CC BY
67
Am 7universum.com
UNIVERSUM:
ПСИХОЛОГИЯ И ОБРАЗОВАНИЕ
ОТ «УНИВЕРСИТЕТА В РУИНАХ» К «ОБРАЗОВАНИЮ В РУИНАХ»
Шолохов Андрей Витальевич
д-р филос. наук, профессор Ростовского государственного экономического университета (РИНХ),
Таганрогский институт (филиал) имени А.П. Чехова, 347900, РФ, Ростовская область, г. Таганрог, ул. Инициативная, 48
E-mail: andvi61 @mail. ru
FROM THE "UNIVERSITY IN RUINS” TO "EDUCATION IN RUINS”
Audrey Sholokhov
Doctor of philosophical sciences, Professor of Rostov State University of Economic, A.P. Chekhov Taganrog Institute (branch), 347900, Russia, Rostov region, Taganrog, Initsiativnaya Street, 48
АННОТАЦИЯ
Автор рассматривает и анализирует процессы в профессиональном образовании России, связанные с попыткой государственных органов управления придать функционированию института профессионального образования некое качество экономической эффективности. Автор акцентирует внимание на то, что эти попытки, не принося реального повышения образовательной эффективности образования как социального института социокультурного воспроизводства, трансформируют его в неэффективный отраслевой институт бизнеса. При этом не обращается внимание на фундаментальные различия образования как социального института от института бизнеса не только по принципам и целям, но, соответственно, и по механизмам и технологиям их функционирования. В работе приводится факт явного несоответствия рыночных оценок, которые дают инструменты
Шолохов А.В. От «Университета в руинах» к «Образованию в руинах» // Universum: Психология и образование : электрон. научн. журн. 2016. № 1-2 (21) . URL: http://7universum.com/ru/psy/archive/item/2926
маркетингового анализа результатам бизнеса фирм, и тех же оценок, которые эти инструменты позволяют выставить вузам, определяя их как неэффективные, притом что с точки зрения социума деятельность таких вузов востребована или, наоборот, должна быть немедленно прекращена, в то время как бизнес-оценка позволяет судить о возможности и дальше функционировать вузу как эффективному бизнесу. Механистический, по сути, подход к так называемой оптимизации профессионального образования в высшей школе способствует не росту её эффективности, а деградации высшей школы.
ABSTRACT
The author examines and analyzes the processes in vocational education in Russia, associated with the attempt of the public authorities for making the functioning of the institute of professional education as a quality economic efficiency. The author emphasizes the fact that these efforts are not bringing a real increase in the educational effectiveness of education as a social institution of social and cultural reproduction, transformed it into an inefficient industry Institute of Business. It does not draw attention to the fundamental differences in education as a social institution from the Institute of Business are not only principles and objectives, but, respectively, and on the mechanisms and technologies of their functioning. The work is a fact apparent disparity between market values, which provide tools marketing analysis of the results of business firms and the same assessments that these tools enable you to universities, defining them as ineffective, moreover, that from the point of view of society activities of such institutions in demand or, on the contrary, should be immediately discontinued, while business score gives an indication of the possibility to continue to function as a university business efficiency. Mechanistic, in fact, approach to the so-called optimization of vocational education in high school do not contribute to the growth of its efficiency, and degradation of higher education.
Ключевые слова: образование, социальный институт, социокультурное воспроизводство, рынок, маркетинг, качество, эффективность, социальные функции.
Keywords: education, social institution, socio-cultural reproduction, market, marketing, quality, efficiency, social functions.
Актуальность темы «маркетизации университетов» представляется автору настолько несомненной, насколько это можно себе представить для профессионального преподавателя вуза, ведущего преподавательскую деятельность начиная с 1994 года. В том году прошло всего десять лет со дня окончания автором высшего советского учебного заведения. И вот ему пришлось воочию увидеть, насколько стало отличаться высшее профобразование стремительно реформируемой России от советского вузовского. Во многом принципы и подходы ещё удавалось сохранять на высоком уровне, но низкое качество подготовки поступающих абитуриентов было просто поразительным. Обвал качества подготовки студентов стал ощутимым на рубеже 90-х гг. и 2000-х гг. А начиная с 2003 года Россия присоединяется к Болонской декларации и начинается период активного вхождения в пресловутый Болонский процесс.
