CC BY
167
Ю.В. Гимазова
ОТ «ФАБРИК МЫСЛИ» К «ЦЕНТРАМ ПУБЛИЧНОЙ ПОЛИТИКИ»: МЕЖДУНАРОДНЫЙ ОПЫТ И ПЕРСПЕКТИВЫ РОССИИ
FROM «THINK TANKS» TO «CENTERS OF PUBLIC POLICY»: THE INTERNATIONAL EXPERIENCE AND PROSPECTS OF RUSSIA
Аннотация. В статье исследуется проблематика развития «фабрик мысли» и «центров публичной политики» как перспективных институтов партисипативной демократии в современных развитых и развивающихся государствах, в том числе и в России. Проводится анализ термина «центр публичной политики». Изучаются различия в характере деятельности «фабрик мысли» и «центров публичной политики», выявляется их сравнительный потенциал в публичной политике Западной и Восточной Европы. Приводится классификация российских «фабрик мысли», определяются основные проблемы и перспективы их развития и превращения в «центры публичной политики» в российских условиях.
Abstract. In article the development problematics of «think tanks» and «centers of public policy» as perspective institutes of partisipative democracies in the modern developed and developing states, including in Russia is investigated. The term analysis «the center of a public policy» is carried out. Distinctions in character of activity of «think tanks» and «the centers of a public policy» are studied, their comparative potential in the public policy Western and the Eastern Europe comes to light. Classification Russian «think tanks» is resulted, the basic problems and prospects of their development and transformation into «the centers of a public policy» in the Russian conditions are defined.
Ключевые слова. «Фабрики мысли», «центры публичной политики», публичная политика, взаимодействие власти и общественности, некоммерческие организации.
Keywords. «think tanks», «the centers of a public policy», public policy, co-operation of society and power, noncommercial organizations.
Термины «фабрики мысли» и «центры публичной политики», несмотря на их относительно недавнее появление в отечественном политологическом лексиконе, сегодня стремительно обретают все возрастающую популярность в российских научных кругах. В первую очередь именно с этими институтами профессиональной общественности большинство современных российских политологов связывают будущее российской партисипаторной демократии в XXI в. При этом, судя по контексту использования терминов «фабрики мысли» и «центры публичной политики» в политическом обиходе, их смысл и соотношение пока прояснено и уяснено далеко не всеми представителями отечественной науки и практики. Такую ситуацию терминологической неопределенности можно объяснить следующим обстоятельством. Тематические исследования «фабрик мысли» и «центров публичной политики» в России проводились 10-12 лет назад, когда только появившиеся отечественные центры политико-прикладных исследований пытались (как оказалось в большинстве своем, безуспешно) освоить публично-политическую нишу, заявить об общественной значимости своей проектной, аналитической, политтехнологической деятельности. Однако впоследствии, в 2000-х годах, в течение которых укрепление публичного начала общественной политики производилось со все более активным вмешательством государства, потребность в обосновании своей миссии у интеллектуальных политических центров России по большей части отпала.
Сегодня, когда в России накоплен пусть небольшой, но все-таки самобытный опыт функционирования первых прототипов «центров публичной политики», представляется полезным попытаться осмыслить этот опыт, сопоставить его с результатами генезиса указанных институтов в странах развитой и, что более важно, развивающейся демократии, чтобы выявить их действительный демократический потенциал и определить условия его эффективной реализации.
Прежде всего, следует отметить, что англоязычное понятие «Center of Public Policy» требует тщательной адаптации к российским условиям и адекватного перевода на русский язык [2]. При этом нужно учитывать, что англоязычное «public policy» означает государственную или муниципальную политику, которая проводится в интересах общества и с его активным участием, в то время как «politics» - борьба за власть и ее удержание. В данном лингвистическом контексте употребление термина «Центр публичной политики» может быть применимо лишь к тем структурам, которые работают над программами решения общественных проблем не только для государственных и муниципальных структур, но и для общественного сектора, дают профессиональные экспертные заключения и разрабатывают проекты, будучи не ангажированными ни властью, ни отдельными группами интересов.
Вместе с тем, для того, чтобы употребление термина «центр публичной политики» было оправдано в России, должны сложиться соответствующие предпосылки для его эффективной профильной деятельности. Пока же в России такие центры если и существуют, то только как прототипы, и всерьез говорить имеет смысл, скорее, об их онтологических предшественниках - «фабриках мысли».
Последние, также именующиеся в мировой и отечественной политической практике «мозговыми трестами» (от англ. - «think tank»), весьма распространены в развитых странах Запада и являются обычно объединениями интеллектуалов и экспертов, которые выполняют по заказам органов государственной власти аналитические разработки в сфере стратегического планирования и прогнозирования, методического и технологического обеспечения государственной и муниципальной политики.
