CC BY
66
2006
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 7._Вып. 3
ИЗ ИСТОРИИ НАУКИ
УДК 50 (092)
Г. Ф. Анастасенко
ОТКРЫТИЕ ВЕКА
24 августа 2004 г. кафедра минералогии Санкт-Петербургского государственного университета отмечала юбилей: 50 лет назад в далекой Якутии было открыто первое коренное месторождение алмазов. Поисками алмазных месторождений занимались многие советские геологи. Но совершили это знаменательное открытие представители минералогической школы Ленинградского университета - Н. Н. Сарсадских, Л. А. Попутаева, А. А. Кухаренко. В судьбе одной из них - Л. А. Попугаевой - отразилась судьба нашей страны.
Лариса Анатольевна Попугаева родилась в г. Калуге. Туда, к родственникам, подальше от Петрограда, отправил дед Ларисы, Сергей Иванович Цветков, свою жену, Августу Антоновну, с дочкой Ольгой, чтобы семья смогла пережить голодное послереволюционное время. В 1922 г. Ольга познакомилась с Анатолием Рафаиловичем Грин-цевичем, который с восторгом воспринял идеи революции и всю свою недолгую жизнь посвятил интересам коммунистической партии. 3 сентября 1923 г. у них родилась дочь Лариса. По желанию отца близкие звали ее Нелей, ведь имя 11инель справа налево читается как Ленин. Лариса росла веселой жизнерадостной девочкой, мечтавшей о подвигах и далеких путешествиях. В своей компании она всегда была лидером. Вскоре семья возвратилась в Ленинград. и Ольга Сергеевна поступила учиться в Инженерно-строительный институт, а Анатолий Рафаилович по направлению партии уехал на Украину. В семье Попугаевых и сейчас бережно хранятся оригинальные почтовые карточки того времени, полученные от него с очень нежными словами любви и ожиданием встречи. На Украине Анатолию Рафаиловичу пришлось заниматься вопросами коллективизации, развития машинно-тракторных станций и быть свидетелем неслыханного голода и людоедства. По окончании учебы в 1935 г. Ольга Сергеевна с дочкой уехала к мужу, который в то время работал в Одессе секретарем обкома ВКП(б). Там в 1937 г. у них родилась вторая дочь Ирина.
Но семейное счастье было недолгим: в 1937 г. последовал арест Анатолия Рафаиловича как «врага народа». И повзрослевшая четырнадцатилетняя Лариса носила в тюрьму передачи, отстаивая вместе с взрослыми огромные долгие очереди. А вскоре был объявлен приговор - «десять лет без права переписки», в который семья наивно поверила, и только много позднее стал понятен истинный смысл этой фразы: расстрел. Фарисейские слова Сталина «сын за отца не отвечает» были ложью. На самом деле дети «врагов народа» имели множество ограничений: их очень часто не принимали в высшие учебные заведения, военные училища, на работу, связанную с какой-либо секретной тематикой, и т. д. Памятью об отце стала для Ларисы книга Н. Островского «Как закалялась сталь» с наиугственными словами отца: «Будь такой же честной коммунисткой, как автор этой замечательной книги».
Оставшись с двумя детьми в чужом городе без средств к существованию и без жилья, гак как казенную квартиру сразу же отобрали, Ольга Сергеевна возвратилась к матери в Ленинград. Устроиться на работу в Управление Октябрьской железной дороги ей помог друг мужа, П. С. Попков1. Августа Антоновна старалась взять на себя многие заботы дочери. Позднее Ольга Сергеевна отдавала все свое время изучению архитектуры и истории примечательных домов и особняков старого Петербурга.
Способная и любознательная Неля училась в школе легко. Любимыми ее предметами были литература и точные науки - математика и химия. Она много и с увлечением читала, а портрет любимого писателя Антуана де Сент-Экзюпери до сих пор висит в квартире Попугаевых. Весной 1941 г. Неля блестяще закончила 307-ю школу Фрунзенского района. Романтичная и целеустремленная, она мечтала принести пользу Родине и поступила без экзаменов на геолого-почвенный факультет Ленинградского государственного университета: ее не страшили трудные походы, непроходимая тайга, неприступные горы. Вместе с отличниками других школ она была награждена
' П. С. Попков был в то время Председателем Исполкома Ленгорсовета. О Г. Ф. Анастасенко, 2006
поездкой в Москву на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку2. Неожиданно начавшаяся война заставила подростков задержаться в Москве для закрытия экспозиций выставки. Лариса, как и все в эти дни, еще верила в скорый конец войны. Но уже на второй день фашистские танки вошли в Каунас, на третий - в Вильнюс, затем в Лиепаю, Даугавпилс. Война приближалась к родному городу.
В это время в Ленинграде уже шла эвакуация населения. Ольга Сергеевна не смогла дождаться дочери из Москвы: ей вместе с младшей дочерью Ириной и другими сотрудниками Октябрьской железной дороги было предложено выехать на Урал в г. Молотов (ныне Пермь). Ольга Сергеевна сообщила об этом дочери через своих московских друзей, в доме которых та жила. Семья смогла собраться вместе на Урале только поздней осенью. Здесь Неля была зачислена на геолого-почвенный факультет Молотовского университета. Э. А. Гилинская, подруга Ларисы3, знавшая ее с первых дней пребывания в Молотове. позднее вспоминала о том патриотическом движении, которое с первых же дней войны охватило не только взрослое население. Лариса работала в госпиталях, сдавала кровь для раненых, училась на курсах пулеметчиков. Ее сестра, Ирина Анатольевна, вспоминала впоследствии, что Лариса была так занята, что очень редко могла навешать свою семью, жившую недалеко от г. Молотова. А когда весной 1942 г. Госкомитет обороны призвал и девушек вступать в армию, она сразу же ушла на фронт добровольцем. И очень многие девушки - будущие медсестры, санитарки, радистки, писари - откликнулись на этот призыв.
С апреля 1942 г. по июль 1945 г. Лариса прослужила младшим сержантом в должности заместителя командира зенитного орудия 89-й артиллерийской дивизии. В лютую стужу, в холодную и ветреную погоду долгие часы приходилось ей проводить на крыше домов, где находились артиллерийские установки, охранявшие небо Москвы от вражеских налетов. На фронте в 1944 г. она вступила в Коммунистическую партию СССР. Э. А. Гилинская с большой теплотой вспоминала свою всегда неунывающую подругу с ангельски красивым лицом и немного печальным взглядом. Небольшая хрипловатость низкого от природы голоса, вероятно, объяснялась непомерным курением. Это, по мнению Э. А. Гилинской, было ее защитой и возможностью быть на равных с окружавшими ее бойцами, а также желанием ни в чем им не уступать. За участие в Великой Отечественной войне Лариса Гринце-вич была награждена медалью «За победу в Великой Отечественной войне» и знаком «Отличный артиллерист».
После демобилизации в 1945 г. Лариса возвратилась в Ленинград и решила продолжить учебу на геолого-почвенном факультете ЛГУ. Славу факультета в те годы составляла целая плеяда замечательных ученых: профессора С. С. Кузнецов, А. П. Быстрое, А. А. Полканов, Н. М. Синицын, А. Д. Миклухо-Маклай, О. М. Аншелес, В. Б. Татарский, Б. Л. Личков, А. С. Семенов и многие другие.
