CC BY
23
УДК 80/81 (470. 4/5)
Отфитонимные ойконимы Урало-Поволжья А.Н. Куклин
Марийский государственный университет, Йошкар-Ола
Статья посвящена анализу географических названий (ойконимов) Урало-Поволжской истори-ко-этнографической области, имеющих в своей основе флористическую лексику.
The article is devoted to the analysis of geographical names that have floristic vocabulary in its basis and that are spread in the historical and ethnographic locality of the Ural and Volga region zone.
Урало-Поволжская историко-этнографическая область находится в лесной зоне Восточно-Европейской равнины. Так, Республика Марий Эл, занимая часть бассейна среднего течения Волги, разделяется рекой на два неравновеликих природных региона - Левобережье и Правобережье, которые представляют части двух почвенно-раститетльных зон: темнохвойно-широ-колиственных лесов южной тайги и северной лесостепи. Причем каждая из них по комплексу природных факторов делится на несколько ландшафтных участков, характеризующихся преобладанием определенных пород деревьев. Например, ландшафт елово-широко-лиственных лесов на Оршанско-Кокшагской всхолмленной равнине севера центральной части республики определяется преобладанием сложных ельников с липой, иногда с дубом, а также вторичных лесов (березняков, осинников) на месте вырубленных ельников; в ландшафте южнотаежных еловых лесов решающая фитомелиоративная и средообразующая роль принадлежит ельникам, с липой в подлеске и возникших после их рубок березнякам и осинникам; ландшафт дубравного правобережья Волги представлен дубово-липовыми насаждениями с вязом и ясенем, густым подлеском из ореха-лещины и типичным дубравным травостоем [4, с. 116, 121, 130].
Как свидетельствуют историко-этнографические изыскания и физико-географические данные, коренные мордовские земли находились в западной части Ок-ско-Донской равнины, характеризующейся густой ов-ражно-балочной сетью, и занимали лесную зону Северо-Западной Приволжской возвышенности. Однако от некогда громадных лесных массивов к середине ХТХ века крупные хвойные леса сохранились лишь в низовьях Мокши, долине Алатыря и в некоторых других местах; основная часть смешанных и лиственных лесов была сильно разрежена, а в некоторых районах полностью уничтожена [5, с. 3].
Удмуртия, находящаяся в междуречье Камы и Волги, представлена неравновеликими частями трех ландшафтных зон прикамской части Восточно-Европейской равнины: темнохвойными южнотаежными лесами, смешанными широколиственно-темнохвойными лесами и северной лесостепью. Темнохвойные леса южной тайги занимают всю северную половину Удмуртии, их граница на юге проходит в широтном направлении по линии, расположенной несколько южнее Ваво-жа, на Ижевск и далее на Чайковский. Темнохвойные леса постепенно уступают место смешанным широ-колиственно-темнохвойным лесам, занимающим южную часть республики. Только на крайнем юге и юго-востоке Удмуртии встречаются участки северной лесостепи [10, с. 38].
Если взять для сравнения природный фон Республики Коми, то он значительно отличается от ландшафта Марий Эл. Крайний северо-восток Республики Коми занимает тундра, южнее располагается узкая полоса лесотундры, сменяющаяся к югу обширными лесными пространствами. На зону тундры, характеризующуюся отсутствием древесной растительности, приходится около 3 % площади республики, лесотундры - около 6 %, тайги - около 90 %, лугов - более 1 % [7, с. 9, 15].
В Марий Эл, по данным учета лесного фонда, проведенного органами Комитета по лесу, по состоянию на 1 января 1988 года, леса занимали 51 % ее территории.
Однако за последние два десятилетия площадь хвойных лесов ократилась вдвое, в том числе ельников в три раза. Доля спелых лесов в настоящее время не превышает 10 % от лесопокрытой площади.
В Удмуртии площадь, покрытая лесами, составляет свыше 40 % или более 2/5 территории республики [10, с. 38].
В Республике Коми леса занимают 94 % ее территории (площадь Республики Коми 416,8 тыс. кв. км),
причем 83 % лесопокрытой площади приходится на долю хвойных лесов [7, с. 15].
Весь многовековой уклад жизни финно-угорских народов Урало-Поволжья, начиная с глубокой древности, был связан с лесами, что заставило их с большим вниманием относиться и к самим лесным угодьям, их особенностям и богатствам. Так, Н.В. Морохин, рассматривая экологические традиции нижегородских мари, отмечает, что еще в начале ХХ века Е. Чириков писал: «При каждом доме черемисина вы найдете сад из кудрявых берез, дубков и рябины. От этого черемисская деревня всегда кажется красивой, уютной, опрятной и чистой, чем и отличается от деревни русского мужика этого края». Далее он дополняет, что такими же виделись марийские поселения и А. Мельникову (Морохин 1994: 199-200).
