CC BY
33
Психологические науки
№ 2. - 2017
УДК 159.9
ОСОБЕННОСТИ «СХИЗИСА» РАЗВИТИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ
М.Б. Дорохов, Психологический центр "Свет Маяка" (Ростов-на-Дону, Россия),
e-mail: mih.doroxow@yandex.ru
Аннотация. Дискуссионная статья о развитии отечественной психологии. Автор излагает свой взгляд на проблему «схизиса» психологии, обсуждавшуюся уже многими авторами.
Ключевые слова: психология, отечественная психология, научные школы, «схизис» развития.
FEATURES OF "SCHISM" OF DEVELOPMENT OF RUSSIAN PSYCHOLOGY
Abstract. This is the discussion paper on development of national psychology. The author presents his view on the issue of "schism" of psychology, already discussed by many authors.
Keywords: psychology, domestic psychology, scientific schools, "schism" of development.
В развитии психологического знания с момента его становления как научного постоянно присутствуют две основные тенденции исследований - естественнонаучная и гуманитарная. Если первая тяготеет к выделению объекта исследования как изначально данного, к фиксации его внешних проявлений функционирования, то вторая предполагает его конструирование в процессе исследования, выстраивание его внутренней структуры в зависимости от метода исследования. Эти тенденции в общефилософском смысле можно обозначить как классическая и неклассическая парадигмы научного исследования. Крайние формы абсолютизации классического выделения и понимания психологической реальности Л. С. Выготский в своё время обозначал как «спиритуалистическую» психологию, включая в неё многообразие «психологий» со слабым теоретико-методологическим основанием (и даже «эмпирическую психологию»), которые в их развитии постигала одна судьба [5]. Созданные на основании каких-либо отдельных явлений, фактов проявления изучаемой реальности, они в своей претензии на объяснение всех явлений и их сути стремительно теряли своё содержание. Л.С. Выготский развивал «материалистическое» понимание психологии, в культурно-историческом анализе вскрыв закономерности формирования человеческой психики, и на практике, в экспериментально-генетической форме артифицировал (с коллегами) высшие психологические функции. Наряду с этим был разработан структурно-функциональный подход понимания и исследования психологической реальности, определяющий формирование функций по задаче действий, в которой средством их организации является знак с определённым значением, выделяющий в изучаемой реальности не элементы, а единицы анализа. Можно сказать, что развиваемая Л. С. Выготским теория была «точечной», рассчитанной на хирургически ювелирное исследование тонких материй психологической реальности с целью их практического изменения, что требовало от исследователей высокой культуры профессионального мышления и экспериментального творчества. Но социокультурные условия существования и развития данного понимания сложились неблагоприятно. Тенденции
развития тоталитарно-бюрократических структур были больше ориентированы на внешние, яркие заявления, определяющие исследования как тоталитарно целостные, исчерпывающе описывающие объект исследования во всевозможных его проявлениях. Одним из ярких представителей такого подхода был Б.Г. Ананьев: «Мы имеем... весьма серьёзные основания полагать, что определённый комплекс коррелируемых свойств индивида (возрастно-половых, нейродинамических, конституционально-биохимических) входит в структуру личности» [1, с. 155]. М. Г. Ярошевский, ссылаясь на первоисточники, так пишет о начале «карьерной» деятельности данного автора: «В 1931 г. Б. Г. Ананьев. заклеймил концепцию Выготского как «идеалистическую ревизию исторического материализма и его конкретизацию в психологии» [27, с. 16]. С этого периода, начала 30-хх годов начинает набирать обороты репрессивно-бюрократический аппарат тоталитарного режима и в гуманитарном знании: «Ананьев же (поддержанный группкой полуграмотных «комиссаров») открыл в советской психологии мрачную эпоху «согласований» работы в этой науке с идеологией тоталитарного режима» [27, с. 17]. Дальнейшее развитие структурно-уровневого понимания организации психологической реальности приобретает массовый и привычный характер, всё больше отдаляя психологию от возможности реальных решений практических задач в образовании, медицине, социальной сфере и полностью делая невозможным создание психологической практики на своей основе. Многочисленные последователи и ученики данного направления мысли неустанно развивали его в лабораторных условиях, создавая как будто реальные (для них) модели, всё больше отдаляясь от практики [17]. Складывается прочная «ананьев-ско-ломовская» традиция послойно-корреляционного выделения структур и «целостного» изучения психики. Все исследования приобретают замкнутое, внутриобразовательное значение, создавая виртуальную статистическую реальность рядоположенных признаков, имея в своём основании по сути одну сверхзадачу - продвижение «исследователя» в созданной социальной иерархии. Произошла «великая» бюрократическая эволюция в развитии отечественной психологии. Скрещивание