CC BY
135
Применение наказания и применение иных мер уголовно-правового характера сопряжены с уголовной ответственностью. Стоит отметить, что понятие уголовной ответственности до настоящего времени не сформулировано. В юридической литературе советского периода часто встречалось мнение, что уголовная ответственность и наказание тождественны1. Однако современный уголовный закон различает освобождение от наказания и освобождение от уголовной ответственности (ч. 2 ст. 84 УК РФ).
Некоторые альтернативные меры, предусмотренные УК РФ, используются взамен уголовной ответственности при освобождении от нее (или от наказания) лиц по нереабилитирующим обстоятельствам2. Например, в случае применения принудительных мер медицинского характера (как одной из альтернативных мер) говорить об уголовной ответственности нельзя, «так как главная их цель медицинская, а не карательная»3. Следовательно, альтернативы уголовной ответственности и альтернативные меры — не равнозначны.
Альтернативы. Выше мы указывали, что, говоря об альтернативах, многие исследователи имеют в виду наказания, не связанные с лишением свободы. Однако мы считаем, что характеризовать альтернативы только так неправильно. Ведь любое наказание, не связанное с лишением свободы, альтернативно последнему, а также друг другу. Кроме того, правоприменитель вправе назначать к основным альтернативным (не связанным с лишением свободы) дополнительные виды наказания, которые расширяют пределы возможного воздействия на виновное лицо, при этом альтернатива при применении дополнительного наказания заключается как в отказе от его применения (если оно является факультативным), так и в установлении его размера (срока)4.
На основании проведенного анализа понятий и видов альтернатив в уголовном праве мы считаем возможным предложить следующую их классификацию:
1. Альтернативы уголовной ответственности — меры уголовно-правово-го воздействия, исключающие уголовную ответственность.
2. Альтернативные меры — меры уголовно-правового воздействия, не являющиеся наказанием.
1 См., напр.: Самощенко И. С., Фарукишн М.Х. Ответственность по советскому законодательству. М., 1971. С. 69; Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. М., 1976. С. 103.
2 См.: Кругликов Л.Л., Василевский А.В. Рец. на кн.: Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. М., 1998. 287 с. // Нормотворческая и правоприменительная техника в уголовном и уголовно-процессуальном праве. Ярославль, 2000. С. 171.
! См.: Жовнир С.А. О понятии уголовной ответственности // Уголовное право. 2006. № 3. С. 22.
4 См.: Ерасов А.М. Оценка сравнительной строгости закона при изменении альтернативной санкции //Уголовное право. 2006. № 5. С. 36.
3. Альтернативная санкция — часть нормы уголовного права, предоставляющая возможность выбора вида основного наказания, его размера, а также возможность применения либо неприменения дополнительного наказания.
4. Альтернативы наказанию — альтернативные меры и иные формы воздействия на виновное лицо, не связанные с назначением наказания.
5. Альтернативные наказания — наказания, содержащиеся в уголовном законодательстве в качестве основных, не связанные с лишением свободы.
6. Альтернативы лишению свободы — предусмотренные УК РФ наказания, не связанные с лишением свободы, а также меры, альтернативы уголовной ответственности и альтернативы наказанию.
Ш.М. Рашидов*
ОСОБЕННОСТИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА КРИМИНАЛЬНЫЕ
АБОРТЫ ПО УГОЛОВНОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И НЕКОТОРЫХ ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН
К>1ючевые слова: незаконный аборт, уголовная ответственность, искусственное прерывание беременности, состав преступления, наказание.
Господствующая в современном обществе идеология ставит человека на первое место уголовно-правовой охраны. Защита его жизни имеет основополагающее значение. Однако, изучая некоторые аспекты многовековой истории, можно увидеть, что из поколения в поколение не только не воспитывалось уважение к человеческой жизни, но, наоборот, объективно создавалось суждение о том, что жизнь не представляет особой ценности.
