CC BY
47
МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО
Л.Н. ГАРУСОВА
Особенности современного этнокультурного взаимодействия в СевероТихоокеанском регионе
Конец ХХ и начало XXI вв. стали временем открытия внешнему миру российского Дальнего Востока. Именно в этот период начали формироваться его разнообразные и весьма интенсивные связи с ближайшими и наиболее развитыми соседями по Азиатско-Тихоокеанскому региону -Китаем, Японией, Республикой Корея и Соединенными Штатами Америки, на которые приходится около 80 % внешнеторгового оборота Дальневосточного федерального округа.
Интеграционные процессы подразумевают экономическое, социально-политическое и культурное взаимодействие стран и народов АТР. При этом зачастую предполагается, что интенсивное экономическое сотрудничество, сопровождаемое гуманитарным, поможет формированию общих, разделяемых всеми народами региона социокультурных норм и ценностей. В качестве аргумента приводится пример объединенной Западной Европы, успешно создающей единое экономическое, политическое и культурно-образовательное пространство. Однако в отличие от Западной Европы, где все страны принадлежат к одному культурно-цивилизационному полю, Азиатско-Тихоокеанский регион не однороден в экономическом, политическом и социокультурном (культурно-цивилизационном) смысле.
В АТР представлены практически все основные типы цивилизаций, а социокультурные различия стран Восточной Азии, России, США, Канады и др. очевидны. Различия социокультурного характера даже относительно схожих по культуре и историческим традициям стран Северо-Восточной Азии - Китая, Японии, Республики Корея («конфуцианских» по классификации Г. Розмана), как известно, препятствуют развитию более тесных политических и экономи-
ГАРУСОВА Лариса Николаевна — доктор исторических наук, профессор, зав. кафедрой международных отношений Владивостокского государственного университета экономики и сервиса
ческих отношений между ними, а тем более формированию какой-то особой «северо-восточной азиатской идентичности».
Опыт последних полутора десятилетий свидетельствует о том, что расширение экономических и гуманитарных связей между российским Дальним Востоком и странами АТР, включая международную миграцию, привело не столько к усилению взаимовлияния культур и готовности соседствующих народов к их восприятию, сколько к формированию минимально необходимой для взаимодействия людей лояльности. Показательны в этом смысле взаимоотношения россиян с ближайшими соседями по АТР — китайцами и американцами.
Российско-китайские отношения на Дальнем Востоке (Маньчжурия, Приамурье и Приморье) имеют более чем 300-летнюю историю, в ходе которой россияне и китайцы не поддались и не поддаются взаимной ассимиляции. Оба народа не растворяются в принимающем их обществе. По мнению одного из специалистов по данной проблеме Д. Владимировой, «сегодня россияне и китайцы, как и несколько сотен лет назад, вступают в межэтнические контакты с установкой о превосходстве собственной культуры». Этнокультурный автостереотип* каждой из сторон сориентирован на превосходство своей нации и культуры. «Несмотря на повседневное общение, — подчеркивает Д. Владимирова, — китайцы в основной своей массе оставались и остаются чуждыми русскому влиянию. В свою очередь, для большинства россиян, длительно проживающих в Маньчжурии, культура одной из древнейших цивилизаций мира оказалась чужой и неприемлемой»1.
В 90-е годы ХХ в., после открытия внешнему миру некогда закрытого пограничного региона - российского Дальнего Востока, для него актуализировалась проблема иностранной миграции. С начала 1992 г., после подписания российско-китайского договора о безвизовом обмене, движение через российско-китайскую границу стало массовым. Если за 1991 г. через Гродековскую таможню (Приморский край) прошло 46 тыс. иностранцев (преимущественно китайцев), то уже в 1992 г. эта цифра составила 200 тыс. мигрантов.
