CC BY
50УДК 343.1 © В. В. Кальницкий, Т. В. Куряхова, 2021 РО!: 10.24411/1999-625Х-2021-4-83-306-311
Особый порядок деятельности прокурора и органов расследования по возвращенному судом уголовному делу
В. В. Кальницкий, Омская академия МВД России И kvv_omsk07@mail.ru Т. В. Куряхова, Омская академия МВД России И kuryahova@mail.ru
Рассматривается малоизученный порядок деятельности прокурора по уголовному делу, возвращенному ему судом, а также деятельность органов расследования в случае передачи им этого дела, что в комплексе можно назвать реализацией решения суда о возвращении уголовного дела прокурору. Изложена специфика такой деятельности, претендующая на самостоятельное описание в законе. Констатируется, что без доктринального и нормативного признания особенностей процедуры досудебного производства, следующего за возвращением дела из суда, невозможны правильное понимание существа решения, предусмотренного ст. 237 УПК РФ, и полная разработка основанного на данной статье института.
Ключевые слова: возвращение уголовного дела прокурору; устранение выявленных судом нарушений закона;
статья 237 УПК РФ; особый порядок.
Special Procedure for the Activities of the Prosecutor and the Investigative Bodies on a Criminal Case Returned by the Court
V. V. Kalnitsky, the Omsk Academy of the Russian Ministry of Internal Affairs El kvv_omsk07@mail.ru ^ V. Kuryakhova, the Omsk Academy of the Russian Ministry of Internal Affairs E3 kuryahova@mail.ru
The article examines the insufficiently studied procedure for the prosecutor's activities on a criminal case returned to him by the court, as well as the activities of the investigative bodies when this case is transferred to them, which in combination can be called the implementation of the court's decision to return the criminal case to the prosecutor. The essential specifics of such activity is shown, claiming to be an independent description in the law. It is stated that without the doctrinal and normative recognition of the features of the pre-trial proceedings following the return of the case from the court, it is impossible to appropriately comprehend the essence of the decision provided for by Art. 237 of the Criminal Procedural Code of the Russian Federation, and completely develop the institute based on this article.
Keywords: returning the case to the prosecutor; elimination of violations of law revealed by the court;
Art. 237 of the Criminal Procedural Code of the Russian Federation; special procedure.
Приметой настоящего времени выступает определенная инфляция слов. Она распространена в быту, журналистике и официальных публикациях. Мы привыкли, что испытанное волнение вне зависимости от его степени люди часто описывают как шок; последствия осадков, пусть и превышающих норму, репортеры непременно называют коллапсом или апокалипсисом. Отчасти данное инфляционное явление присуще уголовно-процессуальному законодательству и юридическим научным текстам. Порядок
судоговорения, характеризующийся отсутствием непосредственного исследования доказательств, законодатель представляет сильным термином «особый» (главы 40, 401 УПК РФ), хотя принципиальные положения, цели, итоговые решения, субъектный состав и другие его признаки не отличаются от ординарной процедуры. Часть четвертая «Особый порядок уголовного судопроизводства» УПК РФ включает четыре главы, посвященные разновидностям уголовно-процессуальной деятельности, каждая из которых
формально претендует на статус «особая». Соответственно в публикациях к особым относят, например, производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних [1, с. 14; 2, с. 1223-1252; 3, с. 34], несмотря на то что сам законодатель делает акцент на осуществлении такого производства в общем порядке с изъятиями, предусмотренными конкретной главой.
Поиску количественных и качественных критериев (истинной сущности) «особости» того или иного вида уголовно-процессуальной деятельности всегда уделялось внимание в научной литературе [4, с. 217; 5, с. 19; 6, с. 111-118; 7, с. 14-29; 8, с. 123; 9, с. 194, 195; 10, с. 148, 149]. Интересует этот вопрос и современных авторов, квалифицирующих его как недостаточно разрешенный [11, с. 210-224; 12, с. 24-31]. Действительно, вряд ли правильно называть особыми все процедуры, которые чем-то отличаются от ординарных порядков деятельности. В первую очередь, надо быть скупым на термин «особое производство» в рамках уголовного судопроизводства в целом.