Самым любимым профессором был декан факультета Сергей Сергеевич Кузнецов (1882-1988), отдавший Ленинградскому университету около 50 лет. Его лекции по геологии были не только захватывающе интересны и глубоки по содержанию, но и блистательны по исполнению, их слушали, «затаив дыхание». Основные научные достижения, принесшие ученому заслуженную известность, были получены им при изучении геологии Кавказа и Русской платформы. Во время Великой Отечественной войны проректор по научной работе С. С. Кузнецов проявил недюжинный организаторский талант: в конце первой блокадной зимы он руководил эвакуацией в Саратов истощенных и умирающих от голода сотрудников университета. Вместе с С. М. Курбатовым, М. Э. Янишевским и местными геологами он открыл под Саратовом большие залежи горючего газа. В 1944 г. факультет вернулся в Ленинград, под руководством С. С. Кузнецова шло возрождение учебного процесса. В тяжелые годы репрессий и арестов Сергей Сергеевич не боялся брать на работу «детей врагов народа». Обаяние этого человека привлекало к нему всех, кому посчастливилось с ним соприкасаться - сотрудников, студентов, ученых. Казалось, он всех студентов факультета знал по именам. Обращаясь к девушкам, он шутливо называл их «бабушками» или «старухами», а юношей - «орлами». В то время сам еще молодой, профессор любил пошутить: проходя по лестничной площадке, он неожиданно мог прихватить какую-нибудь, не ожидавшую подвоха студентку, и бегом спуститься или подняться с ней по лестнице. Реакцию окружающих и самой студентки легко можно себе представить. Сергей Сергеевич любил простую одежду: летом из чесучи, зимой из какой-то материи неопределенного серого цвета. Куртка всегда была свободного покроя, а брюки не имели и намека на «стрелку». Одежда скрывала полноту ученого и не стесняла его стремительных движений: в геологических маршрутах молодежь едва поспевала за ним.
Одной из самых ярких и незаурядных личностей на факультете был Алексей Петрович Быстрое (1899-1959). К сожалению, он прожил всего лишь 40 лет. Последние свои 13 лет он преподавал на кафедре палеонтологии ЛГУ.
Студенты его просто обожали. Он пробуждал у своих слушателей стремление постичь науку как можно глубже. Пропустить необычайно интересные его лекции не позволял себе даже самый закоренелый прогульщик. Это были не просто лекции, это были вдохновенные экспромты на тему «палеонтология позвоночных», сопровождавшиеся стихами, шутками и виртуозно исполненными рисунками. Кроме того, Алексей Петрович вообще был прекрасным художником: с любовью иллюстрировал свои труды, а нередко и работы коллег. Большинство фундаментальных научных работ А. П. Быстрова было отмечено премиями. Оптимист и жизнелюб, Алексей Петрович очень увлекался музыкой, сам музицировал и пел. Над его рабочим столом всегда висел портрет любимого композитора - Бетховена. Годы совместной работы и преданная дружба связывали Алексея Пе тровича с известным писателем-фантастом и палеонтологом И. А. Ефремовым. Многих литературных героев писатель наделил чертами
2 В 1958 г. была преобразована в Выставку достижений народного хозяйства (ВДНХ).
3 С этой строки и далее Л. А. Гринцевич именуется обоими именам - «Ларисой» и «Нелей».
своего дорогого друга. Следует заметить, что именно геолог Ефремов в повести «Алмазная труба» (1945 г.) предвосхитил открытие алмазоносной кимберлитовой трубки на Сибирской платформе.
Николай Михайлович Синицын (1909-1958) - один из крупнейших специалистов по геологической съемке горных областей. Всю свою смелость, мужество, энергию и талант отдал он исследованию геологии Средней Азии, в то время малоизученной. Она пленила его своим величием и красотой. Николай Михайлович объединил вокруг себя на кафедре общей геологии талантливую молодежь. Успешные поиски месторождений редких металлов, выявление региональных структур, контролирующих сурьмяно-ртутное оруденение Южной Ферганы, создание тектонических схем Тянь-Шаня и Северного Памира - вот далеко не полный перечень его геологических работ в послевоенные годы. Он разработал и читал новые, необычайно популярные у студентов курсы геотектоники и структурной геологии. Молодого доцента, а потом профессора отличали ровный и сдержанный характер, неизменная приветливость и внимание к окружающим. Студентов поражала удивительная вежливость преподавателя: за ответ на зачете или экзамене он пожатием руки благодарил студента, а за удовлетворительную отметку Николай Михайлович всегда просил извинения.
Андрей Дмитриевич Миклухо-Маклай (1914—1964) принадлежал к одной из известных российских фамилий, которые оставили глубокий след в науке и в истории русской интеллигенции. Его отец не смог получить какого-либо престижного образования из-за дворянского происхождения, однако в последние годы он был Ученым секретарем Географического общества. Сын Андрей с детства необычайно любил природу, всегда радовался возможности общения с ней. Он знал названия всех трав и цветов. Особую любовь он питал к пгицам, умел различать их по голосам и даже подражать им. В 1938 г. после окончания с отличием геолого-почвенно-географического факультета Ленинградского университета Андрей Дмитриевич был оставлен в аспирантуре, но защитить диссертацию помешала война. Уже 23 июня 1941 г. он был в военкомате с просьбой отправить его на фронт. Однако там решили иначе и направили его на инженерно-геологические работы по строительству оборонных сооружений. Андрей же рвался на передовую. Из госпиталя, где он чуть не умер от тифа, он сбежал на фронт, как только почувствовал себя лучше. Ум, внимательность, собранность, аккуратность, умение анализировать обстановку и способность найти выход из самого трудного положения дали возможность использовать Андрея Дмитриевича в разведке и поручать ему самые ответственные и трудные задания. Он воевал на многих фронтах и был награжден орденом Красной Звезды и пятью медалями. Однако больше всего он гордился значком «Отличный разведчик». Юношески стройного, высокого, красивого, с тонкими правильными чертами лица и темной шапкой густых вьющихся волос - таким увидели студенты послевоенного набора Андрея Дмитриевича Миклухо-Маклая. Строгий и требовательный, он покорял студентов глубиной и обширностью своих знаний, свежестью фактов, новизной и оригинальностью обобщений. Его курсы лекций «Геология СССР» и «Стратиграфия полезных ископаемых осадочного происхождения» были построены на огромном фактическом материале и учитывали все последние публикации. Студенты старались не пропускать лекций Андрея Дмитриевича, сокращенно именуемого ими «Миклухой». Зная сложность и серьезность курса «Геология СССР», а также привычку студентов учить все накануне экзамена, Андрей Дмитриевич неизменно следовал установленному им правилу: перед началом новой лекции устраивать опрос по материалу предыдущей. Все боялись не ответить и опозориться, тем более что неудачника ожидала какая-нибудь ироничная или насмешливая, а порой и ядовитая реплика. Эти меткие замечания учителя распространялись среди студентов мгновенно и были популярны наравне с анекдотами. И не дай Бог кому-нибудь нарушить тишину лекции! Смельчака ждала расплата в виде неоднократных пересдач экзамена.
