Открытый приграничный регионализм в глобальной стратегии Китая: уроки для России Текст научной статьи по специальности «Социальная и экономическая география»

УДК: 316.42:323:327(510)

Кучинская Татьяна Николаевна Tatiana Kuchinskaya

ОТКРЫТЫЙ ПРИГРАНИЧНЫЙ РЕГИОНАЛИЗМ В ГЛОБАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ КИТАЯ: УРОКИ ДЛЯ РОССИИ

OPENED BORDER REGIONALISM IN CHINA'S GLOBAL STRATEGY: LESSONS FOR RUSSIA

Рассматривается сущность и специфика открытого приграничного регионализма как инструмента глобальной стратегии КНР. Дан анализ форм и институциональных механизмов китайского приграничного регионализма, показана его роль в трансграничном взаимодействии с приграничными регионами России

Елючевые слова: приграничный регионализм, приграничные регионы, глобальная стратегия КНР, российско-китайское межрегиональное взаимодействие

The essence and features of opened border regionalism as an instrument of PRC's global strategy are examined in the article. The author analyzes the forms and institu-tional mechanisms of Chinese border regionalism and its role in cross-border coopera-tion with Russian neighboring regions

Key words: border regionalism; border region, PRC's global strategy, Russian-Chinese cross-border cooperation

Статья подготовлена при финансовой поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации в рамках Федеральной целевой программы <<Научные и научно-педагогические кадры инновационной России>> на 2009—2013 годы (государственный контракт М 02.740.11.0363)

Современный глобальный мир, подверженный последствиям мирового финансово-экономического, социального, экологического кризиса, характеризуется интенсификацией и масштабностью распространения проблем, которые создают угрозы не только для отдельных государств, но и устойчивому развитию человечества в целом. Решение глобальных кризисных проблем осуществляется, с одной стороны, усилением и укреплением социально-культурных, финансовых, экономических, политических связей в международных отношениях. С другой стороны, усилением

процессов регионализации, проявляющихся в интегративности, локализме, самодостаточности, самобытности и исключительности региональных проявлений.

На КНР мировой финансово-экономический кризис оказал значительное влияние. Но, по мнению большинства экспертов [4; 12], влияние кризиса на экономику Китая мало и меры, предпринимаемые китайским руководством в борьбе с его последствиями, эффективнее в сравнении с реалиями экономик ряда западных стран, что в очередной раз демонстрирует жизненность и силу китайской экономической системы и системы управления в условиях глобальной трансформации мировой системы. «Мировой финансовый кризис не заставит Китай проводить политику закрытых дверей и вернуться на путь плановой экономики. Китай будет стремиться «обратить кризис в шанс» и ответит на вызовы углублени-

ем реформ и расширением открытости>> [12].

Положительный опыт КНР в антикризисном регулировании экономики и реализации антикризисных программ развития актуализирует необходимость исследования специфики открытого китайского регионализма, обуславливающего в том числе и особый характер социально-политических и социокультурных механизмов реализации внутрирегиональных и глобальных стратегий развития Китая в современных условиях. Объектом данного исследования выступает открытый приграничный регионализм как один из инструментов глобальной стратегии КНР, реализующейся посредством расширения и усовершенствования международных и межрегиональных связей в рамках политики открытости и «выхода вовне».

Сущность нового открытого китайского регионализма в современном глобализирующемся мире заключается в обеспечении международного и регионального окружения, благоприятного для дальнейшего мирного гармоничного развития и устойчивого роста КНР. Парадигма нового китайского регионализма предполагает создание «китайского регионального порядка», так называемого регионального сообщества Pan-Sinica посредством таких мирных механизмов, как экономические, идеологические, политические и культурные стратегии развития. Так, провозглашенная китайским правительством в 1999 г. стратегия «выхода вовне» (Zöuchüqü, или в англ. Chinese <<Go Global» (<<Go Out») Strategy) реализуется посредством расширения и интенсификации международного и межрегионального взаимодействия и открытости внешнему миру. Стратегия «выхода вовне» первоначально была направлена на стимулирование инвестиционной деятельности национальных предприятий, привлечение зарубежных инвестиций и активное освоение ресурсов за рубежом, подключение их к экономическому развитию Китая. На сегодняшний день цели и инструменты политики «выхода вовне» КНР значительно расширились, включив набор не только

экономических, но и политических, дипломатических, идеологических и социокультурных механизмов китайской региональной политики.

