Особенности уголовно-правового статуса лица, занимающего высшее положение в преступной иерархии Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.2

© А.Н. Мондохонов

ОСОБЕННОСТИ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО СТАТУСА ЛИЦА, ЗАНИМАЮЩЕГО ВЫСШЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ В ПРЕСТУПНОЙ ИЕРАРХИИ

В статье автор рассматривает уголовно-правовой статус одного из специальных субъектов преступления в соответствии с изменениями уголовного законодательства.

Ключевые слова: специальный субъект преступления, лидер, преступная организация, «вор в законе».

© A.N. Mondohonov

PECULIARITIES OF CRIMINAL AND LEGAL STATUS OF A PERSON, OCCUPYING THE HIGHEST POSITION IN THE CRIMINAL HIERARCHY

The author considers the criminal and legal status of one of the special subjects of crime in accordance with changes in the criminal law.

Keywords: special subject of crime, leader, criminal organization, «thief in law».

Федеральным законом от 3 ноября 2009 года № 245-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 100 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» в уголовное законодательство, а именно в ст. 210 УК РФ, впервые введено в качестве специального субъекта понятие «лицо, занимающее высшее положение в преступной иерархии». Отсутствие легального определения и признаков введенного в уголовный закон специального субъекта ст. 210 УК РФ и оценочная природа этого понятия требуют выработки единообразного понимания рассматриваемого понятия. Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 24 постановления от 10 июня 2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)» (далее - постановление) рекомендует судам устанавливать занимаемое этим лицом положение в преступной иерархии, выяснить, в чем конкретно выразились действия такого лица по созданию или по руководству преступным сообществом (преступной организацией); по координации преступных действий, созданию устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами; по разделу сфер преступного влияния и преступных доходов, а также другие преступные действия, свидетельствующие о его авторитете и лидерстве в преступном сообществе. О лидерстве такого лица в преступной иерархии могут свидетельствовать и связи с экстремистскими и (или) террористическими организациями или наличие коррупционных связей и т.п. [1]. Соответственно пленум предлагает признавать в качестве основания привлечения к уголовной ответственности по части 4 ст. 210

УК РФ не сам статус лица, занимающего высшее положение в преступной иерархии как таковой, а преступные действия конкретного лица, свидетельствующие о его авторитете и лидерстве. В научной литературе высказываются различные точки зрения на вопрос, кого следует признавать «лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии». К слову, под «преступной иерархией» в специальной литературе понимается система, определяющая структуру подчинения и взаимоотношений лиц, придерживающихся принятых в криминальной среде правил и традиций. Существующий негласный «табель о рангах» (стратификация) закрепляет положение в иерархии того или иного члена криминального сообщества [2, с. 60]. С.Д. Белоцерковский считает, что специальными субъектами ч. 4 ст. 210 УК РФ являются «воры в законе» - лидеры организованной преступной среды, активные криминальные деятели, доказавшие свою верность преступным идеям, связям, соучастникам и выполняющие широкие организаторские функции в преступной среде [3, с. 29]. А. Рагулин и В. Фефелов полагают, что лица, являющиеся «ворами в законе», не во всех случаях занимают высшее положение в преступной иерархии, поскольку это определяется особенностями преступной деятельности конкретного лица, имеющего статус «вора в законе» [4, с. 69]. И. Никитенко и Т. Якушева рассматривают два критерия, которые характеризуют специальный субъект преступления, предусмот ренного ч. 4 ст. 210 УК РФ: высшее положение лица в конкретном преступном сообществе (преступной организации) и обладание высоким положением в преступной иерархии в целом и главенствование на определенной территории -районе, городе, регионе и т.п. [5, с. 61-62].

