CC BY
64
Л.А. Ямаева УДК316.7(297)
ОСОБЕННОСТИ РЕЛИГИОЗНОЙ КУЛЬТУРЫ СОВРЕМЕННЫХ БАШКИР-МУСУЛЬМАН
Аннотация
Статья посвящена проблеме сохранности у современных башкир-мусульман исламской идентичности. Основными источниками для определения уровня их религиозной культуры стали результаты социологических опросов, проведенных различными научными коллективами на территории Республики Башкортостан в 2003—2011 годы. Социологические данные позволили определить объективный и субъективный индикаторы религиозности этнических мусульман региона, выявить некоторые различия в соблюдении мусульманских обрядов и ритуалов между башкирами и татарами, горожанами и жителями села, мужчинами и женщинами и другими группами респондентов. Показано, что среди башкир республики сохранились представления о суфийской составляющей «народного ислама». На основе проведенного анализа делается вывод о том, что основная масса башкир-мусульман республики относит себя к национально-традиционному исламу, но, в целом, религия предков важна для их этнического самосознания не как мировоззренческая система, а как часть исторической памяти народа.
Ключевые слова: религиозность, мусульманская идентичность, социологический опрос, сельские жители, традиционный ислам, суфизм, обряды
Larisa A. Yamaeva
FEATURES OF RELIGIOUS CULTURE OF MODERN BASHKIR MUSLIMS
Abstract
This article is dedicated to the problem of preservation of the Islamic identity of modern Bashkir Muslims. The main sources for determination of their religious culture level were results received from opinion polls held by various research groups in the Republic of Bashkortostan in 2003—2011. Sociological data permitted to specify the objective and subjective indicators of ethnic Muslims religiosity in the region, to identify some of the differences in observance of Muslim rites and rituals between Bashkirs and Tatars, townspeople and villagers, men and women, and other groups of respondents. It is demonstrated that among Bashkirs in the Republic there survived images of the Sufi component of the "folk Islam". On the basis of the analysis performed the author concludes that the bulk of the Bashkir Muslims in the Republic refers itself to the national traditional Islam but, in general, the religion of ancestors is important for their ethnic identity not as an ideological system but as a part of the historical memory of people.
Key words: religiosity, Muslim identity, opinion poll, villagers, traditional Islam, Sufism, rites
О сохранности у современных башкир-мусульман исламской идентичности можно судить по уровню их религиозной культуры. В вопросе определения уровня религиозной культуры современных мусульман региона базо-
вым концептом явилось положение об асси-метрии репрезентативности культур светского и религиозного типа в социальном пространстве. Ассиметрия выражена в современном обществе в преобладании светской культуры, которая
Ямаева Лариса Асхатовна, доктор исторических наук, доцент, ведущий научный сотрудник Института гуманитарных исследований РБ, e-mail: [email protected]
Larisa A. Yamaeva, Dr. Sc. (History), Associate Professor, leading researcher at Institute of Humanitarian Research of the Republic of Bashkortostan, e-mail: [email protected]
© Ямаева Л.А., 2015
ПРОБЛЕМЫ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ. 2015/2 (68)
присутствует в сознании человека как первичное всеобъемлющее выражение социального знания. Современный человек не может отказаться от своей светскости, поскольку она вошла в его «плоть и кровь», сформировала и продолжает воспроизводить его социальность. В свою очередь, религиозная культура выступает в качестве «социокультурной переменной», введение которой в жизненный «оборот» зависит от позиции социального субъекта, от его осознанного выбора своей жизненной стратегии. В современном обществе религиозность человека выступает не столько синонимом принадлежности его к религиозной культуре в противовес культуре светской, сколько знаком его одновременной принадлежности к обеим данным культурам.
