CC BY
73
УДК 002.2(075.8):655
Д. А. Эльяшевич, В. А. Мутьев Отечественные учебники по общему книговедению
В первой статье готовящейся серии публикаций, посвященных современному состоянию и перспективам развития российской учебной литературы по книговедению, рассматриваются отечественные учебники и учебные пособия, посвященные общим (теоретическим) проблемам книговедения. Подробно и всесторонне анализируются учебные издания, принадлежащие перу А. А. Беловицкой, И. Е. Баренбаума, Г. Н. Швецовой-Водки, С. В. Глушкова. Авторы уделяют также внимание учебникам по таким смежным с книговедением дисциплинам, как медиалогия и теория коммуникации и рассматривают работы И. В. Кирии и А. А. Новиковой, Н. Б. Мечковской и Р. С. Гиляревского. В статье делается вывод о том, что существующая отечественная учебная литература, непосредственно посвященная общему книговедению, серьезно отстала от передовых достижений книговедческой мысли, не отражает современного состояния развития книговедения как междисциплинарной сферы знания и нуждается в коренном обновлении.
Ключевые слова: книговедение, теория книговедения, учебник, учебная литература, информация, коммуникация, медиалогия
Dmitry A. Elyashevich, Victor A. Mutyev Local textbooks on the theory of book science
A prepared series of papers is devoted to the current state of affairs and prospects for the development of Russian textbooks on book science. Local textbooks and workbooks on the theory of book science are explored in the first article. A detailed and comprehensive analysis of educational publications written by A. A. Belovitskaya, I. E. Barenbaum, G. N. Shvetsova-Vodka, S. V. Glushkov is made. The authors also give attention to textbooks on such related disciplines as medialogy, theory of communication and take into consideration the works of I. V. Kiria and A. A. Novikova, N. B. Mechkovskaya and R. S. Gilyarevsky. It is concluded that the existing Russian educational literature directly devoted to the theory of book science has seriously lagged behind advanced achievements of book science thought, does not reflect the current state of affairs in book science as an interdisciplinary field and is in need to be radically updated.
Keywords: book science, theory of book science, textbook, study materials, information, communication, medialogy
DOI 10.30725/2619-0303-2019-4-179-183
Дисциплина «Книговедение и история книги», которая может называться по-разному («Книговедение», «История книги», «История книжной культуры» и т. п.) преподается сегодня, в основном, будущим специалистам библиотечного и издательского дела. История такого преподавания, если вести ее от первых педагогических опытов Н. М. Лисовского, насчитывает в России уже более ста лет. Как и любая другая дисциплина, включенная в учебный план вузовского образования, «Книговедение и история книги» должна быть обеспечена учебниками и учебными пособиями. И подобные издания - правда, не слишком многочисленные - действительно есть. Однако ситуация с учебниками, посвященными различным отраслям книговедения, по нашему мнению, очень далека от благополучия и требует пристального внимания и анализа. Такой анализ и является основной задачей предлагаемой
вниманию читателей готовящейся серии статей. В ней мы попытаемся ответить на вопрос, каков сегодня книговедческий учебник и каким ему, по нашему мнению, следует быть завтра. В настоящей, первой статье этой серии, мы рассматриваем существующую отечественную учебную литературу, посвященную проблемам общего (теоретического) книговедения и выявляем ее достоинства и недостатки. Статья не претендует на исчерпывающий охват материала и отражает лишь субъективную точку зрения своих авторов. Последующие статьи будут посвящены отечественным историкокнижным учебникам, зарубежному опыту создания учебной литературы по книговедению и нашему видению «идеального» книговедческого учебника.
Имеющиеся отечественные учебники и учебные пособия могут быть разделены на две неравные в количественном и качественном отношении группы. К первой из них следует
отнести издания, излагающие общую теорию книговедения. Вторую составляют публикации, предметом рассмотрения в которых выступает история книги и книжного дела. На сегодняшний день имеется и несколько примеров учебников, в которых теория и история объединены, правда, теоретическая часть в таких учебниках всегда носит вводный, максимально обобщенный характер.
