CC BY
99
Егорова Анастасия Юрьевна
[email protected] Тульский государственный педагогический университет
им. Л.Н. Толстого» (аспирантура, 1 год обучения)
Научный руководитель д. пед. н., профессор Е. Ю. Ромашина
ОСОБЕННОСТИ ЯЗЫКОВОЙ ПОЛИТИКИ СССР В ПЕРИОД 1940-1991 ГГ.
Egorova Anastasiya Yu.
Tula State Lev Tolstoy Pedagogical University postgraduate student Scientific director - Doctor of Philosophy E. Yu. Romashina
FEATURES OF THE LANGUAGE POLICY OF THE USSR IN 1940-1991
Аннотация: В статье рассмотреныособенности развития языковой политики СССР в период 1940-1991 гг. Проанализированы различные проблемы национальной идентичности. Выявлены и описаны факторы, влияющие на статус и применение русского и национальных языков в различных регионах страны. Определена динамика взаимовлияния центра и периферии в процессе формирования и развития государственной языковой политики.
Ключевые слова: языковая политика, национальная политика, СССР, государственный язык, национальный язык, родной язык, языковая ситуация, русский язык.
Abstract: The article considers the features of the development of the language policy of the USSR in the period 1940-1991. Various problems of national identity are analyzed. The factors influencing the status and use of Russian and national languages in various regions of the country are identified and described. The dynamics of the mutual influence of the center and the periphery in the process of formation and development of the state language policy is determined.
Keywords: language policy, national policy, USSR, state language, national language, native language, language situation, Russian language.
К началу 1920-х гг. из 130 языков народов Советской России лишь 20 имели более или менее разработанную письменность [1]. Политика поддержки и развития национальных языков была инициирована X (1921 г.) и XII (1923 г.) съездами РКП(б). Она предполагала не только «коренизацию советской власти» (перевод партийных документов на национальные языки, создание кадров национальной партийной
интеллигенции), но и формирование письменности для «бесписьменных» или «младописьменных» народов. Первоначально предполагалось основой письменности сделать латинскую графику, объединяющую народы мира в их общей борьбе за светлое будущее. Для бесписьменных языков народов Севера алфавит был разработан именно на основе латиницы; арабская графика ряда народов Востока также была переведена на латинский.
Однако в 1930-е гг. изменение политической ситуации, развитие идеологии построения социализма в одной отдельно взятой стране запустили обратный процесс перехода с латиницы на кириллицу. Сначала на славянскую графическую систему были переведены ранее бесписьменные народы (Постановление Совета Национальностей ЦИК СССР от 11 февраля 1937 г. о функционировании письменности малых народов Севера). Затем на нее перешли большинство других письменных или «младописьменных» языков страны. В середине 1930-х гг. И. В. Сталиным была выдвинута ассимиляторская концепция «зональных языков», предполагающая поглощение крупными народами национальных меньшинств в качестве этапа русификации всего населения СССР. В результате произошла ликвидация дробных форм автономии территорий, и некоторые малые народы утратили письменные языки. Прежде всего, это негативно сказалось на народах, которые к моменту образования СССР имели свою письменность (в том числе и народы, исторически исповедовавшие ислам и имеющие письменность на основе арабской графики). Независимо от степени грамотности народа и приспособленности к той или иной графике конкретного языка, эти народы во многом утратили культурную связь внутри своей этнической группы.
Согласно решению пленума ЦК ВКП(б) в октябре 1937 года и постановлению правительства от 13 марта 1938 г. было введено обязательное изучение русского языка в тех школах, где преподавание ранее осуществлялось на языках коренных этносов. Согласно единым учебным планам, введённым в таких школах, со 2 по 10 класс на изучение русского языка отводилось 40 часов в неделю. Русский язык как отдельный предмет изучения был введен в школах национальных республик и областей с 1-го сентября 1938 г. В начальных школах его изучение начиналось со 2-го класса, в неполных средних и средних школах — с 3-го.
