CC BY
44
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 27. ГЛОБАЛИСТИКА И ГЕОПОЛИТИКА. 2021. № 4
Сереброва Анастасия Михайловна
канд. полит. наук, заместитель начальника отдела Департамента стратегического развития Минобрнауки России.
Москва, ул. Тверская, 11, стр. 4 [email protected]
ОТ «ТАЛИБАНА» К «ТАЛИБАНУ 2.0»: ТРАНСФОРМАЦИЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ В ИНСТИТУТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ В АФГАНИСТАНЕ
Serebrova Anastasia M.
Candidate of Political Sciences, Deputy Head of Division, Strategic Development Department Ministry of Science and Higher Education of the Russian Federation.
Moscow, Tverskaya st., 11, p. 4 [email protected]
FROM THE TALIBAN TO THE TALIBAN 2.0: TRANSFORMATION FROM TERRORIST ORGANIZATION INTO STATE POWER INSTITUTION IN AFGHANISTAN
Введение. Спустя 20 лет с момента падения своего режима движение «Талибан»1 вновь приходит к власти в Афганистане. В представленной статье автор пытается понять, изменился ли подход талибов к управлению страной и с какими вызовами придется столкнуться мировому сообществу в связи со становлением террористической организации в качестве политической силы.
Материалы и методы. Наряду с общенаучными методами автор применяет институциональный подход и кросс-темпоральный метод, позволяющие проследить трансформацию проводимой «Талибаном» политики при исполнении функций института государственной власти в периоды 1996—2001 гг. и с августа по декабрь 2021 г. В качестве эмпирической базы используются монографии и научные статьи отечественных и зарубежных исследователей, выступления политических лидеров и представителей экспертного сообщества, заявления лидеров террористических организаций.
Результаты исследования. Дано обоснование схожему историческому контексту обоих случаев прихода движения «Талибан» к власти в Афганистане.
1 Организация запрещена на территории Российской Федерации.
Выявлена трансформация роли и места движения во внутриполитическом процессе страны.
Обсуждение. В подходе «Талибана 2.0» к принципам выстраивания системы управления наблюдается преемственность с их первоначальным приходом к власти. Ключевое различие заключается в изменившемся самопозиционировании движения на международной арене в целях получить не только экономическую помощь, но и добиться официального признания как легитимной политической силы.
Заключение. Приход движения «Талибан» к власти во второй раз является следствием внутриполитической ситуации, сложившейся в Афганистане после 2014 г. Международное сообщество рассматривает организацию в качестве гаранта внутренней стабильности в стране, однако официальный переход группировки из разряда «террористической» требует ответа на ряд «больших» вызовов.
Ключевые слова: движение «Талибан», Афганистан, Пакистан, Китай, Россия, террористическая угроза.
Introduction. After 20 years since the fall of its regime, the Taliban has once again come to power in Afghanistan. In the presented article, the author tries to understand whether the Taliban's approach to governing the country has changed and what challenges the world community will have to face in connection with the formation of a terrorist organization as a political force.
Materials and methods. Along with general scientific methods, the author applies an institutional approach and a cross-temporal method that allows to follow the transformation of the policy adapted by the Taliban that functioned as a state power institute in the period 1996—2001 and August—December 2021. The empirical basis of the study comprises a large amount of monographs and scientific articles provided by Russian and foreign researchers, speeches by political leaders and representatives of the expert community, statements of terrorist organizations leaders.
Results of the study. The author explains similar historical context of coming Taliban to power in Afghanistan. The article reveals a transformation of the role and place of the movement in the domestic political process of the country.
Discussion. There is continuity in the Taliban 2.0 approach to the principles of building a management system. The key difference lies in the changed self-positioning of the movement in the international arena in order to obtain not only economic assistance, but also to achieve official recognition as a legitimate political force.
Conclusion. Taliban's coming to power for the second time is a consequence of the internal political situation that has developed in Afghanistan, after 2014. International community considers this organization as a guarantor of internal stability in the country. Nevertheless, in order to be officially recognized Taliban has to answer a number of big internal challenges.
Key words: Taliban, Afghanistan, Pakistan, China, Russia, terrorist threat. Введение
В мировой политической практике существует негласная традиция подводить промежуточные итоги деятельности вновь избранного руководства спустя 100 дней с момента прихода к власти и на основе подобного анализа пытаться спрогнозировать дальнейшее развитие страны.
15 августа 2021 г. движение «Талибан» объявило об установлении контроля на всей территории Афганистана, а 7 сентября 2021 г. было заявлено о переименовании страны в Исламский Эмират. Таким образом, в начале декабря 2021 г. можно «отметить» 100-дневный рубеж пребывания талибов у власти.
Попытка формирования государственной структуры под эгидой террористической организации за последние 10 лет предпринимается уже не в первый раз. Так в 2014 г. ИГИЛ2, воспользовавшись ослаблением государственной власти в ходе длительной гражданской войны, объявило о создании квазигосударственного образования «Исламское государство» на подконтрольных территориях Ирака и Сирии.
