CC BY
57
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2018. № 4 (20). С. 107-115.
УДК 957.156:342.25
DOI 10.25513/2312-1300.2018.4.107-115
А. А. Борисов, И. И. Юрганова, А. И. Архипова
ОСОБЕННЫЕ ФОРМЫ УПРАВЛЕНИЯ НА ОКРАИНАХ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ: ЯКУТСКАЯ ОБЛАСТЬ (КОНЕЦ XVIII - СЕРЕДИНА XIX в.)
Рассматривается создание и деятельность органов управления на окраинах Российской империи в конце XVIII - середине XIX в., отличных от остальных регионов, на примере Якутской области, в том числе светские органы управления: областной начальник, губернатор, областное правление и их соотношение с инородческими структурами, а также органы управления духовенством. Показана динамика развития управленческих форм с привлечением сравнительного исторического материала. Обращено внимание на основные причины и факторы, повлиявшие на возникновение особенностей местного управления.
Ключевые слов: окраины; Якутская область; областной начальник; губернатор; самоуправление; духовное правление; заказчик; Иркутская епархия; особенные формы управления.
A. A. Borisov, I.I. Yurganova, A. I. Arkhipova
SPECIAL FORMS OF GOVERNVENT ON THE OUTSKIRTS
OF THE RUSSIAN EMPIRE: THE YAKUT REGION (IN THE END OF 18th - THE MIDDLE OF 19th CENTURY)
The article discusses the problem of special forms of government on the outskirts of the Russian Empire in the end of 18th - the middle of 19th century on the example of the Yakutsk region. The secular authorities are considered: the regional head, the governor, the regional government, their relationship with foreign structures, as well as the spiritual governing bodies. There were demonstrated the evolution of state institutes involving comparative data. Attention is drawn to the main causes and factors that influenced the emergence of features in local government.
Keywords: outskirts; Yakut region; regional chief; governor; self-government; spiritual government; rural dean; Irkutsk diocese; special forms of government.
К концу XVIII в. Якутия выделилась как область в составе Иркутского губернского управления. В этот период начали формироваться административно-территориальные границы, основные структуры областного управления и инородческого самоуправления. К этому времени организационно структуры Русской православной церкви также стали частью административной системы Российской империи. На смену архаичной системе воеводского управления с ясачными сборщиками-приказчиками пришли областное правление во главе с комендантами (затем областными начальниками), земские суды и окружные управления с комиссарами-
© Борисов А. А., Юрганова И. И., Архипова А. И
исправниками. Среди якутских князцов выделились улусные головы, вокруг которых стали создаваться новые институты инородческого самоуправления: инородные управы, родовые управления.
В результате губернской реформы 1775 г. Иркутская губерния стала включать Илимский, Иркутский, Нерчинский, Якутский, Охотский, Иркутский подгородный, Верхо-ленский, Баргузинский и Селенгинский дистрикты. Затем, после 1782 г., с образованием наместничества на территории в 10 782 тыс. кв. вёрст, выделились 4 области - Иркутская, Нерчинская, Охотская и Якутская, в свою очередь разделённые на 17 уездов [1, с. 89].
., 2018
Вместе с переходом коренных жителей края - якутов, эвенков, эвенов и юкагиров в православие укрепляются возникавшие структуры заказчика и благочинных. Первоначально территория Якутского края в цер-ковно-административном отношении была отнесены к образованной в 1620 г., Сибирской (Тобольской) архиепископии (митрополии). Неопределённость границ, значительность территории, отсутствие проездных путей и связи создавали трудности в управлении. В Якутском остроге не было уполномоченного от духовного ведомства и зачастую сибирские митрополиты, вынуждены были узнавать о состоянии духовных дел на подвластной им территории от проезжающих служивых и торговых людей. Распространение православия в Восточной Сибири, связанное, прежде всего, с крестьянской колонизацией, обусловило возможность выделения в нач. XVIII в. самостоятельной Иркутской епархии, в состав которой в 1731 г. был включён Якутский край.
К 1733 г. в юрисдикции иркутских архиереев состояло 72 храма и 8 монастырей. В Прибайкалье был учрежден 81 приход, в Забайкалье - 36, в Красноярском уезде - 37 и Енисейском уезде - 33 прихода [2, с. 246247]. В 1806 г. Якутском уезде действовало 19 церквей (приходов) «при которых числилось 148 душ мужского пола духовного сословия» (в том числе и дети) [3, л. 1].
