CC BY
146
Я. А. Сурикова
ОСОБЕННОСТИ ВРЕМЕННОЙ ПЕРСПЕКТИВЫ ПОЖИЛЫХ, ПРОЖИВАЮЩИХ В УСЛОВИЯХ СОЦИАЛЬНОЙ ИЗОЛЯЦИИ
В статье рассмотрены особенности временной перспективы пожилых людей, проживающих в современных социокультурных условиях. На основе анализа эмпирического исследования выделены и описаны особенности временной перспективы пожилых лиц, проживающих в условиях социальной изоляции.
Ключевые слова: субъективная картина жизненного пути личности, ценности, жизненный путь, событие, пожилой возраст
Y. A. Surikova
SOCIALLY-ISOLATED AGED PEOPLE’S TEMPORAL PERSPECTIVE
The article envisages the peculiarities of temporal perspective of aged people living in the current socio-cultural conditions. On the basis of the empiric research there were distinguished and described the peculiar features of socially-isolated aged people’s temporal perspective.
Key words: subjective picture of person’s life way, values, life way, event, old age
Обыкновенная комната может оказаться для человека тюрьмой, если дверь в этой комнате открывается вовнутрь, а человек не догадывается потянуть ее на себя, а не толкать от себя.
Л. Витгенштейн
выхода на пенсию, феномен долгожительства и др. Предприняты попытки создания различных классификаций типов старости, теорий приспособления к старению. Вместе с тем, недостаточно изученными остаются вопросы формирования и функционирования индивидуальной системы представлений о собственной жизни в период поздней зрелости.
При изучении особенностей временной перспективы пожилых людей, в большинстве исследований на первое место выходят показатели удовлетворенности прожитой жизнью и протяженности перспективы будущего (К. А. Абульханова-Славская, Л. И. Анцыфе-рова, Е. Бастин, Л. Бауффард, Т. Н. Березина,
О. В. Краснова, С. Лапиер, Т. Д. Марцинков-ская, В. Раковский и др.), что не позволяет в полной мере проанализировать специфику построения временной перспективы личности в пожилом возрасте как целостного феномена. Отмечается, что в пожилом возрасте часто блокируется жизненная перспектива, что выражается в неопределенности представлений о будущем, целей и планов на будущее, а также в негативной недифференцированной оценке
Мировая психологическая наука начала проявлять интерес к проблеме старения человека и его жизни в пожилом возрасте в последней трети XX в. Неразработанные вопросы геронтопсихологии стали серьезным препятствием для создания целостной теории формирования и развития личности в пространстве и времени всей ее жизни, а также для построения концепции психологического сопровождения кризисов личности в период поздней зрелости.
Увеличение продолжительности жизни, тенденция неуклонного старения населения заставляют подойти к переосмыслению роли старости и закономерностей развития пожилого человека. В последнее время было опубликовано большое количество научных работ и статей, посвященных вопросам психологии старения, появилось несколько учебных пособий по геронтопсихологии. На сегодняшний день наиболее изученными являются такие вопросы, как особенности когнитивных функций у людей пожилого возраста, социальные стереотипы старения, нарушения эмоциональной сферы периода инволюции, проблема
будущего, связанной, как правило, с прогнозом ухудшения состояния здоровья [1]. Согласно Л. И. Анцыферовой, с возрастом люди склонны изменять отношение к событиям своей жизни, при этом неприятные события часто теряют свою значимость. Более того, многие люди проявляют способность «позитивного психологического изменения истории своей жизни», чаще вспоминают события, которые оцениваются ими как эмоциональноположительные [8, с. 50]. Это подтверждают и данные зарубежных исследователей (Л. Кас-тенсен, В. Мазер, С. Руфф, С. Чарлз и др.). В исследовании К. В. Костенко рассмотрена проблема взаимосвязи субъективной картины жизненного пути и удовлетворенности в пожилом возрасте. Автор пишет о том, что в пожилом возрасте наблюдается временная децентрация в прошлое, при этом отмечается склонность пожилых людей оценивать прожитую жизнь как более позитивную, а будущее наполнять негативными событиями. По данным В. Р. Манукян, по мере взросления уменьшается интерес к будущему, значимость достижений в профессиональной сфере, снижается общая осмысленность