Вместе с тем именно Афганистан был, по сути, первой страной, где к власти пришли силы, идеологическая направленность которых относится к радикально воинствующему исламизму3: в 1996 г. провозглашение лидера движения «Талибан» Мохаммеда Омара Муджахеда «лидером правоверных» ознаменовало победу над идеологически близкими группировками муджахедов [3] и дало начало пятилетнему периоду пребывания талибов у власти в качестве единственной силы.
Примечательно, что возвращение талибов как правящей силы символично совпало с 20-летием террористических атак в США 11 сентября и началом американской военной миссии в Афганистане, закончившейся в итоге выводом войск и падением официального правительства А. Гани.
Цель статьи — выявление трансформации роли и места движения «Талибан» во внутриполитическом процессе страны при исполнении функций института государственной власти в Афганистане в период 1996—2001 гг. и августа — декабря 2021 г. В рамках достижения указанной цели рассмотрены возможные интересы ведущих держав в случае налаживания взаимодействия с новой афганской властью и изучены угрозы для мирового сообщества в связи с нестабильной ситуацией в Афганистане.
Материалы и методы
Кроме общенаучных методов автор применяет кросс-темпоральный метод в рамках институционального подхода. Принимая во внимание, что вопрос признания террористических организаций полноценными акторами международных отношений остается весьма спорным, автор проводит исследование в рамках методологической парадигмы неоинституцио-нализма, позволяющего рассматривать политические институты с более широких компаративистских позиций.
2 Организация запрещена на территории Российской Федерации.
3 Автор разделяет понятия «ислам» — одну из мировых религий с многовековой историей, и «исламизм», представляющий собой социально-политическую идеологию мобилизационного типа, применяемую оппозиционными движениями и основывающуюся на религиозных догматах ислама. Терроризм радикально-исламистских организаций и движений выступает крайней формой проявления исламизма.
При подготовке статьи были изучены монографии и научные статьи отечественных и иностранных политологов и экономистов, выступления политических лидеров и представителей экспертного сообщества, заявления лидеров террористических организаций.
Относительно используемых материалов необходимо отметить, что политическая история движения «Талибан» является объектом пристального внимания как многих российских, так и зарубежных исследователей. При этом в имеющейся библиографии наиболее детально рассматривается период с момента зарождения организации до установления в Афганистане проамериканского режима Х. Карзая в 2001 г., ознаменовавшегося вытеснением талибов с подконтрольных территорий.
В связи с изменившейся позицией «Талибана» во властной иерархии и его трансформацией в повстанческое движение анализ деятельности движения вплоть до 2014 г. происходит в контексте его взаимодействия с «Аль-Каидой» или ИГИЛ.
Интерес к «Талибану» как самостоятельной организации возвращается в период 2014—2015 гг., когда вывод основной группы американских войск с территории Афганистана позволяет талибам из повстанческого движения трансформироваться в «теневое правительство».
Результаты исследования
Проанализировав период первого прихода талибов к власти в Афганистане и последующее появление так называемого «Талибана 2.0», автор обнаруживает схожий исторический контекст рассматриваемых событий, во многом обусловленный сложившейся политической культурой Афганистана. Одновременно с этим показана трансформация роли и места движения во внутриполитическом процессе — от третьей силы до «теневого правительства». Наряду с возможностями экономического характера, которые открывают потенциальный диалог с талибами для ряда стран (Китай, Пакистан), приведены три вероятных сценария развития внутриполитической ситуации в Афганистане с общим итогом в виде нарастания террористической угрозы как внутри страны, так и в близлежащих регионах.
Обсуждение
Для политической истории Афганистана характерна постоянная борьба за власть внутри страны между многочисленными племенами и группами. С момента основания в XVIII в. афганского государства все правители приходили к власти в результате военных переворотов, следствием чего стало отсутствие эффективного механизма преемственности в развитии государственных институтов и государственности в целом.
Наряду с регулярными внутрипуштунскими распрями для афганского общества характерны цивилизационная закрытость и, как следствие, «великопуштунский шовинизм» [7]. Сочетание данных черт стало одним из факторов формирования весьма рационального подхода со стороны
афганцев к попыткам других стран навязать собственные модели государственного устройства: любые иностранные интервенции рассматриваются руководством племен как чуждые и способствуют временному объединению разрозненных групп перед лицом общей опасности.
Указанные особенности могут служить объяснением схожего исторического контекста, в котором движению «Талибан» удавалось дважды оказаться во главе Афганистана: в конце XX в. приходу талибов предшествовал вывод советских войск с территории страны и оставление правящего режима без внешней поддержки, в XXI в. — завершение боевой миссии стран НАТО в 2014 г. и начало вывода американского военного контингента весной 2021 г. Вместе с тем необходимо отметить, что роль и место «Талибана» во внутренних политических процессах страны в указанные исторические периоды отличаются. Рассмотрим оба случая подробнее.
Уход советских войск из Афганистана в 1989 г. и дальнейшее прекращение военных поставок кабульскому режиму оставляет правительство М. Наджибуллы без внешней поддержки и во многом способствует его свержению в 1992 г., однако последующая смена политического строя в стране в ходе «исламской революции» не приводит к формированию устойчивого института власти.
