CC BY
336
всё чаще используются в террористических целях и потому требуют специального законодательного урегулирования. Это тем более важно, поскольку с течением времени современное общество всё больше зависит от таких технологий, в связи с чем они могут стать главным оружием мирового терроризма.
Возможно, в будущем законодатель предусмотрит отдельную статью в УК РФ и за так называемый кибер-терроризм.
Библиографический список
1. Галкин, А. Ю. Состав террористического акта в истории российского законодательства / А. Ю. Галкин // Молодой ученый. - 2015. -№ 5. - С. 343-345.
2. Уголовный кодекс РСФСР от 27 октября 1960 г.: принят третьей сессией Верховного Совета РСФСР пятого созыва 27 окт. 1960 г.: введён Законом РСФСР от 27 окт. 1960 г. «Об утверждении Уголовного кодекса РСФС»: в ред.Федер. закона от 30 июля 1996 г № 103-ФЗ // «Ведомости ВС РСФСР». - 1960. - № 40. - Ст. 591. - URL: http://www.consultant.ru (дата обращения: 18.02.2018).
3. Уголовный кодекс РФ от 13.06.1996 № 63-ФЗ: принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 24 мая 1996 г.: одобрен Советом Федерации Федер. Собр. Рос. Федерации 5 июня 1996 г.: введён. Федер. законом Рос. Федерации 13 июня 1996 г. № 64-ФЗ: с первоначальной по посл. ред. Федер. закона от 19.02.2018 № 35-ФЗ // Рос. газ. - 1996. - 25 июня. - URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 19.02.2018).
4. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму»: Федер. закон от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ: принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 5 июля 2006 г.: одобрен Советом Федерации Федер. Собр. Рос. Федерации 14 июля 2006 г.: в ред. Федер. закона от 6 июля 2016 г. № 375-ФЗ // СЗ РФ. 31.07.2006. № 31. Ст. 3452. -URL: http://www.consultant.ru (дата обращения: 18.02.2018).
5. Корниенко, В. Т. Проблемы квалификации ядерного терроризма / В. Т. Корниенко // Глобальная ядерная безопасность. - 2012. - № 1 (2). - С. 132-136. - URL: http://cyberleninka.ru/article/n/problemy-kvalifikatsii-yadernogo-terrorizma (дата обращения: 18.02.2018).
© Князев Д. А., 2018
УДК 002.1:[004.087+004.223.2]
ОТ ПОНИМАНИЯ ЭЛЕКТРОННОГО ДОКУМЕНТА К ПОНИМАНИЮ ЦИФРОВОГО ДОКУМЕНТА:
ЭВОЛЮЦИЯ ПОНЯТИЙ
К. В. Марьясов
Научный руководитель — Н. А. Никиташина, кандидат юридических наук, доцент Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье раскрывается понятие электронного документа, описываются его сущность и характерные черты, а также объясняются причины, по которым определение электронного документа, данное в действующем законодательстве, не способствует развитию цифровых технологий в РФ.
Ключевые слова: электронный документ, цифровой документ, информационные технологии, цифровые технологии, государственное регулирование цифровой экономики.
Конец двадцатого и начало двадцать первого веков ознаменовались качественными изменениями в общественных отношениях. Этот период можно уверенно назвать очередной научно-технической революцией.
По мнению А. И. Ракитова, сейчас мы наблюдаем пятую информационную революцию [1]. Д. Белл указывает на третью технологическую революцию [2], а Э. Тоффлер считает, что речь идёт о третьей, информационной, волне, вслед за аграрной и индустриальной [3].
Для настоящей статьи не является важным точное наименование происходящих событий, их порядковый номер или местоположение в системе взглядов того или иного учёного. Важным является то, что большинство исследователей связывают эти изменения с изобретением микропроцессорной технологии, с появлением компьютера и Интернета.
Именно с появлением компьютера большинство исследователей связывают рождение нового для российского законодательства понятия «электронный документ». На эту тему уже написано достаточно много научных работ. Однако необходимо отметить, что в основном содержание этих работ строится на использовании легальных дефиниций, которые, на наш взгляд, страдают отсутствием ясности в понимании сути рассматриваемого явления.
