CC BY
113
АНАЛИТИЧЕСКИЕ ОБЗОРЫ
Острые заболевания придатков матки: проблемы и перспективы
Тониян К.А.1, Арютин Д.Г.2, Семятов С.М.3, Сохова З.М.3, Союнов М.А.3, Коннон С.Р.Д.3
ФГБУ «Клиническая больница № 1» Управления делами Президента РФ, Москва
! ГБУЗ «Городская клиническая больница № 29 им. Н.Э. Баумана» Департамента здравоохранения г. Москвы 1 ФГАОУ ВО «Российский университет дружбы народов», Москва
Представлен обзор литературы, посвященный влиянию острых заболеваний придатков матки на репродуктивное здоровье. Важность восстановления фертильности женщин репродуктивного возраста объясняет интерес ученых к эффективности различных мероприятий на всех этапах ведения пациенток с внематочной беременностью, геморрагической формой апоплексии яичника, перекрутом придатков матки и гнойными воспалительными заболеваниями придатков матки. Необходимо усовершенствование предложенных ранее схем ведения пациенток с учетом развития современных технологий (fast track surgery). Подтверждено также наличие общих и специфических для каждого заболевания патогенетических детерминант нарушения репродуктивного здоровья, что делает необходимым поиск комплексного подхода к ведению этой категории пациенток.
Ключевые слова:
острые заболевания придатков матки, репродуктивное здоровье, внематочная беременность, острые воспалительные заболевания органов малого таза, апоплексия яичника, перекрут придатков матки, fast track surgery
Акушерство и гинекология: новости, мнения, обучение. 2018. Т. 6, № 3. Приложение. С. 37-45.
doi: 10.24411/2303-9698-2018-13906. Статья поступила в редакцию: 01.12.2018. Принята в печать: 25.12.2018.
Acute diseases of uterine appendages: problems and perspectives
Toniyan K.A.1, Aryutin D.G.2, 1 Clinical Hospital # 1 the Presidential Administration of the Russian
Semyatov S.M.3, Sokhova Z.M.3, Federation, Moscow
Soyunov M.A.3, Konnon S.R.D.3 2 City Clinical Hospital # 29 named after N.E. Bauman, Moscow
3 Peoples' Friendship University of Russia, Moscow
Review deals with the impact of acute diseases of the uterine appendages on reproductive health. The importance of restoring fertility in patients of reproductive age explains the interest of scientists to the effectiveness of various measures at all stages of management of ectopic pregnancy, hemorrhagic ovarian apoplexy, torsion of uterine appendages and purulent inflammatory diseases of the uterine appendages. It is necessary to improve the previously proposed algorithms of management, considering the development of modern technologies (fast track surgery). The presence of pathogenetic determinants of reproductive health disorders common and specific for each disease has also been confirmed, which makes it necessary to search for an integrated approach to the management of this category of patients
Keywords:
acute diseases of the uterine appendages, reproductive health, ectopic pregnancy, acute inflammatory diseases of small pelvis organs, apoplexy of ovary, torsion of uterine appendages, fast track surgery
Obstetrics and Gynecology: News, Opinions, Training. 2018; 6 (3). Supplement: 37-45.
doi: 10.24411/2303-9698-2018-13906. Received: 01.12.2018. Accepted: 25.12.2018.
Социальные, экономические и политические потрясения, происходившие в Российской Федерации в последние 25 лет, негативным образом отразились на демографической ситуации, которая характеризуется стремительными темпами депопуляции. Так с 1991 по 2014 г. население России сократилось на 4,6 млн человек и продолжает сокращаться дальше [1]. Основными причинами депопуляции являются низкий уровень рождаемости, показатели материнской смертности и репродуктивного здоровья населения [2-4].
В сложившихся социально-экономических условиях именно репродуктивное здоровье населения, а следовательно, и уровень оказываемой медицинской помощи являются важными факторами воспроизводства будущих поколений и гарантом жизнеспособности государства. Согласно Концепции демографической политики РФ до 2025 г., укрепление репродуктивного здоровья нации является одним из приоритетных направлений государственной политики (Указ Президента РФ № 134 от 09.10.2007). Это особенно актуально в связи с высокой частотой женского бесплодия, которая не имеет тенденции к стабилизации и снижению, а демонстрирует неуклонный рост и достигает 25-30% в популяции [5].
Комплексные исследования, проведенные в 2004 г. под руководством профессораВ.Е. Радзинского, наглядно продемонстрировали, что среди причин, приводящих к нарушению репродуктивного здоровья женщин, важную роль приобретают гинекологические заболевания, в частности требующие хирургического лечения [6]. В структуре гинекологической заболеваемости особое место занимают состояния, требующие оказания ургентной помощи [7].
Самое неблагоприятное воздействие на репродуктивную систему оказывают острые гинекологические заболевания (ОГЗ), своевременная диагностика которых зачастую затруднена на всех этапах оказания медицинской помощи в связи с преобладанием в последнее время латентных, стертых, атипичных форм. Частота их составляет до 26% от общего числа пациенток гинекологического стационара, а структура наиболее часто встречающихся заболеваний представлена внематочной беременностью - 42%, острыми воспалительными заболеваниями придатков матки - 25%, апоплексией яичника - 19%, перекрутом придатков матки -8% [8, 9].
Условно выделяют 3 группы гинекологических заболеваний, протекающих с симптомокомплексом «острого живота»: первая группа заболеваний связана с внутрибрюшным кровотечением (прервавшаяся внематочная беременность,
разрыв кисты яичника, апоплексия яичника, перфорация матки); вторая группа заболеваний объединяет процессы, обусловленные нарушением кровоснабжения в органе и его некрозом (перекрут придатков матки, перекрут ножки кисты или опухоли яичника, перекрут и некроз миоматозного узла); третья группа - воспалительные процессы внутренних половых органов с вовлечением тазовой брюшины (пио-сальпинкс, пиовар, тубоовариальное воспалительное образование, острое воспаление придатков матки, первичный перитонит при гонорее) [10]. Наиболее часто встречающимися ОГЗ являются воспалительные заболевания органов малого таза, внематочная беременность, апоплексия яичника, нарушение кровоснабжения во внутренних половых органах [11].