Право на жизнь как одно из основных прав человека охраняется законом. Подчеркивая особую ценность такого блага, как жизнь, Уголовный кодекс РФ значительно усилил ее охрану, в частности, увеличением санкций за ряд преступлений против жизни и конструированием новых уголовноправовых норм за посягательства на жизнь человека, в том числе предусмотрев ответственность за посягательство на жизнь новорожденного ребенка.
$
Кандидат юридических наук, заведующий кафедрой уголовно-правовых дисциплин Института (филиала) Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина в г. Махачкале. [Rashidovicli-80@mail.ru]
Что же касается уголовно-правовой охраны жизни еще не родившегося ребенка, то вопрос решается иначе, точнее сказать, не решается вообще. Анализ уголовного законодательства России позволяет сделать вывод о том, что лишение жизни плода, т.е. развивающегося зародыша ребенка, находящегося еще в утробе матери, не образует состава преступления, несмотря на то, что ответственность за незаконное производство аборта предусмотрена ст. 123 УК РФ. Чем же обусловлена такая парадоксальная на первый взгляд ситуация?
Позиция законодателя по данному вопросу такова, что объектом преступного посягательства при незаконном производстве аборта является не жизнь ребенка, не появившегося еще на свет, а здоровье (в случае, предусмотренном ч. 3 ст. 123 УК РФ, и жизнь) беременной женщины, так как аборт создает для него угрозу.
Вопрос об аборте, его обоснованности и правомерности с давних времен помимо всего прочего является и юридическим вопросом, влекушим правовую оценку деяния по искусственному прерыванию беременности.
В различных государствах дается различная уголовно-правовая оценка искусственного прерывания беременности с нарушением требований предъявляемых законом, определяются различные основания и условия наступления уголовной ответственности. Во всех странах нормы об уголовной ответственности за незаконный аборт являются бланкетными.
В Российской Федерации аборт считается произведенным законно, если соблюдены следующие условия:
Искусственное прерывание беременности проводится по желанию женщины при сроке беременности до 12 недель, по социальным показаниям — при сроке беременности до 22 недель, а при наличии медицинских показаний и согласии женщины — независимо от срока беременности.
Перед проведением аборта женщина проходит медицинское обследование для определения срока беременности и исключения медицинских противопоказаний к операции.
Аборт производится в рамках программ обязательного медицинского страхования в амбулаторно-поликлинических учреждениях, в многопрофильных городских, областных больницах и других лечебно-профилактических учреждениях, получивших лицензию на медицинскую деятельность, имеющих условия дня оказания квалифицированной медицинской помощи, в том числе экстренной хирургической, реанимационной и интенсивной.
Операция по искусственному прерыванию беременности проводится только врачом акушером-гинекологом, имеющим специальную подготовку.
Кроме того, ст. 32 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан необходимым предварительным условием медицинского вмешатель-
ства предусматривает информированное добровольное согласие граждани-
В тех случаях, когда аборт производится с нарушением какого-либо из установленных правил, он должен квалифицироваться как незаконный. О незаконности прерывания беременности могут свидетельствовать, например, нарушение порядка разрешения или проведения операции; нарушение установленных сроков беременности; производство аборта при наличии медицинских противопоказаний к операции; проведение операции лицом, не имеющим надлежащей медицинской подготовки и иных норм, установленных Основами законодательства об охране здоровья граждан и подзаконными актами, регулирующими порядок прерывания беременности. В п. 4 ст. 36 Основ законодательства об охране здоровья граждан сказано, что незаконное проведение искусственного прерывания беременности влечет за собой уголовную ответственность, установленную законодательством Российской Федерации. Но так ли это?
Диспозиция ч. 1 ст. 123 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за производство аборта лицом, не имеющим высшего медицинского образования соответствующего профиля. А в ч. 3 ст. 123 предусмотрена уголовная ответственность за то же деяние, если оно повлекло по неосторожности смерть потерпевшей либо причинение тяжкого вреда ее здоровью.
Как видно, субъектом данного преступления не является врач-специа-лист, несмотря на то, что законодательство об охране здоровья граждан предусматривает, что подобные операции должен производить врач соответствующего профиля, имеющий высшее медицинское образование.
