CC BY
186
ОНТОЛОГИЯ, ГНОСЕОЛОГИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ФИЛОСОФСКОГО ПОЗНАНИЯ
УДК 141.82 : 162.82
В. Л. Обухов
От марксистской философии - к философии реализма
В статье анализируется советский вариант марксистской философии и делается вывод о ее метафизическом характере. Предлагается авторское понимание предмета философии и ее методологии, разрабатываемых в рамках реалистической философии. Обосновывается необходимость возвращения к гегелевскому пониманию диалектики, к принципу отрицания отрицания в гегелевской триадической форме.
The article presents the analysis of the Soviet version of Marxist philosophy, the author coming to the conclusion of its metaphysical nature and offering his own understanding of the subject and methodology of philosophy of realism. The aurthor insists on the necessity to return to Hegelian understanding of dialectic and to his triadic negation principle.
Ключевые слова: марксизм, диалектика, отрицание отрицания, философия реализма.
Key words: Marxism, dialectic, negation, philosophy of realism.
В очерке «Лев Толстой» М. Горький отмечает, что разница между Толстым и толстовцами была не меньше, чем разница между каланчей Ивана Великого и пигмеями. Иными словами, Л. Толстой не был толстовцем, так же не был дарвинистом и Ч. Дарвин, который до конца жизни сомневался в своей гипотезе, понимая, что любому факту, приведенному в ее защиту, можно привести множество фактов, противоречащих ей. Философия Маркса уже при его жизни была настолько догматизирована и вульгаризирована, что он вы-
© Обухов В. Л., 2013
нужден был с горечью признать: «Из всех марксистов я один не марксист». Рассмотрим марксистскую философию в том вульгаризированном варианте, который был господствующим во весь советский период.
Определение философии
Марксизм является закономерным итогом развития всей западной рационалистической философии, и именно поэтому в нем яснее всего проявлены все лучшие и худшие стороны рационалистической философии. Марксизм складывается на десять лет позже позитивизма и неизбежно несет на себе следы его влияния. Позитивизм готов был примириться с философией только в обличье науки; признавал практику критерием истины; считал, что философия не столько должна объяснять мир, сколько содействовать его переустройству. Все эти положения были заимствованы марксизмом из позитивизма. Но на Западе уже два века идет ожесточенный спор между теми, кто считает философию исключительно только наукой, и теми, кто отказывает ей в научном статусе, считая ее феноменом культуры, родственным религии и искусству. Первую позицию разделяют позитивисты, марксисты, прагматисты, вторую - неофрейдисты, персоналисты, экзистенциалисты. У последних в центре внимания стоит не бытие как таковое, а бытие человека: смысл и назначение человека, его сущность и существование, свобода и творчество, т. е. круг мировоззренческих проблем. Как это часто бывает, истина оказывается посредине, ведь середина потому и называется золотой, что она труднее дается человеку и оказывается наиболее богатой по содержанию.
Исходя из духа мировой философской мысли, которая гораздо богаче любой конкретной школы и направления, в том числе марк-систко-ленинского, мы в начале 90-х годов предложили свое определение философии: философия есть учение о всеобщих характеристиках мира, о месте человека в этом мире, о его способностях и возможностях познавать этот мир и воздействовать на него. Из этого определения вытекает, что основными разделами философии являются не исторический и диалектический материализм, а онтология, гносеология и антропология1. Понимание же философии как состоящей из истмата и диамата содержит
1 В 70-е и 80-е гг. третий раздел по цензурным соображениям приходилось называть не антропологией, а праксиологией (учением о человеческой деятельности), поскольку до 1991 г. философская антропология определялась лишь как реакционное буржуазное псевдоучение.
противоречие: если философия действительно является наукой о наиболее общих законах природы, общества и познания, то законы развития общества должны иметь место и в природе, в материи в целом. Однако это не так, поэтому надо либо изменять определение философии, либо отказаться от исторического материализма как части философии. Последнее сделали многие советские философы в 90-е годы.