В 1946 г. заведующим кафедрой гидрогеологии стал вернувшийся в родной город профессор Борис Леонидович Личков (1888-1966). Тяжелейший период в его жизни был уже позади: арест, ссылка сначала на строительство канала Москва-Волга, а затем в Среднюю Азию. Преодолеть глубокий душевный кризис в годы ссылки ему помогали регулярные письма друга и учителя В. И. Вернадского. Возвращение в alma-mater вызвало огромный прилив творческих сил. Его увлекают общие закономерности строения земной коры, развитие рельефа планеты, связь этих закономерностей с космическими явлениями. К сожалению, некоторые коллеги не понимали передовых идей энциклопедически эрудированного ученого. Однако позднее многие из этих идей были признаны всеми. По отношению к студентам Борис Леонидович всегда был очень требователен, получить у него на экзамене пятерку было нелегко даже отличникам. В критических ситуациях находчивые студенты прибегали к проверенному методу: они уговаривали какую-либо преподавательницу, с которой у Бориса Леонидовича были более теплые отношения, чем с другими, посидеть на экзамене рядом с разбушевавшимся профессором и тем самым усмирить его. Эта уловка всегда приносила успех.
41 год своей педагогической деятельности Александр Алексеевич Полканов (1888-1963) отдал геологическому факультету ЛГУ. Им разработано на кафедре петрографии множество новых курсов, главными из которых были «Петрография», «Структурный анализ интрузивных массивов» и «Метаморфизм горных пород». Много и углубленно изучал Александр Алексеевич породы Кольского полуострова, Карелии, Украины. Величественная высокая фигура академика Полканова выгодно выделялась среди всех преподавателей факультета своей степенностью и неторопливостью. В общении со студентами он неизменно соблюдал определенную дистанцию.
Его красивое с крупными правильными чертами лицо, предполагающее «благородное» происхождение, казалось, принадлежало ученому, далекому от мирских и суетных дел. И всегда, даже в тяжелые послевоенные годы, он имел вид человека, одетого «с иголочки».
В тот год, когда Лариса Гринцевич после демобилизации пришла на геолого-почвенный факультет4, там была организована кафедра геофизических методов разведки. В ее создании, кроме А. П. Краева и Л. Б. Рухина, деятельное участие принял молодой, но уже известный ученый Александр Сергеевич Семенов (1907-1999). Ему принадлежит заслуга в разработке нового курса «Электроразведка», позволявшего вести эффективные поиски рудных и угольных месторождений, а также нефтеносных структур. Всю войну Александр Сергеевич провел в блокадном Ленинграде, участвуя в работах по обезвреживанию неразорвавшихся бомб и подъему оборудования с затонувших судов. «Асс», так звали его окружающие, для студентов и аспирантов был почти полубогом: высокий, подтянутый, с ясным пронзительным взглядом голубовато-серых глаз. 8о время кафедральных праздников - всегда гостеприимен, остроумен, чуть насмешлив и ироничен. Любя своих воспитанников, профессор в трудную минуту всегда готов был выручить нуждавшихся. Одалживая деньги, он обычно добавлял: «Вернешь, когда научишься работать».
Своей будущей специальностью Лариса Гринцевич выбрала минералогию. Трудное положение на кафедре, сложившееся во время войны, когда ушли на фронт и не вернулись многие сотрудники и аспиранты, к 1945 г. стало изменяться. Коллектив кафедры состоял из профессора С. М. Курбатова, доцентов Л. Л. Солодовниковой и Е. Ф. Чирвы, ассистентов Е. В. Искюль, О. М. Римской-Корсаковой, В. И. Лебедева. Вскоре кадры кафедры пополнились талантливыми молодыми преподавателями: А. А. Кухаренко, А. С. Ивановым, В. Ф. Барабановым, аспирантами М. К. Власовой, И. В. Бельковым. Л. Н. Бельковой. М. В. Денисовой. Л. Н. Никулиной. Ю. В. Никитиным, старшим лаборантом А. Ф. Михайловой. Каждый из сотрудников успешно занимался преподавательской деятельностью, заботился о' пополнении музейных коллекций и увлеченно работал над своей научной темой. Высокий творческий дух кафедры привлекал одаренных студентов и выпускников, желавших специализироваться по минералогии.
Особую роль в этом играл заведующий кафедрой профессор Сергей Михайлович Курбатов (1882-1962). Кафедре минералогии он отдал 35 лет. В результате совместного с В. И. Вернадским труда в 1937 г. вышел их учебник «Земные силикаты, алюмосиликаты и их аналоги», и в эти же годы Сергей Михайлович приступил к чтению нового курса «Генетическая минералогия». Талантливый ученый и педагог, он надолго определил тенденции научной жизни кафедры и сохранил традиционное минералого-геохимическое направление в преподавании минералогических курсов. Сергей Михайлович воспитал целую армию увлеченных минералогов, среди которых кандидаты и доктора наук, заведующие кафедрами. Его отличали душевный такт и человеческая мудрость. Он был справедливым и принципиальным человеком, что и притягивало к нему многочисленных учеников и коллег.
Лариса Гринцевич с первых дней университетской жизни училась блестяще, с увлечением. За все пять лет обучения она не получила ни одной тройки, да и четверок в ее зачетной книжке было немного. На курсе Ларисы было несколько студентов, прошедших войну. Они выглядели взрослее и чувствовали себя более ответственными. На кафедре она очень подружилась с лаборанткой кафедры Анной Андреевной Пискуновой, которая нам, студентам, казалась слишком строгой. Одинокая, потерявшая в войну всех своих родственников. Анна Андреевна все свое время отдавала работе. Лариса почувствовала в ней родную душу, их дружба продолжалась много лет. В эти годы на факультете активно работало студенческое научное общество (СНО). Лариса была председателем его минералогической секции. Она выступала с докладами и принимала участие во всех его заседаниях. Преддипломную практику Лариса проходила в Петрозаводской геологической партии в Карелии. Сохранившийся ее полевой дневник студентки V курса написан четким красивым почерком, описание маршрутов выполнено вполне квалифицированно и, что особенно хочется отметить, прекрасным литературным языком. Среди однокурсников Лариса выделялась веселым нравом, открытостью, отзывчивостью, доброжелательным отношением к окружающим. Это был очень надежный и ответственный человек. Она могла быть твердой и решительной при решении принципиальных вопросов. С фотографии студенческих лет, висевшей на Доске Почета, на нас смотрит красивая девушка с тонкими правильными чертами лица и обаятельной улыбкой. Густые светлые волосы заплетены в косы, уложенные вокруг головы. Другие фотографии того времени сохранили небольшую «грустинку» или «печалинку» в больших голубых глазах хрупкой, невысокой девушки.
В 1950 г. Л. А. Гринцевич получила диплом, в котором молодому специалисту присваивалась специальность «геолог-геохимик». В том же году она была принята на работу в Всесоюзный геологический научно-исследовательский институт страны (ВСЕГЕИ) на должность начальника партии в только что созданную Тунгус-ско-Ленскую экспедицию, которой руководил опытный геолог Иван Иванович Краснов. В планы экспедиции входило геологическое изучение Сибирской платформы и попутно - поиски алмазов. Вспоминая то время, Иван Иванович писал, что Лариса попала во ВСЕГЕИ и в его экспедицию по какой-то оплошности, по недосмотру отдела кадров. Дело в том, что поиски алмазов относились к секретной тематике, и дочь репрессированного не должна была получить распределение на такую работу. Когда же Министерство геологии СССР «опомнилось» и прислало в университет указание направить Гринцевич в другое учреждение, то И. И. Краснов сообщил, что она уже уехала в Сибирь.
