CC BY
84
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2011. № 1
Н.И. Андреев,
доцент кафедры немецкого языка Московского государственного
института международных отношений (университет) при Министерстве
иностранных дел РФ; e-mail: AndreevNI@yandex.ru
ОСОБЕННОСТИ ТЕРМИНОЛОГИИ НЕМЕЦКОГО
ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
В АСПЕКТЕ ПЕРЕВОДА НА РУССКИЙ ЯЗЫК
В статье рассматриваются концептуальные и нарративные особенности немецкого военно-политического дискурса, релевантные при решении проблем перевода.
Предпереводческий и переводческий анализ военно-политического языка предложен с учётом синхронического и диахронического среза лексики, особое внимание при этом уделяется изучению экстралингвистического фона немецкого дискурса, который представлен различными концептами.
Ключевые слова: Немецкий военно-политический дискурс, когнитивно-дискурсивный анализ, нарратив, концептосфера и концепты, политическая метафора.
Nicolai I. Andreyev,
Associate Professor at the German Language Department, Moscow State Institute of International Relations (University) of the MFA of Russia;e-mail: AndreevNI@yandex.ru
Distinctive Features of the Terminology of the German Military-Political Discourse in Terms of Translation into Russian
The article deals with conceptual and narrative distinctive features of the German military-political discourse which are relevant to solving translation problems. The author argues that both pre-translation and translation analyses of amilitary-political vocabulary should be carried out with due consideration to its synchronic and diachronic aspects and with special attention paid to the study of the extralinguistic background of the German discourse consisting of various concepts.
Key words: German military-political discourse, cognitive-discursive analysis, narrative, concept-sphere and concepts, political metaphor.
Для решения теоретических и практических проблем перевода в определённой сфере требуются знания специфики соответствующего дискурса. В настоящей статье рассматриваются некоторые современные концептуальные и нарративные особенности немецкого военно-политического дискурса, релевантные в данном аспекте.
Военно-политический дискурс (ВПД) широко представлен в современном немецком языке, что объясняется значительной политизацией общества и авангардной ролью политических партий, прежде всего парламентских. Это триумвират правящей коалиции: Христианско-демократический союз (Christlich Demokratische Union), Христианско-социальный союз (Christlich Soziale Union), Свобод-
ная демократическая партия (Freie Demokratische Partei) и оппозиция: Социал-демократическая партия Германии (Sozialdemokratische Partei Deutschlands), Союз-90/«Зелёные» (Bündnis'90/die Grünen) и Левая партия (Linke Partei). Именно парламент — бундестаг, называемый и в военно-политических документах «сувереном немецкого народа» (Souverän des Deutschen Volkes, der Bundestag) [Flume, 2006, S. 18], принимает законы (Gesetze), в том числе по вопросам военной политики, тексты которых участвуют в лингвистическом формировании ВПД. Бундестаг, парламентские партии, правительство, армия (die Bundeswehr), военно-научные институты и средства массовой информации выступают в роли основных адресантов — творцов военно-политических текстов.
Немецкий официальный ВПД вбирает в себя соответствующие положения текстов документов международных организаций, в частности, Устава ООН (die Charta der Vereinten Nationen), Договора о НАТО (der NATO-Vertrag), Стратегии европейской безопасности (die Europäische Sicherheitsstrategie) и др.
К периферии ВПД относится аппаратная коммуникация, в рамках которой создаются тексты, предназначенные для сотрудников государственного и собственно военного аппарата, в том числе секретные, недоступные для широкой общественности. Это разного рода директивы (Richtlinien), приказы (Befehle), распоряжения (Anordnungen), инструкции (Anweisungen) и др., издаваемые Министерством обороны ФРГ (Verteidigungsministerium der Bundesrepublik), Главным штабом бундесвера (Führungsstab der Bundeswehr) и другими органами военного управления. Однако эти тексты могут существовать не только в ВПД, но и в русле исключительно военного дискурса.