Сегодняшние стандарты по оказанию скорой, медико-санитарной и специальной медицинской помощи пациенткам с некоторыми ОГЗ несовершенны, не отражают последовательность общеклинических и специальных методов обследования, диагностическую значимость каждого из них. Они не содержат данные об отдаленных результатах лечения в зависимости от выбранного метода, оперативного доступа и объема операции, фрагментарно представлены схемы реабилитациии отсутствует комплексная система реабилитации репродуктивной функции. Таким образом, очевидна необходимость дальнейшей работы по совершенствованию уже имеющихся стандартов для повышения эффективности медицинской помощи данной категории пациенток.
Эффективность отдаленных результатов гинекологической помощи зависит от способа и объема операции, этапности и качества лечебных и реабилитационных мероприятий. Большинство ошибок связано с несоблюдением стандарта обследования, недостаточной обеспеченностью лечебно-профилактических учреждений современным оборудованием, дефицитом квалифицированных медицинских кадров, отсутствием мониторинга лабораторных показателей.
Одной из самых распространенных причин материнской заболеваемости и смертности в I триместре беременности является внематочная беременность (ВБ), остающаяся опасным заболеванием, несмотря на развитие современных диагностических и лечебных технологий [12]. В развитых странах на ее долю приходится 1-2% всех причин материнской смертности, в США - около 9% [13]. За последние 5 лет, согласно данным Федеральной государственной службы статистики, от ВБ умерли 16 женщин [1]. Частота наступления ВБ у женщин, участвующих в программе экс-
тракорпорального оплодотворения (ЭКО), составляет 2-10% [14]. Чаще встречается трубная ВБ (94,9%), а местом локализации плодного яйца наиболее часто (49-56%) является ампулярный отдел фаллопиевой трубы [15].
Основными факторами риска развития ВБ всегда считались воспалительные заболевания органов малого таза и оперативные вмешательства в анамнезе, спаечный процесс в малом тазу, использование оральных и внутриматочных контрацептивов, курение, врожденные аномалии строения матки, эндометриоз и частая смена половых партнеров [16]. Однако в последние годы доказана важная роль хламидийной, ми-коплазменной и других трансмиссивных инфекций. Активно обсуждается значение применения агонистов гонадотропин-рилизинг гормона (ГнРГ), гиперстимуляции яичников, кесарева сечения в анамнезе, проводится поиск генетических мутаций, ответственных за развитие ВБ [17].
Постановка диагноза и лечение ВБ до сих пор представляются сложными задачами, решение которых требует комплексных медико-организационных мероприятий. В настоящее время «золотым стандартом» диагностики ВБ считается трансвагинальное ультразвуковое исследование (ТВУЗИ) на оборудовании экспертного класса и определение содержания ß-субъединицы хорионического гонадотропина (ß-ХГЧ) [18]. Информативность мониторинга ХГЧ в сыворотке крови при сроке 3-4 нед составляет 99,5%, ТВУЗИ -58%, а лапароскопии - 78,5% [19]. При сроке беременности >4 нед сохраняется высокая диагностическая ценность мониторинга ß-ХГЧ (99,5%), а значимость ТВУЗИ увеличивается до 68%, лапароскопии - до 99,5%. Есть мнение, что комплексное определение ß-ХГЧ и Chlamydia trachomatis иммуноглобулина G (CT-IgG) в сыворотке крови с ТВУЗИ позволяет повысить точность ранней диагностики трубной беременности (ТБ) [20]. Известно также, что наличие у пациенток с ТБ эндометриоза и уровня ß-ХГЧ >775 уд/л значительно увеличивало риск расширения объема оперативного вмешательства с сальпингостомии до сальпинг-эктомии [21].
Исследования последних лет подтверждают существование специфической связи между ВБ и изменением экспрессии микроРНК [22]. Так, аномальная экспрессия hsa-mir-1247 и hsa-mir-1269a, выявленная у пациенток с ВБ, причиной которой, вероятно, стал сальпингит, может быть использована в качестве биомаркера [23]. Некоторые авторы предлагают считать новым потенциальным биомаркером для диагностики ТБ микроРНК miR-323-3p, уровень экспрессии которого в совокупности с ХГЧ и прогестероном представляет собой значительную диагностическую точность (чувствительность - 96,3%, специфичность -72,6%) [24]. Другие авторы полагают, что бесклеточные микроРНК miR-323-3p и miR-517a, ассоциированные с беременностью, обладают потенциалом молекулярных маркеров ВБ [25].
Сообщается о применении нового метода, который, по мнению авторов, позволит значительно улучшить точность ультразвуковой диагностики - соноэластографии [26].
Но, несмотря на современные достижения медицины, наибольшие трудности при диагностике ВБ возникают при оказании помощи пациенткам на догоспитальном этапе,
а большое количество ошибок связано с отсутствием в лечебно-профилактическом учреждении необходимого диагностического оборудования.
Для лечения ВБ были предложены различные методы, но их влияние на репродуктивное здоровье все еще является предметом споров [27]. Следует отметить, что наиболее распространенной ошибкой при лечении ВБ является неоправданно выжидательная тактика, приводящая к прогресси-рованию заболевания [28]. Ранняя диагностика позволяет выполнить органосохраняющую операцию (экстракцию плодного яйца или туботомию с последующей экстракцией плодного яйца) более чем у 80% женщин. Отсутствие четкого плана организационных и диагностических мероприятий приводит к запоздалой диагностике заболевания и, как следствие, к расширению объема оперативного вмешательства. Лапароскопия является «золотым стандартом» лечения ВБ. Кроме того, дискутабельным остается вопрос о возможности проведения лапароскопии у пациенток с ожирением, гемоперитонеумом и при отсутствии выраженных изменений маточных труб.
По мнению некоторых исследователей, допустимо также консервативное лечение ВБ. Однако эта неинвазивная методика возможна в отношении только некоторых пациенток с непрерывным мониторингом артериального давления, пульса, частоты дыхания, уровня гемоглобина и признаков внутрибрюшного кровотечения [29].