В 2005 году в своей публикации «Трансформация действующих и формирование новых элементов в проблемном поле института высшего профобразования» в «Известиях ТРТУ» [3] автор настоящей работы затронул аспект только начинающего тогда набирать обороты процесса «маркетизации университетов», ведущего, по словам известного исследователя в сфере образования Билла Риддингса, к «Университету в руинах» [2]. В этой статье автор уже в первом абзаце ставил вопрос: «Можно и следует ли рассматривать платное высшее профессиональное образование в качестве структурной единицы института рынка? Это далеко не риторический и не теоретический вопрос, потому что в зависимости от характера ответа и в обществе, и в государственной политике формируются позиции и соответствующие
отношения и процессы, которые реализуются в конечном результате -трудовых ресурсах, как принято их обозначать, высшей квалификации. Именно эта категория работников, относящаяся к категории развитых
и специализированных факторов производства, определяет уровень
конкурентоспособности отечественных отраслей на международных и внутренних рынках. Можно ли рассматривать образование как некоторую услугу?»
И вот прошло десять лет активного продвижения российского образования по колее Болонского процесса, притом что те, кто поставил нашу страну на эту колею и их идейные восприемники, продолжают определять структурные и содержательные реформы в системе российского образования и сегодня. В настоящее время уже не только платное образование предлагают рассматривать как рыночный механизм формирования и продажи услуг, но и государственное «бюджетное» образование самым настойчивым образом выталкивают в так называемый квазирынок образовательных услуг, пытаясь выстроить англосаксонскую модель так называемого «эффективного менеджмента в образовании». Даже если оставить в стороне от рассмотрения весьма немаловажный аспект процесса воспитания в вузе, то возникает вопрос о том, что же за конечный продукт этой модели образовательной системы мы будем получать, будет получать сам обучаемый, если эта модель образования окончательно утвердится. Ответ видится уже по первым результатам её настойчивого насаждения. Получаем в огромном количестве недоученных конъюнктурщиков. Конечно, это не все выпускники. Но удельный вес недоученных поражает.
Многие нынешние недопрофессионалы с дипломами оправдывают свою фактическую профнепригодность незамысловатой давно имеющей хождение присказкой, что, дескать, на производстве всегда говорили о том, что надо якобы «забыть всё то, чему учили в вузе». Те, кто действительно шёл работать по соответствующей диплому специальности, никогда с этим не согласятся. Многие теоретические знания на конкретных рабочих местах, действительно,
не использовались. Например, инженер по специальности «Электроакустика и ультразвуковая техника», работающий в цехе по производству гидроакустических антенн мог и не сталкиваться со многими вопросами по импульсной технике. Но эти знания формировали в целом его инженерный способ профессионального мышления именно в этой сфере. И так везде. Ведь и профессиональный бухгалтер практически никогда не сталкивается в своей практической работе с вопросами по макроэкономике. Но если он профессиональный бухгалтер, а не ремесленник-счетовод, то теория экономики имеет для него именно парадигмальное значение как для экономиста.
Рынок как экономический механизм атрибутивно предполагает выгоду через коммерческий обмен обеими сторонами. И продавцами и покупателями. Содержательно объект обмена на рынке образовательных услуг представлен комплексом системно поданных и сформированных знаний. Но они, имея притом определённую самодостаточную ценность как инструмент, например, профессиональной социализации и в дальнейшем социально-профессиональной восходящей мобильности, тем не менее получают приемлемо высокий уровень ценности, будучи подтверждены наличием государственного документа (диплома). Именно наличие диплома говорит контрагентам о наличии у кандидата на рабочее место определенного профессионального качества, которое не может быть обнаружено ранее, чем работник приступит к решению своих профессиональных задач. И более того, наличие подобного удостоверения становится предварительным и часто решающим социальным фильтром для кандидатов-конкурентов. Происходит своего рода фетишизация диплома.
В обществах даже с рыночной системой хозяйственных отношений, но где предпринимательство и инновационные механизмы конкуренции не определяют зачастую экономический успех (а значит, и материальный, а следовательно, и социальный успех), но где близость к власти становится решающим фактором в конкуренции, фетишизация диплома приобретает почти абсолютный характер для тех, кто выступает покупателем образовательных
услуг. Ценность профессиональных знаний и формируемой профессиональной парадигмы мышления выпускника как инструмента конкуренции в профессионально-социальной восходящей мобильности практически теряют смысл для многих и многих выпускников. Остаётся ценность диплома только как право занять приготовленную и искусственно сохраняемую вакансию для его обладателя.