Постановление также определило необходимый объем знаний по русскому языку для учащихся начальных, неполных средних и средних нерусских школ:
«а) учащийся, оканчивающий начальную школу (4 класса), должен освоить такой запас русских слов, который позволил бы ему понимать простую разговорную речь, а также излагать на русском
языке знакомые явления из окружающей жизни, владеть элементарными навыками чтения и письма по-русски;
б) учащийся, оканчивающий неполную среднюю школу (7 классов), должен уметь свободно и правильно выражаться на русском языке, не только устно, но и письменно, уметь самостоятельно пользоваться книгой, соответствующей его возрасту, получить знание основы грамматического строя и синтаксиса русского языка и иметь начальные знания русской литературы;
в) учащийся, оканчивающий среднюю школу (10 классов), должен знать основные правила и законы русского языка, уметь свободно читать, в том числе понимать не только художественную, но и научную литературу, устно передавать и письменно излагать содержание прочитанного, свои мысли на правильном русском языке» [6].
В 1940-е годы после установления советской власти в Прибалтике начался новый этап языковой жизни страны. Возник контекст для языковой интерференции на разных уровнях, сложились условия для тесных языковых контактов русского, латышского, эстонского, литовского языков [9]. Особенно активными эти процессы стали в послевоенный период, когда в прибалтийских республиках в соответствии со стратегией «универсальной планификации» началось всесторонне языковое строительство. Так, 7 февраля 1946 г. была основана Академия наук Латвийской ССР, в составе которой действовал Институт латышского языка. Его основными целями были системное проведение стандартизации языковых норм, разработка и унификация терминологического аппарата, и другие вопросы, связанные с развитием латышского языка» [7, с. 817].
Вторая половина 1950-х гг. характеризуется появлением двух законодательных актов, которые не имелипрямого отношения к языковой политике, но оказали решающее влияние на языковую ситуацию в РСФСР.
Согласно Постановлению ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему экономическому и культурному развитию народов Севера» (1957) предусматривалось укрупнение поселков, где проживали представители малых народов, и перенос их на новые, более удобные, с точки зрения властей, места. На деле это способствовало закрытию школ, медпунктов и магазинов в старых «неперспективных» поселках, а также насильственному перемещению народов с земель, где жили их предки. Такие народы были лишены своих охотничьих угодий, мест рыбной ловли и становились незначительным меньшинством среди численно превосходившего их пришлого населения. Русский язык становился языком их повседневного общения. Классы в школах стали
многонациональными, а малые языки сразу же пропадали из учебных программ.
Динамика этнического состава хорошо прослеживается на примере Чукотки. В 1926 г. постоянное население в 15000 человек практически полностью состояло из аборигенов, основной частью которых были чукчи (12 тыс.). К 1959 г. население достигло 47000 человек. Но к 1989 г. доля аборигенов составляла уже менее 10% населения (из 163 934 чел. всего населения чукчи составляли 11 914 чел., эскимосы — 1452, эвены — 1336, чуванцы — 944, юкагиры — 160 чел.), а традиционная система расселения потерпела крушение [2, ^ 285].
Два противоположных примера — истории орочского и нганасанского языков — демонстрируют, что на сохранность языка гораздо больше влияет общая этноэкологическая ситуация в районе его распространения, чем наличие письменной культуры. Оба языка никогда не имели письменности. Исконным ареалом поселения орочей являлся материковый берег Татарского пролива напротив острова Сахалин. В меняющейся обстановке молодежь не изучала какой-либо другой язык, кроме русского. Вследствие чего в настоящее время орочский язык практически мертв. Нганасаны, кочующие с оленьими стадами по неиспользуемым районам Таймыра, до последнего сохраняли свою традиционную национальную культуру. Даже негативное воздействие системы интернатских школ не повлияло на нганасан вплоть до 1960-х гг. Согласно переписи 1989 г. около 90% коренного населения удалось сохранить знание своего родного языка [2, а 286].