Первые «фабрики мысли» активно развивались в США и на Западе, начиная с 50-х гг. прошлого века, что было связано с актуализацией следующих факторов: усиление заинтересованности деловых структур в рационализации действий государственного управления, растущая потребность привлечь новые интеллектуальные ресурсы и генерировать новые идеи для решения общественно значимых проблем, накопление «критической массы» интеллектуального капитала в области социально-политических наук. Первыми «ростками» мозговых центров были академические, университетские лаборатории, работавшие над политическими рекомендациями и программами правительств, в первую очередь в сфере внешней политики (например, Брукингский и Гуверовский институты при Стэнфордском университете США) [3, с.72-73].
С 1970 по 1996 гг., по оценкам экспертов, число «фабрик мысли», действующих только в США, возросло с шестидесяти до трехсот [3, c.74]. Анализ тематических исследований позволяет выделить следующие типы «фабрик мысли» по профилю их деятельности: аналитика в сфере внешней политики и национальной безопасности; поиск путей совместного решения глобальных проблем; адвокатская деятельность; исследования в сфере урбанистики и регионального развития; сетевые виртуальные сообщества высокоспециализированных профессионалов по проблемам развития. Эта классификация отражает не только направления деятельности «фабрик мысли», но и этапы, а также вектор их институциализации: от кулуарной к транспарентной политике.
В странах Восточной Европы «фабрики мысли» оказались востребованы в 1990-х гг., когда в результате роста общественного недовольства и напряженности первые либеральные правительства уступили место относительно левым силам. В этих условиях «фабрики мысли» стали посредниками между Международным Валютным фондом и Всемирным банком, с одной стороны, и национальными правительствами, с другой, сыграв важную роль в удержании исходной парадигмы экономической реформы [см.: 3, c.101-103].
В настоящее время «фабрики мысли» активно развивают свою деятельность по всему миру. Однако, несмотря на это, они не смогли прочно занять посредническую нишу между органами государственно власти и общественностью. Ряд исследователей считают их, скорее, политическими «клубами» интеллектуалов, созданными для достижения ограниченных целей и специфических результатов. Этот аспект статуса «фабрик мысли» особенно четко прослеживается в странах неустоявшейся демократии,
где отсутствуют традиции публичности, открытости в политической сфере.
Вместе с тем, в современной политической практике все четче выделяется специфическая подгруппа «фабрик мысли», которую исследователи считают наиболее перспективным публично-политическим институтом демократизации как развитых постиндустриальных, так и развивающихся стран. Это «центры публичной политики», которые:
- содействуют повышению эффективности общественного участия при решении значимых для населения проблем;
- предлагают новые идеи, независимые варианты решения этих проблем;
- добиваются рассмотрения органами власти решения этих проблем.
Такая функциональная специализация «центров публичной политики» довольно резко ограничивает их правовой статус и определяет степень финансовой, организационной независимости.
Анализируя характер деятельности «фабрик мысли» и «центров публичной политики», следует отметить, что последние отличаются не сферами, а приоритетами своей работы. Так, если обычная «фабрика мысли» ограничивается проведением качественных исследований, то миссия «центра публичной политики» -посредничество (медиация) между властью и общественностью. Это, в свою очередь, предполагает:
- организацию наиболее результативных форм взаимодействия власти и общественности (гражданская экспертиза, жюри граждан, общественные слушания и т.п.);
- организацию совместных научно-прикладных и образовательных проектов, обучение общему синтаксису общения, снятие коммуникативных, психологических барьеров между сторонами диалога, социальное проектирование и т.д.;
- анализ и экспертизу форм, методов, технологий взаимодействия государственного, коммерческого и некоммерческого секторов в конкретной сфере деятельности;
- проведение обучающих мероприятий по проблемам социального партнерства, проектной культуры для НКО, представителей власти, государственных и муниципальных служащих.
При этом каждый «центр публичной политики» является многопрофильной «фабрикой мысли», специализирующейся в определенной сфере [3, с. 34-36].
В то же время, «центры публичной политики» обладают принципиальными особенностями, отличающими их от «мозговых трестов».
Во-первых, центр публичной политики обязательно должен заниматься не только разработками, но и их внедрением в политическую практику, осуществляя, таким образом, авторский профессиональный общественный контроль за реализацией своих продуктов и разделяя с властью ответственность за их качество и валидность.
Во-вторых, центр публичной политики должен иметь и выражать активную гражданскую позицию своей деятельностью. Это означает, что наряду с проектами, «заказываемыми» органами власти и политическими лидерами (например, технологии избирательных кампаний), центр должен реализовывать и проекты, целевыми группами и заказчиками которых выступает широкая общественность, отдельные социальные группы и граждане. Иными словами, деятельность центра публичной политики должна носить публичный характер, быть направлена в первую очередь на развитие партисипативной, а не только электоральной, демократии.
Наконец, в-третьих, предпочитаемой правовой формой центра публичной политики является негосударственная некоммерческая организация, поскольку именно такой статус служит важным фактором независимости центра от влияния определенных властных структур, политических партий, бизнес-ассоциаций или отдельных лиц. В то же время, обеспечение реальной самостоятельности центра напрямую связано с возможностью осуществлять прикладные разработки по заказу не только властных структур, но и негосударственных фондов, финансирующих разработки общественно значимых проектов. Эти фонды, в свою очередь, должны поддерживаться преимущественно не зарубежными, а отечественными спонсорами.