Вместе с тем в сфере уголовного судопроизводства есть фрагменты деятельности, которые обладают столь существенной спецификой по отношению к некоему общему аналогу, что вполне заслуживают соответствующего речевого отображения. Примером специфической уголовно-процессуальной формы, по нашему мнению, выступает деятельность прокурора и органов расследования, имеющая место после возвращения судом уголовного дела согласно ст. 237 УПК РФ. Именно этой недостаточно исследованной деятельности посвящен данный материал, в заглавии которого, несмотря на призыв быть сдержанными в использовании сильных слов, все же употреблен термин «особый порядок».
На наш взгляд, специфика уголовно-процессуальной деятельности, следующей за возвращением уголовного дела прокурору, предопределена спецификой самого судебного решения. Поэтому последовательно рассмотрим все элементы возвратного движения уголовного дела: принятие решения судом, компетенцию прокурора по возвращенному ему уголовному делу, а также деятельность по данному уголовному делу органов предварительного расследования.
Возвращение уголовного дела прокурору. В условиях ранее действовавшего уголовно-процессуального законодательства предпосылок для поднимаемого нами вопроса не существовало в принципе. Прежний институт возвращения уголовного дела для дополнительного расследования исходил (в прямом соответствии со своим наименованием) из того, что органы уголовного преследования получают уголовное дело в свое полное распоряжение для производства нового (продолжения ранее начатого) расследования
с организационным отражением данного обстоятельства в учетных сведениях. Никаких ограничений по компетенции в сравнении с ординарным движением уголовного дела вперед у прокурора и органов расследования не возникало. По порядку деятельности дополнительное расследование существенно не отличалось от расследования первоначального и, соответственно, не претендовало на статус самостоятельного правового явления, не требовало док-тринальной проработки и отдельного нормативного регулирования.
Как известно, ст. 237 УПК РФ в первоначальной редакции стала отражением другой идеологии: суд, будучи нейтральным, не вправе давать органам преследования дополнительный шанс на восполнение или иную корректировку выдвинутого обвинения; он вправе возвратить уголовное дело исключительно прокурору, дальнейшее движение уголовного дела назад не предусматривалось в связи с сугубо формальными нарушениями закона, служившими основаниями для такого решения. Поскольку органы расследования полностью выводились из числа субъектов, устраняющих выявленные судом препятствия для рассмотрения и разрешения уголовного дела, их деятельность (точнее, отсутствие таковой) концептуально не прорабатывалась и нормативного отражения не получила. Но так вышло, что институт, основанный на ст. 237 УПК РФ, стал стремительно модифицироваться. Произошло это, главным образом, под влиянием позиций Конституционного Суда РФ. Многочисленные решения судебного органа привели к значительному расширению оснований возвращения уголовного дела прокурору. Стало возможным возвращение дела для процессуального закрепления и вменения новых фактических последствий исследуемого события, применения закона о более тяжком преступлении, исправления существенных нарушений закона, что потребовало привлечения к устранению выявленных судом препятствий для рассмотрения и разрешения дела наряду с прокурором также и органов предварительного расследования. Изначально запрещенное законом производство следственных действий по возвращенному прокурору уголовному делу признано неконституционным. В этих условиях, конечно же, надо задуматься о компетенции органов уголовного преследования при новом производстве по уголовному делу, ранее уже направлявшемуся в суд: является она полной, т. е. равной компетенции при производстве ординарного расследования, или усеченной, если усеченной, то на какую величину; чем определены пределы нового досудебного производства; в каком порядке должны производиться повторные или новые следственные действия, предъявляться уточненное обвинение, происходить ознакомление участников
расследования с материалами уголовного дела и направление его в суд (должно ли дело вновь переходить в судебные стадии или может быть прекращено в досудебном производстве). Всего этого в законе нет. Эксклюзивное регулирование ограничивается нормами, посвященными порядку установления срока предварительного следствия (ч. 61 ст. 162 УПК РФ), который, к сожалению, не вполне совершенен, и порядку исчисления срока содержания обвиняемого под стражей для производства следственных и иных процессуальных действий по возвращенному судом делу, также, на наш взгляд, спорному. В настоящий момент неясно, какова сущность расследовательской деятельности по возвращенному судом уголовному делу и в каком названии она должна проявляться наиболее адекватно. Перечисленные вопросы неизменно возникают при внимательном исследовании происходящих в законодательстве и практике перемен. Их, конечно же, нельзя снять получившей широкое распространение позицией, констатирующей восстановление института судебного возвращения уголовного дела для дополнительного расследования и, стало быть, признающей дополнительным расследованием следующую за этим деятельность органов расследования.