На наш взгляд, при рассмотрении вопроса о специальном субъекте преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 210 УК РФ, следует учитывать некоторые моменты: во-первых, пленум Верховного Суда Российской Федерации, отказавшись легализовать «преступную иерархию», акцентировал внимание правоприменителя не на статусах «вора в законе», «авторитета» и т.п., а на совокупности признаков, характеризующих реальное лидерство и авторитет организатора или руководителя в преступном мире. Более того, из смысла п. 24 постановления следует, что для квалификации по части 4 ст. 210 УК РФ достаточно, чтобы лицо обладало авторитетом или лидерством в каком-либо одном преступном сообществе, другими словами, занимало высшее положение в преступной иерархии конкретного преступного сообщества. Поэтому представляется, что для признания лица специальным субъектом ч. 4 ст. 210 УК РФ не обязательно, чтобы оно одновременно обладало высоким положением в преступной иерархии в целом и главенствовало на определенной территории. Тем не менее в практической деятельности правоохранительные органы не смогут игнорировать наличие в криминальном мире «преступной иерархии», поэтому будут вынуждены в своей работе использовать криминологические познания в указанной сфере. Второй момент связан с пониманием практического статуса «вора в законе», который в силу авторитета звания и налагаемых обязанностей со стороны «преступного мира» решает вопросы координации преступных действий, создает связи между различными организованными группами, разрабатывает планы и организует условия для совершения преступлений такими группами или разделяет сферы преступного влияния и преступных доходов между ними. В частности, после «коронации» на вора возлагаются специальные функции по распространению «воровской идеологии», разбору конфликтов, осуществлению «третейского суда», проведению «воровских сходок» и т.п. [6, с. 68-69]. Учитывая это, считаем, что лица, являющиеся «ворами в законе», во всех случаях занимают высшее положение в преступной иерархии, вопрос лишь в доказывании координационной преступной деятельности конкретного «вора в законе», выраженной в формах, предусмотренных ч. 1 ст. 210 УК РФ. В-третьих, кроме «воров в законе» другим типом «лиц, занимающих высшее положение в преступной иерархии», в криминологии признаются лидеры организованных преступных объединений, не относящиеся к «ворам в законе», однако обла-

дающие авторитетом и реальной властью в преступной среде. Для лидера преступного сообщества характерна публичность его власти не только для членов собственного преступного объединения, но и для других преступных группировок или сообществ (организаций), а также для правоохранительных органов [7, с. 113]. Поэтому полагаем, что законодатель обоснованно не стал сужать рамки специального субъекта только лицами одного «воровского» типа, оставив за пределами применения ч. 4 ст. 210 УК РФ иных криминальных лидеров, также осуществляющих координационную преступную деятельность. И наконец, еще один момент касается соотношения значимости лидеров различных организованных преступных формирований. Так, И. Никитенко и Т. Якушева совершенно справедливо отмечают, что иерархия в структуре преступного сообщества понимается как психологическая структура объединения, в соответствии с которой его члены осознают конкретное лицо как лидера. Таким лидером, как правило, органами следствия и судом признается только организатор (руководитель) всего преступного сообщества, а не его структурных подразделений [8, с. 61].

Однако относительность значимости и положения лидеров различных организованных групп и сообществ будет постоянной, так как всегда кто-нибудь занимает положение выше другого, а конкретное преступное сообщество может выступать в качестве структурного подразделения другого - более масштабного преступного сообщества. По-нашему мнению, эта проблема больше носит теоретический характер, так как на практике расследование осуществляется, как правило, в отношении организаторов и участников одного конкретного преступного сообщества, что связано с большим объемом работы, необходимостью расследования конкретных эпизодов преступной деятельности сообщества и рациональным использованием процессуальных сроков. С учетом этого полагаем, что правоприменителю следует исходить из признака относительной «самостоятельности» преступного сообщества, когда в целом его (ее) преступная деятельность не зависит от других организованных преступных формирований. Соответственно, нельзя исключить возможность признания лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии - лидера преступного сообщества, например, регионального масштаба, которое можно рассматривать в качестве структурного подразделения другого межрегионального преступного сообщества.