Диалектика
Философы-марксисты диалектику определяли как науку о всеобщей связи и развитии. В согласии с марксизмом диалектика имеет всеобщий характер, в то время как развитие в силу своего локального, ограниченного характера, является модусом бытия, а атрибутивно движение. Чтобы избежать противоречия, следовало или ограничить сферу действия диалектики, что сделал, например, М.А. Киссель, считая ее применимой только к культуре, или, наоборот, придать развитию атрибутивный характер, а движение понимать как модус, частный случай развития1, что отстаивал, например, В.В. Орлов [5], а за ним и вся Пермская философская школа . Единственное правильное определение диалектики дал величайший диалектик Г.В.Ф. Гегель. Марксисты могли не знать работ Гегеля, но они не могли не знать работ В.И. Ленина, а он, конспектируя в «Философских тетрадях» гегелевскую «Науку логики», приводил наиболее важные определения диалектики. Диалектика есть «учение
0 том, как могут быть и как бывают (как становятся) тождественными противоположности, - при каких условиях они бывают тождественными, превращаясь друг в друга» [1, с. 98] . Таким образом, диалектика есть учение о единстве противоположностей, о противоречивой сущности всех явления и процессов. А поскольку философия, по меткому определению Аристотеля, есть учение о сущностях, постольку вскрыть сущность означает вскрыть сущ-ностно образующее противоречие. Только это определение находится в согласии с действительностью, и только оно лишено тех логических противоречий, которые содержались в традиционном для марксизма определении.
1 Критический анализ этих решений был осуществлен автором еще в 1985 г. [5].
2 Подробнее см: Материалистическая диалектика [3, с. 234 и далее].
Ср. другие формулировки В.И. Ленина: Вкратце диалектику можно определить как «учение о единстве противоположностей» [1, с. 203]. «В собственном смысле слова диалектика есть изучение противоречия в самой сущности предметов» [1, с. 227]. «Суть диалектики <...> выражает формула: единство, тождество противоположностей» [1, с. 233].
Метафизичность диалектического материализма
Древние греки знали два уровня познания - чувственное и логическое. Позднее философы детально обосновывали необходимость учитывать более сложную структуру процесса познания. Например, Н. Кузанский выделял четыре ступени: 1) чувственное восприятие, которое дает частные знания, 2) рассудок, который разделяет противоположности, 3) разум, который сопоставляет противоположности и является органом диалектического мышления, средством познания высших оснований бытия, 4) интуиция, которая постигает тождество противоположностей, а также тождество объекта и субъекта. Кант и Гегель подробно обосновали необходимость трех ступеней познания: чувственной, рассудочной и разумной. Марксистские философы пренебрегли мировым опытом развития философии, вернувшись к древнегреческой традиции. Хорошо об этом сказал убежденный сторонник философского реализма А.Ф. Лосев:
«Больше всего везло в истории новой философии не самой диалектике, а лишь ее названию. Всякому хочется быть диалектиком, но - увы! - это слишком дорогая и сложная игрушка, чтобы начать играться ею...<...> Диалектика есть подлинный и единственно возможный философский реализм» [2, с. 85, 87].
Материалистическая и идеалистическая диалектика являются лишь суррогатами диалектики или, говоря словами Платона, слабой тенью той единственной истинной диалектики, которая называется реализмом и которая «слишком дорогая и сложная игрушка, чтобы начать играться ею».
Как немецкие классики обосновывают необходимость трех ступней познания? По мнению Канта, рассудок аналитичен. После чувственной ступени для более полного познания предмета, вскрытия его сущности ученый должен с необходимостью вычленить в нем стороны, элементы и изучать их по отдельности. Именно поэтому рассудок аналитичен. После того как исследованы выделенные отдельные стороны предмета, наступает третий, разумный уровень познания, в котором вновь воссоздается целостность предмета, но уже на логическом уровне. Именно поэтому рассудочный уровень называется синтетическим. Рассудочный уровень при этом соответствует метафизическому познанию, а разумный - диалектическому. Рассудочный уровень может пониматься и как диалектический, если после него с необходимостью наступает разумный уровень. В противном случае - это чистой воды метафизика.