научно-исследовательской деятельности и образовательной (как будто само собой разумеющееся) привело к ещё большей консерватизации производства «научного знания», приобретающего поточное производство. Институт психологии выдаёт тонны корреляционных исследований, занимаясь «бумажной психологией» и искренне считая, что занимается «фундаментальными» исследованиями («Тематика исследований. по своему содержанию принадлежит к разряду фундаментальных исследований» [20, с. 30]). Поиск многообразия статистических корреляций и натуральных «представителей» психики создаёт «дурную бесконечность» исследования тесовых показателей и единично и произвольно выделяемых терминологических конструкций, что ставит под сомнение какую-либо их эвристичность [2; 19; 20]. Эта ориентация на «единичность» случайных фактов, вырванных из контекста жизненной ситуации, одного из авторов таких «исследований» в конкретной психотерапевтической ситуации (после психоаналитического «копания») приводит к абсурдным выводам о причинах психотравматизации в младенческом, 2-3 недельном возрасте [11]. Складывается определённые ритуальные формы «научного производства»: поступление на аспирантуру без какого-либо практического опыта, что и определяет поиск темы (а не наоборот); обязательные ссылки на «местных» авторитетов и кафедральные «согласования» содержания; канонизация сложной структуры исследования (хотя достаточно выделения предмета, гипотезы и метода); имитация «практической значимости» и «научной новизны» и т. д. Отдельная критика от отдельных авторов (даже высокопоставленных в иерархии) сложившегося положения дел ничего не решает [21; 22]. Машина рабо-
тает на полную мощность, обильно смазываемая заинтересованными связями, а «рост числа педагогических и психологических диссертаций сопровождается снижением их научного потенциала» [21, с. 4]. Использование таких формулировок, как «надуманность и банальность многих диссертационных тем, прикрываемых порой экстравагантностью их формулировок», «исследование просто имитируется», «узкий научный кругозор и наивный эмпиризм», «беспредметное теоретизирование», «уход от реальной науки в область манипуляции языком» является достаточно содержательным определением положения дел в научном «производстве» [21, с. 5]. Абсурдность структурно-уровневого подхода достигает своего апогея (точнее - апофигея) в «выдающихся» исследованиях не только отдельных авторов, но и целых групп, уже открыто подвергающихся публичному осуждению [18; 21; 22]. Размах таких «научных» работ достигает таких масштабов, что может даже вызвать недоумение, почему были выделены именно эти исследования, когда вал таких же «шедевров» спокойно принимается диссертационными советами и проходит через ВАК, чтобы быть навсегда «похороненными» в архивах.
Складывающиеся ещё в классический период зарождения научной психологии представления о структурно-уровневом строении психики прочно лидируют не только в отечественной психологии. На рубеже 20 века «уровневые» представления (и не только количественные) начинают широко распространяться и в нейрофизиологии и психологии [24]. Фрейдизм является ярким примером демонстрации качественного представления о «слоях» психики. «Уровневое» понимание строения изучаемой реальности является натуральным восприятием этой реальности. Она не конструируется в результате теоретического моделирования, а представляется непосредственно данной наблюдателю, а потому разные наблюдатели (исследователи) в своё время выделяют в ней какой-либо отдельный феномен, связанный с какой-либо ситуацией, который впоследствии является системообразующим для их концептуализаций. Он и проецируется на всю изучаемую реальность. В фрейдизме -бессознательные побуждения, в бихевиоризме - стимул/реакция, в гештальтпсихологии -структура образа. Онтологическая недостаточность ограниченно вырванных из жизненного контекста феноменов и преобладание позитивистских настроений побуждает исследователей искать более точные критерии оценки своего знания. И для этого привлекается статистический аппарат, который представляется наиболее объективно отражающим реальность: «Гносеологический же смысл исчисления корреляций заключается в том, что с их помощью психология пытается нащупать те самые общие законы» [25. с. 5]. Но «подобное ожидание утопично», т. к. «на любое событие влияет практически неограниченное количество факторов» [25, с. 5], а корреляции указывают только на рядоположенность каких-либо сложно опосредованных признаков в огромной совокупности сложно связанных событий [18]. И в исследовании, в первую очередь, необходимо другое - абстрагирование от многообразия случайных связей и выделение сущностных путём идеализации предметной области. Корреляционные исследования прочно захватывают страницы многих профессиональных журналов не только у нас, но и за рубежом [25]. Г. Оллпорт назвал эту ситуацию так: «Галопирующим эмпиризм, который является нашей современной профессиональной болезнью, несётся вперёд подобно всаднику без головы. У него нет рациональной цели; он не использует рациональных методов, кроме математических; и не достигает никаких значительных заключений» [16, с. 112]. Абсолютизация естественнонаучного понимания психологической реальности как культивирование мифа о «точной науке» сказывается не только на прикладных работах, но и собственно на разработке методологических основ психологической прак-