Массовое присутствие китайцев на российском Дальнем Востоке возродило в сознании дальневосточников образа «желтой опасности» (т. е. угрозы экономического, культурного, а затем и политического поглощения российских территорий Китаем), который активно насаждался в регионе и в дореволюционное, и в советское время. На данном этапе объективным фактором и внешним фоном для распространения антикитайских алармистских настроений среди граждан приграничных с Китаем российских территорий является
1 Владимирова Д.А. Проблемы этнокультурного взаимодействия и взаимовосприятия китайцев и русских на российском Дальнем Востоке и Северо-Востоке Китая: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Владивосток, 2005.С. 23.
* Автостереотип - представление нации (группы) о самих себе.
постоянно растущая экономическая и военно-политическая мощь КНР, а также сложная демографическая и экологическая ситуация в этой стране.
По данным Федеральной миграционной службы России на 2007 г., только из 1 млн официально зарегистрированных в РФ иностранных рабочих 210 тыс. приходится на гастарбайтеров из КНР; 40 % трудовых мигрантов из Китая работает в Москве, а 23 % (около 50 тыс.) — на Дальнем Востоке. В этом регионе, а также в Сибирском федеральном округе каждый второй трудовой мигрант — китаец2. Разумеется, здесь не учитываются те, кто въехал в Россию как турист, а также на учебу или по делам бизнеса.
Исследования, проводимые с 1994 г. социологической лабораторией Института истории ДВО РАН (Л. Ларина, Е. Плаксен), регулярно фиксируют не только подозрительное, но и в значительной степени неприязненное отношение россиян-дальневосточников к китайцам. Так, в октябре 1994 г. из 869 опрошенных жителей Владивостока, Хабаровска, Благовещенска и ряда городов и поселков Приморья лишь менее трети (32 %) выразили свое «хорошее» и «очень хорошее» отношение к китайцам. Почти четвертая часть (23 %) - как «плохое» и 38 % - как «безразличное». Только 4-5 % жителей Дальневосточного региона были готовы безоговорочно принять на своей территории китайцев. Категорически против китайского присутствия в регионе треть населения. Остальные готовы мириться с присутствием китайцев только в виде необходимой рабочей силы3.
В 2003 г. повторный опрос 701 респондента из городов и поселков Приморского края и Амурской области фактически продублировал оценки десятилетней давности (Л. Ларина).
Почти четверть (23 %) опрошенных признались, что их отношение к китайцам за последние 10 лет только ухудшилось, и лишь 15 % отметили положительную динамику. Рост отрицательных настроений в отношении китайцев не может не вызывать обеспокоенность будущим приграничных связей двух государств.
Тревогу вызывает рост националистических настроений россиян на Дальнем Востоке: 29 % опрошенных признали, что они ощущают свое превосходство над китайцами, 34 % утверждают, что испытывают «отторжение» при общении с китайцами.
Одним из показателей неприятия дальневосточниками граждан КНР, в том числе и в этнокультурном смысле, является их отношение к смешанным бракам. Позитивно к браку своих родственников с китайцами отнеслись бы не более 5 % населения, не одобрили бы около половины опрошенных (Л. Ларина). (Для сравнения: положительное отношение к бракам с американцами выразили более 60 % респондентов в ходе опросов Института истории ДВО РАН в 2003 и 2006 гг.).
2 Общая газета. 05.06.2007. http://www.rambler.rU/news/economy/0/10507068.html.
3 www.kitairu.net/rus/articles
Истоки неприятия китайцев кроются не в расизме и шовинизме дальневосточников, а в той социальной и культурной среде, которая поставляет китайских мигрантов на российское приграничье. Это жители окраинных территорий Китая, выходцы из села, рабочие или мелкие торговцы, чьи манеры отталкивают, вызывают отрицательные эмоции. Еще в 1994 г. респонденты отмечали, что «наглость и нечистоплотность китайцев раздражают»5. Ситуация в этом смысле мало изменилась и в последующее время.