Согласно закону «Об укреплении связи школы с жизнью» (1958 г.) родители получили возможность самим выбирать школу и изучаемый ребенком язык. Правда, реально этот выбор можно было реализовать только в городах. Кроме того, среднее и неполное среднее образование можно было получить только на некоторых национальных языках автономий России, а высшее образование — только на русском языке. Родителиотдавали предпочтение именно ему, т.к. это способствовало социальной мобильности и успешной карьере их детей в будущем. У закона была и обратная сторона: происходили изменения в программах, серьезно пересматривалось содержание образования. Именно руководство автономий несло ответственность за принятые решения по национальным школам (реорганизация образовательного процесса, подбор кадров, обновление учебно-методических пособий и др.), однако местная национальная администрация не видела особого смысла в развитии собственного языка.
В РСФСР почти повсеместно началась русификация образования: сокращалось количество национальных (особенно
сельских) школ, снижался порог возраста получения национального образования, снижался уровень качества образования в национальных школах, в том числе из-за кадровых проблем. Одними из первых в конце 1950-х гг. были закрыты алтайские школы и национальные школы Карелии (финские), а в начале 1960-х многие школы народов Севера и калмыков. Этому процессу была свойственна поэтапность. Так, например, с 1960 г. в Карачаево-Черкесии функционировала только начальная школа, которая была закрыта в 1967 г. В Бурятии, напротив, национальные школы, закрытые в 1960-х гг., временно восстанавливали, но вновь надолго закрывали к середине 1970-х гг. (у бурят начальное обучение на родном языке возобновлено с 1988 г.) [2, с. 287].
К концу 1970-х гг. городские национальные школы функционировали только в Татарии, Башкирии, Якутии и Туве, но их число также постоянно сокращалось. Национальные школы для нетитульных народов становились редким исключением. Так, еще в середине 1960-х гг. , в Башкирии (где доля татар превышает долю башкир) количество татарских и башкирских школ соотносилась с численностью самих народов, даже когда количество татарских школ резко сократилось, в постперестроечное время они все равно численно уступали башкирским.
Переход национальных школ на русскоязычные учебники стал следующим шагом национальной политики в сфере школьного образования. Важную (хотя и сугубо негативную) роль здесь сыграла школьная реформа 1958 г., целью которой являлся переход к обязательному восьмилетнему образованию. Это событие М. Н. Кузьмин характеризует с отрицательной точки зрения: «Результатом школьной реформы 1958 г. было последовательное вытеснение преподавания на родных языках преподаванием на русском не только из среднего (5-8 классы), но и из начального (1 -4 классы) звена национальной школы. В итоге к концу 80-х годов только в РСФСР, например, (не говоря уже о других союзных республиках), обучение на родном языке сохранили лишь 18 коренных этносов, из них в объеме выше 4-классной начальной — лишь 4 (татары, башкиры, якуты, тувинцы)» [5]. По мнению М. Н. Кузьмина, систему образования в школах национальных меньшинств разрушила школьная реформа 1958 г., этому способствовало увеличение количества часов, которые отводились преподаванию русского языка, в ущерб языкам титульных наций.
К. Замятин, А. Пасанен и Я. Саарикиви также считают, что последствия школьной реформы 1958 года не только кардинально изменили национальные школы, но и в целом сильнейшим образом повлияли на культурную жизнь языковых меньшинств: «Во многих
регионах были отменены школьные системы, функционировавшие на местных языках, прежде всего на территории РСФСР в таких регионах, как Карелия, Марий Эл и Коми. Стало выходить значительно меньше литературы на этих языках, и новые средства массовой информации, радио и телевидение, были в основном русскоязычными» [4]. Исследователи считают, что русификация школы способствовала началу языковой дискриминации в регионахнациональных меньшинств СССР.
В начале 1960-х г. обучение в РСФСР велось на 47 языках, спустя 10 лет — лишь на 30. Среднее образование можно было получить только на татарском и башкирском языках. На якутском можно было получить только неполное среднее образование. На тувинском языке обучение заканчивали в 7-м классе, на бурятском — в 6-м классе. На чувашском функционировала полная начальная школа, еще на 9 языках обучение заканчивалось уже в 3-м классе (двух коми, двух марийских, двух мордовских, алтайском, удмуртском, хакасском). На языках Дагестана, а также азербайджанском, преподавание велось с подготовительного по 2-й класс, на абазинском — в подготовительном и первом, на ногайском и чеченском — только в подготовительном классе. Как особый предмет все эти языки изучались в течение восьми классов. Только как предмет изучали адыгейский, ингушский, осетинский, кабардино-черкесский, карачаево-балкарский, немецкий (в течение всех 10 лет обучения), калмыцкий (8 лет).