Определить точное количество мусульман в современном Башкортостане невозможно вследствие отсутствия данных о религиозности населения в последних всероссийских переписях (2002, 2010). Однако в переписных материалах нашел полное отражение этнический состав населения страны. Исходя из того, что религиозным предпочтением башкир и татар республики является ислам, можно определить верхнюю планку численности приверженцев мусульманской веры на ее территории. Так согласно материалам переписи 2010 г. в Башкортостане проживало 1 172 287 чел. башкир (29,5 % от всего населения республики) и 1 120 702 чел. татар (25,4 % от всего населения республики) [1, с. 30]. Таким образом, к этническим мусульманам1 можно отнести 54,9 % населения Республики Башкортостан.
Еще одним источником определения религиозной картины в республике могут служить социологические опросы населения. Так в сентябре-октябре 2011 г. в рамках проекта Института социально-политических и правовых исследований РБ и Института социологии РАН было проведено анкетирование городского и сельского населения семи социально-экономических подрайонов региона (объем выборки — 1026 человек). Из числа опрошенных 52,2 % назвали себя мусульманами, 39,5 % — православными, остальные 8,3 % не определились с религиозной идентичностью. Мусульман и православных примерно равное количество в Уфе (44,5 % и 43,4 %), других городах РБ
(45,7 % и 46,8 %), но мусульман вдвое больше среди жителей села — 63,4 % против 30,1 % — православных. Вместе с тем, не все башкиры и татары республики относят себя к мусульманам. Согласно данным социологического опроса (2011) считают своей религией ислам 92,4 % опрошенных башкир и 86,7 % — татар. Жители села составляют внутри выборки, относящей себя к мусульманам, — 46,8 %, живут в Уфе — 21,9 % и в других городах РБ — 31,3 % [2, с. 183].
Отражением особенностей процесса реис-ламизации в регионе можно считать некоторый перевес числа респондентов, считающих себя мусульманами, над числом верующих. Считают себя мусульманами и стараются соблюдать религиозные обычаи и обряды 31,5 % декларировавших свою исламскую религиозность (в том числе 32,0 % башкир). Относят себя к исламо-ориентированным, но не соблюдают обычаи и обряды 58,8 % опрошенных потенциальных мусульман (в том числе 58,0 % башкир). Таким образом, число верующих, согласно опросу 2011 г., составило 90,3 % от тех, кто был причислен к представителям мусульманской традиции. То есть субъективный индикатор религиозности (исламская самоидентификация) очень высок, в том числе среди мусульман-башкир.
Как известно, истинным мусульманином считается лишь тот, кто не испытывает никаких сомнений в существовании Бога. По данным опроса 2011 г. лишь 44,6 % опрошенных мусульман не испытывают никаких сомнений в том, что Аллах существует, в том числе 47,2 % башкир. Результаты опроса показали, что убежденность в существовании Бога практически не зависит от уровня образования. Истинно верующих больше среди людей пенсионного возраста, среди женщин по сравнению с мужчинами (49,3 % и 38,8 %), среди горожан по сравнению с жителями села (Уфа — 46,9 %, другие города РБ - 47,9 %, село - 41,2 %).
Вместе с тем, жителями городов являются как коренные их жители, так и горожане в первом поколении — выходцы из села. Маргина-лизированная группа (горожане - выходцы из села) сохраняет многие ментальные ценности и мировоззренческие установки, характерные для традиционного сознания сельских жителей. Хотя выходцы из села живут в городе, они не
1 Так принято называть тех, кто относится к преимущественно «мусульманским» народам. ПРОБЛЕМЫ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ. 2015/2 (68)
потеряли связь с деревней (где, как правило, остались родственники, родители, помогающие им материально). Особенно это характерно для возрастной группы до 20 лет, где большинство — учащаяся молодежь. В этой возрастной группе: мусульман, родившихся в городе, — 42,5 %, а проживающих в нем, — 81,7 % (среди башкир до 20 лет соответственно 32,4 % и 82,4 %). Причем уровень урбанизированности как среди всех опрошенных мусульман, так и отдельно среди башкир повышается с каждым новым поколением [3, с. 151,153].
