CC BY
0
УГОЛОВНОЕ ПРАВО, УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2024. Т. 21, № 3. С. 80-88. УДК 343.3/7
Б01 10.24147/1990-5173.2024.21(3).80-88
ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ ОСОБЕННОЙ ЧАСТИ УГОЛОВНОГО КОДЕКСА МОНГОЛИИ (ЧАСТЬ 1)
В. М. Степашин
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, г. Омск, Россия
Введение. Вплоть до редакции 1986 г. Особенная часть Уголовного кодекса Монгольской Народной Республики немногим отличалась от Уголовного кодекса РСФСР. Из 30 глав действующего Уголовного кодекса Монголии 20 образуют Особенную часть. Цель. Автором поставлена цель выявить отличительные черты Особенной части Уголовного кодекса Монголии. Методология. Для достижения поставленной цели использовались в первую очередь сравнительно-правовой и формально-юридический методы, а также метод научного анализа. Результаты. Исследованы особенности монгольского уголовного законодательства. Выявлены традиционные по наименованию преступления, которые в Уголовном кодексе Монголии имеют ярко выраженную специфику, а также оригинальные составы преступлений, не имеющие аналогов в российском законодательстве. Выводы. Уголовный кодекс Монголии представляет собой уникальный нормативный акт ярко выраженной гуманистической направленности, в котором выдержан баланс между национальными законодательными традициями и влиянием, оказываемым современным российским, азиатским и европейским уголовным правом.
Ключевые слова: Уголовный кодекс Монголии; Особенная часть уголовного права; зарубежное уголовное право; сравнительное уголовное право; постсоциалистическое право.
1. Введение
Несмотря на географическое положение, Монголию причисляют к государствам рома-но-германской правовой семьи, так как правовая культура и элементы юридической техники монгольского права схожи с правовой системой данной группы, особенно России, в первую очередь в силу соседства и исторически сложившихся дружеских отношений [1, с. 49].
Первый Уголовный кодекс (УК) Монголии был принят в 1926 г. В последующие шестнадцать лет вследствие внутриполитических процессов и необходимости законодательного противодействия «контрреволюционным деяниям» его заменили УК 1929 г., УК 1935 г., а затем и УК 1942 г., действовавший до 31 января 1961 г. - вступления в силу последнего социалистического Уголовного кодекса Монгольской Народной Республики
(далее - МНР). По своему содержанию (включая структуру, перечень видов наказания, диспозиции составов преступлений) он немногим отличался от УК РСФСР [2, с. 134]. Новая редакция УК МНР 1986 г. инерционно впитала коррективы, внесённые в уголовное законодательство советского образца. Была усилена ответственность за тяжкие преступления и рецидив с синхронным смягчением ответственности за преступления, совершённые впервые или по неосторожности. В Особенную часть были включены две новые главы: «Преступления против охраны природы и её богатств» и «Преступления против безопасности движения». Декриминализированы многие деяния, направленные против социалистического строя, идеологии и господствовавших в МНР социально-экономических отношений. Отнесены к числу преступных новые деяния, характерные, в частности, для
рыночной экономики [3, с. 105-106]. С 1 февраля 1991 г. начала действовать норма Уголов -ного кодекса, регулирующая равную защиту прав и интересов собственников [4, с. 38].
Уголовное законодательство Монголии того периода испытывало сильнейшее советское влияние. При этом национальные системы уголовно-правового принуждения России и Монголии во многом уникальны, поскольку формировались на фоне социально-политических потрясений, сопровождавших переход к социалистическому пути развития. Это дало простор для масштабного правового экспериментирования [5, с. 44].
Современное монгольское законодательство претерпевает изменения, так же как внутренняя и внешняя политика государства. Если ранее оно полностью копировало российское законодательство, то сегодня заметно желание отдельных учёных и монгольских юридических школ выделить ещё два вектора: западный (европейский) и азиатский (Япония, Корея) [6, с. 80].
