CC BY
44
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (74) 2008
УДК 39 Н. М. БЕЛОБОРОДОВА
Усть-Ордынская СОШ № 2 им. И. В. Балдынова п. Усть-Ордынский
ОСОБОЕ МЕСТО ПРАЗДНИКА «ПАСКИ»
В ПРАВОСЛАВНОМ
ВОСПИТАНИИ ДЕТЕЙ
У РУССКИХ В ПРЕДБАЙКАЛЬЕ__________________
В статье впервые рассмотрено празднование Пасхи в Предбайкалье в XIX — начале XX в. в семьях русских старожилов. Автор излагает полевой материал, сохраняя образную речь сибиряков, постепенно восстанавливая картину праздника. Поясняет церковную символику, обращаясь к духовной литературе. Вы узнаете, как ребёнок в православной семье учился хранить верность пасхальным традициям предшествующих поколений. Результаты исследования представлены на Всероссийских конкурсах педагогических программ в сфере образования и культуры. Статья предназначена для этнографов, историков, филологов, руководителей фольклорно-этнографических ансамблей, интересующихся русской традиционной православной культурой.
К «Паске» (так называли в Предбайкалье этот праздник старожилы в XIX — начале XX в.) крестьяне приготовляли себя не только духовно, телесно, но и наводили тщательный порядок в своих жилищах, во дворах за неделю до праздника, к Вербному воскресенью. Дети были первыми помощниками во всех хозяйственных делах, об этом нам с трепетом рассказывали коренные сибирячки, вспоминая детские годы, как велик был праздник «Паска» у русского православного народа. «Кажду палочку надо вымать», «всю посуду», — единогласно утверждали старожилы. А молодая женщина, родившаяся уже в советское время, вспоминала: «Раньше мама говорила: «К Пасхе должна каждая щепка в доме омыться», — все «вы-шеркает...чугунки, сковородники...песком, все прот-вени, на которых пекла и ... всё постирает». «Мыли все стены в аграде», кроме тех, «.что оне к дажжю», а их обычно обшивали досками, «.к солнцу мыли», — поясняли сибирячки, — «особенно эту сторону. К Паске всё перемоют. Всё чтоб чисто было. У амбара стены мылись (уличные). Всё вышаркашь до бела. наличники вымашь, набелишь их» [3].
На чистоту и опрятность сибирского жилища указывали ученые [7, с. 65; 8, с.208]. Таким образом, девочек матери приучали к аккуратности, соблюдению порядка в доме. «Весили занавески на окна только в праздник, поясняла старожилка, — а в будние дни на подоконниках стояли цветы. Крайние половики (в зале) только к Паске раннее слали. Половики раньше сами ткали, везде половики набивали.на гвоздочки, штоб они ни стягивалис. Теперь все убрали, чиста Вербной воскресенье встречали. Пойдём в церкву, понесем пихту...и...вербочку. Батюшка освятит их». «Деточки, ребятишечки» традиционно ломали веточки вербы, а мать «нарежала» её покупными цветочками, сделанными из бумаги в виде розочек. «всяки разны: и голубинька, и розовинька, и красинька», привязывая проволочкой «на каждый от кусточек». «Вербочка» стояла «акала» иконки в течение года. На второй год «иё сымали» и сжигали в печке говоря: «Господи, благослови!». На данном примере, в детях
воспитывалось благоговейное отношение ко всему, что освещалось в храме. Внутри украшали избу, «как цвяточек была красива», — рассказывали сибирячки. Специально к «Паске» из деревни, «кто на конях. вырадят. нароком (т.е. обязательно) в тайгу за пихтой». Раньше пихту, на каждой веточке которой был бумажный цветочек, «вяночкам» приколачивали «на стянам» и обрамляли ею в доме иконы, фотографии, зеркала. А также пихту использовали для украшения и в церкви. Её старались не убирать до Троицы, а если начинала желтеть, то «её сымали» и сжигали в печке. Можно предположить, что ветви вечнозеленого дерева олицетворяли у русских бессмертие христианской души.