Целью настоящей статьи является проведение анализа того, что представляет собой электронный документ, в чём важность правильного понимания его сущности и какие смысловые противоречия начинают появляться в правоприменительной практике уже сейчас.
Для начала необходимо дать легальное определение электронного документа, которое имеется в Федеральном законе от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Статья 2 данного Закона содержит следующее определение понятия: «Электронный документ - документированная информация, представленная в электронной форме, то есть в виде, пригодном для восприятия человеком с использованием электронных вычислительных машин, а также для передачи по информационно-телекоммуникационным сетям или обработки в информационных системах» [4]. В свою очередь, этот же закон даёт определение документированной информации, которая является «зафиксированной на материальном носителе путём документирования информации с реквизитами, позволяющими определить такую информацию, или в установленных законодательством Российской Федерации случаях её материальный носитель» [4].
Резюмируя сказанное, можно сделать вывод, что электронный документ - это зафиксированная на материальном носителе информация с реквизитами, представленная в электронной форме. Электронной формой законодатель называет вид информации, пригодный для восприятия человеком с использованием электронных вычислительных машин, а также для передачи по информационно-телекоммуникационным сетям и обработки в информационных системах.
Одним из ключевых моментов здесь является принципиальная позиция законодателя в том, что электронный документ должен быть представлен в виде, пригодном для его восприятия человеком. Законодатель в данной норме не раскрывает сути того, к чему должен относиться документ, недоступный для понимания человеком, при том, что он доступен для понимания компьютером, более того, реально существующий и создающий правовые последствия.
В качестве иллюстрации сказанного можно привести пример, связанный с расчётом за покупки банковскими картами в торговых сетях. Ввод пин-кода на терминале является электронной подписью платёжного поручения, по которому банк списывает определённую сумму со счёта клиента и перечисляет её на счёт торговой организации. В результате мы имеем ситуацию, когда сделка купли-продажи заключена и исполнена, а платёжного поручения с привычными всем реквизитами не существует. Более того, если в качестве примера взять банковскую карту с возможностью бесконтактной оплаты, то из механизма купли-продажи выпадет подпись в виде пин-кода.
Действующее российское законодательство не содержит норм, согласно которым можно было бы отнести в данном случае операцию по перечислению денежных средств к понятию электронного документа по той причине, что данный документ не существует в виде, пригодном для восприятия его человеком. Он существует в виде, пригодном для восприятия электронной вычислительной машиной. Какая бы то ни была информация, взятая из информационной системы банка, о совершённом перечислении денежных средств, платёжным поручением она являться не будет. В лучшем случае это будет выписка по счёту об уже совёршенных операциях или детализация конкретной банковской транзакции. Приведённый пример является наиболее простым и наглядным, но далеко не единственным.
Следующим ключевым моментом в классической теории документоведения является непременная привязка электронного документа к материальному носителю. При этом каждый, кто знаком с принципами функционирования одноранговых сетей (например, протокола Bit Torrent), понимает, что обмен каким-то конкретным файлом в сети может осуществляться даже тогда, когда ни один из участников сети не обладает полной версией файла. Все они обмениваются между собой частями этого файла. В данном примере условие о фиксировании документированной информации на материальном носителе теряет всякий смысл. Если же учесть тот факт, что в децентрализованных сетях документы находятся в постоянном движении, желание законодателя зафиксировать документ представляется не более, чем устаревшим взглядом на новые явления.
Кроме того, развитие блокчейн-технологий, которые предполагают запись о совершённых операциях, сделках и т. д. в блоки, содержащися в публичном децентрализованном реестре, делает совершенно неприменимым понимание электронного документа в том виде, в каком оно дано в законе «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». В этом случае вид записей в блокчейне совершенно непонятен человеку, по крайней мере, подавляющему большинству людей, так как условие о фиксации этой записи на материальном носителе выполняется очень условно в связи с тем, что не представляется возможным определить этот самый носитель.