Следует также отметить, что в зарубежной практике в схему консервативного лечения и послеоперационного ведения после органосохраняющей операции входит применение метотрексата. Несмотря на то что в России не разработаны конкретные показания и противопоказания для использования метотрексата в гинекологической практике, протокол консервативного лечения ВБ приведен в Едином протоколе оказания помощи больным с острыми гинекологическими заболеваниями (приказ № 589н от 07.11.2012). Однако выбор вида лечения определяется медицинскими показаниями, опытом учреждения, в котором находится пациентка, а также ее предпочтениями.
В качестве этиологического фактора внутрибрюшных кровотечений 2-е место после ВБ занимает апоплексия яичника, широко распространена апоплексия яичника среди молодых женщин репродуктивного возраста. Наиболее часто источником кровотечения при апоплексии яичника служит разорвавшаяся киста желтого тела - с частотой от 0,3 до 3% среди ургентных гинекологических пациенток. Пациентки с апоплексией яичника, безусловно, попадают в группу риска развития спаечного процесса, эндометриоза и связанного с этим бесплодия.
Апоплексия яичника может быть спровоцирована широко известными экзогенными и эндогенными факторами. Однако существуют исследования, устанавливающие наличие характерных морфологических особенностей соединительной ткани яичника пациенток с апоплексией: различной экспрессии коллагенов I и III типов в строме желтого тела [30]. Кроме того, генез апоплексии яичника кроется в гормональном дисбалансе, обусловленном стрессорным фактором, недостаточностью лютеиновой фазы яичника, а также длительным приемом антикоагулянтов.
Клиническая картина при апоплексии яичника не имеет патогномоничных признаков, она обусловлена характером и объемом кровопотери, что делает диагностику апоплексии одной из труднейших задач современной гинекологии. Наиболее распространенной ошибкой является неправильная постановка диагноза, в частности острого аппендицита.
Диагностика апоплексии яичника основывается на тщательном сборе анамнеза, физикальном обследовании и лабораторно-инструментальных методах исследования. Неинвазивным, безопасным и достаточно информативным методом, позволяющим выявить патологический процесс в яичниках, остается ультразвуковое исследование (УЗИ).
Чрезвычайно дискутабельным вопросом является тактика ведения пациенток с апоплексией яичника. Большинство авторов считают, что основным лечебным методом любой формы апоплексии яичника является своевременно выполненная лапароскопическая операция, позволяющая предотвратить спайкообразование в органах малого таза, рецидив апоплексии яичника и изменения в репродуктивной системе. Из имеющихся методик оперативного вмешательства (резекция яичника, вылущение разорвавшейся кисты, коагуляция, ушивание кровоточащего сосуда) наиболее приемлемы коагуляция кровоточащего сосуда и удаление капсулы желтого тела с разрывом [31]. Только наличие массивной кровопотери и геморрагического шока может быть абсолютным противопоказанием к лапароскопии при изучаемой ургентной патологии.
При этом, если сама апоплексия яичника приводит к незначительному снижению овариального резерва (снижение антимюллерова гормона на 8%), то следствием оперативного лечения, вне зависимости от метода гемостаза, является более значительное (на 30-40%) снижение овариального резерва, после повторных операций - до 70% [32].
Перекрут придатков матки, вследствие которого происходит резкое затруднение венозного оттока, отек яичника, нарушение артериального кровоснабжения, ведущее к ишемии и некрозу ткани, может случиться у пациенток любого возраста [33]. Данное состояние составляет около 2,7% всех ур-гентных гинекологических состояний, причем у беременных риск развития перекрута возрастает до 11% [34].
Современные исследователи в группу факторов риска, помимо новообразования яичника, включают также гиперстимуляцию яичников в протоколах ЭКО, поликистоз яичников, длинные собственные связки яичника. Есть мнение, что лечение бесплодия с применением гонадотропинов для гиперстимуляции яичников может быть независимым фактором риска его перекрута: установлена связь между уровнем эстрадиола, размером яичников и риском возникновения перекрута [35].
Следует отметить, что диагностика перекрута придатков матки весьма затруднена из-за отсутствия патогномоничных симптомов или биомаркеров. Наиболее распространенными симптомами являются боль внизу живота, локализованная с одной стороны, гипертермия и лейкоцитоз.
Ранняя диагностика перекрута придатков матки чрезвычайно важна, поскольку она позволяет предотвратить такие осложнения, как перитонит и бесплодие. Основными ошибками в данном случае являются стертая клиническая
симптоматика и неоправданная выжидательная тактика. К сожалению, зачастую разрыв между первыми проявлениями симптомов до операции составляет несколько дней.
Помимо общеклинического обследования, огромную значимость в диагностике перекрута придатков матки имеет УЗИ, а также компьютерная (КТ) и магнитно-резонансная томография (МРТ). Ультразвуковая диагностика позволяет выявить наличие опухоли в яичнике у 87,1% больных: визуализируются размытые контуры опухоли, утолщение стенки кисты (89%), указывающее на отек, смещение относительно нормального анатомического расположения, свободная жидкость в брюшной полости [36]. Однако допплерометрия не всегда помогает определить состояние яичника при перекруте: изменения сосудистого кровотока могут визуализироваться только у части пациенток (57,1-66,6%), что может задержать постановку правильного диагноза. У 34,4-54% пациенток с подтвержденным перекрутом придатков матки в яичнике диагностируется наличие артериального кровотока, а у 27,533% - венозного [37].
Основным лечебным мероприятием, принимают при данном состоянии, является лапароскопическая операция с обязательным проведением ёеОвюп (раскручивания) перекрученной ножки, что, безусловно, увеличивает шансы на спасение яичника.
Решение о сохранении яичника принимается на основании возраста пациентки, ее желания сохранить фертиль-ность, допплерографии яичников (наличие частичной/ тотальной ишемии), клинической картины на момент госпитализации, наличия или отсутствия гангренозных изменений в придатках, сопутствующих патологических изменений в яичнике, перитонита, локального тромбоза сосудов и особенностей реперфузии в тканях при ёеЬтоп.