Приехавшая в город для получения образования сельская молодежь из этнических мусульман, несомненно, испытывает психологический стресс в городской атомизированной среде, которая отличается от привычной, насыщенной социальными связями деревни. Психологический дискомфорт, прежде всего, связан с понижением их статуса, поскольку их язык, манеры, а иногда и одежда на фоне городских жителей выглядит «непрестижно». Русские жители городов воспринимают этнических мусульман из села как «отсталых от цивилизации», что замедляет интеграцию последних в городскую среду. В результате выходцы из села пытаются найти в городе собственную нишу, опираясь на свою этническую и религиозную идентичность.
Определенная часть молодежи из этой мар-гинализированной страты для удовлетворения нереализованных амбиций переходит на позиции «радикального ислама». Положение вещей усугубляется, судя по результатам исследований, проведенных в Институте социально-экономических исследований Уфимского научного центра РАН, относительно низким уровнем жизни этнических мусульман, прежде всего, башкир. В ходе проведенного исследования выявлено, что преобладающее большинство муниципальных образований с преимущественно башкирским населением относится к отсталым или депрессивным в своем развитии территориям. Кроме того, для социально-профессиональной структуры башкирского населения характерна преимущественная занятость в сельском хозяйстве. Как показывает статистика, на селе низкий уровень оплаты труда соседствует с высоким
уровнем бедности. В результате в среде башкир, проживающих в сельской местности, обостряются такие негативные социальные явления, как безработица, недоступность образования, алкоголизм, рост самоубийств.
Основным источником увеличения численности башкирского населения в городах является миграция из села. Стартовые условия и степень вертикальной социальной мобильности у горожан-башкир хуже, чем у представителей более урбанизированных этносов (по республике среди горожан преобладают русские — 76,7 %, затем татары — 68,3 % и только потом башкиры — 47,5 %). Большинство городских башкир — выходцев из сельской местности, имея низкий уровень социальных и финансовых возможностей, автоматически пополняют бедные слои современных городов. Среди факторов, обусловивших низкий уровень жизни башкир, социологи называют также их ментальные особенности, в частности, заниженные представления о богатстве и бедности, низкую мотивацию в социально-экономической сфере, безразличие к существующей экономической дифференциации в обществе [4, с. 148—149, 151—152]. Последнее обстоятельство, несомненно, является показателем сохранения в среде башкир особенностей их религиозной самобытности, а именно суфийской составляющей традиционного в регионе «народного ислама».
Особенности этого регионального варианта сохраняются в ритуальной практике современных мусульман, в частности, в погребальной обрядности. Так, 90,2 % респондентов-мусульман опроса 2007—2008 гг. ответили утвердительно на вопрос: «Принято ли в вашей местности собирать меджлис на 3, 7, 40 день после смерти усопшего?» и 94,5 % опрошенных не сомневаются в правильности с точки зрения исламской догматики чтение Корана у могилы усопшего [3, с. 155,156]. Проведение поминок (меджлиса) и чтение Корана на кладбище ради-калы-салафиты относят к проявлениям язычества. Кроме того, только в ханафитском мазхабе суннитского ислама, традиционного для башкир и татар, разрешено посещение мечети женщинами2. По данным опроса 2011 г., 17 % рес-
2 В советский период ДУМЕС издало фетву, в которой говорилось, что «женщина-мусульманка не только имеет право, но и обязана участвовать в богослужениях в мечети». В то же время Духовное управление мусульман Северного Кавказа (ДУМСК), которому подчинялись, в основном, сунниты шафиитского толка, строго придерживалось правила, что «женщины-мусульманки не должны вообще посещать мечеть» (См.: Аширов Н. Эволюция ислама в СССР. М., 1972. С. 20).
пондентов-мусульманок регулярно посещают мечеть, в том числе 6,4 % не менее одного раза в неделю, а 9,9 % — один-два раза в неделю. Женщин, которые посещают мечеть несколько раз в год, гораздо больше — 37,6 % утвердительных ответов и 24,1 % опрошенных женщин посещали мечеть в течение последнего года по семейным событиям (свадьба, похороны) [2, с. 188].
