CC BY
97
ФИЛОСОФИЯ и социология
УДК 101.11::316
А. Ю. Внутских
ОТ НАНОИНДУСТРИИ К ПОСТИНФОРМАЦИОННОМУ ОБЩЕСТВУ
В данной статье обсуждаются варианты интерпретации понятий «нанотехнология» и «наноиндуст-рия». В современной науке эти понятия нередко используется чрезмерно широко, что в первую очередь связано с их маркетизацией. Вне контекста концепции технологического детерминизма высказано предположение, что развитие NBIC-технологий как объективный процесс может привести к новому на-ноиндустриальному, или постинформационному, обществу.
In the article variants of interpreting the concept nanotechnology and nanoindustry are discussed. In modern science this concept is used often excessively broadly; first of all it is connected with expansion of market in the sphere of science. Outside of context of technological determinism conception, we suggest that perhaps objective development NBlC-technology can result into new n anoindustrial, or postinformation, society.
Ключевые слова: наноиндустрия, мифодизайн, постиндустриальное общество, молекулярные на-нотехнологии, наноиндустриальное общество, постинформационное общество.
Keywords: nanoindustry, design of myths, postindustrial society, molecul nanotechnology, nanoindustrial society, postinformation society.
В настоящее время все больше зреет понимание, что нанотехнологии являются необходимой компонентой нового инновационного прорыва и что их развитие может привести в перспективе к серьезным социально-экономическим и политическим изменениям [1].
Возникает вопрос - а что, собственно, в строгом смысле следует понимать под нанотехнологи-ями? Очевидна актуальность прояснения ключевых терминов и принципов нанонауки и нанотех-нологии, а также необходимость критического осмысления сущности и реальных возможностей развития этой новой сферы в рамках некой общей философской концепции. Попытке решения этих вопросов и посвящена настоящая статья.
Начнем с общеизвестных моментов. Считается, что вещество находится в «наносостоянии», если проявляются свойства, отличные от физи-
© Внутских А. Ю., 2011
ческих, химических или биологических свойств макросостояния (объемного состояния) вещества. «Наносостояние» объектов проявляется в диапазоне пространственной шкалы от 1 до 100 нм (нано - одна миллиардная часть, или множитель 10?9). Объекты, размеры которых меньше 1 нм, относятся к области того или иного традиционного раздела физики и химии. Объекты с размерами больше 100 нм относятся к микро- и макрообъектам и не проявляют особенностей нано-состояния. Соответственно, нанотехнологиями в широком смысле можно назвать все физические, химические, биологические процессы, позволяющие контролируемо оперировать нанообъекта-ми, формирующими те или иные материалы, устройства или технические системы [2].
Однако вопрос состоит в том, каким способом осуществляется выход к операциям с нано-объектами. В конце концов, практическое применение наночастиц, например, в стекольном и гончарном деле известно с античности и средневековья [3]. Известно также, что первоначальным предметом исследования нанонауки, обозначенным в знаменитых работах американских исследователей Р. Фейнмана и Э. Дрекслера [4], было именно манипулирование с отдельными атомами и молекулами - так называемый «механо-синтез», или «молекулярная нанотехнология» (МНТ). Предполагалось, что данная технология, реализуя принципиально новый производственный принцип «снизу вверх», в будущем позволит собирать, «выращивать» любые макрообъекты по образцу биологического синтеза, осуществляемого живыми клетками [5]. Речь идет об идее принципиально новой наноиндустрии, щадящей природу, способной помимо экологической решить также и другие глобальные проблемы человечества, выводя его на траекторию «устойчивого развития». Именно эта идея была первичной при начале серьезного обсуждения перспектив этого направления в сенате США под руководством Альберта Гора в 1992 г. Однако уже в 1994 г. А. Гор в качестве вице-президента в докладе «Наука на службе страны» делает акцент на «важности нанотехнологий для текущего промышленного развития США» [6]. То есть нынешней американской промышленности!