Отчётливо стали проявляться региональные особенности в организации управления и в центре, и на периферии. «В первой половине XIX в. система управления окраинами России характеризовалась "особенным" административно-территориальным делением (наместничества, генерал-губернаторства, встречались и более мелкие территориальные единицы: области, округа, магалы и т. д.) и наличием "особенных", специфических нередко только для данной окраины, учреждений и должностных лиц» [4, с. 206]. К таковым относилась и Якутская область (с 1805 г.) и рассмотрению «особенных» учреждений и должностных лиц на примере Якутии посвящена данная работа.
В ранней историографии вопросами организации областного управления в Сибири занимались В. И. Вагин [5] и С. Прутченко [6]. Их интересы касались реформ М. М. Сперан-
ского с государственно-правовой точки зрения. Это были первые попытки определить историческое место реформ в установлении сибирской системы управления на протяжении XIX в., в целом.
Первым в якутской историографии исследователем заявленной темы в контексте изучения податной политики в Якутии стал Л. Г. Левенталь [7]. Г. П. Башарин, рассматривая административную структуру якутского общества с 1760-х по 1820-е гг., дал характеристику деятельности структур областного управления во взаимоотношениях с инородческим самоуправлением [8].
Специалист по истории русского населения на северо-востоке Ф. Г. Сафронов обзорно описал процесс формирования системы местного управления в XVII - середине XIX в. [9, с. 26-40; 10]. В настоящее время окраинная политика империи через призму изучения ясачной политики в Сибири в конце XVIII - начале XIX в. и правового положения инородцев находится в центре внимания иркутских и якутских историков [11-14]. Проблемы географии власти в контексте региональной исторической динамики дискутировались в трудах А. В. Ремнёва [15-17]. Очевидно, что конечной целью региональной политики было достижение социальной, правовой и административной однородности страны, но, вместе с тем, стремление учитывать региональное своеобразие приводило к противоречиям. В управлении на приграничных территориях проявлялись примат военной власти над гражданской, аморфность и подвижность границ [18, с. 17-20]. Проблема исторического опыта регулирования интересов центра и региона в период реформы М. М. Сперанского в 1822 г. рассматривается в специальной монографии [19].
На окраинах империи появился и особый тип российского чиновника, обладавший способностью адаптировать свой управленческий опыт к местным условиям [19, с. 2023]. Губернаторское управление в Российской империи оказалось в поле зрения большого числа исследователей и основные направления его изучения связаны с принципами формирования губернаторского корпуса, основными функциями власти, личностными характеристиками губернаторов и взаимоотношениями центральной и местной
властей. Н. П. Матханова отмечает, что «реальное положение, действительные полномочия, круг действия такой ключевой фигуры провинциального аппарата управления, какой был губернатор, не совпадали с фиксируемым законом и инструкциями его статусом, правами и обязанностями» [20, с. 25; 21]. Особенно это очевидно на примере якутских губернаторов [22-24].
Церковно-административное управление Якутии в составе Иркутской епархии также не стало предметом самостоятельного исследования, хотя некоторые из аспектов темы нашли отражение в трудах Г. А. Попова [25] и Е. С. Шишигина (христианизация) [26], Ф. Г. Сафронова (церковное землевладение) [9], иркутских историков О. Е. Наумовой [27] и А. П. Санникова [2].
Итак, в историографии поставлена проблема региональной специфики в организации местного управления, разработаны важнейшие особенности, характерные, например, для Дальнего Востока и Сибири, в целом. Применительно к истории управления Якутии специальных работ немного, тогда как якутский опыт предоставляет ценный материал для понимания разнообразия управленческих моделей и методов реализации региональной политики Российской империи. Интерес вызывает конец XVIII - первая половина XIX в. период, когда происходили важные изменения в структуре управления региона, приведшей к становлению Якутской области.
Согласно указа от 22 апреля 1805 г. в Якутском крае было учреждено особенное гражданское правление - Якутское областное правление. Его председателем был поставлен областной начальник, подчинявшийся Иркутскому общему губернскому управлению, состоящему из Иркутского гражданского губернатора и Иркутского губернского совета. Вместо достаточно неопределённого статуса городничего или коменданта, который имели главные лица Якутского уезда, создаётся строго иерархичная структура региональной власти.
В дальнейшем во время административных преобразований 1819-1822 гг. Якутская область, находясь в введении Иркутской губернии, с разделением Сибири на ЗападноСибирское и Восточно-Сибирское генерал-
губернаторства, оказалась в составе последнего.