О том, что возвращение уголовного дела для дополнительного расследования не возрождено, прямо говорит Конституционный Суд РФ, который возвращение уголовного дела прокурору называет «особым порядком движения уголовного дела, не тождественным его возвращению для производства дополнительного расследования» 1. Обратим внимание на термин «особый». Нами уже подмечалось в печати, что данным термином подчеркивается противоположное естественному (обратное) движение уголовного дела по стадиям [13, с. 12]. Добавим сейчас, что под «особым порядком» можно понимать не только волеизъявление суда, проявившееся в его решении о возвращении дела, а всю совокупность процессуальных действий по реализации данного решения, вплоть до повторного поступления дела в суд в исправленном виде. Кроме того, акцент на том, что решение суда о возвращении дела прокурору не тождественно возвращению для производства дополнительного расследования, правомерно воспринимать так, что и новая досудебная деятельность не равнозначна традиционному дополнительному расследованию. Особой сущности решения о возвращении уголовного дела прокурору не может не соответствовать специфическая деятельность, обусловленная таким решением и направленная на его реализацию.
Причем эту специфику не надо придумывать, она объективно существует и лишь должна быть понята и описана.
Деятельность прокурора по возвращенному судом уголовному делу. Если обратимся к закону, то не найдем никаких следов специального регулирования полномочий прокурора по поступившему к нему из суда уголовному делу. Это может означать, что с позиции законодателя нет никакого различия в компетенции прокурора между ситуацией, когда дело естественным образом поступило к нему для передачи в суд, и ситуациями, когда он получил дело непосредственно из суда, надзирает за производством органами расследования по его поручению следственных и иных процессуальных действий, а также при повторном поступлении к нему уголовного дела от органов расследования после устранения ими выявленных судом нарушений закона. На доктринальном уровне деятельность прокурора по устранению нарушений закона, препятствующих суду рассмотреть и разрешить уголовное дело, порой не дифференцируется в зависимости от того, является ли нарушение потенциальным препятствием, т. е. дело еще не поступало в суд или нарушение реально воспрепятствовало осуществлению правосудия, и дело в связи с этим возвращено [14]. В нашем представлении подобный подход не учитывает различия в направленности прокурорской деятельности в одном и другом случае. Если при ординарном движении уголовного дела вперед прокурор осуществляет уголовное преследование, реализуя всю свою компетенцию и не ограниченное ничем, кроме закона, усмотрение, то при возвращении уголовного дела прокурор связан позицией суда, определяющей содержание его деятельности. По возвращенному судом уголовному делу вся полнота полномочий прокурора по распоряжению обвинением не восстанавливается, что выступает общей предпосылкой специфики его компетенции в этом сегменте уголовно-процессуальной деятельности.
В практическом срезе можно выделить два относительно самостоятельных вектора деятельности прокурора: 1) непосредственное устранение им выявленных судом нарушений закона, например, пересоставление обвинительного заключения, вручение его обвиняемому и т. п.; и 2) передача дела органу расследования в целях устранения нарушений закона с осуществлением надзора, обеспеченного властно-распорядительными полномочиями на всем протяжении производства следственных и иных процессуальных действий. Первое направление менее
1 По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 237 УПК РФ в связи с жалобой гр-на Республики Узбекистан Б. Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда : постановление Конституционного Суда РФ от 2 июля 2013 г. № 16-П (п. 3.1). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
специфично, хотя и здесь предложены эксклюзивные решения 2, второе же требует принципиального пересмотра средств прокурорского надзора, обеспечивающих точное и безоговорочное проведение органами расследования воли прокурора, основанной на волеизъявлении суда.