Некоторые исследователи связывают это обстоятельство с активизацией лобби традиционной индустрии в США, которое в борьбе за фе-
деральное финансирование сумело в период оформления первой в мире американской программы развития нанотехнологий NNI (National Nanotechnology Initiative) практически полностью «избавить» ее от упоминания о молекулярной нанотехнологии. Манипулирование атомами, молекулярная электроника и опытные образцы мо-лекуломашин... в сущности, остались за бортом. И все прочие национальные программы развития нанотехнологий оказались в большей или меньшей степени «калькой» с программы NNI -«ни одна другая страна не устояла перед этим американским определением.» [7]. Причина этого во всех случаях была одной и той же - экспансия рынка и политики в сферу науки, экономическая конкуренция и корпоративные интересы отдельных групп. Возникло сообщество ученых, которые ради получения грантов и преференций объявили себя представителями «нано-науки» и закрепили предельно широкое определение нанотехнологий, выгодное для ряда ключевых отраслей традиционной индустрии - материаловедения и микроэлектроники в первую очередь. Иными словами, «академии наук в разных странах соглашаются на. растяжимое определение нанотехнологий, чтобы защитить и оправдать политические выгоды, извлекаемые из науки кругами, от науки далекими, но зато влиятельными» [8]. Таким образом, перед нами очевидный пример современного мифодизайна.
Проблема, однако, состоит в том, что мифо-дизайн, эффективно решающий задачу перераспределения финансовых потоков в существующей социально-экономической системе, не способен решить глобальные проблемы человечества, которые с конца XX в. имеют общую тенденцию к обострению [9].
Однако поставим вопрос, возможна ли реализация проекта молекулярной нанотехнологии в принципе? Поскольку аналогичные процессы реализуются в живой природе и не нарушают ни один закон физики и химии, то, по-видимому, да. В этом в свое время состоял главный аргумент Э. Дрекслера. Более того, еще в конце 80-х гг. XX в. появились устройства, которые можно рассматривать как прообразы орудий труда будущей атомно-молекулярной индустрии, на-ноиндустрии в указанном выше строгом смысле. Речь идет о создании сканирующего туннельного микроскопа, а затем атомно-силового микроскопа; эти устройства впервые позволили не только наблюдать за отдельными атомами, но и передвигать их [10].
В условиях очевидного для многих исследователей «кризиса инноваций», который заключается в неприятии существующей общественной системой фундаментальных нововведений в науке, экономике, политике [11], полноценное раз-
витие наноиндустрии также тормозится. Но эта стагнация не может продолжаться бесконечно в силу упомянутого обострения глобальных проблем, общепризнанного кризиса мировой цивилизации, кризиса самого современного человека [12].
Представляется, что уже в ближайшие десятилетия должно произойти нечто такое, что выведет общество на принципиально иной уровень социально-экономической и политической реальности. В противном случае человечество просто погибнет. Не являясь сторонниками концепции технологического детерминизма - в диалоге человека и техники определяющая роль всегда останется за человеком, мы вместе с тем считаем, что технику и технологию можно и нужно рассматривать как важный показатель уровня развития человеческой сущности. И если человечеству в ближайшее столетие суждено выжить, то уже в настоящее время должны существовать прообразы технико-технологических «эквивалентов» грядущего изменения сущности человека. Может быть, в качестве таких эквивалентов можно рассматривать существующие пока в зародыше молекулярные нанотехнологии? И если это так, в какую обществоведческую метатеорию можно было бы вписать тенденции их развития?
Как известно, в настоящее время в качестве общей социально-гуманитарной концепции, призванной охватить состояние современного общества в целом и прогнозировать его изменения, рассматривается концепция постиндустриального (информационного) общества. Понятие «информационное общество» отражает существенный аспект постиндустриальной трансформации, начавшейся в развитых странах Европы и Азии в конце 60-х - начале 70-х гг. XX в. Дело в том, что главным источником производительности во всех областях экономической деятельности в этот период становятся знания, информация. В постиндустриальном обществе более 80% затрат во временном и стоимостном отношении приходится на работу с информацией [13]; соответственно, все большую роль играют профессии, связанные с генерацией, обработкой и потреблением информации. Это обстоятельство и дает ряду исследователей основание интерпретировать данную стадию общественного развития как «информационную» или «информациональную» эпоху (Ф. Махлуп, Т. Умесао, М. Кастельс).
