CC BY
239of the analyzed metaphors are elements of thematic groups: seasonal nominations, names of months, parts of the day and the nuclear token "time" in various singular and numerical forms. Widely used personification of temporal concepts makes it possible to draw a parallel with human life, to trace the patterns of changes in time intervals and social and internal psychological state of man.
We see the prospect of further scientific research in the study of elements of the lexical and semantic field of temporality in the means of artistic language of writers of Vinnytsia region of the twentieth century.
References
1. Гуцало £. Б№ i гшв: З вогню воскресли. Повюп. Ки1в: Дншро, 1980. 335 с.
2. Гуцало £. У га! сонце зацвшо: Орлами орано. Оповщання, повють. Ки1в: Радянський пись-менник, 1977. 373 с.
3. Гуцало £. Шкiльний хлiб: вибраш твори у 2 т. Т. 1. Ки1в: Радянський письменник, 1987.
4. Кобець В. Дана, Василько i бший CBiT. «Жиле «шдуса» Т1Я». «Пригоди полярних робш-зошв. Повiстi. Вiнниця: ТОВ «Консоль», 2010. 320 с.
5. Стельмах М. П. Чотири броди : роман. Ки1в : Рад. письменник,1979. 527 с.
6. Стельмах М.П. Велика радня [Текст] : Ро-ман-хрошка. Ки1в: Днiпро, 1968. 967 с.
7. Стельмах Михайло Панасович. Дума про тебе : роман. Ки1в: Дншро, 1984. 390 с.
8. Стельмах М. Гуси-лебедi летять. Вибраш твори. Ки1в: Сакцент Плюс, 2005. 736 с.
9. Стельмах М. П. Чотири броди : роман. Ки1в : Рад. письменник,1979. 527 с.
ОСОБЕННОСТИ СТИЛЯ И ЯЗЫКА Н.С. ЛЕСКОВА
Никульникова Я. С.
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования
«Армавирский государственный педагогический университет» кандидат филологических наук, доцент, заведующий кафедрой
Каминская Э.А. ФГБОУ ВО «АГПУ», преподаватель
FEATURES OF THE STYLE AND LANGUAGE OF N.S. LESKOV
Nikulnikova Ya.
Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education "Armavir State Pedagogical University",
candidate of Philological Sciences, Associate Professor, Head of the Department
Kaminskaya E. FGBOU VO "AGPU" teacher
Аннотация
Статья посвящена анализу коммуникативных аспектов творчества Н.С. Лескова. Исследуются особенности стилистического жанра, а также определяется лексический состав с учетом языковых трансформаций.
Abstract
The article is devoted to the analysis of the communicative aspects of N.S. Leskov's creativity. The features of the stylistic genre are studied, and the lexical composition is determined taking into account language transformations
Ключевые слова: Н. С. Лесков, русская проза, повествование, интертекстуальность, языковые особенности, лексическое значение.
Keywords: N. S. Leskov, Russian prose, narration, intertextuality, language features, lexical meaning.
«Н. С. Лесков характеризуется своим стилем едва ли не больше, чем своими взглядами и сюжетами», - писал журнал «Труд». И сам Н.С. Лесков всегда считал, что «человек живет словами» и полнее всего изображается своей непроизвольной речевой характеристикой. Внутренний мир своих героев он любил определять по складу их говора: один имел речь тупую и невразумительную - характер его замкнутый и угрюмый; другой
«говорил с таким хитрым извитием слов, что удивляться надо было его речи», - зато и характер имел «легкий и увлекательный» [3, с. 28].
В этом - целая поэтика, целая система писательской работы. В этом - основы характерологии Н.С. Лескова. Он бесповоротно осуждает тех писателей, после чтения которых «нельзя припомнить отдельной ярко очерченной сцены людей с само-
стоятельными голосами». Живая лексика - вернейший путь в психологию образа. Писатель должен овладеть голосом и языком своего героя. Это и есть «постановка дарования в писателе» - основная и первоочередная задача для художника слова. Разрешить ее нелегко. Звучащую речь усвоить труднее, чем книжную, говорил Н.С. Лесков. Язык настоящих художников слога, то есть писателей, владеющих живой, а не литературной речью, создается в результате упорной выучки, строгой школы и беспрерывного «огромного труда».
Так создавался и язык Н.С. Лескова. Он вырабатывался на основе большого жизненного опыта, путем длительных напластований, в сложном процессе постепенного усвоения различных диалектов, многообразных стилевых систем и словесных приемов, в том непрерывном творческом потоке, каким всегда является речь великого писателя. Он слагался под влиянием разнообразнейших источников и воздействий, принимая в свой состав всевозможные смеси и окраски, постоянно эволюционируя и видоизменяясь. Полнее всего законы стиля Лескова выступают из истории образования его языка [6, с. 70].