жизни, восприятие текущего момента жизни как эмоционально насыщенного, вера в управляемость жизни, разнообразие и оригинальность целей; вместе с тем увеличивается целевая направленность на благополучие детей, ориентация на спокойную комфортную жизнь [4]. В целом, во многих исследованиях геронтогенеза недостаточно учитывается своеобразие сочетания внешних и внутренних факторов старения, оказывающих существенное влияние на временную перспективу личности пожилых людей, проживающих в конкретных социокультурных условиях. Так, большое значение для физиологического, психологического и социального старения имеют особенности взаимодействия индивида с окружающим миром, прежде всего, специфика межличностных отношений с близкими значимыми людьми. Удовлетворенность сложившимися межличностными отношениями служит одним из главных механизмов психической регуляции поведения человека в старости. Ощущение своего эмоционального благополучия, в свою очередь, является важным условием сохранения психического и физического здоровья. Частич-
ная или полная социальная изоляция, с которой, по данным статистических исследований, сталкивается значительная часть пожилого населения нашей страны, оказывает существенное влияние на характер восприятия человеком своего психологического настоящего и будущего, определяя специфику построения временной перспективы личности в целом. Ситуация осложняется тем, что прекращение или резкое сокращение социальных контактов в пожилом возрасте происходит постепенно и поэтому до определенной поры мало осознается личностью, что существенно ограничивает возможность рефлексии индивидом влияния новой системы отношения с миром на свое отношение к жизни и самому себе.
Согласно исследованиям (А. Крузе и др.) процесс изоляции пожилого человека от общества проходит в несколько этапов. На первом этапе отмечается обеднение эмоционального аспекта общения с родными людьми и друзьями, что самим индивидом зачастую объясняется ухудшением состояния здоровья и прекращением трудовой деятельности. Второй этап характеризуется преобладанием физической изоляции. Индивид имеет возможность общаться при помощи технических средств связи, как правило, телефона. Однако ограничение непосредственных социальных контактов способствуют обеднению эмоциональной и межличностных сфер, что приводит к уменьшению частоты контактов с другими людьми. По мнению М. В. Ермолаевой, на этом этапе изоляционные процессы могут контролироваться индивидом, человек осознанно или неосознанно осуществляет выбор стратегии старения. Первая стратегия предполагает возможность дальнейшего прогрессивного развития личности человека. Она осуществляется при стремлении человека как к сохранению старых, так и к формированию новых сфер социальных связей, дающих ему возможность ощущать свою общественную пользу. Вторая стратегия направлена, прежде всего, на сохранение себя как индивида, т. е. на то, чтобы осуществить переход к деятельности, направленной на «выживание» человека как индивида на фоне постепенного угасания его психофизиологических функций. Понятно, что возможность развития при такой стратегии ограничена. Следует сказать, что, по мнению
Б. Ливехуда, такой выбор осуществляется в период кризиса середины жизни. Э. Эриксон также полагал, что на исход кризиса старости влияет характер прохождения всех предшествующих этапов. Однако, признавая правомерность этих позиций, ряд исследователей (О. В. Хухлаева, Д. Чопра, В. И. Данилевский) все-таки утверждает, что кризис старости предоставляет человеку еще одну возможность выбора, но в реальной действительности она может человеком не замечаться. В разговоре на эту тему он назовет много объективных жизненных обстоятельств, делающих невозможным желаемый выбор. Кроме того, выбор деструктивной стратегии старения является, по мнению самого человека, нормальным, поскольку так стареет большинство. М. В. Ермолаева отмечала, что практически любое жизненное событие человек может оценить как в деструктивной, так и в конструктивной форме, т. е. человек свободен в оценке события [3, с. 46]. Другое дело, что свободный выбор заставляет человека принимать ответственность за него на себя, тем самым во многом может лишить его различных преимуществ положения, в котором выбора нет.
