CC BY
163
УДК 34 DOI 10.24411/2078-5356-2018-00007
Кондратьева Анна Николаевна Anna N. Kondratyeva
преподаватель
Средне-Волжский институт (филиал) Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Министерства юстиции) (430003, Саранск, ул. Федосеенко, 6)
teacher
Middle Volga institute (branch) of the All-Russian state university of justice (RPA of the Ministry of justice) (6 Fedoseenko st., Saransk, Russian Federation, 430003)
E-mail: vera_borisovna@mail.ru
Романовская Вера Борисовна Vera B. Romanovskaya
доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского (603950, Нижний Новгород, пр. Гагарина, 23)
doctor of sciences (law), professor, head of the department of theory and history of state and law Lobachevsky State university of Nizhny Novgorod (23 Gagarina av., Nizhny Novgorod, Russian Federation, 603950)
E-mail: vera_borisovna@mail.ru
От «raptus» к «rape»: становление концепции изнасилования в средневековом каноническом праве
From «raptus» to «rape»: formation of the concept of rape in the medieval canon law
Сексуальное насилие против женщин как явле- Sexual violence against women as a phenomenon of
ние обыденной жизни существовало во все времена. everyday life, existed at all times. With the development of
С развитием общества это деяние переходит в раз- society this act comes into the category of offence. How-
ряд наказуемых. Однако «содержание» данного по- ever, the «content» of this concept has passed long evolu-
нятия прошло длительную эволюцию от «раптус» tion from «raptus» to «rape», and only in the XIV formed
к «рейп», и лишь в XIV веке сформировалось понятие the concept of rape as an attack on a woman without her
изнасилования как посягательства на женщину без ее consent. Given that most developed legal systems of
согласия. Учитывая, что наиболее развитой правовой Western Europe at that time was the Canon law of the
системой стран Западной Европы того времени было Roman Catholic Church, the scientific interest is the study
каноническое право римской католической церкви, на- of the process of development and transformation of the
учный интерес представляет изучение процесса раз- views of the canonists on this issue. These changes are
вития и трансформации взглядов канонистов по это- associated with the name is widely known in the Western
му вопросу. Эти перемены связаны с именем широко Catholic world, the Bologna monk John Gracian, Creator
известного в западном католическом мире человека, of the famous labor - Concordia discordantium cano-
болонского монаха Иоанна Грациана, создателя зна- num. Gratian departed from the Roman tradition of the
менитого труда — Concordia discordantium canonum. understanding of rape as theft of another's property, and
Грациан отошел от римской традиции понимания из- gave the crime a «sexual connotation». Under the new
насилования как похищения чужой собственности и approach, the concept of rape tend to associate with ag-
придал данному преступлению «сексуальный отте- gression against women, not given voluntary consent to
нок». Согласно новому подходу понятие изнасилова- physical intimacy. There is the concept of consent, which
ния начинают связывать с агрессией против личности is a key element of a crime. женщины, не давшей добровольного согласия на физическую близость. Появляется понятие согласия,
© Кондратьева А.Н., Романовская В.Б., 2018
которое становится ключевым элементом состава преступления.
Ключевые слова: каноническое право, раптус, рейп, насилие, Иоанн Грациан, согласие, субъект и объект изнасилования.
Keywords: canon law, raptus, rape, violence, John Gratian, the consent, the subject and the object of rape.
История права зарубежных государств как поле научных исследований, обширное и плодотворное, привлекает внимание многих российских ученых, пытающихся найти малоизученные институты и источники. Одним из таких примечательных явлений является эволюция правовых представлений о насилии в отношении женщин [1—3]. Интерес представляет трансформация юридических норм, регулирующих квалификацию и ответственность за это деяние на протяжении Средних веков.
Наиболее развитой правовой системой в странах Западной Европы в период Средневековья было каноническое право римской католической церкви, в юрисдикции которой находилось большое число дел всех христианских стран. А если говорить о вопросах брака и семьи — то здесь абсолютная власть канонического права была непререкаемой.
