CC BY
62ОТКАЗ ОТ ПРАВА НА ВОЗРАЖЕНИЕ ПРИ ОСПАРИВАНИИ
ДЕЙСТВИЯ СДЕЛОК Фаткуллин А. Р.
Фаткуллин Артём Равильевич - бакалавр юриспруденции, студент-магистрант, кафедра гражданского права и процесса и международного частного права, юридический институт, Российский университет дружбы народов, г. Москва
Аннотация: статья посвящена отказу от права на возражение при оспаривании действия сделок и сферах применения принципа эстоппель как нового механизма защиты прав. Проанализировав актуальное законодательство и судебную практику, был рассмотрен новый для российского права правовой феномен - эстоппель, определена его правовая основа, выявлена и обоснована двойственность принципа эстоппель в российском гражданском праве, влияющая на область его применения, содержит научный анализ основных правил применения принципа эстоппель, его трансформации в частноправовую сферу, исследуются вопросы правового регулирования и правовой природы отказа от права. Ключевые слова: эстоппель, судебное разбирательство, механизм защиты, договора.
Эстоппель (от англ. «estop» — лишать права выдвигать возражения) представляет собой правовой принцип, в силу которого лицо утрачивает право ссылаться на какие-либо факты в обоснование своих требований и возражений при наступлении определенных обстоятельств. Применение указанного принципа позволяет внести определенность в правоотношения компаний, защитить их от необоснованных требований и претензий, не нарушить их разумных ожиданий относительно поведения контрагентов, сделать гражданский оборот более стабильным и предсказуемым.
Эстоппель имеет широкую сферу применения, используется в области материального и процессуального права и позволяет добросовестным участникам гражданского оборота обезопасить себя от неожиданных притязаний контрагентов, которые, несмотря на достигнутые договоренности, могут выдвигать свои возражения и требования повторно или же заявлять новые требования. Применение эстоппеля позволит отклонить такие притязания без рассмотрения их по существу, что является эффективным средством правовой защиты. Рассмотрим, в каких случаях допустимо использование данного принципа.
Нередко на практике коммерсанты совершают сделки, которые могут быть признаны недействительными при определенных обстоятельствах. На те или иные спорные аспекты при согласовании условий сделки коммерсанты могут закрыть глаза, поскольку размер выгод от ее совершения является значительным и перевешивает возможные риски. Если недобросовестный контрагент или иное заинтересованное лицо обратится с иском в суд о признании сделки недействительной, использование эстоппеля позволит защититься от предъявленного иска.
Недобросовестными являются действия стороны сделки, которая вела себя таким образом, что не возникало сомнений в том, что она согласна со сделкой и намерена придерживаться ее условий, но впоследствии уже после ее исполнения контрагентом обратилась в суд с требованием о признании сделки недействительной, чтобы получить для себя необоснованные выгоды и преференции, в то время как никто не вправе извлекать какие-либо преимущества из своего незаконного поведения (постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 07.11.2014 по делу № А56-68173/2013) [9].
Согласно п. 5 ст. 166 ГК РФ заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки [7].
В качестве таких действий, которые свидетельствуют о фактическом принятии условий сделки, согласии с ее содержанием, могут рассматриваться, в частности, подписание сделки без замечаний, получение исполнения по ней без возражений, оформление
сопроводительных документов и др. (постановление Арбитражного суда Московского округа от 27.10.2014 по делу № А40-15580/13-102-145) [9].
На основании данного принципа можно будет отклонить иск о признании сделки недействительной, если он заявлен недобросовестной стороной, которая получила причитающееся ей исполнение, однако от предоставления своего исполнения стремится уйти (решение Арбитражного суда Республики Марий Эл от 08.04.2015 по делу № А38-3908/2014) [9].
Дополнительным аргументом в этом случае для применения эстоппеля будет указание на то, что приводимые в подтверждение недействительности сделки обстоятельства могли быть установлены на момент ее совершения (например, формальное несоответствие закону, отсутствие корпоративного одобрения и т.п.), однако компания заявляет об этом только спустя значительное время после совершения сделки, когда она со стороны добросовестного ответчика была в полном объеме или в значительной степени исполнена, например, выдан кредит или передано имущество, выполнена работа и др. (постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 26.01.2015 по делу № А32-527/2014) [9].