Смарт-контракт - ещё одно явление самого ближайшего будущего. Смарт-контракт представляет собой самоисполняемый компьютерный алгоритм, целью которого является создание, изменение или прекращение права. По своей сути смарт-контракт - это программа, которая существует только в пределах компьютерных сетей, а потому к данному явлению неприменимо классическое понимание сделки с заключением традиционного договора, который содержит все существенные условия.
Обратим внимание на ещё одно смысловое противоречие, которое является результатом непонимания сущности электронного документа. Судебным департаментом при Верховном суде РФ был вынесен приказ от 28.12.2016 № 252 «Об утверждении Порядка подачи в Арбитражные суды Российской Федерации документов в электронном виде, в том числе в форме электронного документа». В соответствии с этим источником «электронный документ - это документ, созданный в электронной форме без предварительного документирования на бумажном носителе, подписанный электронной подписью в соответствии с законодательством Российской Федерации» [5]. Иными словами, электронный документ - это «человекочитаемый» документ в электронной форме, то есть в форме, возникающей в связи с использованием ЭВМ.
Также данный приказ закрепляет понятие электронного образа документа, как «переведённой в электронную форму с помощью средств сканирования копии документа, изготовленной на бумажном носителе, заверенной в соответствии с Порядком подачи документов простой электронной подписью или усиленной квалифицированной электронной подписью» [5]. Говоря другими словами, электронный документ, с точки зрения Судебного департамента, никогда не существовал в бумажном виде, создавался изначально в электронной форме и подписывался электронной цифровой подписью. Электронный образ является сканированной копией бумажного документа, заверенной электронной цифровой подписью.
Чем в рамках этого понимания будет являться скриншот с экрана компьютера или телефона, подтверждающий некие обстоятельства (например, скриншот переписки в месседжере: электронным документом или электронным образом? Скриншот изначально создан в электронной форме без бумажного документирования. Будучи отправленным через систему ГАС «Правосудие», подписанный простой электронной подписью посредством ЕСИА, скриншот вполне может подойти под понятие электронного документа, являясь по своей сути лишь копией некой первичной информации.
Далее необходимо обратиться к зарубежному опыту в сфере нормативного определения электронного документа. Закон «Об электронных подписях в международных и внутригосударственных торговых отношениях», принятый сто шестым Конгрессом США 24 января 2000 года, в переводе эксперта Комитета по информационной политике ГД РФ С. В. Петровского, статьёй 106 определяет электронный документ как «контракт или другой документ, созданный, произведённый, отправленный, сообщённый, полученный или хранящийся с помощью электронных средств» [6]. Никаких указаний на обязательность восприятия человеком при помощи электронных средств данная дефиниция не содержит.
Кроме того, понятие электронного средства является более широким по отношению к понятию электронной вычислительной машины в связи с тем, что этот же закон относит термин «электронный» к «сфере техники, имеющей электрические, цифровые, магнитные, оптические, электромагнитные или другие возможности» [6]. Возможно, такой подход к пониманию термина «электронный» не совсем корректен, однако его нормативное разъяснение расширяет перечень средств, при помощи которых возможно создание, изменение, отправление электронных документов.
В частности, в рамках технологии, называемой интернетом вещей, работы над которой ведутся уже не первый год, бытовые приборы (телевизоры, холодильники и пр.) смогут обмениваться сообщениями с окружающим миром и между собой. Данные сообщения будут носить характер электронных документов, создающих и изменяющих юридические права.
В рамках вышеупомянутого закона США «Об электронных подписях в международных и внутригосударственных торговых отношениях» никаких препятствий для данной технологии нет, в том числе и в связи с тем, что закон содержит понятие электронного посредника, который представляет собой компьютерную программу или электронное или иное устройство, используемое отдельно в электронном взаимодействии. В рамках российского законодательства возникнет вопрос о том, можно ли считать телевизор, оплачивающий счёт за кабельное телевидение, электронной вычислительной машиной, а также документ, созданный и отправленный им, электронным документом, имеющим юридическую силу.