Полная изоляция в пожилом возрасте, как правило, происходит по причине сочетания субъективных и объективных факторов (болезнь, смерть или отъезд родственников и друзей, переезд в другой город, переживание геронтологического эбьюзинга и т. п.) и носит вынужденный характер. В ряде случаев разрыв отношений может также носить добровольный характер, когда пожилые люди минимизируют общение с окружающим миром на фоне депрессивных и субдепрессивных переживаний (Л. Клагес, И. В. Давыдовский, К. Рук, Л. Х. Кларк и др.). И в том, и в другом случае характер жизнедеятельности оказывает существенное влияние на восприятие человеком себя и своего жизненного пути в целом.
Нами было спланировано и проведено эмпирическое исследование, целью которого являлось выявление особенностей временной перспективы личности пожилых людей, проживающих в условиях социальной изоляции. Исследование проводилось полгода и включало два основных этапа. На первом этапе исследования респондентам предлагалось заполнить анкету, состоящую из двух частей:
а) анкетные данные;
б) оценка степени интенсивности и уровня удовлетворенности межличностными отношениями.
Также проводился опрос работников социальных служб с целью выявления пожилых людей, проживающих в условиях социальной изоляции. По результатам исследования респонденты были разбиты на три группы:
• группа 1 (СИ) — пожилые люди, проживающие в условиях социальной изоляции (26 человек);
• группа 2 (СП) — пожилые люди, проживающие в одной квартире с родственниками (25 человек);
• группа 3 (ОП) — пожилые люди, проживающие в отдельной квартире и имеющие регулярный непосредственный контакт с родственниками и друзьями (не реже одного раза в неделю).
На втором этапе изучались особенности временной перспективы личности пожилых людей, характеризующихся различным характером взаимоотношений с окружающими.
Для выявления специфики построения временной перспективы пожилых людей, проживающих в условиях социальной изоляции, были использованы следующие методы и методики исследования: Методика «Опросник терминальных ценностей» (ОТеЦ) И. Г. Сени-на, Методика смысложизненных ориентаций (СЖО) Д. А. Леонтьева, Каузометрический опрос Е. И. Головахи, А. А. Кроника, методика «Незаконченные предложения», анкетирование. При отборе незаконченных предложений для решения задач эмпирического исследования нами использовались следующие категории: «моя судьба», «мое прошлое», «мое настоящее», «мое будущее», «моя жизнь», «люди, которые меня окружают», «страна, в которой я живу», «мое главное достижение в жизни», «мои желания», «мои опасения и страхи», «опыт, который я могу передать следующему поколению».
Анализ результатов исследования показал, что временная перспектива личности пожилых, проживающих отдельно от родственников, но поддерживающих регулярные отношения со значимыми близкими, характеризуется увеличением показателей личной и социальной значимости как отдельных событий, так и каждого этапа жизни, ее мотивационной насыщенно-
сти, целеустремленности, представленностью различных сфер жизнедеятельности на фоне снижения меры реализованности психологического времени личности. Отмечается согласованность оценок реализованности и удовлетворенности жизнью на осознаваемом и неосознаваемом уровнях, рост мотивационной насыщенности будущего, увеличение личностнозначимых событий, относящихся к различным сферам жизнедеятельности, стремление к переосмыслению жизненного опыта, восприятие времени жизни как непрерывного процесса, имеющего выраженную аффективную окраску. Для них характерно восприятие жизни как интересного, эмоционально насыщенного, наполненного смыслом процесса. Отмечается высокая социальная желательность содержания временной перспективы, возможны пиковые переживания. При подчеркивании значимости позитивного прошлого опыта удовлетворения значимых базовых потребностей выявлена тесная взаимосвязь психологического прошлого, настоящего и будущего как на осознаваемом, так и на неосознаваемом уровне. Наиболее стрессогенными являются события, связанные с ущемлением чувства собственного достоинства и независимости личности.