После войны, когда началось восстановление разрушенной промышленности, страна испытывала огромную потребность в алмазном сырье. Россыпные месторождения алмазов на Урале не могли удовлетворить все растущий на них спрос. По постановлению правительства в 1947 г. поиски алмазов развернулись по всей стране. Для успешного проведения поисковых работ необходимо было оснастить геологические партии современным транс-
4 В 1950 г. геолого-почвенный факультет ЛГУ был преобразован в геологический.
портом: самолетами, машинами, катерами, баржами, буксирами, лошадьми, оленями. Поисковые партии нужно было снабдить драгами, топливом, снаряжением, продуктами, обеспечить помощь со стороны местных властей и населения. На покорение якутской тайги, на поиски алмазных месторождений была направлена целая армия геологов: огромная Амакинская экспедиция, три геологические экспедиции Научно-исследовательского института геологии Арктики (НИИГА): Яралинская. Биректинская, Арга-Салинская, Ленинградская Центральная экспедиция, Тунгусско-Ленская экспедиция ВСЕГЕИ, специальная Восточная экспедиция Северо-Западного геофизического треста, Михайловская экспедиция Восточного аэрогеологического треста (ВАТТ) и многие, многие другие.
Благодаря поисковым работам на р. Малая Ерема, левом притоке Нижней Тунгуски, был найден первый сибирский алмаз! Впоследствии и на других реках в бассейнах рек Нижней Тунгуски и Вилюя были обнаружены небольшие кристаллики алмаза, а весной 1949 г. сибирский геолог Г. X. Файнштейн на р. Вилюй нашел 25 кристаллов алмаза!
Для установления источников сноса теперь уже часто встречавшихся в шлихах алмазов, определения коренных алмазоносных пород и выявления минералов-спутников в 1950 г. в Центральной экспедиции Союзного треста № 25 была организована партия № 26, руководить которой было поручено опытному минералогу Наталье Николаевне Сарсадских. В результате этих работ должна была быть составлена «Шлиховая карта Сибирской платформы».
В 1950 г. Л. А. Гринцевич работала в районе Нижней Тунгуски в составе Тунгусско-Ленской экспедиции. Там она и познакомилась с Н. Н. Сарсадских, которая проводила свои тематические работы и по договоренности с И. И. Красновым присоединилась к его экспедиции.
Весной 1951 г. Лариса Анатольевна перешла из Тунгусско-Ленской экспедиции в Центральную и весь полевой сезон проработала на Полярном Урале в геологической партии О. В. Суздальцева. Летом 1952 г. она не смогла поехать в поле, так как вышла замуж за Виктора Попугаева, друга детства и брата своей самой близкой подруги Лиды, и ждала ребенка. В то время В. Попугаев работал инженером на железной дороге, позднее преподавал в Инженерно-строительном институте и закончил свою карьеру его ректором. Супруги решили оформить свой брак в тот же день, когда надо будет регистрировать рождение ожидавшегося ребенка. И потому в семье Попугаевых день рождения дочери всегда отмечался как двойной праздник.
Ранней весной 1953 г Н. Н. Сарсадских получила письмо от Л. А. Попугаевой из Архангельской области, где в то время начальником железнодорожного депо работал муж Ларисы. В нем она просила Наталью Николаевну взять ее с собой в Якутию.
Руководствуясь находками алмазов и только что составленной прогнозной картой И. И. Краснова и В. Л. Ма-сайтиса, для проведения работ была выбрана перспективная территория - район среднего течения р. Мархи. Партия состояла из геологов Н. Н. Сарсадских и Л. А. Попугаевой, коллектора Ф. А. Беликова и двух рабочих, братьев Евграфовых. Из Нюрбы. где находилась база Амакинской экспедиции, самолетом их забросили в Оленек. Свою работу партия начала на р. Далдын (приток р. Мархи). преодолев перед этим вместе с оленями около 400 км по курумам, непроходимым болотам, залесенным берегам рек. Чтобы охватить как можно больше территории, работа велась двумя отрядами по три человека. Попугаевой в помощь выделили очень опытного таежника и надежнейшего человека Федора Алексеевича Беликова и одного рабочего. Ее отряд должен был взять и промыть мелкообъемную пробу и спускаться на лодке до устья р. Далдын, по пути промывая шлихи. Н. Н. Сарсадских с рабочим и каюром выбрала более трудный путь к истокам р. Мархи. В шлихах Л. А. Попугаева обнаружила более крупные, чем остальные, зерна черного рудного минерала и зерна лилового и лилово-красного гранатов. Более точно сказать, что это за гранат, оба минералога затруднялись, но Наталья Николаевна уверяла, что такого граната она не встречала ни в одной из изученных ранее коренных пород Сибирской платформы. Партия заканчивала свой маршрут в пос. Шологонцы, где находилась база геологической партии НИИГА В. Ф. Медведева. Н. Н. Сарсадских и Л. А. Попугаева попросили работавшую на рентгеновской установке Т. П. Селиванову просветить их пробу. И какова же была их радость, когда Тамара Павловна обнаружила маленький алмазик. Н. Н. Сарсадских так описывает их реакцию: «...мы с Ларисой устроили дикую пляску в огромном бараке, где мы жили. Одна из наших побед сбылась!...» и далее о Ларисе: «...мне было легко работать с Ларисой. Мы с ней очень сдружились и понимали друг друга с полуслова. Она работала с увлеченьем, верила в успех дела. У нее был твердый, настойчивый характер. А как мы мечтали о том, как мы найдем алмаз, откроем коренное месторождение! Она была эмоциональным человеком, страшная фантазерка!...» [1].
По возвращении в Ленинград Н. Н. Сарсадских ушла в отпуск, и определить гранат из привезенных шлихов должна была Лариса. Она обратилась за консультацией в ЛГУ к известному знатоку апмазов доценту кафедры геохимии-11 Александру Александровичу Кухаренко. Он, сравнив зерна якутских гранатов с пиропами из кимберлитов Южной Африки, установил их полную идентичность. Кроме пиропа в этих шлихах находились крупные черного цвета зерна рудного минерала, которые Н. Н. Сарсадских и Л. А. Попугаева определили как ильменит. «...A. А. Кухаренко подтвердил также, что черный минерал - это пикроильменит и сказал, что оба минерала являются надежными спутниками алмазов в россыпях...» (там же). Лариса поспешила на родную кафедру поделиться радостью с А. А. Пискуновой. Там, в библиотеке кафедры, я, тогда студентка III курса, увидела радостную и
5 Союзный трест № 2 Главгеологии был создан 20 мая 1953 г. на базе Третьего Главного геологического управления,, которое, в свою очередь, было образовано в октябре 1946 г. из Уральской алмазной экспедиции при Министерстве по делам геологии.
взволнованную очень миловидную светловолосую девушку. Эта встреча отчетливо сохранилась в моей памяти, но важности ее я тогда не могла осознать. Позднее выяснилось, что Александр Александрович незадолго до этого диагностировал аналогичный гранат из тех же мест из шлихов Е. И. Карнутовой.
