CC BY
29
Ю. Степанов и сотрудник ростовского ВНИГРИУголь И. Очере-тенко обсуждают пайхойский каменный уголь. Бас. р. Хейяха, 1972 г. Это фото было помещено в газете “Советская Россия” (№ 199, 25 августа 1972 г.)
ных под наносами угольных пластов по угольным частицам в речных осадках.
6. Значительное расширение границ Печорского угольного бассейна и обоснование проявления в нем мезозойского этапа углеобразования.
Последние годы жизни и творчества Ю. В. Степанова были связаны с нашим институтом, чем можно, безусловно, гордиться. Узы совместной научной работы связывали его с Я. Э. Юдовичем, В. А. Дедеевым, В. А. Молиным, С. В. Ря-бинкиным, Л. Т. Кыштымовой и многими другими. За свою многотрудную, но плодотворную жизнь он подготовил около 80 рукописных отчетов и 150 публикаций. Множество из этих работ сохраняют и будут еще долго сохранять свое значение для специалистов, а их структура представляет весьма большой интерес в связи с последними нововведениями в области оценки научной эффективности. Так вот, в наследии Ю. В. Степанова, почти всю свою жизнь “оттрубившего” на производстве, научные книги и статьи в центральных журналах составляют 20 %, статьи в научных сборниках и трудах научных институтов — около 35 %, материалы научных конференций — 45 %. Как показывает опыт, далеко не у каждого научного сотрудника имеются такие показатели.
Юрий Васильевич Степанов относится к поистине великому поколению русских людей, не выбиравших общественный строй и вождей, но проживших с достоинством, честью и совестью, а потому имеющих полное право взирать на нас оттуда с пристрастием и надеждой. И очень важно, чтобы мы их не обманули.
Д. г. - м. н. В. Силаев
-летию института
ОТ СЕКТОРА до ИНСТИТУТА
В сектор геологии Коми филиала АН СССР я поступил 23 августа 1952 г. после окончания Карело-Финского (ныне Петрозаводского) университета. Коллектив сектора был тогда небольшим, насколько я помню, человек 11. Это были кроме заведующего, профессора Александра Александровича Чернова, научные сотрудники М. В. Фишман, П. Д. Калинин, М. Г. Трущелев, А. И. Першина, В. И. Есева, 3. П. Михайлова, Т. В. Яковлева, а также химик А. Н. Кудинова, шлифовальщик А. Н. Михайлов, лаборант В. И. Есев. По прибытии в филиал я сразу же был представлен Александру Александровичу. Он спросил меня, чем бы я хотел заниматься — осадочными или изверженными породами. Если осадочными, будете работать с
А. И. Першиной, если изверженными — с М. В. Фишманом. Я ответил, что моя мечта — изучать осадочные породы. Далее Александр Александрович сказал, что можно поступить к нему в аспирантуру, но он советует вначале поработать младшим научным сотрудником. Вообще-то я был настроен на аспирантуру, но согласился с мнением Александра Александровича.
В январе 1953 г. к нам поступил на работу еще один молодой человек —
выпускник Свердловского горного института Г. В. Симаков. Он выбрал изверженные породы и был прикреплен к М. В. Фишману.
В июне 1953 г. мы с А. И. Першиной выехали в поле для изучения палеозойских отложений р. Б. Сыня. Для того чтобы добраться до верховья реки, пришлось тащить лодку ш себе с помощью бечевы в течение нескольких дней. Таким транспортом мы пользовались много лет, пока не появились лодочные моторы. Пришлось также совершать и многодневные пешие маршруты с тяжелыми рюкзаками. На Большой Сыне я получил возможность ознакомиться с силурийскими, девонскими, каменноугольными и пермскими отложениями. После нашего возвращения с поля Александр Александрович спросил, какие же отложения я выбрал для своих исследований. Я ответил, что хотел бы заниматься каменноугольными отложениями, уж очень мне понравились скалы карбона, особенно в Верхних Воротах на р. Б. Сыня. Не зря это место В. А. Журавский назвал «Печорскими Альпами».
С 1954 г. сектор начал значительно пополняться геологами. Особенно надо отметить, что в этом году в сектор при-
шла на работу, переехав из Москвы, ученица Александра Александровича, знаменитый профессор Вера Александровна Варсанофьева, хорошо известная всему геологическому миру. Даже не верилось, что она навсегда останется в нашем коллективе. Кроме того, в том же году прибыли Н. В. Калашников, Б. И. Гуслицер, В. И. Чалышев и В. А. Чермных. Первый из них сразу же включился в изучение брахиопод, собранных В. И. Есевой на средней Печоре. Остальные поступили в аспирантуру к В. А. Варсанофьевой и А. А. Чернову.