тики. Докторские исследования А.Б. Холмогоровой как яркий пример структурно-уровневого подхода и Ф.Е. Василюка как искусственная компиляция всего раннее созданного демонстрируются без какого-либо явно подтверждённого доказательства практического применения предлагаемых представлений [4; 23]. Такая ситуация заочного, как бы само собой разумеющегося практического смысла стала повсеместным явлением. И если на «западе» ещё каким-то образом считают необходимым публично демонстрировать практические (особенно клинические) результаты своих разработок, то отечественные авторы не утруждают себя этим. В условиях дефицита качественных теоретико-методологических исследований и сомнительной клинической эффективности их практических применений возникает идея инте-гративности, похожая на притчу о слепых мудрецах. Предполагается, что многие направления по отдельности описывали разные проявления исследуемой реальности и нужно только объединить эти исследования как в теоретическом, так и практическом смысле. Таким примером является исследование А.Б. Холмогоровой [23], представляющее нагромождение уровней, областей, мишеней и прочего, что узнал автор за всю свою профессиональную деятельность. Естественно, что «такое» не имеет никакого научного смысла. В уповании Ф.Е. Василюка на создание психотехнических теорий в психотерапии (как развитие идей Л.С. Выготского о «философии практики» [5]) можно увидеть опять-таки желание представить исследуемую реальность отстранённо от исследователя, записав определённый алгоритм отношений с ней, что имеет весьма сомнительное значение [4]. Л.С. Выготский рассматривал психотехнику как экспериментальное создание высших психологических функций в искусственных, прикладных условиях и только: «Проблема высших интеллектуальных функций является одной из центральных проблем психотехники, поскольку в центре её внимания стоит проблема труда» [6, с. 56]. Психотерапевтический процесс невозможно психо-технологизировать как работу с когнитивными процессами (теория поэтапного формирования П.Я. Гальперина, опыты формирования произвольных действий А.В. Запорожца и другие) из-за огромного количества неявных, требующих актуализации и конструирования значимых жизненных связей. При этом авторы охотно обсуждают неразвитость психологической практики, которая должна стать определённой «философией», процветание в ней «попсы», эзотерики, шаманизма, а сами не имеют никаких практически-эффективных результатов своей деятельности - ни консультативно-терапевтических, ни экспериментальных. Но как практика не может быть полноценна без теории, так и теория не может быть очевидно достоверной без эффективности практического подтверждения (клинического или экспериментального), свидетельством которого может быть только публично развёрнутый процесс реализации метода.
Итак, естественнонаучное направление исследований, представляемое в психологии как структурно-уровневое, имеет следующие характерные черты. Во-первых, натуральность объекта исследования и выделение в предметной области какого-либо отдельного феномена или нескольких. Происходит сведение всей изучаемой реальности к этим феноменам, что исключает какую-либо возможность их достоверного использования. Объект исследования не конструируется идеально на основании эмпирического материала по результатам опытов, а берётся как непосредственная, очевидная данность в терминологически-тестовой оболочке [9], не требующая содержательного обоснования. Создаётся изобилие гносеологически искажённых «превращённых форм», которые не проходят никакого онтологического анализа на достоверность содержания описываемой реальности [9]. Бихевиоризм фиксирует видимое поведение вследствие видимого воздействия, принципиально не интересуясь
№ 2. - 2017
психической организацией, что сводит всё исследование к примитивному манипулированию и объяснению. Во-вторых, структурно-уровневое понимание обязательно представляет реальность как иерархически организованную, где бесконечно выделяемые «слои» и элементы взаимосвязаны. Такой натуралистический подход к объекту исследования создаёт только иллюзию целостного описания объекта, не имея никакого значения для его практического изменения, т. к. необходимо не описывать всевозможное многообразие связей, а выделять содержательно-сущностные отношения. Структурно-функциональное же понимание выстраивает конструкции по задаче выполнения и момент соподчинения может являться лишь условностью для упорядочивания понимания, а не принципом работы системы [14; 15]. В-третьих, естественное понимание предполагает воздействующие методы как способы изменения исследуемой реальности, т.е. объект предполагается пассивным, задано отвечающим на прописанные способы одностороннего влияния в противоположность взаимодействующими методам создания нового опыта [7; 8; 10; 12; 13].