Таким образом, уголовную ответственность закон связывает не с самой операцией при отсутствии условий (оснований) ее проведения (например, срок беременности превышает 12 недель), а с личностью виновного — врачом не соответствующего профиля или лицом, не имеющим медицинского образования. Позиция законодателя такова, что аборт, выполненный врачом без соответствующих медицинских обследований беременной, не исключив медицинских противопоказаний к операции, с нарушением сроков беременности, вне стационара в условиях, где в крайнем случае нет возможности оказать экстренную квалифицированную медицинскую помощь женщине, состава преступления, предусмотренного ст. 123 УК РФ, не образует. Действия врача, выполнившего аборт в подобной ситуации, в результате которого наступила смерть беременной женщины или причинен тяжкий вред ее здоровью, будут квалифицироваться по ч. 2 ст. 109 или по ч. 2 ст. 118 УК РФ, а если указанных последствий не наступило, то состав преступления, предусмотренный ст. 123 УК РФ, вовсе отсутствует.
Как утверждает Т. Волкова, не является незаконным аборт, произведенный лицом, имеющим соответствующее образование, но в ненадлежащих условиях, а равно в нарушение медицинских показаний (в том числе на поздних сроках беременности). «Соответственно, — пишет автор, — во всех случаях производства аборта с грубейшими нарушениями медицинских требований (за исключением установленного в законе) и фактически являющегося криминальным, виновные если и наказываются, то лишь в дисциплинарном порядке»1.
По ее мнению, образовавшийся пробел в регламентации уголовной ответственности за производство незаконного аборта породил ситуацию, когда правоохранительные органы не интересуются подобным видом криминального бизнеса, ибо юридически он таковым не является.
Мнение о том, что врач-гинеколог не будет нести уголовную ответственность в случаях игнорирования элементарных правил проведения абортов, высказывают также С. Тасаков и А. Шумилов2.
В литературе такая законодательная конструкция признана ошибочной и предлагается изменить диспозицию ч. 1 ст. 123 УК РФ в соответствии с интерпретацией ст. 36 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан3. Представляется, что незаконность относится не только к лицу, но и к производству аборта, его основаниям и способам.
Руководствуясь принципом гуманности, законодатель установил, что женщина, которой сделан аборт, а также женщина, вызвавшая у себя прерывание беременности, уголовной ответственности не подлежат. Не проводя глубокого анализа уголовного законодательства РФ видно, что в России одно из самых либеральных законодательств об аборте.
Каковы же позиции уголовных законодательств зарубежных стран по данному вопросу? Пытаясь ответить на данный вопрос, проведем небольшой сравнительный анализ основных элементов состава данного преступления.
В подавляющем большинстве стран мира объектом данного преступления является жизнь и здоровье женщины, однако в законодательствах некоторых государств объектом уголовно-правовой охраны помимо жизни и здоровья самой женщины выступает также и жизнь ребенка, могущего не появиться на свет в результате аборта, независимо от срока беременности.
1 Волкова Т. Правовая защита права на жизнь новорожденного // Законность. 2004. № 4. С. 7—8.
2 См.: Тасаков С., Шумилов А. Искусственное прерывание беременности (аборт). Уголовно-пра-вовые аспекты // Уголовное право. 2004. № 2. С. 69.
! См.: Уголовное право. Особенная часть / под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. М., 1998. С, 103.
Такая позиция становится очевидной, когда субъектом преступления называется не только лицо, производящее аборт беременной женщине по ее воле (а иногда и вопреки), но и сама женщина, вызывающая у себя прерывание беременности (выкидыш) различными действиями (способами). При этом ответственность беременной женщины наступает и в том случае, когда она допускает прерывание своей беременности при помощи других лиц. Такая ответственность предусмотрена в частности уголовными кодексами: Австрии (п. 3 § 96), Аргентины (ст. 88), Бельгии (ст. 351), Испании (ч. 2 ст. 145), КНДР (п. 1 ст. 269), Сан-Марино (ст. 153, 154), ФРГ (п. 3 § 218), Швейцарии (ст. 118), Японии (ст. 212) и др.