О том, что основная масса современных мусульман республики относит себя к национально-традиционному исламу, свидетельствуют ответы на вопрос анкеты 2011г.: «Насколько Вы доверяете мусульманским организациям (ДУМ, мечетям, имамам)?». 26,8 % респондентов, считающих себя мусульманами, ответили, что полностью доверяют, а 49,3 % — скорее доверяют, в том числе мусульманскому духовенству полностью доверяют 27,5 %, и скорее доверяют — 50,2 % башкир. Салафиты же, не признающие в принципе светского государства (тем более с преобладающим христианским населением), резко отрицательно относятся к служителям исламского культа в России, которые пользуются поддержкой государства3.
Результаты опроса 2007—2008 гг. позволяют утверждать, что в религиозной практике современных мусульман региона сохранилось влияние суфийской формы бытования ислама. Об этом можно судить, в частности, по следующим ответам: 25,9 % респондентов-мусульман (в том числе 27,9 % башкир) празднуют Маулюд — день рождения пророка Мухаммеда. Салафиты относят этот праздник к области «бида» — запрещенных нововведений. Довольно значительная часть опрошенных (25,0 %, в том числе 25,8 % башкир) знакомы с важной характеристикой суфийской мистической практики — зикром.
26.3 % респондентов, в том числе 37,1 % опрошенных башкир, знают о могилах мусульманских святых (Эулиэ тсэбере эулиэ кэбере), а
16.4 % респондентов-башкир сами посещали могилу святого. Как правило, могилы святых расположены на территории районов с преимущественно башкирским населением (Бай-макский, Хайбуллинский, Учалинский, Зианчуринский, Кугарчинский, Ишимбайский, Салаватский, Абзелиловский, Бурзянский рай-
оны РБ) [3, с. 156, 157]. Вместе с тем, на территории Башкортостана больше не практикуют суфийские шейхи, ишаны, не встречаются дервиши, которых можно было увидеть еще в 5060-е годы ХХ века. Только один из 38 опрошенных уфимским социологом Р. Галля-мовым в 2003—2004 гг. служителей исламского культа на территории республики заявил о себе как о приверженце суфийского учения, сообщив, что периодически выезжает к своему «остазу» (учителю) в Дагестан. Но 57,9 % респондентов-имамов отметили свое положительное отношение к суфизму, подчеркнув, однако, что суфиев среди мусульман Башкортостана очень мало и они не определяют религиозный климат [5, с. 105].
Среди мусульманского населения региона представление о суфиях довольно расплывчато. Значительная часть опрошенных в 2007—2008 гг. определила их как людей, выполняющих все мусульманские обряды, в том числе 22,7 % башкир. «Божьим человеком, или юродивым» считают суфия 10,8 % башкир. Среди башкир довольно значительна прослойка тех, кто назвал суфия: 1) потомком или учеником шейха — 2,5 % и 2) бессеребренником, которого мало интересуют материальные блага — 8,6 %, причем большинство таких ответов приходится на группу опрошенных башкир старше 61 года [3, с. 156—158].
Приведенные ниже данные позволяют подвергнуть сомнению тезис, кочующий из одной публикации по исламской тематике в другую, о том, что «башкиры — плохие мусульмане». Согласно материалам социологического опроса 2011 г. довольно значительная часть башкир соблюдает обязательные для мусульман религиозные нормы и предписания, причем таких среди башкир даже немного больше, чем среди татар. Так 32,7 % опрошенных башкир и 26,3 % татар соблюдают пост (уразу); 6,3 % респондентов из башкир и 7,6 % респондентов из татар совершают ежедневно 5-кратный намаз; 82,9 % башкир и 75,1 % татар подают милостыню (хэйер хаер); 28,9 % башкир и 28,7 % татар не употребляют алкоголь; 24,9 % башкир и 19,6 % татар соблюдают исламские предписания в питании; 26,0 % башкир и 15,3 % татар
3 О государственной поддержке российского ислама говорят следующие факты: дни главных мусульманских праздников (Ураза-байрам и Курбан-байрам) в республике Башкортостан являются нерабочими; на главном республиканском телеканале (БСТ) имеется ряд программ, которые посвящены исламской тематике, и т.д.
