CC BY
98
УДК 811.161.1 '37
ББК LU141.12-003+LU141.12-31. ГСНТИ 16.21.47 Код ВАК 10.02.00
И. В.Кирилова
Екатеринбург, Россия
ОСОБЕННОСТИ СЕМАНТИКИ ДЕМОНОЛОГИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ В РУССКОМ ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ
АННОТАЦИЯ. В статье приводятся различные модели описания демонологической лексики: ономасиологическая, этнолингвистическая, психолингвистическая, позволяющие провести комплексный анализ языковых единиц.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: ономасиология, демонологема, принцип номинации, ассоциативное поле, языковое сознание, психолингвистический эксперимент.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Кирилова Ирина Владимировна, кандидат филологических наук, доцент кафедры общего языкознания и русского языка Уральского государственного педагогического университета.
Адрес: 620017, г. Екатеринбург, пр. Космонавтов, 26. E-mail: lrishakuz@yandex.ru
I. V Kirilova
Ekaterinburg, Russia
FEATURES OF SEMANTICS DEMONOLOGICAL LANGUAGE IN RUSSIAN LANGUAGE CONSCIOUSNESS
ABSTRACT. The article describes various models of lexical description monologue: onomasiological, ethno-linguistic, psycho-linguistic, allowing for comprehensive analysis of linguistic units.
KEY WORDS: onomasiology, demonologema, principle nomination, associative field, linguistic consciousness, psycholinguistic experiment.
ABOUT THE AUTHOR: Kirilova Irina Vladimirovna, the candidate of philological sciences, associate professor of general linguistics and Russian language of the Ural State Pedagogical University.
Демонологическая лексика представляет собой особую группу номинаций и является базовой для традиционной культуры. Но в отличие от других семантических общностей, где за номинацией стоит реальный предмет, демонология - это своего рода «виртуальная реальность», когда название существует, а реального объекта нет, поэтому анализировать данную семантическую группу можно только апеллируя к языковому сознанию.
Исследуемая нами проблема предполагает комплексное описание языкового материала с использованием как собственно лингвистических принципов и методов, так и аппарата смежных с лингвистикой направлений. Именно комплексный подход позволяет эксплицитно представить психологическую реальность семантики демонологем в языковом сознании.
В лингвистике существуют разные модели описания языковых фактов. Системно-функциональная модель предполагает выделение в структуре значения языковой единицы семантических компонентов и определение их статуса; определение иерархии сем, нейтральных и стилистически маркированных, а также определение типов системных отношений единиц лекси-ко-семантического уровня (Ю. Д. Апресян, Л. М. Васильев, К. И. Демидова, Э. В. Кузнецова, Л. А. Новиков, И. А. Стернин, Д. Н. Шмелев и др.)
Ономасиологическая модель предполагает описание группы имен через принципы, способы и средства номинации и отнесение их к определенному ономасиологическому классу (Н. Д. Голев, Т. А. Гридина, М. Э. Рут, И. С. Торопцев и др.).
Когнитивная модель предполагает выявление способов представления концепта в языковых знаках и определение механизмов и стратегий этого представления (А. Н. Баранов, Н. Н. Болдырев, Д. О. Добровольский, Е. С. Кубрякова, Е. В. Рахилина и др.)
Психолингвистическая модель предполагает построение ассоциативных полей и выявление в них ядра и периферии, т.е. актуальных и неактуальных ассоциаций, связанных с понятием, лежащим в основе данного ассоциативного поля (И. Н. Горелов, А. А. Залевская, Ю. Н. Караулов, А. А. Леонтьев, В. Ф. Петренко, К. Ф. Седов, Р. М. Фрумкина и др.).
Этнолингвистическая модель предполагает использование этнографических, фольклорных, диалектологических, куль-
© Кирилова И. В., 2015
турологических и собственно лингвистических данных для создания определенной модели интерпретации, которая ориентирована на отражение национально-культурных стереотипов сознания, связанных с восприятием (и шире - функционированием) единиц отдельных фрагментов лингвокультурного пространства (Е. Л. Березович, Т. И. Вендина, В. В. Иванов, Н. И. Толстой, С. М. Толстая, В. Н. Топоров и др.).
Реальное представление семантики демонологемы складывается из определения и интерпретации мотивировочного признака (используется ономасиологический подход), из выявления стереотипов восприятия нечистой силы через широкий культурный контекст функционирования демонологем, в том числе через идиоматику (этнолингвистический подход), а также из показаний языкового сознания носителей языка, выявляющихся через психолингвистические эксперименты (психолингвистический подход).
