CC BY
137
ОСОБЕННОСТИ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ РЕКОНСТРУКЦИИ ИДЕИ ЛИЧНОСТИ В ЗАРУБЕЖНОЙ ПСИХОЛОГИИ*
А.В. ИВАЩЕНКО
Кафедра педагогики и психологии Российский университет дружбы народов Ул. Миклухо-Маклая, 6, 117198 Москва, Россия
В статье анализируются теории личности, которые получили распространение за четыре последних десятилетия, рассматриваются перспективы некоторых подходов к изучению личности в зарубежной психологии в этот период.
Анализ психологической литературы показывает, что, несмотря на популярность гуманистической психологии в 60-е и 70-е гг. XX столетия, она не смогла оформиться в самостоятельную психологическую школу и оказать существенное воздействие на основные направления развития психологической мысли. В 1985 г., т. е. спустя 25 лет, наблюдатели отмечали отсутствие эволюции этого направления [Шульц Д.П., Шульц С.Э., 1998]. По мнению ученых, основная причина, свидетельствующая о том, что гуманистическая психология не смогла войти в основной корпус психологических наук, заключается в том, что большинство представителей этого направления занимались частной практикой, а не преподавали в университетах. Они уделяли сравнительно мало внимания научным исследованиям, научным публикациям и воспитанию новых поколений молодых профессионалов. Другая причина, по мнению ученых, связана с тем, что гуманистическая психология достигла пика своей популярности, когда ее основные противники - фрейдовский психоанализ и скинне-ровский бихевиоризм - были существенно ослаблены расколом в собственных рядах. По существу, гуманистическая психология боролась с противником, который не мог оказать ей достойного сопротивления.
Вплоть до конца 70-х гг. проблема изучения личности нашла свое отражение лишь в развитии методов практической психологии в рамках рационально-эмоциональной терапии (РЭТ), направленной на коррекцию иррациональных установок пациентов (Эллис А., 1962, 1973, 1975, 1977), и когнитивной психотерапии А. Бека, направленной на коррекцию нереали-
* В статье использованы материалы Ж.П. Семинега.
стических когниций, связанных с ошибками в когнитивных выводах [Карва-сарский, 2000; Эллис, 1994; Годфруа, 1996 и др.]. Шла разработка основных принципов психотерапевтического метода (рационально-эмоциональной терапии) А. Эллиса, который отличается от психоанализа прежде всего ориентацией не на использование конфликтного опыта пациентов, а на коррекцию их иррациональных установок, а также гораздо более активной и директивной позицией психотерапевта [Эллис, 1994].
Подвергнув острой критике устоявшийся взгляд на человеческое поведение как функцию внутренних стабильных факторов, не меняющихся от ситуации к ситуации, В. Мишель [Mischel, 1968] подчеркнул, что изменение внутренних или внешних условий модифицирует человеческое поведение. Это вернуло его к идее интеракционизма и разработке теории, включающей взаимодействие индивидуальных и ситуативных факторов с опорой на лич-ностно-ориентированные переменные когнитивного плана, такие как характеристики компетентности (включающие интеллект, развитие Я, социальные и личностные достижения и навыки, социальную и когнитивную зрелость), кодирующие стратегии (связанные с тем, как люди репрезентируют и символически кодируют информацию), субъективные ценности (связанные с нашими предпочтениями и избирательностью, симпатиями и антипатиями) и система саморегуляции и планирования (характеризующая способы, с помощью которых мы регулируем свое поведение в соответствии с намеченными целями и принятыми стандартами; а также наборы правил, которыми мы руководствуемся даже при отсутствии внешних ограничителей) [Либин, 1999; Ryckman, 1978 и др.].
В своих поздних работах У. Мишель совместно с Шода (1995) предложил пять классов диспозиционных переменных, которые описаны в терминах когнитивных и аффективных компонент для исследования последовательности мыслительных процессов у человека:
- кодирование: категории для истолкования ситуаций, событий, себя и других людей (подобно личностным конструктам Келли);
- ожидания и убеждения: имеют отношение к собственной эффективности индивидуума, его социальному окружению и последствиям реакции «если .., то ...» в определенных ситуациях (подобно ожиданиям у Роттера);
- аффекты: чувства, эмоции и аффективные реакции;
- цели и ценности: как ожидаемые последствия реакции «если - то» в определенных ситуациях будут влиять на аффективные состояния; насколько совместимы они будут с целями и ценностями личности, их возможные воздействия на жизненные планы (частично схожи с ценностями Роттера);
- компентенция и планы саморегуляции: знание о своих способностях vis-a-vis в определенных ситуациях, знание о вероятных результатах. Здесь нужно подчеркнуть что интеракционистический подход - есть путь к интеграции природных и ситуативных факторов. Из книги У. Мишеля (1968) «Личность и ее оценка» следовала констатация смерти психологии личности [Peterson, 1988], что было подтверждено результатами исследования Р. Карлсона [Carlson, 1971]. В 70-х гг., проанализировав двести двадцать
статей, опубликованных в 1968 г. в самых влиятельных журналах («Journal of Personality» и «Journal of Personality and Social Psychology»), он пришел к выводу об отсутствии исследования личности в работах по исследованию личности. «Где же человек (личность) в личностных исследованиях?» -спросил он [Carlson, 1984; Huteau, 1986; Первин, Джон, 2000]. По мнению некоторых ученых, то, что продолжали называть теорией личности, превратилось в область изучения поведения, точнее социального поведения, постепенно освободив место для социальной психологии [Sechrest, 1976].