Этнокультурные стереотипы китайцев, прочно утвердившиеся в сознании дальневосточников еще в начале 1990-х годов, практически не подвергались каким-то заметным изменениям впоследствии. Основными качествами китайцев в 2003 и 2006 гг. (как и в 1994 г.) было названо трудолюбие (65 %)6, предприимчивость (48 %), хитрость (41 %), агрессивность (21 %). «Честными» считают китайцев только 2 % опрошенных дальневосточников, «щедрыми» — 1 %. (Для сравнения: именно два последних качества - «честность» и «щедрость» - были названы в 2003 г. российскими респондентами в качестве основных этнокультурных характеристик русских — соответственно 20 и 47 % опрошенных).
В свою очередь китайцы, опрошенные в 2001-2002 гг. в Уссурийске (Приморский край), отметили, например, что русские стали больше воровать на рынках, милиция и местные власти вымогают взятки, русские склонны к пьянству и лени, из чего складывается явно негативный гетеростереотип* россиян.
Разумеется, такое принципиальное несовпадение этнокультурных стереотипов препятствует взаимопониманию взаимодействующих сторон, а тем более их культурному сближению.
Стремление к внешнеполитическому сотрудничеству со странами Восточной Азии гармонично уживается в общественном мнении дальневосточников с подозрительностью и неприязнью к соседям, прежде всего китайцам. Оценивая региональные угрозы, половина (45-55 %) респондентов назвала зарубежную иммиграцию на российский Дальний Восток главной внешней опасностью. При этом почти всегда пояснялось, что имеются в виду прежде всего Китай и китайцы7. Комментарии на эту тему, как правило, давались без малейшего проявления политкорректности и толерантности8.
Угрозу национальной безопасности со стороны Китая и китайцев видят 29 % опрошенных. Типичны комментарии: «Нам нужно укреплять границы. Нужно для китайцев ужесточить правила проживания!»9. В отличие от дальневосточников жители других территорий менее обеспокоены угрозой безопас-
5 http://www.new.hist.asu.ru/biblio/vost/18.paf
6 Там же.
7 Козлов Л.Е., Суховольская Т.Н. Международное положение российского Дальнего Востока в оценках его жителей // Международники и регионоведы об актуальных проблемах мировой политики / науч. ред. Л.Н. Гарусова. Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2006. С. 160.
8 Там же. С. 161.
9 Там же. С. 163.
* Гетеростереотип - устоявшееся представление о другой нации (группе).
ности России со стороны Китая (по данным ВЦИОМ, такую угрозу (декабрь 2005 г.) видели лишь 17 % опрошенных10,).
Китайскую иммиграцию кроме как угрозу национальной безопасности многие респонденты воспринимали как экономическую экспансию (20 % по Дальнему Востоку). «Эта экспансия уже давно. И товары, и рабочие — все не наше»11. Любопытно, что «общероссийское» мнение по данному вопросу почти совпадает с «региональным», дальневосточным. По данным ВЦИОМ за этот же период (декабрь 2005 г.), мнение о том, что Китай стремится «экономически поработить Россию», разделяют 19 % россиян12. 14,7 % респондентов воспринимали китайскую иммиграцию как источник новых болезней - атипичной пневмонии, птичьего гриппа и т. д.
Хотя целью опроса не являлись выявление и оценка этнокультурных характеристик соседей дальневосточников, во многих ответах и комментариях это явно просматривалось, например, «русские с китайцами друг другу не верят, считают друг друга неполноценными» (т. е. налицо установка на культурно-этническое превосходств о)13.
Формированию алармистских настроений в регионах, сопредельных Китаю, способствуют не только бытующие негативные этнокультурные стереотипы, но и распространение «бытовой мифологии». Типичным современным мифом является миф о «китайской (американской и любой другой) экспансии».