В настоящее время в стране действует Уголовный кодекс 2015 г., который был принят 3 декабря 2015 г. (вступил в законную силу с 1 июля 2017 г.) и характеризуется многими новациями по сравнению с первым постсоциалистическим Уголовным кодексом 2002 г. Новая редакция Уголовного кодекса Монголии 2015 г. (УК Монголии) сделала ощутимый шаг вперед по претворению в жизнь достижений науки и практики не только монгольского, но и международного уголовного права и тем самым сохранила свои национальные правовые традиции с учётом социально-экономических, культурных особенностей современного периода, а также ошибок и просчётов, допущенных в предыдущие годы [1, с. 49].
Взаимное сотрудничество Омской академии Министерства внутренних дел Российской Федерации и Университета внутренних дел Монголии, а также договорённости, возникшие в ходе него, позволили впервые осуществить перевод полного текста УК Монголии, который был издан на русском языке со всеми изменениями по состоянию на 1 августа 2020 г.
В доктрине УК Монголии получил оценку как выполненный на современном уровне объёмный и сложный нормативно-
правовой акт, основанный на едином правовом подходе, стройной системе принципов и системной юридической технике. Такой вывод сделан с учётом: а) соответствия уголовного законодательства Монголии общепризнанным принципам и нормам международного права, а также Конституции страны; б) степени отражения в тексте УК Монголии состояния современной уголовно-правовой мысли в широком смысле слова (доктрины, мнения, концепции); в) адаптированности уголовного права к потребностям контроля за преступностью, к состоянию уголовной юстиции, мотивации отдельных субъектов уголовно-правовых отношений [3, с. 107-109]. По ряду позиций УК Монголии признают более прогрессивным по сравнению с УК РФ, так как лучше детализирует права граждан на защиту от преступных посягательств, стимулирует отказ от преступного поведения на различных его стадиях и пр. [7, с. 119]. Не случайным поэтому видится заметный рост числа публикаций [8-12] и монографических исследований [13], посвящённых законодательным решениям УК Монголии.
2. Цель
Выявление отличительных черт Особенной части Уголовного кодекса Монголии является целью данного исследования.
3. Методология
Для достижения поставленной цели использовались в первую очередь сравнительно-правовой и формально-юридический методы, а также метод научного анализа.
4. Результаты
УК Монголии состоит из Общей и Особенной частей, включающих 30 глав (9 и 20 соответственно). Заключительная глава 30 «Иное» содержит лишь одну статью, определяющую дату вступления в силу действующего монгольского УК - 1 июля 2017 г.
Вплоть до редакции 1986 г. Особенная часть УК МНР немногим отличалась от УК РСФСР. Из 30 глав действующего УК Монголии 20 образуют Особенную часть.
Структура Особенной части УК Монголии, конструкции норм, признаки составов большинства преступлений, как и способы их описания, демонстрируют преемственность монгольского законодательства и значительно большее, нежели Общая часть, сходство с российским уголовным законом.
Преступления сгруппированы по общности объекта преступных посягательств и ранжированы по относительной ценности охраняемых общественных отношений.
Открывают Особенную часть нормы, описывающие признаки преступлений против права человека на жизнь и против неприкосновенности здоровья человека, объединённые при этом в самостоятельные главы 10 и 11. Заключают её, как и в УК РФ, главы о преступлениях против военной службы (гл. 28) и преступлениях против мира и безопасности человечества (гл. 29). Однако следует отметить, что взгляды российского и монгольского законодателя на оценку содержания объекта преступного посягательства несколько разнятся. Так, например, в УК
Поскольку круг деяний, отнесённых к числу преступных, и признаки соответствующих составов преступлений, предусмотренных УК Монголии, во многом схожи с российской моделью уголовного закона, сосредоточимся на отдельных преступлениях, характерных именно для монгольского законодательства.
Монголии незаконное заключение под стражу (ст. 13.4) отнесено к преступлениям против права на неприкосновенность и свободу, а деяния террористической направленности (террористический акт, подготовка к террористическому акту, финансирование терроризма) - к преступлениям против мира и безопасности человечества.
Последовательность изложения в УК Монголии иных групп преступлений обладает спецификой.
Обращает на себя внимание выделение в УК Монголии в отдельную главу 22 коррупционных преступлений. Значительное внимание монгольский законодатель уделяет защите культурного наследия (гл. 25 «Преступления против культурного наследия»).
