATION CENSUS IN 1937)
V. A. Zhuravlyova
Статья посвящена анализу отношения к религии городского населения Свердловской и Челябинской областей на основе сохранившихся в архивах материалов Всесоюзной переписи населения 6 января 1937 г.
Ключевые слова; историческая демография, городское население Урала, перепись населения, религия, атеизм, вера.
The article deals with the analysis of the attitude towards religion of the city population of Sverdlovsk and Chelyabinsk regions. This analysis is based on the remained materials of the All-Union population census of January 6,1937.
Keywords: historical demography, city population of the Ural, population census, religion, atheism, faith.
Одним из первых нормативно-правовых актов Советского государства был Декрет СНК о свободе совести, церковных и религиозных обществах, принятый 20 января 1918 г. Он отделял церковь от государства и школу от церкви, предоставлял всем гражданам страны право на свободу совести1. При этом правящая власть понимала свободу совести не только как свободу отправления религиозного культа, но и как свободу атеизма. Однако уже с первых лет своего существования советская власть широко развернула атеистическую работу по освобождению населения от религиозного влияния. Всесоюзная перепись населения 6 января 1937 г. должна была показать итоги почти двадцатилетней антирелигиозной деятельности Советского государства, выявить истинное отношение населения к религии. Не случайно, в последней редакции переписного листа в конце 1936 г., буквально накануне переписи, появился вопрос об отношении респондента к религии. Как отмечала В. Б. Жиром-ская, этот пункт был поставлен по желанию самого Сталина, который был уверен в получении сведений о «поголовном» распространении атеизма среди советского населения. Но с точки зрения правил, принятых в русской статистике, вопрос был некорректным, поскольку таил в себе возможность получения от респондента заведомо ложной информации, тем более вероятной в стране, где религия считалась на официальном уровне пережитком прошлого в сознании отсталых людей2. Всесоюзная перепись населения 1937 г. стала единственной советской переписью, в которой содержался вопрос об отношении на-
селения к религии. Согласно инструкции, счетчику следовало опрашивать по пункту «Религия» респондента, начиная с 16-ти лет3.
Российская историография представлена крайне ограниченным числом работ, посвященных изучению демографической характеристики населения с точки зрения его отношения к религии. Это, прежде всего, исследования В. Б. Жиром-ской4. Она впервые в отечественной историографии проанализировала предварительные данные переписи 1937 г. о религиозности граждан СССР и РСФСР, определила удельный вес верующих среди населения страны. Подобное исследование стало возможным ввиду рассекречивания и введения в научный оборот материалов Всесоюзной переписи населения 1937 г. и, в частности, документов об отношении респондентов к вопросу о религии5. Вместе с тем до сих пор нет работ по данной проблематике относительно уральцев. В настоящей статье ставится задача на основе рассекреченных сохранившихся в архивах материалов Всесоюзной переписи населения 6 января 1937 г. проанализировать отношение к религии городского населения Свердловской и Челябинской областей. В 1930-е гг. в состав этих субъектов РСФСР входили современные Курганская, Пермская, Свердловская и Челябинская области.
В целом во время переписи верующие не скрывали своего отношения к религии. К этому их призывали и священнослужители в надежде, что многочисленность верующих приведет к прекращению дальнейшего закрытия церквей. Православный священник церкви в Первоуральске (Свердловская область) во время службы призы-
История
вал прихожан безо всякого опасения показывать о своей вере6. В рабочем поселке Усть-Катав (Челябинская область) некоторые домохозяйки ради открытия церкви пытались заставить счетчика записать «православный» в отношении всех членов семьи и даже малолетних7.
Но были и случаи сокрытия своего истинного отношения к религии. В Магнитогорске некоторые респонденты записывались как неверующие, «а там пусть знают, что у кого на сердце, а там пусть сами учтут»8. В Свердловской области на КамГРЭСстрое одна женщина ответила: «Кто его знает, верую я или нет, не знаю, но в душе вот что-то есть, что выше нас, чего-то есть, какая-то сила. Хотя я богу не молюсь давно, но все же пиши «верующая»9.