Концептуализация в немецком ВПД интерпретируется как «сквозной» процесс структурации военно-политических знаний из минимальных концептуальных единиц — концептов, объединённых в концептосферы [Маслова, 2008, с. 93].
Упомянутые выше тексты составляют внутри дискурса большую концептосферу «Политика безопасности», которая рассматривается как часть внешней политики и включает в себя оборонную политику. Sicherheitspolitik ist Teil der Außenpolitik und beinhaltet Verteidigungspolitik [1000 Stichworte zur Bundeswehr, 1997, S. 182].
Ещё одну часть ВПД составляют тексты, созданные «рядовыми гражданами» (einfache Bürger), которые, не будучи профессиональными политиками, военными или журналистами, эпизодически участвуют в военно-политической коммуникации. Интенсивность этой, условно говоря, неофициальной части ВПД особенно усиливается в немецком политическом языке в периоды обострения проблем бундесвера в ходе военных операций за пределами Герма-118
нии (бывшая Югославия, особенно Косово, Афганистан и др.). Это, в частности, разного рода письма читателей в газеты и журналы, для которых создаются специальные рубрики: «Письма» "Briefe" в журнале «Дер Шпигель» "Der Spiegel", «Письма читателей» "Leserbriefe" в выходящих массовым тиражом газетах «Франк-фуртер Альгемайне Цайтунг» (Frankfurter Allgemeine Zeitung) и «Зюддойче Цайтунг» (Süddeutsche Zeitung).
Анализ ВПД не мыслим без диа- и синхроничного исследования когнитивно-дискурсивного экстралингвистического фона. Поражение гитлеровской Германии во Второй мировой сделало войну как таковую в ментальном мире немцев крайне непопулярной, что отчётливо проявилось в военно-политическом языке. Многие послевоенные годы самым распространённым в Германии был лозунг: «Война?! Никогда больше!» (Nie wieder Krieg!). Действующий и ныне Основной Закон (конституция) (Grundgesetz) 1949 г. содержит положение, прочно укоренившееся в немецком языковом сознании: «Федерация формирует вооружённые силы для обороны» (Der Bund stellt Streitkräfte zur Verteidigung auf) (ст. 87а). Согласно тексту конституции, использование бундесвера на чужой территории исключается. Статья 26 утверждает: «Действия, способные нарушить мирное сосуществование народов... и нацеленные на подготовку к ведению агрессивной войны, являются антиконституционными. Они подлежат уголовному наказанию» («Handlungen, die geeignet sind und in der Absicht vorgenommen werden, das friedliche Zusammenleben zu stören, insbesondere die Führung eines Angriffskrieges vorzubereiten, sind verfassungswidrig. Sie sind unter Strafe zu stellen») [Grundgesetz für die Bundesrepublik Deutschland, 2003, S. 53].
Членство страны в НАТО (с 1955 г.) и Европейском союзе с соответствующими обязанностями в области обороны и безопасности, объединение Германии (1990 г.) и вывод Группы российских войск (1994 г.) (der Abzug der Russischen Truppen) из ФРГ в Россию внесли существенные изменения в немецкий военно-политический дискурс. Концептосфера «участие бундесвера в зарубежных военных операциях» (Auslandseinsatz der Bundeswehr) стала очень актуальной в ВПД, в начале 1990-х гг. с непременным наличием на её периферии концептов «мандат ООН» или «мандат ОБСЕ». Затем появились новые концепты: «Германия — мощное государство и активный член не только ООН и ОБСЕ, но и НАТО и ЕС» и «более весомый германский военный вклад в совместную безопасность». Отсутствие консенсуса по этой проблеме в парламенте привело к вмешательству Федерального конституционного суда (das Bundes-verfasungsgericht), который в 1994 г. вынес решение, выраженное в утверждении, что использование бундесвера за пределами территории НАТО не противоречит Основному Закону.