Если говорить об учебниках первой, теоретической группы, то «пионером» среди них стала работа А. А. Беловицкой «Общее книговедение» (1987) [1]. Она явилась своеобразным итогом всего предшествующего развития так называемой системно-типологической, или московской, книговедческой школы, центром которой был Московский государственный университет печати им. И. Федорова. Этот учебник получил общероссийское признание и на протяжении двух десятилетий, вплоть до своего переиздания в 2007 г., являлся основным пособием для студентов и аспирантов разных специальностей, сталкивавшихся с необходимостью изучения теории книговедения.
Несомненным достоинством учебника А. А. Беловицкой является его методическая выверенность и стройность. В нем содержится довольно подробный анализ развития книговедческого знания в России от его истоков до рубежа 70-80-х гг. ХХ в., в подобном масштабе предпринятый, по сути дела, впервые. Другие разделы учебника посвящены рассмотрению таких проблем, как определение основных книговедческих понятий (книга, книжное дело, книжное издание и др.), многоуровневая система книговедческого знания (объект, предмет и структура книговедения) и книговедческого метода, место книговедения в системе наук. Иными словами, учебник охватывает все узловые темы книговедческой проблематики и,собственно, декларирует возникновение общего книговедения в качестве самостоятельной и вполне конвенциональной науки. Вероятно, именно в этом следует усматривать его основное значение. Однако на хорошо и подробно изложенной историографии, методической стройности и роли первопроходца достоинства данного учебника и заканчиваются.
Одному из авторов настоящей статьи уже приходилось писать об очевидных проблемах системно-типологического книговедения [2]. Проблемы эти в полной мере нашли свое отражение и в учебнике А. А. Беловицкой. К их числу можно отнести совершенно необоснованное, гипертрофированное внимание к типологическому методу, положенному в основу
конструируемой теории, взгляд на книгу как на некую идеальную, вневременную и внема-териальную сущность, полную оторванность предлагаемой теории, как от практики книжного дела, так и от мировой гуманитарной науки, несомненную схоластичность намеренно усложненных теоретических построений и дефиниций. Общее книговедение в том виде, в каком оно изложено на страницах учебника, представляет собой науку ради науки, абстракцию, замкнутую систему, не имеющую позитивного культурно-исторического выхода. Характерно, что в этой абстракции вообще не нашлось места читателю и чтению - тем категориям, вне которых никакая книговедческая теория существовать не может.
Небольшой параграф «Понятие „чтение" как подсистема категории „книга"» появился во втором, переработанном и расширенном издании учебника А. А. Беловицкой, увидевшем свет в 2007 г. и существующем, в основном, в электронном варианте (тираж его бумажной версии был чрезвычайно мал) [3]. Однако чтение здесь рассматривается в полном отрыве от читателя как еще одна нематериальная сущность, отражающая другую столь же нематериальную сущность (книгу). Очевидно, что изучение чтения без читателя, даже на теоретико-абстрактом уровне - бесперспективное занятие, в принципе не имеющее научного значения и в корне противоречащее всему ходу развития современной гуманитарной мысли. Вторая реинкарнация учебника поражает тем, что в ней ни в малейшей мере не нашла отражения информационная революция, свершившаяся за прошедшие после первого издания два десятилетия. Единожды выработанная концепция, которая и на момент своего появления была более чем спорной, не претерпела никаких изменений. Сегодня, в эру гипертекста и стремительно развивающихся коммуникационных технологий, напрямую затрагивающих книгу, учебник А. А. Беловицкой сохраняет лишь историографическое значение и не может быть рекомендован студентам каких бы то ни было специальностей; они его не только не поймут, но и ни в чем с ним не согласятся.
На год позже первого издания учебника А. А. Беловицкой, в 1988 г., увидело свет небольшое учебное пособие И. Е. Баренбаума «Основы книговедения» [4]. Оно представляло собой краткое изложение основ функциональной, или ленинградской, концепции книговедения - научной школы, возникшей благодаря трудам И. Е. Баренбаума и А. И. Барсука и во многом базировавшейся на теоретических достижениях отечественных ученых 20-30-х гг., в первую очередь - М. Н. Куфаева.
Ядро функциональной концепции книговедения заключается в том, что книга и книжное дело изучаются не сами по себе, не как самостоятельные, самоценные и внематериальные сущности, а в качестве вполне осязаемых явлений и процессов и только в соотношении с читателем и практикой чтения. Теория книговедения, таким образом, строится на основе анализа процесса движения книги в социуме, ее жизненного цикла и ее объективных и субъективных общественных функций.