Бестактный вопрос о религии вызывал недоумение у думавших людей. Один из работников КамГРЭСстроя говорил: «К чему вы задаете вопрос рабочему о религии, верует ли он. Раз человек на производстве рабочий, разве он может быть верующим. Я вот 20 лет на производстве и 10 лет не верую в бога. Пиши меня неверующим»10. Десятник того же строительного объекта не смог скрыть своего удивления: «Неужели действительно есть графа вопроса о религии? К чему это? Какое отношение имеет к нашему строительству?»11.
Иногда на некорректный вопрос звучали дерзкие ответы. В Кировграде (Свердловская область) преподаватель института техучебы Про-стокишин на вопрос о религии ответил: «Верю во все, кроме Советской власти»12.
Многие граждане впервые должны были определить свое отношение к религии. Переписной персонал фиксировал неоднократные случаи заявлений о том, что тот или иной респондент передумал и просил исправить ответ «верующий» на «неверующий», а иногда, более редко, были и обратные случаи. Все это свидетельствовало о том, что население достаточно серьезно подошло к пункту переписного листа о религии13. В Магнитогорске переписчики отметили случай, когда при предварительном обходе мужчина и женщина назвались верующими, а в день переписи просили записать их неверующими. Изменение своего решения они объяснили тем, что первоначально несерьезно отнеслись к этому вопросу14. В Юрюзани и Усть-Катаве были случаи, когда люди приходили сами в переписной отдел или присылали записки с просьбой исправить их показания относительно их религиозности15. В Первоуральске две старушки обратились в переписной отдел с просьбой записать их верующими. «Согрешили, — говорили они, — сатана мутит, две ночи не можем уснуть после того, как записали себя неверующими»16.
Были и такие случаи. В Магнитогорске рес-пондентка, старушка 70-ти лет, спросила инструктора, верит ли он. И тот ответил, что не верит, потому что уже пять лет являлся секретарем атеистического издания «Безбожник»17.
Перепись выявила и равнодушно относившихся к религии. На совещании участников переписи населения 16 января 1937 г., организованном Магнитогорским горкомом ВКП (б), инструктор Недорезов рассказывал о встрече с 22-летней женщиной, которая на вопрос о религии ответила: «Конечно, я без веры жить не могу». Но дальше загадочно продолжила: «Я верю в само руководство тов. Сталина, он нам показывает путь, и он, этот путь, приведет нас от социализма к коммунизму»18. А старушка 70-ти лет, мать двоих сыновей, причины своего атеизма объяснила так: «Потому не верую, что в голодный год мы пришли в комитет взаимопомощи просить корм для коровы. Получила вязанку соломы, иду, увидела попа, тот говорит: «Подойди ко мне, принеси мне солому, у меня корова без подстилки». Я ушла, и с тех пор моя вера пропала, и я верю в того, кто нам дает пользу»19. Счетчик Базарова из Магнитогорска переписывала семидесятилетнюю старушку, которая сказалась неверующей. Причем она давно не верила, «один раз чуть не повесилась на кресте, а потом раздумала, рассердилась на бога»20.
Вместе с тем засекреченные отчеты с мест в адрес областных управлений народнохозяйственного учета (УНХУ) и обкомов ВКП (б) свидетельствовали о крайнем раздражении населения вопросом о религии. Нередко этот пункт переписного листа вызывал страх перед последствиями в духе того времени. Жители Первоуральска были уверены, что перепись будет проводиться ночью. И эта ночь превратится в Варфоломеевскую ночь21. Среди пермских домохозяек распространился слух, что всех верующих уволят со стройки. Однако все они все равно записывались таковыми22. В Магнитогорске люди 70-ти лет опасались, что «верующих будут собирать, оправлять куда-то и там заморят голодом»23.