К преступлениям против жизни отнесены убийства, включая его квалифицированные и привилегированные виды, причинение смерти по неосторожности и доведение до самоубийства. При этом убийство с отягчающими обстоятельствами предусматривает весьма суровое наказание, несмотря на относительную мягкость монгольского уголовно-
Главы Особенной части УК Монголии
Глава Наименование (содержание) главы
10 Преступления против неприкосновенности здоровья человека
11 Преступления против неприкосновенности здоровья человека
12 Преступления против половой свободы и половой неприкосновенности человека
13 Преступления против права на неприкосновенность и свободу
14 Преступление против личных и политических прав и свобод
15 Преступления против здоровья
16 Преступления против детей
17 Преступления против права собственности
18 Экономические преступления
19 Преступления против национальной безопасности
20 Преступления против общественной безопасности и общественных интересов
21 Преступления против правосудия
22 Коррупционные преступления
23 Преступления против интересов государственной службы
24 Преступления против окружающей среды
25 Преступления против культурного наследия
26 Преступления против безопасности компьютерной информации
27 Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспортных средств
28 Преступления против военной службы
29 Преступления против мира и безопасности человечества
го закона в целом: лишение свободы на срок от двенадцати до двадцати лет либо пожизненное лишение свободы.
Обращает на себя особое внимание, уделяемое монгольским законодателем уголовно-правовой защите семейных отношений. В примечании к ст. 10.4 дана легальная дефиниция семейных взаимоотношений, под которыми в УК Монголии понимаются взаимоотношения членов семьи, людей, живущих совместно по другим причинам, людей, расторгающих брак, людей, которые вели совместную жизнь по другим причинам и перестали жить вместе, опекуна, попечителей, человека, оказывающего услуги ухода, а также людей, находящихся под их попечением, опекой и уходом. Применение семейного насилия, в частности, является квалифицирующим признаком убийства (как и ряда других преступлений).
Значительно сужены основания привлечения к уголовной ответственности за доведение до самоубийства человека: потерпевшим от такого деяния выступает только лицо, находящееся под влиянием виновного вследствие имущественной, должностной и семейной принадлежности либо других обстоятельств.
Значительно более корректно, нежели в российском УК, определены признаки убийства матерью новорождённого ребёнка. Таковым признаётся только лишение жизни новорождённого ребёнка матерью, находящейся в состоянии глубокого психического расстройства, при этом под новорождённым ребёнком понимается ребёнок, возраст которого не более трёх дней.
К числу преступлений против неприкосновенности здоровья человека отнесены причинение вреда здоровью (тяжкой, средней тяжести и лёгкого) и семейное насилие. Причинение лёгкого вреда здоровью признаётся преступным лишь при наличии умышленной формы вины. Квалифицирующие признаки умышленного причинения вреда здоровью любой тяжести идентичны квалифицирующим признакам убийства, при этом удачно использованы правила законодательной техники: признаки заново не перечисляются, поскольку диспозиции сформулированы как ссылочные («при отягчающих обстоятельствах, предусмотренных частью второй статьи 10.1 настоящего Кодекса»).
Семейным насилием (ст. 11.7) признаётся совершение насилия в отношении человека, имеющего семейно-родственные отношения, путём постоянного избиения; жестокого обращения, проявления агрессии и причинения мучений; посягательства на право владения, пользования и распоряжения долевым или совместным имуществом.
Совершение же такого деяния в отношении детей, беременных женщин, престарелых и инвалидов либо работником органа, оказывающего услуги опеки и попечительства, выступает квалифицирующим обстоятельством.
Некоторой спецификой обладают и признаки преступлений против половой свободы и половой неприкосновенности человека. Они во многом унифицированы: потерпевшими от таких деяний могут быть лица любого пола, что неоднократно отражено в примечаниях к соответствующим статьям. К изнасилованию относится как насильственное половое сношение, так и насильственные действия полового характера, а равно с использованием состояния потерпевших, находящихся под влиянием виновных в силу своего имущественного, должностного положения или других обстоятельств.
Квалифицированными видами изнасилования, помимо прочего, признаются деяния, повлекшие беременность или выкидыш. Более строгое наказание влечёт и изнасилование, совершённое в отношении лица, состоящего в семейных отношениях с виновным.