Китайский приграничный регионализм реализуется через механизм расширения и диверсификации форм приграничного сотрудничества в рамках политики «реформ и открытости», политики «выхода вовне», программы построения «приграничного пояса открытости», региональных программ «освоения западных регионов», программ «подъема и процветания старопромышленной базы» Северо-Восточных регионов КНР, программ конструирования экономических, транспортных и культурных приграничных коридоров и др.

«Приграничный пояс открытости» — это комплексная система, включающая столицы приграничных провинций и функционирующие в них разнообразные зоны экономического развития; приграничные открытые города и созданные в них зоны приграничного экономического сотрудничества (ЗПЭС); «открытые порты» и торго-выезоныХуши [7; С. 37].

Особое внимание на развитие приграничных регионов правительство КНР обратило в период 1965-1976 гг. в свете идей укрепления обороноспособности страны в период ухудшения отношений с ведущими мировыми державами. Позже в рамках политики реформ и открытости в 1979 г. первыми получили право реализовать политику «открытости внешнему миру» провинции Юго-Восточного региона страны — Фуцзянь и Гуаньтун. Их успешный опыт распространился и в других регионах страны. В 1980 г. созданы четыре свободные экономические зоны (СЭЗ) на Юго-Востоке, в 1984 г. открыты для иностранного капитала 14 портовых городов, в 1985 г. учреждены специальные районы технико-экономического развития.

По замыслам китайского руководства, особые экономические районы и приграничные города, «соединяясь по морскому побережью в одну линию», должны образовать «переднюю полосу, открытую для внешнего мира» и, таким образом, будет ус-

корено не только экономическое развитие приморских регионов, но и осуществлено «подтягивание» внутренних регионов путем «заимствования передовых достижений техники, распространения опыта научного управления, передачи экономической информации, подготовки кадров ит.п.» [5].

Цели проекта строительства «приграничного пояса открытости» были реализованы быстро. Однако конструктивные результаты распространились лишь на приморские регионы. Уже в 1986 г. на восточные приморские провинции и города центрального подчинения (Фуцзянь, Гуандун, Хэбэй, Цзянсу, Ляонин, Шаньдун, Пекин, Шанхай и Тяньцзинь) приходилось 75,5 % экспорта, в них генерировалось 50 % ВРП (при 37,5 % населения), и доля экспорта в формировании ВРП составляла 13 %. Однако «подтягивание» внутренних и окраинных регионов не состоялось, региональные диспропорции в развитии КНР усилились.

Реформаторская деятельность по строительству «приграничного пояса открытости» в ареале приграничных территорий Северо-Восточного, Северного и Юго-Западного и Северо-Западного регионов КНР вновь активизировалась в начале 90-х гг. XX в. В приграничных регионах были созданы разнообразные зоны с особыми режимами управления, которые различались:

1) по подчинению — национального и регионального класса;

2) по типам — приграничные (размещены в приграничных городах) и внутренние (расположены в столицах провинций, а также в некоторых ключевых городах);

3) по функциям — промышленные, экономической кооперации, экономического развития, торговые, развития высоких технологий и техники, туристские, универсальные [7; С. 39].

Например, в провинции Хэйлунцзян в 1994 г. учреждена 21 зона развития, в том числе 4 зоны национального класса (2 зоны приграничного экономического сотрудничества, 2 зоны развития высоких технологий и техники), 17 — регионального класса (6 зон экономического развития, 10 зон приграничного сотрудничества и 1 — инвес-

тиционного развития). К 2006 г. общее количество специальных зон составило 41.

В целом же работа по созданию «приграничного пояса открытости» включает формирование благоприятного внешнеполитического климата, разрешение пограничных вопросов, подписание договоров и соглашений о системе контроля границ, установления взаимного доверия.

Основные институциональные механизмы создания «пригранично пояса открытости» заключались в следующем:

1) возобновлено функционирование открытых портов (таможен), не действовавших в период изоляции Китая, создано большое количество новых;

2) при «открытых портах» стали создавать приграничные торговые зоны;

3) выборочным населенным пунктам, расположенным вдоль границ, присвоен статус «приграничных открытых городов>>;

4) статус открытых для привлечения иностранных инвестиций получили столицы приграничных провинций;

5) во всех открытых городах учреждены зоны экономического сотрудничества (различные по функциям и подчинению).

