CC BY
4
ОТГРАНИЧЕНИЕ ПРЕСТУПНОГО ДЕЯНИЯ ОТ НЕПРЕСТУПНОГО: КАКИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ КРИТЕРИЙ (ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ)
И.В. Упоров, д-р ист. наук, канд. юрид. наук, профессор Краснодарский университет МВД России (Россия, г. Краснодар)
DOI:10.24412/2500-1000-2024-6-4-183-186
Аннотация. Вопрос об отграничении преступного деяния от непреступного является дискуссионным уже длительное время. Об этом свидетельствуют законодательные уголовно-правовые нормы. В статье дается сравнительный анализ основных полноценных уголовных законов в российской правовой истории в части, касающейся предмета данного исследования, а также соответствующие научные труды. Обосновывается позиция, согласно которой целесообразно ввести в действующий УК РФ норму о малозначительности деяния как критерий, отграничивающий преступление от непреступления.
Ключевые слова: критерий малозначительности деяния, уголовный закон, формальный подход, критерий, общественная опасность.
Для того, чтобы эффективно бороться с преступностью, необходимо, по меньшей мере, четко отграничивать преступное деяние от непреступного. Российский законодатель, начиная с Уложения о преступлениях уголовных и исправительных 1845 г., делает это прежде всего путем нормативного закрепления понятия преступления. Так, в ст. 1 указанного уголовного закона имелось следующая дефиниция преступления: «Всякое нарушение закона, через которое посягается на неприкосновенность прав власти верховной и установленных ею властей или же на права и безопасность общества или частных лиц, есть преступление» [1].
Как видно, здесь за основу был взят формальный подход, присущий в то время (как, впрочем, и сейчас) германскому праву, откуда российский законодатель заимствовал немало уголовно-правовых норм. Обращает также на себя внимание то обстоятельство, что законодатель обходится без понятия «малозначительности деяния», оговариваясь лишь в ст. 7 о том, что «зло, сделанное случайно, не только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не считается виною» [1], то есть, отграничивая казус от какой-либо степени вины. В Уголовном уложении 1903 г. - последнем уголовном законе Российской империи, также за основу взят формальный подход, хотя
формулировка понятия преступления в ст. 1 несколько иная: «Преступным признается деяние, воспрещенное во время его учинения, законом под страхом наказания» [2]. Здесь законодатель также обходится без института малозначительности общественно опасного деяния.
Здесь отграничение преступного деяния от непреступного осуществляется исключительно по признаку нарушения, установленного в уголовном законе, а именно по признаку посягательства на ценности и блага, охраняемые уголовным законом, и если наступали определенные в статьях особенности части уголовного закона последствия, то деяние считалось преступлением, и виновный подлежал наказанию. В советском государстве подход законодателя к понятию преступления существенным образом меняется - вместо формального подхода приоритет отдается материальному.
При этом, однако, следует заметить, что такой подход не вытекал из советской идеологии, а стал следствием тенденции в развитии отечественно уголовно-правовой мысли, когда уже до революции 1917 г. ряд российских криминалистов считали целесообразным обратиться именно к материальному пониманию преступления (например, Н.Д. Сергиевский высказывал идею о том, что общественную опасность должна быть важнейшим признаком поня-
тия преступления, в то время как формальный подход в понимании преступления в содержательном плане ничего уголовному праву не дает [3, с. 38]). В первом полномасштабном уголовном законе (УК РСФСР 1922 г.) в соответствии с новым подходом понятие преступления в ст. 6 формулировалось следующим образом: «всякое общественно-опасное действие или бездействие, угрожающее основам советского строя и правопорядку, установленному рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени» [4].
В этом акте советский законодатель, во многом вобрав нормы Уголовного уложения 1903 г., также не использует понятие малозначительности деяния. Вместе с тем, в ст. 7 впервые на законодательном уровне дается пояснение по вопросу о том, как отграничивать преступление от непреступления по признаку опасности деяния: «Опасность лица обнаруживается совершением действий, вредных для общества, или деятельностью, свидетельствующей о серьезной угрозе общественному правопорядку» [4]. В свою очередь «вредность» и «серьезность угрозы» в этом акте не раскрываются, из чего можно сделать вывод, что данный вопрос должен был решаться судом при судебном рассмотрении конкретного уголовного дела. При этом сам подход определения преступления через «общественно опасное действие или бездействие» сохраняется до сих пор.