Из заключения А. А. Кухаренко следовало, что в этом районе необходимо, применяя метод «пироповой» съемки, продолжить поисковые работы. Однако на следующий сезон полевые работы не планировались. А. А. Кухаренко и И. И. Краснов пишут в III Главное геологическое управление докладную записку о том, что ранее отобранные шлихи в районе р. Мархи нужно подвергнуть ревизии и провести на той территории «пироповую» шлиховую съемку. Две докладные записки в Союзный трест № 2 с обоснованием необходимости постановки работ по поискам коренных источников сноса пиропа и ильменита написала Н. Н. Сарсадских. В результате работы были продолжены, но выделенных денег оказалось недостаточно: на помощь пришел И. И. Краснов, оплатив работы рабочего-промывальщика. Сама Наталия Николаевна в 1954 г. ехать не могла: в феврале у нее родилась дочь. Конечно, лучшую кандидатуру, чем Л. А. Попугаева, для того чтобы возглавить поиски, найти было трудно: специалист-минералог, хорошо знаком с районом работ, шлиховым методом владеет, минералы-спутники знает «в лицо» и потому не пропустит, а уж настойчивости в достижении цели ей не занимать, умеет работать терпеливо и самоотверженно. А Лариса не спешила соглашаться, плакала, скрывая правду, ссылалась на малый опыт работ. И все-таки согласилась, как того требовал долг. Муж, зная о том, ч го Лариса нездорова, провожал ее до самой Нюрбы. Там Л. А. Попугаева поделилась с местными геологами своими знаниями о минералах-спутниках: продемонстрировала цветные их фотографии, выполненные В. Л. Масайтисом. рассказала о перспективности «пироповой съемки», так как считала, что ее следует применить на практике в уже наступившем полевом сезоне. Она верила, что все они делают общее дело и конкуренции здесь быть не должно.
Из Нюрбы Лариса с верным Федюней (так любовно называли окружающие Ф. А. Беликова), взяв все необходимое снаряжение и продукты, самолетом добрались до места работ на р. Далдын. Здесь они промыли пробу объемом 3 кубометра. Далее, спускаясь вниз по реке, брали шлиховые пробы через каждые 500 м и, так пройдя 20 км, отобрали 36 проб. Попугаева и Беликов внимательно наблюдали за количеством пиропов в шлихах по самому Далдыну и его притокам, чтобы оконтурить места наибольших его скоплений. В устье р. Кен-Юрях в аллювии они встретили зерна минералов-спутников - ильменита и пиропа - очень крупных размеров (до I см и более). Там же на косе, которую Лариса ласково назвала Надеждой, при внимательном изучении песчано-галечных отложений ей посчастливилось найти алмаз. И так шаг за шагом Попугаева и Беликов прослеживали скопления пиропов в аллювии встречавшихся ручьев: если пиропы исчезали, поиски возобновлялись с того места, где они были обнаружен^ в последний раз, и направлялись в русло другого ручья.
В июле Попутаеву и Беликова навестили И. И. Краснов и известный специалист по алмазам М. А. Гневушев. Пробыли они там день или два, увидели, как тщательно и серьезно ведутся поиски, и покинули Далдын. В Нюрбе начальству было доложено, что работы Попугаевой заслуживают внимания, ибо она вот-вот может выйти на кимберлиты. «Внимание» не заставило себя долго ждать. К Попугаевой сразу же самолетом были заброшены старший геолог Амакинской экспедиции В. Д. Скульский с двумя рабочими, радистом и рацией, а позднее еще несколько человек. Началась настоящая слежка за ее работой. Пройти равнодушно мимо такого нелицеприятного метода «работы» честная, открытая Лариса, конечно, не могла. Она решила снять палатки и уйти. Обнар>жив исчезновение Попугаевой и Беликова, Скульский сообщит об этом начальству и получит строгий приказ: найти и доставить в Нюрбу.
Спустившись вниз по Далдыну к р. Дьяха, в аллювиальных отложениях ручья Загадочного, впадающего в Дья-ху, Лариса нашла кристалл алмаза весом 8 мг. Там же она обнаружила обломки пород, сильно отличающиеся от распространенных вокруг известняков. Это была плотная светло-серая порода, с многочисленными включениями зерен ярко-лилового пиропа. Другой обломок представлял собой голубовато-серую основную массу, заключающую в себе множество зерен черного ильменита. Эти находки предполагали близость настоящих коренных алмазоносных пород. Лариса решила вести поиски коренных пород на водоразделе ручьев Дьяха и Загадочный. Вспоминая этот день, Ф. А. Беликов рассказывал Р. Юзмухаметову: «...Поднялись на вершину сопки. Лариса там сразу нашла ильменит. Что тут началось!... Стали мы рыться во мху... Ильменитов было много, и Неля сказала: "Загадочное место!". Она предложила спуститься к ручью и отдохнуть, а наутро снова здесь покопаться. Весь следующий день они обследовали эту горку. На другой день спустились с нее и очутились в низине, поросшей редкими и невысокими лиственницами. Начавшийся дождь заставил Ф. А. Беликова развести костер и поставить чай. а Лариса продолжала, буквально лежа, всматриваться в находившиеся тут же обломки пород. Приподняв дерн, она увидела голубовато-серую породу с многочисленными включениями зерен пиропа: "Смотри, Федюня! Голубая глина и вся в пиропах!"» [2]. То что с таким упорством и надеждой искали в последние годы многие тысячи российских геологов. - перед ними! Первыми в России они нашли коренную алмазоносную породу. От изумления, радости, восторга первооткрыватели не могли прийти в себя. Чтобы проверить, продолжается ли эта порода с глубиной, было задано два шурфа до 80 см, и там был обнаружен кимберлит. Затем началась кропотливая работа по оконту-риванию кимберлитового тела. Трубка прорывала карбонатные и глинисто-карбонатные породы нижнего ордовика и верхнего кембрия. Размеры трубки достигали в диаметре 350 м. Позднее А. Д. Харькив напишет: «...эта трубка по размеру занимает второе место после самой крупной в Якутии трубки - Юбилейной» [3]. Л. А. Попугаева и Ф. А. Беликов поставили на этом месте заявочный столб, а под камнями в консервной банке оставили записку. К счастью, записка сохранилась и находится сейчас в музее г. Мирного. Лариса в ней писала.-
«Впервые 21 - 22/8 1954 г.
Эти остатки, видимо, очень богатого ильменитно-пиропового и. возможно, алмазного месторождения обнаружили работавшие в этом районе сотрудники партии № 26 ЦЭ Союзного треста № 2.
Геолог Гринцевич-Попугаева Л. А.
Лаборант Беликов Ф. А.
Все содержимое этого разрушенного коренного месторождения, судя по наблюдениям, просело вглубь. Остатки от него ищите по обе стороны от места костра и шачаша в камнях. Виднее всего они на курумах».
На обратной стороне записки она добавила:
«Желаем успехов в дальнейшей работе по поискам интересных материалов к решению наших заоач».