Обильную пищу творчеству молодого Н.С. Лескова дают публикации Даля, которые воспринимаются писателем как важнейшая литературная школа. Занимательный рассказ, бытовая картина, анекдот, сказка, народное поверье - все это выражалось у Даля шутливым языком балагура, витиеватым и насмешливым, расцвеченным игривыми прибаутками и переходящим подчас в рифмованную и метризованную прозу [1, с.4].
«Словцо бывает красное, называемое по-русски анекдотом, - писал Даль, - бывает острое, отрезное, если кстати сказано; оно бывает и вещее у того, кто далеко вперед видит. Наше слово будет просто словцо русское...» [8, с. 59].
Все это отвечало склонностям и вкусам Н.С. Лескова и, несомненно, формировало его стиль. В частности Даль был мастером в области так называемой народной этимологии (то есть комического искажения интеллигентской речи, иностранных слов имен собственных), чем позднее прославился Н.С. Лесков. Широко разработана в беллетристике Даля и проблема индивидуального стиля самого рассказчика, словесная характеристика персонажа, излагающего новеллу, речевой профиль героя-повествователя, - то, что получило впоследствии наименование «искусства сказа». Н.С. Лесков принял этот прием и разработал его до тонкостей. Высокое стилистическое мастерство проявлено им в словесно типических монологах каменщика-раскольника («Запечатленный ангел»), странствующего послушника («Очарованный странник»), крепостной актрисы («Тупейный художник»), раешного балагура («Левша») и др.
Ценный вклад в стилистику Н.С.Лескова внес современный ему Париж. Он много дал писателю для дальнейшего обогащения его сложной, пестрой и забавной словесной системы. Сам Н.С. Лесков в то время не владел свободно французским языком, почему и вращался в Париже преимущественно в
русской колонии или в близких ей кругах. Отсюда остро схваченный писателем особый французский язык - особый, смешанный, неправильный, гибридный лексикон, беззаконный, но выразительный и веселый [2, с. 80].
Н.С. Лесков нашел здесь обильную сокровищницу для комических эффектов своего потешного диалекта, стилизующего для шутки подлинные данные действительности. Таковы его «до свиданс, до свиданс, — же але о контрданс»; «пур для дам» [4, с. 24].
Постоянная тяга к расширению и обогащению своей лексики рано обращает Н.С. Лескова к особой игре со словом, - к искусственному экспериментированию над его составом, к свободным и смелым терминологическим вариациям, которые в некоторых случаях уже граничат с подлинным речевым новаторством или настоящим словотворчеством. В этом направлении Н.В. Лесков охотно прибегает к особому приему деформации правильной литературно-разговорной речи как бы от лица малообразованного человека. Строится своеобразный полуграмотный язык на тему историческую, политическую, художественную, ученую, полную специальных терминов и имен и открывающую возможность метких, острых и забавных замен, иногда весьма рациональных, логичных и звучных. Так, «Левша» мог бы дать материал для целого словарика чисто лесковских неологизмов-искажений. Весь эффект рассказа построен на комических неожиданностях этой намеренно искаженной речи.
В сказе «Левша» Н.С. Лесков использует фонетические неправильности окказионального характера как средство характеристики персонажа. Писатель показывает причины появления таких новых слов под влиянием переосмысления иноязычных слов на основе народной этимологизации. Например:
«Подали мелкоскоп, и государь увидел, что возле блохи действительно на подносе ключик лежит».
«Мы на буреметр ... смотрели: буря будет -потонуть можешь...».
«Перед каждым на виду висит долбица умножения».
«Подали ему ихнего приготовления горячий студинг в огне...».
«А граф Кисельвроде велел, чтобы обмыли левшу в бане, остригли в парикмахерской и одели в парадный кафтан с придворного певчего.» [5, с. 35].
Н.С. Лесков представляет в своем произведении переосмысленные слова иноязычного происхождения: «микроскоп» представляется «мелкоско-пом», «барометр» осознаётся как «буреметр», «таблица умножения» осознаётся как «долбица умножения», т. к. очень трудно запоминалась, её приходилось долго зубрить, «долбить», «пудинг» осознаётся как «студинг» (от слова «студень»), граф Несельроде как Кисельвроде. Данный прием позволяет писателю создать форму «сказовости»
художественного произведения, стилизировать повествование.
Подобные фонетические отклонения от норм имеют явно выраженный семантизированный характер, они вносят в речь персонажа дополнительные смысловые оттенки [7, с. 90].