совершали обряд обрезания (суннат) своим сыновьям; 33,1 % башкир и 23,8 % татар стараются соблюдать мусульманские предписания в одежде; 7,4 % башкир и 8,6 % татар признались в своем стремлении накопить деньги для совершения хаджа [2, с. 190]. Вместе с тем, необходимо отметить, что по данным секретариата ЦДУМ России ежегодно совершают хадж от 30 до 60 жителей Башкортостана. Даже в годы наивысшего подъема паломничества это число не превышало 100 человек. Это более чем скромные показатели даже по сравнению с Республикой Татарстан, не говоря уже о северокавказском регионе, до 10 тыс. жителей которого ежегодно отправляются в паломничество в Мекку [5, с. 100].
Религиозные обряды придают сакральность основным событиям в жизни человека: рождению, вступлению в брак, смерти. Большинство назвавших себя мусульманами считает необходимым соблюдение соответствующих обрядов. Так, 90,7 % опрошенных башкир и 82,9 % татар по данным опроса 2011 г. считают необходимым совершение обряда имянаречения (исем кушыу) своим детям; 91,0 % башкир и 85,2 % татар подчеркнули необходимость проведения религиозного бракосочетания (никах); 92,2 % башкир и 80,5 % татар согласны, что при погребении усопшего необходимо чтение специальной молитвы (йыназа укыу) [2, с. 190].
Судя по приведенным выше показателям, уровень объективной религиозности (соблюдение обрядов, ритуалов и норм) выше у современных башкир, чем у современных татар региона. Такой результат отражает, на наш взгляд, уровень урбанизированности обоих народов. Более половины башкир являются жителями деревень, где легче сохранить свою религиозную идентичность в силу доминирования традиционного образа жизни. Полиэт-ничная, атомизированная городская среда, которая более близка татарам региона, не способствует сохранению в их рядах коллективистского духа мусульманской общины (умма).
Приведенные выше данные свидетельствуют о росте значимости духовных ценностей для современного человека. Этот тезис подтверждают и ответы на вопрос: «Какое значение имеет религия лично для Вас?» из анкеты 2011 г. 83,8 % респондентов-мусульман (в том числе 84,0 % башкир) считает, что религия помогает
моральному очищению, делает нас более нравственными. Религия, по мнению 80,5 % опрошенных мусульман (в том числе 81,3 % башкир), делает нас более терпимыми к людям, их особенностям, их вере. Кроме того, 73,5 % позиционирующих себя как приверженцы ислама (в том числе 74,4 % башкир) убеждены, что вера в Бога помогает заботиться о бедных, нуждающихся в помощи. Чуть меньше тех, кто считает, что ислам помогает переносить трудности, способствует успеху в делах — 72,5 % (в том числе 72,5 % башкир). Ответы тех, кто считает, что религия не имеет никакого значения, составляют небольшую долю — 10,2 % (в том числе 10,4 % башкир). Отрицательный ответ на поставленный вопрос отражает точку зрения тех респондентов-мусульман, которые полагают, что религия разъединяет — 18,1 % (в том числе 14,8 % башкир) [2, с. 191].
Уровень терпимости башкир-мусульман региона к представителям других верований, в частности, к православным, нашел также отражение в ответах на вопрос анкеты 2011 г.: «Насколько Вы доверяете православным?». Полностью доверяют им 20,1 % и скорее доверяют 55,0 % башкир. Высокий порог терпимости опрошенных башкир-мусульман к людям православной веры подтверждают и ответы на вопрос анкеты: «Ваша реакция, если бы кто-то из Ваших родных или близких людей перешел / собирается перейти из ислама в православие?». Более половины респондентов (в том числе 55,8 % башкир) считают, что «это его личное дело»; 23,0 % башкир охарактеризовали подобный шаг как «плохой поступок», но не стали бы препятствовать смене веры, а 15,2 % башкир попытались бы разобраться в причинах поступка. Более того, 29,5 % назвавших себя мусульманами (в том числе 23,4 % башкир) празднуют христианские Пасху и Рождество; 2,5 % из них (в том числе 2,2 % башкир) соблюдают православные посты; а некоторые — 2,1 % респондентов-мусульман (в том числе 1,9 % башкир) даже крестили своих детей [2, с. 192].