В 1996 году Комиссией Организации Объединённых Наций по праву международной торговли был принят типовой закон ЮНСИТРАЛ «Об электронной торговле». Статья 2 данного закона содержит основные определения. Определения электронного документа данная статья не имеет, но включает определение сообщения данных, которое «означает информацию, подготовленную, отправленную, полученную или хранимую с помощью электронных, оптических или аналогичных средств, включая электронный обмен данными (ЭДИ), электронную почту, телеграмму, телекс или телефакс, но не ограничиваясь ими» [7]. Данное определение существенно шире, чем легальное российское определение электронного документа. Статья 5 указанного закона придаёт юридическую силу любой информации, составленной в форме сообщения данных.
Таким образом, можно отметить, что западный подход к нормативному пониманию электронного документа является более широким, чем российский. Он не ограничивает сферу электронного взаимодействия использованием компьютера, не содержит условий о необходимости электронного документа быть понятным для восприятия человеком и не привязывает документ к материальному носителю.
Далее попробуем разобраться, почему документ, создаваемый и обрабатываемый при помощи компьютера, называют электронным и насколько к нему действительно применимо данное понятие. Электронным в привычном понимании называют всё, что связано с движением электронов или устройствами, в основе которых лежит их движение: электронная промышленность, электронные устройства, электронная почта, электронная библиотека и т. д.
Электрон, с точки зрения физики, является элементарной неделимой частицей. В рамках квантово-волнового принципа электрон может проявлять как свойства материи, так и свойства волны (электромагнитного излучения). Электромагнитным излучением являются радиоволны, которые используются для передачи информации в сотовой связи, в построении локальных WiFi сетей. Кроме того, электрон не единственная частица, способная проявлять квантово-волновое поведение. Свет также способен на это. Частица света - фотон, является носителем информации в волоконно-оптических линиях связи. Именно эти линии используются при построении сети Интернет. Электроны и фотоны являются носителями информации, тех самых электронных документов, которые могут передаваться по информационно-телекоммуникационным сетям и о которых идёт речь в законе «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».
Если учесть работу учёных в области создания оптических компьютеров, то возникает вопрос: можно ли будет говорить об оптических документах в случае положительных результатов лишь на том основании, что в основе работы устройства будут лежать оптические технологии?
Электронные, оптические, квантовые технологии в нашем случае являются лишь способами создания, обработки и передачи информации. Поэтому применение слова «электронный» в составе понятия «электронный документ» не имеет логического смысла. Полагаем, имеет смысл использовать слово «цифровой». Именно цифровой вид информации качественно отличает её от аналоговой информации, а цифровой сигнал противопоставляется аналоговому сигналу. Каким способом будет передаваться эта информация, является вторичным вопросом. В этом отношении факс (аналоговая информация) тоже передаётся посредством движения электронов. Но факс отличается от компьютера именно отсутствием процессора, способного обрабатывать информацию, закодированную в бинарном коде. Факс не способен обрабатывать биты (с англ. binary digit, bit - двоичные цифры). Именно преобразование в бинарный код отличает цифровую информацию от аналоговой; и электроны, которые лежат в основе функционирования существующих ЭВМ, здесь ни при чём.
В. А Гадасин. и В. А. Конявский в своей работе «От документа - к электронному документу. Системные основы» [8] отмечают, что для наиболее полного понимания сущности электронного документа необходимо разграничить две среды существования документов: аналоговую среду - как систему взаимодействия людей, и электронную (цифровую) среду - как систему взаимодействия объектов, объединённых правилами создания и восприятия электронных (цифровых) документов.
В аналоговой среде восприятие информации осуществляется человеком, природные особенности которого позволяют воспринимать графическую информацию в виде образов. Далее графический образ интерпретируется сознанием человека как документ (содержащий текст, таблицы, графики, реквизиты и т. д.). В электронной (цифровой) среде информация воспринимается компьютером. Компьютер не способен воспринять ни графический образ, ни текст. Компьютер воспринимает бинарный код. Исходя из этого, закономерно следует, что аналоговый документ существует в аналоговой среде, а цифровой документ может существовать только в электронной (цифровой) среде.