В качестве средства комического изображения персонажей писатели нередко используют и трансформацию норм в области словоизменения, в употреблении грамматических форм. Морфологические неправильности, как и фонетические, в большинстве случаев не затрагивают смысловую сторону речи и относятся к числу речевых отклонений несемантизированного типа. Однако в широком художественном контексте они нередко приобретают оттенок комической характеристики персонажа.
Морфологические неправильности как средство комической характеристики персонажа нередко встречаются в рассказе «Воительница». В речи Домны Платоновны можно встретить многочисленные примеры трансформированных форм данного уровня:
«В доме у этого генерала роскошь такой: зеркала, ланпы, золото везде...».
«Господи! - думаю, - уж не сделалось ли ей помрачение смыслов?».
«Помилуйте, - говорю, - ваше высокоблагородие, меня так и так сейчас обокрадено».
«Ведь вот, ты скажи, что с сердцов человек иной раз делает: сама назавтри к ней только гран-деву пригласила, а сама её нынче же вон выгоняю».
«Всем ведь известно, какое лицо на бале бриллиантовое колью сфендрил» [9, с. 2].
В приведённых примерах, как видим, Н.С. Лесков сочетает фонетические погрешности ланпы, грандеву с морфологическими, в частности, с употреблением слова роскошь в мужском роде (отсюда сочетание «роскошь такой»), с просторечными падежными формами смыслов, сердцов, с простонародной старой формой наречия «назавтри». Вместо существительного «колье» употребляется форма «колью»; вместо глагольной формы «обокрали» употребляется причастная форма «обокрадено», а также просторечно-жаргонное слово «сфендрил» в значении «украл» и т.п. [11, с. 1].
Также в данном очерке мы находим грамматические ошибки типа: люди от бога бежат, жильцов пущать, народ диввдеться и т.д. Ошибки в области произношения не столь часты, но все же встречаются в речи героини, типа сталовер (вместо старовер), фершал (вместо фельдшер), аггел (вместо ангел), прещение (вместо крещение), решиться (вместо лишиться), упротивный (вместо противный), диплон (вместо диплом) и т.д.
В произведениях Н. Лескова можно обнаружить множество речевых ошибок, связанных с попыткой передать просторечие. Просторечные элементы и нарочито используемые грубые слова легко проникают в разговорную речь: морду вытери, люди бежат, стоит косой, голова трещит, чокнулся, бестолочь и другие.
В очерке «Воительница» Домна употребляет слова попштыкаться (поссориться), амуриться, деликатиться, валандаться, мерзавить, бзырить (смотреть), искотать (говорить). Здесь мы можем наблюдать нарушение стилистической нормы [13, с. 20].
Со спонтанностью разговорной речи связаны ошибки синтаксических норм, например: «упал этот, как ее называют, переходник»; «ты уронила-то, воду где держать, кувшин».
Необходимо отметить, что употребление ошибок в художественном тексте - характерная особенность индивидуального стиля писателя, ибо Н.С. Лесков, как правило, всегда дает в своих произведениях речевые характеристики персонажа. Заметим, что авторская речь не изобилует ни просторечиями, ни диалектизмами, что позволяет с большой уверенностью сказать, что употребление элементов некодифицированного литературного языка - одно из средств художественной выразительности, позволяющих наиболее полно раскрыть образы главных героев очерков, рассказов и повестей Н.С. Лескова [10, с.163].
Так, на основе деформации обычных норм установленной и общепринятой речи, строил Н.С. Лесков наиболее изощренные и многокрасочные страницы своих книг.
Общая литературная манера Н.С. Лескова, одинаково присущая его крупным и малым писаниям, представляет собою как бы сочетание мемуаров, автобиографий, критико-художественных опытов, размышлений об искусстве, развернутых анекдотов и занимательных диалогов, расцвеченных подчас всевозможными наречиями и жаргонами с варваризмами, неологизмами, обильной технической терминологией и богатым лексиконом забавных вымышленных слов, придающих особый колорит пестроты и веселости этой напористой, выделанной и неповторимой речи. Если нередко этот поток слов и выражений как бы выходил из своих берегов, следует признать, что в ряде случаев Н.С. Лесков проявлял себя мастером лаконической выразительности. Нередко он достигал замечательной экспрессии и живописности при предельной краткости описания. Такова зарисовка цыганки в «Очарованном страннике»:
«Даже нельзя ее описать как женщину, а точно будто как яркая змея, на хвосте движет и вся станом гнется, а из черных глаз так и жжет огнем» [12, с. 58].
Или умиленный тон странника:
«Я сейчас узнал, что это поет приятный ле-вонтиев голос и поет с таким чувством, что всякое слово будто в слезах купает» [12, с. 56].