Изучение народной демонологии в ономасиологическом аспекте позволяет выявить актуальные для носителя языка признаки вымышленных (мифических) существ, отраженные в их названиях. Под принципами номинации, вслед за Т. А. Гридиной, мы понимаем своеобразные ономасиологические модели, в которых обобщаются наиболее характерные аспекты и признаки называемых предметов, причем они могут быть как реально присущими данному предмету, так и приписываемыми ему, т.е. мотивировочные признаки обусловлены ситуацией, состоянием субъекта, его ассоциациями, уровнем его языковой компетенции [Гридина 1982]. Все принципы номинации можно разделить на «отобъектные» и «отсубъектные» (термины М. Э. Рут). К отобъектным относятся названия, которые отражают объективные признаки предмета, отсубъектные названия связаны в большей степени с субъективными факторами номинации, «предполагающими отражение в имени личных черт и пристрастий субъекта» [Рут 1992: 21].
В качестве примеров отобъектных принципов номинации можно привести:
1. Номинация по внешнему виду:
Невидимка - мифический персонаж, которого не видно.
2. Номинация по времени появления нечистой силы перед человеком:
Святочницы - духи, появляющиеся на святках.
Полуночник - мифический персонаж, появляющийся в полночь.
3. Номинация по звуку, издаваемому нечистой силой:
Гаркун - мифический персонаж, который гаркает, кричит.
4. Номинация по способу передвижения в пространстве:
Летун - мифический змей, который летает.
5. Номинация по месту обитания нечистой силы:
а) обитание в пределах жилья человека, двора:
Домовой - дух, обитающий в доме; Банник - дух, обитающий в бане;
б) обитание в воде, болоте:
Моховик - злой дух, живущий в моховых болотах; Болотник - злой дух, живущий в болоте;
в) обитание в лесу, поле, горах:
Леший, лешак, лесовой, лесной, лесунька - дух, обитающий в лесу; Полевой - дух, обитающий в поле;
6. Номинация по действиям, совершаемым нечистой силой:
Блазнила - дух, который соблазняет или который блазнит
(= кажется, привидится кому-либо).
Хитник - мифический персонаж, который похищает небесный свет и дожди.
К отсубъектным принципам номинации относятся:
1. Номинация на основе проекции родственных связей человека на способ существования нечистой силы.
Тетка, кумаха - лихорадка.
Хозяин, хозяйнушко, дедушка - домовой.
В последнем случае домовому приписываются свойства человека: хозяин владений, дома, глава семьи. Поскольку в старину домового очень сильно почитали, то приложимый к нему статус главы семьи в данном случае закономерен и оправдан. Называние демонологических персонажей «человеческими» именами рассматривалось как своеобразная форма «задабривания» нечистого духа. Это одна из моделей эвфемизации, свойственная в целом для называния сакральных объектов.
2. Номинация на основе метафорического употребления слов, закрепленных в системе русского языка.
Нечистый, нечистая сила - дьявол, сатана, злой дух.
Метафорический перенос в данном случае основан на противопоставлении образа темного, злого, нечистого и светлого, доброго, чистого. Здесь чистое, светлое является носителем божественного, святого, и по контрасту - образ дьявольского, сатанинского.
В народных названиях нечистой силы иногда сложно
провести границу между отобъектными и отсубъектными
принципами номинации, т.к. субъективный фактор может включать не только эмоционально-оценочные, но и рациональные (в том числе рационально-оценочные) мотивы. Например, название домового - «дедушка». С одной стороны, данная номинация основана на проецировании родственных отношений людей на способ существования нечистой силы, но, с другой стороны, в этом наименовании обнаруживается и рациональный мотив: домовой в народном сознании, прежде всего, представлен как старик, поэтому здесь актуализируется возрастная характеристика, а также подчеркивается его определенный статус: дедушка в семье обычно занимает особое место, т.к. считается хранителем мудрости, жизненного опыта.
Этнолингвистическая модель В сознании людей нечистая сила предстает в различных ипостасях: антропоморфные, зооморфные, фитоморфные существа, атмосферные явления, отсутствие облика и др. При этом для каждой ипостаси характерны специфичные свойства. Например, на персонажей, представленных антропоморфно, проецируются типы отношений, занятия и привычки, характерные для людей, свойства их характера. Однако нередко один и тот же персонаж может быть представлен в разных обликах: например, Леший. 1. Антропоморфное существо: «седой старик в звериной шкуре и с большой клюкой в руке» [Шуклин 1995: 200]. 2. Зооморфное существо: «Леший может предстать оленем или ягненком». 3. Атмосферное явление: «Также Леший может уподобиться вихрю на дороге» [Шуклин 1995: 200]. 4. Фантастический, конта-минированный облик: «Верхняя половина тела человека, на голове козьи уши, рога и борода. Ниже пояса - козлиное туловище» [Русский демонологический словарь 1995: 297].