Для лучшего понимания и иллюстрации сказанного Кант вводит понятия «категориальный класс» и «категориальный раздел». Категориальный класс - это наименьшая целостная группа философских категорий, где двум противоположным понятиям (тезису и антитезису) соответствует третье понятие, выражающее их диалектический синтез. Классический пример категориального класса: качество - количество - мера. Итак, на уровне рассудочного познания мышление выявляет основные стороны противоречия и рассматривает их по отдельности. Это рассмотрение соответствует метафизическому уровню: или-или - третьего не дано. Но на стадии разума мышление доходит до осознания определенного единства, тождества вычлененных противоположных сторон, вследствие чего появляется третье синтезирующее понятие. Именно поэтому третья ступень является подлинно диалектической - она доходит до осознания единства противоположностей.
Марксистская философия остановилась на второй, рассудочной, ступени познания и не нашла в себе силы подняться до третьей, высшей, ступени. Отсюда основное число категориальных классов в марксистской философии состоит только из двух категорий, без синтезирующего третьего понятия. Иными словами, марксизм осознал противоположности, но не дошел до осознания их единства. Отсюда известные непримиримые установки марксизма: или материя, или дух - третьего не дано; или материализм, или идеализм -третьего не дано; или социализм, или капитализм - третьего не дано. Воинственная односторонность марксистской философии проявилась и в отношении к середине, которую Маркс называл болотом, а Ленин - презренной, и это в то время, как народ назвал середину золотой. Мы присоединяемся в этом вопросе к мнению народа: середина именно потому золотая, что она труднее всего дается для понимания и дороже всего стоит. Марксизм был не в силах увидеть позитивные стороны в идеализме, позитивные моменты в капиталистическом способе производства, позитивное значение религии, т. е. диалектический материализм был в высшей степени метафизическим учением. Все наши попытки в 70-80-х гг. в десятках публикаций призвать философов-марксистов вернуться к Канту, т. е. возвыситься до его понимания диалектики и признать справедливым деление познания не на две, а на три ступени, а строение категориального класса формировать не дихотомически, а трихотомически, закончились крахом. Марксизм был чужд диалектике. Несмотря на все блестки диалектики, которые встречаются в работах классиков марксизма-ленинизма, ни Маркс, ни Энгельс, ни
Ленин не были диалектиками, вернее, их диалектика была подобна средневековой схоластике с ее дихотомическим делением и воинственной нетерпимостью к инакомыслию. При этом в каждом следующим поколении марксистов мы наблюдаем все больший отход от основ научной диалектики, разрабатываемой величайшими умами человечества и верно отражающей существующую реальность.
Энгельс суть диалектики определяет как единство и взаимопереход противоположностей. Ленин дает уже новое определение: единство (и борьба?) противоположностей. Он еще сомневается, уместно ли здесь слово «борьба», поскольку не мог не знать, что противоположные стороны не менее часто являются основой гармонии, порождая новое и прекрасное. На третьем, сталинском, этапе развития марксизма всякие сомнения уже отбрасываются, и борьба принимает форму неукоснительного закона. Хотя о единстве еще говорится, но как о чем-то несущественном, главное внимание теперь уделяется борьбе. Этап этот, как ни странно, продолжается и поныне, по крайней мере, в философских публикациях.
Исходя из этого нового понимания диалектики, не имеющего ничего общего с настоящей диалектикой, диалектикой жизни, Сталин приходит к выводу об обострении противоречий по мере развития социализма. Чем такое понимание обернулось для страны -всем давно известно: в ходе сталинских репрессий погибли миллионы ни в чем не повинных людей, которым не только было отказано в праве хоть как-то обжаловать приговор, но и просто быть похороненными по-человечески. Таким образом, философские ошибки порождали политические преступления, и философам придется во весь голос заявить, что гегелевско-марксистское понимание развития через отрицание (отбрасывание, уничтожение, борьбу) является ошибочным теоретически и опасным практически. Мы не должны отбрасывать все ценное, что было до нас ни в философии, ни в политике, ни в культуре. Мы должны вернуться к пониманию противоречия не только как основы борьбы, но и прежде всего как основы гармонии, порождающей все самое светлое и справедливое.