В этих условиях интенсивность проявлений ВПД в обществе резко возросла, всё больше увлекая в своё русло не только политиков и профессиональных военных, но и встревоженных обычных граждан, испытавших своего рода когнитивный диссонанс. Поскольку надёжный законодательный фундамент для действий немецкой армии на чужих территориях был утрачен, в рамках политической коммуникации в Германии усилились явления турбулентности. В 1999 г. ФРГ уже без всякого мандата ООН приняла участие в крайне спорной с точки зрения международного права военной акции НАТО фактически в поддержку косовско-албанских сепаратистов, против сербов и суверенной Югославии. Визит в самый канун натовских бомбардировок Белграда и других сербских городов, нанесённый главе Югославии С. Милошевичу, демонстративно облачёнными в военную форму американским и немецким генералами У. Кларком и К. Науманном, представляет собой пример невербального овнешнения военно-политического концепта устрашения (демонстрация угрозы с помощью военной формы одежды).
Развитие главной концептосферы «политика в области обороны и безопасности» Verteidigungs — und Sicherheitspolitik в русле немецкого ВПД можно проследить по вышедшей в 2006 г. «Белой книге бундесвера» (полное название «Белая книга по вопросам политики безопасности Германии и будущего бундесвера» (Weißbuch 2006zur Sicherheitspolitik Deutschlands und zur Zukunft der Bundeswehr). Данная книга заменила аналогичные издания более раннего времени, когда бундесвер не участвовал в миротворческих миссиях за пределами страны, а международный терроризм не был главной угрозой безопасности в мире. Адресантом Белой книги выступает германское государство, в предисловии помещены обращения канцлера А. Меркель и бывшего министра обороны Ф.Й. Юнга к читателям.
В Белой книге 2006 г. впервые сформулированы две большие концептосферы: «национальные интересы ФРГ» (nationale Interessen Deutschlands) и задачи бундесвера после немецкого объединения (Aufgaben der Bundeswehr nach der deutschen Vereinigung) [http://merln. ndu.edu/whitepapers/Germany_Weissbuch_2006].
Основная единица концептосферы в русле ВПД языковой личности — военно-политический концепт, понимаемый как концепт вообще, как «совокупность смыслов, схваченных словом» [Чуди-нов, 2007, с. 43], имеет слоистое строение и в виде цепной реакции «распадается» на множество взаимосвязанных и взаимопроникающих понятий.
В рамках первой концептосферы названы концепты «защита прав и свобод, демократии, безопасности и благополучия граждан» (Recht und Freiheit, Demokratie, Sicherheit und Wohlfahrt für die Bürgern
rinnen und Bürger unseres Landes zu bewahren und sie vor Gefährdungen zu schützen), «обеспечение суверенитета и территориальной целостности страны» (die Souveränität und die Unversehrtheit des deutschen Staatsgebietes zu sichern), «предотвращение региональных кризисов и конфликтов» (regionalen Krisen und Konflikten, die Deutschlands Sicherheit beeinträchtigen können, wenn möglich vorzubeugen und zur Krisenbewältigung beizutragen), «противодействие глобальным вызовам, прежде всего международному терроризму и распространению оружия массового уничтожения» (globalen Herausforderungen, vor allem der Bedrohung durch den internationalen Terrorismus und der Weiterverbreitung von Massenvernichtungswaffen, zu begegnen), «соблюдение прав человека и международного права» (zur Achtung der Menschenrechte und Stärkung der internationalen Ordnung auf der Grundlage des Völkerrechts beizutragen), «свободная и беспрепятственная мировая торговля как основа немецкого благосостояния и преодоление пропасти между богатыми и бедными (den freien und ungehinderten Welthandel als Grundlage unseres Wohlstands zu fördern und dabei die Kluft zwischen armen und reichen Weltregionen überwinden zu helfen) [Демьянков Internet: http:// www. infolex. ru, c. 23].