Таким образом, и документ, распечатанный на бумаге, и документ, отображённый на экране монитора, будут являться аналоговым проявлением цифрового документа.
ГОСТ Р 52292-2004 «Национальный стандарт Российской Федерации. Информационная технология. Электронный обмен информацией. Термины и определения» выделяет три среды существования документа: аналоговую, электронную и цифровую. Под аналоговой средой здесь понимается «среда физических объектов (явлений), представленных в виде непрерывных характеристик (физических величин)». Электронная среда определяется, как «среда технических устройств (аппаратных средств), функционирующих на основе физических законов и используемых в информационной технологии при обработке, хранении и передаче данных», а цифровая среда - как «среда логических объектов, используемая для описания (моделирования) других сред (в частности, электронной и социальной) на основе математических законов» [9].
Электронный документ в соответствии с вышеуказанным ГОСТ определяется как «форма представления документа в виде множества взаимосвязанных реализаций в электронной среде и соответствующих им взаимосвязанных реализаций в цифровой среде» [9]. Реализацией электронного документа называется отдельный элемент множества электронных документов. Под воспроизведением электронного документа понимается его реализация, доступная для понимания человеку.
Иными словами ГОСТ Р 52292-2004, утверждённый приказом Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии, называет воспроизведением электронного документа то, что закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» называет видом, пригодным для восприятия человеком с использованием электронных вычислительных машин. ГОСТ разграничивает понятия электронного документа и его воспроизведения, указывая, что воспроизведение (вид, доступный для восприятия человеком) -это ещё не сам документ.
Закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» такого разделения не делает. Более того, он называет электронной формой как вид, доступный для понимания человеком, так и вид, пригодный для передачи по информационно-телекоммуникационным сетям, не учитывая того, что это две совершенно разные формы представления информации. Кроме того, необходимо отметить, что данным законом вводится условие, что каждый электронный документ, наряду с видом, пригодным для передачи по информационно-телекоммуникационным сетям, должен обладать видом, пригодным для восприятия человеком. Однако, как указывалось выше, существует множество документов, ежедневно передающихся по информационно-телекоммуникационным сетям, при этом не существующих в виде, доступном для человеческого понимания.
Далее обратимся к определению электронного документа, отражённому в Постановлении Правления Пенсионного фонда РФ от 26 января 2001 г. № 15 «О введении в системе Пенсионного фонда Российской Федерации криптографической защиты информации и электронной цифровой подписи», согласно которому электронным документом называется «информация, представленная в форме набора состояний элементов электронной вычислительной техники, иных электронных средств обработки, хранения и передачи информации, могущей быть преобразованной в форму, пригодную для однозначного восприятия человеком и имеющую атрибуты для идентификации документа» [10].
Данное определение представляется нам более логичным по сравнению с определением, закреплённым в законе «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Однако, на наш взгляд, данное
определение нуждается в некоторой корректировке. Во-первых, необходимо отказаться от понятия «электронный документ» и заменить его понятием «цифровой документ». Во-вторых, необходимо учесть тот факт, что цифровой документ не всегда может быть представлен в виде, понятном человеку. В третьих, необходимо отойти от понимания аппаратных средств как электронных (электронная среда), для того чтобы не создавать ограничений в создании совершенно новых средств для обработки информации и обмена ею.
В результате таких коррективов мы получим следующее определение: цифровой документ - это информация, представленная в форме набора состояний элементов электронной вычислительной техники и иных средств обработки, хранения и передачи информации, могущая (но не обязательно) быть преобразованной в форму, пригодную для однозначного восприятия человеком, и имеющая атрибуты для идентификации документа (метаданные). Также возможно законодательное закрепление понятия оцифрованного документа как документа, преобразованного из аналоговой формы в цифровую.
Таким образом, закрепив в законе понятия аналоговой среды, аппаратной среды и цифровой среды, понятия аналогового документа и цифрового документа, а также указав на возможность, но не обязательность цифрового документа быть представленным в виде, понятном человеку (аналоговом виде), мы сможем создать понятийный (терминологический) фундамент для регулирования цифровой экономики.