Что мы можем видеть в поведении «продавцов» образовательных услуг? Ничего, выходящего за рамки нормального поведения продавца, действующего в условиях рынка. Данный рынок вполне можно охарактеризовать как олигополистический. Здесь можно видеть и сговоры, и ценовую дискриминацию, и все другие «прелести» монопольных рынков с разной степенью монополизации, в том числе закономерное снижение качества товара при одновременном стремлении повысить цену и объёмы продаж. Причём так ведут себя не только негосударственные вузы, не только «коммерческие» филиалы государственных вузов, но и сами государственные вузы. Потому что они были поставлены, причём безо всякого желания самих вузов, в положение рыночного субъекта продаж. Поэтому стремление повысить цену и объёмы продаж нельзя вменять в вину государственным вузам. Но и проблема снижения качества при всей реальной вине госвузов во многом детерминирована политикой государственного управления в сфере образования. Ведь госвуз не просто может продавать свои услуги желающим. Он продаёт их всем, включая само государство, именно потому, что государство так поставило дело, выступая по сути дела покупателем тех услуг, которые ему нужны для дальнейших сделок на рынке труда с будущими выпускниками. Но и в этом случае многие выпускники не становятся ни госслужащими, ни бюджетными работниками, ни работниками государственных (хотя и коммерческих) предприятий. Значительная часть из них через рынок труда попадает в частный бизнес. То есть выгода государства от приобретения образовательной услуги при этом в значительной мере опосредуется и зависит от того, насколько частный бизнес эффективно
и оптимально использует покупаемые на рынке труда и подготовленные за счёт государственных средств трудовые ресурсы. Это самое слабое место в этой связке. Но стоит задаться всё же вопросом о том, что в институциональном образовании главное - текущая пригодность выпускника к решению текущих прикладных задач в бизнесе или всё же главным является стратегическое качество его профессиональной парадигмы? Профессионал, если он профессионал, а не ремесленник, всегда стремясь к росту профессионализма, «заточен» на постоянное обновление знаний и рост мастерства, а значит, на творчество. Это, фигурально выражаясь, самозатачивающийся инструмент. Современные лидеры мирового бизнеса активно поддерживают и развивают это качество у своих сотрудников, затрачивая на это огромные ресурсы компаний. При найме своих будущих работников менеджмент этих компаний самым тщательным образом пропускает кандидатов через фильтры конкурсов, стараясь отобрать тех, кто в процессе обучения в вузах сформировал готовность к «самозатачиванию», или, по-другому, сформировал парадигму мышления, присущую профессионалу. За это бизнес будет платить работнику и государству, отчисляя налоги на прибыль, которую формируют для компании эти работники, обеспечивая ей победу в жёсткой конкуренции. Получая налоги в бюджет, государство тем самым оправдывает свои затраты на образование. И оно в этом случае готово финансировать государственное образование.
Но если эта опосредованная связь слаба, как это имеет место в российском обществе, то государство стремится минимизировать расходы на образование, сокращая количество бюджетное мест, и стремится всячески поощрять всех возможных «лицензированных "поставщиков"» образовательных услуг продавать их больше частным «покупателям», стимулируя у этих «лицензированных "поставщиков"» рыночный мотив в организации их образовательной деятельности. Но и свои заказы на «образовательные услуги» государство тоже стремится приблизить к рыночному способу размещения. И тогда руководство вузов бьётся на квазирынке за объёмы продаж (бюджетные места) и, получив их, ни за что не хочет отчислять неуспевающих
студентов, так как за этим следует потеря дохода текущего и доходов будущих. Тем более это относится к тем, кто обучается на «основе полной компенсации затрат на обучение». И, чтобы обеспечить доход, вуз принимает всех, кого он может принять, не нарушая закон (или даже немного нарушая), при самых низких уровнях школьного знания, которые демонстрируют желающие поступить на бюджетные места и желающие оплатить обучение «с полной компенсацией затрат». Кто может обвинить менеджеров деловых корпораций за стремление максимизировать доход? А современные вузы трансформировались из классических корпораций университетов в деловые корпорации, руководимые «эффективными менеджерами». Вернее будет сказать, что их принудили к такой трансформации. Гумбольд и Ломоносов были бы уволены как «неэффективные менеджеры». Но создали бы они свои университеты, будь они таковыми? Ответ представляется очевидным.