Такие позиции, как видим, не отражены в ст. 123 УК РФ. Особенности уголовной ответственности, не отраженные в ст. 123 УК РФ, в зарубежных законодательствах касаются также совершения аборта без согласия женщины. К примеру, такая ответственность устанавливается в:
1) Уголовном кодексе Австрии (абз. 1 § 98 «Прерывание беременности без согласия беременной»): «Кто прерывает беременность без согласия беременной женщины, наказывается лишением свободы на срок до 3 лет»1;
2) Ст. 85 Уголовного кодекса Аргентины, где сказано, что: «Тот, кто произвел аборт, наказывается лишением свободы на срок от 3 до 5 лет каторжных работ или тюремного заключения, если действовал, не получив согласия женщины»;
3) в ч. 2 ст. 126 Уголовного кодекса Болгарии указано, что: «Если умерщвление плода совершено без согласия беременной, наказание — лишение свободы от 3 до 8 лет»;
4) в п. 3 ст. 296 Уголовного кодекса Голландии сказано, что: «Если аборт был совершен без согласия женщины, должны быть назначены срок тюремного заключения не более 12 лет или штраф пятой категории»;
5) в ч. 2 ст. 270 Уголовного кодекса КНДР предусмотрено, что: «Лицо, которое способствует преждевременным родам у женщины без ее просьбы или согласия, подлежит наказанию в виде каторжных работ на срок не более 3 лет».
Аналогичные положения закреплены и в уголовных кодексах Бельгии (ст. 348), Латвии (ст. 135), Эстонии (ст. 120), Испании (ст. 144), Франции (ст. 223-10), Сан-Марино (ст. 153), ФРГ (п. 2 § 218), Швейцарии (ч. 2 ст. 119), Японии (ст. 215, 216) и др.
1 Там же делается примечание о том, что лицо, прервавшее беременность, не наказывается в соответствии с абзацем 1, если прерывание беременности проведено для спасения жизни беременной женщины от непосредственной, иначе не предотвратимой опасности при наличии обстоятельств, когда согласие беременной не было получено своевременно.
В некоторых государствах предусмотрена уголовная ответственность и за понуждение женщины к совершению аборта. Так, в частности в:
1) ст. 136 Уголовного кодекса Латвии установлено, что: «Принуждение беременной к производству аборта, если вследствие этого аборт произведен, наказывается лишением свободы на срок до 2 лет или арестом, или принудительными работами, или денежным штрафом до 40 минимальных месячных заработных плат»;
2) ст. 143 Уголовного кодекса Литовской Республики закреплено, что: «Тот, кто, применив физическое или психическое насилие, принудил женщину к незаконному производству аборта, наказывается публичными работами либо ограничением свободы, либо арестом, либо лишением свободы на срок до 2 лет»;
3) в § 1 ст. 153 Уголовного кодекса Польши сказано: «Кто, применяя насилие к беременной женщине или иным способом без ее согласия, прерывает беременность либо путем насилия, противозаконной угрозы или путем обмана доводит беременную женщину до прерывания беременности, подлежит наказанию лишением свободы на срок от 6 месяцев до 8 лет»;
4) ст. 115 Уголовного кодекса Узбекистана устанавливается, что: «Понуждение женщины к совершению искусственного прерывания беременности, если аборт был совершен, наказывается штрафом до пятидесяти минимальных размеров заработной платы или исправительными работами до двух лет либо арестом до шести месяцев».
Субъективная сторона незаконного производства аборта выражается в форме умысла или неосторожности, в том случае если речь идет о причинении физического вреда здоровью беременной или наступлении смерти женщины в результате аборта. Мотив незаконного производства аборта может быть различным (желание помочь женщине избавиться от беременности, корысть и т.д.), но на квалификацию действий он не влияет.
Такие позиции отражены в уголовных законодательствах всех государств, предусматривающих уголовную ответственность за аборт, в том числе и России. Объективная сторона незаконного производства аборта по ст. 123 УК РФ выражается в активных действиях лица, его производящего, с нарушением установленных правил. Преступление считается оконченным с момента производства аборта, независимо от наступивших последствий.