Конечно, Ларисе не терпелось проверить алмазоносность найденной породы. Это можно было сделать на базе экспедиции НИИГА в Яралине, и потому, собрав все оборудование, снаряжение, образцы горных пород, шлихи, они погрузились в лодку и поплыли в Шологонцы. Оттуда Лариса связалась по рации с Яралином и попросила прислать за ней самолет. В Яралине Инна Федоровна Горина, бывшая тогда заведующей шлиховой лабораторией Яралинской экспедиции НИИГА и ее помощницы Нонна Петрова и Валя Давыдова встретили Ларису очень радушно. Инна и Лариса знали друг друга по университету, обе заканчивали кафедру минералогии с разницей в три года, каждая из них после окончания университета попала на «алмазную тематику». Лариса с гордостью и напускным равнодушием вынимала из рюкзака образцы и приговаривала: «Вот нашла черти что, и вот нашла черти что». Собравшиеся геологи внимательно рассматривали образцы, припомнив, что уже видели похожие, привезенные в 1952 г. геологом НИИГА К. С. Забурдиным. В. А. Черепанов, талантливый геолог НИИГА, определил, что это образцы кимберлитов. К сожалению, осторожный начальник отдела М. Г. Рабкин боялся даже произносить слово «кимберлит», и об этих находках геологическая общественность узнала с большим опозданием. При исследовании в катодных лучах в тяжелой фракции найденной Ларисой породы были обнаружены несколько небольших кристалликов алмаза. Мечта сбылась! Геологи дружно отпраздновали это событие и пожелали Ларисе новых открытий, все хотели вери гь в успех. Геолог из НИИГА Дима Соловьев выпросил кусочек породы, которым впоследствии в Ленинграде Ларису не раз недобро попрекнут.
Подлетая к Нюрбе, Лариса в глубине души надеялась на восторженный прием, на признание открытия, совершенного геологами партии № 26 Центральной экспедиции. Она была горда тем, что она, молодой специалист, с только одним, но безотказным помощником, смогла найти то, что в течение семи лет искала целая армия геологов и среди них настоящие «зубры» от геологии. В то же время она сознавала, что тут, конечно, имело место счастливое стечение обстоятельств: правильное определение Натальей Николаевной Сарсадских в 1953 г. места поисковых работ; находка в прошлогодних ее шлихах крупных зерен не встреченного ранее лилово-красного граната и крупных зерен ильменита, а в пробе - алмаза; сверхвнимательное отношение к этой находке и определение А. А. Кухаренко этих минералов как непременных спутников алмаза; применение «пироповой шлиховой съемки»; настойчивость Н. Н. Сарсадских, А. А. Кухаренко и И. И. Краснова в обосновании необходимости продолжения полевых работ в 1954 г. Большое значение имели кропотливый труд и самоотверженное отношение к работе Л. А. Попугаевой и, наконец, всепоглощающая вера всех в успех.
Теплой встречи не получилось. Начальник Амакинской экспедиции М. Н. Бондаренко не мог допустить, чтобы открытие было сделано не его экспедицией, а кем-то из «гастролеров», как он называл геологов из Москвы, Ленинграда, Иркутска и других городов, которые работали во время полевых сезонов. Тем более, что огромный отряд амакинцев вел безуспешно поиски вот уже семь лет. Бондаренко уже разработал план, как сделать так, чтобы лавры первооткрывателей достались бы им. Сначала он просто в грубой форме отрицал возможность нахождения кимберлитов в бассейне р. Далдын. Затем потребовал сдать якобы на хранение в «первый отдел» все полевые материалы и образцы, ссылаясь на секретность тематики работ. Лариса выполнила это требование.
В сентябре в Нюрбе состоялось большое совещание Союзного треста № 2, посвященное алмазной тематике Вилюйского бассейна, которое собрало около 100 специалистов-алмазников из различных геологических учреждений СССР. Участвовавший в нем геолог А. Д. Харькив позднее вспоминал: «...важность этого совещания - первого после открытия кимберлитов в Западной Якутии трудно переоценить: оно положило начало новой эре в изучении алмазоносное™ не только Якутии, но и всей территории нашей страны и многих районов мира» [3]. М. А. Гневушев так описывает это событие: «... в переполненном зале (помещения районной библиотеки - Г. А.), где буквально яблоку негде было упасть, Л. А. Попугаева доложила об открытии первой кимберлитовой трубки, показала первые образцы никем ранее не виданных якутских кимберлитов. Этот доклад был, конечно, самым главным и самым интересным... Многолетние труды дали, наконец, свои результаты... тайна якутских алмазов разгадана. Уже известно, что, как и где нужно искать» [4]. По мнению геолога В. Л. Масайтиса, «непосредственные поиски кимберлитов стали возможны благодаря тому, что Н. Н. Сарсадских и Л. А. Попугаева разработали и успешно использовали предложенный ими метод пироповой съемки» [5]. Много лет спустя, в 1988 г. Г. X. Файн-штейн признает, что «внедрение этой методики (поиска коренных месторождений алмазов по минералам-спутникам, а именно, по пиропам и пикроильменитам) привело к открытию многочисленных кимберлитовых тел на Сибирской платформе» [6].
Однако текст решения этого совещания отрицал какое-либо участие в открытии работников партии № 26 Центральной экспедиции. В нем говорилось: «...в 1954 году Амакинской экспедицией открыты два новых богатых алмазоносных района - Мало-Ботуобинский и Далдынский... В этих же районах Амакинской экспедицией уста-
новлена прямая связь между содержанием в россыпях алмаза и пиропа, а в районе реки Далдын найдена коренная порода, содержащая пироп и ильменит...» [7]. И этот документ был подписан не только представителями Амакин-ской экспедиции, но и более высоким начальством: А. П. Буровым и Н. Меркурьевым. А они ведь прекрасно знали о работах партии № 26, которые проводились с 1950 г. под руководством Н. Н. Сарсадских. Но Бондаренко, родственнику министра геологии, все сходило с рук. А затем он занялся настоящим шантажом, угрозами, обвинениями с криками и оскорблениями. Понимая беззаконность своей деятельности, Бондаренко «обрабатывал» Ларису за плотно закрытыми дверями. Он добивался ее перехода задним числом в штат Амакинской экспедиции. Лариса была практически в полной «блокаде»: она не могла ни написать письмо, ни послать телеграмму, ни улететь - все контролировалось всесильным «Бондарем», как за глаза называли своего начальника окружающие. В течение почти двух месяцев не прекращалась эта жуткая травля... . Лариса попросила Ф. А. Беликова отправить Н. Н. Сарсадских телеграмму, чтобы она приехала, может, тогда вдвоем они смогли бы противостоять этому страшному напору. Она плакала день и ночь, ходила опухшая от слез и с покрасневшим лицом, по словам Е. Н. Елагиной, «с дрожавшими руками и застывшим страданием в глазах». Единственно кому она могла доверить свои страдания -это были Наталья Владимировна Кинд и Михаил Андреевич Гневушев, но и они, кроме сочувствия, ничего сделать не могли. 15 ноября 1954 г. Лариса подписала заявление о переходе, не в силах больше противостоять такому натиску.