В захвате Кабула принимали участие различные политические силы, объединившиеся на время противостояния просоветскому режиму. Его устранение запускает очередную волну внутренней борьбы за власть на высшем уровне между действующим президентом Б. Раббани (руководитель партии «Исламское общество Афганистана», ядро которой представляли этнические таджики) и премьер-министром Г. Хекматияром (глава «Исламской партии Афганистана», большинство которой составляли пуштуны). Разногласия во властном центре как на идеологической, так и межнациональной почве приводят в том числе к политико-административной дезинтеграции: режим Раббани не распространяется за пределы Кабула, в провинциях управляют местные полевые командиры.
Гражданская война между президентской коалицией и оппозицией, а также отсутствие явно признанного лидера на национальном уровне позволяют «Талибану», представители которого были преимущественно пуштунами, выступить в качестве третьей «альтернативной» силы, получившей широкую поддержку со стороны местного населения. Подтверждением этого стал захват в 1996 г. Кабула и получение к 1998 г. контроля практически над 90% территории Афганистана [2]. Тем самым из претендента на власть «Талибан» трансформировался в единственную политическую силу в стране.
Второму приходу талибов к власти предшествовал вывод военного контингента стран НАТО в 2014 г. и последующее сокращение присутствия военных США. В частности, в период 2013—2018 гг. число американских военнослужащих уменьшилось со 100 до 13 тыс. [5]. С того момента, как в июле 2021 г. силы США покинули главную военную базу в Баграме, фактически официально завершилась продлившаяся более 20 лет операция «Несокрушимая свобода», в ходе которой была предпринята попытка по-
строить институт власти по западному образцу. Согласно Дж. Байдену, за время проведения данной операции было потрачено более триллиона долларов, обучено и оснащено современным оборудованием более 300 тыс. афганских военнослужащих, которым также выплачивалась зарплата [19]. США обеспечивали содержание военно-воздушных сил Афганистана. В данном контексте приведем еще несколько статистических данных.
По официальным данным, общая численность вооруженных сил и полиции Афганистана возросла с 272 807 человек в октябре 2019 г. до 307 947 человек в январе 2021 г. В частности, численность Афганской национальной армии (АНА) и афганских военно-воздушных сил (ВВС) составляла 176 019 человек в октябре 2019 г. по сравнению с 186 859 в январе 2021 г., а численность афганской национальной полиции (АНП) увеличилась с 96 788 человек в октябре 2019 г. до 121 088 в январе 2021 г. При этом с апреля 2021 г. намечается заметный спад в значениях данных показателей: общая численность сократилась до 300 699 человек, численность АНА и ВВС — до 182 071 человек, а АНП — до 118 628 человек [12]. Уровень готовности афганских вооруженных сил в отсутствие поддержки со стороны американских военных демонстрирует тот факт, что с мая по август 2021 г. «Талибану» удалось взять под свой контроль 90% территории Афганистана, а Кабул был сдан без боя. Комментируя последующий побег президента А. Гани, Дж. Байден заявил: «Америка предоставила Афганистану все возможные инструменты самим определить свое будущее. Если Афганистан сейчас не в состоянии оказать какое-либо реальное сопротивление талибам, то нет никаких шансов, что пребывание американских военных еще в течение года, 5 или 20 лет что-то изменит» [19]. Данное высказывание демонстрирует изменение не только внешнеполитического курса, но и отношения к «Талибану» как реальной политической силе в стране.
При рассмотрении политической роли талибов в период их возвращения к власти необходимо осознавать, что де-факто они никуда и не уходили. Будучи свергнутыми в 2001 г., участники движения не признали поражения. С приходом к власти Х. Карзая «Талибан» фактически трансформировался в повстанческое движение, которое в условиях иностранной интервенции вело партизанскую войну посредством осуществления террористических актов.
Вывод основной группы войск НАТО с территории Афганистана в 2014 г. способствовал расширению влияния талибов, особенно в юго-восточных провинциях страны. Из открытой оппозиции движение трансформировалось в «теневое правительство». Стремление талибов интегрироваться в политическую жизнь Афганистана демонстрировала замена методов прямого принуждения на средства «ползучего» влияния на афганцев. Примером этого, в частности, служит объявление талибами временного прекращения огня в отношении афганского правительства на время религиозного праздника Ураза-байрам в мае 2020 г., что стало первым случаем перемирия за 17 лет.
Как отмечает А. Рашид, одной из главных причин падения режима талибов в 2001 г. была «зажатость между существующим племенным обществом и необходимостью создания государственной структуры» [18, p. 105]. По словам бывшего заместителя министра обороны Афганистана Т. Асея, «когда талибы пришли к власти, у них не было ни средств, ни плана или программы управления, кроме расплывчатого и обобщенного представления о правительстве, основанном на системе шариата» [11]. План государственного строительства талибов базировался на мировоззренческих установках движения, которые можно представить в виде системы, состоящей из четырех основополагающих идей: борьба с «всеобщим неверием», создание национального исламского государства, ведение джихада (вооруженной борьбы), организация консервативной исламской революции [1, 16]. На практике это проявилось в провозглашении лидера движения муллы М. Омара «повелителем правоверных»; создании правительства, состоящего исключительно из представителей духовного сословия; отсутствии конституции.