В настоящее время политиками, учеными, журналистами приводятся аргументы как в поддержку, так и в опровержение данного мифа. Например, депутат Государственной думы РФ от Приморского края Евгений Большаков высказывая явно алармистские взгляды по вопросу о «китайской экспансии»: «Металл, лес, рыба, металлолом, морепродукты, дикоросы - в Китай. А оттуда — сомнительная водка, эфедрин и тысячи нелегальных «туристов». В итоге под разговоры о сближении как-то незаметно край заполонили наши соседи. Постепенно они проникают уже не только в сферу рыночной торговли, но и в общепит, скупают квартиры, ассимилируются. Они ворочают здесь миллионами долларов, а налоги почти не платят»14.
В поддержку мифа о «желтой угрозе» называются цифры нелегальной китайской миграции. От 400 тыс. до 2 млн китайцев уже якобы нелегально проникли на Дальний Восток и обосновались там21. В отношении всей Российской Федерации называются цифры от 2 млн до 15 млн нелегалов из КНР. Даже введение в 1994 г. визового порядка пересечения границы и меры федеральных и местных властей по ограничению въезда и пребывания иностранцев на
10 www.wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/singl/2149.html
11 Козлов Л.Е. Указ. соч. С. 161.
12 www.wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/singl/2149.html
13 Козлов Л.Е. Указ. соч. С. 164.
14 «Владивосток». 1999. 2.06.
15 См.: Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х: проблемы регионального взаимодействия. Владивосток: Дальнаука, 1998. С. 74-75.
российской территории (последняя из них - фактическое изгнание с местных рынков иностранных/китайских торговцев с 1 апреля 2007 г.) оказалось не в состоянии повлиять на жизнеспособность антикитайского мифа.
Разумеется, есть и противоположное мнение относительно масштабов и угроз китайской экспансии на Дальнем Востоке. Так, бывший вице-губернатор Приморского края по международным связям (в настоящее время - председатель Законодательного собрания Приморского края) В.В. Горчаков категорически настаивает на том, что на протяжении по крайней мере последних пяти лет в Приморье не было незарегистрированных китайских мигрантов, все они учтены и пересчитаны. За это отвечают пограничные и таможенные службы, ОВИР, УВД и т. д.
Типичными представляются аргументы Д. Таевского (г. Иркутск), пытающегося опровергнуть миф о китайской экспансии. Он пишет: «За всю историю российско-китайских отношений Китай никогда не стремился каким-то образом захватить Южную Сибирь... Несмотря на крайнюю плотность населения в некоторых регионах, Китай имеет достаточное количество малонаселенных и незаселенных территорий, в частности весь север, примыкающий к границам России. Основное население концентрируется в теплых и плодородных районах и отнюдь не стремится переселяться на холодные и голодные северные земли. Даже относительно теплая Маньчжурия, северный район Китая, практически не заселена и не используется для сельскохозяйственной деятельности»16.
Трудности этнокультурного характера возникают в процессе взаимодействия не только у представителей разных цивилизаций. Даже в формате одной «христианской цивилизации» можно говорить об этнокультурных различиях, препятствующих взаимопониманию как отдельных индивидов, так и целых народов.
В разные исторические периоды российско-американское экономическое и гуманитарное сотрудничество, имеющее более чем 200-летнюю историю, развивалось в разной степени плодотворно и эффективно, однако почти всегда сопровождалось взаимным недопониманием, а также завышенными или неадекватными ожиданиями сторон. Применительно к настоящему времени это объясняется рядом факторов, в том числе динамикой российско-американских отношений, а также особенностями внешней политики США, которые напрямую влияют на общественное мнение россиян об американцах (и наоборот) и их этнокультурные стереотипы.
Поскольку взаимоотношения между Россией и США в постсоветский период развиваются «циклообразно» (доброжелательно-партнерские отношения сменяются подозрительностью и взаимным отторжением), то и общественное мнение россиян об американцах подвержено колебаниям.