Якутское областное управление сосредоточило в своих руках административные, финансовые и судебные полномочия. При этом по части первых двух функций оно подчинялось Иркутскому губернскому правлению, а в судебном отношении - Сенату. В его ведении находился также надзор над исполнением административных и уголовных дел. Во главе Правления стоял председатель (областной начальник, с 1851 г. - губернатор), которому подчинялись советник, два асессора. Приводим состав Правления 1821 г.: председатель - областной начальник, статский советник Михаил Миницкий, советник 6-го класса Алексей Ачкасов, асессоры 10-го класса Егор Корякин, Григорий Гельмерсен, заседатели Евтропий Десяткин, Михаил Кандинский, секретарь Филатов [28]. Таким образом, во главе области стоял чиновник на языке военных имевший почти генеральский чин. Достаточно высоким чином обладал и заместитель областного начальника - коллежского асессора.
В состав Правления была канцелярия: секретарь, четыре столоначальника с четырьмя помощниками, журналист, два переводчика. С введением губернаторства в области, по примеру губернского правления, в штате Якутского областного правления были учреждены три отделения с советниками во главе, каждое из которых делилось на столы во главе со столоначальниками. При областном правлении находилось Якутское областное казначейство в составе казначея, четырех присяжных из унтер-офицеров и канцелярских служителей.
В 1804 г. в бывшем Якутском уезде прекратили свою работу нижние земские суды. Они все были закрыты, кроме Якутского, преобразованного в 1823 г. в окружной земский суд [9, с. 36]. Помимо собственно следственных, розыскных и надзорных функций суд осуществлял сбор статистических сведений и требовал множество подробной информации от волостных старост и якутских улусных голов, а те - с наслежных старост.
В Якутском земском суде ключевую роль играл земский исправник (действовал как земская полиция) и заседатели. В составе суда функционировала своя канцелярия
в лице секретаря. Судебные функции осуществлял судья, по два заседателя от чиновников и по два от местных жителей, а также канцеляристы [9, с. 36]. По сравнению с соответствующей губернской структурой, включающей на данном уровне ещё и окружного начальника [4, с. 207], в округах области власть принадлежала земскому исправнику. Также в связи отсутствием в области дворянства в судах в качестве заседателей заседали представители от крестьян.
В 1837 г. по реформе земского суда заметно расширились права исправника, а канцелярия была разделена на два стола с вольнонаемными писцами. Помимо чертёжника, землемера, лекаря, была введена должность регистратора [29, с. 464]. Следовательно происходил медленный процесс сближения областных структур по своему статусу к губернским.
Но в отличие от губернии, где учреждалась должность прокурора надзор в области осуществлял уездный стряпчий на правах прокурора.
Наиболее значительные различия, вероятно, присутствовали в управлении городами, так как в 1822 г. за исключением Якутска все города области были причислены к разряду «малолюдных» [9, с. 41]. Поэтому в городах Якутске, Олекминске, Вилюйске, Жи-ганске и Зашиверске с 1783 г. управляли городничие и городовые старосты (только в областном центре с 1822 г. - ратуши в составе бургомистра, двух заместителей и канцелярии), тогда как в более населённых городах управление сосредоточивалось также вокруг управ благочиния [4, схема 2]. Но, в Якутии они так и не будут созданы.
В 1803-1822 г. в Амгинском, Верхневи-люйском, Олекминском, Удском, Жиганском, Зашиверском, Среднеколымском комиссарст-вах (созданы по указу от 11 августа 1803 г.) действовали частные комиссары. На возникшие в 1822 г. пять окружных управлений (Якутское, Олекминское, Вилюйское, Средне-колымское, Верхоянское) во главе с исправниками были возложены функции упраздненных частных комиссаров [9, с. 36-37, 42].
Если сравнивать с аналогичными процессами, происходившими в других частях Сибири, обращает на себя внимание тот факт, что, например, в Западной Сибири
сходная по статусу область была учреждена в Омске, но позднее чем в Якутске. В 1822 г. была учреждена Омская область, которая существовала до 1838 г., преобразованная в связи с перемещением в Омск ЗападноСибирского губернаторства в Пограничное управление сибирским киргизами, затем в Область сибирскую киргизов (с 1854 г.) и Акмолинскую область (с 1868 г.). При этом штат Омского областного управления был гораздо шире, чем Якутского, приближаясь к губернскому уровню. Кроме того, «область делилась на внутренние и внешние округи. Внутренние округи: Омский, Петропавловский, Семипалатинский и Усть-Каменогорский. Определялись степени правления: областное, окружное, волостное и станичное» [30].