Считается, что около 25% случаев внезапной боли в нижней части живота, послужившей причиной для экстренной госпитализации, были вызваны острыми воспалительными заболеваниями органов малого таза (ОВЗОМТ). В совокупности ВЗОМТ составляют 60-65% в структуре гинекологической заболеваемости, а около 30% из них нуждается в стационарном лечении [38].
Следует отметить, что ВЗОМТ являются серьезной медико-экономической проблемой во всем мире. Так, например, в США 4% женщин хотя бы раз в жизни сталкиваются с ВЗОМТ, ежегодно госпитализируются около 180-200 тыс., при этом у 15% из них диагностируется тубоовариальный абсцесс и у каждой 8-й женщины с ВЗОМТ имеются проблемы с репродуктивным здоровьем [39].
Причиной «острого живота» у женщин наиболее часто становятся ОВЗПМ: острый гнойный сальпингит, гнойный тубоовариальный абсцесс, пельвиоперитонит. Рост числа заболеваемости ОВЗПМ, безусловно, связан с множеством причин, среди которых стремительно развивающаяся резистентность микроорганизмов, ухудшение экологической обстановки, частые стрессы, нерациональное питание, аборты в анамнезе, заболевания, передаваемые половым путем, сопутствующие экстрагенитальные заболевания, либерализация сексуальных отношений, беспорядочные половые связи.
В современных условиях у больных с ОВЗПМ в большинстве (67-95%) случаев высеваются преимущественно
Интернет-магазин "СалисМед"
СААИСМЕД
РАСХОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ ГИНЕКОЛОГИИ И УРОЛОГИИ ОПТОМ И В РОЗНИЦУ
шш
- Сетчатые импланты
- Порт-системы
- Катетеры
- Компрессионное белье
- Средства для профилактики спаек
Ключевые принципы работы:
Высокое качество товаров и комфортное для клиентов исполнение заказов.
тел: +7 (499) 714-70-17 е-таП: [email protected]
salismed.ru
полимикробные ассоциации, в которых доминирующая роль (73,3%) принадлежит условно-патогенным микроорганизмам и анаэробам-бактероидам [40]. Наиболее распространенными возбудителями ВЗОМТ являются Neisseria gonorrhoeae, Chlamydia trachomatis, Mycoplasma genitalium и эндогенная вагинальная флора (преимущественно анаэробная) [41].
ОВЗПМ сопровождаются не только экзогенной, но и эндогенной интоксикацией. Ряд патогномоничных признаков включает болевые симптомы, метаболические нарушения, гемодинамические расстройства, инфекционный синдром. Однако в настоящее время часто преобладает субклинический рецидивирующий характер течения заболевания.
Несмотря на огромную клиническую и экономическую значимость ОВЗПМ, многие вопросы их патогенеза, диагностики и лечения до сих пор являются предметом широкого обсуждения. В настоящее время для постановки диагноза рекомендовано использовать критерии CDC (Centers for Disease ControL), выделяя большие, малые и дополнительные критерии [42].
В диагностике ВЗОМТ одним из ведущих методов является полимеразная цепная реакция, что связано с возросшей ролью полимикробных ассоциаций и доминирующей ролью условно-патогенной флоры [43]. Кроме того, рассматриваются возможности КТ и МРТ в качестве дополнительных методов диагностики ОВЗОМТ, однако требуются дальнейшие исследования, призванные разработать четкие радиологические критерии диагностики.
Лечебная тактика при манифестациях воспалительного процесса до сих пор не получила окончательного решения. Традиционный подход к лечению ВЗОМТ включает выполнение хирургической операции лапароскопическим доступом с соблюдением органосохраняющего принципа, антибактериальную, дезинтоксикационную и десенсибилизирующую терапию. Однако во многих лечебных учреждениях при решении вопроса об объеме оперативного вмешательства предпочтение отдают классическим радикальным операциям, что объясняется стремлением уменьшить риск развития гнойно-септических осложнений в послеоперационном периоде [44]. Выбранный антибактериальный препарат должен обладать максимально широким спектром действия, быть эффективным в отношении Neisseria gonorrhoeae и Chlamydia trachomatis, а также в отношении анаэробов.
Чрезвычайно перспективной, но стоящей пока особняком выглядит так называемая концепция fast track surgery, призванная максимально ограничить физическую травму, обусловленную хирургическим вмешательством, обеспечить выздоровление в кратчайшие сроки. Однако ее еще предстоит внедрить у пациенток с ургентными гинекологическими состояниями [45]. Известно, что внедрение в практику ги-
некологов-онкологов fast track surgery позволило улучшить результаты оперативного лечения и послеоперационной реабилитации, повысить эффективность химио- и лучевой терапии при распространенном раке яичников [46]. Следует также отметить, что 97,7% пациенток, оперированных по поводу эндометриоза IV стадии и миомы матки с применением fast track surgery, были выписаны в течение 24 ч после операции, что также подтверждает эффективность данной лечебной тактики [47]. Предложенные схемы ведения получили высокую оценку и показали безопасность в отношении развития осложнений [48].
Fast track surgery принята большинством хирургических специальностей во всем мире, однако в настоящее время нет рандомизированных контролируемых испытаний, чтобы оценить ее преимущества и недостатки в оперативной гинекологии [49]. Fast track surgery является междисциплинарным подходом для ускорения восстановления, уменьшения числа осложнений и продолжительности пребывания в стационаре, а также снижения затрат на здравоохранение без ущерба для безопасности пациентов [50]. Необходимо тесное сотрудничество хирургического, анестезиологического и сестринского персонала, важность которого трудно переоценить, так как практика применения fast track surgery нужна для дальнейшего совершенствования и развития хирургической помощи и послеоперационного восстановления [51].
Учитывая вышеизложенное, становится очевидной необходимость усовершенствования существующей системы оказания помощи пациенткам с острыми заболеваниями придатков матки. Такие вопросы, как отсутствие четкого диагностического алгоритма, дискутабельный объем оперативного вмешательства, диктуют необходимость дальнейших исследований в этой области.
Диагностические ошибки, приводящие к неправильному лечению и поздней госпитализации, отрицательно влияют на восстановление репродуктивной функции. Однако в современной литературе сведения об отдаленных результатах лечения и медико-экономических затратах на лечение подобных пациенток весьма немногочисленны.