Переход центров публичной политики на подобную схему финансирования следует считать, несомненно, позитивной тенденцией их развития в подлинно демократическом русле.
Очевидно, что успех реализации указанных «профильных» аспектов «центрами публичной политики» во многом определяется условиями функционирования третьего сектора, режимом взаимодействия власти и общественности в каждом государстве.
В Российской Федерации в связи с этим пока целесообразно говорить о проблемах и перспективах генезиса «центров публичной политики», внимательно и досконально изучая деятельность прототипов этих партисипаторных институтов.
Обращаясь к отечественной политической практике, можно выделить достаточно большое количество «фабрик мысли», исходя из направления и степени прикладной разработанности их результатов.
1. Профессиональные организационно независимые от государства «фабрики мысли» - объединяют профессионалов, специализирующихся на разработке и внедрении инновационных политических продуктов, преимущественно прикладной направленности; существуют в форме НКО (например, «Фонд эффективной политики» Г. Павловского, Центр политических технологий И. Бунина).
2. Приорганизационные «фабрики мысли» - аналитические центры, созданные как структурные подразделения органа власти, партии, коммерческой организации, либо влиятельной НКО; финансируются за счет средств конкретной политической партии, лидера либо бюджета; ориентированы на обслуживание своих «клиентов» (Центр стратегических разработок под руководством Г. Грефа, Фонд экономических и политических исследований «ЭПИцентр» при партии «Яблоко»).
3. «Фабрики мысли» в научно-исследовательских организациях - образованы в структуре научно- образовательных государственных учреждений, работают в проектном режиме, только при наличии заказа (коммерческого или административного); в остальное время участники занимаются собственными исследованиями и/или преподавательской деятельностью («фабрики мысли» на основе национальных исследовательских университетов РФ).
4. Любительские «фабрики мысли» - центры, которые возникают на базе неформальных групп, иногда интернет-сообществ, состоят из людей, не связанных постоянными деловыми отношениями; аналитическая деятельность таких центров вторична, часто не имеет прикладной направленности, поскольку служит удовлетворению их потребностей в творческой самореализации (разнообразные профессиональные интернет-сообщества) [1, с.123-127].
Анализ представленной классификации российских протоцентров публичной политики позволяет выделить две группы проблем, препятствующие реализации публично-демократического потенциала данных общественных институтов, превращению их в «центры публичной политики».
Первая, «внутренняя» группа проблем, связана с отсутствием либо недостаточностью стратегического планирования в области миссии, целей и задач «фабрик мысли», наращивания организационной и профессионально-кадровой результативности и эффективности, маркетинга таких организаций.
Вторая, «внешняя» группа проблем, обусловлена политическим и экономическим контекстом становления третьего сектора в России. Сюда относится неготовность многих российских фондов систематически поддерживать «фабрики мысли», особенно на периферии; не вполне преодоленная конъюнктурность и кулуарность российской политической практики; недостаток общественного доверия к политическим аналитикам - сотрудникам независимых от государства центров; не всегда высокий уровень профессионализма работников НКО; неурегулированность юридической ответственности НКО за свои действия.
Отдельной проблемой деятельности российских «фабрик мысли», обостряющейся в условиях российской политической конъюнктуры, является профессионально - этическая и гражданская ответственность руководителей и сотрудников центров. Ведь человек образованный, по словам Ф.М. Достоевского, - не всегда честный, и наука еще не гарантирует в человеке доблести.
Представляется, что преодоление указанных проблем создаст необходимые предпосылки для дальнейшего развития российских «фабрик мысли». Но станет ли хотя бы небольшая их часть «центрами публичной политики»? По мнению ведущих отечественных социологов, которые занимаются проблематикой российской публичной политики, происходящая сегодня стабилизация российской политической системы закрепляет извечный внутренний разрыв российского политического процесса, способствует устойчивому воспроизводству бюрократически-элитарного стиля правления, что не способствует развитию транспарентности отечественной публичной политики, а значит, и ее институтов [см.: 1, с.34-37, 78- 81, 192-196].
Литература
1. Никовская Л.И., Якимец В.Н., Молокова М.А. Гражданские инициативы и модернизация России: [сборник статей]. - М.: Ключ-С, 2011. - 336 с.
2. Римский В.Л., Сунгуров А.Ю. «Фабрики мысли», центры демократии и «центры публичной политики». [Электр. ресурс.]: http://www.strategy-spb.ru/Koi-8/Ргоек!/Рго§гаттаЛ:аЬпк1_^Н^ай/СРР-Рар1.кШ.
3. «Фабрики мысли» и «центры публичной политики»: международный и первый российский опыт: Сб. статей / под ред. А.Ю. Сунгурова. - СПб.: Норма, 2002.
4. Центры публичной политики» в современной России и других странах: опыт отдельных центров и сетевых сообществ (материалы семинара). - СПб, Пушкин, 14-15 сентября 2007 г. - [Электр. ресурс.]: http://rapn.ru/?grup=69&doc=206.