Криминализировано удовлетворение полового желания в извращённой форме вопреки желанию потерпевших в момент совершения полового сношения с согласия потерпевших, с применением насилия или с угрозой применения насилия, с издевательством (ст. 12.2).
Довольно широк круг предусмотренных в главе 13 УК Монголии преступлений против права на неприкосновенность и свободу. В числе деяний, посягающих на личную свободу, названы не только торговля людьми, похищение человека, захват заложника, но и незаконное заключение под стражу.
Криминализированы (ст. 13.8) распространение или передача другим лицам фотографий, звуко- и видеозаписей внутреннего состояния жилища, сделанных изнутри или
снаружи этого жилища, совершённые без разрешения проживающего в нём лица.
Преступным признаётся и незаконное преследование человека лицом, не имеющим права осуществлять предварительное расследование.
В самостоятельной главе 14 обособлены преступления против личных и политических прав и свобод. Примечательно, что преступным признаётся голосование или организация голосования более одного раза на выборах Президента, Великого Народного Хурала, Представительского Хурала граждан периферии и референдуме Монголии (ст. 14.6), а также распространение явно ложных сведений в целях посягательства на честь и достоинство партии, партийного блока и кандидата, участвующих в выборах (ст. 14.8). Наказываются такие деяния штрафом, либо общественно полезными работами, либо ограничением прав на передвижение на срок от одного месяца до одного года.
Несколько неожиданно - в сопоставлении с логикой расположения преступлений в Особенной части российского уголовного закона - установление в главе 15 УК Монголии преступлений против здоровья. Во всяком случае, наказание за многие из них существенно строже, нежели за деяния, предусмотренные в главах 13 и 14. Так, изъятие крови человека путём обмана, применения насилия или угрозы применения насилия без квалифицирующих признаков наказывается безальтернативно лишением свободы на срок от одного года до пяти лет, а органов или тканей человека - на срок от двух до восьми лет. При квалифицирующих обстоятельствах за такие деяния может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до двенадцати лет.
Особое отношение к охране семейных отношений проявилось и в установлении уголовной ответственности за преступления против детей. К числу преступных отнесены не только практически все те деяния, которые признаются таковыми и в Российской Федерации, но и вовлечение ребёнка в пьянство, одурманивание и игроманию (ст. 16.2), подкидывание ребёнка (в том числе заведомое оставление ребёнка в месте, откуда ему невозможно найти свой дом) или доведение его до бродяжничества (ст. 16.3), жестокое обра-
щение с детьми, т. е. причинение ребёнку физических или психических мучений путём систематического жестокого обращения, совершённого в виде действий или бездействия (ст. 16.7).
Преступной признана и пропаганда развратных действий и оказание дурного влияния на детей, под которыми (ст. 16.8) понимается показ, предоставление и реклама ребёнку книг, картин, фильмов и видеозаписей и подобных вещей, пропагандирующих развратные действия, а равно совершение в отношении ребёнка развратных действий, а также само предложение заняться ребёнку проституцией или половым сношением. Более того, пропаганда развратных действий с участием ребёнка не выступает в качестве квалифицированной разновидности указанных деяний, а предусмотрена как преступление в самостоятельной ст. 16.9 УК Монголии с возможным наказанием в виде лишения свободы на срок от одного года до пяти лет, а в случае использования электронной сети либо задействования в пропаганде малолетнего ребёнка - на срок от двух до восьми лет.
Криминализировано в Монголии и само привлечение детей к тяжёлому труду (ст. 16.10), т. е. к опасным работам или запрещённым работам или услугам, способным причинить вред здоровью, физическому развитию или психическому состоянию потерпевшего.