Причины столь разного «оформления» одного и того же мифологического персонажа в сознании носителей языка кроются в характере пралогического мышления, которое нашло отражение в разных формах языческих (мифологических) представлений о сверхъестественных силах (тотемистических, анималистических и т.д.).
Этнолингвистическая модель, разработанная
Л. Н. Виноградовой, С. М. Толстой, является наиболее полной и продуктивной для описания персонажей демонологии, т.к., во-первых, данная модель ориентирована на интерпретацию самой техники номинации, имеющейся в языковой системе; во-вторых,
структура этой модели предполагает «включение» демонологического персонажа в широкий культурный контекст и учитывает также значимые для языкового сознания социума внешнелин-гвистические параметры. В частности, в значительной степени в этой модели представлены:
1. Фольклорные материалы, отражающие стереотипы народного сознания (характерные мотивы: свадьба мифологического персонажа, смерть мифологического персонажа, драки, шабаши, похищение светил, стихий; фольклорные жанры, поверья, былички, заговоры, сказки, песни, запреты, проклятия, клятвы, легенды, предания, формулы запугивания, обмана детей).
2. Элементы описания этнографических реалий (локусы. место постоянного пребывания (жилое, нежилое, мифическое пространство), место временного пребывания на земле, место появления, путь проникновения, место исчезновения, место контактов с человеком; обряды и ритуалы: вызывание, приношения, посвящения, способы распознавания, обереги, способы нейтрализации, запретные действия и их мотивировки; генезис: демонологизация покойников, демонологизация живых людей, животных, превращение (сознательное, в результате колдовства), возвращение, самопроизвольное появление, контакты с нечистой силой (в результате сожительства, рождение от мифологического персонажа); образ жизни (склонность к метаморфозам, характерные занятия, привычки, функции: вредить, помогать, наказывать).
Из приведенных характеристик наиболее актуальными для современного носителя языка мы считаем следующие: локусы, функции и предикаты, род занятий мифологического персонажа. Такой вывод объясняется тем, что именно эти признаки:
• находят отражение в различных фольклорных текстах;
• чаще всего получают лексикографическую фиксацию в словарях;
• лежат в основе словообразовательного варьирования (леший, лешак, лесовик, лесной);
• редко встречаются полисеманты с варьированием данных признаков (кикимора - домашний дух, подобный домовому, и болотный дух, подобный водяному).
Следовательно, можно предположить, что именно отмеченные признаки окажутся ядерными в ассоциативном поле демонологемы.
Чтобы проверить это предположение, мы провели направленный ассоциативный эксперимент, который дал возможность определить, какие компоненты названий нечистой силы являются актуальными для носителей языка, а какие - неактуальными, а также - основные направления ассоциирования слов-стимулов с прозрачной и затемненной внутренней формой.
Испытуемых (школьников 10-х классов) просили дать ассоциации, связанные с определенными характеристиками персонажей: возраст, рост, красота/безобразие, волосяной покров, одежда, место обитания, род занятий, мотивация имени.
Проанализировав полученные в ходе эксперимента ассоциации носителей языка, мы сделали следующие выводы.
Для информантов актуальными являются не все признаки нечистой силы: наибольшее затруднение вызвало описание одежды персонажа, по данному признаку мы наблюдали обширную зону периферии. На наш взгляд, более актуальными для носителей языка являются характеристики места обитания и рода занятий (особенности производимых действий) демонологического персонажа.
В качестве стимулов в эксперименте были использованы как известные названия нечистой силы (например, барабашка, кикимора), так и незнакомые, с затемненной внутренней формой (например, голк, лобаста, вещщица). Мы выявили ряд особенностей в ассоциациях, полученных на неизвестные наименования: практически все эти персонажи наделены только вредоносным действием, но поскольку информанты затруднялись конкретизировать функцию персонажа, то в качестве стереотипной и универсальной выделялась функция - пугать людей. Аналогичное явление мы наблюдали при анализе ассоциаций на стимул «место обитания». В данном случае универсальным является пространство леса. Таким образом, можно сказать, что в сознании носителей языка актуализируется вредоносное действие нечистой силы; а основным местом обитания нежити является лес - такое представление может быть сформировано на базе фольклорных произведений (сказки, былички), в которых нечистая сила обнаруживает свое пребывание именно в пространстве леса.