Можно по-разному относиться к произошедшему в 2007 г. снижению уровня распорядительности полномочий прокурора по отношению к органам предварительного следствия, нацеленному на повышение процессуальной самостоятельности последних. Однако, на наш взгляд, получившаяся конструкция правоотношений непригодна для исправления недостатков предварительного расследования, помешавших суду рассмотреть и разрешить уголовное дело. Здесь прокурору нужны жесткие распорядительные полномочия. Во-первых, прокурор остается субъектом, ответственным за устранение нарушений закона, поскольку дело возвращается ему (не через него, а именно ему). Органы расследования выступают привлеченными для этой цели субъектами, своего рода (если нестрого) субподрядчиками, и обязаны выполнять любое указание прокурора, которое может поступить на любом этапе производства следственных и иных процессуальных действий. Во-вторых, в этом нет угрозы самостоятельности следователей, поскольку их внутреннее убеждение по предмету обвинения уже реализовано и воплощено в первоначальных итоговых решениях досудебного производства. На данном этапе требуется исправить то, на что указал суд, и таким образом, как предписал суд. В-третьих (этот тезис вытекает из предыдущих), должна выстраиваться своеобразная вертикаль, обеспечивающая проведение в жизнь позиции суда, основанной в большинстве случаев на материалах судебного следствия. В противном случае верховенство суда будет поставлено под сомнение. Этого нельзя допускать, поскольку идея приоритетной реализации судом своего внутреннего убеждения положена Конституционным Судом РФ в основу происходящего реформирования института возвращения уголовного дела прокурору. В таких условиях в качестве одного из специфических аспектов компетенции прокурора напрашивается его право и обязанность дать обязательное для исполнения указание о производстве следственных или иных действий или принятии процессуальных решений. Степень распорядительности полномочий прокурора в части дачи указаний должна быть выше той, которая присуща взаимоотношениям про-
курора и органа дознания — обжалование указания полностью исключается. Кроме того, к прокурору должны перейти полномочия по продлению сроков устранения органами предварительного следствия обозначенных судом нарушений, поскольку имеет место не дополнительное следствие, а достаточно точечное устранение выявленных судом препятствий для рассмотрения и разрешения судом уголовного дела. Повышенная распорядительность прокурора по отношению к органам расследования сочетается с существенным ограничением компетенции прокурора по другим вопросам, в частности, прокурор ограничен ранее принятыми решениями, а также позицией суда.
Обозначенных специфических аспектов в деятельности прокурора после возвращения ему уголовного дела судом (названы далеко не все), на наш взгляд, достаточно для понимания ее отличия от ординарного производства по поступившему к прокурору уголовному делу.
Деятельность органов расследования по устранению нарушений закона по возвращенному прокурору уголовному делу. Если судить по объему процессуальной деятельности, связанной с корректировкой материалов возвращенного прокурору дела, то наибольшая ее часть выпадает на долю органов дознания и предварительного следствия. По сложившемуся обыкновению, это «рабочий» этап возвратного движения дела, который должен получить завершенное специальное нормативное регулирование, отражающее его сущность, отличную от дополнительного расследования. Отдельные штрихи такой регламентации можно увидеть уже сейчас. Так, вводя эксклюзивный порядок установления срока деятельности следователя по устранению нарушений закона, законодатель назвал это сроком производства следственных и иных процессуальных действий (ч. 61 ст. 162 УПК РФ). Мы далеки от мысли, что разработчики рассматриваемой нормы осознанно стремились отобразить «другое» содержание деятельности по устранению нарушений закона по сравнению с дополнительным расследованием, поскольку позже данная деятельность также названа предварительным следствием, но невольно получилось именно так. Мы имеем дело с автономным производством, конкретные задачи которого не совпадают с традиционными задачами базового или дополнительного расследования. Здесь не происходит поисковое исследование обстоятельств дела, все сосредоточено на устранении конкретных нарушений закона, которые
2 В частности, предлагается, что «для уточнения данных, изложенных в обвинительном заключении, и устранения препятствий к рассмотрению дела прокурор либо следователь по указанию прокурора составляет дополнение к обвинительному заключению, в котором указывает сведения о лицах и обстоятельствах, имеющих значение для постановления приговора или иного итогового судебного решения» [см.: 14, с. 15].