В своё время Л.С. Выготский, рассматривая «смысл» психологического кризиса, совершенно верно выделял его методологическое содержание, но в его время не было такой развитой системы научно-образовательных институтов. Это было время талантливых энтузиастов, ещё не институциолизированных бюрократическими формами. На сегодня же ни Ф.Е. Василюк, ни А.В. Юревич, анализируя сложившееся положение дел в отечественной психологии, почему-то не учитывают (или не полностью) внутреннюю ситуацию в самой академической психологии (кроме её статистической ориентации [26]), бюрократизированная организация которой и задаёт ситуацию «схизиса» [3], засилья «поп-психологии» в психологической практике [26]. Прослушав в университетах «бумажных психологов», в большинстве своём не имеющих никакого результативного практического опыта, а потому не способных донести практический смыл теоретического знания, студенты «на воле» стремительно впитывают разношерстные, пёстрые, легкопонятные и онтологически недостоверные учения шаманистического толка (НЛП, «расстановки», имагинативные, трансактные «техники» и прочее), волнами моды сменяющие друг друга. И какими бы теоретичными и фундаментальными не были психологические исследования, они всегда (хотя бы косвенно) должны проверяться практикой участвующих авторов (экспериментальной или терапевтической), иначе, действительно, вся научная полемика превращается в терминологическую «манипуляцию языком». И если период становления и развития отечественной психологической мысли был неотъемлемо связан с экспериментальной (как минимум в тех условиях) работой, то сегодня практика приобрела в подавляющем большинстве именно «языковые» манипуляции.
Такая сложившаяся абсолютизация естественного выделения и исследования изучаемой реальности связана со значимым влиянием социального контекста в развитии гуманитарного знания. В случае отечественного развития его бюрократизация и консервация в образовательном пространстве привели к «оестествлению» и обыденно-терминологической натурализации познания. А в зарубежном случае влияние манипулятивно-маркетинговых стратегий организации продаж определило его прагматический характер и свело всё качество научно-исследовательских программ к качеству социально-коммерческих проектов, т.е. критерием достоверности знания становятся его товарные возможности. Последнее также начинает присутствовать и в отечественном развитии. В обоих случаях эти тенденции ведут к снижению онтологической достоверности создаваемого знания и выхолащиванию содер-
жания научно-кадрового состава, участвующего в его создании, что неизбежно определяю-ще влияет и на качество психологической практики.
Литература:
1. Ананьев Б.Г. Избранные психологические труды: В 2-х т. Т. I. М.: Педагогика, 1980.
2. Барабанщиков В. А. Системная организация и развитие психики // Психологический журнал. 2003. Т. 24. №1.С. 29-46.
3. Василюк Ф.Е. Методологический смысл психологического схизиса // Вопросы психологии. 1996. №6. С. 25-40.
4. Василюк Ф.Е. Понимающая психотерапия как психотехническая система. Автореф. дис. ... докт. псих. наук. М., 2007.
5. Выготский Л.С. Исторический смысл психологического кризиса // Психология развития человека. М.: Изд-во Смысл; Эксмо, 2005.
6. Выготский Л.С. Проблема высших интеллектуальных функций в системе психотехнического исследования // История советской психологии труда. Тексты (20-30-е годы XX века). М.: МГУ, 1983. С. 50-60.
7. Дорохов М.Б. Клинико-психологический анализ и психотерапия раннего случая во-митофобии // Вопросы психологии. 2003. №4. С.44-50.
8. Дорохов М.Б. Коррекция детских психоневротических расстройств с помощью игровой интерактивной изотерапии // Вопросы психологии. 2007. №1. С.110-116.