Задачи политики в этой области представлены концептом «меры по обеспечению безопасности ФРГ», включающие «превентивное, эффективное и согласованное взаимодействие как в национальных так и в международных масштабах,.. предотвращение рисков и угроз в самом зародыше».
Deshalb bedarf es für eine wirksame Sicherheitsvorsorge eines präventiven, effektiven und kohärenten Zusammenwirkens im nationalen wie internationalen Rahmen, einschließlich einer wirksamen Ursachenbekämpfung. Dies erfordert, Risiken und Bedrohungen für unsere Sicherheit vorzubeugen und ihnen rechtzeitig dort zu begegnen, wo sie entstehen [http://merln.ndu. edu/whitepapers/Germany_Weissbuch_2006 — S. 19].
«Белая книга» даёт хвалебные эпитеты немецкой политике по обеспечению безопасности — «успешная», «образцовая», «базирующаяся на европейском единстве и трансатлантическом партнёрстве» ("Deutsche Sicherheitspolitik ist erfolgreich, vorbildlich... auf der europäischen Einigung und der transatlantischen Partnerschaft") [http:// merln.ndu.edu/whitepapers/Germany_Weissbuch_2006 — 16].
Центральными концептами документа являются «сохранение в Германии всеобщей воинской обязанности» (Aufrechterhaltung der allgemeinen Wehrpflicht), а также «НАТО и ЕС в обеспечении безопасности ФРГ» (wichtige Rolle der NATO und der EU für die deutsche Sicherheit). О роли НАТО в Белой книге говорится, что альянс «и в будущем останется основным компонентом германской политики в области обороны и безопасности».
Германия как член НАТО и в будущем делает ставку на устрашение с помощью ядерного оружия (концепт Abschreckung mit Hilfe von Nuklearwaffen), без которого, как говорится в Белой книге, в обозримом будущем невозможно обойтись. Одновременно правительство Германии выступает в долгосрочном плане за полный отказ от оружия массового поражения (Verzicht auf Massenvernichtungswaffen). В последнее время в ФРГ говорят о выводе из страны пока что размещённых там до 20 единиц ядерного оружия США (Abzug der US-Atomwaffen).
Следующий актуальный концепт «применение бундесвера внутри страны для предотвращения террористической атаки» (Inneneinsatz der BW für die Vorbeugung eines Terroranschlags) возможен, однако, лишь в тех случаях, когда полиция и другие органы охраны правопорядка исчерпают все свои средства для достижения этой цели. Теракт в документе определяется как «тяжёлый несчастный случай» (Schwerer Unglücksfall). А уже действующие законы позволяют использовать немецкую армию внутри страны для предотвращения или устранения последствий «несчастных случаев». Предполагается, что речь идёт о случаях захвата злоумышленниками самолёта или корабля для совершения теракта.
В Белой книге бундесвер в будущем определяется не как «оборонительная», а как «действующая» армия.
Die Bundeswehr ist durch den größten Wandel ihrer Geschichte gegangen. Sie ist immer mehr zu einer Armee im Einsatz geworden. Heute leistet die Bundeswehr im Interesse unseres Landes auf dem Balkan, in Afghanistan, im Libanon, in Afrika und im Kaukasus ihren Dienst.
Die Bundeswehr ist Instrument einer umfassend angelegten, vorausschauenden Sicherheits- und Verteidigungspolitik. Sie hat den Auftrag
— die außenpolitische Handlungsfähigkeit zu sichern,
— einen Beitrag zur Stabilität im europäischen und globalen Rahmen zu leisten,
die nationale Sicherheit und Verteidigung zu gewährleisten,
— zur Verteidigung der Verbündeten beizutragen,
— die multinationale Zusammenarbeit und Integration zu fördern (9—11).
В военно-политическом дискурсе, в первую очередь в медийном, наблюдается высокая частотность метафор. Это объясняется превращением метафоры в одно из наиболее сильных средств представления военно-политических концепций и воздействия на сознание общества. Метафорическое мышление рассматривается и в этой области как не менее значимое, чем мышление рациональное. При этом метафора выполняет когнитивную, коммуникативную, прагматическую и другие функции.