Открытые порты КНР. Термин «открытый порт» применяется для обозначения морских портов, аэропортов, станций и сухопутных мест пересечения государственной границы гражданами, товарами или транспортными средствами, которые используются для въезда в страну или выезда из страны. Китайские открытые порты могут быть классифицированы по разным критериям:

1) по системе управления: национальные порты первого класса (подчиняются центральным или — реже — провинциальным властям) и порты второго класса (находятся в ведении провинциальных властей, властей автономных районов или городов);

2) по наличию и типу транспортных магистралей: железнодорожные, автомобильные, авиационные, речные или морские;

3) по специализации, зависящей от

местоположения: приграничные, приморские, внутренние;

4) по выполняемым функциям: локальные (обслуживающие преимущественно приграничную торговлю), региональные (с нагрузкой, обеспечивающей торговлю внутри одного макрорегиона, например, страны Центральной Азии) и международные (через которые проходят глобальные товарные потоки).

Например, согласно оценкам китайских специалистов, в Северо-Восточном регионе КНР из 37 открытых портов международные функции выполняют 5 и 1 — региональные.

Выделяют три типа приграничных зон [14]:

— первый тип — торговые зоны с пересечением границы (торговые зоны Хуши) (ТЗПГ, впервые введены в 1996 г., открыты более чем в 90 населенных пунктах; должны устанавливаться в приграничных районах — не более 20 км от границы; их образование должно быть одобрено со стороны народного правительства провинции (если их образование связано с дипломатическими или военными вопросами, то необходимо одобрение Госсовета КНР); деятельность зоны контролируется таможней; каждый приграничный житель может пользоваться освобождением от налогов согласно квоте, чтобы иметь возможность покупать предметы первой необходимости);

— второй тип — пограничная торговая зона с особым режимом управления (ПТЗ, первая создана в 2000 г. Основным их отличием является то, что таможня не только не требует виз, но и не контролирует виды и объемы товара, который реализуется внутри зоны. Торговать на территории зоны имеют возможность любые предприятия обоих государств, основная функция этого типа зон состоит в продвижении «беспошлинной торговли» для предприятий);

— третий тип — зоны приграничного экономического сотрудничества (ЗПЭС, созданы в 1992 г. Правительство каждой провинции утверждает пакет льгот, которые включают возможность ввоза машин, оборудования и других материалов для

формирования инфраструктуры в пределах ЗПЭС; льготы по уплате НДС, подоходного и других налогов; льготы по импорту/экспорту товаров, необходимых для функционирования предприятия ЗПЭС или произведенных в ЗПЭС).

Задачу «подтягивания» приграничных регионов до уровня приморских провинций Китая проводимые реформы, в т.ч. «политика открытых дверей», не выполнили ввиду рада географических, природно-климатических, геополитических и социально-экономических факторов. Однако работа в данном направлении продолжается.

Наиболее яркими примерами международного сотрудничества по трансграничному регионостроительству в современном Китае являются программы формирования крупных трансграничных субрегионов страны — проекты «Большой Туманган» и «Большой Меконг».

Субрегион «Большой Меконг>> (The Greater Mekong Subregional Economic Zone GMS, 2004 r.) [15] представляет собой так называемую «шестистороннюю зону экономического сотрудничества». Проект создания зоны инициирован Азиатским банком развития (ADB) в 1992 г. Основная цель трансграничной зоны, согласно концепции проекта — совместное освоение природных ресурсов и развитие инфраструктуры. Субрегион «Большой Меконг» включает приграничные регионы 6 стран в территориальном ареале р. Меконг: Таиланд, Вьетнам, Лаос (Лаосская Народно-Демократическая Республика, ЛНДР), Мьянма, Камбоджа и КНР (пров. Юньнань) [13, Р. 26].

Первые попытки реализации экономических проектов в рамках политики «реформ и открытости» в пров. Юньнань, КНР начались в 1984 г., когда здесь были открыты 27 торговых приграничных зон. Это было началом политики Китая по формированию экономических связей материкового Китая со странами региона Юго-Восточной Азии.