Так, например, в одном деле суд отклонил иск о признании недействительным дополнительного соглашения к договору аренды, которое продлевало его срок и в течение длительного периода времени исполнялось сторонами. Суд отметил, что в соответствии с действующим законодательством заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки (правило эстоппель). Кроме того, суд указал на недобросовестность истца, который, ссылаясь на недействительность дополнительного соглашения к договору аренды без заявления самостоятельного искового требования о признании недействительным самого договора аренды, по существу, пытался обойти нормы ГК РФ о применении срока исковой давности, что является недопустимым (постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 22.01.2015 по делу № А32-6342/2014) [9].
Важное значение принцип эстоппель имеет в сфере взаимодействия компаний при исполнении заключенных договоров. Для ускорения работы и оперативного обмена документами и информацией они используют современные средства коммуникаций, в частности электронную почту.
Такой способ взаимодействия признается допустимым в соответствии с п. 2 ст. 434, п. 1 ст. 452 и п. 1 ст. 6 ГК РФ (постановления Президиума ВАС РФ от 12.11.2013 № 18002/12, ФАС Центрального округа от 21.01.2010 по делу № А14-3050/2009/122/15, Московского округа от 17.05.2013 по делу № А40-102005/12-57-977) при условии, что переписка велась уполномоченными представителями сторон (постановление АС Московского округа от 23.04.2015 по делу № А40-102005/12-57-977) [7], [9].
Возможность использования электронной переписки в гражданском обороте лучше всего закрепить в соглашении сторон с указанием конкретных адресов почты, с которых будет вестись переписка, либо сделать ссылку на домен с указанием на то, что юридически значимые стороны признают переписку с любых адресов, зарегистрированных на данном домене.
Письма с почты, зарегистрированной на корпоративном домене, будет проще доказывать как исходящие от контрагента, чем письма, отправленные с почты, зарегистрированной на открытом домене (www.mail.ru, www.yandex.ru и др.). Дело в том, что на таких открытых доменах, в отличие от корпоративного, почту может зарегистрировать любое лицо. К корпоративной же почте доступ ограничен — он возможен только для сотрудников соответствующей компании.
Однако и при отсутствии в договоре условия о возможности использования электронной почты в процессе его исполнения либо наличие условия о возможности ее использования для определенных целей (например, для выставления счетов и направления актов) не исключает возможности ссылаться на электронную переписку как на доказательство тех или иных обстоятельств (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 08.08.2012 по делу № А53-
61
11601/2011 [9]. Помогут в этом конклюдентные действия самих сторон договора, которые осуществляют и принимают исполнение по нему (постановление АС Северо-Западного округа от 24.10.2014 по делу № А56-77438/2013) [9]. Например, подтверждением фактического согласования возможности использования электронной переписки может быть длительное ее использование для направления документов (счетов, счетов-фактур, писем, уведомлений и т.д.) в совокупности с действиями по исполнению договора (передача имущества, сдача результата работ, перечисление платежей, принятие исполнения и т.п.) (постановление АС Московского округа от 16.03.2015 по делу № А40-84594/14) [9].
В такой ситуации одна из сторон договора будет не вправе в дальнейшем ссылаться на формальное несогласование в договоре условия о возможности использования электронной почты, а также ставить вопрос о том, что она не получила какой-либо корреспонденции, а электронную переписку считает ненадлежащим доказательством. Такое недобросовестное поведение будет считаться злоупотреблением правом (постановление ФАС Московского округа от 17.02.2014 по делу № А40-66373/13-173-590) [9].
Например, получив от заказчика уведомление о расторжении договора по электронной почте, исполнитель, действуя добросовестно и разумно, должен при возникновении у него сомнений в статусе договора запросить у него разъяснения. Не сделав этого, он выражает свое согласие с расторжением договора, что лишает его права в дальнейшем выдвигать свои возражения по поводу действия расторгнутого договора (эстоппель) (постановление ФАС Дальневосточного округа от 11.10.2011 по делу № А04-587/2011) [9].
Если исполнитель не представит достоверных и допустимых доказательств оказания своих услуг заказчику и их принятия именно последним (ст. 65 АПК РФ), он не вправе претендовать на получение оплаты (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 26.11.2009 по делу № А70-34/2009), что при этом не исключает его права предъявить свои требования к тому лицу, кто действительно пользовался услугами [7], [9].
На основании принципа эстоппель можно отклонять многие доводы и возражения процессуального оппонента при рассмотрении спора вышестоящими судебными инстанциями со ссылкой на то, что такие доводы и возражения не заявлялись им суду первой инстанции (постановление Арбитражного суда Уральского округа от 12.02.2015 по делу № А60-12264/2014) [9].