Преступления против права собственности определены в главе 17 УК Монголии. Сокращено число форм хищений, их четыре: кража, разбой, мошенничество и присвоение имущества. При этом разбой включает в себя как открытое, незаконное хищение чужого имущества без применения насилия (ч. 1 ст. 17.2), так и нападение в целях хищения чужого имущества, совершённое с применением насилия или угрозы применения насилия (ч. 2). Специфическими способами совершения мошенничества признаны создание искусственных ситуаций, использование суеверия и введение другого лица в заблуждение путём сокрытия реального положения дел, а также злоупотребление авторитетом. Учтены и особенности мошенничества в кибер-пространстве [14]. Оценка общественной опасности разных форм хищения во многом уравнена. Так, и квалифицированная кража
(ч. 2 ст. 17.1), и квалифицированный (насильственный) разбой наказываются лишением свободы на срок от двух до восьми лет. Помимо типичных квалифицирующих признаков хищений, характерных и для российского законодательства, УК Монголии называет такие, как совершение деяния в отношении специально охраняемых вещей, имеющих важное значение в развитии истории, культуры, науки и техники, а также технологии; а особо квалифицирующим является признак создания источника существования путём постоянного совершения соответствующих преступлений.
В отдельный состав преступления выделена кража скота (ст. 17.12) [15], в числе квалифицирующих признаков которого определены большое количества скота (свыше восьми голов мелкого скота и двух голов крупного скота); особая ценность пород скота; а также перемещение скота через государственную границу. Наказание за такое преступление достигает двенадцати лет лишения свободы.
Установлена уголовная ответственность (ст. 17.5) и за присвоение ошибочного денежного перевода при расчётном платеже, затерявшихся посылки и имущества, утраченного имущества и заблудившегося скота, о принадлежности которых собственнику или иному владельцу виновный знал заведомо, если данное деяние повлекло причинение ущерба выше небольшого размера.
Мощно представлена в УК Монголии система экономических преступлений (гл. 18). По принципу относительной однородности посягательств можно выделить следующие группы преступных деяний: преступления, связанные с незаконным использованием монополии или преимущественного положения на рынке; валютные преступления (в том числе с влиянием на курс валюты и национальный денежный знак; с национальной платёжной системой); преступления, связанные с уклонением от уплаты налогов и иных платежей; со злоупотреблениями на рынке ценных бумаг; с банкротством; с получением незаконного социального обеспечения, услуг, страхового возмещения; с нарушением авторских и смежных прав; отмывание денег [16]; контрабанда.
Немало традиционных по наименованию экономических преступлений, которые в
УК Монголии имеют ярко выраженную специфику. Например, объективную сторону незаконного использования монополии или преимущественного положения на рынке (ст. 18.1), помимо прочего, образуют создание искусственного дефицита товара, прекращение производства и сбыта товаров, ограничение объёма товаров. Совершение такого деяния во время стихийных бедствий, катастроф, инфекционных заболеваний образует квалифицированный состав.
Достаточно в главе 18 оригинальных составов преступлений. Так, уголовной ответственности подлежат распространение ложных сведений, совершение покупки или продажи валюты или денежных знаков, осуществление перевода в целях искусственного увеличения или уменьшения курса валюты и национального денежного знака (ст. 18.2), участие в торгах с незаконным использованием инсайдерской информации рынка ценных бумаг (ст. 18.8), незаконное занятие деятельностью, связанной с национальной платёжной системой (ст. 18.18).
Криминализация многих нарушений правил осуществления экономической деятельности сопровождается установлением весьма лояльных по отношению к виновным санкций, многие из которых предусматривают лишение свободы на срок до одного года - двух лет либо вовсе не содержат такого вида наказания (например, уклонение от уплаты налогов и уклонение от уплаты социальных страховых взносов).
Значительная часть экономических преступлений предполагает ответственность юридических лиц (например, незаконное использование монополии или преимущественного положения на рынке; влияние на курс валюты и национальный денежный знак; контрабанда товаров; отмывание денег; изготовление или использование поддельных денег, ценных бумаг или платёжного (расчётного) средства; участие в торгах с незаконным использованием инсайдерской информации рынка ценных бумаг; преднамеренное банкротство; незаконное создание банка, утрата платёжеспособности банка и др.).
5. Выводы
Уголовный кодекс Монголии по праву получил высокую оценку и монгольских, и российских, и зарубежных специалистов.
