CC BY
447
Зелик Виталий Анатольевич
кандидат юридических наук,
заведующий кафедрой уголовно-правовых дисциплин Южного института менеджмента (тел.: +79183177979)
Яблочкин Александр Евгеньевич
старший инспектор дорожно-патрульной службы 2-го специализированного батальона
Государственной инспекции безопасности дорожного движения по г. Москве
(тел.: +79182679598)_
Особенности семейно-бытовых преступлений, совершаемых в состоянии опьянения
В работе определены криминологические признаки и тенденции семейно-бытовых преступлений, совершаемых в состоянии опьянения, предложена типология преступников, проанализированы отношения между виновным и жертвой конфликта. Основное внимание уделено анализу детерминационной роли состояния опьянения и разработке мер предупреждения криминального насилия в семье.
Ключевые слова: насилие, семейно-бытовая преступность, состояние опьянения, алкоголизм, преступная ситуация, принудительные меры медицинского характера.
V.A. Zelik, Master of Law, Head of a Chair of Criminal Law Disciplines of the Southern Institute of Management; tel.: +79183177979;
A.E. Yablochkin, ^ief Inspector of Road Patrol of the Second Special Battalion of the State Inspection of Road Safety for the City of Moscow; tel.: +79182679598.
The peculiarities of family and domestic crimes commited in intoxication This paper is devoted to analysis of criminological signs and trends of family and domestic crimes commited in intoxication, criminals typology, relations between the offender and victim of the conflict. Focuses on the analysis of the role determinational intoxication and prevention measures of criminal domestic violence.
Key words: violence, family and domestic crime, intoxication, alcoholism, criminal situation, compulsory medical measures.
Важным условием создания системы эффективной уголовно-правовой превенции семейно-бытовых преступлений, совершаемых в состоянии опьянения, является детальный анализ их качественных и количественных показателей.
По данным Европейских статистических источников, начиная с 2003 г. практически во всех странах Европы выросло число преступлений, детерминированных потреблением алкоголя, наркотических средств и психотропных веществ. В частности, уровень преступлений, совершенных в состоянии наркотического опьянения, за отчетный период увеличился на 117% в Албании, 234% в Армении, 160% в Грузии, 90% в Ирландии, 63% в Люксембурге, 74% в Швеции и 56% в Великобритании. Снижение показателей было отмечено лишь в Чехии (-24%), Греции (-23%), Молдове (-25%), Шотландии (-5%) [1, р. 417-425].
При этом количество преступлений, связанных с оборотом наркотиков, за отчетный период было существенно сокращено. Исключение составила Грузия. В ней трафик наркотиков увеличился на 289%.
В целом, наблюдается тенденция замещения преступлений, связанных с оборотом наркотиков, на преступления, связанные с их потреблением.
Несмотря на увеличение числа потребителей алкоголя, в российской и мировой статистике наметился незначительный спад тяжких насильственных преступлений, совершенных в состоянии алкогольной интоксикации, на фоне роста и стагнации тяжких и особо тяжких деяний, совершаемых в состоянии наркотического опьянения.
По экспертным оценкам, на долю семейно-бытовых преступлений приходится более 90% убийств, 95% причинений тяжкого вреда здо-
170
ровью, 85% причинений среднего или легкого вреда здоровью и побоев, 65% изнасилований, совершенных в состоянии опьянения.
Снижение уровня убийств сопровождается ростом насильственных преступлений небольшой или средней тяжести. Увеличивается число случаев бытового хулиганства: с 30% до 35%. Уровень изнасилований за последние десять лет возрос на 15%.