Проблема насилия в отношении женщины в средневековой западноевропейской правовой и церковной литературе была достаточно актуальна, что делает возможным проследить эволюцию восприятия правом и обществом проблем изнасилования. Единой концепции этого явления не существовало, взгляды юристов-канонистов менялись в течение времени, а само явление продолжало существовать и требовало реакции со стороны права.
Западные исследователи отмечают: и в современном мире, и восемь столетий назад женщины редко сообщали о фактах изнасилования, о чем свидетельствуют сохранившиеся источники того периода [4; 5]. В связи с этим один из европейских исследователей данного явления профессор J.A. Brundage отметил, что «феномен изнасилования имеет преимущественно «мужскую окраску», так как описывали и расследовали данные факты в основном мужчины, а изнасилованная женщина фактически «теряла голос» при обсуждении подобного рода ситуаций» [6, р. 141].
Концепция изнасилования стала активно прорабатываться еще в римском праве и носила название «raptus», что в буквальном смысле означало «захват силой», и применялась к случаям похищения женщины против воли лица, под чьей властью она жила. Согласно подхо-
ду, существовавшему в римском праве, половой акт не являлся необходимым элементом, и термин «raptus» также использовался просто для описания кражи чужой собственности [7; 8].
Понятие «raptus» можно было охарактеризовать не как публичное преступление, а как частное — между похитителем и человеком, который имел законную власть над женщиной или имуществом, насильственно изъятым. Однако когда римским императором в начале IV века стал Константин, «raptus» был объявлен опасным публичным преступлением, наказанием за которое была смертная казнь [6, р. 144]. Он также заявил, что женщины, которые вступили в сговор с похитителем, для того чтобы организовать собственное похищение (что случалось с женщинами, которые хотели выйти замуж против воли их родителей), также подлежали смертной казни.
Когда в середине VI века римским императором стал Юстиниан, он отменил все предшествующие законы, касающиеся наказания за изнасилование, и ввел новое наказание — конфискацию имущества. Однако смертная казнь в ряде случаях была оставлена. Юстиниан также специально описал «raptus», как сексуальное преступление только лишь против незамужних женщин, вдов или монахинь [4, p. 14]. Таким образом, мужья, по Закону Юстиниана, не могли считаться субъектами изнасилования в отношении своих жен. Еще в римском праве было четко указано, что жену можно было принудить к физической близости силой, это деяние не являлось преступлением. Такая позиция объяснялась тем, что на церемонии бракосочетания женщина сама добровольно предоставила полные права на себя своему мужу. Подобное видение субъектного состава изнасилования существовало вплоть до двенадцатого столетия.
В период раннего Средневековья, следуя этой логике римского права, светские власти и церковь полагали, что юридически невозможно изнасиловать свою невесту, если есть договоренность между родителями, или свою жену, поскольку та дала добровольное согласие на секс, выйдя замуж. Не считалось преступлением изнасилование проститутки, потому что
она добровольно и по своему желанию зарабатывает своим телом. Однако этот подход применялся не только к проституткам. Любая женщина, гуляющая или идущая вечером по улицам в одиночестве, рисковала быть жертвой насилия. Нападающие оповещали о своем приближении криками: «Шлюха!», чтобы таким образом «узаконить» свои дальнейшие действия. Удивительно, но в эпоху раннего средневековья нормы светского права предусматривали гораздо более серьезные наказания, нежели нормы права канонического. Однако и те, и другие суды были весьма снисходительны к насильникам даже при наличии в законах возможности применения суровых наказаний. По какой причине сложилась такая ситуация в христианских государствах?