После того, как был наведен порядок в доме, во дворе, сибиряки приступали к подготовке праздничного пасхального стола. По мере своих способностей и возможностей каждый член семьи принимал в этом посильное участие, особенно дети. В «Великий Чет-вериг» традиционно в Предбайкалье женщины выпекали две ковриги. «Одну с крестом, а вторую без креста. Ложили ковриги друг на друга, ковригу с крестом ложили сверху», — вспоминали бабушки. Затем «ковригу с крестом выносили в амбар в засек и ложили в семенной хлеб», и берегли до посевной. В день выезда в поле её резали дома на две части, одну часть везли в поле, «ели сами и давали лошадям», другую часть съедали дома. А нижнюю ковригу (без креста) отдавали батюшке в день «Паски» [3].
Выпечка двух ковриг, их соединение, с изображением креста на верхней ковриге напоминает подражание церковной двухсоставной (имеет верхнюю и нижнюю части) просфоре, которой, по учению Православной церкви, напоминается «о единстве двух природ, Божественной и человеческой, в Господе Иисусе Христе» [10, с. 5] или старинном обряде принесения двух квасных хлебов в праздник Пятидесятницы [11, с. 588].
В обычае выпечки старожилами двух ковриг в Пасху находим объяснение у духовных учителей. По их учению крест связал небо и землю, соединил Бога
и человека. «Христос, принимая смерть не на земле, а в воздухе (на кресте), упраздняет враждебные силы, наполняющие среднее место между небом и землей» [6, с. 2]. Эта традиция между домом старожила-сиби-ряка, как малой церкви и храма, подтверждает глубокую веру крестьян в крест как орудие спасения. По примеру родителей, дети с раннего возраста приучались видеть в кресте путь к Богу и через него возможность бороться и избавляться от бесов, своих грехов. А то, что нижнюю ковригу отдавали священнику, в этом прослеживается видоизмененный древний обычай, когда лучшие хлебы христиане приносили в храм, ведь слово «просфора» в переводе с греческого означает «приношение» [10, с. 5]. Христиане данной традицией учили своих чад почтительно относиться к священнику и делиться с ним лучшим хлебом, даром Господним.
Также к Пасхе стряпали два («один побольше, другой поменьше») или три («большой — хозяин, средний — хозяйка, маленький — ребенок») кулича. Сведения рассказчиц в отношении употребления куличей расходятся. По утверждению некоторых, один кулич съедали в Пасху, а другой оставляли на родительский день; а по рассказам других — куличи «старались в Пасхальную неделю вообще не трогать». А также в этот день стряпали «ватрушки, шанежки, калачики», «печенье...пироги рыбны». Для лучшей сохранности «стряпушки» складывались в корзину и «подвесыва-лись» за веревочку на «вышке». А в д. Нижний Ку-кунут «вареником настряпают, блины». Не стряпали в Великий Четверг только приженники (пироги) с осердием и луком. Вероятно потому, чтобы они были свежими. Хозяйки обычно вставали утром «до свету» перед Пасхой, чтобы их испечь на противне в русской печи. «Когда их вытаскивали из печи, обильно поливали топленым маслом. Держали в глиняном горшке (мотигле), а сверху покрывали влажной тряпочкой и сковородой (крышек не было). Держали теплыми до окончания обедни». Делали «свой сладкий сыр» (т.е. творог), иногда с изюмом, перемешывая его с тремя яичными желтками, хорошо растолченным сахаром или сахарином, «клали» сливочное масло или сметану. Ложкой на его поверхности «выдавливали крест» или выкладывали в специальный деревянный сосуд, сделанный из четырех дощечек, который прижимал содержимое. Затем это блюдо выносилось в погреб, когда застывало, то ставили его «в угловичок под иконы».
Традиционно в Предбайкалье «.в Великий Четверг. яички красят всё к Паске». «Яйца красили. ведрами» луковым пером «.где-то до 100 яиц». Затем их убирали в подполье или вылаживали в хлебную чашку, в которой выпекали хлеб или на тарелку. Но в некоторых населенных пунктах варили и красили «яйца разными цветами красок» в субботу. «До Паски яйца ис ни давали. Вот и копили». «Ну, яйцы — это как Христос воскресе, на Паску», поэтому есть их не разрешалось. Яйца с пасхального стола в Паску раздавали детям, «хто в гости придет, яички».