Содержательный анализ событий настоящего и будущего показывает, что наиболее распространенными событиями являются события, связанные с межличностными отношениями и досугом, что накладывает свой отпечаток на протяженность психологического будущего, составляющую 2,1 года, и отражает преимущественную ориентацию респондентов на реализацию конкретных задач в ближайшем будущем. О большей конкретности событий будущего свидетельствует и меньшее их количество при сохранении целенаправленности временной перспективы
В прошлом ключевой темой является сложность и неоднозначность мира, в настоящем — ощущение быстротечности времени жизни («успеть бы...»), в будущем — межличностные отношения. Одной из главных тем является тема достижений, времени. Для респондентов данной группы характерны высказывания «многое в моей жизни было необдуманно», «не успеваешь за временем жизни», «стоит жить в настоящем времени». Жизнь часто описывается через понятия «путь к са-
мосовершенствованию», «полет», «счастье», «дорога открытий». Характерно, что при планировании будущего респонденты данной группы в большинстве случаев не соотносят свои помыслы и действия с интересами других людей, чужие проблемы и интересы, иное отношение к жизни, отличное от их собственного, для них мало значимы. Наиболее значимые события чаще относятся к сфере социального взаимодействия.
Анализ данных методики «Незаконченные предложения» показал, что при описании психологического прошлого респонденты данной группы значимо чаще используют характеристики, относящиеся к категориям «активность», «межличностные отношения», «удача», при описании психологического настоящего — «активность», «удача», при описании психологического будущего — «эмоциональная насыщенность жизни», «передача опыта». Судьба в целом описывается респондентами как вызывающая интерес (судьба «интригует; завораживает; захватывает; волнует»), связанная с символами развития, изменения, пути (судьба — это «история человека; линия жизни; путеводитель человека; жизненный сценарий; путь»). Респондентами подчеркивается неповторимость индивидуальной судьбы. В этой группе значимо чаще встречаются ответы, в которых отмечается изменчивость судьбы, способность людей управлять своей жизнью, исходя из поставленных целей.
При описании времени жизни большое значение уделяется событиям внутреннего плана личности, межличностным отношениям. В настоящем и будущем значимо чаще встречаются события, связанные с общением с друзьями. При этом оценка значимости общения в настоящем носит противоречивый характер, в будущем события, связанные с межличностными отношениями, с одной стороны, воспринимаются как реализация потребности в принадлежности к группе, с другой — как проявление своей независимости, самостоятельности, способности контролировать события своей жизни. Таким образом, коммуникативная деятельность выступает для респондентов данной группы как форма реализация потребности в осмыслении жизни и передачи опыта, а также как один из механизмов сознательной регуляции поведения и биологических процессов старения.
Временная перспектива личности пожилых, проживающих совместно с родственниками, характеризуется значимостью ценностей самоутверждения, высокой степенью центрированности структуры временной перспективы на событиях, связанных с самовыражением при снижении целеустремленности жизни, количества событий, связанных с увлечениями, сферой межличностных контактов, характеризуемой высокой конфликтностью. Для представителей данной группы характерны преимущественная ориентация на стабильность во всех сферах жизнедеятельности при фрустрации потребности в любви и привязанности; высокая эмоциональная напряженность; противоречивость жизненной позиции, характеризующейся, с одной стороны, высоким уровнем притязания, индивидуализмом, стремлением принимать обдуманные и выверенные решения, с другой — пассивностью личности, избеганием ответственности за реализацию поставленных целей, склонностью к составлению планов, не имеющих реальной опоры в настоящем. Отмечается снижение показателей насыщенности временной перспективы, работоспособности личности в процессе биографического опроса, объективной реализо-ванности временной перспективы. Им свойственно ощущение себя более старшими людьми, что выражается как в самооценке на осознаваемом и неосознаваемом уровне, так и в соотношении психологического и хронологического возраста. Наиболее стрессогенными событиями выступают организация режима дня, материальные затруднения, отношения с детьми. Последнее обусловлено высокой заинтересованностью респондентов данной группы во мнении других людей относительно выполнения ими роли матери / отца, что приводит к увеличению эмоциональной напряженности в детско-родительских отношениях. Противоречие между ориентацией личности на сохранение состояния внутреннего гомеостаза и стремлением к самоутверждению, носящим компенсаторный характер (на фоне преобладания негативного фона настроения), приводит к снижению общей активности личности и ответственности за собственную жизнь.