Это уникальный нормативный акт ярко выраженной гуманистической направленности, в котором выдержан баланс между национальными законодательными традициями и влиянием, оказываемым современным российским, азиатским (Китай, Корея, Япония) и европейским уголовным правом. Это живой и активно развивающийся кодекс, впитывающий достижения уголовно-правовой мысли, реагирующий на новые вызовы и, главное, способный обеспечить достижение заявленных целей - охрану гарантированных Конституцией Монголии прав и свобод чело-
века, общественных и национальных интересов, конституционного строя, обеспечение национальной безопасности и безопасности человечества от преступных посягательств, а также предупреждение преступлений.
(Окончание следует.)
ПРИМЕЧАНИЕ
1 Уголовный кодекс Монголии / пер. с монг. Батболд Галбадрах, Амарсанаа Вандан-Иш ; науч. ред. перевода и предисл. М. В. Бавсуна, А. А. Не-чепуренко. - Омск : Ом. акад. МВД России, 2020. - 144 с.
ЛИТЕРАТУРА
1. Наваан Г. Некоторые вопросы реформы уголовного кодекса Монголии // Международный пенитенциарный журнал. - 2016. - № 4. - С. 49-51.
2. Эрдэнэбат Ганбат. Уголовное право РФ и Монголии: некоторые проблемы сравнительного анализа // Сравнительное правоведение в странах Азиатско-Тихоокеанского региона : материалы Междунар. науч.-практ. конф. (г. Улан-Удэ, 15-16 июня 2007 г.). - Улан-Удэ : Изд-во Бурят. ун-та, 2007. - С. 134137.
3. Раднаева Э. Л., Сурэнжав Д. Генезис развития уголовного законодательства в Монголии // Экономика, политика, право: вчера, сегодня, завтра. Роль профсоюзов : сб. научн. ст. по материалам междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 25-летию образования ФНПР и 110-летию профсоюзного движения. - М. : АТИСО, 2016. - С. 105-109.
4. Наваан Г. Новые тенденции в развитии института наказания в Монголии // III Международный пенитенциарный форум «Преступление, наказание, исправление» (к 20-летию вступления в силу Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации) : сб. тез. выступлений и докл. участников : в 8 т. - Рязань : Акад. ФСИН России, 2017. - Т. 1. - С. 38-42.
5. Нечепуренко А. А., Чулуунбаатар Б. Совершенствование законодательного регулирования условно-досрочного освобождения в Монголии как разновидности уголовного испытания // Научный вестник Омской академии МВД России. - 2018. - № 4 (71). - С. 44-49.
6. Хармаев Ю. В. О реформе уголовных наказаний в проекте нового Уголовного кодекса Монголии // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. - 2017. - № 3 (64). - С. 79-81.
7. Ганмягмар Б. Э. Сравнительный анализ законодательства о профилактике преступлений в Монголии и России // Вестник Сибирского института бизнеса и информационных технологий. - 2017. -№ 4 (24). - С. 118-123.
8. Жутъяа Н. Безопасная окружающая среда и уголовно-правовая политика современной Монголии: актуальность проблемы // Мир политики и социологии. - 2018. - № 1. - С. 173-181.
9. Мяханова А. Н., Гунзынов Ж. П. Антикоррупционная политика в современной Монголии // Государство и право. - 2022. - № 2 (33). - С. 11-15.
10. Руденко А. С. Специфика законодательного закрепления права на необходимую оборону в уголовном законодательстве России и Монголии // Вестник Пермского института ФСИН России. - 2022. -№ 2 (45). - С. 66-74. - DOI: 10.34988/2226-2326.2022.45.2.010.
11. Чинбат Б. Некоторые проблемы срока давности в новом Уголовном кодексе Монголии // Правоохранительные органы: теория и практика. - 2023. - № 1 (44). - С. 281-282.
12. Федоров А. В. Уголовная ответственность юридических лиц в Монголии // Российский следователь. -2022. - № 4. - С. 73-80. - DOI: 10.18572/1812-3783-2022-4-73-80.
13. Амарсанаа В. И., Бавсун М. В., Карпов К. Н. Уголовная ответственность за посягательство на жизнь и здоровье представителя власти по законодательству Российской Федерации и Монголии. - СПб. : С.-Петерб. ун-т МВД РФ, 2022. - 136 с.