Разработка алгоритма оказания помощи и анализ ошибок на всех этапах ее оказания позволят существенно повысить качество диагностики и лечения острых заболеваний придатков матки, оптимизируют продолжительность пребывания пациентки в стационаре. Ранняя постановка диагноза с использованием максимально доступных диагностических средств, своевременно выполненная операция лапароскопическим доступом, грамотно подобранная терапия и ранняя реабилитация позволят существенно снизить количество последующих осложнений и восстановить репродуктивное здоровье пациенток с острыми заболеваниями органов малого таза.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Тониян Константин Александрович - акушер-гинеколог, заведующий гинекологическим отделением ФГБУ «Клиническая больница № 1» Управления делами Президента РФ, Москва E-mail: [email protected]
Арютин Дмитрий Геннадьевич - кандидат медицинских наук, врач акушер-гинеколог, заведующий гинекологическим отделением ГБУЗ «Городская клиническая больница № 29 им. Н.Э. Баумана» Департамента здравоохранения г. Москвы E-mail: [email protected]
Семятов Саид Мухаммятович - доктор медицинских наук, доцент, профессор кафедры акушерства и гинекологии с курсом перинатологии Медицинского института ФГАОУ ВО «Российский университет дружбы народов», Москва E-mail: [email protected]
Сохова Залина Михайловна - кандидат медицинских наук, доцент кафедры акушерства и гинекологии с курсом перинатологии Медицинского института ФГАОУ ВО «Российский университет дружбы народов», Москва E-mail: [email protected]
Союнов Мухамедназар Аманович - доктор медицинских наук, профессор кафедры акушерства и гинекологии с курсом перинатологии Медицинского института ФГАОУ ВО «Российский университет дружбы народов», Москва E-mail: [email protected]г
Коннон Сетонде Ромео Дамиен - кандидат медицинских наук, доцент кафедры акушерства и гинекологии с курсом перинатологии Медицинского института ФГАОУ ВО «Российский университет дружбы народов», Москва E-mail: [email protected]
ЛИТЕРАТУРА
1. Здравоохранение в России. 2017. М. : Росстат, 2017. 170 с.
2. Аполихин О.И., Москалева Н.Г., Комарова В.А. Современная демографическая ситуация и проблемы улучшения репродуктивного здоровья населения России // Экспер. и клин. урология. 2015. № 1. С. 8-9.
3. Радзинский В.Е. Бесплодный брак. Версии и контраверсии. М. : ГЭОТАР-Медиа, 2018. 404 с.
4. Фетищева Л.Е., Мозес В.Г., Захаров И.С. и др. Клиническое течение и прогнозирование внематочной беременности «near miss» // Фундам. и клин. медицина. 2018. № 2. С 42-50.
5. Cserepes R.E. Infertility specific quality of life and gender role attitudes in German and Hungarian involuntary childless couples // Geburtshilfe Frauenheilkd. 2014. Vol. 11, N 74. P. 1009-1015.
6. Радзинский В.Е., Духин А.О. Репродуктивное здоровье женщин после хирургического лечения гинекологических заболеваний. М. : Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2004. 173 c.
7. Готт М.Ю., Семятов С.М., Коннон С.Р.Д. и др. Эффективность ур-гентной помощи при эктопической беременности // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер.: Медицина. 2016. № 2. С. 47-53.
8. Духин А.О. Неотложные состояния в гинекологии. Репродуктивный потенциал России: версии и контраверсии. Сочи, 2015.
9. Пучков К.В., Коренная В.В., Подзолкова Н.М. Fast track: хирургические протоколы ускоренной реабилитации в гинекологии // Гинекология. 2016. Т. 17, № 3. С. 40-44.
10. Llata E., Bernstein K.T., Kerani R.P., et al. Management of pelvic inflammatory disease in selected U.S. sexually transmitted disease clinics: Sexually Transmitted Disease Surveillance Network, January 2010-December 2011 // Sex. Transm. Dis. 2015. Vol. 42, N 8. P. 429-433.
11. Ляпахин А.Б. Эндовидеохирургическое лечение трубной беременности в изопневматическом режиме : автореф. дис. ... канд. мед. наук. Казань, 2015.
12. Mooij R., Mgalega G.C., Mwampagatwa I.H. et al. A cohort of women with ectopic pregnancy: challenges in diagnosis and management in a rural hospital in a low-income country // BMC Pregnancy Childbirth. 2018. Vol. 18. P. 159.
13. Barash J.H., Buchanan E.M., Hillson C. Diagnosis and management of ectopic pregnancy // Am. Fam. Physician. 2014. Vol. 90, N 1. P. 34-40.
14. Исмайлова М.К. Эктопическая беременность после экстракорпорального оплодотворения // Практ. медицина. 2013. № 7. С. 161-162.
15. Crochet P. Prognostic value of human chorionic gonadotropin levels 4 days after a single dose of methotrexate for ectopic pregnancy // BJOG. 2012. Vol. 10. P. 1406-1409.
16. Jacob L., Kalder M., Kostev K. Risk factors for ectopic pregnancy in Germany: a retrospective study of 100,197 patients // Ger. Med. Sci. 2017. Vol. 15. P. 1-9.
17. Weiss A., Beck-Fruchter R., Golan J. et al. Ectopic pregnancy risk factors for ART patients undergoing the GnRH antagonist protocol: a retrospective study // Reprod. Biol. Endocrinol. 2016. Vol. 14, N 12. P. 1-8.
18. Lee R., Dupuis C., Chen B. et al. Diagnosing ectopic pregnancy in the emergency setting // Ultrasonography. 2018. Vol. 37, N 1. P. 78-87.
19. Каушанская Л.В., Салов И.А.. Современные технологии в диагностике внематочной беременности на госпитальном этапе // Саратов. науч.-мед. журн. 2009. Т. 5, № 4. С. 537-540.
20. Xin H., Liu W., Li P. Diagnostic value of detection of serum p-HCG and CT-IgG combined with transvaginal ultrasonography in early tubal pregnancy // Exp. Ther. Med. 2018. Vol. 16, N 1. P. 277-281.