расценены судом как препятствия для рассмотрения и разрешения уголовного дела по существу. Предметом приложения усилий выступают не классический предмет доказывания, предусмотренный ст. 73 УПК РФ, а всего лишь отдельные материальные или процессуальные нюансы, не позволившие завершить правосудие. При этом нам важно подчеркнуть не только специфику предмета деятельности, но и его предопределенность (сформулированность) судом как ведущим субъектом возвратного движения уголовного дела.
Предмет деятельности в свою очередь детерминирует пределы полномочий органов расследования, которым разрешено то, что предписано. Например, возвращение уголовного дела в связи с новыми последствиями содеянного или для применения закона о более тяжком преступлении позволяет усилить обвинение, но возвращение дела в целях обеспечения права на защиту либо пользования родным языком предписывает остаться в рамках ранее предъявленного обвинения, несмотря на наличие к этому фактических оснований.
Органы расследования пользуются свободой в выборе производимых следственных и иных процессуальных действий или принятия решений, но только как тактического инструментария для выполнения судейского предписания. Деятельность органов расследования остается в рамках познанного судом в судебном заседании и требующего процессуального закрепления и реализации в досудебном производстве. В случаях выдачи судом неопределенного задания (нет ли признаков более тяжкого преступления или более крупного ущерба) возникают предпосылки для поискового расследования, которое мы называем дополнительным расследованием и которое недопустимо. Постановление суда о возвращении дела прокурору с такой задачей подлежит отмене как незаконное, поскольку целью решения суда не может выступать восполнение неполноты расследования. Свобода органов расследования строго ограничена обязательными для исполнения указаниями прокурора, как мы помним, генерального адресата решения суда о возвращении уголовного дела.
Обозначенная ограниченность полномочий и предмета деятельности, процессуальное подчинение прокурору выступают важнейшими признаками специфичности (иной сущности) расследования в рамках института возвращения дела прокурору. Однако это всего лишь часть специфики. Специальными должны быть многие, чисто процедурные нормы. В частности, в определенности нуждается порядок окончания расследования (уголовное дело обязательно вновь направляется в суд или оно может быть прекращено; требуется ли пересоставлять
обвинительное заключение, если нарушение не связано ни с формой, ни с содержанием документа; надо ли повторять процедуру ознакомления заинтересованных лиц с материалами всего расследования или достаточно ограничиться новыми материалами и т. д.). Пристальное внимание к процедуре окончания расследования по устранению нарушений закона, возможно, приведет к пониманию нашей позиции, что возвращенное по п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ уголовное дело вновь может поступить для продолжения рассмотрения тому же составу судей и с того этапа, с которого было возвращено прокурору. Необходимо нормативно уточнить порядок установления срока следствия для производства следственных и иных процессуальных действий (в настоящее время в законе нет указания на субъекта, уполномоченного на установление срока производства следственных и иных процессуальных действий, что, на наш взгляд, позволяет считать дополнительный срок нормативно установленным; дальнейшее продление срока при недостатке нормативно установленного должно осуществляться не руководителем следственного органа, а прокурором как субъектом, обеспечивающим исполнение решение суда; порядок установления и продления срока устранения нарушений закона должен получить описание также применительно к дознанию). Востребована коррекция нормы ч. 3 ст. 237 УПК РФ и ее толкования Конституционным Судом РФ, согласно которым срок содержания под стражей по возвращенному делу исчисляется за счет досудебного, а не судебного срока и органы расследования вправе выйти за предусмотренный ст. 109 УПК РФ предельный срок действия данной меры пресечения. Требуются уточнение процессуального положения участников процесса, порядка производства отдельных следственных действий, а также урегулирование других вопросов, полное перечисление которых в рамках одного материала затруднено.