9. Дорохов М.Б. Особенности исследования ценностно-смысловой сферы в психологии // Научно-исследовательские публикации. 2014. №12(16). С. 71-83.
10. Дорохов М.Б. Работа с психосоматическими расстройствами в ценностно-смысловой реконструктивной психотерапии // Научно-исследовательские публикации. 2016. №4(36). С. 5-44.
11. Дорохов М.Б. Специфические факторы психотерапии при психотравматизации в зарубежных теориях психотерапии и культурно-исторической теории // Научно-исследовательские публикации. 2014. №9(13). С. 50-75.
12. Дорохов М.Б. Ценностно-смысловая реконструкция психотравматического опыта в процессе психотерапии // Вопросы психологии. 2010. №6. С. 68-77.
13. Дорохов М.Б. Ценностно-смысловая реконструктивная психотерапия в ситуации утраты // Научно-исследовательские публикации. 2014. № 5(9). С. 31-58.
14. Дорохов М.Б. Эмпирическое исследование изменения «временных перспектив» в психотравматической ситуации // Научно-исследовательские публикации. 2014. № 1(5). С. 86-102.
15. Дорохов М.Б. Экспериментальное исследование форм развития психотравматической ситуации и их психотерапия // Журнал научно-исследовательских публикаций. 2015. №12(32). С. 88-145.
16. Зейгарник Б.В., Братусь Б.С. Очерки по психологии аномального развития личности. М.: МГУ, 1980.
17. Ломов Б.Ф. О системном подходе в психологии // Вопросы психологии. 1975. №2. С. 30-45.
18. Марютина Т.Н. Системный подход или эклектика? (Анализ диссертационных исследований, выполненных группой Э. Г. Аминева) // Вопросы психологии. 2007. №1. С. 126-135.
19. Тарабрина Н.В. Основные итоги и перспективы направления исследований посттравматического стресса // Психологический журнал. 2003. Т. 24. №4. С. 5-18.
20. Тарабрина Н.В. Психологические последствия стрессоров высокой интенсивности: посттравматический стресс // Психологический журнал. 2012. Т. 33. №6. С. 20-33.
21. Фельдштейн Д.И. О состояниях и путях повышения качества диссертационных исследований по педагогике и психологии // Стратегия образования. 2008. №2. С. 3-10.
22. Фельдштейн Д.И. Совершенствование аттестации научных кадров по педагогическим и психологическим специальностям // Мир психологии. 2013. №2 (74). С. 162-177.
23. Холмогорова А.Б. Теоретические и эмпирические основания интегративной психотерапии расстройств аффективного спектра: Автореф. дис. ... докт. псих. наук. М., 2006.
24. Юдин Э.Г. Деятельность как объяснительный принцип и как предмет изучения // Вопросы философии. 1976. №5. С. 65-78.
25. Юревич А.В. Методологический либерализм в психологии//Вопр. Психол. 2001. №5. С. 3-18.
26. Юревич А.В. Поп-психология//Вопр. психол. 2007. №1. С. 3-14.
27. Ярошевский М.Г. Л.С. Выготский: в поисках новой психологии. СПб.: Международный фонд истории науки,1993.
References:
1. Anan'ev B.G. Izbrannye psihologicheskie trudy: V 2-h t. T. I. M.: Pedagogika, 1980.
2. Barabanshhikov V. A. Sistemnaja organizacija i razvitie psihiki // Psihologicheskij zhurnal. 2003. T. 24. №1.S. 29-46.
3. Vasiljuk F.E. Metodologicheskij smysl psihologicheskogo shizisa // Voprosy psihologii. 1996. №6. S. 25-40.
4. Vasiljuk F.E. Ponimajushhaja psihoterapija kak psihotehnicheskaja sistema. Avtoref. dis. ... dokt. psih. nauk. M., 2007.
5. Vygotskij L.S. Istoricheskij smysl psihologicheskogo krizisa // Psihologija razvitija cheloveka. M.: Izd-vo Smysl; Jeksmo, 2005.
6. Vygotskij L.S. Problema vysshih intellektual'nyh funkcij v sisteme psihoteh-nicheskogo issledovanija // Istorija sovetskoj psihologii truda. Teksty (20-30-e gody XX veka). M.: MGU, 1983. S. 50-60.