Н. Н. Сарсадских, узнав от геологов НИИГА об этих событиях, стала буквально бомбардировать телеграммами Бондаренко и другие инстанции с требованием вернуть ее сотрудницу с каменным материалом и полевой документацией для написания отчета. Однако возвращение в Ленинград не принесло Ларисе никакого облег чения. Во ВСЕГЕИ она не встретила ни сочувс твия, ни понимания, более того - ее обвиняли в желании присвоить открытие, лишить Наталию Николаевну прав на него. И никакие попытки объяснить или рассказать о пережитом не принимались во внимание. Многим казалось, что он бы в подобной ситуации выстоял, не сдался бы. Эта была трагедия, изменившая всю жизнь открытого, кристально честного человека. Эти события повлияли и на ее характер. Она стала нервной, излишне резкой, часто непримиримой с начальством. По мнению моего коллеги, Е. Б. Трейвуса, заинтересовавшегося трагической судьбой Л. А. Попугаевой, познакомившегося не только почти со всеми публикациями, посвященными ей, но и с ее родными и знакомыми, проследившего весь ее жизненный путь, «в тот год Попугаева выплакала, наверно, свои слезы за всю предыдущую и последующую жизнь». То что она не любила говорить о своем открытии, подтверждает и дочь Л. А. Попугаевой Наташа.
После завершения весной 1955 г. отчета по теме Л. А. Попугаева вынуждена была возвратиться в Нюрбу. А перед отъездом она пыталась добиться правды, ездила в Москву в ЦК КПСС, написала письмо в Якутский обком партии, обращалась к замминистра геологии. В каждом из этих обращений она доказывала незаконность замалчивания роли Н. Н. Сарсадских в открытии перзого в России коренного месторождения алмазов. Оттуда, из Нюрбы. она сделала еще одну попытку, теперь уже письменно, объяснить ситуацию Наталье Николаевне, но, к сожалению, и тогда она не была услышана.
Когда Л. А. Попугаева приехала в партию, работавшую в районе трубки «Зарница», она увидела, что заявочный столб уничтожен; со злорадством ей объявили, что якобы настоящая трубка находится не на том месте, которое она нанесла на карту. Одним словом, геологам было дано указание: сделать все, чтобы ничто не напоминало о людях, первыми обнаружившими кимберлитовую трубку. Однако, несмотря на такое отношение, Лариса осталась верна себе и своим жизненным принципам и в полевой сезон 1955 г. посоветовала геологу В. Н. Щукину повнимательнее посмотреть аллювий одного из притоков Далдына, где она в прошлом году обнаружила пиропы. Благодаря ее совету, им была открыта трубка «Удачная». Лариса Анатольевна понимала, что до серьезных геологических работ ее не допустят, так как для Амакинской экспедиции она уже никакого интереса не представляет. При составлении списков участников открытия на соискание Ленинской премии Л. А. Попугаева в первый вариант была включена, но в последней инстанции ее фамилию вычеркнули. В 1957 г. в связи с 325-летием вступления Якутии в состав Российской Федерации Л. А. Попугаеву в числе других 350 человек наградили орденом Ленина, а Н. Н. Сарсадских - орденом Трудового Красного Знамени. Только спустя почта 20 лет, в 1970 г., она была удостоена значка «Первооткрыватель месторождения», Н. Н. Сарсадских же получила такую награду лишь в 1990 г., через 36 лет после открытия. Не «забыли» и еще одного первооткрывателя, без которого открытие могло бы и не состояться - Ф. А. Беликова. Ему «отвалили» два месячных оклада коллектора, однако даже не подумали улучшить его жилищные условия. Так и прожил он с женой в одной комнате в жуткой коммуналке с соседом-пьяницей. Да и Лариса Попугаева лишь за три года до смерти получила отдельную квартиру. Об этом хлопотали якутские власти и иностранные корреспонденты.
В 1955 т. Попугаева уволилась из Амакинской экспедициии и уехала в Ленинград. 1956-1957 гг. она работала во ВСЕГЕИ в обстановке гравли, изоляции и непримиримости. Попытка поступить в 1956 г. в аспирантуру при ВСЕГЕИ была напрасной: ее «завалили» на экзамене по минералогии. Тогда Л. А. Попугаева поступает в аспирантуру Горного института на кафедру полезных ископаемых, а потом переходит на кафедру минералогии. К сожалению, там не сложились отношения с научным руководителем, и в 1959 г. она устраивается на работу в Центральную научно-исследовательскую лабораторию камней-самоцветов при Ленгорисполкоме, а в 1960 г. становится ее заведующей. Ей и ее помощнице Лидии Александровне Соловьевой поручают провести «инвентаризацию» месторождений самоцветов Советского Союза. Работа предстояла огромная. Надо было обследовать все месторождения камнесамоцветного сырья, возродить заброшенное производство, которое могло принести стране огромную при-
быль. К Попугаевой тянулись художники, знатоки камня, мастера, тонко чувствующие красоту самоцветов. Особенно хотелось Ларисе Анатольевне увидеть изделия из прекрасной отечественной бирюзы, топаза, лазурита, шпинели и т. д. Ей пришлось обследовать более 100 месторождений цветных камней. Руководствуясь интересами ювелирной промышленности, она смогла в 1965 г. попасть на прием к Председателю Совмина А. Н. Косыгину, которому подробно обрисовала безрадостную картину использования российских самоцветов. Через год в Ленинграде был организован Научно-исследовательский институт «Ювелирпром». Возможно, при этом было учтено и мнение Ларисы Анатольевны о необходимости создания специального института, занимающегося проблемами ювелирной промышленности. В нем и проработала Л. А. Попугаева до своих последних дней.
Одновременно с работой Лариса Анатольевна готовила к защите диссертацию. Ее автореферат был составлен по совокупности ранее опубликованных работ, посвященных самоцветам и лучшему из них - алмазу. Ученый совет Горного института, состоявший из 25 человек, единогласно проголосовал за присуждение ей степени кандидата геолого-минералогических наук.
В 1974 г. Лариса была приглашена в Якутию на празднование 20-летия открытия «Зарницы». После тяжелых раздумий она все же поехала. Конечно, спустя 20 лет там многое изменилось. Бондаренко давно уже был снят с работы. Как проходил этот праздник и какие чувства он пробудил в сердце Ларисы Анатольевны, теперь мы уже не узнаем.
Мой однокурсник Дмитрий Вячеславович Воронин познакомился с Л. А. Попугаевой, когда она работала в НИИ «Ювелирпроме». Они виделись всего один раз, но эта встреча произвела на него неизгладимое впечатление. Лариса Анатольевна не любила вспоминать свою «алмазную эпопею»; она не рассказывала об этом даже своей дочери, а тут не выдержала и поведала свою трагическую историю мало знакомому, но подкупающе внимательному человеку, умеющему искренне слушать собеседника. Дмитрия Вячеславовича более всего в этом рассказе поразило, что человека, сделавшего нужное и важное для страны открытие, подвергли, по распоряжению начальства, такому дикому унизительному издевательству как домашний арест. Каким потрясением для души и ума было это заточение! Бессильная злоба на свою доверчивость. А угрозы и строго охраняемая изоляция от внешнего мира! Острая, отравляющая душу досада из-за того, что не смогла защитить открытие, себя, Сарсадских. Чей ум и сердце могли бы вынести такие трагические события без последствий? Вероятно, там во время домашнего ареста и началась ее болезнь (аневризма аорты), приведшая Ларису к такой ранней смерти. Сурово обошлась с ней судьба. Но имена ее мучителей забыты, а имя Ларисы Попугаевой навечно связано с алмазами, как Гагарин с космосом, и этого отнять невозможно.