При этом экспоненциально быстрый рост производства и переработки информации рассматривается как однозначное свидетельство «дематериализации труда» и окончательной «деиндустриализации». Однако следует согласиться: «Мы никогда не сумеем понять общество, основанное на созданной знанием стоимости, если будем рассматривать его. как. элементарный отход
от производства материальных благ как таковых» [14]. Действительно, при фундаментальном по-литэкономическом анализе выясняется, что наиболее существенная тенденция общества нового типа заключается отнюдь не в дематериализации труда, а во все более глубокой интеграции материального и духовного труда, т. е. в развитии всеобщего (научного) труда как наиболее сложной формы труда материального.
Как отмечал еще Карл Маркс, с развитием научного труда «созидание действительного богатства становится менее зависимым от рабочего времени и от количества затраченного труда, чем от мощи тех агентов, которые. зависят. от применения. науки к производству»; соответственно, «рабочее время перестает. быть мерой богатства.» [15]. А это значит, что стоимость как объективная основа ценообразования, характерная для эпохи индустриального капитализма, постепенно разрушается - в той мере, в какой наука в новом постиндустриальном обществе закрепляет за собой статус главной производительной силы. Высокотехнологичное материальное производство «напитывается, насыщается» наукой.
При этом субъекты научного труда не ограничиваются «царством чистой мысли»; они эффективно совмещают функции организаторов и исполнителей в рамках вполне материального производственного процесса. Эту «тенденцию к объединению труда и средств производства» отмечают многие исследователи современного социума [16]. В связи с этим перспективным кажется предположение о том, что стоимость в ее новой форме, возможно, «измеряется временем, которое в среднем тратится человеком на интеграцию частичных действий и соответственно реализацию интегрированной... трудовой деятельности», т. е. реализацию некоего элементарного акта всеобщего или научного труда, интегрирующего труд духовный и материальный [17].
На наш взгляд, нанопроизводство способно довести эту интеграцию материального и духовного труда до логического завершения, причем, что особенно важно, именно в реальном секторе экономики. Как отмечает профессор Технического колледжа штата Джорджия Ральф Меркл, нанотехнологии произведут такую же революцию в манипулировании природной материей, какую произвели компьютеры в манипулировании информацией [18].
Дело в том, что нанотехника впервые дает возможность создавать орудия труда, адекватные уровню тех вспомогательных средств производства (ПЭВМ и информационные сети), которые порождены последней информационной революцией. Точно так же, как паровая машина была средством производства, не вполне адек-
ватным производству индустриального типа (в силу легкости передачи и делимости электроэнергии более адекватным оказался электродвигатель), так традиционная техника не вполне адекватна производству «информационного» типа.
Действительно, факты свидетельствуют, что информационные технологии (на основе производимой традиционным способом микроразмерной электротехники) до сих пор, как правило, представлены в качестве элементов индустрии развлечений или в качестве сервисов, обслуживающих традиционную (макроразмерную) производственную технику. Однако уже сканирующий туннельный микроскоп и атомно-силовой микроскоп можно рассматривать как предтечи принципиально новых орудий труда.
Первым, вполне адекватным сущности информационных технологий орудием труда в реальной экономике может стать пока гипотетический наноассемблер - универсальный сборщик для «выращивания» практически любых макрообъектов на основе атомарно-молекулярного сырья и «информационной матрицы» при сравнительно небольших затратах энергии. Природный аналог таких ассемблеров давно известен и продолжает интенсивно исследоваться; это живая клетка. Не случайно, что биотехнологии, как и технологии информационные, относятся к числу четырех основных технологий производственной нанореволюции. Речь идет о так называемых «конвергентных» нано-, био-, информационных и когнитивных технологиях. Сюда можно отнести и «КБ1С-1есЬпо1о§1ез», разумеется, в той их части, которая не имеет своей главной целью упоминавшийся «распил» бюджетного пирога. Изучение физико-химических основ жизни, возможно, позволит создать уже в середине XXI в. искусственные ассемблеры (причем ассемблеры реплицирующиеся, т. е. способные к копированию), хотя развитие нанотехнологий, конечно же, не сведется лишь к их разработке [19].