С точки зрения реалистической философии развитие идет не через отрицание, а через сохранение и накопление всего ценного, что создавалось человечеством в веках. В частности, известный российский философ, примыкавший к реалистическому направлению, Н.А. Бердяев в «Философии свободы» обосновывал невозможность материалистической диалектики на том основании, что материалисты часть (материю) выдают за целое (бытие). Уже в наше время известный советский философ В. И. Свидерский на том же основании
обосновывал невозможность идеалистической диалектики. Правильнее было бы сказать, что материалистическая и идеалистическая диалектики носят местечковый характер: верно диалектически отображая отдельные стороны, отдельные моменты, они не в состоянии диалектически отразить мир в целом. При этом, однако, идеалистическая диалектика во многих важных моментах оказывается на голову выше материалистической диалектики. А диалектическое отображение мира в целом под силу только реалистической диалектике.
Что касается кантианских категориальных разделов, то они воспроизводят основные разделы философии. По нашей рубрикации - это разделы: онтологических категорий (объективная диалектика), гносеологических (субъективная диалектика) и праксеологических категорий (объективно-субъективная диалектика).
Перейдем к законам диалектики, как их трактует марксистская философия. Она исходит из существования трех законов диалектики, якобы выделенных Энгельсом у Гегеля: закона единства проти-воположностей1, закона перехода количественных изменений в качественные и закона отрицания отрицания. Этих трех законов нет у Гегеля, их нет также у Маркса и Ленина, такая формулировка имеет место в «Диалектике природы», незаконченной черновой работе Ф. Энгельса. А между тем во фрагменте «К вопросу о диалектике» Ленин более корректно выявляет то ценное, что содержится в диалектике Гегеля. Во-первых, В. И. Ленин не использует понятия «принцип», «закон», «метод», называя все элементами, как бы приглашая других философов разобраться. Во-вторых, Ленин определяет единство противоположностей как суть, ядро диалектики. В-третьих, переход количества в качество и обратно и борьбу содержания с формой Ленин характеризует как примеры единства противоположностей. В-четвертых, положения диалектики доказываются не суммой примеров, а логически и гносеологически.
Как понимать положение о том, что единство противоположностей является сутью, ядром диалектики? Его надо понимать буквально. Будучи ядром диалектики, единство противоположностей проявляется буквально в каждом категориальном классе, каждом законе диалектики. Если категории суть научные понятия, отражающие существенные стороны явлений, процессов, то закон - внут-
1 Формулировке: «закон единства и борьбы противоположностей» мы предпочитаем «закон единства противоположностей», что освобождает название закона как от антропоморфизма (вынуждающего брать слово «борьба» в кавычки), так и от тавтологии («борьба противоположностей» напоминает «масло масляное») [5, с. 137].
ренняя, существенная, устойчивая связь явлений, обусловливающая их функционирование и упорядоченное изменение. Каждый класс категорий диалектики, выстроенный до конца, содержит два противоположных понятия и третье, выражающее их диалектический синтез: сущность - явление - действительность, причина - следствие - причинность, единичное - общее - особенное, элементы -структура - система, качество - количество - мера, цель - средство - результат. Каждый категориальный класс отражает единство противоположных сторон, т. е. является проявлением, конкретным выражением единства противоположностей. Иными словами, единство противоположностей - это не закон диалектики, а принцип диалектики, поскольку он проявляется в каждом законе диалектики, в каждой соотносительной паре её категорий.