Возможный ответ на данный вопрос кроется в том, что в ранней христианской церкви существовало убеждение, что изнасилование является следствием виктимного поведения самих женщин, которые своим видом и поступками, даже просто фактом своего существования провоцируют мужчин на это деяние. Монахи считали, что подобные происшествия являются обычными фактами повседневной жизни, которые принимаются мужчинами — членами христианского общества, и что таковые не представляют собой особой опасности [5, р. 210]. Столь «обыденное» отношение к изнасилованию, возможно, исходило из того, что римская католическая церковь и ее ярчайшие представители всегда стояли на стороне целибата, утверждая, что полный отказ от женщины — это проявление высоты святости [9, р. 231], простым людям недоступной.
Идея о том, что женское тело является источником человеческой слабости и греховности, долгое время занимала центральное место в тео рии изнасилования. В нескольких ранних Книгах покаяний упоминается, что мужчина, занимающийся сексом с красивой женщиной, виноват меньше, нежели тот, который вступил в связь с уродливой женщиной. Красота женщины формирует сексуальное влечение, а если мужчина вступил в связь с непривлекательной женщиной — это лишь проявление его похоти [10, р. 3]. Обращает на себя внимание интересная идея, морально оправдывающая мужчину: исходя из физиологической модели средневекового схоласта Галена, если женщина, которая была подвергнута насилию, забеременела, то это означало, что она получила удовольствие от совокупления, и поэтому она теряла право обвинять мужчину, который ее изнасиловал [11, р. 17].
С середины двенадцатого столетия отношение к изнасилованию начинает постепенно меняться. Эти перемены связаны с именем широко известного в западном католическом мире человека, болонского монаха Иоанна Гра-циана, создателя знаменитого труда Concordia discordantium canonum, чаще именуемого коротко и просто — Decretum. Его вклад в развитие теории права неоценим. Многие поколения юристов-канонистов обучались на текстах из этого источника. Надо сказать, что труд средневекового болонского монаха даже спустя половину тысячелетия не потерял своей актуальности, более того, ряд современных институтов уголовного права и процесса восходят к его истокам. Заслуги Грациана в области канонического права неоспоримы, среди множества внесенных им новаций, заслуживающих внимания, особое место занимает изменение подхода к понятию изнасилования.
Грациан отошел от римской традиции понимания изнасилования как похищения чужой собственности и придал данному преступлению «сексуальный оттенок». Он характеризовал изнасилование как похищение женщины, сопряженное с незаконным половым актом [6, р. 141]. Он разделил похищение женщины и похищение с целью совершения сексуального насилия. Любая цель похищения, не связанная с половым контактом, по мнению Грациана, не должна считаться изнасилованием. Кроме того, поскольку простое изнасилование не являлось преступлением в церковном праве, то похищение стало важным компонентом состава. Таким образом, Грациан выделил четыре элемента состава изнасилования, к числу которых отнес: использование насилия, похищение, коитус и отсутствие свободного согласия одного из партнеров. Здесь впервые четко формулируется важный элемент, неотъемлемая часть состава — отсутствие согласия сторон. Соответственно при наличии выраженного согласия женщины состава преступления не было.
Большая часть юристов-канонистов того периода считали, что факт несогласия должен быть выражен четко. По мнению Грациана, «на самом деле женщине достаточно просто кричать или плакать, чтобы признать это сопротивлением и квалифицировать деяние в отношении нее как изнасилование» [6, р. 144]. В противном случае предполагалось, что имело место согласие.
Рассуждая о наказании за данное деяние, Грациан осуждал идею применения к насильникам смертной казни и физических увечий, что
встречалось в ряде светских законов. Его позиция была такова: наказание должно быть разумным и варьироваться в следующих пределах: отлучение преступника от Церкви, общественное покаяние, тюремное заключение, денежные штрафы, брак с жертвой как покаяние и даже порабощение (или их комбинация) [7, р. 8]. Размер наказания и его вид должен был зависеть от обстоятельств дела. Для того времени подобные рассуждения были прогрессивными, однако на правоприменительную практику они не оказывали должного влияния еще длительное время.