14. Семенова Н. А., Эрхитуева Т. И. Мошенничество в киберпространстве по уголовному законодательству России и Монголии // Вестник Бурятского государственного университета. Юриспруденция. -2021. - № 3. - С. 40-45. - DOI: 10.18101/2658-4409-2021-3-40-45.
15. Ивушкина О. В. Причины и условия, способствующие совершению краж скота в приграничных с Монголией районах Российской Федерации // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. - 2022. - № 4 (103). - С. 166-174. - DOI: 10.55001/2312-3184.2022.54.61.016.
16. Дорж Э. Особенности легализации денежных средств или иного имущества, приобретённого преступным путём, по законодательству России и Монголии // Право и государство: теория и практика. -2020. - № 12 (192). - С. 144-146. - Б01: 10.47643/1815-1337_2020_12_144.
Информация об авторе
Степашин Виталий Михайлович - доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права и криминологии
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
Адрес для корреспонденции: 644077, Россия, Омск, пр. Мира, 55а
E-mail: [email protected]
SPIN-код: 9569-9315, Author ID: 443292
Информация о статье
Дата поступления - 30 июня 2024 г. Дата принятия в печать - 8 июля 2024 г.
Для цитирования
Степашин В. М. Отличительные черты особенной части Уголовного кодекса Монголии (часть 1) // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2024. Т. 21, № 3. С. 80-88. DOI: 10.24147/1990-5173.2024.21(3).80-88.
DISTINCTIVE FEATURES OF THE SPECIAL PART OF THE CRIMINAL CODE OF MONGOLIA (PART 1)
V.M. Stepashin
Dostoevsky Omsk State University, Omsk, Russia
Introduction. Up to the 1986 edition, the Special Part of the Criminal Code of the Mongolian People's Republic differed little from the Criminal Code of the Russian Soviet Federated Socialist Republic. Twenty out of thirty chapters of the current Criminal Code of Mongolia form the Special Part. Purpose. The author's aim is to identify the distinctive features of a Special Part of the Criminal Code of Mongolia. Methodology. The comparative legal, formal legal and scientific analysis methods were used primarily. Results. The features of the Mongolian criminal law are investigated. Traditional crimes by name, which have pronounced specifics in the Criminal Code of Mongolia, as well as original compositions of crimes that have no analogues in Russian legislation, have been identified. Conclusions. The Criminal Code of Mongolia is a unique normative act with a pronounced humanistic orientation, which maintains a balance between national legislative traditions and the influence exerted by modern Russian, Asian and European criminal law.
Keywords: Criminal Code of Mongolia; Special Part of criminal law; foreign criminal law; comparative criminal law; post-socialist law.
REFERENCES
1. Navaan G. Some issues of reform of the criminal code of Mongolia. Mezhdunarodnyi penitentsiarnyi zhurnal = International Penitentiary Journal, 2016, no. 4, pp. 49-51. (In Russ.).
2. Erdenebat Ganbat. Criminal law of the Russian Federation and Mongolia: some problems of comparative analysis, in: Comparative law in the countries of the Asia-Pacific region, materials of the international scientific and practical conference (Ulan-Ude, June 15-16, 2007). Ulan-Ude, Buryat University Publishing House, 2007, pp. 134-137. (In Russ.).
3. Radnaeva E.L., Surenzhav D. Genesis of the development of criminal legislation in Mongolia, in: Economics, politics, law: yesterday, today, tomorrow. The role of trade unions, collection of scientific articles based on materials from international scientific-practical conference, dedicated to the 25th anniversary of the formation of the FNPR and the 110th anniversary of the trade union movement. Moscow, ATISO Publ., 2016, pp. 105-109. (In Russ.).
4. Navaan G. New trends in the development of the institution of punishment in Mongolia, in: III International penitentiary forum "Crime, punishment, correction" (to the 20th anniversary of the entry into force of the Criminal Executive Code of the Russian Federation), conference abstracts and proceedings, in 8 volumes. Ryazan, Academy of the Federal Penal Service of Russia Publ., 2017. Vol. 1, pp. 38-42. (In Russ.).
5. Nechepurenko A.A., Chuluunbaatar B. Improving the legislative regulation of parole in Mongolia as a type of criminal trial. Nauchnyi vestnik Omskoi akademii MVD Rossii = Scientific Bulletin of the Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2018, no. 4 (71), pp. 44-49. (In Russ.).