При анализе насильственной семейно-бытовой преступности следует учитывать ее высокую латентность. По данным опроса, 95% потерпевших от семейно-бытовых преступлений в семье заявили, что это был не первый случай применения в отношении их насилия. Но только 10% ранее обращались в правоохранительные органы. Отказ от обращения аргументировался следующим образом: все равно ничего бы не помогло (33%); не верили, что помогут (25%); не хотели выносить на суд общественности (21%); надеялись самостоятельно разрешить конфликт (20%); из-за боязни мести со стороны виновника конфликта (насильника) (24%); из-за стыда (11%); из-за незначительности причиненного вреда (6%); виновный образумится (10%); из-за нежелания разрушить семью (5%).
35% потерпевших отметили, что конфликтная ситуация длилась несколько месяцев и в 30% случаев была связана с потреблением психоактивных веществ.
Говоря о структуре насильственной семейно-бытовой преступности, детерминированной потреблением психоактивных веществ, важно отметить ее относительную стабильность. По-прежнему лидируют убийства, причинение тяжкого вреда здоровью, причинение вреда здоровью средней и небольшой тяжести, хулиганство и изнасилования.
Условно можно выделить две типовые ситуации семейно-бытового конфликта на почве потребления алкоголя, наркотических средств и психотропных веществ:
Конфликт определения семейно-бытового статуса. В его основе лежат взаимные претензии в связи с потреблением психоактивных веществ, распределением обязанностей, расхождением мнений относительно ряда бытовых вопросов. По результатам анкетирования осужденных, 70% лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения, причиной преступления назвали потребление алкоголя (реже - наркотиков) и возникший на этой почве конфликт [2, с. 37]. Как отмечают отечественные и зарубежные исследователи, при развитии такого рода конфликта в состоянии опьянения находятся и преступник, и жертва (56% случаев) [3, с. 84].
Иная ситуация наблюдается при конфликте предательства. Он может возникать не только между супругами, но и между друзьями, детьми и родителями. Но чаще всего конфликт предательства на почве употребления спиртных напитков, наркотических средств и психотропных веществ перерастает в преступление в супружеских семьях. Здесь употребление психоактивных веществ проявляет себя двояко: с одной стороны, оно способствует появлению внебрачных интимных контактов. «При сочетании морально-этической деградации с половой слабостью на основе систематического употребления психоактивных веществ очень часто в состоянии опьянения наблюдаются особенно грубые перверсные действия: педофилия с родными детьми, инцест с матерью, зоофилия» [4]. С другой стороны, состояние опьянения нередко является реакцией на измену и рассматривается виновным как стимулятор или побудитель к отмщению.
Примечательно, что в состоянии опьянения конфликт предательства очень часто развивается на фоне мнимой супружеской измены. Характерная для алкогольной деградации примитивизация личности нередко сопровождается алкогольным бредом ревности, осложняется идеями отравления, колдовства, преследования. В зависимости от особенностей воздействия алкоголя, наркотических средств и одурманивающих веществ на психику виновного можно условно выделить три типа лиц, совершающих преступления в состоянии опьянения:
лица, хронически злоупотребляющие психоактивными веществами (52%);
лица, систематически употребляющие эти вещества, но не больные алкоголизмом или наркоманией (35%);
лица, редко употребляющие алкоголь, наркотические средства или психотропные вещества (13%).
Механизм совершения насильственных семейно-бытовых преступлений в состоянии опьянения имеет свою специфику по отношению к различным группам виновных.
В тяжелой степени опьянения в среднем совершается 70% преступлений представителями первой группы; 35% - представителями второй и 15% - представителями третьего типа преступников.
В первом случае основным детерминацион-ным фактором совершения преступления является само потребление психоактивных веществ в отсутствие существенного внешнего повода. Искаженное восприятие реальности толкало хронических алкоголиков на совершение престу-
171
плений даже при наличии ничтожного повода. Интересен тот факт, что жертвами преступления в таких случаях нередко являлись люди, весьма отдаленно связанные с возникновением конфликта, задевшего и озлобившего виновного (например, соседи, несовершеннолетние дети и пр.).
Лица, систематически употребляющие психоактивные вещества, совершали преступления в отношении близких, пользуясь внешним поводом. Характерно, что более половины осужденных не могли четко объяснить мотивы своего поведения.