Из мясных блюд на пасхальном столе был обязательно копченый окорок, в который для запаха добавляли гвоздику. «Его обкладывали цветной вдвое сложенной по краям, мелко нарезанной бумагой. По четырем углам по цветку из этой же бумаги» [3]. На традицию украшения этого блюда в Предбайкалье свидетельствовала сибирский этнограф [1, с.53]. Окорок «стоял», всю Пасху его не ели. Часть отрезали в родительский день и съедали дома, так как на кладбище раньше еду и вино не носили, а оставшуюся часть окорока доедали в посевную.
К Великому празднику запекали в печке поро-сенка-асосок (молочный поросенок, сосущий молоко), а если не было, то брали его в долг друг у друга. А также жарили мясо, «котлет наварят», готовили холодец. Похлебку (т.е. суп) варили «канный день» всю Пасхальную неделю. По воспоминаниям старожилов, все испеченное и сваренное в Четверг «ставилось» на угловичок или стол под иконами в горнице или иногда так называемой большой комнате. Эта традиция в Предбайкалье, по воспоминаниям сельской жительницы, бытовала ещё в её детские годы, т.е. в 40-е годы: «Паску делали...и она стояла...в переднем угле, на уголке, на уголочке. А сейчас ни у кого не увидишь». По христианскому преданию, в Великий Четверг был последний тайный ужин (Тайная Вечеря) Христа с учениками по случаю еврейской Пасхи. Вероятно, в память об этом ужине русские старожилы готовили блюда Пасхального стола. В этот день на стол обязательно ставилась полная солонка соли. «Без соли стол пустой, — поясняла бабушка. — Хлеб-соль есть — стол полный». Возможно, «четверговую соль» связывали с подачей Христом Иуде «смоченного» в соли куска хлеба, а может быть крещёные считали «солью земли» апостольскую проповедь, которая должна «осолить» прогнивший мир [9, с. 6]. Тщательная подготовка к Пасхе помогала юным чадам постичь не только религиозный, но и нравственный смысл этого праздника.
События Страстной недели (седмицы) — последней недели в жизни Иисусу Христа — подробно читались в храмах. Родители, если не могли присутствовать сами, то обязательно отправляли детей в церковь слушать «страсти». А некоторые крестьяне ездили даже в г. Иркутск. Вот что об этом рассказала нам 99-летняя бабушка: «Мы с Егорьевной ездили в Иркутск, слушать страсти, как читали. Читали оне мужчины. По полной церкви та собирались» [3]. Этот рассказ иллюстрирует строгое соблюдение старожилами всех событий Священного Писания в дни Страстной недели.
Обращают на себя внимание воспоминания сибиряков об огне, который верующие приносили домой из храма. Об этом обычае находим упоминание и у ученых [4, с. 13; 2, с. 93]. В одних населенных пунктах это событие происходило в Великий «Четвериг», в других — «с субботы на воскресенье», т.е. в Пасху. Примечательны рассказы об огне коренных сибирячек. «Огонь выносили в Великий Четвериг., ну, дают там в церкви обедню служат, а все со свечами стоят. Ну, домой несут огонь. приносили кресты делали на матне в избе...крест этот поцелительный. Человек заболеет, его скоблят и в воде разводят, поят. Ранее врачей вед не было». По народному поверью, пламя, взятое от лампад в Чистый четверг, которое горело во время чтения священниками 12 отрывков из четырех соноптических Евангелий, обладает огромной целительной силой.