В следующем УК РСФСР 1926 г. то, несмотря на отказ законодателя от термина «наказание» с заменой его не «меры социальной защиты», суть понятия уголовно-наказуемого деяния в ст. 6 не изменилась -«Общественно-опасным признается всякое действие или бездействие, направленное против Советского строя или нарушающее правопорядок, установленный Рабоче-Крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени» [5]. Но именно здесь законодатель вводит в оборот понятие «малозначительности» действий и тем самым по новому толкует вопрос отграничения преступления от непреступления по признаку опасности деяния - это сделано в примечании
к ст. 6 следующего содержания: «Не является преступлением действие, которое хотя формально и подпадает под признаки какой-либо статьи Особенной части настоящего Кодекса, но в силу явной малозначительности и отсутствия вредных последствий лишено характера общественно-опасного» [5].
В дальнейшем в 1960 г. был принят последний советский УК РСФСР. Здесь интересующие нас нормы содержатся в ст. 7, где законодатель, по сути, сохраняет прежний подход при несколько иной редакции, трансформировав «примечание» к этой статье в часть вторую этой же статьи: «Преступлением признается предусмотренное Особенной частью настоящего Кодекса общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на советский общественный или государственный строй, социалистическую систему хозяйства, социалистическую собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права граждан, а равно иное, посягающее на социалистический правопорядок общественно опасное деяние, предусмотренное Особенной частью настоящего Кодекса. Не является преступлением действие или бездействие, хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности» [6].
И, наконец, в действующем УК РФ в нынешней его редакции (от 6 апреля 2024 г.) указанный подход сохраняется, о чем свидетельствует содержание ст. 14: «1. Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания. 2. Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности» [7]. Как нам представляется, тем самым российский законодатель создает определенные и не оправданные
сложности для правоприменительной практики.
Прежде всего следует заметить, что, несмотря на наличие этого института уже почти сто лет (с 1926 г.) до сих пор ни теория уголовного права, ни судебные прецеденты так и не дали внятных ответов на вопрос о том, каковы же критерии малозначительности, отличающие ее от немалозначительности. Нет ясности в решениях Верховного Суда РФ. Так, по одному из дел (2011 г.) высшая судебная инстанция установила и решила следующее: «28 марта 2009 г. З. нашел один патрон калибра 7,62 мм, который, по заключению эксперта, является боеприпасом к нарезному охотничьему огнестрельному оружию, принес его домой и незаконно хранил в квартире. Указанный патрон был обнаружен и изъят 6 апреля 2009 г. во время обыска. По приговору суда (с учетом внесенных изменений) З. осужден по ч. 1 ст. 222 УК РФ ... Признавая З. виновным в незаконных приобретении и хранении бо-еприпаса - единичного патрона калибра 7,62 мм, суд не дал оценки тому обстоятельству, что З. никакого оружия не имел, приобрел (нашел) патрон случайно и при этом не придавал никакого значения его нахождению (хранению) в своей квартире. Кроме того, суд в приговоре не привел данных, свидетельствующих о том, что З. своими действиями причинил вред или создал угрозу причинения вреда личности, обществу или государству. При таких обстоятельствах Судебная коллегия отменила приговор суда с прекращением дела на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в деянии состава преступления и признала за З. право на реабилитацию» [8]. Как видно, здесь Верховный Суд РФ указывает на отсутствие вреда (угрозы), причиненного действиями виновного как аргумент для применения ч. 2 ст. 14 УК РФ.
Но ведь если нет вреда, то есть, нет общественно опасных последствий, но нет и самого преступления, и признак малозначительности тут вообще ни причем. Похоже, что и сам законодатель не определился со своей позицией. Так, выше анализу подвергалась формулировка ст. 14 УК РФ,
которая имеет место с 1998 г., а до этого, то есть в первоначальной редакции, часть 2 ст. 14 УК РФ имела следующий вид: «Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности, то есть не причинившее вреда и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или государству».