Третий тип преступников действует, как правило, с заранее обдуманным умыслом. Потребление психоактивных веществ для таких лиц является средством снятия напряжения и укрепления решимости [5].
Хронические алкоголики втрое реже, нежели привычные, перед совершением преступления распивали спиртное с соседями и друзьями вне дома, но зато почти в три раза чаще пили в одиночку. Это указывает на низкий порог их социализации и общую деградацию. «О симптоматичном замыкании в стенах собственного дома многих алкоголиков и пьяниц говорит выбор ими уединенного местечка для выпивок перед совершением преступления» [6, с. 85].
На различия между типами преступников указывает характер конфликтов, спровоцировавших применение насилия.
Хронические алкоголики часто совершают преступления на основе конфликта определения семейно-бытового статуса. Во многом это связано с невыполнением виновным своих обязанностей по содержанию семьи.
Для преступников второго и третьего типа такого рода конфликты не характерны. Набор конфликтогенных факторов касался в основном проблем распределения обязанностей, воспитания детей и супружеской ревности.
На высокую общественную опасность преступников - хронических алкоголиков и наркоманов указывают следующие нравственно-психологические признаки: интеллектуальная и нравственная деградация, низкий порог социализации, примитивизация потребностей, отсутствие сдерживающих механизмов, без-мотивность преступления, импульсивность и жестокость насилия, тяжесть последствий посягательства, устойчивые асоциальные и антисоциальные установки.
Проблема семейно-бытовой преступности не может быть исследована без учета поведения потерпевшего. Характерно, что большинство преступлений, совершаемых в состоянии опья-
нения, имеют адресный характер и совершаются в отношении родственников либо хорошо знакомых лиц [7]. Исключение составляют деяния, совершаемые хроническими алкоголиками. Около 35% преступлений совершаются ими в отношении случайных знакомых.
Между виновным и потерпевшим часто имеются длительные неприязненные отношения: 2-3 года - 35%; 4-6 лет - 30%; 7-10 - 12%; свыше 10 лет - 10%.
Поводом к совершению преступления нередко является противоправное, аморальное поведение потерпевшего. Большинство опрошенных осужденных отмечали, что потерпевший перед совершением преступления вел себя агрессивно, грубо. При этом 40% отметили, что потерпевший оскорблял, унижал их или других членов семьи; 13% - угрожал убийством, причинением телесных повреждений; 19% - наносил легкие удары; 5% - ограничивал свободу; 4% - прятал деньги виновного и пр.
Характерно, что в 66% случаев преступник и потерпевший незадолго до совершения посягательства совместно употребляли спиртные напитки и иные психоактивные вещества. 60% виновных принимали решение совершить преступление в результате внезапно возникшего побуждения. Только 5% признали, что до совершения преступления они обдумывали его детали и разрабатывали сценарий действий.
По данным Д.В. Ривмана и В.С. Устинова, из потерпевших, находившихся в состоянии опьянения (убийство/причинение тяжкого вреда здоровью), не были знакомы с преступником только 22% и 37,7% соответственно. Характерно, что среди жертв убийств гораздо меньше незнакомых и малознакомых лиц, чем среди потерпевших от причинения тяжкого вреда здоровью. Во многом это объясняется тем, что причинение смерти является следствием острого межличностного конфликта, в то время как причинение вреда здоровью многими воспринимается как доступная форма разрешения спора даже с малознакомыми лицами.
Отечественные и зарубежные криминологи указывают на сходство между «питейными» традициями преступников и жертв криминального насилия. Подавляющее большинство из потерпевших (более 70%) склонны к потреблению алкоголя, 1% - к потреблению наркотических средств и психотропных веществ [8, с. 35].
Большинство насильственных семейно-быто-вых преступлений совершается в вечерние часы (18-24 часа) либо в выходные и праздничные дни. При этом «пик» деяний приходится на 20-23 часа в семейной среде, в коммунально-бытовой -
172
на 18-21 час, в досугово-бытовой сфере - на 21-01 час.