Вопрос о религии породил немало семейных конфликтов. В Магнитогорске сын записался неверующим, говоря: «Я, быть может, как-нибудь и верю, а мать говорит, я тебя тогда из дома выгоню, когда узнаю»24. Было и наоборот. В Юрюзани и Усть-Катаве молодежь записывалась верующими под влиянием взглядов родителей, во избежание семейных скандалов. Счетчики неоднократно рассказывали случаи, когда в результате признания неверующим одним из супругов или членом семьи, в которой глава семьи записал себя верующим, происходили семейные раздоры и неприятности. В Усть-Катаве женщина-вдова угрожала 16-летней дочери, служащей в поликлинике, выгнать ее из дома, если она запишется неверующей. На вопрос: «Действительно ли ее дочь верует в бога и молится», женщина ответила примерно так: «Какое там молится, она уже собирается записаться в комсомол, но ведь она же знает, что я ее выгоню, если она отречется от бога»25. Гражданин поселка Кудымкар 3. М. Надымов выгнал дочь из дома за то, что она записалась неверующей26. На КамГРЭСстрое гражданка
В. А. Журавлева
Отношение к религии городского населения Урала (по предварительным итогам Всесоюзной переписи населения 1937 г.)
Ложкова после ответа мужа, что он неверующий, сказала: «Как тебе не стыдно, почему ты мне не говорил раньше, что ты неверующий. Если ты неверующий, то сейчас же уходи от меня, я больше с тобой не живу»27.
Переписчики зафиксировали и случаи, когда, невзирая на семейные конфликты, респонденты отстаивали свое истинное отношение к религии. На КамГРЭСстрое рабочий Забелин, по профессии сапожник, 60-ти лет, на вопрос о религии ответил: «Я уже давно не верую ни в кого, и пишите меня неверующим». После чего его жена и 20-летняя дочь, работавшая рассыльной в управлении завода «Кислотный», ругали отца, говоря: «Что ты, с ума сошел, почему ты записываешься неверующим, ведь тебя крестили». Но Забелин все-таки был записан неверующим28.
Городские власти, столкнувшись с достаточно большим количеством верующих еще на стадии предварительных обходов счетчиков, постарались принять меры к изменению ситуации путем усиления антирелигиозной пропаганды. Например, в бараке № 17 Челябстроя почти все оказались верующими. И только после проведения трех бесед на тему религии часть из числа проживавших в нем изменила свою предварительную запись29.
Тем не менее, перепись населения 1937 г. не выявила «поголовного» атеизма, несмотря на правительственную политику в области религии и общую, достаточно сложную ситуацию в стране. В секретных отчетах с мест, поступавших в областные УНХУ и комитеты ВКП (б), говорилось о довольно высоком проценте верующих. В Перми семь молодых женщин в возрасте 17— 20 лет, проживавших в одной комнате общежития фабрики «Промодежда», записались верующими. В общежитии Уралвагонстроя (г. Нижний Тагил) в одной из комнат все 12 женщин в возрасте 17—29 лет сказались верующими. Подобная ситуация была и в других комнатах указанных общежитий30. В рабочем поселке Нижний Кыш-тым из 50-ти домов, расположенных на одной улице, только в двух домах проживали атеисты, то есть всего 10 из 150 чел. оказались неверующими. В городском районе Егоза (г. Кыштым) издавна жил старый костяк рабочих и служащих литейно-металлургического и электролитного
заводов и культурных учреждений. И большая часть его сказалась верующей, причем это были старообрядцы и дырники31. Выборочный материал по Юрюзани показал, что на окраинах города удельный вес не отказавшихся от религиозных предрассудков среди населения в возрасте 18 лет и старше был 61,5% (ИЗ из 184 чел.). Этот показатель составил в центре Усть-Катава 52,0 % (461 из 887 чел.), а на окраинах — 63,0 % (292 из 462 чел.)32.