Осенью 2005 г. во ВСЕГЕИ отмечали 90-летие Н. Н. Сарсадских. Пришло много соратников, коллег и гостей, пожелавших поздравить юбиляршу. Все отмечали заслуги Натальи Николаевны в решении алмазной проблемы страны. Много было сказано добрых хороших слов и пожеланий. А я все ждала, вспомнит ли Наталья Николаевна о той, с которой в те счастливые годы они вместе шли к «открытию века», о Ларисе Попугаевой. К сожалению, непонимание, обиды, нашептывания развели этих высококлассных специалистов, безусловно, честных и бескомпромиссных, и вместе они не праздновали свою победу. В конце праздника Наталья Николаевна подошла ко мне со словами: «Давайте поднимем этот бокал за Ларису Попугаеву! За нашу с ней победу! Жалко, что так все получилось...». Я была бесконечно рада этим словам, рада за Наталью Николаевну, за Ларису, за правду и справедливость.
Л. А. Попугаевой не стало 19 сентября 1977 г. В этот день она рано утром приехала из Москвы от Н. В. Кинд, с которой они были очень дружны с 50-х годов. На вокзале ее встречали муж и дочь. Лариса Анатольевна поспешила на работу, а в обеденный перерыв пошла в булочную. По дороге она и упала: разрыв аорты. Спасти ее было невозможно. Жизнь оборвалась внезапно и слишком рано. Многие планы остались невыполненными.
Для многих эта смерть означала потерю фанатично преданного своему делу геолога, первого открывшего коренное месторождение якутских алмазов, для других - уход из жизни человека, присвоившего только себе открытие, для близких и друзей - невосполнимую потерю очень заботливого, отзывчивого, всегда готового прийти на помощь человека. В памяти близко знавших ее людей Лариса навсегда останется открытой, прямой, доверчивой, с чувством юмора и развитой фантазией. Все отмечали ее красоту, женственность и обаяние. Ее друзей удивляло в ней умение давать оценки, как теперь выяснилось, довольно правильные, многим политическим событиям, которые тогда происходили в нашей стране.
Есть на Руси поговорка: «все тайное становится явным». Так и история трубки «Зарница» была правдиво рассказана спустя много лет. Режиссер Леннаучфильма Валентин Витальевич Венделовский в своем фильме «Якутские алмазы» поведал в 1985 г. настоящую историю открытия «Зарницы», признав огромное значение работ Н. Н. Сарсадских, А. А. Кухаренко, И. И. Краснова, В. Л. Масайтиса.
В 1989 г. в Якутии состоялось празднование 40-летия находки алмазной россыпи на Вилюе. Здесь все уже знали правду о людях, открывших первую кимберлитовую трубку в Якутии.
30 июня 1994 г. в Удачном прошли торжественные мероприятия, посвященные 40-летаю открытия первого коренного месторождения алмазов в России - трубки «Зарница». Много сил и душевной теплоты в проведение этих торжеств вложил якутский историк Рашит Юзмухаметов. Он детально изучил события тех лет и постарался открыть людям правду об истории поисков и открытий алмазов. Его перу принадлежат замечательные очерки
о первооткрьтательницах алмазных месторождений Л. А. Попугаевой, Н. Н. Сарсадских, Н. В. Кинд, Е. Н. Елагиной6. Первооткрывателей трубки Н. Н. Сарсадских, Ф. А. Беликова и дочку Л. А. Попугаевой Наталью Викторовну встречали как дорогих и почетных гостей. Им было предоставлено право открыть мемориал. Много радостей гостям доставила поездка на «Зарницу». Там они увидели восстановленным заявочный столб с текстом записки Л. А. Попугаевой, написанной после открытия кимберлитовой трубки. Их порадовало и то, что проведенная в 1980-х годах детальная разведка трубки «Зарница» с подсчетом запасов до глубины 300 м установила, что содержание ювелирных алмазов в трубке и их стоимость значительно выше, чем это представлялось ранее.
Если на историю «Зарницы» посмотреть с точки зрения «общество и человек», тогда то, что произошло с открытием «Зарницы». - это трагедия не только Попугаевой, Сарсадских и других, это трагедия всего общества. В судьбе Ларисы по-своему проявились многие противоречия ушедшего века, судьба родины.
СПбГУ гордится своими выпускниками А. А. Кухаренко, Н. Н. Сарсадских, Л. А. Попугаевой, М. Н. Гневу-шевым, И. И. Красновым. Н. В. Кинд, прославившими ленинградскую минералогическую школу своими работами по алмазной тематике, которые привели к открытию первого коренного алмазного месторождения. Имя выпускницы кафедры минералогии Ларисы Гринцевич-Попугаевой. первой открывшей в Якутии алмазоносную кимберли-товую трубку, навсегда войдет в историю не только геологического факультета и университета, но и в историю минералогии. Такие открытия происходят раз в 100 лет. и совершаются они особыми людьми, безгранично преданными геологии, смелыми, умеющими добиваться своей цели, решительными, самоотверженными, обладающими необыкновенным трудолюбием и безмерной верой в успех дела.
Имя выпускницы кафедры минералогии ч1ут и в Якутии: ее именем названы кимберлитовая трубка, открытая в 1973 г., и ювелирный алмаз весом 29,4 карата, а также улицы в поселках Айхал и Удачный. А весной 2005 г. в Якутию прибыл, чтобы «поселиться» гам навсегда, памятник Ларисе Анатольевне Попугаевой, выполненный по проекту скульптора Валерия Баркова, - памятник, который давно ждали труженики алмазного края, так как, по их мнению, Лариса Попугаева больше, чем кто-либо другой, достойна памятника от продолжателей ее дела. Ее образ должен быть сохранен для новых поколений тружеников Алмазного края, посвятившим себя поискам, разработке и изучению алмазных месторождений Якутии.
Summary
Anastasenko G. F. Discovery of century.
A significant event happened in 1954: the first fundamental diamond deposit was discovered in Yakutia. This discovery was made by the scientists of the Mineralogical school of Leningrad University - N. N. Sarsadskiyh, L. A. Popugaeva, A. A.Kuhkarenko. it was based on the previous works and search of the whole army of Russian geologists. This discovery made an impotant influence on Larisa Popugaeva's destiny who was lucky to find the first kimberlite pipe "Zarnitsa".
Литература
1. Сарсаоских H. H. Открытие «Зарницы». История длиной в 40 лет. СПб.. 1997. 2. Юзмухаметов Р. Н. История поисков и открытия коренных месторождений алмазов в Якутии (1948-1955 гг.). Якутск, 2001. 3. Харышв А. Д.. Зинчук Н. N.. Зуев В. М. История алмаза. М., 1997. 4. Гневушев М. А. Якутские алмазы. М„ 1963. 5. Масайтис В. Алмазный корень // Вилюйские зори (Мирный). 1999. № 3. 6. Файнштейн Г. X. За нами встают города. Иркутск, 1988. 7. Юзмухаметов Р. П. Женщины-первооткрывательницы якутских алмазов. Якутск, 1998.
Статья поступила в редакцию 15 апреля 2006 г.
6 Н. В. Кинд и Е. Н.
Елагина -
известные первооткрывательницы кимберлитовых трубок в Яку тии.