Особенностью учебного пособия И. Е. Ба-ренбаума является простота и доступность изложения материала, демонстрирующая умение автора говорить о достаточно сложных вещах вполне понятным для «среднего студента» языком. В методическом отношении пособие чрезвычайно логично и продумано, в нем последовательно излагаются все основные проблемы теории книговедения - такие, как дефиниция понятия «книга», функции и типология книги, представление о книжном деле, объекте и составе книговедения, книговедческих методах и т. п. Важнейшим достижением учебного пособия, как и всей функциональной концепции в целом, может быть названо включение читателя и чтения в круг интересов книговедения; им посвящен специальный раздел рассматриваемого издания.
Основным недостатком учебного пособия И. Е. Баренбаума является, на наш взгляд, декларируемое в нем рассмотрение книговедения как некой замкнутой системы, не имеющей «выходов» за пределы собственно книжно-библиотечной проблематики. Такие представления, свойственные, правда, не только функциональной школе, но и всему современному отечественному книговедческому дискурсу, в значительной мере обедняют российскую науку о книге и вытесняют ее из культурологического пространства. Вместе с тем, следует признать, что функциональная концепция книговедения все же является наиболее адекватной среди всех других направлений советской науки о книге, а излагающее основы этой концепции учебное пособие И. Е. Баренбаума может рассматриваться в качестве лучшего по сравнению с аналогичными изданиями периода 1980-х - начала 2000-х гг. Однако и оно имеет ныне лишь историографическую ценность, так как совершенно не отражает новых реалий цифровой эпохи.
Как известно, сегодня основной и, по сути дела, единственной концепцией отечественного книговедения все еще выступает концепция документоведческая, что весьма прискорбно, поскольку мы являемся свидетелями того, как совершенно прикладная, частная дисциплина, обслуживающая нужды конкретных доку-
ментационных процессов (делопроизводство и архивное дело, юридическая практика, учет библиотечных фондов, некоторые разновидности информационно-библиографического обслуживания и т. п.) пытается поглотить гораздо более широкую и фундаментальную гуманитарную науку, имеющую общекультурное значение. В силу этого в рамках настоящей статьи говорить серьезно об учебниках, созданных в лоне документоведения и рассматривающих те или иные вопросы бытия книги, не имеет никакого смысла. Из этого правила должно быть сделано лишь одно исключение. Речь идет о работе Г. Н. Швецовой-Водки «Общая теория документа и книги», скромно названной автором «учебным пособием», но являющейся, на самом деле, полноценным учебником [5]. И учебником, на наш взгляд, весьма интересным и полезным, поскольку в той своей части, которая посвящена книге, он очень последовательно и подробно излагает многие важнейшие постулаты классического общего книговедения, тяготеющего в данном случае к функциональной школе. Когда читатель отвлекается от навязчиво повторяющегося, как заклинание, сравнения книги и документа (сравнения, ничего не дающего для понимания сущности и функций книги и ничего не привносящего в книговедческую теорию), это изложение выглядит достаточно убедительным и логичным. Оно как бы подводит итог, суммирует достижения отечественного теоретического книговедения 1970-х - начала 2000-х гг. В этом - несомненное достоинство труда Г. Н. Швецовой-Водки. Вместе с тем рекомендовать его сегодня студентам тоже невозможно, поскольку документоведческая составляющая в нем все же чрезвычайно гипертрофирована. Еще одной проблемой данного учебника является ограниченность его теоретической базы традиционной формой книги и во многом устаревшими коммуникационными реалиями бумажных медиа.