Так, в английских судах изнасилование рассматривались и как гражданское правонарушение, и как уголовное преступление [6, р. 145]. В том случае, если жертва хотела именно наказания преступника и добивалась этого в судебном порядке, то изнасилование квалифицировалось как преступление. Если же жертва изнасилования соглашалась на денежную компенсацию, то тогда это дело мог рассматривать гражданский суд. Однако в ряде случаев обвиняемые могли преследоваться в рамках уголовного судопроизводства за похищение жертвы, но наказание за это деяние было гораздо более мягким, чем за изнасилование, и подобные ситуации спасали преступника от смертной казни. Исторические примеры иллюстрируют, что средневековые законы относительно гар^, независимо от того, были ли они суровыми или снисходительными, все были предназначены для установления мира между людьми (именно мужчинами) и далеко не всегда были направлены на защиту прав женщины [7, р.129].
Французское средневековое государство и светское право следовало традиции римского закона, который предусматривал во многих случаях смертную казнь для насильника. Смертная казнь была предусмотрена также для убийц и осужденных за государственную измену: их толкали по улицам до места казни и вешали [11, р. 16]. В Англии XIII века законы гласили, что насильник должен страдать «одинаково, как и жертва», что предполагало, что мужчина должен быть подвергнут кастрации. В связи с тем, что наказания в светских судах были очень суровые, преступники бежали под защиту Церкви, отдавая себя в юрисдикцию церковных судов, которые были гораздо более мягкими в этом вопросе. Во Франции церковные суды не выносили смертных приговоров по данным делам [5, р. 211], тогда как светское городское право, как указывают исследователи, предусматривало наказания в виде увечий (кастрации) [6, р. 145].
Однако и в светском праве во многих случаях допускалось применение наказаний в виде штрафов, если судьи считали, что данные обстоятельства позволяют смягчить наказания.
По мнению исследователей средневековой истории, строгие английский и французские законы, предполагавшие суровые наказания за изнасилования, применялись нечасто. На практике суды назначали виновным лишь денежные штрафы и не применяли увечащих наказаний. Очевидно, что такая снисходительность судей-мужчин была в пользу мужчины-насильника [5, р. 210]. Для сравнения приведем примеры, демонстрирующие, насколько ничтожным, с точки зрения общественной опасности, считались изнасилования в средневековой Западной Европе. Так, мужчине, изнасиловавшему некую вдову, светский суд назначил штраф в размере пять соль (су: вариант названия французской монеты соль, равной 12 денье, позже 5 сантимам) [5, р. 215]. В другом случае за аналогичное деяние священнослужитель был оштрафован на пять соль. В том же суде мирянин был оштрафован на пять су за то, что он бросил буханку хлеба в чью-то голову [5, р. 215]. И церковный, и светский законы предполагали большое количество лазеек для насильников, которые легко могли избежать ответственности. Одной из них, и весьма распространенной, являлся брак между жертвой и насильником.
Являясь стороной в уголовном процессе как в светском, так и в церковном судах, женщина была морально подавлена. Она находилась под пристальным вниманием со стороны и насильника, и присяжных. Кроме того, не последнюю роль играла специфическая трактовка самого закона. Дело в том, что одно неверно сказанное потерпевшей слово могло быть истолковано так, что ее могли обвинить в измене мужу [12, р. 143]. Насильник стремился доказать, что женщина получила удовольствие от их контакта, а в суд обратилась лишь с целью обелить себя перед обманутым мужем. Еще одним обстоятельством, серьезно ухудшающим положение женщины, был запрет на получение правосудия при отсутствии свидетелей преступления [13, р. 124]. В общественном мнении репутация изнасилованной женщины резко падала. Это было что-то вроде «поврежденного товара», который продать будет нелегко. Поэтому чаще всего женщина просто молчала о том, что подверглась насилию, или же обращалась в суд с заявлениями лишь о покушении на изнасилование, чтобы не допустить утраты личной чести и достоинства и как-то сохранить лицо [8, р. 77].