В течение многих лет отсутствие исследований личности продолжало вызывать беспокойство у многих ученых [Sechrest, 1976; Phares & Lamiell, 1977; Loevinger & Knoll, 1983]. В опубликованных журналах «Annual Review of Psychology» за последние 15 лет - с 1975 по 1987 г. - ученые выражали тревогу по поводу того, что человек (личность) исчез в исследованиях личности. Р. Карлсон [Carlson, 1984] отметил, что не только человек (личность) исчез из области исследования личности, но и общество исчезло из исследования социальной психологии. Ученый [Feshbach, 1984] подчеркнул, что наблюдается в большой мере разочарование в «великих теориях» [Singer, Koligmn, 1987]. Он также указал на:
а) материализм клинической психологии, которая абсорбировала многие подходы к исследованию личности;
б) рост социальной психологии, которая подчеркивает решающую роль окружающих условий на поведение и социальное познание с общим игнорированием индивидуальных различий и изменений личности и;
с) своего рода общую неудовлетворенность потребностью выдвигающего гипотезу «неразличимого» процесса в пределах индивидуума. Критика У. Мишеля коснулась не только теории черт, но и всех направлений исследования личности [Peterson, 1988].
В 70-х гг. важнейшим направлением в теоретической реконструкции идеи личности в зарубежной психологии явилось обновление бихевиористского подхода к личности, прежде всего, предполагающего взаимодействие поведенческих, когнитивных и средовых факторов (социальных стимулов), отраженного в работах А. Бандуры (1971, 1973, 1977, 1986). А. Бандура отмечает, что поведение человека регулируется сложными взаимодействиями между внутренними явлениями (включая веру, ожидания, самовосприятие) и факторами окружения. В отличие от Скиннера, который почти всегда рассматривал научение посредством прямого опыта, Бандура делает основной акцент на роли научения через наблюдение или на основе примеров в приобретении навыков поведения [Хьел, Зиг-лер, 1997].
В последние годы Бандура расширил свою точку зрения на социально-когнитивную теорию, включив в нее когнитивный механизм самоэффективности - положение о том, что человек может научиться контролировать события, влияющие на его жизнь.
Развитие идеи интеракционизма получило продолжение в статье «К действенно-теоретической модели личности» [Gunter Kpampen, 1988]. Ученый предложил следующие действенно-теоретические переменные лично-
сти, которые необходимы для изучения интеракции (взаимодействия) индивида ситуации (Person-situation):
а) Я-концепция собственной компетентности (высокая Я-концепция означает, что человек себя воспринимает как способного действовать в различных ситуациях; низкая Я-концепция относится к генерализованной вере в том, что во многих ситуациях отсутствует или присутствует одна возможность действия). Это определение соответствует концепции политической эффективности [Bach, 1974] и концепции самоэффективности Бандуры (1977, 1982);
б) направления контроля (находится в соответствии с концепциями внешнего и внутреннего контроля Роттера (1966, 1982);
в) вера (человек имеет высокий уровень доверия к динамике ситуаций и силам, которые включают как социальные, так и физические факторы);
г) уровень обобщения (описывается в терминах умственных моделей (mental models) или субъективных теорий окружающей среды (subjective environmental theories), которые составляют вместе с субъективными теориями самости субъективную теорию действительности индивидуумов (subjective theory of the reality of individuals) [Epstein, 1973];
д) ценностные ориентации (включают не только предельные ценности и обобщенные цели действия, но также и эмоционально, социально, и культурно установленные оценки).
Эта модель интеракционизма обедняет личностные переменные разных уровней кросс-ситуационного обобщения, способствуя возможным описаниям, объяснениям и прогнозам, которые исходят от взаимодействий личностных и ситуативных переменных.
Действенно-теоретическая модель личности (AMP) является дальнейшим развитием дифференцированной модели ценности ожидания. Базисные аксиомы этой модели соответствуют базисам теории социального научения Роттера (1955, 1982) и частично теории логического научения [Rychlak, 1982]. Обе теории сосредотачиваются на целенаправленном, действенно-теоретическом подходе. Центральное место занимают понятия:
а) динамическое взаимодействие человека и окружающей среды (ситуации);
б) отказ от редукционизма и дуализма;
с) концентрация на филогенетических и онтологических уровнях поведения;
д) целенаправленность человеческого поведения; е) развитие генерари-зованного и дифференцированного ожидания, соответственно развитие через действие.
В 80-х гг. предпринимаются более ощутимые попытки создать новые теории, учитывающие биологическую основу социального поведения, примером которых является социоаналитическая теория Роберта Хогана [Hogan, 1982; Peterson, 1988; Хьелл, Зиглер, 1997]. Соединив социобиологию, психоаналитическую теорию и символический интерак-ционизм, он утверждает, что существуют две поразительные черты эволюции человека. Первая - лю-
ди всегда жили в социальных группах. Вторая - эти группы всегда были организованы иерархически. Более того, Хо-ган предположил, что люди генетически предрасположены к тому, чтобы жить вместе, формировать и сохранять иерархическую структуру.
Другими теориями, относящимися к академической психологии личности, являются этогенетический подход Р. Харре [Нагге, 1979, 1983] и «социальная экология» Дж. Шоттера [Shotter, 1975, 1984]. Главным в них является постулирование изначальной включенности личности в социум, в котором действует определенная грамматика поведения - система правил, подобная правилам, по которым строится речь. Одним из основных аспектов развития личности является усвоение из социального окружения этих правил, разучивание социальной грамматики [Холл, Линдсей, 1997].
Начиная с 1980-х гг., реконтрукция идеи личности в зарубежной психологии проявилась также в создании двух типов пятифакторной модели личности, основанных на лексикографической [Норман, 1967; Анг-лейтнер, 1990] традиции и психометрическом подходе [Мак Крей и Коста, 1985, 1987, 1989, 1992, 1996, 1997]. Представителями пятифакторной модели личности были выделены основные компоненты личности: «экстраверсия», «сговорчивость», «совестливость», «нейротизм» и «культура». В модели Мак Крея и Коста [MacCrae & Costa, 1987] «культура» заменена понятием «открытость опыту» [Айзенк, 1993]. Здесь необходимо отметить, что названия черт в Большой Пятерке отличаются у разных авторов. Так, по Гольдбергу [Goldberg, 1993] пятифакторную модель личности составляют [Либин, 1999]:
1) экстраверсия, или вовлеченность: общительность, напористость, высокая активность (противоположно - спокойствие, пассивность и сдержанность);
2) доброжелательность, или приятность-, доброта, доверчивость и теплота (противоположно - враждебность, эгоизм и недоверчивость);
3) добросовестность, или надежность: организованность, основательность и надежность;
4) эмоциональная стабильность (противоположно - нейротизм): расслабленность, уравновешенность, устойчивость (противоположно - нервность, удрученность, раздражительность);
5) культурность и интеллектуальность, или открытость к опыту: вдохновленность, любознательность, креативность (противоположно -узость интересов, заурядность, ограниченность).