А в Усть-Орде молодые парни и девчата накануне праздника сами делали цветные фонарики, четырехцветные квадратные (цвета: розовый, синий, красный, оранжевый) и округлые одноцветные. Вероятно, эти фонарики использовались для принесения огня из храма домой, так как в другие праздники о фонариках сибиряки не упоминали. Можно предположить, что эта традиция русских была связана с олицетворением сошествия Благодатного Огня на гроб Господень в иерусалимском храме Воскресения Христова в Великую Субботу. На примере этой святыни, унесенной из храма домой в виде зажженных свечей, ребенок приучался верить в воскресение Христово и целебную силу Благодатного огня.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 6 (74) 2008 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 6 (74) 2008
С субботы на воскресенье «на Пасху не спали ране. Пока заутрени, не печь не топили, никово. Холодно было (в доме)», — вспоминала бабушка. Эту традицию в Предбайкалье подтверждали и другие старожилы: «Паска только начинатца, первый день мы не спали вовсе. В церкву ходили, Боху малилис. К заутрени я каждый год ходила, все постилась наканун Паски. Иисус Христос быв мертвый. У нас в церкви быв он весь исколотый, изрезанный, гробница стояла. Выносили гробницу посередь Паски. А в Христов день Иисус Христос воскресе пели его насупротив. Всю Паску звоняли кому ни лень, ходили звонили. ой, на все колока (колокола), как забьют». А в с. Усть-Орда, по сообщению другой христианки: «Посреди церкви висел иконостас со ста подсвечниками. Свечи зажигали только в большие праздники. Находилось специальное приспособление, которое называли плащаницей, и считалось, что там лежит мощи Христовы. Место было застелено бордовым бархатом, и сверху лежал золотой крест. Никто не подходил, боялись». В этом рассказе о плащанице Христовой подчеркивается пример воспитания детей русских в страхе Божием перед церковной святыней, благоговейного отношения ко всей утвари храмовой, находящейся в Доме Божием. В юных чадах родителями вкоренялась та мысль, что осквернение святыни несет смерть, причем смерть вечную.
Вокруг церкви в Пасху совершали крестный ход. «Батюшка нес крест, шел понамарь (подсобный), молодые парни или мужчины несли иконы. Заутреня отойдет, били три маленьких колокольчика: «Тилинь-тилинь-тилинь», — а затем ударял три раза большой колокол, и начиналась обедня. Ещё молились полтора-два часа. Покупали свечи кто сколько мог и ставили к иконам Богородице, Иисусу Христу. Затем выходил батюшка, христосовался и всех благословлял...Затем мы шли домой. Тятя зажигал в горнице перед иконами лампадку и по три свечи с обеих сторон, читал молебен, мы молились стоя, а затем кланялись. После садились за стол в прихожей».
По сообщению пожилой женщины, в их деревне церкви не было, и они перед Пасхой ходили с ночевкой всей семьей в другое село. Ей тогда было лет восемь или девять: «Один раз, на всю жиз запомнила, пастилас я, ис хачу, там же утрам рана в пять часов нада в церкву.. .и ни дали ис.пашли Богу малилис.. .ис ахота, мы плачим: «Кагда нас причастят?» (Та штоб в магазин убяжать-та)...причастили, батюшка пас-тавил нас на коленки, ну, пращения прасил у нас, всё ну прощали.». Подобные сведения подчеркивали, что Пасха — это не просто праздник, это — суть христианства. А суть христианства — это жертвенность телесная и духовная во имя ближнего и Бога.
В первый день Пасхи, по воспоминаниям старожилов, обязательно всей семьей разговлялись «яичкам». В этот день «делать ничо не делали, только за скотом. Эта яда вся готова была, наделана. Хто в гости при-йдёт — яички». «Ну, приходили старушки: «Христос воскресе!» — а ты отвечашь: «Во истину воскрес!». Христосовались. Целовались. Угощают там раньше бурдук, кулага, катлеты, ну печенья. эти спускну. Ну, ка всей радне хадили в гости». «Целую неделю отдыхали, — вспоминала бабушка, — ходили в гости. входя в дом, вначале пели: «Христос воскрес!» — а затем говорили три раза: «Христос воскрес!». Пили чай, а вино не пили, может, где-то парни потихоньку выпьют, чтоб не видели родители. А в Пасху пили только по рюмочке кагора, когда приходили из церкви». До Вознесения в Предбайкалье русские праздновали Пасху и при встрече говорили друг другу: «Христос
воскрес!» Праздновался праздник степенно, сдержанно, старожилы его ещё называли «Христов день». Совершаемые в ходе праздника обряды становились школой духовно-нравственного воспитания чувств как для детей, так и для взрослых.