В 1955 г. сектор пополнился Б. А. Голдиным, который влился в группу М. В. Фишмана, а также химиком-ана-литиком Л. П. Павловым. В этом же году произошло знаменательное событие, а именно первая защита кандидатской диссертации М. В. Фишманом, которая состоялась в московском ИГЕМ. Так появился первый кандидат, выросший в нашем секторе.
В 1956 г. прибыли геолог Л. М. Ва-рюхина (жена В. И. Чалышева) и химик Г. Е. Юшкова. Лилия Михайловна занялась изучением спорово-пыльцевых комплексов верхней перми, а Галина Евгеньевна — организацией спектрального анализа.
г® 'БесшЯик., май, 2008 г., № 5
Проф. А. А. Чернов среди сотрудников сектора геологии. Слева направо: В. А. Варсанофьева, Н. Н. Кузькокова (ученый секретарь филиала), М. В. Фишман, Г. А. Чернов, В. И. Есева, А. А.
Чернов, А. И. Першина
Самое заметное пополнение сектора произошло в 1957 г., в год 80-летия Александра Александровича Чернова, когда к нам на работу поступил его сын — Г еоргий Александрович Чернов, кандидат наук, знаменитый первооткрыватель Воркутинского месторождения углей. Из Ухты к нам перешел на работу опытный геолог кандидат наук В. А. Разницын, специалист в области стратиграфии и тектоники. Появились также географ Э. И. Лосева и В. В. Хлы-бов. Эмма Ивановна стала заниматься четвертичными отложениями, а Владимир Васильевич в то время не имел еще высшего образования, которое получил позже без отрыва от работы в институте.
Большое подкрепление пришло к нам в 1957 г. из Архангельска, когда в связи с закрытием Архангельского стационара Академии наук в Сыктывкар была переведена целая группа специалистов во главе с кандидатом наук М. А. Плотниковым, известным знатоком стратиграфии и литологии верхнепермских отложений севера Русской платформы. В его группу входили геологи
В. А. Молин, О. С. Кочетков, а также специалист по четвертичным отложениям Э. И. Девятова.
Таким образом, к началу 1958 г. состав сектора значительно расширился, в нем было уже около 40 человек, в том числе два доктора и четыре кандидата наук. Уже реально можно было решать вопрос об открытии в Коми филиале Института геологии, о чем многократно писал в различные
28
инстанции А. А. Чернов. Он намного раньше практически уже подходил к этому вопросу, предлагая планы создания института, обсуждая их вместе со своими сотрудниками. Это была его заветная мечта, воплотившаяся в жизнь в апреле 1958 г., когда наконец был организован Институт геологии Коми филиала АН СССР. Конечно, Александр Александрович и должен был бы стать первым директором института, поскольку это было его детище. Но, к сожалению, А. А. Чернову уже перевалило за 80 лет, поэтому директором института был назначен доктор геолого-минералогических
наук Ю. П. Ивенсен, работавший ранее в Якутске.
Рождение института произошло без помпы. Я не помню каких-то торжественных событий, всё было по-деловому. Директор произвел на нас впечатление интеллигентного и очень умного человека, а его эрудицией мы были просто поражены на занятиях философского семинара, которым он руководил. Это был человек не очень общительный, в разговорах лаконичный, и все его выступления отличались железной логикой. Как потом я смог убедиться, он был строгим, но справедливым руководителем.
Казалось, что Ю. П. Ивенсен не отличался разговорчивостью. Но, видимо, мы все же плохо его знали. Я на всю жизнь запомнил день, когда мы вместе летели в командировку в Москву. Пришлось из-за непогоды целый день сидеть в аэропорту. Не в современном здании, а в старой одноэтажной постройке, от которой летали тогда только ИЛ-14. Мы целый день мило беседовали, и я был поражен, какой великолепный рассказчик Юрий Павлович, будучи при этом еще и внимательным слушателем. Лаборант А. И. Антуфьев, работавший в поле на полуострове Канин под руководством Ю. П. Ивенсена, очень тепло отзывался о нем, называя «Батей». Ввиду разницы в возрасте и служебном положении мы все же мало общались с
Первая научная молодежная конференция Коми филиала АН СССР, 1959 г. Докладчик В. Чалышев. В президиуме ученый секретарь филиала Н. Н. Кузькокова, председатель президиума П. П. Вавилов (фото Э. И. Лосевой)
Юрием Павловичем, но было видно, что это человек незаурядный, внешне строгий и очень скромный. Фактически о его жизни тогда мы ничего не знали. Поэтому для всех была удивительной новость о том, что Ю. П. Ивен-сен — племянник знаменитого художника К. Ф. Юона А узнали ее так: 14 ап-
реля 1958 г. го радио передали сообщение о смерти этого художника, и Ю. П Ивенсен срочно засобирался в Москву на похороны дяди, как нам сказали.