Джон [John, 1990] предложил следующее, наиболее распространенное название черт в Большой Пятерке: нейротизм (Neurotism, N), экстраверсия (Extraversión, Е), открытость (Openness, О), доброжелательность (Agree-ableness, А), сознательность (Conscientiousness, С) [Первин, Джон, 2000]. Нейротизм (N) противопоставляет эмоциональной стабильности широкий спектр отрицательных эмоций, включая тревожность, печаль, раздражительность, нервное напряжение. Открытость (О) опыту означает широту, глубину и сложность мыслей и переживаний человека. Доброжелательность (А) -
обе суммируют межличностные черты, то есть они определяют, что люди делают друг с другом и друг для друга. И последний параметр - сознательность (С) - по преимуществу описывает целеустремленное и нацеленное на задачу поведение и социально требуемый контроль человека над собственными импульсами.
Описанные измерения представляют собой часть иерархической структуры личностных свойств, образуя, по мнению исследователей, наиболее абстрактный, то есть базовый уровень. Остальные, более частные характеристики, каковых насчитываются десятки, образуют нижний уровень иерархии [John, Hampson & Goldberg, 1991]. Однако практически все исследователи обходят стороной вопрос об иерархической соотнесенности факторов внутри самой модели Большой Пятерки. Между тем, 1-й и 4-й факторы Большой Пятерки (по: [Goldberg, 1993]) относятся, как свидетельствуют данные этих же авторов, к биологически обусловленным подструктурам, тогда как остальные три фактора входят в личностные структуры, обусловленные влиянием преимущественно содержательно интерпретируемых поведенческих тенденций, в том числе, как следует из компонента, направленностью личности.
Три последние десятилетия оказались наиболее продуктивными, особенно в аспектах изучения личности в плане индивидуальных различий (темперамент). При этом критерии выделения темперамента различны:
а) формальность характеристик и наличие биологической основы [Стреляу, 1983, 1986];
б) наличие связанных с эмоциональностью (тревожностью) структурных коррелятов мозга [Грей, 1982, 1992];
в) наличие биологической основы, независимость от культуры, постоянство во времени (естественнонаучный подход) [Айзенк, 1985];
г) генетический [Басе, Пломин, 1975, 1984; Колесников, 1997].
Ян Стреляу (Польша) развивает регулятивную теорию темперамента (РТТ) (регулятивная - это значит, свойства служат для адаптации. Исходные концепции - рефлекторная теория И.П. Павлова и теория деятельности Вы-готского-Леонтьева. Идею адаптивности Стреляу иллюстрирует словами Диамонда, который определял темперамент «...в терминах легкости возбуждения невыученных образцов адаптивного поведения». Активность и настойчивость - две характеристики темперамента, которые, по его мнению, существенно отличают РТТ от других концепций. Основные измерения темперамента в ранней модели: реактивность - величина реакции на стимул, активность - как регуляция внешней стимуляции, подвижность и баланс нервных процессов и в поздней модели: живость, упорство, подвижность, сенсорная чувствительность, выносливость, активность, эмоциональная реактивность.
H.J. Eysenk (Англия) развивает теорию трех измерений темперамента (вопросник EPQ): экстраверсии, нейротизма и психотизма (в ранних работах два). Физиологическая концепция - объяснение экстраверсии пониженным тонусом уровня активации мозга, точнее, ретикулярной формации.
J.A. Gray (Англия), ученик Айзенка, развивает теорию тревожности и импульсивности темперамента. Физиологическая концепция - теория «опе-рантного» научения Б.Ф. Скиннера.
A.N. Buss and Plomin (1984) рассматривают темперамент как поведенческий стиль, возникающий в раннем детстве, при этом изменения поведенческих стилей рассматриваются под влиянием окружения.
В течение ряда десятилетий, вплоть до середины 80-х гг., предметом психологического исследования явились три распространенных спора (полемики) [Pervin, 1985]:
-дискуссия по проблеме личность-ситуация (начавшаяся с выпуска книги У. Мишеля в 1968 г.);
-по проблеме модели переработки информации и связи с личностью (концепции и методы (схема, прототипы, планы... соотношение между познанием, эмоцией и внешним поведением);
- стратегия исследования (типы данных; идеографические или номоте-тические методы исследования; агрегация и т. д.).
Продолжение этих дискуссий получило отражение в публикациях последующих лет [Pervin, 1989; Hermans, 1988; Pelham, 1993 и др.].
В психологической литературе рассматриваются особенности второй когнитивной психологии [Харре, 1996], стремившейся исправить недостатки «первой когнитивной психологии», заключающейся, прежде всего, в абстрагировании когнитивной активности и переводе ее в формальный процесс. По мнению ученого, психика - это не моментальная машинообразная обработка информации, «психика» - это собирательный термин, описывающий такую дискурсивную активность (то есть квалификацию использования символов), которая характерна для данного индивида. Недостатком когнитивной революции, который пытается исправить вторая когнитивная революция, является абстрагирование когнитивной активности и перевод ее в формальный процесс. Ром Харре определяет дискурсивный процесс как структурированную последовательность интенциональных актов, задействующих ту или иную знаковую систему, например, обычную речь, и в принципе - результат совместной деятельности.
В последнее время наблюдается вспышка интереса к бессознательной познавательной деятельности, которая вызвана бурным развитием исследований сознательных психических процессов [Jacoby, Lindsey & Toth, 1992; Грюнбаум, 1997; Шульц Д.П., Шульц С.Э., 1998; Mario, 1988]. Новый взгляд на природу бессознательного представлял его более рациональным и эмоциональным, которое проявляет себя уже на начальной стадии человеческого познания - на стадии реагирования на стимул. Новый вид бессознательного носит название «неосознанное», в отличие от фрейдовского бессознательного (а также от ряда чисто физических состояний отсутствия сознания - обморока, сна или комы) [Шульц Д.П., Шульц С.Э., 1998].