Библиографический список
1. Ракитов, А. И. Информация, наука, технология в глобальных исторических изменениях / А. И. Ракитов. - М.: Директ-Медиа, 2014. -105 с.
2. Белл, Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования / Д. Белл. - М.: Academia, 1999. - 956 с.
3. Тоффлер, О. Третья волна / О. Тоффлер. - М.: ООО «Фирма «Изд-во ACT», 1999. - 371 c.
4. Об информации, информационных технологиях и о защите информации: Федеральный закон от 27.07.2006 № 149-ФЗ: в ред. от 25.11.2017 // Рос. газ. - 2006. - 29 июля.
5. Об утверждении Порядка подачи в арбитражные суды Российской Федерации документов в электронной форме, в том числе в форме электронного документа: Приказ Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 28.12.2016. № 252. - URL: http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71478932/ (дата обращения: 31.03.2018).
6. Об электронных подписях в международных и внутригосударственных торговых отношениях: Федеральный закон: принят 106 Конгрессом США 24.01.2000 г. - URL: http://www.russianlaw.net/law/edoc/esign/a127/ (дата обращения: 31.03.2018).
7. Об электронной торговле: Типовой закон ЮНСИТРАЛ: принят Комиссией Организации Объединенных Наций по праву международной торговли. - URL: http://www.ifap.ru/pr/2007/070428aa.pdf (дата обращения: 31.03.2018).
8. Гадасин, В. А. От документа к электронному документу. Системные основы / В. А. Гадасин, В. А. Конявский. - URL: http://www.okbsapr.ru/index_fromdoc.html (дата обращения: 31.03.2018).
9. ГОСТ Р 52292-2004. Национальный стандарт Российской Федерации. Информационная технология. Электронный обмен информацией. Термины и определения: утв. и введён в действие Приказом Ростехрегулирования от 29.12.2004 № 135-ст // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 31.03.2018).
10. О введении в системе Пенсионного фонда Российской Федерации криптографической защиты информации и электронной цифровой подписи» (вместе с «Регламентом регистрации и подключения юридических и физических лиц к системе электронного документооборота Пенсионного фонда Российской Федерации»): Постановление Правления ПФ РФ от 26.01.2001 № 15 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 31.03.2018).
© Марьясов К. В., 2018
УДК 343.326:323.28
ПРАВОВОЙ РЕЖИМ КОНТРТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ: К ПРОБЛЕМЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОНЯТИЯ
Е. В. Михалёв
Научный руководитель — Н. В. Ходякова, доктор педагогических наук, доцент Академия управлении МВД России (г. Москва)
В статье рассматривается вопрос о подходах к определению понятия «правовой режим контртеррористической операции», продолжающий оставаться дискуссионным как в законодательстве Российской Федерации, так и в юридической науке. На основе анализа имеющейся нормативной базы и научной литературы по изучаемой проблеме предпринимается попытка определить сущность рассматриваемого понятия.
Ключевые слова: понятие, дефиниция (определение), контртеррористическая операция, правовой режим, чрезвычайное положение, военное положение, правовое регулирование.
Предмет изучения данной статьи - сущность понятия «правовой режим контртеррористической операции», а её цель - анализ проблемы дефиниции этого термина. Интерес к проблеме определения понятия, выведенного в название статьи, обусловлен в первую очередь тем, что она до сих пор остаётся нерешённой как в законодательной сфере, так и в юридической науке. Приведём в подтверждение мнение Э. К. Утяшова: «Отсутствие единого понимания в теории права дефиниции «правового режима» порождает к жизни необходимость глубокого и всестороннего изучения этого явления» [1, с. 252]. Далее автор обращает внимание на неодинаковое, а порой даже противоречивое понимание термина в различных отраслях права: «Учёные-юристы под правовым режимом понимают и систему права, и институт права, и совокупность правовых средств» [1, с. 252] и обоснованно заключает, что подобное положение вносит путаницу в логику познания правовых явлений. Автору приведённой цитаты вторят и другие исследователи, в частности В. Б. Романовская и В. В. Пужаев: «Основательно