Важно здесь то, что в рамках нанопроизвод-ства человек вступает в реальное взаимодействие со всей природой - взаимодействие универсальное, предполагающее преобразование физической, химической и биологической форм материи. Конечно, человек в ходе производственной деятельности всегда создавал артефакты материальной культуры, или «вторую природу», однако только нанотруд формирует предпосылки для универсального созидания «второй природы» -со всеми вытекающими из этого конструктивными возможностями и рисками. Совершенно не случайно поэтому и кардинальное изменение понятия «машина», которое имеет место в нано-системотехнике и отражает как собственную гибридную природу наномашин, так и их способность создавать сложную, комплексную реаль-
ность [20]. Таким образом, нанотруд можно рассматривать как высшую, наиболее сложную разновидность научного (всеобщего) труда, которая воплощает наиболее фундаментальные интенции последнего.
Возвращаясь к информационным технологиям, необходимо сделать еще одно уточнение: лишь нанотехнологии способны создать необходимые материальные предпосылки для продолжения развития элементной базы компьютерной техники. Речь идет об известной эмпирической закономерности, получившей название «первого закона Мура». Согласно ей, емкость микросхем удваивается каждые 18-24 месяца при соответствующем увеличении производительности. Однако, по оценкам экспертов, возможности традиционных микротехнологий в этом отношении будут исчерпаны к 2015 г. [21] Только применение нанотехнологий способно в перспективе помочь созданию квантовых компьютеров с быстродействием порядка ТераГц (~1012 операций в секунду) (Тера - приставка, обозначающая 1012, т. е. увеличение в триллион раз) и плотностью записи информации примерно 103 Терабит/ см2, что на несколько порядков выше достигнутых сегодня, а энергопотребление - на много порядков ниже [22]. В свою очередь, прогресс технологий информационных жизненно важен для широкого внедрения нанотехнологий в производство. Показательно, что в проводимых экспериментах по изготовлению нанообъектов отношение времени, которое требуется на разработку соответствующего программного обеспечения, к времени, которое требуется для проведения самих наноманипуляций, пока составляет 1000:1 [23].
Если же добавить к «закону Мура» общую тенденцию развития техники в направлении миниатюризации, то станет очевидным - формирование нанопроизводства имеет глубокие объективные основания, и как научно-производственный принцип (мы не говорим о конкретных будущих вариантах его воплощения) молекулярная нанотехнология не имеет альтернатив, по мнению Нобелевского лауреата Р. Фейнмана, это «разработка, которой... нельзя избежать». При этом можно предположить, что «будущее нано-общество «вберет в себя» существующее сейчас информационное общество на качественно ином технологическом уровне» [24].
Но это значит, что об «абсолютной деиндустриализации», о «замене» материального производства производством «чистой информации» в ходе постиндустриальной трансформации речь идти не может. Скорее, наоборот: нанотехноло-гии в качестве универсального преобразования физической, химической, биологической форм материи, в неразрывной связи с прогрессом ин-
формационных технологий могут стать основой принципиально новой индустрии, основой, если можно так выразиться, «наноиндустриального общества».
В связи с этим интересно продолжить мысль одного из основоположников теории постиндустриализма О. Тоффлера, согласно которому «по многим признакам цивилизация Третьей волны (постиндустриальное общество. - А. В.) несет в себе черты сходства с Первой волной (доиндустриальным обществом. - А. В.), в частности, можно назвать децентрализацию и уменьшение масштабов производства. мы наблюдаем нечто вроде диалектического возвращения к прошлому» [25]. Может быть, конечно, если не считать постиндустриальную стадию «концом истории», нанотехнология играет в дальнейшем развитии общества роль своеобразного диалектического отрицания в триаде «индустриализм - постиндустриализм (информаци-онализм) - наноиндустриализм».