В когнитивной психологии бессознательное определяется как: а) интегральная часть процессов научения и обработки информации;
б) независимые, автономно протекающие процессы (например, восприятие лиц (эмоции, эмпатия), контроль произвольных действий [Rendon Mario, 1988].
Существуют главные различия между бессознательными процессами, рассматриваемыми современной когнитивной психологией, с одной стороны, и бессознательным содержанием разума, о котором заявляет психоаналитическая психология - с другой [Eagle, 1987; Грюнбаум, 1997; Первин, Джон, 2000].
Различия показывают, что факт существования когнитивного бессознательного явно не может подкрепить, а скорее даже бросает тень сомнения на существование фрейдовского психоаналитического бессознательного. Его так называемое «динамическое» бессознательное - это предполагаемое вместилище вытесненных запретных желаний сексуальной или агрессивной природы, чье повторное или начальное вхождение в сознание предупреждается защитными операциями Я. Являясь социально неприемлемыми, эти инстинктивные желания столь настоятельны и категоричны, что они безрассудно ждут немедленного удовлетворения, независимо от ограничений внешней реальности. По мнению некоторых ученых [Eagle, 1987], «Фрейд, судя по всему, не принимает всерьез возможность того, что познание и мышление могут по самой своей сути быть запрограммированными на отражение реальности и иметь собственную структуру и развитие», - предположение, лежащее в основе когнитивной психологии.
Второе отличие между двумя бессознательными состоит в том, что когнитивное бессознательное очень рационально во всеохватывающих вычислительных ассоциативных процессах решения проблем, реализуемых памятью, восприятием, суждением и вниманием. В противоположность этому, как подчеркивал Фрейд, содержание желаний динамического бессознательного заставляет его действовать в высшей степени аналогично. Третье различие между двумя видами бессознательного [Eagle, 1987] заключается в том, что динамическое бессознательное приобретает свое содержание из непреднамеренного вытеснения идей в той форме, которую они первоначально имеют в сознании, а в порождении процессов в когнитивном бессознательном ни исключение мыслей и воспоминаний из сознания, ни цензурный запрет на их появление не играют ни какой-либо роли. Третье отличие состоит в том, что, заполнив динамическое бессознательное продуктами вытеснения, Фрейд пришел к выводу, что использование его новой техники свободного ассоциирования может снять эти вытеснения инстинктивных желаний и тем самым вернуть вытесненные идеи неизменными обратно в сознание. Но в случае когнитивного бессознательного мы, что характерно, не можем ввести интеллектуальные процессы, которые там, как предполагается, происходят в сфере феноменального сознания, хотя можем описать их теоретически [Грюнбаум, 1997].
По мнению ученых, существуют разные точки зрения относительно принципов функционирования бессознательного, содержания бессознательного и его мотивационных аспектов. Здесь можно рассмотреть две противо-
положные позиции: одна позиция делает упор на психоаналитическом бессознательном, а другая - на том, что называют когнитивным бессознательным [Kihlstrom, 1990; Pervin, 1996; Первин, Джон, 2000].
Психоаналитический взгляд на бессознательное подчеркивает иррациональную, алогичную природу его функционирования. Вдобавок содержание бессознательного, как предполагают аналитики, состоит главным образом из сексуальных и агрессивных образов, чувств и мотивов. И наконец, аналитики подчеркивают, что то, что находится в бессознательном, попадает туда по определенным мотивам, и содержание бессознательного влияет на мотивы повседневного поведения человека.
Напротив, в соответствии с когнитивным представлением о бессознательном, не существует фундаментальной качественной разницы между неосознанными и осознанными процессами. С этой точки зрения бессознательные процессы, во-первых, могут быть такими же разумными, логичными и рациональными, как и сознательные, во-вторых, когнитивное представление о бессознательном подчеркивает разнообразие содержимого, которое может находиться в бессознательном, не выделяя в особую категорию сексуальные и агрессивные сферы. И, наконец, в связи с этим когнитивное представление о бессознательном не делает упор на мотивационные факторы. Согласно когнитивному представлению познавательные процессы являются бессознательными потому, что они не могут протекать на уровне сознания, либо потому, что они никогда и не достигали этого уровня, либо потому, что они стали со временем слишком рутинными и автоматическими.
Ряд ученых отмечают, что несмотря на предпринятые усилия, для того чтобы соединить психоаналитический и когнитивный взгляды на бессознательное [Epstein, 1994], расхождение позиций сохраняется [Первин, Джон, 2000].
В литературе последнего десятилетия отмечается возвращение к исследованиям теории черт, подвергшейся критике У. Мишеля (1968) [Deary lan J. Mattwhews Ferald, 1993]. В рамках теорий черт исследователи ставят следующие вопросы: рост взаимопонимания между специалистами по дифференциальной психологии по вопросам числа, характеристик и стабильности JÏ4, наследуемость ЛЧ, влияние факторов окружающей среды на индивидуальные различия, тенденция усложнения исследования биологических и социальных факторов, определяющих разнообразие JI4, признание прогностической силы теории личностных различий в прикладных областях, связанных с когнитивными и медицинскими науками. По мнению Басса [Buss, 1989]: «Если существует такая сфера исследований как личность, то ее уникальной и потому определяющей характеристикой является иметь черты». Такой же позиции придерживается Г. Айзенк [Eysenck, 1947; Eysenck, Eysenck, 1985]. Некоторые ученые связывают подъем исследования личности с изучением ее черт, основанных на «Пятифакторной модели личности» [Costa, Me Crae, 1993]. По мнению ученых, открытость опыта является отдельным фактором личности; релевантные ему конструкты в других концепциях - интеллект, автономия, поиск впечатлений, низкий догматизм, ин-
туиция и др. Ученые отмечают, что задача дальнейшего развития 5-фак-торной модели - систематизация специфических черт внутри каждого фактора, которая может производиться на основе концептуального анализа элементов, входящих в каждый фактор. Важная сфера применения 5-факторной модели, по мнению ученых, связана с пониманием и классификацией расстройств личности (например, связи истерической личности с экстраверсией) и помощь клиницисту в понимании клиента и прогноза терапии. Ученые [Me Adams, Dan, 1992] выделяют шесть ограничений 5-факторной модели, включающих неспособность модели обратиться к центральному конструкту функционирования личности вне уровня черт; ограничения относительно предсказания определенного поведения и адекватностного описания жизни человека; неудача обеспечивать неотразимые причинные объяснения человеческого поведения и опыта. Далее ученый подчеркивает, что модель игнорирует контекстный, условный характер человеческого опыта; не в состоянии предложить привлекательную программу для изучения личностной организации и интеграции субъекта. Ученые отмечают, что 5-факторная модель - одна из важных моделей в изучении личности, но не интегральная модель.