Попытки талибов «балансировать» в среде существующего племенного общества проявились главным образом в исламизации экономики. С одной стороны, руководствуясь принципом «собственность дается человеку по воле Аллаха» [10], талибы взяли курс на восстановление дезорганизованного народного хозяйства страны: возвращение частной собственности первоначальным владельцам, устранение контроля полевых командиров, препятствовавших свободной торговле и передвижению товаров. С другой стороны, несмотря на заявленные обещания покончить с наркобизнесом, в начале своего прихода к власти талибы не препятствовали посеву наркосодержащих растений и их распространению, поскольку непопулярные меры могли их лишить поддержки земледельцев как основного слоя населения, а также ключевого источника поступления дохода в бюджет.
При анализе деятельности движения «Талибан» формата 2021 г. можно отметить высказывание Чрезвычайного и Полномочного Посла России М. А. Конаровского, который говорил, что ключевыми проблемами современных талибов являются «почти полное отсутствие в их рядах опыта современного государственно-хозяйственного строительства на фоне зажа-тости в тисках консервативных религиозных политико-идеологических воззрений» [5].
Пропаганда «Талибана 2.0» основана на нескольких постулатах и лозунгах: «Талибан пришел к власти, чтобы положить конец войне и коррупции»; «Талибан сегодня не тот, кем он был раньше»; «новое общество будет организовано как единое сообщество (умма), без выделения какого-либо класса или его части» [17]. Так, на первой пресс-конференции талибов после занятия Кабула было, в частности, заявлено о стремлении создать сильное инклюзивное правительство, обеспечить отсутствие дискриминации в отношении женщин (у женщин остается право на получение образования и ведение трудовой деятельности), предоставить СМИ свободу в случае их беспристрастности [22]. Безусловно, все вышеуказанные пункты необхо-
димо рассматривать через призму норм шариата, приверженность к которым была также подтверждена.
Первые месяцы нахождения обновленного «Талибана» у власти демонстрируют преемственность движения принципам управления, заложенным в конце 1990-х гг.: изначально избранная модель власти на базе жестких теократических институтов остается неизменной. Подтверждением этого стал состав сформированного временного кабинета правительства Афганистана, для которого характерны следующие черты: практически полностью состоит из лидеров «Талибана», некоторые из которых уже занимали ответственные посты в первом правительстве (например, в зону ответственности министра финансов Кари Дин Мохаммада Ханифа в 1990-е гг. входило высшее образование и планирование); преобладание представителей духовенства (в составе правительства — 11 мулл) и пуштунов. Наряду с этим одним из первых внутриполитических действий стал запрет на получение девочками образования в школах, а также рекомендация женщинам — муниципальным служащим «оставаться дома» [23].
Приведенные примеры показывают, что внутренняя трансформация движения весьма незначительна, а заявленные тезисы являются демонстрацией «смягчения курса» не столько для населения страны, сколько для мировой общественности. Ключевое различие между «Талибаном» и «Талибаном 2.0» — отношение к международному сообществу, осознание необходимости налаживания рабочих контактов с соседними государствами главным образом с целью выхода из затяжного экономического кризиса.
Реакция международного сообщества на захват талибами Кабула выразилась в виде заморозки активов центрального банка Афганистана на общую сумму 9 млдр долларов и приостановки иностранной финансовой помощи, которая покрывала 75% государственных расходов Афганистана [21]. На этом фоне создание позитивного имиджа на международной арене видится одним из способов получения масштабной гуманитарной помощи. В число приоритетных стран, о готовности сотрудничать с которыми заявил «Талибан», вошли Россия, Китай и Пакистан. Вместе с тем возникает вопрос, готовы ли указанные страны к потенциальному сотрудничеству с новым правительством Афганистана, в том числе в части его официального признания как легитимной политической силы.
Еще до того, как талибы взяли под контроль Кабул, Китай начал углублять дипломатические связи с этой группировкой, приняв делегацию талибов в июле 2021 г. [4]. С тех пор китайские официальные лица неоднократно заявляли, что Пекин уважает право афганцев решать свое будущее, подразумевая тем самым, что победа талибов отражает волю народа [14]. Китай может стать одним из ключевых партнеров Афганистана, возглавляемого «Талибаном», в целях укрепления экономического влияния Пекина в Южной и Центральной Азии. Среди стратегических целей КНР на этом направлении — открытие транспортного коридора Пекин—Пакистан—Афганистан в рамках инициативы «Один пояс — один путь» [13, 15].
Пакистан был одной из трех стран, признавших Исламский Эмират Афганистана во главе с режимом талибов в период их первого прихода
к власти. На протяжении гражданской войны в Афганистане Исламабад сильно симпатизировал талибам и их борьбе. Практически сразу после эвакуации американских сил пакистанское правительство заявило об освобождении Афганистана от иностранных захватчиков. Премьер-министр Пакистана Имран Хан приветствовал афганцев за то, что они освободились от «оков рабства». Его политические оппоненты, в том числе лидеры исламистских партий, поздравили талибов с их «исторической победой» над американским империализмом [20]. Подобное единство взглядов, как и в Китае, обусловливают экономические интересы. Цель Пакистана — получить доступ к центральноазиатским ресурсам, а один из возможных механизмов достижения — реализация проекта по строительству газопровода «Туркмения—Афганистан—Пакистан—Индия» [8], который в условиях нестабильной ситуации в Афганистане фактически был заморожен.