Кроме того, содействие сотрудничеству в рамках региона «Большой Меконг» совпало с планом по развитию Западных регионов КНР, что отразилось в национальной

стратегии, начатой в 2000 г. Особое значение в проекте уделено стратегии развития приграничных городов КНР. Пров. Юньнань, КНР имеет границу с Мьянмой, Лаосом и Вьетнамом общей протяженностью 4007 км. Этот регион играет важную роль в развитии приграничной торговли и привлечении иностранных инвестиций. С 1992 г. на территории провинции было создано 17 приграничных городов {коуши) и92 пункта пропуска — национального и провинциального уровней. В целом, международный трансграничный проект «Большой Меконг» предусматривает возможность продвижения пров. Юньнань в качестве «шлюза» для сотрудничества со странами ЮВА и «локомотива» социально-экономического развития окраинных регионов Юго-Западного Китая.

Субрегион «Большой Тумангаш (The Greater Turnen Initiative, GTI) (Первоначально известный Проект развития р. Туманная (ПРРТ), 1988 г.) представляет собой межправительственный механизм сотрудничества в Северо-Восточной Азии, при поддержке Программы развития Организации Объединенных Наций (ПРООН) [16].

Странами-участницами программы являются Корейская Народно-Демократическая Республика, Китайская Народная Республика, Российская Федерация, Республика Монголия и Республика Корея. Кроме стран-участниц, в программе ограниченное участие могут принимать страны или организации-наблюдатели. В этом качестве выступает Япония и некоторые мировые банки (МБРР, АТБ и др.). Проект рассчитан на 20 лет (с 1995 г.) с объемом предполагаемых инвестиций в 30 млрд долл.

Первоначальная суть проекта Туман-гаи заключалась в создании Международной специальной экономической зоны (МСЭЗ), условно названной Малый Ту-манган и Большой Туманган. Первый вариант охватывает территорию в 1000 км2 в виде треугольника, вершины которого упираются в порт Раджин (КНДР), г. Хун-чун (КНР) и порт Посьет (Россия). Второй

вариант распространяется на территорию 10000 км2, границы которого расположены в треугольнике порта Чончжин (КНДР), г. Яньцзи (КНР) и Владивосток (Россия).

МСЭЗ призвана выполнить две основные функции. Первая связана с формированием транзитно-транспортного узла между Северо-Восточной Азией и Европой. Особое внимание предполагалось уделить транспортной инфраструктуре (порты, реки и ж/дороги). Вторая функция определялась задачами создания экспортноори-ентированной экономики внутри МСЭЗ. Предполагалось формирование производственного комплекса, включавшего как первичное производство, так и выпуск конечной продукции (прежде всего, товаров народного потребления). По мнению многих авторитетных экспертов, данная зона обладает объективными условиями превратиться в один из перспективных центров деловой активности в Восточной Азии.

В настоящий период Инициатива по инвестиционному сотрудничеству в регионе «Большой Тумангам» (Greater Turnen Initiative (GTI)), принятая в 2009 г., включает территорию четырех административных единиц Северо-Востока КНР (пров. Цзилинь, Хэйлунцзян, Ляонин и Автономный район Внутренняя Монголия), Рад-жин-Сонбонской торгово-экономической зоны КНДР, восточных провинций Монголии, городов-портов восточной части Республики Корея и Приморского края РФ [17].

Программа предоставляет уникальные возможности для трансграничного экономического взаимодействия, расширения и диверсификации экономического сотрудничества, урегулирования политических отношений и стабильности в регионе Северо-Восточной Азии.

Приграничное сотрудничество России и Китая в конце XX — начале XXI вв. стало неотъемлемой частью внешней политики двух стран. Приграничная торговля, совместная производственная деятельность, сотрудничество в области трудовых ресурсов, специализация и кооперирование производства, совместное строительство транспортной инфраструктуры, межре-

гиональные программы гуманитарного и культурного сотрудничества имеют большое значение для развития приграничных территорий двух стран.