Еще хуже обстояли дела с правовой защитой подвергнувшейся насилию проститутки, так как, по господствующему в Средние века мнению, только «честные женщины» могут пострадать от изнасилования, а проститутка — нет, так как она дала свое тело в наем, а тело, отданное на прокат, не может быть подвергнуто насилию. Кроме того, она не может считаться изнасилованной потому, что «проститутка считалась принадлежащим всем мужчинам и поэтому не имела права отказывать в согласии» [14, р. 156].
Обсуждение данного вопроса привело к тому, что в юридическом дискурсе появилось слово «согласие». Впервые и светский и церковный суды заговорили о важности выяснения факта согласия при исследовании вопросов, касающихся половых преступлений. Особое место это понятие заняло в расследовании преступных деяний с насилием в отношении малолетних. В разных исторических работах отмечалось, что значительная часть сексуальных преступлений в средние века совершалась против маленьких девочек, в частности об этом писал профессор Есктап [4, р. 18]. Как утверждают исследователи, изнасилования детей даже самого раннего возраста (6-7 лет) были весьма распространены. Поэтому к середине 1500-х годов французские законы об изнасиловании стали распространяться на любое половое сношение (насильственное или нет) с ребенком в возрасте до 7 лет из-за невозможности предположения того, чтобы ребенок дал свое согласие [6, р. 144].
Исследователь этого феномена профессор Гравдал предполагает, что юридическое определение изнасилования, утвердившееся в XIV веке, было получено от концепции XIII века, которая в свою очередь была основана на определениях, данных в книгах XII века, среди которых особое место занимал «Декрет» Иоанна Грациана [7, р. 131].
Надо отдать должное великому канонисту, который перевел насилие в отношении женщины из плоскости преступлений против чужой собственности в плоскость преступлений против женского тела, обусловив защиту женщины фактом ее несогласия на физический контакт. Лишь спустя два с лишним века концепция изнасилования стала включать в себя понимание агрессии против женщины. К концу XIV века изнасилование постепенно перестает характеризоваться только как насильственное преступление, направленное лишь на женское тело. Согласно новому подходу понятие изнасилования начинают связывать с агрессией против личности женщи-
ны, не давшей добровольного согласия на физическую близость. До сих пор, как показывает анализ современной практики, вопрос о наличии или отсутствии согласия женщины является одним из ключевых при квалификации преступного деяния как изнасилования.
Таким образом, в течение высокого средневековья каноническая концепция изнасилования претерпела существенные изменения. Право римской католической церкви постепенно стало квалифицировать данное деяние как преступное и наказуемое, посягающее на личность женщины, а не на чью-то собственность. Существенную роль в этом сыграл труд Иоанна Грациана, впервые включивший в состав преступления элемент «отсутствие согласия».
Примечания
1. Безносова Я.В., Кондратьева А.Н., Романовская В.Б., Федюшкина А.И. Религиозное право и личная жизнь человека в западной и восточной традициях (на примере канонического права католической церкви и индусских дхармашастр) // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2015. № 1 (29). С. 40—43.
2. Головкин Р.Б., Жуган И.Б. Гарантии обеспечения неприкосновенности частной жизни // Вестник Владимирского юридического института. 2012. № 4. С. 51—56.
3. Русакова Н.Г Правовое и моральное регулирование как целостная система // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2016. № 4 (36). С. 27—30.
4. Eckman B.Z. The Evolution of the Raped Woman in Medieval France and England. An Oppressive Silence. URL: http://www.medievalists.net/2011/02/an-oppressive-silence-the-evolution-of-the-raped-woman-in-medieval-france-and-england/ (дата обращения: 13.09.2017).
5. Gravdal K. The Poetics of Rape Law in Medieval France. New York, 1991.
6. Brundage J.A. Rape and Seduction in Medieval Canon Law // Sexual Practices and the Medieval Church, ed. Vernal. Bullough and James Brundage. Buffalo, 1982.