Изложенное позволяет сформулировать следующие заключительные положения.
1. Институт, основанный на ст. 237 «Возвращение уголовного дела прокурору» УПК РФ, нуждается в совершенствовании по ряду аспектов, наиболее проблемной в доктринальном отношении и пробельной с точки зрения нормативного регулирования является деятельность прокурора и органов расследования по устранению выявленных судом препятствий для рассмотрения и разрешения уголовного дела по существу.
2. Сущность возвращения уголовного дела прокурору как «особого порядка движения уголовного дела, не тождественного его возвращению для производства дополнительного расследования», предполагает наличие особого порядка деятельности про-
курора и органов расследования, обеспечивающих точное исполнение судебного решения.
3. Вопрос о соответствии досудебной деятельности по возвращенному судом уголовному делу теоретическим критериям особого производства на данном этапе доктринального осмысления не является приоритетным. Это вопрос будущего. Важно показать, что данная деятельность принципиально отличается от дополнительного расследования, не тождественна ему (она «другая»). Сложность задачи в том, что приходится не только применять признаки особого производства к определенному нормативному массиву, но и обосновывать наличие фактической специфики рассматриваемой деятельности, требующей специального регулирования. Иными словами, сначала требуется доказать, что деятельность специфична, сформулировать отражающие данную
специфику нормы, а затем оценивать их по степени обособленности.
4. Важнейший признак досудебного производства по уголовному делу, возвращенному судом прокурору, состоит в его полной ориентированности на выполнение предписаний суда, подчинение данной задаче, что предопределяет специфику полномочий субъектов производства и порядок их деятельности.
5. Доктринальная разработка и нормативное регулирование специфики особого порядка деятельности прокурора и органов расследования по реализации решения суда будет способствовать более четкому пониманию не только процедуры досудебного производства, но и сущности самого судебного решения, оснований и порядка его принятия, а также судьбы возвращенного уголовного дела.
Список литературы
1. Гладышева О. В., Семенцов В. А. Уголовно-процессуальное право. Общая часть и досудебное производство : курс лекций. Краснодар, 2011.
2. Курс уголовного процесса / под ред. д-ра юрид. наук, проф. Л. В. Головко. М., 2017.
3. Химичева О. В., Химичев Г. П. Дифференциация как основной тренд современного уголовного судопроизводства // Вестник Московского университета МВД России. 2018. № 1.
4. Боярская А. А. Понятие уголовно-процессуального производства // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2010. № 4(25).
5. Добровольская Т. Н. Деятельность суда, связанная с исполнением приговоров. М., 1979.
6. Кальницкий В. В., Николюк В. В. Особые производства в советском уголовном процессе // Совершенствование правовых основ уголовного судопроизводства: вопросы охраны прав граждан в сфере борьбы с преступностью : сб. науч. тр. / под ред. Л. Л. Кругликова. Ярославль, 1988.
7. Николюк В. В. Уголовно-исполнительное судопроизводство в СССР : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1991.
8. Татьянина Л. Г. Виды особых производств в уголовном процессе России // Вестник Удмуртского университета. Серия: Экономика и право. 2016. Т. 26. Вып. 2.
9. Якимович Ю. К. Особые производства в советском уголовном процессе // Актуальные вопросы правоведения в период совершенствования социалистического общества. Томск, 1988.
10. Якимович Ю. К. Структура советского уголовного процесса: система стадий и система производств. Основные и дополнительные производства // Избранные труды. СПб., 2011.
11. Николюк В. В. К вопросу об особых производствах в российском уголовном процессе // Правовые проблемы укрепления российской государственности. Часть 78 : сб. ст. Томск, 2018.
12. Пупышева Л. А. Особые производства в современном дифференцированном уголовном процессе России (общетеоретические и отраслевые аспекты) // Мировой судья. 2021. № 8.
13. Кальницкий В. В., Куряхова Т. В. Возвращение уголовного дела прокурору : учеб. пособие. Омск, 2021.
14. Елчнев М. Ф. Деятельность прокурора и суда по устранению препятствий для рассмотрения и разрешения уголовных дел : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2021.
