CC BY
9
УДК 303.01
ВЕТКИНА А. В. VETKINA A. V.
ОТ РЕВИЗИОНИЗМА К ТРАНСФОРМАЦИИ МЕТОДОЛОГИЧЕСКОГО ИНДИВИДУАЛИЗМА В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
FROM REVISIONISM TO THE TRANSFORMATION OF METHODOLOGICAL INDIVIDUALISM IN ECONOMIC THEORY
Аннотация. В статье представлены аргументы, связанные с ограничениями использования принципа методологического индивидуализма в экономической теории. Раскрыты проблемы моделирования экономического поведения человека с точки зрения различных методологических подходов. Обозначены нравственно-психологические уровни реализации социально оптимального поведения экономических субъектов. Критически обоснованы выводы, определяющие трансформацию редукционной модели «рационального эгоизма» в современном понимании принципов и целей социально-экономического развития общества.
Ключевые слова: индивидуализм, холизм, рациональность, социальная ответственность, социальная филантропия.
Summary. The article presents the arguments related to the restrictions of using the principle of methodological individualism in economic theory. The problems o f modeling human economic behavior are shown from the point of view of different methodological approaches. The moral and psychological levels of implementation of socially optimal behavior economic agents are marked. The conclusions determining the transformation of reduction model «rational egoism» are substantiated in the modern sense of the principles and purposes of socio-economic development of society.
Keywords: individualism, holism, rationality, social responsibility, social philanthropy.
В процессе перманентной трансформации современного общества, сопровождающейся генерацией новейших социально-экономических проблем, становится очевидной неизбежность парадигмальных изменений экономической науки, которые, на наш взгляд, носят объективный характер. Объективность этих изменений обусловлена появлением прогрессивных моделей и форм развития экономических систем в макро-мега-плоскостях.
Анализ процессов глобализации хозяйственных систем достаточно четко обозначил тенденцию изменения традиционного понимания общефилософского принципа методологического индивидуализма в экономике, в основе которого лежит ориги-
нальная классическая идея А. Смита о том, что свободный рынок обладает целым рядом неоспоримых преимуществ, рассматривается как равновесная и относительно гармоничная система, которая координирует поведение множества рациональных индивидов, заинтересованных только в максимизации своей личной выгоды, таким образом, что в итоге достигается эффективность и оптимальный социальный результат, ведущий к наибольшему благосостоянию всего общества [1].
Эмпирическая критика утверждает, что спектр мотивации «рационального эгоиста» должен быть намного шире, и при таком сокращенном понимании «модели человека» в экономике теряется гуманность и
мораль. Эгалитарные идеи утопического социализма и преобразования общества на принципах морали и справедливости при этом не выглядят безосновательно. Построение альтернативных теорий экономического поведения вменяет индивиду иные базовые принципы - не столько рациональность и конкуренцию, сколько стремление к взаимодействию, сотрудничеству, решению долгосрочных внеэкономических целей, и, наконец, альтруизм. История общественного развития демонстрирует, что прогресс невозможен без того, чтобы общество не ориентировалось на соответствующие нравственные нормы.
Критика методологического индивидуализма и основы реализации общенаучного принципа холизма в сфере обществозна-ния были заложены в трудах великих ученых прошлого - Торстейна Веблена и Карла Маркса, одинаково почитаемых как экономистами, так и социологами.
Идеи Маркса помогают переосмыслить принцип методологического индивидуализма. Оспаривая идею человека экономического, Карл Маркс утверждал, что человечество начало с коммунизма и к коммунизму придет. Община представляет собой группу однородных производителей, связанных друг с другом не отношениями конкуренции за экономические ресурсы, а отношениями взаимопомощи. Это значит, что каждый член общины безвозмездно отдает имеющийся у него излишек (относительный или абсолютный) другому ее члену, который в нем нуждается, рассчитывая, что в следующий раз, когда ему не повезет, с ним тоже поделятся. Это формирует систему взаимного страхования, и в этом смысле общество, как раз, совершенно рационально [2]. В принципе, методологический индивидуализм отрицается простыми фактами, которые демонстрируют, что люди в своем поведении зачастую руководствуются целями коллективными (забота о семье, о коллективе и пр.) либо целями альтруистическими (помощь попавшему в беду, гостеприимство в отношении даже постороннего, милосердие).