Так, ухудшение российско-американских отношений в 2006-2008 гг. можно связать с тем, что в настоящее время среди эмоциональных оценок
16 Таевский Д. Указ. соч.
Соединенных Штатов россиянами преобладают негативные чувства. По данным ВЦИОМ (февраль-март 2007 г.), 50 % респондентов сообщили, что понятие «Америка» вызывает у них отрицательные эмоции, у трети опрошенных (34 %) преобладает позитивное отношение к Америке (для сравнения: понятие «Европа» вызывает положительные эмоции у 77 % россиян, «Азия» -у 56 %)17.
Региональное мнение об Америке и американцах в целом существенно не отличается от общероссийского аналога. По данным опроса 2006 г., проведенного социологической лабораторией Института истории ДВО РАН, около трети населения юга Приморья выразило в целом позитивное отношение к США. На протяжении последних 10 лет общероссийская тенденция постепенного снижения симпатий к США продублировалась на Дальнем Востоке. По данным социологических опросов Института истории ДВО РАН, в 1995 г. максимальное количество (45 %) респондентов - жителей Дальнего Востока на вопрос о предпочтении одной из стран мира выбрали США. Второе место в этом опросе получила Япония (41 %), третье - Австралия (37 %). Для сравнения: Китай набрал только 4 % «голосов».
Преобладание «проамериканских» настроений на российском Дальнем Востоке в этот период, вероятно, можно соотнести: с «хорошим» состоянием российско-американских отношений в целом, с традиционной лояльностью дальневосточников к американцам и Америке, сохранившейся еще с «советских» времен, а также с наличием регионалистских настроений в элите и обществе на Дальнем Востоке, предполагающих переориентацию на тесное сотрудничество с США и другими странами АТР.
В 2000 г. предпочтения респондентов несколько изменились: на первое место вышла Япония (34 %), второе - США (32 %), третье - Австралия (23 %). Китай получил поддержку 3 % респондентов. Снижение американских симпатий у дальневосточников в данном случае сопоставимо с общероссийским разочарованием в «прозападном» курсе Москвы, усилением разногласий России и США по ряду внешнеполитических вопросов, а также общим ухудшением межгосударственных отношений.
Опрос 2006 г., как уже упоминалось, подтвердил позитивное отношение к США не более трети дальневосточников. Первое место по региональным симпатиям занимала Австралия — синдром «любви издалека».
Сведения, полученные в ходе опроса жителей регионов Дальнего Востока преподавателями и студентами ВГУЭС зимой 2005/2006 г., дополняют и уточняют приведенные выше данные. Так, было отмечено «повсеместное отсутствие на Дальнем Востоке особого интереса к США как к внешнеполитическому партнеру России. Те немногие, кто выбирал США в качестве приоритетного международного партнера (9,3 %), говорили, во-первых, о желательности
17 www.wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/singl/4208.html
хороших отношений с мировым лидером, а во-вторых, о необходимости «знать врага в лицо». Выбор ответа неоднократно сопровождался комментариями о том, что США - это опасный участник мировой политики, с которым нельзя враждовать, но которому не стоить и доверять»18. При этом вариант «отношения России с данной страной (США) - плохие» (как и в случае с Китаем и другими странами) выбрали не более 8 % респондентов, вариант же «отношения противоречивые» выбрала примерно пятая часть опрошенных19.
В целом алармистские настроения в отношении США распространены на Дальнем Востоке заметно меньше, чем в отношении Китая, но они также имеют место. Недовольство дальневосточников вызывают не только внешняя политика США и их экономическое влияние на Россию, но и усиление воздействия американской культуры на российскую.
«Американизация» российской культуры - тема для беспокойства на российском Дальнем Востоке отнюдь не новая. Еще в конце Х1Х-начале XX вв. власти Приамурского края били тревогу по поводу американизации Чукотки. Ввиду территориального соседства с Аляской местное население пользовалось орудиями промысла, продуктами питания и широкого потребления исключительно американского производства. Языком межкультурного общения постепенно становился английский язык. Чукотские дети обучались в школах на Аляске. Большая часть населения не знала или забывала, что находится в российском подданстве.
