CC BY
162
УДК 236+7.067+785.11
ОСОБЕННОСТИ ВОПЛОЩЕНИЯ ЭСХАТОЛОГИЧЕСКОЙ ТЕМЫ В ИСКУССТВЕ.
ТРЕТЬЯ СИМФОНИЯ ЕФРЕМА ПОДГАЙЦА
© М. В. Камышанова
Уфимская государственная академия искусств им. З. Исмагилова Россия, Республика Башкортостан, 450077 г. Уфа, ул. Ленина, 16.
Тел./факс: +7 (347) 272 49 83.
E-mail: [email protected]
Рассматриваются два способа творческой реализации эсхатологической темы в различных видах искусств — литературе, живописи, кино, музыке — с позиции религиозного и светского мировоззрения. При анализе образцов религиозной трактовки акцентируется внимание на сюжетах и образах, заимствованных из канонического первоисточника книги «Апокалипсис» Иоанна Богослова. Светский взгляд, основанный на убеждении, ч то гибель человечества произойдет в результате каких-либо мировых катаклизмов, ярко иллюстрирует Третья симфония Ефрема Подгайца, в которой данная идея проецируется на драматургический, композиционный и образный уровни.
Ключевые слова: эсхатология, искусство, симфоническая музыка, Ефрем Подгайц.
Во все времена вопросы волнующие человечество находили воплощение в различных видах искусства: литературе, живописи, музыке и т.д. Одной из вечных, неизменно привлекающих внимание художников, является тема Конца света. Занимая важное место в ряду онтологических проблем, данная тема в различных формах содержалась в мифах и легендах многих народов мира. Проникая в профессиональное искусство, эсхатологическая идея получила многообразные способы художественного воплощения, среди которых условно можно выделить два принципа: религиозный (канонический) и светский.
Религиозный тип воплощения данной темы наиболее ранний, он сформировался под непосредственным влиянием сюжета и образов книги «Апокалипсиса» (Откровения) Иоанна Богослова (конец I в. н.э.), где в аллегорической форме предсказывается уничтожение дьявола и установление на земле царства Небесного. Фабула произведения представляет собой ряд видений, связанных со снятием Агнцем закланным семи печатей с запечатанной книги и видением семи Ангелов, трубными сигналами возвещающих о начале Судного дня [1, 10].
Последовательность фантастических образов, наделенных символическим значением, образуют свободный цикл тем, встречающихся в различных видах искусства.
В живописи наибольшую популярность получили сюжеты, связанные с картинами Страшного суда и явлением четырех всадников Апокалипсиса: «Победоносного» («Мор») на белом коне с луком в руках; «Войны» с мечом на рыжем коне, «Голода» с весами на вороном коне и «Смерти» на бледном коне. Яркими примерами являются серия гравюр «Апокалипсис» Альбрехта Дюрера (1498), «Воины Апокалипсиса» и триптих Виктора Васнецова ("Страшный Суд", "Распятие", "Сошествие во ад", 1903), «Всадник Апокалипсиса» Василия Кандинского, а также полотна К. Кары, А. Беклина, В. Тернера и др.
В музыке образ трубящего ангела, возвещающего о втором пришествии Христа, получил отражение в одной из частей канонического реквиема -Tuba mirum («Труба мира»). Первыми образцами претворения темы Апокалипсиса в академическом музыкальном искусстве России стали кантата С. Танеева «Иоанн Дамаскин» и фантазия для оркестра А. Лядова «Из Апокалипсиса», важнейшим компонентом поэтики которых становится образ Ангела-вестника и трубы, возвещающей о конце света. В свою очередь, тема Страшного суда концентрируется в Dies irae («День гнева») - части, которая, как известно, ведет свою историю от старинных образцов реквиема в творчестве Й. Океге-ма, О. Лассо, Дж. Палестрины - до реквиемов Д. Лигети, А. Шнитке, Э. Артемьева, С. Слонимского, С. Беринского. «Квартет на конец времени» О. Мессиана (1941) и оратория К. Пендерецкого «Dies irae», (1967) непосредственно опираются на текст «Откровения»: Квартету в качестве эпиграфа предпосланы строки о видении Ангела в облаке, вещающего о конце времени; вторая часть оратории - «Апокалипсис» - написана на канонический текст1. В отечественной музыкальной культуре второй половины XX века наиболее яркое и после -довательное воплощение данная тема получила в цикле из шести симфоний А. Караманова «Бысть» (1976-1980), написанном по Апокалипсису. Как пишет Е. Клочкова, «особенности первичного религиозного импульса в жизни композитора определили основополагающие идеи его музыкальной религиозной концепции» [5, с. 180]. Иными словами, Апокалипсис в музыке Караманова трактован с точки зрения религии как ожидаемое чудо.