В марийских устнопоэтических произведениях с особой любовью подчеркивается красота лесного пейзажа, особый акцент делается на его охрану: будет жить лес - будем жить и мы.
Марийские женщины-вышивальщицы старались воспроизводить красоту лесного ландшафта в своих неповторимых орнаментах. Так, элементы вышивки по низу подола женской национальной рубахи определялись как древовидные формы, например: вулше кожла урвалтыйыр - вышивка крестом на подоле с изображением елей. Многие орнаментальные мотивы в марийской народной резьбе по дереву также обусловлены почитанием красоты леса.
Красноречивым свидетельством особого отношения мари к окружающей природе служат наблюдения П. Знаменского, писавшего «лес наложил особенный характер и на религиозные верования (мари - А.К.). По всей вероятности, религия (мари - А.К.) имела свой период фетишизма, непосредственного обожания предметов природы. Обожание растительности должно было играть при этом самую главную роль. Следы его хранятся доселе в благоговейном почитании разных лесных урочищ и некоторых видов растительности, пользующихся важным значением в религиозных обрядах» [3, с. 30].
В условиях лесного Поволжья и Приуралья, северной, средней и южной тайги северо-востока Восточно-Европейской равнины древнейшими отраслями хозяйства финно-угорских народов были охота и рыболовство, бортничество и собирательство. Поэтому не случайно, что финно-угры Урало-Поволжья имеют свою достаточно подробную классификацию животных и птиц, деревьев и кустарников, ягод, трав и грибов, характерных для флоры и фауны средней и северной полосы Восточной Европы.
Об этом же свидетельствует наличие в диалектах финно-угорских языков развитой системы номенкла-
туры для обозначения основных типов лесов в зависимости от растущих в нем хвойных и лиственных деревьев, от рельефа местности, приуроченности леса к определенному географическому объекту, величины и возраста леса и т.д. Сравните, например, марийские наименования лесов: шурго 'лиственный лес', шем шурго 'темный лес; бор; чернолесье', ош шурго 'белый лес', чодыра 'лес', шургычодыра 'смешанный лес', пич чодыра 'дремучий лес', сип чодыра 'непроходимый лес', шиматы 'чернолесье', тыгыде чодыра 'мелколесье', ото 'роща', кожла 'лес', кожер 'ельник', шырлык 'густой, молодой лес', мышкар 'небольшой лес', крагат 'возвышенное место на болоте, заросшее зарослями кустарников и деревьев' и т.д.
Удмуртские названия: нюлэс 1) 'лес'; 2) 'большой дремучий лес; тайга', тэль 1) 'заросли молодого хвойного леса, чащоба'; 2)'лес', сурд ~ сурд 1) 'березовый лес, березняк'; 2) 'лес', сик 1) 'небольшой смешанный лес', 2) 'лес', яг 'сосновый бор', тыло 'подлесок, роща', варсэм 'лесная чаща; чащоба; уре-ма' и др. [1, с. 68-75].
Известный коми ученый и писатель К.Ф. Жаков, отмечая коми-зырянские названия лесов, склоняется к весьма любопытной мысли: «Какое впечатление производит лес на зырянина, видно уже из того, с какой любовью относится он к нему и к его особенностям, какое обилие названий имеется для этих особенностей леса. Так, например, возвышенно-ровное место, покрытое елью, называется парма. Этим же именем называется невысокое сухое место, покрытое елью и окруженное возвышенностями. Ровное место с елью называется чётчкос. Сырое место, где растет береза, - йонод, сухое место, покрытое березой, - рас; возвышенное место, где сосны, - яг, холмик, где сосны, - дав; холм среди пармы - гринок, террасовидное место - керос и т.д. Все это отмечалось зырянином, изучалось с большой любовью, влияло на его душу» [2, с. 4].
Кроме указанных К.Ф. Жаковым слов, в современных диалектах коми-зырянского языка существует еще ряд лексем для обозначения разновидности леса; лесных массивов, приуроченных к определенному рельефу местности; основных древесных пород в ландшафтном фоне: вор 'лес', посни вор 'мелкий лес, подлесок', гулыд вор 'чистый лес, лес без подлеска', егыр 'заболоченный лес', мандач 'болотный сосняк, мяндовый лес', оль 'смешанный березово-еловый лес на заболоченных кочковатых низинах', поноль 'хвойная поросль; молодая елка, пихта (реже сосна)', тшем вор 'густой лес', чагра 'кедровая чаща' и др.