В целом, насильственные семейно-бытовые преступления, совершаемые в состоянии опьянения, отражают общее состояние российской и мировой преступности. Сокращение тяжких и особо тяжких посягательств наблюдается на фоне роста деяний небольшой и средней тяжести; увеличивается естественная и искусственная латентность семейно-бытовых преступлений, повышается виктимность родственников на фоне снижения виктимности посторонних или малознакомых лиц; большое распространение получают насильственные преступления, совершаемые в состоянии опьянения лицами из маргинальной среды.
В числе негативных криминологических тенденций, требующих адресных мер воздействия, следует назвать заметное увеличение доли преступников, страдающих хроническим алкоголизмом и наркоманий.
Преступления, совершаемые алкоголиками (наркоманами) в состоянии опьянения, отличаются более тяжкими последствиями, нежели иные «пьяные» посягательства, ситуативной мотивацией и произвольным выбором жертв. Более того, хронические алкоголики в 2 раза чаще совершают тяжкие преступления, чем лица, часто употребляющие спиртные напитки, и в 6 раз чаще, чем лица, редко потребляющие психоактивные вещества.
Приведенные выше данные актуализируют вопрос об обоснованности исключения из УК РФ института принудительного лечения алкоголиков и наркоманов и возможности его возвращения в российское правовое поле.
Выступая за восстановление института принудительного лечения преступников, являющихся хроническими алкоголиками и наркоманами, мы подкрепляем свою позицию следующими доводами:
1. Состояние алкогольной (наркотической) интоксикации является важным фактором криминального насилия, детерминационная значимость которого многократно увеличивается при совершении преступлений лицами, страдающими алкоголизмом и наркоманией. Как отмечает А.С. Михлин, «у алкоголиков жестокость проявляется на 16% чаще, чем у остальных осужденных» [9, с. 45]. По мере развития заболевания больные утрачивают полезные контакты и социально деградируют. Их реакция на внешние события имеет спонтанный и агрессивный характер, что увеличивает риск совершения насильственных преступлений в отношении неограниченного круга лиц.
2. Особенностью российской криминальной среды является сближение «пьяной» и «маргинальной» преступности [10]. 92% хронических алкоголиков, совершающих убийства, причинение тяжкого вреда здоровью и изнасилования, не имели постоянной работы, а 65% - постоянного места жительства. Кроме того, более 90% преступников имели доход, не превышающий минимального прожиточного уровня.
Типовой портрет насильника таков: это социально не устроенное лицо, страдающее хроническим алкоголизмом (реже - наркоманией) и не имеющее ни материальных, ни мотивационных, ни социальных предпосылок и ресурсов для того, чтобы добровольно пройти курс лечения.
3. Среди алкоголиков и наркоманов велик удельный вес рецидивов. При этом каждое последующее насильственное преступление опаснее предыдущего. На фоне сокращения числа лиц, готовых лечиться добровольно, эта тенденция имеет крайне опасный характер.
4. Меры, призванные заменить принудительное лечение преступников, страдающих алкоголизмом и наркоманией, сложно признать достаточными.
Согласно ч. 5 ст. 73 УК РФ на условно осужденного может быть возложена обязанность пройти курс лечения от алкоголизма, наркомании или токсикомании. Но эта мера является весьма ограниченной, поскольку, во-первых, применима только к условно осужденным, среди которых нет лиц, совершающих тяжкие насильственные преступления против личности. Во-вторых, возложение такой обязанности «возможно только в отношении узкого круга лиц, поскольку уже в средней (абстинентной) стадии алкоголизма эти лица не в состоянии самостоятельно пройти курс лечения в связи с грубыми нарушениями в волевой сфере» [11, с. 8].