21. Nicolaus K., Jimenez-Cruz J., Brauer D.M. et al. Endometriosis and beta-hCG > 775 IU/l increase the risk of non-tube-preserving surgery for tubal pregnancy // Geburtshilfe Frauenheilkd. 2018. Vol. 78, N 7. P. 690-696.
22. Kontomanolis E.N., Kalagasidou S., Fasoulakis Z. MicroRNAs as potential serum biomarkers for early detection of ectopic pregnancy // Cureus. 2018. Vol. 10, N 3. Article ID e2344.
23. Zhang S., Sun Q., Jiang X. et al. Clinical significance of expression of hsa-mir-1247 and hsa-mir-1269a in ectopic pregnancy due to salpin-gitis // Exp. Ther. Med. 2018. Vol. 15, N 6. P. 4901-4905.
24. Zhao Z., Zhao Q., Warrick J. et al. Circulating microRNA miR-323-3p as a biomarker of ectopic pregnancy // Clin. Chem. 2012. Vol. 58. P. 896905.
25. Miura K., Higashijima A., Mishima H. et al. Pregnancy-associated microRNAs in plasma as potential molecular markers of ectopic pregnancy // Fertil. Steril. 2015. Vol. 103. P. 1202-1208.
26. Чуркина С.О., Савинова Е.Б., Хохлова Е.А. и др. Соноэласто-графия в ранней диагностике внематочной беременности // Кремлевская медицина. Клинический вест. 2009. Т. 1, № 3. С. 37-40.
27. Yousefnezhad A., Pirdehghan A., Rad M.R. Comparison of the pregnancy outcomes between the medical and surgical treatments in tubal ectopic pregnancy // Int. J. Reprod. Biomed. (Yazd). 2018. Vol. 16, N 1. P. 31-34.
28. Na E.D., Jung I., Choi D.H. et al. The risk factors of miscarriage and obstetrical outcomes of intrauterine normal pregnancy following heterotopic pregnancy management // Medicine (Baltimore). 2018. Vol. 97, N 37. Article ID e12233.
29. Jensen T.D., Penninga L. Non-operative treatment of ruptured ectopic pregnancy // BMJ Case Rep. 2016. Vol. 2016. Article ID bcr201621531.
30. Гладчук И.З., Сорокина И.В., Назаренко О.Я. Особенности локализации коллагена I и III типов в строме жёлтого тела при апоплексии яичника // Експериментальна i Ытчна медицина. 2012. № 4. С. 38-42.
31. Кибардина Н.А. Трансумбиликальная эндоскопическая хирургия в ургентной гинекологии : автореф. дис. ... канд. мед. наук. Казань, 2016.
32. Овлашенко Е.И., Киселев С.И., Яроцкая Е.Л. и др. Диагностическая ценность показателей овариального резерва у больных после хирургического лечения апоплексии яичника // Материалы конгресса по репродуктивной медицине. М., 2016. С. 328-329.
33. Vijayalakshmi K., Reddy G.M.M., Subbiah V.N. et al. Clinico-pathological profile of adnexal torsion cases: a retrospective analysis from a tertiary care teaching hospital // J. Clin. Diagn. Res. 2014. Vol. 8, N 6. P. 0C04-0C07.
34. Hasson J., Tsafrir Z., Azem F. Comparison of adnexal torsion between pregnant and nonpregnant women // Am. J. Obstet. Gynecol. 2010. Vol. 202, N 6. P. 536.
35. Romanski P.A., Melamed A., Elias K.M. et al. Association between peak estradiol levels and ovarian torsion among symptomatic patients receiving gonadotropin treatment // J. Assist. Reprod. Genet. 2017. Vol. 34, N 5. P. 627-631.
36. Черняева Ю.В., Федоришин Р.П. Возможности ультразвукового исследования в дифференциальной диагностике неотложных состояний у беременных // Вестн. неотложной и восстановительной медицины. 2011. № 3. С. 337-341.
37. Karaman E., Beger B., Cetin O. et al. Ovarian torsion in the normal ovary: a diagnostic challenge in postmenarchal adolescent girls in the emergency department // Med. Sci. Monit. 2017. Vol. 23. P. 1312-1316.
38. Кулаков В.И., Манухин И.Б., Савельева Г.М. Гинекология: национальное руководство. М. : ГЭОТАР-Медиа, 2011. 1088 с.
39. Ford G.W., Decker C.F. Pelvic inflammatory disease // Dis. Mon. 2016. Vol. 62, N 8. P. 301-305.
40. Соловьева А.В., Гаче В. Нарушения биоценоза влагалища у женщин репродуктивного возраста // Акуш. и гин. 2017. № 4. С. 126131.
41. Brunham R.C., Gottlieb S.L., Paavonen J. Pelvic inflammatory disease // N. Engl. J. Med. 2015. Vol. 372. P. 2039-2048.
42. Centers for Disease Control. Sexually transmitted diseases treatment guide lines // MMWR Recomm. Rep. 2015. Vol. 64 (RR-03). 140 p.
43. Нургалиева Е.В., Духин А.О., Секирин А.Б. и др. Комплексный лечебно-реабилитационный алгоритм ведения острых воспалительных заболеваний // Соврем. пробл. науки и образования. 2015. № 5. URL: http://science-education.ru/ru/article/view?id=22608.
44. Подонина Н.М. Оптимизация тактики ведения больных с гнойными воспалительными заболеваниями придатков матки : автореф. дис. ... д-ра мед. наук. Кемерово, 2015.
45. Симачева С.А. Реализация концепции fast track хирургии у пациенток гинекологического профиля в условиях университетской клиники // Таврический мед.-биол. вестн. 2014. Т. 17, № 2. С. 119-121.
46. Paulo B.T., Carneiro V.C.G., Tancredi R. et al. Neoadjuvant chemotherapy followed by fast-track cytoreductive surgery plus short-course hyperthermic intraperitoneal chemotherapy (HIPEC) in advanced ovarian cancer: preliminary results of a promising all-in-one approach // Cancer Manag. Res. 2017. Vol. 9. P. 869-878.