В постсоветский период с открытием Дальнего Востока внешнему миру влияние американской массовой культуры (на фоне распространения новых информационных технологий) стало весьма заметным, что нашло отражение в общественном мнении местного населения. Например, в ходе телевизионного 45-минутного экспресс-опроса 30 марта 2001 г. из 930 добровольных респондентов, позвонивших в студию Общественного телевидения Приморья (г. Владивосток), на вопрос «существует ли угроза американизации России?» 406 (44 %) ответили утвердительно, 371 (40 %) - отрицательно, у 153 (16 %) еще не было твердого мнения на этот счет.
Феномен «американизации» национальных культур пытаются объяснить по-разному, в том числе и как тенденцию к культурной схожести в условиях глобализации. Есть и другие версии. Так, по мнению Р. Пеллса, успех и популярность американской культуры во всем мире объясняются тем, что сама она интернациональна (глобальна) по своей сути, поскольку впитала в себя многое из европейской, азиатской и других культур, и теперь эти культуры в трансформированном виде возвращаются обратно. Поэтому американская культура так легко воспринимается сегодня всеми народами. Р. Пеллс считает, что «культурные связи между США и остальным миром на протяжении последних ста лет не были односторонними. Напротив, Соединенные Штаты были
18 Козлов Л.Е., Суховольская Т.Н. Указ. соч. С. 160.
19 Там же. С. 165.
и остаются крупнейшим потребителем иностранного интеллектуального и художественного влияния. Американская культура распространилась в мире, потому что она вобрала в себя иностранные стили и идеи»20.
Питательной средой для антиамериканских настроений в нашей стране (помимо социально-экономического фона) является живучесть антиамериканских мифов и этнокультурных стереотипов, многие из которых (например, «образ врага») сформировались еще в советское время.
При контакте русской и американской культур особенно важно учитывать, что русский автостереотип, в отличие от американского, самокритичен и принижен. В русской культуре неэтично хвастаться, выставлять свои достижения напоказ. Американский автостереотип явно положительный (восхваление достижений, откровенный патриотизм и т. п.), который прямо или косвенно отмечает превосходство американской нации и культуры.
По мнению известного российского политолога-американиста А.Д. Богатурова, уверенность в превосходстве - первая и, возможно, главная черта американского мировидения21. На идее превосходства высится махина американского патриотизма - неистощимо многообразного, сводимого, однако, к общему знаменателю: многое в Америке нужно исправить, но это -лучшая страна в мире.
Американский исследователь Дуглас Стивенсон называет три качества (национальные черты), которые, по его мнению, присущи практически всем американцам. Их можно рассматривать как своего рода автостереотипы американской нации. Во-первых, это дружелюбие, отзывчивость и вежливость; во-вторых, это сильное чувство добрососедства (доброжелательное отношение к соседям и готовность помочь им); в-третьих - общая непринужденность (неформальность, легкость, самоирония, с которыми американцы общаются с незнакомыми людьми). Кроме того, трудолюбие, целеустремленность, прагматизм и активность22.
Практически во всех российских учебниках культурологии и политологии называются черты, которые, по мнению россиян, типичны для американцев: активность, предприимчивость, деловитость, раскованность, трудолюбие, прагматизм, целеустремлённость, расчётливость, уважение к закону, патриотизм, эгоизм. В таком «официальном» виде российский гетеростереотип практически не отличается от американского автостеретипа.
По результатам социологического исследования 2003 г., проведенного Центром социологических исследований при Московском университете23, можно выявить некоторые черты русского автостереотипа. Опрошенные российские студенты назвали типично русскими чертами беспечность, недально-
20 Pells R. Is American Culture "American"? // The Challenges of Globalization. U.S. Department of State. 2006. V. 11, № 1. P. 25-26.