В отличие от методологического индивидуализма холизм прибегает к целост-
ному рассмотрению общественной системы, базируется на принципе: целое всегда есть нечто большее, чем простая сумма всех его частей. Объектом изучения становятся сложные взаимосвязи между системой как целым и ее отдельными частями. Особое внимание уделяется взаимодействию различных сфер общества, исследования имеют комплексный характер и не сводятся к какой-либо частной дисциплине (экономике, социологии, политологии). В фокусе интересов методологического холизма оказываются институты, которые определяют рамки и ход конкретных процессов.
Основоположник институциональной теории Торстейн Веблен четко определяет и классифицирует различные «групповые инстинкты» (group-regarding instincts) и цели развития, которые предполагают альтруистическое поведение людей, не соответствующее понятию «рационального эгоизма». Более важное значение здесь приобретает принцип методологического институ-ционализма, соответствующий холистическому подходу в анализе социальных (в т.ч. экономических) систем.
Другое направление, не поддерживающее методологический индивидуализм, обозначилось в концепции Дж. Кейнса при переходе от микро- к макроуровню анализа экономики. В результате эволюции сложного индустриального общества государственное воздействие становится основным детерминирующим условием существования современной экономики, на макроуровне проявляются новые законы экономического поведения, усредняются или суммируются индивидуальные действия отдельных экономических агентов для достижения общественной выгоды.
Требования реальности привели к усилению дискуссии вокруг дилеммы «индивидуализм-холизм», предопределили переход от позиции эгоистического преследования своекорыстных целей к стратегии ситуационной дилеммы выгодного взаимодействия «нравственных» субъектов. Модельную постановку проблемы наиболее точно демонстрирует «дилемма заключенного»: проявление индивидуальной рационально-
сти зачастую не ведет к социально желаемым результатам. Рассматривая индивидуальное поведение субъектов, можно отрицать рациональность людей, обладающих сверхдоходами, которые могут большую часть накопленного капитала потратить на престижное потребление. Трудно также объяснить «рационализм» человека, у которого есть три лимузина, но не достроена дача.
Идея своеобразного «разумного эгоизма», в свою очередь, получила развитие еще в XIX веке, выросшая из профсоюзного движения в Европе и США, когда основными целями работодателей стали предотвращение волнения работников и получение общественного признания для обеспечения стоической системы управления компанией. Для США поворотным моментом в отношении принципа экономического эгоизма стала Великая депрессия 30-х годов прошлого столетия. В администрации президента Ф. Рузвельта была создана специальная служба для наблюдения за подготовкой «кодексов честной конкуренции», предполагавших госконтроль за защитой общественных интересов и гарантию прав рабочих создавать собственные организации, а также участвовать в заключении коллективных договоров.
В дальнейшем крупный бизнес из подконтрольного со стороны государства объекта постепенно превращается в субъект, который начинает влиять на социально-экономические процессы. В большинстве развитых стран общепринятой стала концепция корпоративной социальной ответственности (КСО, Corporate Social Responsibility, CSR), когда вложение средств в социальные программы считается одним из факторов обеспечения стабильности бизнеса. Вкладывая часть денежных средств в социальные и благотворительные программы, корпорации сокращают свою текущую прибыль, но в долгосрочной перспективе создают благоприятное социальное окружение и, таким образом, устойчивую прибыль в будущем [2].
При этом любая социально-ответственная бизнес-структура должна ставить задачу достижения долгосрочных конку-
рентных преимуществ, позволяющих обеспечить устойчивое развитие и повышение уровня и качества жизни, как сотрудников своей компании, так и местного сообщества, на территории которого она функционирует.
Одним из первых сторонников КСО считается основатель корпорации U.S. Steel Э. Карнеги, который известен щедрыми вложениями в общественные проекты. В начале XX века в своей работе «Евангелие процветания», опубликованной еще в 1900 г. в США, он впервые сформулировал термин «социальной ответственности» и принципы, «обязательные для всякого уважающего себя капиталиста». По его мнению, богатые должны субсидировать бедных через благотворительность и рассматривать себя не как хозяев, а как управляющих капиталом, который работает на благо общества [4].