В последнее время зарубежные ученые осуществляют пересмотр некоторых понятий, концепций (поведение, самоактуализация и др.). В литературе описана новая формула бихевиоризма, которая объединяет экспериментальную и психометрическую науки [Kimble, 1994]. По мнению ученых, поведение может быть определено как проявление временных состояний организмов, которые зависят от трех типов предшествующих переменных:
а) реализованного потенциала стимул-реакции (S-R) (результат биологического потенциала индивидуума и предшествующего опыта) (S-R realized potential);
б) психометрического реализованного потенциала, который устанавливается путем тестов или других наблюдений за индивидом;
в) побуждения.
В исследовании рассмотрена системно-структурная реконструкция теории мотивации А. Маслоу [Heylighen, 1992]. Ученый отмечает, что понятие «самоактуализация» в теории Маслоу нечетко определена. Удовлетворение всех потребностей недостаточно для объяснения концепции «самоактуализация». Поэтому теория реконструирована на основе когнитивно-системной структуры второго порядка. Иерархия базисных (основных) потребностей получена из срочности пертурбации, которые автономная система должна компенсировать, чтобы поддержать ее идентичность. Это включает потребности в гомеостазе, безопасности, защите, обратной связи и исследовании. Концепция самоактуализации Маслоу определяется как воспринятая компетентность, своевременно удовлетворяющая основные потребности и включающая три компонента: материальный (включает необходимые ресурсы для решения проблемы), когнитивный (знание, интеллект и творческие потенциалы), субъективный (убежденность, мотивированность). Когнитивная некомпетентность в детстве создает субъективную не-
компетентность, которая в свою очередь тормозит дальнейшее развитие когнитивной компетентности и, таким образом, самоактуализации.
В литературе подчеркивается развитие адлеровского понятия социального интереса, которое вначале рассматривалось как противодействующая сила, ограничивающая агрессию и стремление к власти. Потом он стал рассматривать его как когнитивную функцию (врожденная способность к сознательному развитию) [Ansbacher, 1991].
Если психологи и могут быть в чем-то единодушны, так это в том, что «сегодня психология еще более неоднородна, чем сто лет назад, и кажется, будто мы как никогда далеки от того, что хоть сколько-нибудь напоминало бы согласие относительно характера психологии» [Evans, Sexton, Gadwal-lader, 1992; Шульц Д.П., Шульц С.Э., 1998].
На XXIV Международном конгрессе по психологии [Сидней, 1988] необходимостью интеграции психологического знания и разработки новых теоретических концепций системного типа стала всеобщая декларация. Ученые отметили, что такие школы, как классический бихевиоризм, гештальт-психология, психоанализ, сыгравшие большую роль в развитии психологии как науки, уже давно исчерпали свои эвристические возможности; пришедшие на смену актуальный бихевиоризм, гуманистическая психология и некоторые другие направления также нуждаются в критическом переосмыслении. Однако основной поток исследований (the mainstream) идет вне русла этих школ. Главная идея здесь - интегрирующая психология (integriting psychology). Этот mainstreem включает психологию учения, психологию мотивации, психологию личности и когнитивную психологию [Ломов, 1999].
В последнее десятилетие нарастает интерес исследователей и практиков к проблемам и возможностям развития интегративной психотерапии. Интегративная психотерапия, в отличие от эклектической психотерапии, использующей сочетание приемов различных психотерапевтических направлений, предполагает прежде всего концептуальный синтез разных теоретических систем психотерапии. В то же время эклектический подход является одним из элементов интегративной психотерапии, объединяющей конкретные лечебные методы из разнородных источников.
Интегративная психотерапия может развиваться на основе следующих подходов;
1) использования эклектической модели, объединяющей лечебные практики;
2) интеграция соответствующих научных дисциплин: медицины, психологии, социологии, педагогики, нейрофизиологии, философии, психолингвистики и др.;
3) синтеза теоретических положений различных теоретических ориентации с учетом ведущей концепции личности и ее развития, психопатологии и симптомообразования.
Существенные возможности для развития интегративной психотерапии представляет также поиск общего знаменателя для различных теоретических моделей посредством перевода их понятий на общепринятую терми-
нологию или путем описания психотерапевтического процесса с позиций разных направлений.
Хотя интегративная психотерапия получила развитие в последнее десятилетие, в предшествующие годы также делались попытки постановки вопросов интеграции в психологии, росло понимание важности учета в психотерапии взаимодействия когнитивных, эмоциональных и поведенческих аспектов функционирования пациентов [Карвасарский, 2000].