Несмотря на признание «Талибана» запрещенной террористической организацией, налаживание Россией контактов с талибами началось еще в 2015 г. За это время наработан опыт проведения переговоров, в том числе в многостороннем формате. Примером может служить Московский формат, появившийся в 2017 г. на основе шестистороннего механизма консультаций спецпредставителей России, Афганистана, Индии, Ирана, Китая и Пакистана. Согласно В.В. Путину, «Россия приближается к принятию решения об исключении "Талибана" из списка террористических организаций, но решение должно быть принято на уровне Совета Безопасности ООН» [9]. Принимая во внимание геополитические интересы страны в Центральной Азии, вопрос стабильности в Афганистане тесно коррели-руется с обеспечением национальной безопасности России [6]. В связи с этим осторожное отношение российского руководства во многом объясняется потенциальными вызовами для мирового сообщества, вероятность возникновения которых создает приход талибов к власти. Ключевой из них — очередной подъем террористического движения.
Приход талибов к власти и их стремление быть признанными международным сообществом в качестве законного правительства Афганистана де-факто выводит «Талибан» из международного джихадистского движения. Вместе с тем «Талибан» как террористическая организация имеет тесные связи и с региональными террористическими группировками, действующими на территории Афганистана (Исламская партия Восточного Туркестана, Исламское движение Узбекистана), и с «Аль-Каидой», которая как террористическая сеть носит глобальный характер. Принимая во внимание ранее указанные особенности политической истории и политической культуры Афганистана, видятся три возможных сценария развития внутриполитической ситуации, ведущие к нарастанию террористической угрозы внутри страны и за ее пределами:
• раскол внутри движения с выделением в качестве оппозиции наиболее радикально настроенной группы и продолжение гражданской войны;
• сохранение политического единства внутри «Талибана», предусматривающее победу «умеренного» крыла организации и оказание со-
противления террористическим организациям при поддержке международного сообщества;
• сохранение радикальных настроений внутри «Талибана» и налаживание связей с террористическими организациями при отсутствии международной поддержки и признания.
Заключение
Повторный приход движения «Талибан» к власти является закономерным следствием внутриполитической ситуации, сложившейся в Афганистане после 2014 г. За более чем двадцатилетний период движению удалось вырасти из «третьей силы» в «теневое правительство». В действительности же организация переживает новый этап в своем развитии: трансформацию из террористической группировки в официально признаваемую структуру, способную исполнять функции института государственной власти в стране.
Вместе с тем говорить о появлении «Талибана 2.0» пока преждевременно. Несмотря на заявленные тезисы обновленной политической программы, руководство «Талибана» в первые месяцы руководства страной демонстрирует приверженность изначальным идеологическим принципам, характерным для «Талибана» формата конца XX в.: реализация модели государственного управления на основе жестких теократических институтов, ограничение прав женщин. Данный подход является одной из причин осторожного отношения международного сообщества, в том числе России и Китая, к официальному признанию правительства талибов. Одновременно с этим проведение консультаций с привлечением представителей «Талибана», в том числе в многостороннем формате, наряду с заключением официальных соглашений показывает, что в сложившихся условиях именно талибы рассматриваются в качестве гаранта стабильности в стране.
Построение привлекательного международного имиджа является одной из первостепенных задач «Талибана», однако на этом пути необходимо найти ответы на внутренние «большие» вызовы, среди которых необходимость сохранения внутреннего единства движения, налаживание контактов с многочисленными афганскими племенами в рамках создания инклюзивного правительства, выход из экономического кризиса, граничащего с гуманитарной катастрофой, противодействие террористической угрозе со стороны радикально-настроенных группировок.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арчаков М.К. Природа и корни идеологических установок движения «Талибан» // Общество: Политика, экономика, право. 2018. № 5. С. 17.
2. Асатрян /.Интеграция «Талибана» в политическую жизнь Афганистана // Российский совет по международным делам. 2018. URL: https://russiancouncil.ru/ analytics-and-comments/analytics/integratsiya-talibana-v-politicheskuyu-zhizn-afga-nistana/ (дата обращения: 01.12.2021).
3. Белокреницкий В.Я., Сикоев Р.Р. Движение Талибан и перспективы Афганистана и Пакистана. М.: Ин-т востоковедения РАН, 2014.
4. Казанцев А. Перспективы и сценарии развития ситуации в Афганистане: Интересы России и Китая // Российский совет по международным делам. 2021. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/perspektivy-i-stsenarii-razvitiya-situatsii-v-afganistane-interesy-rossii-i-kitaya/ (дата обращения: 01.12.2021).
5. Конаровский М. Новые вызовы старого Кабула // Российский совет по международным делам. 2021. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/ analytics/novye-vyzovy-starogo-kabula/ (дата обращения: 06.12.2021).