21 Богатуров А.Д. Истоки американского поведения // Россия в глобальной политике. 2004. № 6. С. 6.
22 Стивенсон Д. Америка: страна, общество, люди. 1996. USIA, Washington D.C. С. 164
23 Validata: Nations as Brands [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// validate.com/sicial.?_87.htm
видность, решительность, патриотическое предпочтение «своего» «чужому» и в меньшей степени - пьянство и лень. В свою очередь, мнение американских студентов о россиянах совпало с российским автостереотипом лишь отчасти.
Американцы, как правило, отмечают такие качества русских людей, как гостеприимство, безответственность, беззаботность, сообразительность, отсутствие чувства меры, душевность, дружелюбие, коллективизм, доверчивость, чувство юмора, лень, тяга к алкоголю, щедрость, патриотизм, терпеливость, недоверие к властям24.
Несовпадение этнокультурных стереотипов, разумеется, может привести к конфликту культур. Однако, если этнокультурные стереотипы известны заранее, то они могут сыграть положительную роль в межкультурной коммуникации, поскольку подготавливают людей к встрече с чужой культурой, ослабляют культурный шок.
Для того чтобы избежать отрицательного воздействия этнокультурных стереотипов во взаимодействии культур, следует осознавать, что обычаи, убеждения, привычки различных этносов не являются лучшими или худшими, они просто другие.
Элементарное сопоставление «типичных» качеств россиян и американцев, составляющих их этнокультурные стереотипы, сразу же заставляет обратить внимание на такой аспект, как отношение к труду. С последним, как правило, связаны и многие другие этнокультурные характеристики - личная самооценка отдельных индивидов и нации в целом, отношение ко времени и т. п.
Для американца исключительно важна его работа. Она занимает большое место в его жизни, потому что только так он сможет достичь успеха, признания и материального благополучия (протестантская этика). Для россиян работа также важна, но при этом труд не является самостоятельной и абсолютной ценностью (как и в любом другом «традиционном» обществе). «Он упорный работник», - говорят американцы о прилежном и трудолюбивом человеке, и это высшая похвала человека. Именно в Америке родился термин «трудоголик» - человек, который не может перестать работать и думает о работе всегда и везде. Американцы обычно планируют чрезвычайно много дел на свой рабочий день25 и восхищаются хорошо организованными людьми. Тем самым труд, как ценность, тесно связан для американца с ценностью времени. В отличие от россиян время для американцев является таким же ресурсом, как вода или нефть. Всем известная поговорка «Время - деньги» родилась в США и отражает восприятие американцами времени. Пунктуальность ценится американцами, разумеется, как и те люди, которые никогда не опаздывают на назначенные встречи и уважают не только свое, но и чужое время.
Ценность труда напрямую связана с самооценкой американца. В Соединенных Штатах ценится только то, что человек сделал сам. Это также способ-
24 Кармин А.С. Культурология: учебник для вузов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Лань, 2003. 111 с.
25 Christian Y.C. From Russia With Love // Newsweek. 2003. April 1. P. 6.
ствует поддержанию этнокультурного стереотипа «американской исключительности», сформированного еще в позапрошлом веке. В российской культуре аналогичный стереотип «исключительности» практически отсутствует, а хвастовство и излишняя самоуверенность вызывают осуждение в обществе.
Объективное существование этнокультурных различий заставляет задуматься о реальных возможностях и пределах интеграционных процессов в АТР. Реализация совместных экономических или гуманитарных проектов странами региона, равно как и целенаправленное изучение культуры соседей, вероятно, должны стать фактором смягчения этнокультурного непонимания и формирования более рациональных и менее мифологизированных международных отношений. Однако современные интеграционные процессы в Азиатско-Тихоокеанском регионе вряд ли станут гарантом социо-культурного сближения его стран и народов.