Затем эта формулировка была усечена, и, на наш взгляд, создав противоречие, если сопоставлять её с ч. 1 ст. 14 УК РФ: если есть все признаки преступления, то как деяние может не быть преступлением? Этот вопрос уже ставился в уголовно-правовой литературе Р.Ш. Хамтаху, который, в частности, отмечает, что «если вред не причинен или даже причинен, но незначительный, то есть, не «дотягивающий» до общественной опасности, то речи вообще не должно быть об уголовно-правовых отношениях, поскольку нет общественной опасности - важнейшего и обязательного признака преступления, а вместе с отсутствием общественной опасности преступления исчезает и объект преступления как обязательный признак состава преступления, и здесь возникают уже иные правоотношения (как правило, административно-правовые или гражданско-правовые)» [9, с. 118].
Этот автор предлагает видоизменить формулировку ч. 2 ст. 14 УК РФ на следующую: «Если действиями (бездействием), указанными в статьях Особенной части настоящего Кодекса, причинен вред, не дающий оснований оценивать такие действия (бездействие) как общественно опасные, то совершившее его лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности» [9, с. 119]. Однако с такой постановкой трудно согласиться, поскольку не ясно, о каких «основаниях» идет речь.
На наш взгляд, прошедшие сто лет показали, что введение в законодательный оборот в российском уголовном законодательстве понятия «малозначительность деяния» себя не оправдало, поскольку при любом истолковании возникает тупик (все
признаки преступления есть, а преступле- ной ситуации, когда нет однозначной яс-ния нет; малозначительность предполагает ности в том, преступное или непреступное наличие вреда, но где грань степени вре- деяние имеет место, вопрос должен ре-доносности? и т.д.). Поэтому мы считаем, шать следователь и/или суд, исследуя кон-что часть 2 ст. 14 УК РФ следует исклю- кретные обстоятельства конкретного уго-чить из уголовного закона и вернуться к ловного дела в отношении конкретных об-подходу, который применял российский виняемых (подсудимых). законодатель до 1917 г. А при погранич-
Библиографический список
1. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных от 15.08. 1845 г. // Полное собрание законов Российской империи. Собрание № 2. № 19283.
2. Уголовное уложение от 22.03.1903 г. // Полное собрание законов Российской империи. Собрание № 3. № 22704.
3. Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право. Пг., 1914.
4. Уголовный кодекс РСФСР (утвержд. Постановлением Всеросс. центральн. исполнительного комитета от 01.06.1922 г.) // Собрание узаконений РСФСР. 1922 г. № 15. Ст. 153.
5. Уголовный кодекс РСФСР (утвержд. Постановлением Всеросс. центральн. исполнительного комитета от 22.11.1926 г.) // Собрание узаконений РСФСР. 1926 г. № 80. Ст. 600.
6. Закон РСФСР от 27.10.1960 «Об утверждении Уголовного кодекса РСФСР» (вместе с «Уголовным кодексом РСФСР») // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40. Ст. 51.
7. «Уголовный кодекс Российской Федерации» от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 06.04.2024) // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения - 27.05.2024).
8. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2011 года (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 01.06.2011) // СПС «Консультант-Плюс» (дата обращения - 27.05.2024).
9. Хамтаху Р.Ш. Общественная опасность и малозначительность деяния в уголовном праве: проблемы толкования и юридического закрепления // Общество и право. - 2015. -№ 2. - С. 117-119.
DELIMITING A CRIMINAL ACT FROM A NON-CRIMINAL ACT: WHAT SHOULD BE THE CRITERION (HISTORICAL CONTEXT)
I.V. Uporov, Doctor of Historical Sciences, Candidate of Legal Sciences, Professor Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia (Russia, Krasnodar)
Abstract. The issue of distinguishing a criminal act from a non-criminal one has been controversial for a long time. This is evidenced by legislative criminal law norms. The article provides a comparative analysis of the main full-fledged criminal laws in Russian legal history as it relates to the subject of this study, as well as relevant scientific works. The position is substantiated according to which it is advisable to introduce into the current Criminal Code of the Russian Federation a norm on the insignificance of an act as a criterion delimiting a crime from a non-crime.
Keywords: criterion of insignificant act, criminal law, formal approach, criterion, public danger.