Противники концепции социальной ответственности, в частности, один из известных представителей монетарной школы М. Фридмен, охарактеризовал ее не иначе как «фундаментально подрывную доктрину», широкое применение которой разрушит свободное общество. Эту мысль Фридмен особенно последовательно отстаивал в статье с характерным названием «Социальная ответственность бизнеса заключается в увеличении своих прибылей» [5]. Как только это суждение будет признано, продолжает Фридмен, обуздывать рынок станет не «социальная совесть» управляющих, какой бы высокоразвитой она ни была, а «железный кулак правительственных бюрократов».
Действительно, подтверждение данной точки зрения можно усмотреть сегодня в подмене понятия социальной ответственности при выстраивании взаимоотношений, в которых активными сторонами выступают только органы власти и бизнес, а население остается за рамками обозначенных интересов. Интерес органов власти заключается в том, что, используя договор о взаимных социальных обязательствах, органы власти имеют возможность расширить источники выполнения своих социально-экономических функций. Согласие же бизнеса на социальный контракт с органами власти обусловлено получением доступа к реаль-
ным ресурсам (к аренде, собственности и т.п.), а также достижением более устойчивого положения и снижением политических рисков.
Вместе с тем возникшая в качестве альтернативы традиционной благотворительности КСО должна предполагать целенаправленную долгосрочную социо-эколого-экономическую политику бизнеса на территории присутствия, направленную на решение общественно значимых задач, подразумевающую взаимное вложение ресурсов представителей местных сообществ и приносящую взаимную выгоду всем участникам [3].
Трансформация методологического индивидуализма в современном определении принципов и целей социально-экономического развития общества и, соответственно, концептуальных подходов в теории, на наш взгляд, предусматривает построение работоспособного механизма конструктивного взаимодействия в триаде «общество-государство-бизнес» на основе создания конгруэнтной системы интересов всех трех субъектов взаимодействия, реализуя при этом принципы их взаимной социальной ответственности. Сущностью предлагаемого алгоритма функционирования экономических агентов является преодоление обществом пассивной роли «реципиента» при латентном взаимодействии интересов власти и бизнеса.
Нравственно-психологические уровни «разумного эгоизма» выстраивают пошаговое совершенствование экономически рационального поведения субъекта от робкого законопослушания (соблюдения налогового законодательства, трудового и гражданского кодексов) или меркантильной социальной ответственности (создания положительного имиджа и благоприятных условий для существования) к подлинной социальной филантропии - нравственной позиции, побуждающей к осознанной ответственности за благосостояние общества.
С точки зрения общего системного подхода существование системы неотделимо от существования ее элементов. Элементы и система взаимообусловлены положи-
тельными и отрицательными связями, они оказывают друг на друга взаимное влияние, поэтому методологический индивидуализм и холизм должны не противоречить, а дополнять друг друга. Можно констатировать, что задача трансформации принципа методологического индивидуализма состоит в преодолении его ограничений путем рационального «синтеза» с альтернативным принципом методологического холизма, то есть в том, как перенаправить частный эгоистический интерес на реализацию социально оптимального поведения, способствующего росту благосостояния всего общества.
Литература
1. Бельская Ю.В. Проблемы индивидуалистического редукционизма в экономической теории [Электронный ресурс] / Интерэкспо. Гео-Сибирь. - 2015. - № 1. -С. 9-13. - Режим доступа: Научная библиотека КиберЛенинка: http://cyberleninka.ru/ article/n/problemy-individualisti cheskogo-reduktsionizma-v-ekonomicheskoy-teorii#ixzz3qWLac37x (дата обращения: 05.09.2015).
2. Ведин Н.В. О теоретико-методологических основах преодоления конкурентно-индивидуалистической парадигмы в современной экономической науке [Текст] // Проблемы современной экономики. - 2006. -№ 3\4 (19\20).
3. Грекова Г.И., Киварина М.В. Классификация уровней корпоративной социальной ответственности [Текст] // Экономика и предпринимательство. - 2014. -№ 1-2 (42-2). - С. 523-526.
4. Филатов И.В. Индивидуализм и холизм в социальном познании [Текст] // Современная западная философия. - М.: ТОН, 1998. - С. 70-72.
5. Friedman, M. The social responsibility of business is to increase its profit / M. Friedman // New York Times. - 1970. 13 Sept., 33. - P. 122-126. - Режим доступа: URL: http:// www.colorado.edu/studentgroups/ libertarians/issues/friedman-soc-resp-business.html (дата обращения: 24.09.2015).