Нетрудно заметить, что в приведенных примерах среди многочисленных финно-угорских, а также собственно марийских, удмуртских и коми слов элементы иноязычного происхождения занимают незначитель-
ное место. Все эти обстоятельства в определенной степени обусловили возникновение отфитонимных ойко-нимов. По названиям наиболее распространенных хвойных и лиственных пород деревьев и кустарников получили имена многие селения Урало-Поволжья. В таких случаях сначала возникло название реки, а потом уже ее наименование переносилось на селение, появившееся на ее берегу. Модель номинации: название древесного растения ^ река, речка ^ селение, например, река, протекающая по сосняку, носит название пунчо 'сосна, сосновая' + экер (енер) 'река, речка' = пунчАер 'сосновая река'. В этом отражена та особая роль, какую играют растительный мир и реки в жизни народа.
Общее число селений Республики Марий Эл, в названиях которых содержится флористическая лексика, по данным справочника «Марийская АССР. Административно-территориальное деление на 1-е мая 1952 года» (Йошкар-Ола, 1952), составило 157, т.е. 6,01 % от общего числа - 2612 населенных пунктов республики.
Возникает вопрос: почему не приводятся статистические данные последних лет? Причина в том, что с шестидесятых годов двадцатого столетия жизнь малых деревень начинает меняться. За последние годы многие из них по разным причинам исчезли. Названия давно исчезнувших селений знают лишь пожилые. Со временем они навсегда забудутся. В качестве примера можно отметить наименования следующих исчезнувших деревень: Березовка (Советский р-н) - исчезла в конце восьмидесятых годов, Малый Чодыраял (Моркинский р-н) - прекратила существование в конце шестидесятых годов.
Удмуртская и коми ономастика не имеют статистических данных по количественному составу отфи-тонимных ойконимов.
Отфитонимные ойконимы Марий Эл делятся на две группы: первая, содержащая названия лиственной породы деревьев и кустарников, - 105 селений (4,02 %), вторая, образованная от названий хвойной породы, - 52 населенных пункта (1,99 %). Как явствуют цифровые данные, названия селений, образованные от наименований лиственной породы деревьев и кустарников, превалируют над названием хвойных пород, хотя на общем фоне растительного мира Республики Марий Эл преобладают сосновые, еловые и елово-пихтовые леса. Они занимают 55,8 % всей лесной площади республики.
В республике имеется немало селений, в официальных названиях которых функционируют русские слова, а в неофициальных - марийские, причем и те, и другие обозначают одно и то же дерево. Сравните, например, официальные и неофициальные названия деревень: Ельниково - Кожерла (Еласовский р-н), Осиново - Шопкер (Моркинский р-н), Сосновка -Пунчер (Новоторъяльский р-н) и др.
Марийские флористические лексемы фигурируют, как правило, и в официальных, и в неофициальных именах селений, а русские флористические слова бытуют лишь в официальных названиях.
Названия отдельных селений являются отантро-понимными, а антропонимы - отфитонимными. Модель номинации в этом случае: название древесного растения ^ фамилия ^ селение, например: береза -Березин - Березино; орех - Орехов - Орехово и др.
Что касается названий конкретных древесных пород, то в ойконимообразовании Республики Марий Эл их участие выглядит следующим образом: 1) пунчо, якте 'сосна, сосновый (-ая, -ое)' и от них производные пунчер, яктер 'сосновый бор', а также русское слово сосновка - 28 названий (1,07 %); 2) кожла 'ельник' - 24 названия (0,91 %); 3) тумер 'дубняк, дубовая роща', русские дуброва, дубровка и другие варианты, а также чувашское слово юман 'дубовая' -22 названия (0,84 %); 4) куэр // кугила 'березняк, березовая роща', включая русские слова березовый, березники и другие варианты - 18 названий (0,69 %);
5) писте //пиште 'липа, липовый (-ая, -ое)', а также лексема липа - 15 названий, что составляет 0,57 %;
6) шопкер // шапкила 'осинник, осиновая роща' и русское слово осиновый (-ский) - 11 названий (0,42 %);
7) шоло 'вяз, вязовый (-ая, -ое)' и от него производные слова-композиты Шол^кер, Шолангуш и другие - 8 названий (0,31 %); 8) ломбо 'черемуха, черемуховый (-ая, -ое)', а также русская лексема черемуха и от нее производные Черёмухово - 8 названий (0,31 %); 9) пукшерме 'орешник' и русское Ореховка, Ореш-кино и другие - в названиях 5 селений, что равняется 0,19 %; 10) лулпан 'ольховая', лупер, нолпер 'ольшняк' - 4 названия (0,15 %); 11) чашка 'молодая береза' - 3 названия, что составляет 0,1 1%; 12) рябина -3 названия, что равняется 0,11 %; 13) шоптыр 'смородина, смородиновая', а также татарское слово кар-лыган 'смородина' - 3 названия, т.е. 0,11 %; 14) клен -1 название (0,04 %); 15) шартнь^ 'верба, вербный (-ая, -ое)' - 1 название (0,04 %); 16) уэ 'ветла' - 1 название (0,04 %); 17) калина - 1 название (0,04 %); 18) ошко 'осокорь; черный тополь' - 1 название (0,04 %).