Так, к примеру, кассационный суд при рассмотрении дела об изменении размера арендной платы земельного участка отклонил довод арендатора о том, что определенная на основании отчета об оценке рыночная стоимость земельного участка является недостоверной, поскольку он не заявлял возражений относительно рыночной стоимости спорного земельного участка и достоверности отчета в судах первой и апелляционной инстанций, указывая при этом на отсутствие необходимости представления в материалы дела отчета в полном объеме, оспаривая правовые, а не фактические основания заявленного иска. Эти обстоятельства влекут потерю арендатором права на возражение (эстоппель) в отношении рыночной стоимости спорного земельного участка, определенной на основании отчета об оценке и отклонение довода арендатора (постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 10.03.2015 по делу № А19-688/2013) [9].
Проиграв спор в суде первой инстанции, некоторые компании при обжаловании судебного акта в вышестоящих инстанциях приводят в подтверждение своих доводов, в частности, аргумент о том, что суд при разрешении дела нарушил правила подведомственности, поскольку он вообще не имел права его рассматривать. Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом (ч. 1 ст. 47 Конституции РФ) [6]. Вместе с тем при рассмотрении дела в вышестоящих судебных инстанциях такой довод будет отклонен, поскольку в целях соблюдения принципа правовой определенности нарушение правил подведомственности не является основанием для отмены судебного акта и прекращения производства по делу при условии, что стороны не ссылались на неподведомственность дела и были согласны на рассмотрение дела арбитражным судом (постановление Президиума ВАС РФ от 28.04.2009 № 13798/08) [9].
62
Для суда в такой ситуации очевидно, что сторона, проигравшая судебный спор, пытается использовать всевозможные доводы, чтобы отменить принятое против нее судебное решение. Однако такой аргумент, как нарушение правил подведомственности, обязательно должен быть заявлен суду первой инстанции.
Если же он не заявлялся, сторона участвовала в заседаниях, приводила аргументы и доказательства, реализовывала процессуальные права и обязанности, оснований для выдвижения такого аргумента в дальнейшем не имеется. Иными словами, участвуя в разбирательстве дела определенным судом и не заявляя по этому поводу возражений, участник спора теряет право в будущем выдвигать возражения по поводу того, что данному суду дело неподведомственно в силу принципа эстоппель. Такие действия являются конклюдентными и свидетельствуют о признании стороной компетенции арбитражных судов на рассмотрение возникшего спора и влекут потерю права на возражение в отношении подведомственности спора постановление Арбитражного суда Уральского округа от 11.02.2015 по делу № А60-27960/2014 [9].
Возможность применения принципа эстоппель в арбитражном процессе, в том числе и по вопросу определения компетентного суда, была подтверждена Президиумом ВАС РФ в постановлениях (от 22.03.2011 № 13903/11, от 23.04.2012 № 1649/13, от 24.06.2014 № 1332/14) [9].
Помимо довода о нарушении правил подведомственности, использование принципа эстоппель позволит также отклонить довод о нарушении подсудности спора, если будет установлено, что соответствующее возражение у проигравшей спор стороны появилось только на стадии, когда решение было принято против нее, при том, что при рассмотрении дела судом первой инстанции она активно участвовала в процессе и на это обстоятельство не ссылалась.
Указанные действия свидетельствуют о признании стороной компетенции соответствующего суда посредством конклюдентных действий, что влечет за собой потерю права на возражение (эстоппель) в отношении подсудности спора (постановления Президиума ВАС РФ от 23.04.2012 № 1649/13, ФАС Западно-Сибирского округа от 04.04.2014 по делу № А45-20941/2010) [9].
Эстоппель может быть применен против довода о некомпетентности как государственного, так и третейского суда. Даже если третейский суд был аффилирован со вторым участником спора, само по себе это обстоятельство не свидетельствует о нарушении им принципов беспристрастности и объективности при отсутствии конкретных и достоверных доказательств того, что такой участник может действительно влиять на принимаемые судом решения (определение ВС РФ от 09.02.2015 по делу № 310-ЭС14-4786) [9] Поэтому, если участник третейского разбирательства при рассмотрении дела третейским судом не ссылался на отсутствие у того компетенции, активно участвовал в процессе, оснований отменить принятое таким судом решение не получится: он теряет право на возражение об отсутствии у суда компетенции по рассмотрению спора. Кроме того, если сторона знала об аффилированности и умолчала об этом факте в третейском разбирательстве в целях оспаривания компетенции, заявление об отсутствии компетенции в государственной процедуре может быть расценено как недобросовестное процессуальное поведение со стороны такого субъекта (определение ВС РФ от 19.03.2015 по делу № 310-ЭС14-4786, А62-171/2014) [9].