В таком случае мы находимся на пороге глобального и многогранного поворота, в чем-то подобного пулу научной, технической и политической революций ХУ11-ХУ111 вв., но куда более грандиозного по своим возможным последствиям. Поворота к постинформационному обществу как результату нанореволюции.
Попытаемся более строго определить понятие нанореволюции, которое мы уже использовали в ряде работ, посвященных философскому анализу развития нанотехнологий [26]. Наноре-волюция - это коренное преобразование производительных сил на основе внедрения в реальный сектор экономики атомно-молекулярных технологий, которое должно привести к кардинальным социально-экономическим, политическим, общекультурным изменениям в качестве завершающего этапа постиндустриальной трансформации.
В ходе этих изменений социально-экономический, политический и культурный ландшафт общества неизбежно претерпит глубочайшие изменения. Вот что по этому поводу пишет известный специалист в области нанотехнологий Марк Габрад: «С появлением молекулярного производства. мировая экономика переживет глубокие сдвиги. Международная торговля как сырьем, так и готовой продукцией будет постепенно заменяться децентрализованным производством для местного потребления с использованием доступного местного сырья. Оплачиваемый труд, транснациональный капитализм и глобальные рынки будут исчезать как организационные принципы мировой системы. Что их заменит? Мы не знаем» [27]. По-видимому, в ближайшие десятилетия мы столкнемся с неспособностью существующей экономической модели ассимилировать
Фuлocoфuя u coцuoлoгuя
достижения нанопроизводства, что, по нашему мнению, вполне укладывается в концепцию развития всеобщего труда и разрушения основанных на общественно необходимом рабочем времени стоимостных отношений.
Но дело не только в грядущих экономических потрясениях. При сохранении существующих политических отношений возникает реальная возможность боевого применения наносистем. Эта возможность связана с такими ужасающими последствиями, что крупный специалист по военным нанотехнологиям Юрген Альтман вынужден констатировать: в условиях нанореволюции «безопасность страны уже не может обеспечиваться действиями национальной армии». Это обстоятельство в свою очередь знаменует «усиление роли международных организаций (и вообще роли международных законов).», конституирует «монопольное право международного сообщества на законное применение силы» [28].
Если же добавить сюда возможности тотального контроля и управления поведением индивидов, вмешательства в человеческий генофонд с применением нанотехнологий и т. д., то помимо прочего станет очевидной необходимость создания принципиально новой этической и в целом мировоззренческой системы - практико-ориен-тированной и подлинно общечеловеческой. Пока же приходится констатировать, что «дебаты по этическим, правовым и социальным аспектам на-нотехнологии не успевают за ее развитием» [29].
Итак, мир «информационного общества» в ближайшие десятилетия кардинально изменится, поскольку нанореволюция в своем развитии неизбежно затронет его фундаментальные экономические и политические механизмы. Как учит история, «новое измерение стоимости всегда приводит к созданию новой системы обмена», оно рано или поздно «перерастет в систему взаимосвязей и взаимодействий, кажущуюся сегодня немыслимой» [30]. И принципиально важно, чтобы человечество, в интересах собственного выживания и дальнейшего развития, встретило эти изменения осознанно, в готовности к открытому обсуждению возникающих проблем и солидарному действию по их решению.
Ведь как справедливо отмечал Юрген Хабер-мас, «производительные силы... не представляют собой... потенциал освобождения при любых условиях и не обязательно инициируют процессы эмансипации» - «спасительную силу рефлексии невозможно заменить распространением технически применимого знания» [31]. Без преодоления той «антропологической катастрофы», в которую человечество впало в XX в. (Мераб Ма-мардашвили), неуправляемое развитие нанотех-нологий чревато катастрофой и для окружающего нас мира.