В диспозициях норм зарубежных законодательств об уголовной ответственности за незаконный аборт содержатся и иные квалифицирующие признаки, не нашедшие отражения в составе ст. 123 УК РФ. Так, например, уголовная ответственность за производство аборта вне лечебного (медицинского) учреждения установлена в уголовных кодексах Узбекистана (ч. 1 ст. 114),
Азербайджана (ст. 141.1), Болгарии (ч. 1 ст. 126), Латвии (ч. 1 ст. 135)1, Литвы (ч. 1 ст. 142), Франции (п. 3 ст. 223-11), Молдовы (п. «а» ч. 1 ст. 159).
Нарушение противопоказаний к производству аборта наказуемо в частности по уголовному законодательству Узбекистана (ст. 114), Молдовы (п. «с1»
ч. 1 ст. 159), Литвы (ст. 142), ФРГ (п. 2 ч. 1 § 218с).
Повторность совершения аборта в качестве квалифицирующего признака указывается в уголовных кодексах Молдовы (п. «а» ч. 2 ст. 159), Болгарии (п. 3 ст. 126), Латвии (ч. 3 ст. 135). Пункт 2 ст. 126 Уголовного кодекса Болгарии предусматривает также ответственность за проведение аборта двум или более женщинам. А Уголовный кодекс Франции устанавливает уголовную ответственность лиц, занимающихся такого рода деятельностью систематически (п. 3 ст. 223-11). Уголовный кодекс Швейцарии устанавливает наказание в виде каторжной тюрьмы на срок не менее 3 лет, если лицо занимается прерыванием беременности в виде промысла (п. 3 ст. 119).
Еще одним квалифицирующим признаком незаконного производства аборта, предусмотренным уголовным законодательством различных зарубежных стран, является прерывание беременности с нарушением сроков, при которых допустима такая операция по закону. Так, в частности указанное положение содержится в Уголовном кодексе Молдовы (п. «с» ч. 1 ст. 159), Эстонии (ч. 1 и 3 ст. 120), Франции (п. 1 ст. 223-11), ФРГ (ч. 1 п. 3 § 218с).
Уголовная ответственность за покушение на совершение операции по искусственному прерыванию беременности предусматривается уголовными кодексами Франции (ст. 223-11), ФРГ (п. 4 § 218), Японии (ст. 215) и др.
Уголовные кодексы некоторых стран предусматривают нормы, исключающие преступность и наказуемость проведения аборта при наличии определенных условий (обстоятельств). Указанные обстоятельства касаются главным образом случаев, когда прерывание беременности необходимо для предотвращения серьезной, иначе не предотвратимой опасности для жизни беременной женщины или для предотвращения тяжкого вреда для ее физического или психического состояния, или если существует серьезная опасность того, что ребенок может иметь психические или физические отклонении, или беременная во время зачатия ребенка являлась малолетней либо беременность наступила в результате изнасилования. Во всех этих случаях беременность прерывается врачом. Такие основания предусмотрены в уголовных кодексах Австрии (§ 97), Аргентины (ст. 86), Бельгии (ст. 348), Польши (ч. 2 ст. 157а), ФРГ (§ 218а), Швейцарии (ст. 120) и др. Во всех ука-
1 Часть 2 ст. 135 Уголовного кодекса Латвии, кроме того, предусматривает наказание за производство аборта в антисанитарных условиях. Аналогичная норма установлена и в п. «е» ч. 1 ст. 159 Уголовного кодекса Молдовы.
занных случаях проведения прерывания беременности ставится в известность компетентный орган здравоохранения.
Таким образом, подводя итог проведенного сравнительного анализа уголовных законодательств различных государств, устанавливающих уголовную ответственность за незаконное производство аборта, видно, насколько несовершенными и пробельными выглядят аналогичные нормы УК РФ. Это означает, что положения ст. 123 УК РФ нуждаются в существенной доработке с учетом современного состояния, структуры и динамики данной разновидности преступлений.