6. Kharmaev Yu.V. On the reform of criminal penalties in the draft of the new Criminal Code of Mongolia. Zhurnal zarubezhnogo zakonodatel 'stva i sravnitel 'nogo pravovedeniya = Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2017, no. 3 (64), pp. 79-81. (In Russ.).
7. Ganmyagmar B.E. Comparative analysis of crime prevention legislation in Mongolia and Russia. Vestnik Sibirskogo instituta biznesa i informatsionnykh tekhnologii = Herald of Siberian Institute of Business and Information Technologies, 2017, no. 4 (24), pp. 118-123. (In Russ.).
8. Zhutyaa N. Safe environment and criminal law policy of modern Mongolia: relevance of the problem. Mir politiki i sotsiologii = World of politics and sociology, 2018, no. 1, pp. 173-181. (In Russ.).
9. Myakhanova A.N., Gunzynov Zh.P. Anti-corruption policy in modern Mongolia. Gosudarstvo i pravo = State and Law, 2022, no. 2 (33), pp. 11-15. (In Russ.).
10. Rudenko A.S., Tarakanov I. A. Specifics of legislative recognition of the right to necessary defense in the criminal legislation of Russia and Mongolia. Vestnik Permskogo instituta FSIN Rossii = Bulletin of the Perm Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, 2022, no. 2 (45), pp. 66-74. DOI: 10.34988/22262326.2022.45.2.010. (In Russ.).
11. Chinbat B. Some problems of the statute of limitations in the new Criminal Code of Mongolia. Pravookhranitel'nye organy: teoriya i praktika = Law enforcement agencies: theory and practice, 2023, no. 1 (44), pp. 281-282. (In Russ.).
12. Fedorov A.V. Criminal liability of legal entities in Mongolia. Rossiiskii sledovatel' = Russian Investigator, 2022, no. 4, pp. 73-80. DOI: 10.18572/1812-3783-2022-4-73-80. (In Russ.).
13. Amarsanaa V.I., Bavsun M.V., Karpov K.N. Criminal liability for an attack on the life and health of a government representative under the legislation of the Russian Federation and Mongolia. St. Petersburg, St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation Publ., 2022. 136 p. (In Russ.).
14. Semenova N.A., Erkhitueva T.I. Fraud in cyberspace under the criminal legislation of Russia and Mongolia.
Vestnik Buryatskogo gosudarstvennogo universiteta. Yurisprudentsiya = Buryat State University Bulletin. Jurisprudence, 2021, no. 3, pp. 40-45. DOI: 10.18101/2658-4409-2021-3-40-45. (In Russ.).
15. Ivushkina O.V. Causes and conditions conducive to livestock theft in the regions of the Russian Federation bordering Mongolia. Vestnik Vostochno-Sibirskogo instituta MVD Rossii = Vestnik of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2022, no. 4 (103), pp. 166-174. DOI: 10.55001/23123184.2022.54.61.016. (In Russ.).
16. Dorzh E. Features of the legalization of funds or other property acquired by criminal means, according to the legislation of Russia and Mongolia. Pravo i gosudarstvo: teoriya i praktika = Law and State: Theory and Practice, 2020, no. 12 (192), pp. 144-146. DOI: 10.47643/1815-1337_2020_12_144. (In Russ.).
About the author
Stepashin Vitaliy - Ph.D. (Advanced Doctorate) in Law, Professor of the Department of Criminal Law and Criminology
Dostoevsky Omsk State University
Postal address: 55a, Mira pr., Omsk, 644077,
Russia
E-mail: [email protected] SPIN-code: 9569-9315, Author ID: 443292
Article info
Received - June 30, 2024 Accepted - July 8, 2024
For citation
Stepashin V.M. Distinctive Features of the Special Part of the Criminal Code of Mongolia (Part 1). Vestnik Omskogo universiteta. Seriya "Pravo" = Herald of Omsk University. Series "Law", 2024, vol. 21, no. 3, pp. 80-88. DOI: 10.24147/1990-5173.2024.21(3).80-88. (In Russ.).