Примечания
1. Медведев Д. Выступление на открытии II Meжду-народного форума по нaнoтexнoлoгиям. URL: http:// news.kremlin.ru/transcripts/5675 (дата обращения 20.11.2010); National Nanotechnology Initiative. URL: http://www.nano.gov (дата обращения 20.11.2010).
2. Eлucеев А. А. Философия наносинтеза. URL: http:// www.webstarstudio.com/ forum/ viewtopic.php?p= 4398&sid=563b91bb74c2ea654c7bfa107213fef0 (дата обращения 20.11.2010)
3. Балабатв B. И. Haнoтexнoлoгии. Наука будущего. M., 2009. С. 111.
4. Фейнман P. Внизу полным-полно места: приглашение в новый мир физики // Российский xими-ческий журнал. T. XLVI. 2002. № 5. С. 4-6; Drexler E. Nanosystems Molecular Machinery Manufacturing and Computation. N. Y., 1992.
5. Фейнман P. Указ. соч.; Drexler E. Op. cit.
6. Жoакuм К., Плевеp Л. Нанонауки. Невидимая революция. M., 2009. С. 20, 24.
7. Там же. С. 30.
8. Там же. С. 33.
9. Xoxлoва T. Ф. Глобальные проблемы человечества (по докладам Римского клуба) // Вестник Mo^ ковского университета. Сер. 6. Экономика. 1996. № 2. С. 24-37; Данuлoв-Данuльян B. И., Лocев К. С. Экологический вызов и устойчивое развитие. M., 2000.
10. Балабатв B. И. Указ. соч. С. 19-27.
11. Mаmвейчев О. Кризис инноваций // Сократ. 2009. № 1. С. 84-85.
12. Opлoв B. B. Научная философия как основа интеллектуального потенциала общества // Новые идеи в философии. Пермь, 2002. Вып. 11. С. 6-8.
13. Moucеев H. H. Расставание с простотой (путь к очевидности) M., 1998. С. 98.
14. Сакайя T. Стоимость, создаваемая знанием, или история будущего // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. M., 1999. С. 371.
15. Mаpкc К. Экономические рукописи 1857— 1859 гг. // Maркc К., Энгельс Ф. Соч. M., 1969. Т. 46. Ч. 2. С. 213-214.
16. Сакайя T. Указ. соч. С. 354.
17. Kopякuн B. B. Стоимость и ее формы. Стоимостные отношения в постиндустриальном обществе // Новые идеи в философии. Пермь, 2009. Вып. 18. Т. 1. С. 93.
18. Merkle R. C. Nanotechnology: It's a Small, Small, Small, Small World. URL: http./www.actionbio-science. (дата обращения 18.11.2010)
19. Балаба^в B. И. Указ. соч. С. 233, 235.
20. Гopoxoв B. Г. Трансформация понятия «машина» в нaнoтexнoлoгии // Вопросы философии. 2009. № 9.
21. Шoльце С. Haнoтexнoлoгии: трезвый взгляд // Alma mater. 2007. № 7. С. 49.
22. Гoлoвuн Ю. И. Haнoтexнoлoгичecкaя революция стартовала! URL: http://www.abitura.com/ modern_physics/nano/nano2.html (дата обращения 18.09.2010)
23. Балаба^в B. И. Указ соч. С. 30.
24. Давыдoв А. А. В преддверии нанообщества // Социологические исследования. 2007. № 3. С. 121122.
25. Toффлеp Э. Третья волна. M., 1999. С. 538.
26. B^mcKux А. Ю. О философски ocнoвaнияx концепций общественной конкуренции и нанореволю-
Н. Н. Ярыгин. Вера и обыденное сознание
ции // Вестник Пермского государственного университета. 2009. Сер. Философия. Вып. 5. С. 22-31; Внут-ских А. Ю. О социально-философских аспектах на-нореволюции // Наука. Философия. Общество: материалы V Российского философского конгресса. Новосибирск, 2009. Т. 3. С. 36-37.
27. Gubrad M. Nanotechnology and International Security. URL: http://www.foresight.org/Conferences/ MNT05/Papers/Gubrud/index.html (дата обращения 18.09.2010)
28. Альтман Ю. Военные нанотехнологии. Возможности применения и превентивного контроля вооружений. М., 2009. С. 348.