И, если управление внутренних округов соответствовало общероссийским формам, то во внешних оно имело своеобразие, вызванное местной спецификой. В состав округов входили султанские владения. Во главе округов стояли окружные приказы, где председательствовали старшие султаны и заседали по два российских (по назначению) и по два казахских (по выбору) заседателя [31, с. 48-49]. Очевидно, что управление округов в Якутской области заметно отличалось, так как они не различались на внешние и на внутренние. Как было отмечено выше, власть здесь осуществлялась окружными управлениями с исправниками во главе из числа назначенных русских чиновников.
Параллельно с названными структурами формируются институты инородческого самоуправления. Вместо ясачных волостей возникают улусы и наслеги. И если улусы в известной мере сопоставимы с кочевническими улусами других тюрко-монгольских этносов, то наслега - это одна из важных особенностей в истории управления Якутии [8, с. 9-11]. Во главе первых становятся князцы наиболее крупных волостей. Наслег (от русского слова «ночлег») как территориально-административная единица создавался на основе бывшей ясачной волости и, вероятно, наслежных князцов стали называть старостами по примеру крестьянских старост.
За период с 1767 г. по 1822 г. на уровне улусных голов создаются канцелярии. В этой связи система управления на окружном уровне в Якутии была близка к управлению
в Иркутской губернии: те же окружные управления, исправники, заседатели, волостные и инородческие структуры (управы, родовые управления, наконец, степные думы) [1, с. 101-102; 32, с. 205-250]. Отличием является постепенное обособление в управлении Прибайкалья и Забайкалья, что привело в 1851 г. к образованию отдельной Забайкальской области. Здесь, как и в Омской области, по причине близости к границе стали складываться типологические схожие структуры, например, увеличение военных функций губернатора, управлявшего Забайкальской областью [1, с. 165; 33].
Согласно проведённому обзору структура управления Якутской областью к началу XIX в. пробрела следующий вид (рис. 1.):
областное правление окружные управления
инородные управы, волостные старосты, _городские ратуши_
Рис. 1. Структура управления Якутской областью в начале XIX в.
В 1840-х гг. сенатор Толстой проводил ревизию в Восточной Сибири и пришёл к выводу, что все части управления областью находятся в «расстроенном» состоянии. Были выявлены множественные злоупотребления должностных лиц и инородческих начальников, а деятельность областного начальника признана «неблагонадёжной».
11 июля 1851 г. было утверждено Положение «Об управлении Якутской областью». Согласно ему на территории Якутской области был введён институт губернатора, должность которого являлась ключевой в системе управления Российской империи. Губернатор должен был «точно и повсеместно исполнять законы, уставы и повеления, указы Сената, и предписания вышестоящих начальств». Якутские губернаторы подчинялись генерал-губернатору Восточной Сибири, позже Иркутскому генерал-губернатору и, помимо этого должны были исполнять предписания как Сената, так и Министерства внутренних дел. Губернаторы несли ответственность за общественное спокойствие и безопасность, порядок и благочиние, они должны были «охранять народное здравие»
и следить за обеспечением губернии продовольствием, «вести надзор» за правосудием, немедленно исполнять все законные постановления и требования. Характерными чертами обязанностей губернатора Якутской области было возложение на него «личной ответственности за все части управления в области и благосостояния её населения» [34, л. 31]. «Главным предметом» деятельности губернатора по управлению был «надзор за правильным и успешным действием всех местных её установлений» [35, с. 480-483]. Им также подчинялась медицинская, строительная и землемерная части. Областной прокурор области находился в статусе губернского прокурора. У губернатора была власть в отношении решений Окружного суда по гражданским искам и тяжбам и, если губернатор утверждал решения, то они получали силу решений Сибирского губернского суда. Дела, связанные с финансированием должны были направляться в Иркутский губернский суд с обязательным приложением мнения губернатора. Дела о преступлениях и проступках решались лишь после утверждения губернатора, уголовные дела направлялись в Сенат с мнением губернатора.
О расширении прав губернаторов свидетельствует то, что с 1856 г. генерал-губернатор мог увольнять или назначать начальников областных и губернских управлений только по представлению губернаторов [36, с. 990]. Был поставлен вопрос о составе губернского совета и, так как в области не было ни Казенной палаты, ни Губернского суда его создание в порядке, установленном для Сибирских губерний, не представлялось возможным. Поэтому губернский совет состоял из тех же лиц, которые принимали участие в областном правлении, и был назван «Общим Присутствием Якутского губернатора с Областным Правлением и Областным прокурором», состоявшим из губернатора, членов Областного правления (вице-губернатора с 1883 г. и Советников) и Областного Прокурора [34, л. 6]. Вопросы, предварительно рассматриваемые губернским советом, такие как надзор за движением дел, разрешение сомнений при исполнении законов и по хозяйственному управлению гражданского ведомства рассматривались в общем присутствии. К ведению Якутского областного правления
относились как дела полиции, так и областного хозяйства, приём рекрутов. С введением института губернатора в Якутии, появилась прямая связь с министерствами и Сибирским комитетом. Кроме того, возник и информационный канал между губернатором и центром в виде ежегодных всеподданнейших губернаторских отчётов, где содержались сведения, отражающие все сферы жизнедеятельности области.