В соседней Нижегородской области, например, активное участие в ойконимообразовании принимают также названия лиственной породы деревьев. Так, на территории этой области, по подсчетам Л.Л. Трубе и Б.С. Хорева, имеется более 60 топонимов, образованных от слова береза, свыше 30 - от сосна, 15 - от ель, 30 - от дуб, 20 - от липа, около 20 - от вяз, около 30 -от осина, 17 - от лес, 32 - от бор [9, с. 215].
Вместе с тем следует отметить, что Л.Л. Трубе и Б.С. Хорев не знают марийского языка. Поэтому марийские отфитонимные ойконимы Нижегородской об-
ласти они и не приметили. Сравните: Большие Ош-каты, Малые Ошкаты (Тоншаевск. р-н) - ошко 'осокорь' + аты 'роща'; Астан-чурга - Астан (мужское имя) + шурго 'лес'; Козлянур (Шарангский р-н) -кожла 'ельник' + нур 'поле'.
В этой связи любопытно отметить, что в Марий Эл количество топонимов, образованных от апеллятивов шурго 'лиственный лес', ш^рг^ 'лес', чодыра 'лес' и других их диалектных разновидностей, характерных для речи жителей отдельной местности, в 1952 году доходило до 46 (1,76 %).
Охарактеризованный выше материал является вполне достаточным для его сопоставления с цифровыми данными отфитонимных ойконимов других областей России, которые приводятся из работы В. Семе-нова-Тян-Шанского «Как отражается географический пейзаж в народных названиях населенных мест?» [1924: 139].
В этой связи следует отметить, что топонимов, образованных от апеллятива береза, 363, а не 371, как обобщает В. Семенов-Тян-Шанский.
ЛИТЕРАТУРА
1. Атаманов, М.Г. Географические апеллятивы удмуртского языка, связанные с лесом / М.Г. Атаманов // Пермистика: Вопросы диалектологии и истории пермских языков: сб. ст. / Удм. НИИ, Удм. гос. ун-т. - Ижевск, 1987. - С. 68-75.
2.Жаковъ, К.Ф. Этнологическш очеркъ зырянъ / К.Ф. Жаковъ // Живая Старина. - СПб., 1901. - Вып. 1. - С. 3-36.
3. Знаменсюй, П.В. Горные черемисы Казанскаго края / П.В. Знаменсюй // В"Ъстникь Европы. - СПб., 1868. - Т. IV. - С. 30-71.
4. Корнеев, В.А. Ценозы мелких лесных млекопитающих // Очерки о животных Марийской АССР / Науч.-краевед. музей МАССР. - Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1983. - С. 115-137.
5. Мордва. Историко-этнографические очерки / МордНИИЯ-ЛИЭ. - Саранск: Морд. кн. изд-во, 1981. - 336 с.
6. Морохин, Н.В. Нижегородские марийцы: сб. материалов для изучения этнической культуры марийцев/ Н.В. Морохин. -Йошкар-Ола, 1994. - 251 с.
7. Республика Коми. Административно-территориальное деление на 1 августа 1992 года. Изд. 5-е. - Сыктывкар, 1992. -176 с.
8. Семенов-Тян-Шанский, В. Как отражается географический пейзаж в народных названиях населенных мест? // Землеведение. Географический журнал имени Д.Н. Анучина / Географический отдел о-ва любителей естествознания, антропологии и этнографии. -М., 1924. - Т. XXVI. - Вып. 1-11. - С. 133-158.
9. Трубе, Л.Л. К топонимии населенных пунктов Горьков-ской области / Л.Л. Трубе // Питання ономастики (Матерiали II Республжанско! наради 3 питань ономастики). - Кш'в, 1965. -С. 215-220.
10. Широбоков, С.И. География Удмуртской АССР: учеб. пособие для 7-8 кл. 7-е изд. / С.И. Широбоков. - Ижевск: Изд-во «Удмуртия», 1984. - 92 с.
ГУБЕРНИИ Бор и сосна Ель Береза Ольха ю Ч Липа Вяз Орешник Осина
Ленинградская 72 6 26 8 86 17 21 5 3
Псковская 262 21 92 46 175 54 36 29 27
Смоленская 115 32 63 35 120 33 31 21 38
Тверская 145 16 59 22 115 20 14 13 12
Московская 12 10 10 14 36 9 12 5 5
Владимирская 26 26 33 20 60 17 15 2 12
Ярославская 50 14 39 23 66 25 13 3 4
Костромская 62 34 41 43 33 14 15 11 29
Итого: 744 159 371 211 691 189 157 89 130