Среди народов Севера этнический язык служил средством обучения только у ненцев (в подготовительном классе); как предмет эти языки имели возможность изучать ненцы, эвенки и чукчи (0-3 классы), а также ханты, манси, эвены и эскимосы (в двух первых классах). К 1982 г. число языков, на которых велось обучение, снизилось до 17. Наиболее «стойкие» языки сохраняли свои позиции: на тувинском и якутском можно было учиться 8 классов, на татарском и башкирском — получить среднее образование [2, с. 285].
Возрастающими темпами сокращалась численность национальной интеллигенции в большинстве автономий России. Более 60% татарских специалистов высшей квалификации и руководителей владели русским языком лучше родного. Вследствие чего произошло свертывание книгоиздания и объема радиовещания, сокращение репертуара национальных театров и т.п., что также влияло на снижение престижа собственной культуры у представителей национальных меньшинств, а затемпроисходило снижение интереса к образованию на этническом языке.
В 1960-е гг. русский язык стал вторым родным языком каждому нерусскому гражданину страны, ноуровень владения русскимязыком во многих национальных республиках оставлял желать лучшего.
Перепись населения 1979 года показала, что 91% жителей Латвийской ССР считают язык своей национальности родным языком, 54% жителей Латвии латышский язык назвали своим родным. Русский язык назвали 40%. Всего русским языком владели 76,8 % населения [9, с. 70].
К середине 1970-х гг. количество считавших русский язык своим родным достигло 76% населения Латвийской ССР. Вхождение Латвии в состав СССР стало наиболее важным фактором из тех, что способствовали постепенному увеличению числа носителей русского языка. Обучение русскому языку в начальной школе для латышей велось на высоком уровне. Это было связано с потребностью в квалифицированном владении русским языком как языком межнационального общения. Однако обучение латышскому языку в русскоязычных школах Латвийской ССР велось хуже [8].
Государство стремилось улучшить знание русского языка нерусским населением страны, поэтому было принято решение вводить его в национальных школах как можно раньше - в идеале с 1 класса. Так, в Армении русскому языкуобучали сначала с третьего класса, с 1948 г. -совторого, а с 1957 г. - с первого класса. В 1975 г. русскому языкуобучали с первого класса в девяти республиках, в остальных - со второго. Последними (в 1980-м г.) на обучение русскому языку с первого класса перешли Литва и Эстония. В 1970-1980-е гг. началась кампания по введению русского языка в детских садах [1].
В наиболее выгодном положении оказывались титульные языки национальных республик. Конституции некоторых республик (Грузия, Армения и Азербайджан) даже объявляли титульные языки государственными.
Несмотря на то, чтотитульныеязыки в национальных республиках имели достаточно высокий юридический статус, они не могли конкурировать с русским языком. Русский язык выступал не только в качестве общегосударственного языка дело производства, но и активно использовался в издательской сфере.
Ситуацию снациональными языками РСФСРможно назвать очень неоднозначной. В сравнении с вымирающими языками народов Крайнего Севера имелись языки, демонстрировавшие значительную устойчивость. Носители национальных языков оказывались в большинстве своем билингвами. Русский язык также использовался в качестве средства общения в смешанных семьях. Таким образом, можно говорить о функциональной дифференциации русского и национальных языков. Русификация нерусских наций в РСФСРбыла следствием урбанизации и индустриализации общества. Развитию национальных языков препятствовало закрытие национальных школ, что вело к сужению функций национальных языков. Стоит отметить тот факт, что наибольшую
устойчивостьимели национальные языки плохо урбанизированных областей - башкирский, бурятский, мордовский и тувинский языки.