Киноискусство откликнулось на проблему Апокалипсиса фактически с первых десятилетий
Оба произведения связаны с таким страшным явлением Второй мировой войны, как концлагеря: Квартет Мессиана написан в Силезском концлагере, а оратория Пендерецкого посвящёна жертвам Освенцима.
ISSN 1998-4812
Вестник Башкирского университета. 2012. Т. 17. №2
973
своего существования - также в связи с темой войны. В 1921 году в США вышел в фильм «Четыре всадника Апокалипсиса» команды режиссеров: Р. Ингрема, К. Браунлоу, Д. Гилла, по одноименному роману Висента Ибаньеса (1914 г.) о событиях Первой мировой войны.
Светская трактовка эсхатологической темы наиболее характерна для искусства ХХ века, когда гибель человечества в результате каких-либо мировых катаклизмов воспринимается как Апокалипсис.
XX век представляет безграничные пути и возможности для художественной интерпретации темы Апокалипсиса. Две мировые войны, многочисленные революционные движения, террор -наряду с необычайным ростом научно-технического прогресса - повлекли за собой такое число жертв, которое может ассоциироваться с наступлением Апокалипсиса. Свидетельством тому является возникновение на Западе на рубеже XIX-XX вв. литературного жанра постапокалиптики, где основой содержания оказываются события происходящие в мире после какой-либо глобальной катастрофы. Первым классическим произведением этого жанра стал роман Ричарда Джеффриса «После Лондона» (1885), в котором действие происходит спустя тысячи лет после трагедии. Эта линия продолжается в «Алой чуме» Джека Лондона, «Смерти травы» Джона Кристофера, «Мальвиле» Робера Мерля, «Земле без людей» Джорджа Стюарта. Позднее апокалипсические аллюзии возникают в романах «Доктор Фауст» Т. Манна, «Плаха» Ч. Айтматова, «Кысь» Т. Толстой и др.
В киноискусстве ужасы войны во Вьетнаме воплотились в фильме Френсиса Копполы «Апокалипсис сегодня» (1979). Различные катастрофы техногенного характера обусловили новый «разворот» в трактовке темы Апокалипсиса в начале XXI века, о чем свидетельствует серия американских фильмов, включающая: «Апокалипсис» Мела Гибсона (2006), «2012» (2009) и «Катастрофа» (2010) Роланда Эммериха и т.д.
К волнующей человечество теме обращаются такие художники современности как В. Кротов («Апокалипсис», 1991 г.), Г. Сипрошвили («О. Стефан Линицкий: сквозь зеркало Апокалипсиса»), Е. Антропов («Апокалипсис»), Ricky Allman (цикл картин «Апокалипсис»).
В музыке светский тип трактовки апокалипсических идей нашел ряд своеобразных воплощений, в Симфонии С. Губайдулиной «Слышу... Умолкло...», произведениях А. Шнитке и др. [5, 11].
В творчестве современного московского композитора Е. Подгайца данная тема становится сквозной. Как отмечает Юрий Дружкин, «музыка Подгайца - этот всегда исповедь и одновременно проповедь. А в ее подтексте - воображаемый Апокалипсис или пророчество о нем» [2]. Обозначенная проблема ложится в основу художественной концепции «Липс-концерта», «Лондонской» симфонии, Симфония «Будет ласковый дождь». Свое-
образие последней в том, что романтическая идея Человека и Природы трактуется в ней сквозь призму Апокалипсиса.
С созданием данного опуса связана, как говорит композитор в одном из интервью, «страшная история» [9]. Это одночастное произведение, показывающее мир до, в момент и после катастрофы, прозвучало в марте 1986 года в Киевской филармонии на авторском концерте композитора за полтора месяца до чернобыльской трагедии, явившись своего рода творческим прозрением и предвестием атомного взрыва.
Ключом к пониманию содержания Третьей симфонии становится введенное в коду и озвученное композитором стихотворение американской поэтессы начала XX века Сары Тисдейл «Будет ласковый дождь», с которым Ефрем Подгайц знакомится, читая одноименный рассказ Рея Брэдбери. Причем, и стихотворение, и рассказ относятся к жанру постапокалиптики, определяя композиционно-драматургические особенности Симфонии.