Надлежащим волеизъявлением на выбор арбитража как компетентного суда будет указывать также факт ведения с ним переписки юристом материнской компании, представляющим интересы дочерней компании (участника спора). Вступая в переписку с ним, арбитраж мог учитывать подконтрольность дочерней компании материнской, общие цели их деятельности, в том числе возможность материнской компании давать указания дочерней. Исходя из этого, юрист контролирующего общества, взявший на себя обязанность представлять интересы дочернего, выполняет свои служебные обязанности, и его полномочия явствуют из обстановки, в которой он действует п. 1 ст. 182 ГК РФ [7]. Эти обстоятельства влекут за собой потерю дочерним обществом как участником спора права
63
ссылаться на его недолжное уведомление о назначении арбитра или об арбитражном разбирательстве или на невозможность по другим причинам представить свои объяснения (постановление Президиума ВАС РФ от 24.06.2014 № 1332/14) [9].
Эстоппель можно также использовать в противовес довода о том, что участник спора не был надлежащим образом уведомлен о времени и месте судебного разбирательства, если такой довод заявляется на стадии кассационного обжалования судебного акта, при том, что в суде апелляционной инстанции он не заявлялся (постановление ФАС Московского округа от 10.12.2012 по делу № А40-97061/09-78-446Б) [9].
Так, в одном деле от имени компании в апелляции участвовал представитель по доверенности, он же подавал апелляционную жалобу, делал заявления по существу спора. При этом в суде апелляционной инстанции компания не заявляла о ненадлежащим уведомлении ее о судебном процессе, данный довод был приведен только в суде кассационной инстанции. Полномочия представителя действовать от имени компании в кассации не оспаривались, данный довод был приведен только в рамках надзорной жалобы.
Совокупность действий компании, по мнению суда надзорной инстанции, повлекло утрату права ссылаться на возражения в отношении ненадлежащего уведомления при молчаливом одобрении действий (принцип эстоппель). При таких условиях (в ситуации участия представителя компании в разбирательстве дела в апелляции и отсутствия заявления об оспаривания его правомочий в суде кассационной инстанции), нельзя было сделать вывод о том, что компания была лишена возможности предоставить доводы в свою защиту (Определение ВАС РФ от 28.10.2011 № ВАС-8661/11) [9].
Особо важное значение рассматриваемый принцип имеет в сфере использования такой примирительной процедуры как заключение мирового соглашения (определение КС РФ от 24.02.2004 № 1-О) [9].
В соответствии с задачами судопроизводства, а также ч. 1 ст. 128 АПК РФ, регламентирующей примирительные процедуры, утвержденное судом мировое соглашение является процессуальным способом урегулирования спора, который основывается на примирении сторон на взаимоприемлемых условиях, что влечет за собой ликвидацию спора о праве в полном объеме [8].
В части 2 ст. 9 АПК РФ предусмотрено, что лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий. Невключение в текст мирового соглашения условий о необходимости выполнения каких-либо дополнительных обязательств означает соглашение сторон о полном прекращении гражданско-правового конфликта и влечет за собой потерю права сторон на выдвижение новых требований (эстоппель), вытекающих как из основного обязательства, так и из дополнительных по отношению к основному обязательств (постановление Президиума ВАС РФ от 22.03.2011 № 13903/10, п. 15 постановления Пленума ВАС РФ от 18.07.2014 № 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе») [8], [9].
Не включив в текст мирового соглашения условия о разрешении тех или иных требований, связанных с предметом спора, стороны теряют право в дальнейшем их заявлять. Такой подход не нарушает баланс интересов участников спора, поскольку они заключают мировое соглашение, исходя из существующих реалий и рассчитывая на ликвидацию спора полностью без риска для себя предъявления дополнительных требований со стороны процессуального оппонента. В ином случае мировое соглашение могло бы быть вообще не заключено постановление Арбитражного суда Московского округа от 09.10.2014 по делу № А40-189500/13 [9]. Заключение мирового соглашения удовлетворяет интересам обеих сторон, и должник будет вправе рассчитывать на прекращение любых претензий по спору.