По мнению ученого, в последнее время речь идет о разработке психотерапевтических подходов, сочетающих психодинамические и поведенческие методы в интегративной терапии больных. В этом случае психотерапевт при анализе симптомообразования учитывает как интрапсихическую динамику, так и актуальную жизненную ситуацию пациента и обстоятельства, подкрепляющие проявления болезни. Отмечаются также попытки интегрировать когнитивные и поведенческие подходы в психотерапии. Познавательно-обучающий подход как синтез когнитивного и поведенческого направлений в психотерагши, с одной стороны, признает важность интрапер-сональных факторов в адаптации, а с другой - акцентирует роль переменных окружения, влияющих на феноменологию и функционирование личности больного. Широкое сочетание различных видов психотерапии, прежде всего экзистенциальной, используется в одном из новых направлений - психосинтезе, цель которого - гармонизация и интеграция в единое целое всех качеств и функций индивидуума.
Далее ученый отмечает, что становление интегративной психотерапии представляет собой движение в направлении концептуального синтеза современных научных теорий личности и ее изменения, а также соответствующих им психотерапевтических методов.
Существуют сближения некоторых психологических подходов в изучении личности в зарубежной психологии. Давно предпринимались попытки синтезировать психоаналитическую и бихевиористскую теорию. Однако все ограничивалось реинтерпретацией поведенческих приемов в психодинамических формулировках либо перефразированием положения психоаналитической теории в рамках концепции научения [Карвасарский, 2000]. В последние годы наблюдаются попытки творческого сотрудничества гуманистической психологии с усложненными и развитыми формами бихевиоризма (например, статьи М. Голдфрида «Бихевиоральный терапевт положительно смотрит на возможность сближения с гуманистами» и Р. Вулфорка, Л. Сасса «Новая встреча бихевиоризма и экзистенциализма»). Продуктивное сближение происходит также в тех случаях, когда теоретики современного психоанализа делают предметом научного рассмотрения такие темы, как «опыт своего-Я», «творческие межличностные взаимодействия», вместо разного рода интрапсихических абстракций [Грининг, 1988].
В настоящее время резкое противопоставление бихевиоризма и гуманизма уже прошло свой пик. Вероятно, на это имеются серьезные причины:
1) психологическая практика требует целостного подхода к человеку -к его действиям, отношениям с другими и внутреннему миру;
2) в связи с широким распространением психосоциальных учений и гуманистических взглядов на природу человека ортодоксальный бихевиоризм стал объектом резкой критики со стороны многих ученых.
Поэтому в последнее время делаются попытки преодолеть некоторые недостатки бихевиоризма, приблизить оба течения друг к другу, сделать их взаимодополняющими [Роджерс, 1994].
Результатом таких стремлений является, например, книга «Гуманизм и бихевиоризм: диалог и развитие», отражающая работу симпозиума «Бихевиористский и гуманистический подходы к изменению личности». Обсуждая использование обоих подходов в психологии и психиатрии и возможность дополнения методов одного подхода методами другого, организаторы симпозиума пишут, что обе школы далеко ушли от периода 50-70-х гг., когда они были противниками, относились друг к другу с подозрением и давали друг другу суровые отповеди. Оба течения, считают они, стоят на пороге творческого кризиса, объединяющего обе позиции под более широким тезисом социального развития человека как активного организатора своей собственной окружающей среды.
Сближение бихевиоризма и гуманистической психологии состоит в том, что обеими сторонами признаются субъективные психические качества человека, такие как эмпатия, стремление к самоактуализации, локус контроля, самооценка, познание эмоций и др. Это признание вносит изменение в цели, для достижения которых используются бихевиористские методы. Эти цели взяты из арсенала гуманистической психологии Роджерса, которые достигаются методами и гуманистической, и бихевиористской психологии, что позволяет говорить о соприкосновении и взаимном обогащении в психологической практике гуманизма и бихевиоризма. Бихевиоризм обогащается новыми методами и целями в психотерапии и воспитании, стараясь как можно меньше поступаться своими принципами. Гуманистическая психология более четко операционально формулирует методы взаимодействия с клиентами. Однако, по мнению наблюдателей, неаддитивный синтез этих и других психотерапевтических теорий, который привел бы к исчезновению их методологических основ и возникновению новой целостной теории психологии человека думающего, чувствующего, действующего и относящегося к другими людям и природе, еще не возник, хотя разнообразные попытки в этом направлении, на наш взгляд, свидетельствуют об осознании необходимости этого [Роджерс, 1994].
В современной научной литературе ученые рассматривают перспективу некоторых направлений исследования личности. Они делают следующие предположения по поводу дальнейшего развития психоанализа:
- психоанализ останется наиболее всесторонним и глубоким проникновением в человеческую психику; как и раньше, фундаментальным основанием для почти всех методов, которые пытаются облегчить человеческие страдания с помощью психологических средств [Арлоу, Бреннер, 1988];
- будущее психоанализа связано с преодолением детских бессознательных комплексов, являющихся причиной их агрессивности (агрессивный контреперенос) [Shelley, 1990].
Представлены и другие точки зрения ученых: теория психоанализа не имеет будущего в рамках разработанных подходов: его выживание возможно лишь в рамках терапевтического подхода; психоанализ нуждается в методическом аппарате, который позволит проверить его гипотезы; за психоанализом большое будущее при условии его развития в русле других наук о мозге: нейропсихологии, биологии, нейроанатомии [Richards, 1990].
В литературе ученые также подчеркивают раздробленность психоанализа. Ученые отмечают, что некоторые современные варианты психоанализа уже настолько далеко ушли от его изначального, фрейдовского варианта, что сохраняют свое название лишь для того, чтобы отличить себя от бихевиористской и экспериментальной линии в психологии [Шульц Д.П., Шульц С.Э., 1998]. «В последние сорок или пятьдесят лет имелось три главных теоретических достижения в психоанализе: эго-психология, теория объективных отношений и психология сознания. Если современная психоаналитическая теория что-то собой представляет, она есть одно из этих трех либо комбинация этих трех, синтезирующая или иная» [Грюмбаум, 1997; Тай-сон, 1998 и др.]. В 1970-х и в начале 1980-х гг. в психоаналитическом направлении доминировала «Психология самости» Г. Когут [Ehrenrich, 1997]. Когут больше всего интересовало связанное с бессознательными психическими процессами чувство самооценки, а также идеал, который мы формируем самостоятельно с помощью родителей и окружающего мира [Куттер, 1997].