7. Dorohov M.B. Kliniko-psihologicheskij analiz i psihoterapija rannego sluchaja vo-mitofobii // Voprosy psihologii. 2003. №4. S.44-50.
8. Dorohov M.B. Korrekcija detskih psihonevroticheskih rasstrojstv s pomoshh'ju igrovoj interaktivnoj izoterapii // Voprosy psihologii. 2007. №1. S.110-116.
9. Dorohov M.B. Osobennosti issledovanija cennostno-smyslovoj sfery v psiholo-gii // Nauchno-issledovatel'skie publikacii. 2014. №12(16). S. 71-83.
10. Dorohov M.B. Rabota s psihosomaticheskimi rasstrojstvami v cennostno-smyslovoj rekonstruktivnoj psihoterapii // Nauchno-issledovatel'skie publikacii. 2016. №4(36). S. 5-44.
11. Dorohov M.B. Specificheskie faktory psihoterapii pri psihotravmatizacii v zarubezhnyh teorijah psihoterapii i kul'turno-istoricheskoj teorii // Nauchno-issledovatel'skie publikacii. 2014. №9(13). S. 50-75.
12. Dorohov M.B. Cennostno-smyslovaja rekonstrukcija psihotravmaticheskogo opyta v processe psihoterapii // Voprosy psihologii. 2010. №6. S. 68-77.
13. Dorohov M.B. Cennostno-smyslovaja rekonstruktivnaja psihoterapija v situacii utraty // Nauchno-issledovatel'skie publikacii. 2014. № 5(9). S. 31-58.
14. Dorohov M.B. Jempiricheskoe issledovanie izmenenija «vremennyh perspektiv» v psihotravmaticheskoj situacii // Nauchno-issledovatel'skie publikacii. 2014. № 1(5). S. 86-102.
15. Dorohov M.B. Jeksperimental'noe issledovanie form razvitija psihotravmaticheskoj situacii i ih psihoterapija // Zhurnal nauchno-issledovatel'skih publikacij. 2015. №12(32). S. 88-145.
16. Zejgarnik B.V., Bratus' B.S. Ocherki po psihologii anomal'nogo razvitija lichnosti. M.: MGU, 1980.
17. Lomov B.F. O sistemnom podhode v psihologii // Voprosy psihologii. 1975. №2. S. 30-45.
18. Marjutina T.N. Sistemnyj podhod ili jeklektika? (Analiz dissertacionnyh issledovanij, vypolnennyh gruppoj Je. G. Amineva) // Voprosy psihologii. 2007. №1. S. 126-135.
19. Tarabrina N.V. Osnovnye itogi i perspektivy napravlenija issledovanij po-sttravmaticheskogo stressa // Psihologicheskij zhurnal. 2003. T. 24. №4. S. 5-18.
20. Tarabrina N.V. Psihologicheskie posledstvija stressorov vysokoj intensivnosti: posttravmaticheskij stress // Psihologicheskij zhurnal. 2012. T. 33. №6. S. 20-33.
21. Fel'dshtejn D.I. O sostojanijah i putjah povyshenija kachestva dissertacionnyh issledovanij po pedagogike i psihologii // Strategija obrazovanija. 2008. №2. S. 3-10.
22. Fel'dshtejn D.I. Sovershenstvovanie attestacii nauchnyh kadrov po pedagogiche-skim i psihologicheskim special'nostjam // Mir psihologii. 2013. №2 (74). S. 162-177.
23. Holmogorova A.B. Teoreticheskie i jempiricheskie osnovanija integrativnoj psihoterapii rasstrojstv affektivnogo spektra: Avtoref. dis. ... dokt. psih. nauk. M., 2006.
24. Judin Je.G. Dejatel'nost' kak ob#jasnitel'nyj princip i kak predmet izuchenija // Voprosy filosofii. 1976. №5. S. 65-78.
25. Jurevich A.V. Metodologicheskij liberalizm v psihologii//Vopr. Psihol. 2001. №5. S. 3-18.
26. Jurevich A.V. Pop-psihologija//Vopr. psihol. 2007. №1. S. 3-14.
27. Jaroshevskij M.G. L.S. Vygotskij: v poiskah novoj psihologii. SPb.: Mezhdunarod-nyj fond istorii nauki,1993.
— • — Сведения об авторе
Михаил Борисович Дорохов. клинический психолог, Психологический центр "Свет Маяка" (Ростов-на-Дону, Россия).
— • —