7. Gravdal K. Ravishing Maidens: Writing Rape in Medieval French Literature and Law. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1991.
8. Jones K. Gender and Petty Crime in Late Medieval England: The Local Courts in Kent, 1460—1560. Woodbridge, 2006.
9. Aquinas Saint T. Summa Theologiae, trans. Thomas Gilby. Westminster, 1967.
10. Bloch R.H. Medieval Misogyny. Representations, no. 20. Special Issue: Misogyny, Misandry, and Misanthropy. Autumn, 1987.
11. Shahar S. The Fourth Estate: A History of Women in the Middle Ages, trans. Chaya Galai. Cambridge, 1983.
12. Phillips Kim M. Written on the Body: Reading Rape from the Twelfth to Fifteenth Centuries // Medieval Women and Law, ed. Noël James Menuge. Woodbridge, 2000.
13. Mast I. Rape in John Gower's Confessio Amantis and Other Related Works // Young Medieval Women, ed. Katherine J. Lewis, Noël James Menuge and Kim M. Phillips. New York, 1999.
14. Brundage J.A. Prostitution in the Medieval Canon Law // Sexual Practices and the Medieval Church, ed. Vern L. Bullough and James Brundage. Buffalo, 1982.
Notes
1. Beznosova Ya.V., Kondratieva A.N., Romanovskaya V.B., Fedyushkina A.I. Religious law and personal life of a person in the western and eastern traditions (on the example of the canonical law of the Catholic Church and the Hindu dharmasaster). Legal science and practice: Journal of Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia, 2015, no. 1 (29), pp. 40—43. (In Russ.)
2. Golovkin R.B., Zhugan I.B. Guarantees of ensuring the inviolability of private life. Bulletin of the Vladimir law institute, 2012, no. 4, p. 51—56. (In Russ.)
3. Rusakova N.G. Legal and moral regulation as an integral system. Legal science and practice: Journal of Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia, 2016, no. 4, p. 27—30. (In Russ.)
4. Eckman B.Z. The Evolution of the Raped Woman in Medieval France and England. An Oppressive Silence. URL: http://www.medievalists.net/2011/02/an-op-
pressive-silence-the-evolution-of-the-raped-woman-in-medieval-france-and-england/ (accessed 13.09. 2017).
5. Gravdal K. The Poetics of Rape Law in Medieval France. New York, 1991.
6. Brundage J.A. Rape and Seduction in Medieval Canon Law. Sexual Practices and the Medieval Church, ed. Vernal. Bullough and James Brundage. Buffalo,
1982.
7. Gravdal K. Ravishing Maidens: Writing Rape in Medieval French Literature and Law. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1991.
8. Jones K. Gender and Petty Crime in Late Medieval England: The Local Courts in Kent, 1460—1560. Woodbridge, 2006.
9. Aquinas, Saint T. Summa Theologiae, trans. Thomas Gilby. Westminster, 1967.
10. Bloch R.H. Medieval Misogyny. Representations, no. 20. Special Issue: Misogyny, Misandry, and Misanthropy. Autumn, 1987.
11. Shahar S. The Fourth Estate: A History of Women in the Middle Ages, trans. Chaya Galai. Cambridge,
1983.
12. Phillips, Kim M. Written on the Body: Reading Rape from the Twelfth to the Fifteenth Centuries. Medieval Women and Law, ed. Noël James Menuge. Woodbridge, 2000.
13. Mast I. Rape in John Gower's Confessio Amantis and Other Related Works. Young Medieval Women, ed. Katherine J. Lewis, Noël James Menuge and Kim M. Phillips. New York, 1999.
14. Brundage J.A. Prostitution in the Medieval Canon Law. Sexual Practices and the Medieval Church, ed. Vern L. Bullough and James Brundage. Buffalo, 1982.