В заключение этого краткого обзора учебных пособий, освещающих проблемы общего, или теоретического, книговедения, нельзя не сказать о небольшом и пока малоизвестном, но уже успевшем выйти вторым изданием учебнике тверского исследователя С. В. Глушкова «Книговедение. Философия книги» [6]. Конечно, рассмотрением учебника, автор которого всерьез полагает, что «последним западным мыслителем, обратившимся к проблемам родства языка и мышления, был Вильгельм Гумбольдт (1767-1835 гг.)» [6, с. 9], и верит в существование «ассирийского царя Агишурбанипала», жившего «в XVIII - XVI вв. до н. э.» [6, с. 15], можно бы было не заниматься, но, к счастью, не этими «открытиями» определяется достаточно высо-
кое научное качество данного издания. Во всем остальном оно чрезвычайно интересно и представляет собой единственную известную нам попытку последовательно изложить философские представления о сущности и назначении книги, относящиеся к разным эпохам и принадлежащие самым разным философам - от Конфуция и Иоанна Богослова до А. Ф. Лосева. Несмотря на свою, местами ярко проявляющуюся, теологическую догматичность и тенденциозность славянофильского толка, получившаяся в результате этого изложения картина очень познавательна и полезна, она, несомненно, может служить отправной точкой для самостоятельных теоретических рассуждений. Среди прочего, важным достоинством данного учебника является введение заново в научно-книговедческий оборот незаслуженно забытых сегодня идей А. А. Потебни и базирующихся на них утверждения о том, что «важнейшим элементом коммуникации оказывается не мысль, породившая высказывание, а используемые для ее передачи средства» [6, с. 73]. Вопреки подзаголовку работы С. В. Глуш-кова, рекомендовать ее будущим бакалаврам, конечно, нельзя из-за сложности и дискуссион-ности излагаемого в ней материала; для расширения же кругозора магистрантов она может оказаться очень полезной.
Какие выводы следуют из предпринятого здесь анализа учебников, посвященных общей теории книговедения? Главный из них, на наш взгляд, очевиден: на сегодняшний день не существует ни одного издания учебного характера, в котором бы в полной мере отражался современный уровень развития теоретических знаний о книге. Учебное пособие И. Е. Баренбаума фиксирует основы функциональной теории - вероятно, наивысшего достижения отечественного теоретического книговедения, базирующегося на провидческих идеях М. Н. Куфаева; однако функциональная теория в силу объективных причин перестала развиваться на рубеже нового столетия и сегодня уже во многом музеефи-цировалась (следует, однако, отметить, что ее основные положения сохраняют определенный потенциал развития и могут быть ограниченно использованы в учебном процессе). Все остальные учебники излагают или пусть и красивые, но совершенно схоластические концепции, предельно далекие от актуального гуманитарного дискурса, или и вовсе уводят читателя в дебри документных мифологий. Лишь учебник С. В. Глушкова, имеющий преимущественно историографический характер, при всех его очевидных проблемах может быть рекомендован для продвинутых
магистрантов и аспирантов, стремящихся познакомиться с эволюцией философских взглядов на феномен книги.
Если ситуация с учебной литературой, освещающей, так сказать, классическое общее книговедение, довольно безрадостна, то иначе дело обстоит с отечественными изданиями, относящимися к пограничным (более общим, материнским по отношению к книговедению) отраслям знания. Собственно, и учебник С. В. Глушкова может быть отнесен к их числу, поскольку он излагает не основные постулаты теории науки о книге, а трансформацию философских и культурологических представлений о сути книжной коммуникации, и тем самым принадлежит, скорее, к общегуманитарной сфере.
Среди учебников, не являющихся книговедческими в строгом смысле этого слова, но совершенно необходимых для уяснения вопроса «что такое книговедение» (вернее, каким оно должно быть), можно выделить несколько русскоязычных публикаций. Прежде всего, это, конечно, учебник преподавателей Высшей школы экономики И. В. Кирии и А. А. Новиковой «История и теория медиа» [7]. В сравнении с довольно многочисленными в последнее время, в силу актуальности и модности темы, отечественными публикациями коммуникационно-медиалогиче-ского содержания, по большей части совершенно пустыми и излагающими разнообразные доморощенные теории, он является абсолютным Эверестом. В нем с опорой на новейшие достижения гуманитарного знания последовательно и аргументировано излагается тезис об изначально медийной природе книги и письменности как коммуникативной форме существования социума. Кроме того, в этом учебнике содержится лучший на сегодняшний день и чрезвычайно подробный обзор теорий медиа, возникших в ХХ в. - от В. Беньямина, У. Липпмана и Г. Лас-суэлла до Р. Барта, М. Кастельса и Ф. Уэбстера. Этот обзор может служить путеводной нитью для магистрантов и аспирантов, занимающихся проблемами общего книговедения или стремящихся уяснить для себя перспективы его возможного дальнейшего развития.