Показательна в этом плане военно-политическая метафора, принадлежащая бывшему министру обороны Германии от СДПГ Петеру
Штруку (Peter Struck, SPD): «Германия обороняет свою безопасность и в горах Гиндукуша», т.е. в далёком Афганистане (Deutschland verteidigt seine Sicherheit auch am Hindukusch). Участие бундесвера в действиях международных сил ООН и НАТО в Афганистане представляет собой для немцев особую сферу-магнит.
В процессе развития военно-политической ситуации в ФРГ образуются военно-политические нарративы, которые складываются в языковой картине из фреймов (своего рода сюжетов, сценариев, комплексных образов и т.д.), которые, с одной стороны, структурируют исходную концептуальную схему (сферу-источник), а в метафорических смыслах служат для ментальной категоризации сферы-магнита.
Фрейм отличает наличие определённой структуры, представленной, в частности, слотами — конкретными знаниями об атрибутах фрейма, аспектами его конкретизации. Например, фрейм сферы-источника «вызовы и угрозы для безопасности» (sicherheitspolitische Herausforderungen und Bedrohungen) включает такие слоты, как «терроризм» Terrorismus, «расползание оружия массового уничтожения» (Proliferation von Massenvernichtungswaffen), «экологические катастрофы» (Umweltkatastrophen) и др. Ранее к этому же фрейму относился и слот «угроза с Востока» (Ostbedrohung), который стал менее актуальным.
Фрейм сферы-магнита «операции бундесвера на Гиндукуше» (Bundeswehr-Einsatz am Hindukusch) представлены слотами «одобрение со стороны бундестага», (Segen des Bundestages), «кундузская афёра» (Kundus-Affäre), «вывод войск» (Truppenabzug) и многими другими.
Значительный интерес в нарративах представляет антропоцентрическая парадигма, которую можно проиллюстрировать формулой «язык в человеке» и «человек в языке». Ключевой антропоцентрической единицей в ВПД является министр обороны (der Verteidigungsminister) — своего рода сфера-мишень, особенно в средствах массовой информации. За последнее десятилетие эту должность занимали Рудольф Шарпинг (СДПГ) (Rudolf Scharping (SPD)), Петер Штрук (СДПГ) (Peter Struck (SPD)), Франц Йозеф Юнг (ХДС) (Franz Joseph Jung (CDU)) и Карл-Теодор цу Гуттенберг (Karl-Theodor zu Guttenberg (CSU)); все трое оставили пост не по своей воле, а под огнём общественной критики. Значительные проблемы возникли по этой части и у Гуттенберга. Основной причиной тому явились отрицательные характеристики их персональной формулы «язык в человеке и человек в языке». В медийном дискурсе их обвиняли в недостаточной компетентности и дезинформации общественности.
Нарратив «Закат карьеры Рудольфа Шарпинга» собрал множество негативных концептов, которые характеризуют данную личность как неискреннего и поверхностного политика-приспособленца.
В средствах массовой информации главный из этих концептов — «лжец» (Lügner) (12). Исходя из формулы «язык в человеке» проанализируем отдельные высказывания Шарпинга. Применительно к ситуации в Косово в 1999 г. резкие оценки Шарпинга имеют целью очернение противника: «гуманитарная катастрофа» (humanitäre Katastrophe) и «бесчисленные убитые» (zahllose Getötete) якобы по вине режима Милошевича. На самом деле, по данным американских наблюдателей, в Косово к марту 1999 г. (т.е. вплоть до вторжения НАТО) насчитали 39 убитых, и все погибли в ходе боевых действий между подразделениями югославской армии и боевиками албанских сепаратистов — косоваров. Те же американские источники тогда сообщали, что никакой гуманитарной катастрофы в Косово не было. Эту информацию из США Шарпинг имел, но скрыл от общественности (12). По утверждениям Шарпинга, сербы устроили на стадионе в Приштине «настоящий концлагерь для тысяч албанцев» (ein richtiges KZ für Tausende Albaner). Опросы проживающих рядом людей показали, что стадион всё время был пуст.