5. Об эффективности принудительного лечения как профилактической меры свидетельствует его широкое распространение за рубежом. В частности, в Германии, США и Франции принудительное лечение алкоголиков и наркоманов является необходимым условием их условно-досрочного освобождения.
На основе изложенного и в целях повышения эффективности уголовно-правовой превенции насильственных семейно-бытовых преступлений, совершаемых в состоянии опьянения, предлагаем внести следующие изменения в действующее законодательство:
1. Восстановить в прежней редакции п. «г» ч. 1 ст. 97 УК РФ, признанный утратившим силу Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений
173
в Уголовный Кодекс Российской Федерации», и законодательно закрепить порядок назначения, сроки назначения, прекращения и продления принудительных мер медицинского характера в отношении лиц, совершивших преступление и страдающих алкоголизмом (наркоманией).
2. Предусмотреть возможность применения принудительного лечения алкоголиков и наркоманов в исправительных учреждениях закрытого типа, внеся соответствующие изменения в Федеральный закон от 2 июля 1992 г. № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании».
1. Leserman J. et al. Selected symptoms associated with sexual and physical abuse among female patients with gastrointestinal disorders: the impact on subsequent health care visits // Psychological medicine. 1998. Vol. 28. № 2. P. 417-425.
2. Сидоренко Э.Л., Телятников А. А. Обеспечение безопасности личности в российском уголовном праве. М., 2010.
3. Сердюк Л. В. Насилие: криминологическое и уголовно-правовое исследование. М., 2002.
4. Альтнер Э.Э. Практика судебно-психиа-трической экспертизы сексуальных нарушений при алкоголизме. М., 1966.
5. Сидоренко Э.Л. Назначение наказания лицам, совершившим преступление в состоянии опьянения // Законность. 2006. № 11. С. 9-11.
6. Мошак Г. Г. Преступление в семье: истоки, профилактика. Кишинев, 1989.
7. Сидоренко Э.Л. Условия освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим // Уголовное право. 2011. № 3. С. 49-57.
8. Лобанов В. А. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика бытовых преступлений. Минск, 1982.
9. Михлин А. С. Личность осужденных к лишению свободы и проблемы их исправления и перевоспитания. Фрунзе, 1980.
10. Сидоренко Э.Л. Некоторые проблемы уголовно-правовой оценки состояния опьянения виновного в теории и правоприменительной деятельности // Уголовное право. 2005. № 1. С. 61-64.
11. Гареев М. Вернуть принудительное лечение // ЭЖ-Юрист. 2013. № 23.
1. Leserman J. et al. Selected symptoms associated with sexual and physical abuse among female patients with gastrointestinal disorders: the impact on subsequent health care visits // Psychological medicine. 1998. Vol. 28. № 2. P. 417-425.
2. Sidorenko E.L., Telyatnikov A.A. Human security in the Russian criminal law. Moscow, 2010.
3. Serduk L.V. Violence: criminological and criminal and legal research. Moscow, 2002.
4. Altner E.E. The practice of forensic psychiatric examination of sexual dysfunction in alcoholism. Moscow, 1966.
5. Sidorenko E.L. Sentencing the persons who committed the crime while intoxicated // Legality. 2006. № 11. P. 9-11.
6. Moshak G.G. Crime in the family: the origins prevention. Chisinau, 1989.
7. Sidorenko E.L. Conditions for exemption from criminal liability in connection with reconciliation with victims // Criminal law. 2011. № 3. P. 49-57.
8. Lobanov V.A. Criminal and legal and criminological characteristics of domestic crimes. Minsk, 1982.
9. Mikhlin A.S. Personality of sentenced to imprisonment and problems of their correction and re-education. Frunze, 1980.
10 . Sidorenko E.L. Some problems of criminal law assessment of the state of intoxication guilty in theory and law enforcement // Criminal law. 2005. № 1. P. 61-64.
11. Gareev M. Return involuntary treatment // EJ - Lawyer. 2013. № 23.
174