«Первое в Паску и в первый день Паски батько ходив». Об этой традиции встречаем упоминание и у других старожилов-сибиряков. Например, в с. Усть-Орда после молебна батюшка («отец Василий») шел в каждый дом, с ним ходили «соломщики» и крестьяне, которые помогали носить иконы. Впереди была икона Пресвятой Богородицы, прикрепляли её «на шест с кисточками». Входя в дом, батюшка пел молитву и затем говорил: «Христос воскресе!». Все стояли и молились. Иконы «ставили» на лавки, табуретки. Батюшка всё кропил святой водой. До прихода священника крестьяне «налаживали» на большой стол. Обязательно готовили две деревянные выдолбленные из березы чашки с зерном, ставя их друг на друга. После освящения семенную пшеницу из верхней части хозяин высыпал в свой сусек, а из нижней чашки зерно подростки высыпали в мешок батюшке. «Соломщики» грузили на «возок» священнику продукты, которые духовный отец увозил в город Иркутск и отдавал в монастырь, приют или раздавал бедным. В этих обычаях ребятишек русские воспитывали на двух моментах. Первый: все семена перед посадкой должны благословляться с помощью чтения специальных молитв и освящаться; второй — кроме духовной жертвы, должна быть у христианина жертва материальная, выражающаяся в милосердии, а значит, любви к ближним.
На Пасхальной неделе ребятишки яйца катали «всяка разна», «рыли лунки и катали мяч», скакали в «Скакульки», «Просу сеели». У каждого во дворе была верёвочная качеля «с досточкой» для детей. А парни делали «на лужку» большую качелю, ставя следи. Садились на «качулю» по пять — шесть человек, а иногда «две девки сядут, а ребяты станут на доску, за верёвки держатся и раскачивают, раскачают, раскачают:
Ты качай, качай, качеля.
Отчего будут румяны,
Ты раскачивай, качай.
Когда на сердце печаль.
Взрослые играли в городки и в бабки, «и в лапту все вместе с рибитишками, с дивчонки и взрослы играли тоже». А также «маленьки и больши» (имеется в виду взрослые) играли в «Разлучку», «типерь «Тав-кушка» называца». А на «лужанке» пели «На стульчике купчик»:
На стульчике купчик,
Ты кого купчик любишь,
На стульчике купчик,
Ты кого купчик любишь?
Ванечка — голубчик,
Кого приголубишь,
Ванечка — голубчик.
Кого приголубишь?
Бабушки рассказывали нам, что на второй день Пасхи выходили на полянку старухи «песни поют, интересно было». «А ране рабяты ходили с кампанией с гармонией...на полянку». Из вышеприведенных игровых традиций видно, что родители помогали детям в их адаптации и сплочению с другими членами православной общины.
Заканчивалась Пасхальная неделя, по воспоминаниям долгожительницы, вот как: «.в воскресенье роняли качулю, не было уж, растащали всё» [3]. Опи-
сание праздников «Вербно воскресенье» и «Паски» находим у сибирского ученого [5, с. 36 — 41].
Таким образом, праздник «Паска» был праздников праздник для верующих. Чистота, порядок, наводимые христианами накануне Пасхи в жилищах, и украшение их воспитывали в детях веру в подражание жизни раю небесному на земле. Приготовление пищи сибиряками для пасхального стола в Великий Четверг, слушание «страстей» в церкви, благоговейное отношение к Благодатному огню, участие в Пасхальной службе (полунощница, утреня, литургия), покаяние, причащение, христосование, целование, хождение священника с иконами по домам прихожан, принесение материальной жертвы неимущим, сдержанность в праздновании Пасхальной недели — всё это говорит о том, что жизнь семьи русского старожила Предбайкалья, начиная с малых лет, подчинялась тому ритму православного праздника, который был выработан церковью.
Статья послужит основой для изучения традиционной православной культуры русских старожилов Сибири. Исследовательский материал может быть использован в учебном процессе вузов и школ, в преподавании спецкурсов, лекций и семинаров по истории, этнографии, филологии и культурологи. А также при создании трудов по истории религиозных конфессий.