47. Nezhat C., Main J., Paka C. Gynecologic laparoscopy in a fasttrack ambulatory surgery center // JSLS. 2014. Vol. 18, N 3. Article ID e2014.00291.
48. Wodlin N.B., Nilsson L. The development of fast-track principles in gynecological surgery // Acta Obstet. Gynecol. Scand. 2013. Vol. 92. P. 17-27.
49. Lu D., Wang X., Shi G. Perioperative enhanced recovery programmes for gynaecological cancer patients // Cochrane Database Syst. Rev. 2015. Vol. 3. CD008239.
50. Cui L., Shi Y., Zhang G.N. Fast-track surgery after gynaecological oncological surgery: study protocol for a prospective randomised controlled trial // Trials. 2016. Vol. 17. P. 597.
51. Kranke P., Redel A., Schuster F. et al. Pharmacological interventions and concepts of fast-track perioperative medical care for enhanced recovery programs // Expert Opin. Pharmacother. 2008. Vol. 9. P. 1541-1564.
REFERENCES
1. Healthcare in Russia. 2017. Moscow: Rosstat, 2017: 170 p. (in Russian)
2. Apolikhin O.I., Moskaleva N.G., Komarova V.A. Current demographic situation and problems of improving reproductive health in Russia. Eksperimental'naya i klinicheskaya urologiya [Experimental and Clinical Urology]. 2015; (1): 8-9. (in Russian)
3. Radzinskiy V.Ye. Infertility. Versions and contra-versions. Moscow: GEOTAR-Media, 2018: 404 p. (in Russian)
4. Fetishcheva L.E., Mozes V.G., Zakharov I.S., et al. Clinical course and prognosis of ectopic pregnancy «near miss». Fundamental'naya i klinicheskaya meditsina [Clinical and Clinical Medicine]. 2018; (2): 42-50. (in Russian)
5. Cserepes R.E. Infertility specific quality of life and gender role attitudes in German and Hungarian involuntary childless couples. Geburtshilfe Frauenheilkd. 2014; 11 (74): 1009-15.
6. Radzinskiy V.Ye., Dukhin A.O. Reproductive health of women after surgical treatment of gynecological diseases. Moscow: Izd-vo Ros. un-ta druzhby narodov, 2004: 173 p. (in Russian)
7. Gott M.Yu., Semyatov S.M., Konnon S.R.D., et al. Effectiveness of urgent care in ectopic pregnancy. Vestnik Rossiyskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Meditsina [Bulletin of the Russian University of Peoples' Friendship. Series: Medicine]. 2016; (2): 47-53. (in Russian)
8. Dukhin A.O. Emergency conditions in gynecology. Reproductive potential of Russia: versions and contra-versions. Sochi, 2015. (in Russian)
9. Puchkov K.V., Korennaya V.V., Podzolkova N.M. Fast track: surgical protocols of accelerated rehabilitation in gynecology. Ginekologiya [Gyne-cology]. 2016; 17 (3): 40-4. (in Russian)
10. Llata E., Bernstein K.T., Kerani R.P., et al. Management of pelvic inflammatory disease in selected U.S. sexually transmitted disease clinics: Sexually Transmitted Disease Surveillance Network, January 2010-December 2011. Sex Transm Dis. 2015; 42 (8): 429-33.
11. Lyapakhin A.B. Endovideosurgical treatment of tubal pregnancy in isopneumatic mode: Diss. Kazan, 2015. (in Russian)
12. Mooij R., Mgalega G.C., Mwampagatwa I.H., et al. A cohort of women with ectopic pregnancy: challenges in diagnosis and management in a rural hospital in a low-income country. BMC Pregnancy Childbirth. 2018; 18: 159.
13. Barash J.H., Buchanan E.M., Hillson C. Diagnosis and management of ectopic pregnancy. Am Fam Physician. 2014; 90 (1): 34-40.
14. Ismailova M.K. Ectopic pregnancy after in vitro fertilization. Prak-ticheskaya meditsina [Practical Medicine]. 2013; (7): 161-2. (in Russian)
15. Crochet P. Prognostic value of human chorionic gonadotropin levels 4 days after a single dose of methotrexate for ectopic pregnancy. BJOG. 2012; 10: 1406-9.
16. Jacob L., Kalder M., Kostev K. Risk factors for ectopic pregnancy in Germany: a retrospective study of 100,197 patients. Ger Med Sci. 2017; 15: 1-9.
17. Weiss A., Beck-Fruchter R., Golan J., et al. Ectopic pregnancy risk factors for ART patients undergoing the GnRH antagonist protocol: a retrospective study. Reprod Biol Endocrinol. 2016; 14 (12): 1-8.
18. Lee R., Dupuis C., Chen B., et al. Diagnosing ectopic pregnancy in the emergency setting. Ultrasonography. 2018; 37 (1): 78-87.
19. Kaushanskaya L.V., Salov I. A.. Modern technologies in ectopic pregnancy diagnostics on hospital stage. Saratovskiy nauchno-meditsin-skiy zhurnal [Saratov Journal of Medical Scientific Research]. 2009. 5 (4): 537-40. (in Russian)
20. Xin H., Liu W., Li P. Diagnostic value of detection of serum p-HCG and CT-IgG combined with transvaginal ultrasonography in early tubal pregnancy. Exp Ther Med. 2018; 16 (1): 277-81.
21. Nicolaus K., Jimenez-Cruz J., Brauer D.M., et al. Endometriosis and beta-hCG > 775 IU/l increase the risk of non-tube-preserving surgery for tubal pregnancy. Geburtshilfe Frauenheilkd. 2018; 78 (7): 690-6.
22. Kontomanolis E.N., Kalagasidou S., Fasoulakis Z. MicroRNAs as potential serum biomarkers for early detection of ectopic pregnancy. Cureus. 2018; 10 (3): e2344.
23. Zhang S., Sun Q., Jiang X., et al. Clinical significance of expression of hsa-mir-1247 and hsa-mir-1269a in ectopic pregnancy due to salpin-gitis. Exp Ther Med. 2018; 15 (6): 4901-5.
24. Zhao Z., Zhao Q., Warrick J., et al. Circulating microRNA miR-323-3p as a biomarker of ectopic pregnancy. Clin Chem. 2012; 58: 896-905.