Е.К. Газданова
УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ СОГЛАСИЯ ЛИЦА В СФЕРЕ СЕКСУАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ
Ключевые слова: согласие лица, половая свобода, половая неприкосновенность, малолетний возраст, добровольность, осознанность.
The presented article deals with the personal consent in sphere of sexual relations. This consent can be used as: a) evidence eliminating the criminal act; b) rendering an influence upon the determination of a crime. The significance of criminal legality of personal consent exactly depends on: duality of the object and his sexual infringement; individual liberty and sexual inviolability of the person.
By infringement on individual sexual liberty, the voluntary will given by the person, who attained the certain age (16), entirely eliminates the criminal act and liability provided by art. 131 or 132 of Criminal Code of the Russian Federation.
By infringement on sexual inviolability, the voluntary will of the person who doesn’t attained 16 years, can’t eliminate the criminal responsibility. At the same time, the consent given by the exact person is a ground for specifying of criminal acts of guilty person provided by the article 134 of Criminal Code of the Russian Federation and its absence according to the regulations on coercive sexual infringements (art. 131 or art. 132 of Criminal Code of the Russian Federation).
Одной из форм проявления диспозитивности в уголовном праве выступает согласие лица на распоряжение своими правами и законными интересами. В различных сферах уголовно-правового регулирования такое согласие способно приобретать разнообразное значение.
$
Ассистент кафедры уголовного права Магаданского института (филиала) Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина; аспирант Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина. [fimida_omega@mail.ru]
В сфере сексуальных отношений согласие лица может, во-первых, выступать в качестве признака, исключающего преступность деяния, а во-вторых, оказывать влияние на квалификацию преступления. Такое неоднозначное уголовно-правовое значение согласия зависит от двойственности объекта сексуального посягательства: половой свободы и половой неприкосновенности личности1.
При посягательствах на половую свободу добровольное согласие лица исключает преступность деяний, ответственность за которые предусмотрена ст. 131 или 132 УК РФ.
Под половой свободой в науке уголовного права понимают способность лица, достигшего 16-летнего возраста, самостоятельно выбирать полового партнера или способ получения сексуального удовлетворения. Вместе с тем такие способы в настоящее время начали приобретать нетипичные, извращенные формы, связанные с унижением и оскорблением партнера, а также с применением физического воздействия на него (садизм, мазохизм, садомазохизм и др.). В связи с этим в специальной литературе стал обсуждаться вопрос о необходимости привлечения к уголовной ответственности по ст. 131 или 132 УК РФ лица, которое оказывает насильственное воздействие на своего сексуального партнера, даже при наличии согласия последнего. Существуют два противоположных ответа на этот вопрос.
Согласно устоявшейся в уголовно-правовой доктрине и правоприменительной деятельности точки зрения, деяния, описанные в диспозициях ч. 1 ст. 131 и ч. 1 ст. 132 УК РФ, совершаются против (помимо) воли потерпевшего (потерпевшей). Поэтому, если лицо в приступе мазохизма попросило своего сексуального партнера причинить ему боль, то об изнасиловании или иных действиях сексуального характера речи не идет2.
Однако некоторые авторы, обратив внимание на отсутствие в диспози-цияхч. 1 ст. 131ич. 1 ст. 132 УК РФ указания на то, что описанные в них деяния совершаются против (помимо) воли потерпевшего (потерпевшей), пришли к выводу, что законодатель хоть и признал свободу лица, достигшего определенного возраста, на удовлетворение своих сексуальных потребностей любым способом, но вместе с тем «ограничил» применение насилия при половом контакте, оценив такие деяния, как изнасилование или насильственные действия сексуального характера 3.
1 См.: Сумачев А.В. Согласие лица на причинение вреда в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния. Тюмень, 2005. С. 19.
2 См.: Энциклопедия уголовного права. Т. 7. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. СПб., 2007. С, 613.
! См.: Сидоренко Э.Л., Карабут М.А. Частные начала в уголовном праве. СПб., С. 212.