6. Мендкович Н. Талибан и его военная угроза Центральной Азии // Российский совет по международным делам. 2021. URL: https://russiancouncil.ru/ analytics-and-comments/columns/asian-kaleidoscope/taliban-i-ego-voennaya-ugroza-tsentralnoy-azii/ (дата обращения: 07.12.2021).
7. Назаров Р.Р. Великопуштунский шовинизм или полиэтничность: История «Афганской нации» // Информационно-аналитический Центр по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве. 2021. URL: https://ia-centr.ru/experts/ravshan-nazarov/velikopushtunskiy-shovinizm-ili-poliet-nichnost-istoriya-afganskoy-natsii/ (дата обращения: 06.12.2021).
8. Никифоров О. Возвращение проекта ТАПИ // Независимая газета. 2021. URL: https://www.ng.ru/energy/2021-06-07/9_8167_project.html (дата обращения: 07.12.2021).
9. Путин заявил, что Россия подходит к исключению талибов из списка террористов // Интерфакс. 2021. URL: https://www.interfax.ru/russia/798691 (дата обращения: 01.12.2021).
10. Amiri R. New Afghanistan, Same Old Taliban // Foreign Affairs. 2021. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/afghanistan/2021-11-09/new-afghanistan-same-old-taliban (дата обращения: 01.12.2021).
11. Beaumont P. Who are the Taliban and how will they govern Afghanistan this time? // The Guardian. 2021. URL: https://www.theguardian.com/world/2021/aug/16/ who-are-the-taliban-and-how-will-they-govern-afghanistan-strict-islamic-beliefs (дата обращения: 07.12.2021).
12. Cordesman A.H. The Reasons for the Collapse of Afghan Forces // Centre for Strategic and International Studies. 2021. URL: https://www.csis.org/analysis/reasons-collapse-afghan-forces (дата обращения: 05.12.2021).
13. Grossman D. Chinese Recognition of the Taliban Is All but Inevitable // Foreign Policy. 2021. URL: https://foreignpolicy.com/2021/08/27/taliban-china-afghanis-tan-recognition/ (дата обращения: 05.12.2021).
14. Johnson I. How Will China Deal With the Taliban? // Council on Foreign Relations. 2021. URL: https://www.cfr.org/in-brief/china-afghanistan-deal-with-taliban (дата обращения: 05.12.2021).
15. Jones S.G., Blanchette J. China's Afghanistan Dilemma // Foreign Affairs. 2021. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/china/2021-09-13/chinas-afghanis-tan-dilemma (дата обращения: 03.12.2021).
16. Maizland L. The Taliban in Afghanistan // Council on Foreign Relations. 2021. URL: https://www.cfr.org/backgrounder/taliban-afghanistan (дата обращения: 03.12.2021).
17. Mullodjanov P. The Taliban's rise to power: Key reasons and success factors // Central Asian Bureau for Analytical Reporting. 2021. URL: https://cabar.asia/en/the-ta-liban-s-rise-to-power-key-reasons-and-success-factors (дата обращения: 02.12.2021).
18. Rashid A. Taliban: Islam, Oil and the New Great Game in Central Asia. N.Y.: I.B.Tauris Publishers, 2002.
19. Remarks by President Biden on Afghanistan // The White House. 2021. URL: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/speeches-remarks/2021/08/16/remarks-by-president-biden-on-afghanistan/ (дата обращения: 02.12.2021).
20. Shih G, Hussain Sh. After jubilation, Pakistan faces dilemma as Taliban's takeover of Afghanistan inspires religious militants // Washington Post. 2021. URL: https:// www.washingtonpost.com/world/2021/09/05/pakistan-taliban-afghanistan/ (дата обращения: 02.12.2021).
21. Stein J. Biden administration freezes billions of dollars in Afghan reserves, depriving Taliban of cash // Washington Post. 2021. URL: https://www.washingtonpost. com/us-policy/2021/08/17/treasury-taliban-money-afghanistan/ (дата обращения: 02.12.2021).
22. Transcript of Taliban's first news conference in Kabul // Al Jazeera. 2021. URL: https://www.aljazeera.com/news/2021/8/17/transcript-of-talibans-first-press-confe-rence-in-kabul (дата обращения: 02.12.2021).
23. Trofimov Y. Taliban Unveil New Afghan Government // The Wall Street Journal. 2021. URL: https://www.wsj.com/articles/taliban-crack-down-on-protest-led-by-women-in-kabul-11631014019 (дата обращения: 03.12.2021).
REFERENCES
1. Archakov M.K. 2018. "The nature and roots of the ideological attitudes of the Taliban movement". Society: politics, economics, law, no. 5, pp. 17. (In Russ.)
2. Asatryan G. 2018. Integration of the Taliban into the political life of Afghanistan. Russian Council for International Affairs. Available at: https://russiancouncil.ru/ analytics-and-comments/analytics/integratsiya-talibana-v-politicheskuyu-zhizn-afga-nistana/ (accessed: 01.12.2021) (In Russ.)
3. Belokrenitsky V.Ya., Sikoev R.R. 2014. The Taliban movement and prospects of Afghanistan and Pakistan. Moscow, Institute of Oriental Studies of the Russian Academy of Sciences. (In Russ.)