Наиболее значимыми в этом плане являются четыре пары приграничных городов на границе Северо-Восточного региона КНР и Юго-Восточного региона РФ. Это Хайхэ (Хэйлунцзян, КНР) — Благовещенск (Амурская область, РФ); Суйфэньхэ (Хэйлунцзян, Китай) — Хабаровск (Хабаровский край, РФ; Хуньчунь (Цзилинь, КНР) — Владивосток (Приморский край, РФ) и Маньчжурия (Автономный район Внутренняя Монголия, КНР) — Чита (Забайкальский край, РФ).

Остановимся подробнее на региональной паре Маньчжурия (Автономный район Внутренняя Монголия, КНР) — Чита (Забайкальский край, РФ), г. Маньчжурия является крупнейшим городом и сухопутным портом на границе Китая, России и Монголии. Развитие города осуществляется в рамках национальных региональных программ — Программы Реконструкции и развития старопромышленных баз Северо-Востока КНР и Программы развития Западного региона КНР.

На территории г. Маньчжурия функционируют две СЭЗ национального уровня:

1) Маньчжурская зона приграничного экономического сотрудничества создана и утверждена Госсоветом КНР в марте 1992 г. СЭЗ включает производственные зоны, торговые площади, жилые районы, административные зоны и зоны переработки импортируемых ресурсов;

2) Маньчжурская приграничная зона российско-китайской международной торговли и туризма разработана и утверждена Госсоветом КНР в 1992 г. в рамках национальной программы развития приграничных зон. СЭЗ включает зоны обработки экспортной продукции, комплексный промышленный парк, торговые и туристические зоны.

В будущем г. Маньчжурия рассматривается правительством КНР как один из ключевых портов «Первого континентального моста Евразии» и «цивилизацион-

ный порт общегосударственного значения» [18].

Что касается российских приграничных территорий Юго-Восточного региона, то ослабление экономических и культурных связей в системе «центр-периферия», утрата геополитических ориентиров или их раздвоенный характер, размывание основ самоидентификации — духовно-цивили-зационного самосознания многих россиян привело к разнобою в определении приоритетов межрегионального приграничного взаимодействия и как следствие — ослаблению их роли и участия в трансграничном региональном строительстве.

Первые шаги в попытке исправить ситуацию, сложившуюся на территории российско-китайского приграничья, обозначены в ряде программ национального и регионального уровня:

1) Программа сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири Российской Федерации и Северо-Востока Китайской Народной Республики (2009-2018 гг.) [6];

2) «Стратегия развития Дальнего востока, Иркутской области, Забайкальского края и Республики Бурятия до 2025 г.» [8];

3) «Стратегия социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 г.» [9];

4) Федеральная целевая программа «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья на период до2013г.»[11];

5) «Стратегия социально-экономического развития Сибири до 2020 г.» [10];

6) «Стратегические направления развития Забайкальского края на период 2025 г. и программа социально-экономического развития края на 2010-2014 гг.» [2].

Однако анализ данных программ на предмет корреляции развития приграничных территорий РФ и КНР приводит ряд ученых к неоднозначным выводам о том, что «это четкое воспроизведение назначения Дальнего Востока и Восточной Сибири как сырьевой базы развития КНР. На территории Российской Федерации будет

происходить разработка целого ряда месторождений полезных ископаемых, природных ресурсов и создание инфраструктуры по экспорту этого сырья преимущественно в одном направлении — китайском. На китайской же территории, напротив, строятся промышленные предприятия, ориентированные на переработку добытых в России ресурсов» [1].

В то же время нельзя однозначно заключить, что дальнейшее расширение межрегионального сотрудничества РФ и КНР будет иметь только негативные последствия для российской стороны. Лесные и энергетические ресурсы являются важнейшей статьей российского экспорта, китайская

рабочая сила и инвестиционные потоки играют важную роль в развитии региона, а транзитное положение предоставляет возможности для развития транспортной инфраструктуры [3]. От повышения уровня социально-экономического развития приграничных территории РФ и разработки региональными элитами эффективной региональной политики, способствующей экономическому развитию и культурному диалогу, во многом зависит реальная конфигурация трансграничного регионального пространства и превращение российско-китайского приграничного взаимодействия в потенциальный фактор соразвития приграничных территорий России и Китая.

Литература

1. Дарбалаева Д.А. Перспективы сотрудничества российского и китайского приграничья [Электронный ресурс] // Стратегические направления устойчивого развития Байкальского региона: материалы Всеросс. науч.-практич. конференции с участием иностранных ученых и экспертов, 21-22 апреля 2010 г., г. Иркутск. - Режим доступа: http://www.isea.irk.ru/files/sl/31_ Darbalaeva.pdf.