Наиболее тяжелой в СССР была ситуация с языками народов Крайнего Севера и репрессированных народов (крымско-татарским, немецким), а также идишем.
Причиной тяжелого положения некоторых языков Сибири и Дальнего Востока стало столкновение традиционного уклада этих народов, связанных с охотой, оленеводством и рыболовством с модернизацией в соответствии с требованиями современного общества.
По итогам переписи населения 1989 г. можно отследить результаты развития языковой ситуации в России в советский период: основная масса народов, переходящих на русский язык, это те, кто не имел в России компактной этнической территории.
В качестве одного из средств преодоления неравного положения языков в стране стала политика двустороннего двуязычия. Это означало, что не только нерусские национальности должны были обучаться русскому языку, но и русские, проживающие на территориях нерусских народов, должны были изучать их языки, т. е. двуязычие приобретало не только национально-русский, но и русско-национальный характер.Пользуясь неоднозначным статусом языков в советском законодательстве, республики начали принимать законы, закрепляющие государственный статус титульных языков, что способствовало расширениюих функций и расшатывало единую языковую политику СССР.
В 1989 - первой половине 1990 г. законы о языках приняли в 14 из 15 союзных республик. Основным стал язык титульной нации, русский же применялся как язык межнационального и межличностного общения. В августе 1991 г. последней приняла закон о языке Молдавия, провозгласив переход системы письменности с кириллицы на латиницу. Чуть позже, исключением стала Белоруссия, где с 1994 г. в Конституцией Республики был закреплен статус русского языка в качестве государственного наряду с белорусским.
Таким образом, отличительной особенностью языковой политики СССР рассмотренного периода (1940-1991 гг.) стали активные действия, направленные на повышение статуса русского языка относительно статуса национальных языков. Централизованное управление предполагало приоритетные позиции общего, государственного языка во всех сферах жизни общества. Стремление улучшить знания русского языка нерусским населением страны привело к его введению в национальных школах со 2 класса. Одновременно происходило сужение функций национальных языков; их подчинение не только русскому, но и языкам относительно многочисленных народов привело к значительному сокращению ареалов их использования, а в ряде случаев и к полному «умиранию».
Существенную роль в этих негативных процессах сыграло сокращение числа национальных школ и уменьшение объема преподавания национальных языков в оставшихся. Титульные языки национальных республик сохранялись в основном за счет их использования в сфере бытового общения, в прессе и художественной литературе.
В годы перестройки союзными республиками и автономными образованиями в составе РФ начинали активно приниматься законы о статусе языка: титульные языки получали статус государственных, что создало условиях для их дальнейшего развития и восстановления.
Литература
1. Базиев А.Т., Исаев М.И. Язык и нация. - М.: Наука, 1973. - 246 с.
2. Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика. - М.: РГГУ, 2001. -436 с.
3. Вахтин Н.Б. Коренное население Крайнего Севера Российской Федерации. - СПб.: Издательство Европейского дома, 1993. - 95 с.
4. Замятин К., Пасанен А., СаарикивиЯ. Как и зачем сохранять языки народов России? - Хельсинки, 2012. - 179 с.
5. Кузьмин М. Н. Национальная школа России в контексте государственной образовательной и национальной политики [Электронный ресурс] / Кузьмин М. Н. - URL: http://gramota.ru/biblio/magazines/gramota/28_81 (дата обращения 14.05.2022).
6. Постановление СНК СССР, ЦК ВКП(б) от 13.03.1938 N 324 // http://www.consultant.ru (дата обращения 14.05.2022).
7. Рига: Энциклопедия / гл. ред. П.П. Еран. - Рига: Главная редакция энциклопедий, 1989. - 880 с.
8. Семенова М.Ф., Грудина Л.К. Русский язык в Латвийской ССР // Русский язык как средство межнационального общения. - М., 1977. - С. 196-212.
9. Филей А.В. Проблемы билингвизма и обзор социолингвистической ситуации в Латвии // Социо- и психолингвистические исследования. - 2014. - №2. - С.69-83.