В «Уставе об управлении инородцев» (1822) отмечалось, что инородцы, не исповедующие православие, имеют право свободного оправления своих религиозных потребностей, духовенство обязывалось «поступать по правилам кротким, одними убеждениями без малейших принуждений», а светские власти контролировать и не допускать «стеснения» под предлогом обращения в православие и, что являлось существенным для проживающих в Якутии - «не подвергать инородцев никаким взысканиям, если они, исповедуя Христианскую веру, окажутся по невежеству в упущении церковных обрядов» [37, с. 36]. Таким образом, законодательно признавался факт наличия в Сибири нехристианского населения, что противоречило позиции официальной церкви, действия которой ограничивались «кроткими правилами» без принуждения [38, с. 42].
В начале XIX в. Иркутская епархия, в подчинении которой находилось якутское духовенство, была самой крупной церковно-административной единицей Русской православной церкви с охватом двух континентов и в 1826 г. она была отнесена ко 2-му классу, а иркутский епископ возведён в сан архиепископа. Инкорпорация восточных территорий в состав русского государства приводила к распространению влияния православия, что обуславливало упорядочение церковно-адми-нистративного деления на осваиваемых территориях. В 1828 г. была учреждена Алтайская духовная миссия, в 1834 г. создана Томская епархия. Значимым событием стало создание самостоятельной епархии на крайнем востоке Сибири и американских колониях во главе с епископом Камчатским, Курильским и Алеутским (1840), вследствие чего к середине XIX в. территория Иркутской епархии сократилась до её первоначальных размеров.
Первоначально органом управления Иркутской епархии являлся архиерейский приказ, затем были созданы архиерейский дом и духовная консистория. Подчинёнными духовной консистории являлись благочиния (заказы). Благочинный назначался епархиальным архиереем, в его подчинении находился благочиннический округ (заказ), состоявший из 10-13 приходов (в случае большего количества приходов назначался помощник благочинного) [39, с. 80]. Обязанности благочинного заключались «в надзоре» за храмами и духовенством округа, контролем исполнениям распоряжений духовных властей, оплата его труда обеспечивалась сборами приходского духовенства.
Иркутская епархия была разделена на 6 церковно-административных округов (бла-гочиний), возглавляемых духовными правлениями во главе с заказчиками, в том числе и Якутское благочиние, во главе с настоятелем Спасского монастыря. Следовательно, в XVIII - первой половине XIX в. духовенство Якутии имело свой орган территориального управления - духовное правление, подчиненное Иркутской духовной консистории и хотя законодательные акты и источники не содержат сведений о конкретной дате его создания, наличие бланка духовного правления можно установить по переписке с духовной властью Иркутска и журналам заседания правления [40, л. 1-8].
Заседания были регулярными. Согласно протоколам в 1813 г. было проведено 28 заседаний, в 1833 г. - 76 заседаний (т. е. его члены собирались через день). Источники позволяют установить численный и именной состав членов правления в этот период: архимандрит - наместник монастыря и два священника. Можно определить и тематику рассматриваемых вопросов, как то: указы епархиального архиерея о назначении священников, разрешении вступления в брак и разводах, доставке и выдаче метрик и кли-ровых ведомостей, подписке на церковную прессу, церковная отчётность [41].
Деятельность духовного правления состояла, прежде всего, в делопроизводственных функциях: приёме и пересылке документации, сборе и отправке запрашиваемых сведений, контроле за церковными службами и ведением основных учётных документов
(метрических книг, исповедных росписей и др.). Зависимость от решений из Иркутска приводила к объёмной переписке, а отдалённость края к долговременному решению дел. Якутия, одной из последних узнавала об изменениях и нововведениях в духовном ведомстве и её взаимоотношения с епархиальными властями состояли в основном в получении копий решений Синода, архиерея, духовной консистории и отправке отчётной документации.