29. Шольце С. Указ. соч. С. 47.
30. Стюарт Т. Интеллектуальный капитал. Новый источник богатства организаций // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. М., 1999. С. 445.
31. Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология». М., 2007. С. 103, 134.
УДК 2-41
Н. Н. Ярыгин ВЕРА И ОБЫДЕННОЕ СОЗНАНИЕ
В статье рассматривается категория веры, которая впервые формируется в древнем сознании. Благодаря вере в миф закладываются основы морали и поведения человека в обществе, появляются первые знания о мире. Данная форма веры в определённой мере сохраняется и в современном сознании, однако сегодня она, скорее всего, играет уже отрицательную роль.
In article the category of belief which is formed in ancient consciousness is considered. The belief in a myth is a base of morals and behavior of the person in a society and of first knowledge of the world. The given form of belief in a certain measure we find in modern consciousness, however today it, most likely, plays already negative role.
Ключевые слова: вера, миф, сознание.
Keywords: belief, a myth, consciousness.
Существующие определения веры в основном характеризуют веру религиозную, философскую, веру в научном познании [1]. Совершенно вне поля зрения остаётся вера в обыденном сознании. Однако названный вид веры является существенным пластом человеческого сознания, который в значительной степени влияет на формирование мировоззрения человека. Обыденное сознание в широком понимании послужило в своё время источником развития и религии, и философии, и научных знаний.
В обыденном сознании вера представлена как безусловное принятие человеком знаний, положений без достаточных на то оснований. Веру следует отличать от психологической уверенно-
© Ярыгин Н. Н., 2011
сти, существующей на уровне биологического инстинкта. В силу своей телесности человек обладает психологической уверенностью, которую некоторые исследователи принимают за веру. Так, Ч. Пирс связывает готовность к действию, волю человека с верой. «Готовность действовать из критерия веры превращается в её содержание, то есть в содержание той идеи или предложения, в которое верят» [2]. Вслед за ним Б. Рассел с некоторыми оговорками признаёт наличие веры у животных и даже характеризует её как «истинная» или «ложная» в зависимости от ситуации [3]. Получается, что животные тоже наделены даром познания и человек мало чем отличается от других существ. Однако не следует забывать, что у животных эта психическая уверенность базируется на инстинктах, а сознание человека отнюдь не сводится к последним. Далее Б. Рассел пишет: «... имеется вера без слов в то, что находится за пределами опыта этого животного» [4]. Если речь об эмпирическом опыте (ощущение, восприятие), то с автором можно согласиться. Кроме этого вера человека есть явление его духовной природы, выраженной образами и словами. Этнографами давно замечено в архаичном обществе повторение из поколения в поколение с абсолютной точностью одних и тех же исторических преданий, родословных, мифов. Ученые обнаружили психологическую основу словесного повторения и ритуального действия. Она заключается в эхо-лалии (непроизвольном речеподражании), на базе которой возникает народная память - эпос [5]. Собственно в мифе и формируется феномен веры как специфической характеристики человеческого сознания. Одно из значений древнегреческого слова «миф» переводится как «слово». Лишь «вера в слово» и является собственно верой, отличительным признаком человеческого сознания. Знание существует и передаётся только через слово. Человек познаёт окружающий мир, осознает его, накапливает и передает свои знания потомкам.
Архаичное сознание развивалось через эмпирический материал многих поколений людей. Опыт формировался преимущественно из образов различных двигательных операций, и многие из них становились привычными навыками, автоматизмами (владение орудиями труда и быта, оружием и т. п.). Двигательная уверенность человека сама по себе, овладение различными операциями - это еще не есть вера, которая появляется лишь тогда, когда эти навыки начинают закрепляться в ритуальных действиях и посредством слова передаваться от человека к человеку. Огромное значение магии слова подтверждается тем, что гипнотическому воздействию через слово не подвержены младенцы, механизм сугге-