Жаль, что Юрий Павлович работал у нас всего три года. По какой причине он ушел, мне не известно. Всё меньше остается людей, которые его знали не
понаслышке. Пока не поздно хотелось бы получить от них сведения. Мы должны помнить о нем и передать эту память молодёжи, поскольку Ю. П. Ивенсен был первым директором, возглавлявшим наш институт в самые трудные годы его становления.
Д. г.-м.н. А.\Елисеев
ЭТО БЫЛО НЕДАВНО, ЭТО БЫЛО ДАВНО...
Вот и 50 нашему Институту геологии.
Мне, как «свидетелю рождения института», было предложено «поделиться впечатлениями об этом событии». К сожалению, непосредственным свидетелем «рождения» я не была, поскольку летом 1958 г. находилась в первой своей экспедиции (об этом я уже писала) на реке Пёзе (правом притоке р. Мезень). Наш отряд во главе с Э. И. Девятовой на двух лодках поднялся к ее верховью, и в июле мы начали спуск с работой. Так что уезжали мы из отдела, а вернулись в институт.
В отдел геологии я была зачислена лаборантом 4 сентября 1957 г. Для этого мне предстояло лишь переместиться со второго этажа двухэтажного тогда здания, в котором размещался весь Коми филиал АН СССР (теперь трехэтажный административный корпус), где я к тому времени несколько месяцев проработала в отделе экономики, на первый этаж к геологам. Мне не нужно было ни с кем знакомиться, поскольку я и так всех хорошо знала и некоторые были моими друзьями. Работать начала под руководством Э. И. Девятовой и сидела с ней в одном маленьком кабинете в конце коридора; она впереди, у окна, я за ней. Перегородка отделяла наш «кабинет» от «лаборатории» с лабораторным столом и вытяжным шкафом. Здесь я обрабатывала пробы на спорово-пыльцевой, а после и на диатомовый анализы. 30 декабря меня перевели на ступеньку выше по служебной лестнице, в должность старшего лаборанта.
В отделе экономики мне вменили в обязанность вести ежедневные записи о характере моей работы, и эту рабочую тетрадь я вела с первого до последнего дня.
В отделе геологии уже никто не требовал вести такие записи, и я с облегчением прекратила это занятие, о чем сейчас жалею. Я обучалась методам обработки проб на спорово-пыльцевой анализ, читала литературу, занималась английским языком, участвовала в комсомольской работе, в спорте, самодеятельности. И вдруг с января 1958 г. снова почувство-
вала потребность вести рабочий дневник, видимо для того, чтобы не забыть, что я читала. Так, до выезда в первое поле я проштудировала работы о промышленном значении алмазов, о применении аэрофотометодов при геоморфологических исследованиях, о геоморфологии, о происхождении современных географических ландшафтов, о пыльцевом анализе, о погребенных почвах, о четвертичной геологии и палеогеографии и т. д., и т. п. И по следняя запись была в апреле: «К истории вечной мерзлоты в СССР», «Основы четвертичной истории на территории СССР», «Палеогеография Советской Арктики в четвертичное время». Теперь я была надежно подготовлена к полевым работам!
Но одно дело теория и совсем другое — практика. Я училась работать на разрезах у Э. И. Девятовой, но уже в начале июля начала вести свои первые описания. При необходимости мы разделялись на два подотряда, и я работала самостоятельно обычно со Львом Петровичем Павловым (чем он был очень недоволен: как это — им «командует лаборант»!).
Я пролистала наши полевые дневники, чтобы выяснить, чем же мы занимались именно 25 июля, в день рождения института. По удивительному совпадению, мы работали в этот день на памятном для меня разрезе 30а, который сыграл в моей жизни «указующую» роль, поскольку именно с него началось мое исследование диатомовых водорослей.
При камеральной обработке в пачке голубых глин из основания разреза обнаружились диатомеи. Я взяла из библиотеки «Определитель диатомовых водорослей» и попыталась их определять. Поняла, что это водоросли морские. Тогда Элеонора Ивановна и посоветовала мне заняться диатомовым анализом (сама она специализировалась на спорово-пыльцевом). А. А. Чернов, возглавлявший тогда нашу лабораторию, предложение это поддержал. Но нужно было ехать в центр и поучиться у специалистов. Выбор пал на Ленинград. Это была первая моя командировка. Я поехала с
Волейбольная команда геологов образца 1958 г. Слева направо: На лыжной вылазке, 1958 г. Слева направо: А. Микушев, А. Данилов,
Э. Лосева, Л. Костромина, В. Хлыбов, А. Данилов, (?), О. Кочетков (?), А. Антуфьев, Б. Давыдов, Э. Лосева, Т. Девятая, Э. Девятова