25. Miura K., Higashijima A., Mishima H., et al. Pregnancy-associated microRNAs in plasma as potential molecular markers of ectopic pregnancy. Fertil Steril. 2015; 103: 1202-8.
26. Churkina S.O., Savinova E.B., Khokhlova E.A., et al. Sonoelastog-raphy in early diagnosis of ectopic pregnancy. Kremlevskaya meditsina. Klinicheskiy vestnik [Kremlin Medicine. Clinical Bulletin]. 2014; 1 (3): 37-40. (in Russian)
27. Yousefnezhad A., Pirdehghan A., Rad M.R. Comparison of the pregnancy outcomes between the medical and surgical treatments in tubal ectopic pregnancy. Int J Reprod Biomed (Yazd). 2018; 16 (1): 31-4.
28. Na E.D., Jung I., Choi D.H., et al. The risk factors of miscarriage and obstetrical outcomes of intrauterine normal pregnancy following heterotopic pregnancy management. Medicine (Baltimore). 2018; 97 (37): e12233.
29. Jensen T.D., Penninga L. Non-operative treatment of ruptured ectopic pregnancy. BMJ Case Rep. 2016; 2016: bcr201621531.
30. Gladchuk I.Z., Sorokina I.V., Nazarenko O.Ya. Features of localization of collagen I and III types in the stroma of the yellow body with ovarian apoplexy. Eksperimental'naya i klinicheskaya meditsina [Experimental and Clinical Medicine]. 2012; (4): 38-42. (in Russian)
31. Kibardina N.A. Trasnumbilicant endoscopic surgery in the urgent gynecology: Diss. Kazan, 2016. (in Russian)
32. Ovlashenko E.I., Kiselev S.I., Yarotskaya E.L., et al. Diagnostic value of ovarian reserve indices in patients after surgical treatment
of ovarian apoplexy. In: Materialy kongressa po reproduktivnoj meditsine [Materials of the Congress on reproductive medicine]. Moscow, 2016: 328-9. (in Russian)
33. Vijayalakshmi K., Reddy G.M.M., Subbiah V.N., et al. Clinico-path-ological profile of adnexal torsion cases: a retrospective analysis from a tertiary care teaching hospital. J Clin Diagn Res. 2014; 8 (6): 0C04-0C07.
34. Hasson J., Tsafrir Z., Azem F. Comparison of adnexal torsion between pregnant and nonpregnant women. Am J Obstet Gynecol. 2010; 202 (6): 536.
35. Romanski P.A., Melamed A., Elias K.M., et al. Association between peak estradiol levels and ovarian torsion among symptomatic patients receiving gonadotropin treatment. J Assist Reprod Genet. 2017; 34 (5): 627-31.
36. Chernyaeva Yu.V., Fedorishin R.P. Capabilities of ultrasound study in the differential diagnosis of urgent conditions in pregnant women. Vestnik neotlozhnoy i vosstanovitel'noy meditsiny [Bulletin of Emergency and Rehabilitation Medicine]. 2011; (3): 337-41. (in Russian)
37. Karaman E., Beger B., Cetin O., et al. Ovarian torsion in the normal ovary: a diagnostic challenge in postmenarchal adolescent girls in the emergency department. Med Sci Monit. 2017; 23: 1312-6.
38. Kulakov V.I., Manukhin I.B., Savel'eva G.M. Gynecology: National leadership. Moscow: GEOTAR-Media, 2011: 1088 p. (in Russian)
39. Ford G.W., Decker C.F. Pelvic inflammatory disease. Dis Mon. 2016; 62 (8): 301-5.
40. Solov'eva A.V., Gache V. Disorders of vaginal biocenosis of reproductive age women. Akusherstvo i ginekologiya [Obstetrics and Gyne-cology]. 2017; (4): 126-31. (in Russian)
41. Brunham R.C., Gottlieb S.L., Paavonen J. Pelvic inflammatory disease. N Engl J Med. 2015; 372: 2039-48.
42. Centers for Disease Control. Sexually transmitted diseases treatment guide lines. MMWR RecommRep. 2015; 64 (RR-03): 140 p.
43. Nurgalieva E.V. Complex treatment and rehabilitation algorithm for management of acute inflammatory diseases. Sovremennye problemy nauki i obrazovaniya [Modern Problems of Science and Education]. 2015; (5): URL: http://science-education.ru/ru/article/view?id=22608. (in Russian)
44. Podonina N.M. Optimization of tactics of treatment of patients with purulent inflammatory diseases of uterine appendages: Diss. Kemerovo, 2015 (in Russian).
45. Simacheva S.A. Implementation of the concept of fast track surgery in gynecological patients in the University clinic. Tavricheskiy me-diko-biologicheskiy vestnik [Tavric Medical and Biological Bulletin]. 2014; 17 (2): 119-21. (in Russian)
46. Paulo B.T., Carneiro V.C.G., Tancredi R., et al. Neoadjuvant chemotherapy followed by fast-track cytoreductive surgery plus short-course hyperthermic intraperitoneal chemotherapy (HIPEC) in advanced ovarian cancer: preliminary results of a promising all-in-one approach. Cancer Manag Res. 2017; 9: 869-78.
47. Nezhat C., Main J., Paka C. Gynecologic laparoscopy in a fast-track ambulatory surgery center. JSLS. 2014; 18 (3): e2014.00291.
48. Wodlin N.B., Nilsson L. The development of fast-track principles in gynecological surgery. Acta Obstet Gynecol Scand. 2013; 92: 17-27.
49. Lu D., Wang X., Shi G. Perioperative enhanced recovery programmes for gynaecological cancer patients. Cochrane Database Syst Rev. 2015; 3: CD008239.
50. Cui L., Shi Y., Zhang G.N. Fast-track surgery after gynaecological oncological surgery: study protocol for a prospective randomised controlled trial. Trials. 2016; 17: 597.
51. Kranke P., Redel A., Schuster F., et al. Pharmacological interventions and concepts of fast-track perioperative medical care for enhanced recovery programs. Expert Opin Pharmacother. 2008; 9: 1541-64.