Неисполнение обязанностей влекло за собой наказания. В 1836 г., решением Иркутской духовной консистории, «за неозначение сущности указа, так как исходящие бумаги должны быть составлены со всевозможной ясностью и точно» были оштрафованы члены и письмоводитель Якутского духовного правления [42, л. 1]. В 1838 г. Иркутской казенной палатой была проведена проверка «книг правления», что свидетельствует о контроле за его деятельностью как со стороны духовной, так и светской властей.
Помимо этого, в обязанности духовного правления входило обеспечение причтов необходимым для исполнения церковных треб (вином, ладаном, свечами и др.). Для отправки требных принадлежностей в приходы, и особенно в дальние, правление взаимодействовало с местной гражданской властью, так как финансирование их приобретения осуществляло Якутское уездное казначейство [43, л. 1-5].
Заметим, что руководство епархии учитывало специфику служения в условиях Крайнего Севера. Так, в 1806 г. на основании ходатайств якутского духовенства по распоряжению Иркутской консистории было разрешено «при больших морозах не носить младенцев на крещение в храм» [44, л. 8]. Можно предположить, что якутское население было осведомлено о подчинённости духовного управления, что подтверждается обращениями и донесениями князцов и улусных голов по вопросам назначения и смещения священнослужителей, как в духовное правление, так и к епархиальному архиерею [45, л. 1-16].
Очевидно, что отдалённость Якутии от центра епархии вызвала необходимость создания органа, координирующего и контролирующего деятельность духовного ведомства
и к концу XVIII в. на территории края действовал орган духовного управления и структура духовной власти Якутии выглядела следующим образом (рис. 2):
заказчик - духовное правление благочинные
причты градских и сельских приходов
Рис. 2. Структура духовной власти Якутии к концу XVIII в.
К середине XIX в. в высшей инстанции церковного управления империи - Синоде возникли предположения о возможном переводе Якутского края под ведомство Камчатских архиереев и в 1852 г., когда были созданы предпосылки для начала масштабного распространения православия на Дальнем Востоке, Якутская область, в церковно-адми-нистративном отношении, была передана состав Камчатской, Курильской и Алеутской епархии.
Подводя некоторые итоги исследования, следует отметить значимые отличия в местном управлении Якутской области, присутствующие на протяжении длительного времени, от принятых общероссийских форм управления. Аналитика проблемы свидетельствует о наличии особенностей в управлении и в других областях империи. Так, в Омской области в связи с её пограничным положением, была велика роль военных структур и функций; местное управление на территории Иркутской губернии имело схожесть, с одной стороны, с Омской областью по причине пограничного положения, с другой, -с Якутской областью в виду типологической однородности этнического состава населения и его образа жизни. Поэтому областные формы управления в Якутии в документах той эпохи именуются «особенными» и при администрировании тех или иных структур их коррелировали с учётом местных условий, а не наоборот, что в итоге во многом способствовало успеху реформ, например в 1822 г.
Материалы проведённого исследования свидетельствуют, что областное управление в Якутии имело заметные отличия, несмотря на стремление к общеимперской унификации, что подтверждается введением в области института губернатора. Происходит рас-
ширение административной самостоятельности региона, компетенций областного и окружного уровней управления и суда.
Претерпевает изменения и церковное администрирование края, когда территория Якутии последовательно входила в состав Тобольской, Иркутской и Камчатской епархий и по мере расширения и укрепления православия организационные формы Русской православной церкви приобретали единообразия и упорядоченность. Вместе с тем, отдаленность Якутии приводила к более позднему, но стабильному процессу создания управленческих церковных структур.
Таким образом, очевидна поливариантность управленческой политики государства и практика управления в одной из отдаленных окраин империи - Якутской области даёт представление о методах и формах регионального управления с учетом географических и культурных особенностей территорий.
ЛИТЕРАТУРА
1. Иркутский край. Четыре века. История Иркутской губернии (области). XVII-XXI вв. - Иркутск : Востсибкнига, 2012. - 800 с.
2. Санников А. П. Церковь, общество и государство на восточных окраинах Российской империи в XVII-XVIII вв. - Иркутск : Изд-во ИГУ, 2016. - 311 с.
3. Национальный архив Республики Саха (Якутия) (НА РС(Я)). Ф. 225-и. Оп. 1. Д. 30. 1 л.
4. Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. - М. : РГГУ, 2008. - 710 с.
5. Вагин В. И. Исторические сведения о деятельности графа М. Сперанского в Сибири с 1819 по 1822 г. - Т. 2. - СПб., 1872. - 768 с.