Данные табл.33 свидетельствуют о том, что религиозность населения даже крупных городов Челябинской области была достаточно высока. Выборочные данные переписи населения 1937 г. показали, что верующими были примерно треть челябинцев, свыше 40 % златоустовцев и чуть больше половины магнитогорцев. Религиозность горожан возрастала с возрастом. Подавляющее большинство населения трех крупных городов Челябинской области свыше 50-ти лет было верующим, тогда как в возрасте 16—29 лет таковых было в Челябинске 16,8 %, Златоусте — 24,4, Магнитогорске — 37,9 %. В целом этот показатель оказался ниже, чем по СССР. Доля верующих во взрослом населении Советского Союза составила 57 %34.
При этом не указали свою принадлежность к религии в Челябинске 31 чел. (0,4 %), Златоусте — 18 (0,4 %), Магнитогорске — 17 чел. (0,3). Подавляющее большинство из них было в возрасте 16—17 лет, в том числе в Челябинске — 17 чел., Златоусте — 11, Магнитогорске — 13 чел.35.
Обращает на себя внимание значительный удельный вес верующих в Магнитогорске. Участники переписи населения на совещании, организованном Магнитогорским горкомом ВКП (б) 16 января 1937 г., искренне недоумевали, что сталкивались с верующими респондентами в своем абсолютно новом городе. Они говорили о том, что «заставляет задуматься вопрос, каким же образом некоторая молодежь 18—20-ти лет, живя у нас в Магнитогорске, в котором никогда не было ни одной церкви, и вот эти молодые люди заявляют, что они верят». Но объясняли этот феномен слабой атеистической работой среди населения, а также силой «родительской власти, как здесь это и подтвердилось. Это значит, что
Таблица
Доля верующих в населении крупных городов Челябинской области
(по выборочным предварительным итогам переписи 1937 г.)
Возраст, группы Челябинск Магнитогорск Златоуст
Всего, чел. Всего, чел. В том числе верующих Всего, чел. В том числе верующих Всего, чел. В том числе верующих
чел. % чел. % чел. %
16-17 381 44 11,5 331 99 29,9 183 23 12,6
18-19 552 98 17,7 412 128 31,1 254 45 17,7
20-24 1624 270 16,6 1191 483 40,5 669 173 25,8
25-29 1471 265 18,0 1139 455 39,9 759 214 28,2
30-39 1896 393 20,7 1291 627 48,6 996 375 37,6
40-49 962 345 35,9 783 490 62,6 560 286 51,1
50 и ст. 1262 829 65,7 919 784 85,3 721 553 76,7
Итого; 8148 2244 27,5 6066 3066 50,5 4142 1669 40,3
История
мы не сумели освободить этих людей от влияния их родителей»36.
Выборочные предварительные данные переписи 1937 г. показали, что если в целом по Челябинской области удельный вес верующих составил 32,1 %, то по городам и городским поселениям края он оказался несколько ниже— 29,8 %. В Челябинске этот показатель был равен 19,3 %, Златоусте — 26,8; прочих поселениях городского типа — 29,7 %. Только в Магнитогорске он немного превысил общеобластной уровень и составил 32,5 %37. Однако следует учесть, что в этих выборочных данных доля верующих определялась не от числа жителей с 16 лет и старше, а от всей массы населения. И в действительности приверженцев религии было гораздо больше. Таким образом, доля верующих в Челябинской области оказалась значительной. Такая же ситуация, по-видимому, была и в Свердловской области, хотя в архивах не сохранились обобщающие данные по удельному весу верующих среди горожан данной административно-территориальной единицы Урала.
В дальнейшем власти учли печальный опыт определения отношения респондентов к религии. В переписном листе Всесоюзной переписи населения 1939 г. уже не было подобного вопроса.
Примечания
1. Декреты Советской власти. Т. 1. М. : Госполи-тиздат, 1957. С. 371—373.