В итоге этого процесса институциональной трансформации образования, имеющего рыночный характер, мы видим, что образование как комплекс системно получаемых знаний и профессиональная парадигма мышления выпускника изменяется. Причём оно изменяется не по формальным формулам нормативных требований государственных образовательных стандартов к выпускнику. Здесь мы видим всё те же прекрасные формулы. Оно изменяется содержательно по существу реально воспринимаемых студентами знаний и формируемых умений (или, как модно сейчас определять, компетенций). Всё, что способствует росту объёмов продаж, приветствуется, ибо это эффективно с точки зрения рынка и конкуренции. В бизнесе широко известна так называемая матрица БКГ (БКГ - это аббревиатура названия весьма известной консалтинговой фирмы «Бостонская консультационная группа» (Boston Consulting Group)). В зависимости от уровня конкурентоспособности, фактических рыночных успехов и рыночных перспектив фирмы отрасли (или направления бизнеса отдельной фирмы) делят на четыре категории. Лучшие, или лидеры - «звёзды», перспективные - «трудные дети», прибыльные -«дойные коровы», и «собаки» - фирмы-аутсайдеры. Так вот в лидеры, то есть
в группу «звёзд», естественно, входит ограниченное количество фирм, большинство же - это «коровы» и «собаки». Но это не банкроты и не «двоечники». Таков размер их бизнеса и такова их стратегия. И это -нормальная ситуация для бизнеса. Устраивает тебя масштаб бизнеса и размер прибыли «собаки» - работай, если ты конкурентоспособное предприятие. Нет -выбирай новые отрасли и, если сможешь преодолеть выходные отраслевые барьеры, реструктурируй свой бизнес и уходи из данной отрасли.
Может ли общество позволить себе в качестве большинства вузов (или даже большой, но не большей части) как субъектов рынка образовательных услуг иметь «карликовые» вузы-«собаки», сохраняя нормальное качество товара. Если бизнес может это обеспечить, то образование категорически нет. Пример тому - бесчисленные «коммерческие» филиалы госвузов и «коммерческие» негосударственные «коммерческие» вузы. Но если продолжать держать курс на «маркетизацию» образования, то эти структуры в системе образования не исчезнут. Они трансформируются, модифицируются, эволюционируют, мимикрируют, но они останутся. Это природа рыночных отношений. Возникнут «Центры при...» или «Департаменты при ...» и другие вариации. Но суть будет та же. Схемы усложнятся, цены вырастут. В своём труде «Капитал» [1] К. Маркс цитирует очень яркую характеристику для «эффективных менеджеров» рыночной системы, которую он приводит из работы Даннинга, который в свою очередь ссылается на журнал “Quarterly Reviewer” (Коутерли ревьюз). «Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы» (“.Capital eschews no profit, or very small profit, just as Nature was formerly said to abhor a vacuum. With adequate profit, capital is very bold. A certain 10 per cent. will ensure its anywhere; 20 per cent. certain will produce eagerness; 50 per cent., positive audacity; 100 per cent. will make it ready to trample on all human laws;
300 per cent., and there is not a crime at which it will scruple, nor a risk it will not run, even to the chance of its owner being hanged. If turbulence and strife will bring a profit, it will freely encourage both. Smuggling and the slave-trade have amply proved all that is here stated”) [4].
Мы спрашиваем, следует ли превращать образование как институт социокультурного воспроизводства в ещё один, но при этом весьма уродливый отраслевой институт экономики? Или всё-таки он должен продолжить нормально выполнять свои атрибутивные функции, и прежде всего функцию социокультурного воспроизводства.
Опыт разрушительной «работы» по образованию всех так называемых «новых филиалов» государственных вузов и «коммерческих» негосударственных вузов показывает, что в системе российского общества они превращаются в «кассу» по выдаче билетов. Да, весьма дорогостоящих и имеющих государственное удостоверение, но именно проездных билетов на «поезд» социальной мобильности. (Автор, следуя традиции социологов, обозначает этот процесс как «поезд», понимая, что в «поезде» едут достаточно долго, а не возносятся быстро вверх как в «социальном лифте»).