4. Kazantsev A. 2021. Prospects and scenarios for the development of the situation in Afghanistan: interests of Russia and China. Russian International Affairs Council. Available at: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/perspektivy-i-stsenarii-razvitiya-situatsii-v-afganistane-interesy-rossii-i-kitaya/(accessed: 01.12.2021). (In Russ.)
5. Konarovsky M. 2021. New challenges of old Kabul. Russian International Affairs Council. Available at: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/ novye-vyzovy-starogo-kabula/ (accessed: 06.12.2021) (In Russ.)
6. Mendkovich N. 2021. The Taliban and its military threat to Central Asia. Russian International Affairs Council. Available at: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/asian-kaleidoscope/taliban-i-ego-voennaya-ugroza-tsentral-noy-azii/ (accessed: 07.12.2021). (In Russ.)
7. Nazarov R.R. 2021. Velikopushtun chauvinism or polyethnicity: the history of the "Afghan nation". Information and Analytical Center for the Study of Socio-political processes in the post-Soviet space. Available at: https://ia-centr.ru/experts/ravshan-nazarov/velikopushtunskiy-shovinizm-ili-polietnichnost-istoriya-afganskoy-natsii/ (accessed: 06.12.2021). (In Russ.)
8. Nikiforov 0.2021. "Return of the TAPI Project". Nezavisimaya Gazeta. Available at: https://www.ng.ru/energy/2021-06-07/9_8167_project.html (accessed: 07.12.2021). (In Russ.)
9. Putin said that Russia is approaching the exclusion of the Taliban from the list of terrorists. 2021. Interfax. Available at: https://www.interfax.ru/russia/798691 (accessed: 01.12.2021). (In Russ.)
10. Amiri R. 2021. "New Afghanistan, Same Old Taliban". Foreign Affairs. Available at: https://www.foreignaffairs.com/articles/afghanistan/2021-11-09/new-afgha-nistan-same-old-taliban (accessed: 01.12.2021).
11. Beaumont P. 2021. "Who are the Taliban and how will they govern Afghanistan this time?" The Guardian. Available at: https://www.theguardian.com/world/2021/ aug/16/who-are-the-taliban-and-how-will-they-govern-afghanistan-strict-islamic-beliefs (accessed: 07.12.2021).
12. Cordesman A.H. 2021. The Reasons for the Collapse of Afghan Forces. Centre for Strategic and International Studies. Available at: https://www.csis.org/analysis/ reasons-collapse-afghan-forces (accessed: 05.12.2021).
13. Grossman D. 2021. "Chinese Recognition of the Taliban Is All but Inevitable". Foreign Policy. Available at: https://foreignpolicy.com/2021/08/27/taliban-china-afgha-nistan-recognition/ (accessed: 05.12.2021).
14. Johnson 1.2021.How Will China Deal With the Taliban? Council on Foreign Relations. Available at: https://www.cfr.org/in-brief/china-afghanistan-deal-with-taliban (accessed: 05.12.2021).
15. Jones S.G., Blanchette J. 2021. "China's Afghanistan Dilemma". Foreign Affairs. Available at: https://www.foreignaffairs.com/articles/china/2021-09-13/chinas-afghanistan-dilemma (accessed: 03.12.2021).
16. Maizland L. 2021. The Taliban in Afghanistan. Council on Foreign Relations. Available at: https://www.cfr.org/backgrounder/taliban-afghanistan (accessed: 03.12.2021).
17. Mullodjanov P. 2021. The Taliban's rise to power: Key reasons and success factors. Central Asian Bureau for Analytical Reporting. Available at: https://cabar.asia/en/ the-taliban-s-rise-to-power-key-reasons-and-success-factors (accessed: 02.12.2021).
18. Rashid A. 2002. Taliban: Islam, Oil and the New Great Game in Central Asia. New York, I.B.Tauris Publishers.
19. Remarks By President Biden On Afghanistan. 2021. The White House. Available at: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/speeches-remarks/2021/08/16/remarks-by-president-biden-on-afghanistan/ (accessed: 02.12.2021).
20. Shih G., Hussain Sh. 2021. "After jubilation, Pakistan faces dilemma as Taliban's takeover of Afghanistan inspires religious militants". Washington Post. Availab-leat: https://www.washingtonpost.com/world/2021/09/05/pakistan-taliban-afghanistan/ (accessed: 02.12.2021).
21. Stein J. 2021. "Biden administration freezes billions of dollars in Afghan reserves, depriving Taliban of cash". Washington Post. Available at: https://www.washing-tonpost.com/us-policy/2021/08/17/treasury-taliban-money-afghanistan/ (accessed: 02.12.2021).
22. Transcript of Taliban's first news conference in Kabul. 2021. Al Jazeera. Available at: https://www.aljazeera.com/news/2021/8/17/transcript-of-talibans-first-press-conference-in-kabul (accessed: 02.12.2021).
23. Trofimov Y. 2021. "Taliban Unveil New Afghan Government". The Wall Street Journal. Available at: https://www.wsj.com/articles/taliban-crack-down-on-protest-led-by-women-in-kabul-11631014019 (accessed: 03.12.2021).