Подгайц отбирает и синтезирует только те содержательные импульсы стихотворения и рассказа, которые созвучны его замыслу. В частности, Подгайц актуализирует в Симфонии только два (Природа - Апокалипсис) из трех мотивов (Война -Апокалипсис - Природа), заложенных в стихотворении. Техноцентризм рассказа Брэдбери становится созвучным идее Подгайца о катастрофе в результате неразумного использования человеком достижений в сфере науки и техники. Композитор видит причины гибели Человека в его варварском обращении с Природой и тем самым обращает внимание слушателей на острые проблемы экологии и окружающего мира [4].
Влияние литературных первоисточников также проецируется на образную и композиционную составляющие Симфонии. Два мира: мир человека и мир без человека - соответственно воплощаются в основной инструментальной части и вокальноинструментальной коде-Эпилоге.
Наличие скрытого сюжета оказывает влияние на уровень тематизма, который формируется вокруг основных макротем в драматургии Симфонии: «стихийной, фатальной» и «субъективно -
личностной, человеческой». Темы выступают в качестве носителей определенных идей и содержания, а их появление, развитие и взаимодействие образует интонационную фабулу произведения. Так, одна из ведущих в Симфонии тема космической гармонии, обрамляя произведение, символизирует вечную стройность и красоту мироздания. Концентрация субъективно-личностных образов содержится в главной теме - голосе истины. Пронизывая музыкальную ткань инструментального раздела Симфонии в виде интонационных «предвестников», она интегрируется в вокальной партии Коды-эпилога как вершина гуманистической идеи произведения.
Вечность воплощаемой темы потребовала универсального языка, каким является язык стилей. Композитор создает широкую стилистическую панораму, объединяющую модели, относящиеся к Средневековью, барокко, романтизму в их взаимодействии со стилистикой ХХ века. Так, связь с культурой Средневековья раскрывается, прежде всего, в музыкальных образах, отличительными свойствами которых становятся возвышенность, аскетичность, статика. Музыкальная символика эпохи барокко, благодаря ее особому эмоциональному воздействию, обнаруживается в переломных моментах драматургии, а также в генеральной кульминации-катастрофе. Посредством романтической стилистики воплощается круг образов субъективно-личностного характера. При этом особую экспрессивность и современность звучанию придает использование таких основополагающих приемов современного письма, как пуантилистическая техника, разнообразные сонорные эффекты: полифония пластов, микрохроматика, особые гармонические краски и др. Введение пуантилистического эпизода в динамически развертывающуюся музыкальную ткань создает ощущение оцепенения, стоп-кадра, полифония пластов отражает многомерность пространства, сжимая происходящее во времени.
В результате композитор создает собственную оригинальную концепцию и, воплощая тему Апокалипсиса, обращает внимание слушателей на гло-
бальность современных проблем человечества. Таким образом, произведение, созданное в середине
1980-х годов, остается актуальным и в наши дни.
ЛИТЕРАТУРА
1. Архиепископ Аверкий Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. Часть вторая: Апостол. М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт, 1995.
2. Дружкин Ю. Глядя из 90-х... Заметки о творчестве Е. Подгайца // Музыкальная академия. 1993. №3.
3. История мирового искусства / ред. Е. Сабашникова. М.: БММ АО, 1998.
4. Камышанова М. Третья симфония Ефрема Подгайца: к проблеме интертекста // Инновационный потенциал молодежной науки: материалы VI Республиканской научно-практической конференции. Уфа, 2011. 0,25 п. л. (в печати).
5. Клочкова Е. Тема апокалипсиса в творчестве Альфреда Шнитке и Алемдара Караманова // Алемдар Караманов. Музыка, жизнь, судьба. Воспоминания, статьи, беседы, исследования, радиопередачи / ред.-сост. С. Крылатова. М.: Классика-ХХ1, 2005. С. 177-186.
6. Львов С. Альбрехт Дюрер. Изд. 2-е. М.: Искусство, 1985. Жизнь в искусстве.
7. Никитин В. Апокалипсис и эсхатологические мотивы в русской культуре XX века [Электронный ресурс]. ИЯЬ: http://www.liveinternet.ru/community/1726655/post72072416/.
8. Подгайц Е. Я просто пишу музыку, чтобы ее слушали и чувствовали / Беседу вела Е. Скурко // Музыкальная жизнь. 1996. №9. С. 15-18.
9. Серебрякова Л. Тема Апокалипсиса в русской музыке ХХ века // Библейские сюжеты / ред.-сост. Т. Хопрова. СПб., 2004.
10. Холл Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве // пер. А. Майкапара. М.: КРОН-ПРЕСС, 1996.
11. Чигарева Е. На пути к вере. М.: Волшебный фонарь, 2010.
Поступила в редакцию 06.02.2012 г.