При описании психологического прошлого, настоящего, будущего респонденты данной группы дают преимущественно положи-
тельные характеристики. Однако при описании событий настоящего значимым понятием является напряженность взаимодействия с миром, характерно выделение событий, отражающих степень усилия в достижении цели, степень самостоятельности и независимости. Психологическое настоящее воспринимается как нестабильное, нуждающееся в защите, протяженность психологического будущего незначительна. События будущего преимущественно касаются решения задач социализации. Акцент делается на событиях-целях, позволяющих обеспечить самостоятельное и независимое существование (возможность выбирать меню, организовывать свой режим дня, встречаться с друзьями и т. д.). Значимыми также являются события, связанные со здоровьем и межличностными отношениями. Все представители данной группы отмечают значимость материальной независимости, умения учитывать обстоятельства жизни, находить контакт с людьми.
Следует отметить также, что респонденты данной группы склонны интеллектуализиро-вать события прошлого, настоящего, будущего, застревать на стадии планирования и обдумывания событий настоящего и ближайшего будущего. В каузограммах отмечаются значительные временные промежутки между возникновением замысла, цели и событиями, связанными с началом их воплощения. Характерна погруженность в свои мысли и образы, избегание включения опыта решения практических задач как личностно-значимых событий в структуру временной перспективы, что приводит к сужению поля жизненного опыта, доступного осознанию. Для психологического настоящего и будущего характерно избегание планирования активности, выходящей за пределы ситуативной необходимости.
В целом, временная перспектива представителей группы СП, характеризуется, с одной стороны, усилением негативных тенденций в оценке событий жизни, разрывом связей между временными модусами, с другой стороны — акцентированием значимости событий, связанных с реализацией ценностей самостоятельности, независимости, стабильности мира и Я в мире. Процесс жизни воспринимается ими как неинтересный, эмоционально оскудненный и бессмысленный. Для психологического настоящего характерно состояние
фрустрации, неудовлетворения собой, чувство вины, зависимости. Они склонны относить ведущие смыслы жизни к прошлому («когда все было хорошо»), либо имеют неопределенные надежды на изменение сложившейся ситуации в будущем, при этом не склонны верить в собственные силы, ждут поддержки и помощи от других, убеждены в том, что жизнь человека неподвластна сознательному контролю, что свобода выбора иллюзорна, но подчеркивают значимость для возможности решать повседневные дела («в большом человек не властен, малым он должен распоряжаться сам», «если бы мы ничего не решали в жизни, жить бы не стоило», «во многом в жизни мне повезло, главное — уметь взять этот шанс в свои руки, хотя бы в малом» и др.).
Анализ данных методики «Незаконченные предложения» показал, что при описании психологического прошлого респонденты данной группы значимо чаще используют характеристики, относящиеся к категориям «активность», «инициатива», «удача», при описании психологического настоящего — «зависимость», при описании психологического будущего —«сохранение Я», «передача опыта».
В прошлом ключевой темой является сложность и неоднозначность мира, в настоящем — невозможность контроля событий жизни, связанных со сферой межличностных отношений, в будущем — смерть. Судьба в целом описывается респондентами как сложная, неоднозначная, но в то же время предопределенная («судьба как птица, за хвост поймать не так-то просто», «я считаю, что судьба — это то, что дается свыше; определена; чему быть, того не миновать»). Отмечается тенденция к фатализации судьбы и жизненного пути человека, к ощущению предначертанности, предопределенности жизни.
Одной из главных тем является также тема прощения, вины. Для респондентов данной группы характерны высказывания типа «я умру, они будут вспоминать», «многое в моей жизни было неправильным, ошибочным», «теперь, с возрастом, я понимаю, что чувствовала моя мать, надеюсь, дети поймут это раньше», «в жизни много ошибок, обид и трудностей».