2. Жиромская В. Б. Верующие и неверующие в 1937 г.: демографическая характеристика (Всесоюзная перепись населения 1937 г.) // Население России и СССР: новые источники и методы исследования) : сб. науч. ст. Екатеринбург : Ин-т Росс, истории РАН; Урал, кадровый центр; ИИиА УрО РАН, 1993. С. 24.
3. Жиромская В. Б. Демографическая история России в 1930-е гг. Взгляд в неизвестное. М.: РОССПЭН, 2001. С. 185.
4. См.: Жиромская В. Б. Верующие и неверующие в 1937 г. С. 24—28; Жиромская В. Б. Демографическая история России в 1930-е гг. С. 185—217.
5. Всесоюзная перепись населения 1937 г.: краткие итоги / сост. Н. А. Араловец, В. Б. Жиромская, И.Н. Киселев. М.: Ин-т истории СССР АН СССР, 1991. С. 106—115; Всесоюзная перепись населения 1937 года: общие итоги: сб. док. и матер. / сост. В. Б. Жиромская, Ю. А. Поляков. М.: РОССПЭН, 2007. С. 118—123.
6. Всесоюзная перепись населения 1937 года: общие итоги. С. 307; ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 14. Д. 143. Л. 126.
7. ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 2. Д. 338. л. 59.
8. Там же. Л. 56.
9. Цит. по: Жиромская В. Б. Демографическая история России в 1930-е гг. С. 189.
10. ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 14. Д. 143. Л. 128.
11. Цит. по: Жиромская В. Б. Верующие и неверующие в 1937 г. С. 26.
12. ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 14. Д. 143. Л. 153.
13. Там же. Л. 128.
14. ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 2. Д. 338. Л. 57.
15. Там же. Л. 59.
16. ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 14. Д. 143. Л. 150.
17. ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 2. Д. 338. Л. 53.
18. Там же.
19. Там же. Л. 53—54.
20. Там же. Л. 55.
21. Всесоюзная перепись населения 1937 года: общие итоги. С. 307.
22. ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 14. Д. 143. Л. 128.
23. ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 2. Д. 338. Л. 53.
24. Там же. Л. 57.
25. Там же. Л. 59, 112.
26. ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 14. Д. 143. Л. 150.
27. Всесоюзная перепись населения 1937 года: общие итоги. С. 309.
28. ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 14. Д. 143. Л. 129.
29. ОГАЧО. Ф. Р-1055. Оп. 2. Д. 68. Л. 10.
30. ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 14. Д. 143. Л. 151.
31. ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 2. Д. 338. Л. 67.
32. Там же. Л. 59.
33. Таблица составлена по: ОГАЧО. Ф. Р-485. Оп. 5. Д. 498. Л. 239—241.
34. Жиромская В. Б. Верующие и неверующие в 1937 г. С. 26—27.
35. Подсчитано по: ОГАЧО. Ф. Р-485. Оп. 5. Д. 498. Л. 239—241.
36. ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 2. Д. 338. Л. 49—50.
37. ОГАЧО. Ф. Р-485. Оп. 5. Д. 498. Л. 237—241.
Поступила в редакцию 23 января 2010 г.
ЖУРАВЛЕВА Вера Анатольевна в 1979 году с отличием окончила исторический факультет Уральского государственного университета. В 1988 году защитила кандидатскую диссертацию в УрГУ, кандидат исторических наук, доцент. В настоящее время работает заведующей кафедрой социально-пра-вовых и гуманитарных наук филиала ЮУрГУ в городе Златоусте. Автор свыше 60 публикаций по проблемам истории Урала 1920—1930-х гг.
E-mail: [email protected].
ZHURAVLYОУА Vera Anatolievna graduated with honours from the History Faculty of South Ural State University in 1979. In 1988 she defended a thesis in Ural State University. She is Cand. Sc. (History), Associate Professor. Currently she is Head of the Socio-Legal Sciences and Humanities Department of the Zlatoust branch of South Ural State University. She is author of more than 60 publications concerning history of the Urals of 1920—1930.
E-mail: [email protected].