Высказывания Шарпинга по этой же теме содержат антисербскую агрессию: «фашистские методы» (faschistische Methoden), «расстрелы учителей на глазах у детей» (Erschießungen der Lehrer vor den Augen der Kinder) и т.п. Впоследствии выяснилось, что подобные утверждения не соответствовали действительности: речь шла об уничтожении боевиков радикальной мусульманской организации ОАК.
Ещё один характерный пример использования языка человеком — Шарпинг любил повторять фразу: «Я пойду к моим солдатам и буду спокойно делать свою работу» (Ich werde zu meinen Soldaten gehen und ruhig meine Arbeit tun) [NEWSru.com :: В мире. 18 июля 2002 г.] На самом деле происходило нечто иное. Когда немецких солдат отправляли в «горячую точку» (в бывшую Югославию), Шарпинг вместо того чтобы руководить процессом отправки и проводов, служебным самолётом полетел к своей возлюбленной на курорт Майорка (популярный журнал «Шпигель» опубликовал фото) (Die Soldaten fuhren zu einem riskanten Einsatz und hätten nichts nötiger gehabt, als moralische Rückendeckung von oben. Anstatt zu führen, flog Scharping nach Mallorca und ließ sich verliebt im Pool ablichten) [http://aerial-vortex.livejournal.com/86304.html].
В последние годы нарратив «операции бундесвера на Балканах» (Bundeswehreinsatz auf dem Balkan) пошёл на убыль в немецком ВПД. Всё более высокочастотными становятся концепты «Афганистан» (Afghanistan), «Гиндукуш» (Hindukusch), и концептосфера «Операции бундесвера на Гиндукуше» (Bundeswehreinsatz am Hindukusch) предстала в виде актуальной военно-политической сферы-магнита.
Когнитивно-дискурсивный подход к решению задач перевода позволяет глубже проникнуть в концепты ментальных полей военно-политической концептосферы и способствует поиску наиболее оптимального варианта [Миронова, 2008]. Названные концепты в русском и немецком языках, как правило, совпадают. Вместе с тем каждый язык представляет собой оригинальную категоризацию и оценку военно-политической реальности. Адекватный узуальный инвариант перевода достигается лишь при условии знания переводчиком терминологии конкретных военно-политических реалий в обоих языках и способности учитывать и творчески использовать концептуальные и нарративные особенности данного дискурса.
Список литературы
Маслова В.А. Современные направления в лингвистике. М.: Академия, 2008.
Миронова Н.Н. Методы исследования политического дискурса (тезисы).
Иностранные языки // Герценовские чтения. СПб., 2008. Чудинов А.П. Политическая лингвистика. М., 2007. Quellen
1000 Stichworte zur Bundeswehr. Hamburg; Berlin; Bonn: Mittler-Verlag, 1997. Flume W. Taschenbuch Deutsche Bundeswehr. Sankt Augustin, 2006. Grundgesetz für die Bundesrepublik Deutschland. Bundeszentrale für politische
Bildung. Bundeszentrale für politische Bildung. Bonn, Berlin, 2003. Weißbuch zur Sicherheit der Bundesrepublik Deutschland und zur Lage und Zukunft der Bundeswehr. Bundesministerium der Verteidigung. Bonn, 1994.
Internet
Демьянков http:// www. infolex. ru
http://merln.ndu.edu/whitepapers/Germany_Weissbuch_2006 http://www.dw-world.de/dw/article/0,,4939965,00.html 27.11.2009 NEWSru.com: В мире.18 июля 2002 г http://aerial-vortex.livejournal.com/86304.html