Анализ соотношения актуальных и базовых потребностей свидетельствует о том, что неудовлетворенность в области межличност-
ных отношений с близкими людьми способствует стремлению к отдыху как пассивному времяпрепровождению, что, в целом, может свидетельствовать об эмоциональном неблагополучии личности. В 63 % случаев отмечается нарушение восприятия целостности жизни, взаимосвязи прошлого, настоящего и будущего. При этом психологическое прошлое отделено от настоящего резким переломом, как правило, такими событиями, как болезнь, переезд к детям и т. п. Жизнь описывается через категории борьбы, преодоления, судьбы, посредством перечисления фактов биографии, смены основной сферы жизнедеятельности, на первое место выходят чувственные характеристики жизни, преимущественно визуальные, кинестетические, двигательные, что отражает общее субдепрессивное и депрессивное состояние большинства респондентов.
Временная перспектива личности пожилых, проживающих в условиях социальной изоляции, характеризуется ориентацией личности на безопасность и самоутверждение при снижении степени осмысленности жизни, что соотносится с увеличением внутренней конфликтности структуры временной перспективы, ее мотивационной недостаточности. Для респондентов данной группы, по сравнению с остальной частью выборки, характерны более высокие показатели оценок психологического возраста на неосознаваемом уровне и ощущение себя старше своих лет. Преобладание мотивационной насыщенности прошлого свидетельствует о стремлении личности найти опору в воспоминаниях и компенсировать неудовлетворенность достижениями прожитой части жизни количественными характеристиками, что отражается и в значительной протяженности ретроспективы.
Содержательный анализ анкет и каузограмм представителей данной группы показал, что в прошлом у респондентов преобладают события семейной жизни и профессиональной деятельности, события сфер хобби, внутреннего мира личности называются значительно реже по сравнению с остальной частью выборки, что свидетельствует о большей закрытости личности, об активизации биографических защит.
При описании жизни доминируют негативные характеристики. Так, при ответе на вопрос «Моя судьба как...» представители
данной группы характеризуются наибольшим числом негативных высказываний (41,6 %), отказом от ответа (13 %), что может свидетельствовать о неудовлетворенности прожитой жизнью, а также об активизации механизмов биографической защиты в связи с переживанием негативных эмоций в настоящем. Наиболее стрессогенными выступают такие категории, как «деньги», «власть», «дети», «семья». Характерна наибольшая субъективная значимость прошлого при обесценивании жизни в настоящем и будущем. Вместе с тем, часты сожаления о прошлом, доминирование воспоминаний о том, что «раньше все было лучше». Психологическое будущее либо получает неадекватно завышенные позитивные оценки («перееду жить к сыну во Владивосток, когда накоплю на квартиру», «лет через пять дочь выйдет на пенсию и вернется ко мне, будем жить вместе» и т. д.), либо вытесняется, воспринимается респондентами данной группы как неизвестное, неопределенное. Жизнь в целом воспринимается как непредсказуемая и неподконтрольная воле человека. Перспектива будущего носит иллюзорно простроенный характер. Цели в жизни не опираются на внутренние ресурсы личности, характерно прожектерство при планировании будущего, выявлены трудности установления целе-средственных связей, отмечается уплощение ценностно-смысловой сферы в целом, личностные смыслы ситуативны. Как следствие этого, обесценивается как прошлое — область достижений, так и будущее — реализация жизненно важных целей, которая представляется респондентам мало возможной.
При описании временных модусов в прошлом ключевой темой для респондентов данной группы является простота социального мира, в настоящем — невозможность контроля событий жизни, в будущем — смерть. Судьба в целом описывается респондентами через негативные и динамические характеристики («тяжелая», «трагичная», «крутит»; «играет»; «путает»; «вертит» и т. п.). Большинство респондентов этой группы уверены в предопределенности судьбы («я считаю, что судьба — это то, что дается свыше; определена; чему быть, того не миновать», «не во власти человека», «сама выведет»). Таким образом, тенденция к фатализации судьбы, предопреде-
ленности жизни, отмечаемая в группе СП, у пожилых людей, проживающих в условиях социальной изоляции, проявляется наиболее отчетливо.