6. Прутченко С. М. Сибирские окраины. Областные установления, связанные с сибирским учреждением 1822 г. в строе управления Русского государства. Историко-юридические очерки. - СПб. : Тип. А. С. Суворина, 1899. - 532 с.
7. Левенталь Л. Г. Подати, повинности и земля у якутов // Материалы по обычному праву и общественному быту якутов. - Л. : Изд-во АН СССР, 1929. - С. 221-448.
8. Башарин Г. П. История аграрных отношений в Якутии : в 2 т. - Т. 2. - М. : Арт-Флекс, 2003. - 519 с.
9. Сафронов Ф. Г. Русские на северо-востоке Азии в XVII - середине XIX в.: управление, служилые люди, крестьяне, городское население. - М. : Наука, 1978. - 260 с.
10. Сафронов Ф. Г. Якуты. Мирское управление в XVII - начале XX в. - Якутск : Кн. изд-во, 1987. - 128 с.
11. ДамешекЛ. М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX - начало XX века). -Иркутск : Изд-во ИрГУ, 1986. - 168 с.
12. Дамешек Л. М. Ясачная политика царизма в Сибири в XIX - начале XX в. - Иркутск : Изд-во ИрГУ, 1983. - 136 с.
13. Фёдоров М. М. История правового положения народов Восточной Сибири в составе России. - Иркутск, 1991. - 186 с.
14. Дамешек Л. М., Дамешек И. Л. Ясак в Сибири в XVIII - начале XX века. - Иркутск : Изд-во ИрГУ, 2014. - 303 с.
15. Ремнёв А. В. Имперское управление азиатскими регионами России в XIX - начале XX веков Некоторые итоги и перспективы изучения // Сибирская заимка. - URL : http://zaimka.ru/ remnev-imperium/ (дата обращения: 21.03.2018).
16. Ремнёв А. В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика в первой половине XIX века. - Омск: Изд-во Ом. гос. ун-та, 1995. - 236 с.
17. Ремнёв А. В. Сибирь в имперской географии власти XIX - начала XX веков. - Омск : Изд-во Ом. гос. ун-та, 2015. - 577 с.
18. Ремнёв А. В. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX - начала XX веков. -Омск : Изд-во Ом. гос. ун-та, 2004. - 552 с.
19. Дамешек Л. М., Дамешек И. Л., Перцева Т. А. Сибирские реформы М. М. Сперанского 1822 г.: опыт административного регулирования интересов центра и региона. - Иркутск : Изд-во ИрГУ, 2017. - 339 с.
20. Матханова Н. П. Полномочия губернатора в XIX в.: закон и жизнь (к постановке проблемы) // Проблемы истории местного управления Сибири XVII-XX вв. : материалы региональной научной конференции, 18-19 декабря 1997 г. Тезисы докладов. - Новосибирск : Изд-во Гос. архива Новосибирской области, 1997. - С. 25.
21. Матханова Н. П. Высшая администрация Восточной Сибири в середине XIX в.: проблемы социальной стратификации. - Новосибирск, 2002. - 300 с.
22. Сафронов Ф. Г. Дореволюционные начальники Якутского края. - Якутск, 1993. - 56 с.
23. Павлов А. А. Губернатор И. И. Крафт. - Якутск : Бичик, 2011. - 208 с.
24. Калашников А. А. К. Н. Светлицкий // Руководители Якутии. - Якутск : Бичик, 2012. - С. 69-71.
25. Попов Г. А. Сочинения. - Т. 1 : История христианского просвещения якутов других инородцев Якутской области . Очерки по истории Якутии. - Якутск : ЯГУ, ИГИ АН РС(Я), 2005. -280 с.
26. Шишигин Е. С. Распространение христианства в Якутии. - Якутск : Якут. Гос. объедин. музей истории и культуры народов Севера им. Е. Ярославского, 1991. - 115 с.
27. Наумова О. Е. Иркутская епархия. XVII-перв. пол. XIX вв. - Иркутск : Изд-во Иркутск. гос. техн. ун-та, 1996. - 208 с.
28. НА РС(Я). Ф. 12-и. Оп. 1. Д. 6. 26 л.
29. Полное Собрание Законов Российской Империи (ПСЗ РИ). Собр. 2 (ПСЗ-2). Т. 12. Ч. 2. -СПб. : Тип. 2-го отделения собств. его императорского величества канцелярии, 1830. -№ 10305.
30. Управление Западной Сибирью в имперской географии власти. XIX век. - URL: http:// www.iaoo.ru/page43.html (дата обращения: 22.03.2018 г.).
31. Центральная Азия в составе Российской империи. - М. : Новое литературное обозрение, 2008.