Еще одним очень значимым и полезным учебником следует считать труд Н. Б. Мечков-ской «История языка и история коммуникации» [8]. Написанный, в основном, на лингвистическом материале, он важен, прежде всего, при изучении вопроса об объекте книговедения как науки и учебной дисциплины, включающем в себя процесс письма (кодирования) и текст как результат данного процесса. Помимо этого, в учебнике Н. Б. Мечковской имеется принципиально важный для теории науки о книге раздел
«Информационные технологии и их воздействие на языки и общение», в котором рассматриваются проблемы изменчивости текста в зависимости от каналов его трансляции.
Наконец, нельзя не упомянуть в настоящем аналитическом обзоре и хорошо известную работу Р. С. Гиляревского «Основы информатики» [9]. Изучающим книговедение на всех уровнях образования ее следует рекомендовать в качестве обязательного чтения, поскольку она не только дает основы современных представлений о таких фундаментальных и определяющих для книговедческой науки понятий, как «информация» и «коммуникация», но и в значительной мере прививает культуру умственного труда и информационного поиска. Отметим, что в этом курсе лекций впервые представлен развернутый анализ феномена «электронная книга», возникновение которого несколько десятилетий тому назад, как известно, окончательно «спутало карты» в классическом книговедении. Этот анализ, на наш взгляд, и по сей день является лучшим в русскоязычной литературе. Р. С. Гиляревский совершенно справедливо призывает рассматривать электронную книгу именно в книговедческом аспекте и намечает возможные пути такого ее рассмотрения [9, с. 247].
Список литературы
1. Беловицкая А. А. Общее книговедение: учеб. пособие. Москва: Книга, 1987. 256 с.
2. Эльяшевич Д. А. Книговедение: жизнь после смерти // Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры. 2018. Т. 217. С. 60-63.
3. Беловицкая А. А. Книговедение. Общее книговедение: учебник. Москва: Моск. гос. ун-т печати, 2007. 393 с.
4. Баренбаум И. Е. Основы книговедения: учеб. пособие по курсу «Книговедение и история книги». Ленинград: Ленингр. гос. ин-т культуры им. Н. К. Крупской, 1988. 91 с.
5. Швецова-Водка Г. Н. Общая теория документа и книги: учеб. пособие. Москва: Рыбари; Киев: Знання, 2009. 487 с.
6. Глушков С. В. Книговедение. Философия книги: учебник и практикум для бакалавриата и магистратуры. 2-е изд., испр. и доп. Москва: Изд-во «Юрайт», 2019. 122 с.
7. Кирия И. В., Новикова А. А. История и теория медиа: учебник для вузов. Москва: Изд. дом Высш. шк. экономики, 2017. 423 с.
8. Мечковская Н. Б. История языка и история коммуникации: курс лекций. 2-е изд., испр. Москва: Флинта, 2016. 584 с.
9. Гиляревский Р. С. Основы информатики: курс лекций. Москва: Экзамен, 2004. 320 с.
References
1. Belovitskaya A. A. General Bibliography: a study guide. Moscow: Kniga, 1987. 256 (in Russ.).
2. El'yashevich D. A. Book science: life after death. Proceedings of Saint-Petersburg University of Culture. 2018. 217, 60-63 (in Russ.).
3. Belovitskaya A. A. Book Science. General book science: a textbook. Moscow: Moscow State Univ. of Printing Arts, 2007. 393 (in Russ.).
4. Barenbaum I. E. Fundamentals of book science: workbook for the course «Book Science and the History of Books». Leningrad: N. K. Krupskaja Leningrad State Inst. of Culture, 1988. 91 (in Russ.).
5. Shvetsova-Vodka G. N. The general theory of the document and books: workbook. Moscow: Rybari; Kiev: Znannya, 2009. 487 (in Russ.).
6. Glushkov S. V. Book science. Philosophy of the book: textbook and training workshop for undergraduate and graduate programs. 2nd ed., rev. and add. Moscow: Publ. house «Yurait», 2019. 122 (in Russ.).
7. Kiriya I. V., Novikova A. A. History and theory of media: textbook for universities. Moscow: Higher School of Economics, publ. house, 2017. 423 (in Russ.).
8. Mechkovskaya N. B. History of language and history of communication: course of lectures. 2nd ed., rev. Moscow: Flinta, 2016. 584 (in Russ.).
9. Gilyarevskii R. S. Fundamentals of computer science: course of lectures. Moscow: Examen, 2004. 320 (in Russ.).