Библиографический список
4. Виноградов, Г. Детский народный календарь [Текст] / Г.Виноградов. — Иркутск: ВСОРГО, 1924. — С. 13.
5. Виноградов, Г.С. Материалы для народного календаря русского старожилого населения Сибири. Восточная Сибирь, Тулуновская волость, Нижнеудинский уезд, Иркутская губерния [Текст] / Г.С. Виноградов. — Иркутск, 1918. — С. 36 — 41.
6. Диакон Кураев, А. Почему нужен был крест? [Текст] /
A. Кураев, диакон. — Православная Бурятия. — 2006. — № 17 (138). - С. 1-2.
7. Лебедева, А.А. Изучение материальной культуры русского населении Сибири (ХУШ-ХХ в.в.) [Текст] / А.А.Лебедева,
B.А.Липинская, Л.М.Сабурова, А.В.Сафьянова // Проблемы изучения материальной культуры русского населения Сибири; Отв. ред. В.А.Александров, АН СССР, Ин-т этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая. — М.: Наука, 1974. — С. 65.
8. Липинская, В.А. Жилище русского населения восточных окраин Алтайского края (конец XIX - начало XX в.) [Текст] /
B.А.Липинская, А.В.Сафьянова // Хозяйство и быт западного сибирского крестьянства XIX — начала XX в.; Отв. ред. В.А.Александров; Ин-т этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая. — М.: Изд-во «Наука», 1979. — С. 208.
9. Митрополит Вениамин (Федченков). Весёлая благодать Пасхи [Текст] / Вениамин (Федченков) // Православная Бурятия. — 2008. — № 7 (176). — С. 6.
10. О просфоре и ладане [Текст] / Автор - сост. О.А.Казаков; Отв. ред. А. Блинский. — СПб.: Изд-во «Сатисъ», 2001. — С. 5.
11. Полный церковно-славянский словарь [Текст] / Сост. протоиерей Г. Дьяченко. — М.: Изд-во «Отчий дом», 2006. —
C. 588.
1. Авдеева-Полевая, К.А. Записки и замечания о Сибири [Текст] / К.А. Авдеева-Полевая // Записки Иркутских жителей / Сост. М.Д. Сергеев. — Иркутск: Вост.- Сиб. кн. изд-во, 1990. — С. 53.
2. Базилишина, М.Р. Мифы. Обряды. Праздники [Текст] / М.Р.Базилишина // Народная культура Приангарья; Обл. центр народн. тв-ва и досуга. — Иркутск: Изд-во гос. учреждения Архитектурно-этнографического музея «Тальцы», 2001. — Вып.
1,2. - С. 93.
3. Белобородова, Н.М. Полевые исследования 1994-2006 гг. [Текст] / Н.М.Белобородова.
БЕЛОБОРОДОВА Нина Михайловна, аспирант кафедры истории Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств (г. Улан-Удэ), учитель музыки МОУ «Усть-Ордынская СОШ №2» им. И. В. Балдынова Иркутской области, Эхирит-Булагатского района.
Статья поступила в редакцию 02.06.08 г.
© Н. М. Белобородова
УДК 930 1 С. В. ГОЛОВИЗНИН
Омский терминологический центр — Институт терминологии и перевода
Е. М. ШТАЕРМАН О СИСТЕМЕ
КЛАССИЧЕСКОГО РАБСТВА В ДРЕВНЕМ РИМЕ_____________________________________________
В статье представлен анализ исследования Е.М. Штаерман классического рабства в Риме с позиций определяющего значение форм собственности. Такой подход исследовательницы востребован и изучается в современной отечественной историографии античности.
В советской историографии проблема классичес- тичных обществ в противовес авторам немарксист-
кого рабства в античных обществах Греции и Рима ских концепций, которые находили в древности фео-
занимала одно из ведущих мест в исследованиях дальные и капиталистические отношения. При этом
специалистов. Было потрачено много сил на то, чтобы советские антиковеды в 30-40-х гг. ХХ в. сумели соз-
доказывать именно рабовладельческий характер ан- дать такие широко известные мифы о том, что в
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 6 (74) 2008 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