Что касается отрицания отрицания, то это тоже не закон, а диалектический метод познания. Положение Маркса о том, что метод познания есть лишь тот способ, при помощи которого мышление усваивает объект, но ни в коем случае не движение самого объекта, полностью применимо к отрицанию отрицания. В соответствии с ним в марксистской традиции первое отрицание означает переход в противоположность (к противоположной стороне), а второе - как бы возврат к основанию, но на более высокой ступени. Все эти признаки безукоризненно проявляются в отрицании отрицания, понимаемом как метод, общий путь познания истины. При первом отрицании (аналитическом, абстрактном), осуществляемом при переходе от чувственной ступени познания к рассудочной, мышление восходит от исходной целостности предмета, данной на чувственной ступени познания, к выделению и рассмотрению основных абстрактных сторон. При втором отрицании (синтетическом, конкретном), осуществляемом при переходе от рассудочной к разумной ступени, мышление возвращается к исходной целостности предмета, но на более высокой, логической ступени познания. Возврат якобы к старому здесь означает возврат к целостному рассмотрению предмета, но уже в единстве явления и сущности (на чувственной степени доступно было только рассмотрение явлений).
В то же время ни один из этих признаков не может быть применим к природе. Если такое применение происходит, то обязательно имеет место фальсификация. И именно поэтому действие отрицания отрицания в природе доказывается только суммой примеров, но не логически и гносеологически. Неприменимость исторически исходной, триадической формы отрицания отрицания к развитию в природе была детально обоснована нами в кандидатской диссертации
«О сущности и границах действия закона отрицания отрицания», защищенной в 1975 г. В студенческую пору мудрые преподаватели доказывали применимость отрицания отрицания к природе самыми нелепыми примерами. Например, в царской армии были погоны, в Красной армии их отменили (отрицание), в Советской армии снова ввели. (Как бы возврат к основанию, но на более высокой - потому что Советская армия! - степени). Или: в первые годы советской власти у нас были совнаркомы, затем появились министерства (первое отрицания), и, наконец, в хрущевскую эпоху возникли совнархозы (второе отрицание). Знаменитое ячменное зерно, приведенное в доказательство Ф. Энгельсом, обильно произрастало в тысячах учебниках, монографиях, диссертациях. А между тем еще известный советский биолог И. Шмальгаузен заметил, что из 100 тысяч посаженных зерен только одно способно мутировать, т. е. изменяться. А из ста тысяч измененных зерен только одно изменится в лучшую сторону, основная же масса изменится в сторону деградации, поэтому селекционеры постоянно выводят все новые и новые сорта. Так как же можно принимать за закон явление, которое может возникнуть только в одном случае из десятков миллиардов, если закон признается всеобщей, необходимой связью?
Почему тогда, несмотря на явное несоответствие между основными признаками отрицания отрицания и основными характеристиками законов эволюции, философы до сих пор распространяют отрицание отрицания на объективную реальность? Во-первых, в природе действует закономерность, внешне схожая с отрицанием отрицания и обозначенная, в частности, С.Т. Мелюхиным как единство цикличности и необратимости [4]. Длительно существовать могут лишь явления, носящие характер круговорота: повторение времени суток, времен года, круговорот воды в природе, биотический круговорот и т. п. При чисто внешнем сходстве здесь нет тех признаков, которые характеризуют отрицание отрицания: нет аналитического и синтетического отрицаний, нет возврата к старому на более высоком основании и т. д. Да, заход солнца похож на восход, что дало основание В. Г. Белинскому увидеть здесь проявление отрицания отрицания. Известно, что восход происходит на востоке, а заход - на западе, но кто доказал, что западное направление есть более высокая ступень по сравнению с восточным?
Во-вторых, поскольку отрицание отрицания является главным способом познания мира, а человеческая деятельность носит по преимуществу сознательный характер, постольку главный принцип познания (сознания) проявляется и в человеческой деятельности.