Таким образом, основной проблемой применения рассматриваемой новеллы уголовного закона является ее криминологическая составляющая, которая не имеет однозначного толкования и требует формирования судебной практики.

Литература

1. Российская газета. - 2010. - 17 июня.

2. Г одунов И.В. Организованная преступность от расцвета до заката. - М., 2008.

3. Белоцерковский С.Д. Система правового регулирования борьбы с организованной преступностью и научные основы ее оптимизации. - М., 2011.

4. Рагулин А., Фефелов В. О понятии лица, занимающего высшее положение в преступной иерархии // Уголовное право. - 2010. - № 5.

5. Никитенко И., Якушева Т. Организация преступного сообщества: проблемы квалификации // Уголовное право. - 2010. - № 5.

6. Годунов И.В. Организованная преступность от расцвета до заката. - М., 2008.

7. Топильская Е. Организованная преступность - государство со знаком минус // Уголовное право. - 2008. - № 5.

8. Никитенко И., Якушева Т. Указ. соч.

Мондохонов Андрей Николаевич, кандидат юридических наук, начальник управления по надзору за уголовно-процессуальной и оперативно-разыскной деятельностью прокуратуры Забайкальского края

Mondohonov Andrey Nikolaevich, Candidate of Legal Science, Head of Criminal Procedure and Operational-Search Activity Supervision Board at Zabaikalsky Krai Attorney Office.

УДК 159.934.01 © В.М. Мельников

АГРЕССИВНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКИ

В статье представлены общенаучные и методологические подходы к исследованию агрессивности в поведении личности. Ставится вопрос о необходимости формирования целостного подхода к изучению актуальных проблем агрессивности в социальных группах риска.

Ключевые слова: личность, агрессивность, агрессия, девиантное поведение, социум, группа риска, преступность.

V.M. Melnikov

AGGRESSIVENESS IN THE CONTEXT OF PSYCHOLOGICAL SCIENCE

The article presents general scientific and methodological approaches to the study of aggressiveness in the behavior of the individual. A need for holistic approach to the study of important problems of aggressiveness in social risk groups is discussed. Keywords: personality, aggressiveness, aggression, deviant behavior, society, risk group, crime.

Современная наука исследует анормальное, отклоняющееся, ненормальное и девиантное поведение человека. Существенным параметром такого поведения выступает проявление агрессивности.

В отечественной и зарубежной науке накоплено достаточно сведений, связанных с историческими традициями понимания агрессивности как адаптивного, но опасного для личности и общества свойства (А. Налчаджян, 2007; А.А. Реан, 1996; Л. Берковиц, 2001; Д. Доллард, 1937; Р. Бэрон, Д. Ричардсон, 1997; К. Лоренц, 1994; К.Ясперс, 1997; и др.).

Масштабы изучения сложных социальных отношений в обществе, связанных с человеческой агрессией и насилием в контексте психологической науки определили разные теоретические представления (психоаналитический подход, этологический подход, гипотеза «фрустрация-агрессия», социальное научение и др.).

У истоков исследования агрессивного поведения людей находится французский социолог Эмиль Дюркгейм, который ввел фундаментальное понятие «аномии», включающей состояние разрушенности. Позже теорию социальной аномии развивали американский социолог Роберт Мертон и фрейдомарксист Эрих Фромм. Выдающийся австрийский ученый, один из основоположников этологии и лауреат Нобелевской премии Конрад Цахариас Лоренц связывает свое определение агрессивности с инстинктом борьбы, направленным против собратьев по виду, т.е. видит в нем значащий факт, который способен принимать особый облик формы (поведения) и движения (поступка), доступный чувственному восприятию индивидом окружающего мира. Итальянский судебный психиатр и антрополог, родоначальник антропологического направления в криминологии и уголовном праве Чезаре Ломброзо утверждал, что в обществе преступ-