32. Дамешек Л. М., Жалсанова Б. Ц., Курас Л. В. История органов местного самоуправления бурят в XIX - начале XX в. - Иркутск : Изд-во ИрГУ, 2013. - 503 с.
33. Малыгина О. А. Военный губернатор в имперской системе власти России (на примере Забайкальской области) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Улан-Удэ, 2014. - 22 с.
34. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1284. Оп. 185. Д. 13. 86 л.
35. ПСЗ-2. Т. 26. Ч. 1. - СПб., 1852. - № 25395.
Информация о статье
Дата поступления 17 апреля 2018 г.
Дата принятия в печать 12 ноября 2018 г.
Сведения об авторах
Борисов Андриан Афанасьевич - д-р ист. наук, ведущий научный сотрудник Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН (Якутск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 677009, Россия, Республика Саха (Якутия), Якутск, ул. Петровского, 1 E-mail: a_a_borisov@mail.ru
Юрганова Инна Игоревна - д-р ист. наук, старший научный сотрудник Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН (Якутск, Россия) Адрес для корреспонденции: 677009, Россия, Республика Саха (Якутия), Якутск, ул. Петровского, 1 E-mail: inna.yurganova@mail.ru
Архипова Алена Ивановна - старший лаборант Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН (Якутск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 677009, Россия, Республика Саха (Якутия), Якутск, ул. Петровского, 1 E-mail: ali-titova@rambler.ru
Для цитирования
Борисов А. А., Юрганова И. И., Архипова А. И. Особенные формы управления на окраинах Российской империи: Якутская область (конец XVIII - середина XIX в.) // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2018. № 4 (20). С. 107-115. DOI: 10.25513/ 2312-1300.2018.4.107-115.
36. ПСЗ-2. Т. 31. Ч. I. - СПб., 1857. - № 31124.
37. Иванов В. Н. Россия и Якутия: цивилизацион-ное взаимодействие (XVII - начало ХХ в.). Северо-Восток Сибири в контексте российской истории. XVII-ХХ вв. // Мат-лы всерос. науч. конф. - Якутск : Продизайн, 2012. - 188 с.
38. Свод Законов Российской Империи. - СПб., 1832. - Т. 1. - Ч. 1.
39. Цыпин В. История Русской православной церкви. Синодальный и новейший периоды. 1770-2005. - М. : Изд. Сретенского монастыря, 2006. - 816 с.
40. НА РС(Я). Ф. 225-и. Оп. 1. Д. 1673. 8 л.
41. НА РС (Я). Ф. 225-и. Оп. 1. Д. 70, 707.
42. НА РС (я). Ф. 225-и. Оп. 1. Д. 790. 60 л.
43. НА РС (Я). Ф. 225-и. Оп. 1. Д. 161. 5 л.
44. НА РС (Я). Ф. 225-и. Оп. 1. Д. 9. 14 л.
45. НА РС (я). Ф. 225-и. Оп. 1. Д. 23. 16 л.
Article info
Received April 17, 2018
Accepted
November 12, 2018 About the authors
Borisov Andrian Afanasievich - Doctor of Historical Sciences, Leading Researcher of the Institute of Humanitarian Studies and Problems of Numerous Nations of the North of the SB RAS (Yakutsk, Russia)
Postal address: 1, Petrovskogo ul., Yakutsk, The Republic of Sakha (Yakutia), 677009, Russia
E-mail: a_a_borisov@mail.ru
Yurganova Inna Igorevna - Doctor of Historical Sciences, Senior Researcher of the Institute of Humanitarian Studies and Problems of Numerous Nations of the North of the SB RAS (Yakutsk, Russia) Postal address: 1, Petrovskogo ul., Yakutsk, The Republic of Sakha (Yakutia), 677009, Russia
E-mail: inna.yurganova@mail.ru
Arkhipova Alena Ivanovna - Senior Laboratory Assistant of the Institute of Humanitarian Studies and Problems of Numerous Nations of the North of the SB RAS (Yakutsk, Russia) Postal address: 1, Petrovskogo ul., Yakutsk, The Republic of Sakha (Yakutia), 677009, Russia
E-mail: ali-titova@rambler.ru For citations
Borisov A. A., Yurganova I. I., Arkhipova A. I. Special Forms of Governvent on the Outskirts of the Russian Empire: the Yakut Region (in the End of 18th - the Middle of 19th Century). Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2018, no. 4 (20), pp. 107-115. DOI: 10.25513/ 2312-1300.2018.4.107-115 (in Russian).