Как показывают на основе документальных данных другие психоаналитики, есть несколько явных признаков того, что будущее нескольких клинических и теоретических попыток, именующих себя «психоаналитическими», сейчас подвергается все возрастающей угрозе.
Например, общее число пациентов, желающих пройти полный курс психоаналитического лечения в США, постоянно сокращается, и академические психоаналитики становятся исчезающим видом в американских медицинских школах [Грумбаум, 1997; Фромм, 2000]. Игл (1994) отмечает, что «...различные варианты не имеют более прочных эпистемологических оснований, чем центральные формулировки и утверждения теории Фрейда. ...Нет признаков того, что современные психоаналитические теории преодолевают эпистемологические теории и методологические трудности, которые ассоциируются с фрейдовской теорией».
Критика психоанализа как научной концепции не столь однозначна в отношении психоанализа как психотерапевтического искусства. Если в США, где психоанализ утвердился раньше всего, это направление уже оценивается как исчерпавшее себя, то, например, в Германии психоанализ превратился в ядро гуманного отношения к больному и антитоталитарного духа [Томэ, Кэхеле, 1996].
Ученые [Langs, Badalamenti, 1992] выделяют три типа науки в психоанализе:
- содержательный тип: задается определением той области, которую изучает психоанализ (развитие и функционирование человеческих эмоций); характеризуется прямым наблюдением;
- статистический тип, характеризующийся использованием количественных переменных и статических методов;
- формальный тип, использующий последовательные наблюдения квантифицированных данных и математическую обработку в поисках глубоких закономерностей. Каждый из типов науки вносит свой вклад в развитие психоанализа и вместе с тем каждый не свободен от ограничений.
Будущее бихевиоризма ученые [Lea, 1994] связывают с мировоззрением контекстуализма, который предлагает анализировать процесс поведения в контексте и во взаимодействии с контекстом; новые перспективы для бихевиоризма открывает компьютерное моделирование поведения, особенно основанное на традиционных системах, содержательно близких к традиционным бихевиористским схемам [Charles, 1989]. В публикациях отмечается потеря популярности радикальным бихевиоризмом и возросшее внимание к когнитивным процессам [Goleman, 1987; Peterson, 1988; Shimp, 1990; Шульц Д.П., Шульц С.Э., 1998]. При этом на основе анализа выявлено, что бихевиоризм и психоанализ в целом не сдают своих позиций [Шульц Д.П., Шульц С.Э., 1998].
Проведенный анализ индекса цитирования ведущих журналов по когнитивной психологии, бихевиоризму и психоанализу за период с 1979 по 1988 г. показал высокий индекс цитирования в журналах когнитивной психологии. В то же время не удалось зафиксировать и сколько-нибудь значительной тенденции к снижению уровня цитируемости у журналов бихевиористского направления. Индекс цитируемости психоаналитических журналов, хотя и был ниже, чем у бихевиористских изданий, также испытал весьма незначительное снижение.
Другой ученый [Ehrenrich, 1997], проанализировав содержание 15 книг с названием теории личности, опубликованных с 1991 по 1995 г.; 186 статей, опубликованных в Journal of Personality, Journal of research in personality, Per-sonality processes and Individual Différences и Journal of personality and social psychology в части Interpersonal relations and group processes в течение 12 месяцев с октября 1993 по сентябрь 1994 г., пришел к следующим выводам:
- без исключения во всех опубликованных книгах рассматривались психоаналитические теории (Фрейда, Юнга, Адлера, Эриксона, и обычно К. Хорни, а иногда Э. Фромма и Г. Салливана), теории научения (Сниннера, Бандуры, Роттера, обычно Мишеля и полемика человек - ситуация), гуманистическая психология (Роджерса, Маслоу), диспозициональные теории (Оллпорта, Кэттелла, Айзенка, часто «Большая Пятерка») и работа Келли (которого рассматривают как представителя когнитивной психологии, иногда как представителя феноменологической психологии);
- 8 из 186 статей имеют отношение к психодинамической теории;
- в 1/3 опубликованных книг рассматривается теория Келли;
- в 2/3 рассматривался когнитивный подход к изучению личности. В 8 книгах понятие «когнитивная теория» использовалось для обозначения когнитивно-бихевиоральной терапии А. Эллиса и М. Селигмана.
В литературе отмечается, что влияние и популярность приверженцев Скиннера, которые достигли наивысшей точки в восьмидесятые годы, пошли на спад после смерти Скиннера в 1990 г. Скиннер в 1987 г. признал, что его версия бихевиоризма теряет почву, что современные психологи когнитивным процессам уделяют все больше внимания [Goleman, 1987]. Многие ученые соглашаются с этим, отмечая, что бихевиоризм Скиннера «утратил популярность среди большей части активных исследователей в этой области... Лишь немногие ученые, в основном работающие в небольших университетах, называют себя бихевиористами в традиционном смысле этого слова. Фактически понятие «бихевиоризм» очень часто употребляется в прошедшем времени» [Baars, 1986]. По мнению A.C. Толмана (1992), менее физиологический подход к бихевиоризму позволит физиологам осознать такие понятия, как мотивация и эмоции [Шульц Д.П., Шульц С.Э., 1998].
Некоторые ученые подчеркивают, что темы типа интеллект, отношения, ценности и творческий потенциал в литературе последнего десятилетия опущены [Ehrenrich, 1997].
Перспективу гуманистической психологии многие ученые [Крипнер, Корвало, 1993; Лабунская, 1999] связывают с решением проблемы выбора методов (естественнонаучные или гуманитарные) исследования личности. Представители гуманистической психологии разделились при решении этой проблемы. Одни (Г. Оллпорт, А. Маслоу, К. Роджерс и их сторонники) предпочитают естественнонаучные методы, другие (Р. Мей и другие представители экзистенционального крыла) - гуманитарные. Однако они едины в том, что использование одних лишь методов естественных наук для углубленных исследований человека неприемлемо. Поэтому ведутся поиски систематизированных методик изучения переживаний человеком конкретных жизненных ситуаций.