В целом, анализ данных методики «Незаконченные предложения» показал, что при описании психологического прошлого респонденты данной группы значимо чаще используют характеристики, относящиеся к категориям «зависимость», «социальные условия», при описании психологического настоящего — «пессимизм», при описании психологического будущего — «преодоление». Характерны воспоминания, связанные с яркими, сильными положительными эмоциями; эмоциональная оценка событий, относящихся к социальной сфере, физической среде обитания мало дифференцирована.
Одной из главных тем является тема пустоты жизни, риска, колебаний между жизнью и смертью. Для респондентов данной группы характерны высказывания «многое в моей жизни было пустым, ненужным», «упущено», «трагично», «рискованно», «между жизнью и смертью». Жизнь описывается через категории «колебания», «изменения», «испытание». Удача, межличностные отношения и жизненный опыт оцениваются респондентами данной группы как решающий фактор, определяющий самочувствие индивида. Отличительными для данной группы являются также высказывания о неблагодарности людей, недостаточном признании другими их усилий («столько всего сделала, а дочь не ценит», «в нашем государстве вообще никто ничего не ценит», «всю жизнь работал — и вот, что получил», «жизнь — штука неблагодарная» и т. п.).
Таким образом, у пожилых людей, проживающих в условиях социальной изоляции, затруднено решение таких значимых возрастных задач, как реализация потребности в осмыслении жизни и передачи опыта, осуществление внутренней работы в системе жизнь — смерть, принятие ответственности за сохранность индивидной организации и регуляции дальнейшего развития личности в период геронтогенеза.
Интересным является тот факт, что наиболее существенные различия в содержательных характеристиках временной перспективы
между группами отмечаются при описании будущего. У пожилых людей, проживающих совместно с родственниками, при описании будущего ключевыми понятиями являются такие, как «самостоятельный», «деловой», «семейный»; у пожилых людей, проживающих отдельно от родственников, но поддерживающих с ними регулярный контакт,— «жестокий», «веселый», «счастливый», «интересный», «опасный»; у лиц, находящихся в условиях социальной изоляции, преобладают такие характеристики, как «трудно», «одиночество», «несправедливость», «несчастное будущее детей».
Таким образом, подводя итоги исследования, можно сделать следующие выводы:
1. Особенности временной перспективы отражают ценностную направленность и стратегию старения личности.
2. Характер отношений со значимыми близкими, их субъективная оценка со стороны пожилых людей и осознание контроля над социальным окружением имеет специфическое значение для развития личности в старости и является одним из важных условий их психологического благополучия.
3. Временная перспектива личности пожилых людей, проживающих в условиях социальной изоляции, характеризуется внутренней конфликтностью, более низкими оценками результативности прожитой жизни, генерализацией негативной оценки условий своего проживания на условия жизнедеятельности людей в целом и будущего поколения в частности, негативной оценкой процесса общения и взаимодействия с окружающим миром, что препятствует сохранению идентичности и целостности личности в период геронтогенеза.
Библиографический список
1. Бороздина Л. Ф., Спиридонова И. А. Возраст-
ные изменения трансперспективы субъекта // Психол. журн. — 1998. — № 3. — С. 34-47.
2. Давыдовский И. В. Геронтопсихология. — М.,
1966. — 300 с.
3. Ермолаева М. В. Структура эмоциональных
переживаний в старости // Мир психологии. — 1999. — № 2 — С. 43-56.
4. Хухлаева О. В. Психология развития: моло-
дость, зрелость, старость. — М., 2002. — 208 с.
5. Черносвитов Е. В. Проблемы активизации жиз-
ни пожилых людей // Психология зрелости и старения. — 2000. — № 1. — С. 19-40.
6. Чопра Д. Нестареющее тело, вечный дух. —
М., 1995. — 320 с.
7. Шапиро В. Д. Человек на пенсии. — М.,
1980. — 208 с.
8. Шахматов Н. Ф. Психологическое старение. —
М.: Медицина, 1996. — 126 с.
9. Якимаха Л. И. Роль семьи в жизни пожилых
людей // Психология зрелости и старения. — 2002. — № 2. — С. 110-116.