Риск негативных последствий несет кредитор, который обладал соответствующим правом и должен был понимать, что мировое соглашение должно влечь прекращение конфликта как из основного обязательства, так и из всех дополнительных, связанных с ним обязательств. Выдвигая же новые требования, соответствующая сторона спора действует непоследовательно и нивелирует последствия прекращения спора, что противоречит
правовой природе мирового соглашения (постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 13.04.2015 по делу № А40-189980/2014) [8], [9].
Исключение составляет случай, когда в мировом соглашении специально было оговорено право одной из сторон на предъявление определенных требований, например, право кредитора на взыскание неустойки с должника (решение Арбитражного суда Свердловской области от 07.04.2015 по делу № А60-57297/2014).[9] Такое право утвержденное судом мировое соглашение не прекращает, поэтому в отношении подобных требований эстоппель не действует.
Список литературы
1. Седова Ж. И. Принцип эстоппель и отказ от права в коммерческом обороте Российской Федерации // Статут, 2014. 159 с.
2. Коблов А. С. Правило эстоппель в российском праве: проблемы и перспективы развития/ А. С. Коблов // Закон, 2012. № 5. С. 212-219.
3. Новосельнов Д. А. Эстоппель при признании сделки недействительной / Д. А. Новосельнов // Петербургский юрист, 2015. № 4. С. 68-73.
4. Софонов И. Ю. Современный правоприменительный подход к квалификации отказа от права в договоре / И. Ю. Софонов // Право и экономика, 2015. № 3. С. 18-23.
5. Черных И. И. Эстоппель в гражданском судопроизводстве / И. И. Черных // Законы России. Опыт. Анализ. Практика, 2015. № 12. С. 81-88.
6. Конституция Российской Федерации» (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ).
7. Гражданский кодекс РФ. [Электронный ресурс]: Федер. закон от 30.11.1994 № 51 -ФЗ. Часть первая // Рос. газ. 1994. 8 дек. (в ред. от 31 января 2016). СПС «КонсультантПлюс» Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5142/ (дата обращения: 01.12.2016).
8. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 № 95-ФЗ (ред. от 01.05.2016) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.06.2016) // Собрание законодательства РФ. 29.07.2002. № 30. ст. 3012. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.consultant.ru/do cument/cons_doc_LAW_37800/ (дата обращения: 01.12.2016).
9. Судебная практика по делам (от 07.11.2014 по делу № А56-68173/2013; от 27.10.2014 по делу № А40-15580/13-102-145; от 08.04.2015 по делу № А38-3908/2014; от 26.01.2015 по делу № А32-527/2014; от 22.01.2015 по делу № А32-6342/2014; от 12.11.2013 № 18002/12; от 21.01.2010 по делу № А14-3050/2009/122/15; от 17.05.2013 по делу № А40-102005/12-57-977; от 23.04.2015 по делу № А40-102005/12-57-977; от 08.08.2012 по делу № А53-11601/2011; от
24.10.2014 по делу № А56-77438/2013; от 16.03.2015 по делу № А40-84594/14; от 17.02.2014 по делу № А40-66373/13-173-590; от 11.10.2011 по делу № А04-587/2011; от 26.11.2009 по делу № А70-34/2009; от 12.02.2015 по делу № А60-12264/2014; от 10.03.2015 по делу № А19-688/2013; от 28.04.2009 № 13798/08; от 11.02.2015 по делу № А60-27960/2014; от 23.04.2012 № 1649/13; от 04.04.2014 по делу № А45-20941/2010; от 09.02.2015 по делу № 310-ЭС14-4786; от 22.03.2011 № 13903/11; от 23.04.2012 № 1649/13; от 24.06.2014 № 1332/14; от 23.04.2012 № 1649/13; от 04.04.2014 по делу № А45-20941/2010; от 09.02.2015 по делу № 310-ЭС14-4786 от 19.03.2015 по делу № 310-ЭС14-4786, А62-171/2014; от 24.06.2014 № 1332/14; от 10.12.2012 по делу № А40-97061/09-78-446Б; от 28.10.2011 № ВАС-8661/11; от 24.02.2004 № 1-О; от 22.03.2011 № 13903/10; от 09.10.2014 по делу № А40-189500/13; от
13.04.2015 по делу № А40-189980/2014). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://docs.pravo.ru/ (дата обращения: 01.12.2016).