В зарубежной литературе последнего десятилетия предлагается следующее усиление направлений в исследовании личности:
- учет средовых и биологических факторов, постоянно взаимодействующих с когнитивно-эмоциональной системой для более полного понятия и объяснения индивидуального функционирования личности;
- учет методологических аспектов:
а) совпадение между уровнем психологических процессов и типом данных;
б) исследование природы психологического явления в терминах переменных;
в) использование хронологического возраста как показателя индивидуального развития;
г) сопоставление подхода с позиций переменных и личностного подхода [1У^пи580п, 1990].
Некоторые ученые [Хьелл, Зиглер, 1997] отмечают, что новые перспективы в теоретическом и эмпирическом исследовании личности связаны с исследованием когнитивных процессов и их взаимосвязи с другими аспектами психологического функционирования; изучением взаимодействия ситуационных факторов и личностных переменных и их относительный вклад в поведение; изучением нейрофизиологических; биохимических и генетических основ личности; изучением развития личности в среднем и старшем возрасте; изучением проблем, относящихся к практической деятельности человека.
ЛИТЕРАТУРА
1. Адлер А. Понять природу человека. - СПб., 1997. - 256 с.
2. Айзенк Г. Количество измерений личности: 16,5 или 3? Критерий таксономической парадигмы Т. 1 // Иностранная психология. - 1993. - № 2.
3. Бинсвангер Л. Теории личности. Интерперсональная теория в психиатрии. - М.: Ювента; СПб., 1999. - 347 с.
4. Блюм Г. Психоаналитические теории личности. - М.: КСП, 1996. - 248 с.
5. Грюмбаум А. Актуальные проблемы психиатрии. Сто лет психоанализа: Итог и перспективы // Независимый психиатрический журнал. - 1997. - № 3. - С. 7-17.
6. Шарп Д. Типы личности. Юнговская типологическая модель - СПб.: Б.С.К., 1996. -216 с.
7. Зетарник Б.В. Теории личности в зарубежной психологии. - М., 1982. - 128 с.
8. Келли А.Дж. Психология личности. Теория личностных конструктов. - СПб.: Речь, 2000. - 249с.
9. Кречмер Э. Психология. Классические труды. - М., 1995.
10. Куттер П. Современный психоанализ. - СПб.: БСК, 1997. - 348 с.
11. Кэлвин С-Х., Гарднер Л. Теории личности. - М.: Эксмо-Пресс, 1999. - 592 с.
12.Либин A.B. Дифференциальная психология: на пересечении европейских, российских и американских традиций. - М.: Смысл, 1999. - 352 с.
13. МаслоуА. Мотивация и личность. - СПб.: Евразия, 1999. - 478 с.
14. Оллпорт Г. Личность в психологии. - М.: Ювента; СПб., 1998. - 345 с.
15. Первин Л., Джон О. Психология личности: Теория и исследования. - М.: Аспект-Пресс, 2000. - 607 с.
16. Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории. - М.: Институт психологии РАН, 1997. - 576 с.
17. Психологические проблемы самореализации личности / Под ред. A.A. Крылова, Л.А. Коростылевой. - СПб., 1997. - 240 с.
18. Роджерс К.Р. Взгляд на психотерапию, становление человека. - М.: Прогресс, 1994. - 480 с.
19. Салливан Г.С. Теории личности. Интерперсональная теория психиатрии. - М.: Ювента; СПб., 1999. - 300 с.
20. СтреляуЯ. Роль темперамента в психическом развитии. - М., 1982. - 231 с.
21. Томэ X., Кэхеле X. Современный психоанализ. Т. 2. - М.: Прогресс-Литера: Яхтсмен, 1996. - 774 с.
22. Фрейд 3. Основные принципы психоанализа. - М.: Рефл-Бук, Баклер, 1998. - 284 с.
23. Фрейд А. Психология Я и защитные механизмы. - М.: Педагогика, 1993. - 144 с.
24. Фромм Э. Кризис психоанализа. - СПб., 2000. - 215 с.
25. Хьелл Л., ЗиглерД. Теории личности. - СПб.: Питер, 1997. - 608 с.
26. ШулъцД.П., Шульц С.Э. История современной психологии. - СПб.: Эвразия, 1998. -528 с.
27. Эллис А. Когнитивный элемент депрессии, которым несправедливо пренебрегают // Московский психотерапевтический журнал. - 1994. -№ 1. - С. 1-39.
28. Юнг К.Г. Аналитическая психология. Прошлое и настоящее. - М., 1995. - 309 с.
29. Bandura A. Social learning theory. Inglewood cliffs. - N.Y.: Printice Hall, 1977.
30. Patton G.K. The Five-Factor Model of personality: Theoretical perspectives II Wiggins J.S. (ed.). Contemporary psychology. - N.Y., 1998.
31. Ehrenreich J.H. Personality theory: A case of intellectual and social isolation? // The Journal of psychology. - Champaign. - 1997. - Vol. 131. - № 1.
32. Mac A., Dan P. The five-factor model in Personality: A critical appraisal // Journal of Personality. - 1992. - Vol. 60(2). - P. 329-361.
33. Me Crae R.R., Costa P.T. Personality trait structure as a human universal // American psychologist. - 1997. - Vol. 5.
34. Staats A. W. Unifying psychology requires new infrastructure, theory, method, and research agenda // Review of general psychology. - 1999. - Vol. 3. - № 1.
35. Wendell R.G. Reductionism reduced // Contemporary psychology. - 1999. - Vol. 44. -№ 1.- P. 20-22.
THE PECULIARITIES OF THEORETICAL RECONSTRUCTION OF THE IDEA OF PERSONALITY IN FOREIGN PSYCHOLOGY
A.V. IVASHCHENKO
The Chair of Psychology and Pedagogics Russian Peoples' Friendship University 6, Miklukho-Maklaya St., 117198 Moscow, Russia
The article analyses the theories of individuality that have come into circulation during
the last four decades. It also considers the prospects of some approaches to studying individuality in foreign psychology during this period.