ТРАНСЛИТЕРАЦИЯ
1. Лгекакоу М.К. Рпгоёа 1 когш 1ёео1о§1сЬе$кШ ustanovok ёу1/Ьеп1уа «ТаНЬап» // Obshchestvo: Po1itika, екопот1ка, pravo. 2018. № 5. S. 17.
2. Лза^уап О.1Ме§гас1уа «ТаНЬапа» V po1iticheskuyu zhizn' Afganistana // Яоззу-skij sovet ро mezhdunarodnym ёе1ат. 2018. URL: https://russiancounci1.ru/ana1ytics-and-comments/ana1ytics/integratsiya-ta1ibana-v-po1iticheskuyu-zhizn-afganistana/ (data obrascheniya: 01.12.2021).
3. БеЪкгетеЫ] КУа, Б1коем Я.Я. Dvizhenie Ta1iban i perspektivy Afganistana i Pakistana. М.: In-t vostokovedeniya RAN, 2014.
4. Жа1апееу Л. Ре^еЙ^ i scenarii razvitiya situacii v Afganistane: interesy Rossii i Kitaya // Rossijskij sovet po mezhdunarodnym de1am. 2021. URL: https://russian-counci1.ru/ana1ytics-and-comments/ana1ytics/perspektivy-i-stsenarii-razvitiya-situatsii-v-afganistane-interesy-rossii-i-kitaya/ (data obrascheniya: 01.12.2021).
5. КопагомЫ] М. Novye vyzovy starogo Kabu1a // Rossijskij sovet po mezhduna-rodnym de1am.2021. URL: https://russiancounci1.ru/ana1ytics-and-comments/ana1ytics/ novye-vyzovy-starogo-kabu1a/ (data obrascheniya: 06.12.2021).
6. Иепйкоу1еН N. Ta1iban i ego voennaya ugroza Centra1'noj Azii // Rossijskij so-vet po mezhdunarodnym de1am. 2021. URL: https://russiancounci1.ru/ana1ytics-and-comments/co1umns/asian-ka1eidoscope/ta1iban-i-ego-voennaya-ugroza-tsentra1noy-azii/ (data obrascheniya: 07.12.2021).
7. Ш1агоу Я.Я. Ve1ikopushtunskij shovinizm Ш po1ietnichnost': istoriya «Afgan-skoj nacii» // Informacionno-ana1iticheskij Centr po izucheniyu obshchestvenno-po-1iticheskih processov na postsovetskom prostranstve. 2021. URL: https://ia-centr.ru/ experts/ravshan-nazarov/ve1ikopushtunskiy-shovinizm-i1i-po1ietnichnost-istoriya-af-ganskoy-natsii/ (data obrascheniya: 06.12.2021).
8. ШЫ/огоу О. Vozvrashchenie proekta TAPI // Nezavisimaya gazeta. 2021. URL: https://www.ng.ru/energy/2021-06-07/9_8167_project.htm1 (data obrascheniya: 07.12.2021).
9. Putin zayavi1, ^о Rossiya podhodit k isk1yucheniyu ta1ibov iz spiska terroris-tov // Interfaks. 2021. URL: https://www.interfax.ru/russia/798691 (data obrascheniya: 01.12.2021).
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 27. ГЛОБАЛИСТИКА И ГЕОПОЛИТИКА. 2021. № 4
Рахамимов Шарон Мухаилович
аспирант
факультета глобальных процессов МГУ имени М.В. Ломоносова.
Москва, Ленинские горы, д. 1, стр. 13А (корпус В)
МЕЖДУНАРОДНОЕ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО РОССИИ И ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН: ОБЗОР ИНСТРУМЕНТАРИЯ
Rakhamimov Sharon M.
Postgraduate student, Department of Global Studies, Lomonosov Moscow State University.
Moscow, Leninskie Gory, 1/13A (building B)
INTERNATIONAL SCIENTIFIC AND TECHNICAL COOPERATION OF RUSSIA AND FOREIGN COUNTRIES: INSTRUMENT REVIEW
Введение. Международное научно-техническое сотрудничество России и зарубежных стран в последнее время становится предметом возрастающего внимания со стороны научного сообщества.
Материалы и методы. Цель статьи — выявить соответствие инструментария международного научно-технического сотрудничества России инструментам, используемым в наиболее развитых в научно-технологическом отношении странах, путем сопоставительного исследования опыта десяти развитых стран.
Результаты исследования. Основными инструментами являются утверждение органов исполнительной власти и научных структур, ответственных за международное научно-техническое сотрудничество; развитие нормативно-правовой базы в сфере его регулирования и развития; создание и эксплуатация крупных исследовательских инфраструктур; приглашение иностранных исследователей и осуществление совместных научно-исследовательских проектов в области фундаментальных и прикладных исследований; международная мобильность студентов и научных кадров, проведение мероприятий — летних школ, семинаров и конференций, создание совместных аспирантур, предоставление грантов для участия в международных проектах.
Обсуждение. Важно понимать, что международное научно-техническое сотрудничество развивается «само по себе» по мере развития собственной науки, по инициативе и в интересах самих российских ученых и их зарубежных кол-