Словесная стильность таких формул и интонаций на высоте большого литературного мастерства.
Неудивительно, что М. Горький так настойчиво призывал молодых писателей учиться литературной технике и языку у Н.С. Лескова наряду с Н.В. Гоголем, И.С. Тургеневым и Л.В. Толстым.
Список литературы
1. Аграновский, А.А. Ответы на анкету журнала "Вопросы литературы" / А.А. Аграновский. // Вопросы литературы. - 1966. - №9. - С.6.
2. Азбукин, В.Н. Жанр очерка в творчестве Н.С. Лескова // Проблемы реализма в русской и зарубежной литературах: Тезисы докладов П-й Межвузовской научной конференции литературоведов / В.Н. Азбукин. - Вологда, 1969. - 84 с.
3. Богданов, В.А.Н.С. Лесков в русской литературе / В.А. Богданов. - Москва, 1983. - ЗЗ с.
4. Горелов, А.А. Лесков и народная культура / А.А. Горелов. - Ленинград, 1988. - 97 с.
5. Лебедев, Ю.В. У истоков эпоса (очерковые циклы в русской литературе 1840-1860-х годов) / Ю.В. Лебедев. - Москва, 1989. - 146 с.
6. Ленин, В.И. Сочинения / В.И. Ленин. -Москва, 1992. - 387 с.
7. Лесков, Н.С. Импровизаторы / Н.С. Лесков. - Ленинград, 1983. - 130 с.
8. Мюллер де Морог, И. Марфа и Мария. Образ идеальной женщины в творчестве Лескова / И. Мюллер де Морог. - Москва-Орёл, 1999. - 303 с.
9. Петров, М.В. Сокрушение мифа. Литературная учеба / М.В. Петров. - Москва, 1989. - 3 с.
10. Салтыков-Щедрин, М.Е. Напрасные опасения / М.Е. Салтыков-Щедрин. - Москва, 1970. - 127 с.
11. Столярова, И.В. В поисках идеала (Творчество Н.С. Лескова) / И.В. Столярова. - Ленинград, 1978. - З с.
12. Эйхенбаум, Б.М. Чрезмерный писатель / Б.М. Эйхенбаум. - Москва, 1969. - 121 с.
13. Явчуновский, Я.И. Документальные жанры / Я.И. Явчуновский. - Саратов, 1974. - 27 с.
О СОВРЕМЕННОМ ЗВУЧАНИИ "МАЛЕНЬКОЙ ТРАГЕДИИ" "ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ"
А.С. ПУШКИНА
Кулумбетова А.Е.
Некоммерческое акционерное общество "Южно-Казахстанский университет им. М. Ауэзова", Казахстан, г. Шымкент доктор филологических наук, профессор литературоведения
Швайковский А. С.
Некоммерческое акционерное общество "Южно-Казахстанскийуниверситет им. М. Ауэзова", Казахстан, г. Шымкент кандидат педагогических наук, доцент
ABOUT MODERN PERCEPTION OF THE "LITTLE TRAGEDY" "PIR VO VREMYA CHUMY" BY
A.S. PUSHKIN
Kulumbetova A.
Non-profit joint stock company "M. Auezov South Kazakhstan University",
Kazakhstan, Shymkent, Doctor of philological sciences, professor Shvaikovskiy A.
Non-profit joint stock company "M. Auezov South Kazakhstan University",
Kazakhstan, Shymkent Candidate of pedagogical sciences, associate professor
Аннотация
Впервые обращаемся к "маленькой трагедии" "Пир во время чумы" А.С. Пушкина в связи с современным звучанием произведения XIX века в ситуации Covida-19 XXI века. Раскрывается гуманизм писателя, в обстановке чумного мора, изображающего неоднозначность восприятия пагубы при социальной незащищенности населения. Актуален гимн бессмертной жизни.
Впервые эта перекличка трагических времен изучается в аспекте анализа признаков содержания и формы 4-уровневой системы трагедии.
Abstract
The article presents a turn to the "little tragedy" "Pir vo vremya chumy" by A.S. Pushkin for the first time in connection with modern perception of the 19th century work in the atmosphere of Covid-19 of the 20th century. The author's humanism is revealed by means of expressing the ambiguity of perceiving the harm in the context of social insecurity of the population in conditions of plague. The hymn of immortality is rather vital. This similarity of the tragic times is for the first time investigated in the aspect of analyzing the characteristics of the content and form of the 4-level system of tragedy.
Ключевые слова: фабула, микрофокус, фокус, знаковый смысл, род, метод, стиль, жанровая форма, жанр, жанровая разновидность, критерий по разграничению текста на смысловые части, критерий художественности, "порядок" и "хаос".