Приведем пример. При социализме учили, что атеизм - это признак высокой культуры, а религиозность - признак отсталости. Как это доказывалось? Среди женщин верующих тогда было в два раза больше, чем среди мужчин, среди сельских жителей в два раза больше, чем среди городских, среди пожилых в два раза больше, чем среди молодых. И наибольший процент верующих поэтому -это старушки в сельской местности. Затем, с перестройкой, наступает антитезис, когда заявлялось, что верующие люди - это духовные люди, а неверующие вызывают подозрение. И большая часть населения - не только элита, но даже и студенты - торопится записаться в верующие, а Дума принимает закон, защищающий чувства верующих. Церковные иерархи начинают публично глумиться над атеистами, ибо закона, защищающего право на атеистическое мировоззрение, нет. Однако, согласно гегелевскому отрицанию отрицания, на смену тезиса и антитезиса неминуемо приходит плодотворный синтез. Мы твердо знаем, что придет время, когда никому не будет никакого дела до вопроса, верующий человек или нет, ибо это дело его личной совести, и оно никого не должно касаться. Мы убеждены, что на смену пренебрежительному отношению власти к Церкви, характерному для эпохи социализма, и угодливому отношению к ней сегодня неминуемо придут партнерские отношения со взаимным уважением и взаимным невмешательством в дела друг друга, что, собственно, и предполагается ныне действующей Конституцией.
Итак, отрицание отрицания в своей исторически исходной, гегелевской триадической форме имеет важное прогностическое значение, позволяя предвидеть события и занять по отношению к ним правильную позицию.
Антитезис в общественной жизни определяется как инверсия стереотипа. Инверсия (переворачивание) стереотипа - это, например, когда коммунист в одночасье становится антикоммунистом, а атеист - неистово верующим человеком. У нас инверсия стереотипа не определяется как проявление отрицания отрицания, но это действительно так: на смену любой односторонней позиции со временем неминуемо приходит противоположная и потому столь же односторонняя позиция. Переход от тезиса к антитезису, или инверсия стереотипа, постоянно происходит во всех сферах общественной жизни. При этом после тезиса и антитезиса в общественной жизни необязательно сразу наступает плодотворный синтез, он наступает лишь «в конечном счете». Так, на смену господства идеалистического мировоззрения в царской России приходит господство
материалистического мировоззрения в России советской, затем вновь утверждается идеалистическое мировоззрение. Философы по принципу маятника опять пробежали «золотую середину», даже не заметив ее. Тем не менее реалистическое направление в философии вновь появилось и заявило о себе во весь голос, - ведь в конечном счете будущее за ним. Марксизм знал только одну диалектику, хотя в действительности существуют три разновидности, имеющие каждая свои специфические черты: объективная всеобщая диалектика, действительная и для природы, и для познания, и для человеческой деятельности; субъективная, применимая к процессу познания, и объективно-субъективная, характеризующая человеческую деятельность.
Практически все приведенные положения обстоятельно обосновывались еще при защите кандидатской диссертации в 1975 г., но, кроме заговора молчания и редких возгласов: «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда», никакой другой реакции от философского цеха не поступало. Когда-то В. П. Тугаринов говорил нам, аспирантам, что любую новую идею философский цех сперва воспринимает одинаково: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». По прошествии какого-то времени появляются новые оценки: «А здесь что-то есть». По прошествии еще пары-тройки лет тебе говорят: «Да это давно всем известно». Удастся ли когда-нибудь на приведенные положения, отстаиваемые автором в одиночку на протяжении 40 лет, услышать: «Да это давно всем известно»?
Список литературы
1. Ленин В. И. Полное собрание сочинений (5-е изд.). - М.: Изд-во полит. лит-ры, 1965-75. - Т. 29.
2. Лосев А. Ф. Философия имени. М., 2009.
3. Материалистическая диалектика: в 5 т. - Т. 1. - М., 1981. - С. 234.
4. Мелюхин С.Т. Закономерности развития материи. М., 1967.
5. Обухов В. Л. Системность элементов диалектики. СПб., 1985.
6. Орлов В. В. К понятию развития // Философские науки. - 1980. -№ 12.