В ходе эксперимента мы увидели, что направления ассоциирования зависят от внутренней формы демонологемы-стимула. На слова с прозрачной внутренней формой (например, умран, жировик) школьники давали реакции, опираясь, прежде
всего, на мотивировочный признак наименования: умран -ядерная характеристика - мертвый. На слова с затемненной внутренней формой (например, лобаста, голк, обмёнок) информанты давали реакции, опираясь на звуковую оболочку и структуру демонологемы: Например, мифический персонаж голк получил следующие мотивации имени:
1) так как голый (2) - в данном случае носители языка опираются на общий звукокомплекс ГОЛ в словах «голк» и «голый»;
2) издает гул, галдит - данные реакции получены на основе созвучия слов «гул» - «голк»;
3) « похож на волка» - эта реакция также основывается на рифмованном созвучии слов «голк» - «волк»;
4) кричит: «гол-гол»: данную реакцию можно рассмотреть как случай языковой игры, когда носителями языка из лексемы «ГОЛК» вычленяется звукокомплекс «ГОЛ», который, в свою очередь, вызывает ассоциацию с футбольной кричалкой.
Кроме этого, можно отметить, что, когда речь идет о популярном, известном персонаже (например, барабашка, кикимора), информанты опираются не на внутреннюю форму демонологемы, а на свои знания, представления о нем, полученные из произведений фольклора, мультфильмов и др. Например, лизун (данная демонологема в произведениях фольклорных жанров является одним из названий домового) отождествляется только с привидением - героем мультфильма «Охотники за привидениями».
Одним из характерных направлений ассоциирования, связанного с осмыслением мотива номинации, является ориентация испытуемых на прямые номинации, оказывающиеся более распространенными, чем образные. Это может объясняться, в частности, тем, что таинственное, неизвестное, воображаемое требует «обытовления» в виде конкретного представления, привязки к какому-либо признаку, имеющему в языке определенное наименование (например, связанное с указанием на проявления действий нечистой силы), образная же номинация требует установления ассоциативных аналогий, что в применении к «нечисти» (виртуальной реальности) сделать труднее, чем дать какую-то отдельную характеристику.
В целом, анализируя направления ассоциирования, можно говорить о проекции на обозначения нечистой силы объективных (значимых и понятных для носителей языка) антропоморфных, зооморфных, локативных, акциональных характеристик, связанных с моделированием фрагментов данного (воображаемого) мира.
Таким образом, каждый из перечисленных подходов порождает свою модель описания демонологической лексики. Но каждая из этих моделей рассматривает демонологемы лишь в одном аспекте и, следовательно, не дает комплексной характеристики. Поэтому считаем необходимым создание такой модели интерпретации, которая в полной мере отразила бы национально-культурные стереотипы сознания носителей языка, связанные с восприятием единиц отдельных фрагментов лингвокуль-турного пространства. Данная модель должна учитывать комплекс факторов: собственно лингвистических, психолингвистических, когнитивных, культурологических, этнографических и пр. Предварительно такая модель может быть представлена следующим образом:
1. Лингвистические факторы:
а) лексическое значение;
б) мотивировочный признак;
в) принцип номинации;
г) способ номинации;
д) средство номинации;
е) характеристика лексической сочетаемости;
ж) устойчивые выражения, включающие данное название и устойчивые ритуальные формулы взаимодействия с персонажем.
2. Психолингвистические факторы:
а) типовые ассоциации (ядро ассоциативного поля);
б) индивидуальные ассоциации (периферия ассоциативного поля);
в) мотивационные контексты-толкования;
г) стереотипизированная оценка персонажа.
3. Когнитивные факторы:
а) типы когниций, сопряженных сданными персонажами;
б) типы дискурсов, в которых данные персонажи функционируют.
4. Культурологические факторы:
а) фрагмент традиционной культуры, с которым связано существование персонажа;
б) обряд, ритуал с которым связана сама возможность существования данного персонажа и его функции;
5. Этнографические факторы:
а) описание места обитания;
б) описание одежды, обуви, головного убора;
в) предметные атрибуты, связанные сданным персонажем.
ЛИТЕРАТУРА
Гридина Т. А. О моделировании ономастической лексики // Слово в системных отношениях. - Свердловск, 1982.
Русский демонологический словарь / Под редакцией Т. А. Новичковой - СПб., 1995.
Рут М. Э. Образная номинация в русском языке. - Екатеринбург, 1992.
Шукпин В. В. Русский мифологический словарь. - Екатеринбург, 1995.