2. Депутаты приступают к обсуждению законопроекта о стратегических направлениях развития Забайкалья [Электронный ресурс] // Regions.ru. Новости Федерации. - Режим доступа: http://www.regions.ru/denie.pdf.

3. Изотов Д.А., Кучерявенко В.Е. Северо-Восток Китая в условиях реализации плана воз-рожденияэкономики //Пространственнаяэкономика. — 2009. — №2. — С. 140-158.

4. Островский А. Китайская экономика в условиях мирового финансового кризиса (уроки дляРоссии) // Федерализм. — 2010. — №2 (58).-С. 153-160.

5. Пивоварова Э.П. Об опыте Китая «открытия внешнему миру» // Научные труды Вольного экономического общества России. — 2007. — Т. 82. — С. 54-70.

6. Программа сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири Российской Федерации и Северо-Востока Китайской Народной Республики (2009-2018) [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.minregion.ru/upload/documents/2010/04/dv-knr-programm.doc.

7. Рыжова Н.П. Развитие окраинных регионов КНР: роль «приграничного пояса открытости» II Пространственная экономика. — 2008. —№4,— С. 36-59.

8. Стратегия развития Дальнего востока, Иркутской области, Забайкальского края и Республики Бурятия до 2025 г. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.mfrr.ru/docs/ Vvedenie.pdf.

9. Стратегия социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 г. от 28 декабря 2009 г. № 2094-р [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://archive.minregion.ru/WorkItems /NewsItem.aspx?NewsID=556.

10. Стратегия социально-экономического развития Сибири до 2020 г. от 5 июля 2010 г. № 1120-р [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.sibfo.ru/strategia/strdoc. рЬр#шуе81

11. Федеральная целевая программа «Экономическое и социальное развитие Дальнего Вос-

тока и Забайкалья на период до 2013 г.» [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www. economy.gov.ru/minec/activity/sections/fcp/programs/fcp2013.

12. Финансовый кризис не заставит Китай снизить темпы расширения открытости внешнему миру [Электронный ресурс] // Газета «Жэньмин жибао on-line». — Режим доступа: http:// russian.people.com.cn/31518/6538824.html.

13. Chen Xiangming. Beyond the Reach of Globalization: Chinese Border Regions and Cities in Transition // Globalization and the Chinese City, ed. Fulong Wu. Routledge, 2006. — P. 21-46.

14. Geng Xengwei. Basic Facts on Various Development Zones in the Border Provinces and Regions of China [Internet resource] // Policy and Management Mechanisms for Economic Development Areas. Urumqi, Xingjiang Uygur Autonomous Region, PRC, 22-24 August. 2007]. — Access address: http:// www.adb.org.

15. Sino-Thai strategic economic development in the Greater Mekong Subregion (1992-2003). [Internet resource] — Access address: http://goliath.ecnext. com/coms2/gi_0199-2782580/Sino-Thai-strategic-economic-development.html.

16. The Greater Tumen Initiative [Internet resource], — Access address: http://www. tumenprogramme.org.

17. The Greater Tumen Initiative Investment Guide 2009 [Internet resource], — Access address: http://www.tumenprogramme.org/data/upload/download / GTII nvestmentGuide2009partl_ oZLeS3.pdf.

18. Zhang Pingyu, Yanji Ma, Zhenhan Yu, 2002. Border Port Manzhouli: Urban Function and Space Development // Chinese Geographical Science. Beijing: Chinese Press. — 2002. —Vol. 12 (4): — P. 315-320.

Коротко об авторе_Briefly about the author

Еучинская Т.Н., канд. полит, наук, доцент кафедры востоковедения, Читинский государственный университет (ЧитГУ) [email protected]

Научные интересы: регионология, внутренняя и внешняя регионализация КНР, трансграничный регионализм, российско-китайское межрегиональное взаимодействие

T. Kuchinskaya, Candidate of Political Sciences, Assistant professor of Oriental Studies Department, Chita State University

Scientific interests: region studies, internal and external regionalization of PRC, trans-border regionalism, Russian-Sino interregional cooperation