Налицо явное несоответствие российской системы государства и всего института управления, в том числе в сфере образования, соответствующих всеми своими характеристиками культурной матрице бюрократии восточного тип, рыночной модели управления системой российского образования, которую волюнтаристски навязывают российскому обществу. Фундаментальное несоответствие видится в деструктивной попытке придать функционированию сугубо нерыночному социальному институту - институту образования -рыночный характер отношений его участников и механизмов их реализации. Известно, что рынок как способ социально-экономического взаимодействия в сфере обмена благами детерминирует своим влиянием все остальные институты. Именно детерминирует, заставляя их адаптироваться к его влиянию. Но не заменяет своими механизмами те механизмы, которые другие социальные институты формируют в соответствии со своими функциями,
Например, вполне возможно частичное применение маркетинговых методик в работе приёмных комиссий вузов, соревнующихся между собой за привлечение лучших абитуриентов на бюджетные места. Но принципы маркетинга не могут стать главными детерминантами в работе вуза. Иначе вуз превращается в деловую корпорацию вместо специализированного института социокультурного воспроизводства и создания новых знаний. Применять бизнес-подходы в управлении образованием, формировать государственную политику и реализовывать её в отношении образования, оценивая его деятельность и результат, определять условия его финансирования так же, как это государство осуществляет это по отношению к субъектам сферы рыночного производства, тем самым априори определяя образование как отрасль рыночного производства образовательных услуг, значит превратить социальный институт социокультурного воспроизводства в ещё одну отрасль консалтингового бизнеса. Выиграет ли от этого государственный бюджет - это ещё открытый вопрос. Но вот то, что качество социокультурного воспроизводства, в том числе качество воспроизводства профессионального состава населения, а также качество процентного соотношения выпускников потребностям воспроизводства профессиональных групп, снизилось - это уже факт, зафиксированный и тем же бизнесом, да и в целом сферой общественного производства.
То, что в течение уже как минимум пятнадцати лет пытаются провести в образовательном институте в качестве реформы, направленной на повышение, по сути, рыночной эффективности функционирования вузов, можно определить как волюнтаризм управленцев, которые научились хорошо калькулировать издержки, доходы и прибыль, но ещё недостаточно глубоко разбираются (или предвзято, исходя сугубо из личного ограниченного опыта человека, пусть и достаточно широкого, но всё же опыта отдельно взятого человека) в психологии трудовой мотивации и ещё меньше знакомы с социологическими теориями структурного устройства и динамики эволюции социума. Складывается впечатление, что весь опыт реформаторов
от образования сугубо коммерческий. Но ведь государственное управление осуществляет в экономике в подавляющем большинстве случаев регуляцию. Практически весь период «маркетизации университетов», а по сути, всего профессионального образования, шло целенаправленное и последовательное реструктурирование социального института профессионального образования как института социокультурного воспроизводства в ещё один отраслевой институт бизнеса. Перефразируя известную фразу, можно сказать, что это хуже, чем ошибка, - это «университет в руинах». Строительные руины можно восстановить гораздо быстрее, чем руины образования.
Список литературы:
1. Маркс К. Капитал. Т. I. - К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 23, с. 770.
2. Ридингс Б. Университет в руинах / пер. с англ. А.М. Корбута. - М.: Изд. дом Г ос. Ун-та - Высшей школы экономики, 2010.
3. Шолохов А.В. Трансформация действующих и формирование новых элементов в проблемном поле института высшего профобразования // Известия ТРТУ. - 2005. - № 8 (52). - С. 25-33.
4. Dunning T.J. Trade’s Unions and Strikes: Their Philosophy and Intention, London: Published by the author, and Sold by M. Harley, No 5, Raquet court, Fleet street, E.C. 1860. - P. 35-36 / [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://archive.org/stream/tradesunionsstri00dunnrich#page/36/mode/1up (дата обращения: 28.01.2016).
References:
1. Marx K. Capital. Vol. I., Marx K. and Engels F. Works. Vol. 23. 770 p. (In Russian).
2. Ridings B. The University in ruins. Moscow, Izdatel'skii dom Gosudarstvennogo Universiteta - Vysshei shkoly ekonomiki Publ., 2010. (In Russian).
3. Sholokhov A.V. Transformation of existing and formation of new elements in the problem field of the Institute of higher education. Izvestiya TRTU [News of Taganrog Radio Engineering University], 2005. no. 8 (52). pp. 25-33. (In Russian).
4. Dunning T.J., Trade’s Unions and Strikes: Their Philosophy and Intention, London: Published by the author, and Sold by M. Harley, No. 5, Raquet court, Fleet street, E.C. 1860. pp. 35-36. Available at: http://archive.org/stream/tradesunionsstri00dunnrich#page/36/mode/1up (Accessed 28 January 2016).