Приведенные выше результаты социологического опроса иллюстрируют не только высокий уровень терпимости мусульман республики к людям другой религиозной культуры, но и отражают процесс секуляризации, который подчинил своим законам не только внешнюю сторону жизни индивида, но и его мировоз-
зренческие установки. Так, по данным опроса 2011 г., лишь 44,9 % башкир-мусульман ощущают единство с людьми своего вероисповедания.
Показателем уровня интегрированности мусульман республики в российское общество являются ответы на вопрос анкеты социологического опроса 2007—2008 гг.: «С какой из групп Вы испытываете чувство общности?». Были предложены в качестве ответов девять групп, которые по степени важности и близости к респондентам расположились по убывающей следующим образом: «с людьми Вашей национальности» — 32,7 % (у башкир — 50,0 %); «с людьми, близкими Вам по духу» — 32,0 % (у башкир — 37,8 %); «с согражданами России» — 21,1 % (у башкир — 31,6 %); «с людьми Вашего вероисповедания» — 18,2 % (у башкир — 22,0 %); «с людьми, говорящими на Вашем языке» — 18,0 % (у башкир - 18,2 %) [3, с. 158].
Таким образом, результаты проведенного анализа позволяют выявить определенные тенденции в динамике поставленной проблемы. Во-первых, основная масса мусульман республики не является истинно верующей, но относится, несомненно, к миру исламской культуры и сохраняет элементы ее ментальности. Основная масса башкир-мусульман республики относит себя к национально-традиционному исламу, но, в целом, религия предков важна для их этнического самосознания не как мировоззренческая система, а как часть исторической памяти народа.
Во-вторых, хотя современный российский ислам институционализирован через духовные управления, пользуется государственной поддержкой в рамках отдельной «мусульманской» республики, он, тем не менее, остается миноритарным, так как не может не учитывать федеральный контекст. Охват исламом всех сфер жизни, к чему стремятся салафиты, немыслим в современном российском обществе. Современные этнические мусульмане, и более всего татары и башкиры, интегрированы в российский социум и в цивилизационные структуры: поведенческие, социокультурные, социально-лингвистические, коммуникативные, индустриально-технологические. Огромную роль в этом играют и традиции межэтнической и межконфессиональной толерантности, развитые на Южном Урале.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
1. Национальный состав населения Республики Башкортостан по данным Всероссийской переписи населения 2010 года: статистический бюллетень. Уфа, 2012. - 52 с.
2. Гражданская, этническая и региональная идентичность: вчера, сегодня, завтра. М.: Российская политическая энциклопедия, 2013. — 485 с.
3. Аминев З.Г., Ямаева Л.А. Региональные особенности ислама у башкир. Уфа: ДизайнПолиграф-Сервис, 2009. — 184 с.
4. Каримов А.Г.Современные социально-экономические аспекты уровня жизни народов Башкортостана // Ватандаш, 2011. — № 1. — С. 147—152.
5. Галлямов Р. Исламское возрождение в Волго-Уральском макрорегионе: сравнительный анализ моделей Башкортостана и Татарстана // Ислам от Каспия до Урала: Макрорегиональный подход: Сб. статей. М., 2007. — С. 71—117.
REFERENCES
1. Natsional'nyi sostav naseleniia Respubliki Bashkortostan po dannym Vserossiiskoi perepisi naseleniia 2010 goda: statisticheskii biulleten ' [Ethnic composition of the population of the Republic of Bashkortostan according to the All-Russian census data tabulation in 2010: statistical bulletin]. Ufa, 2012. 52 p. (In Russ.)
2. Grazhdanskaia, etnicheskaia i regionalnaia iden-tichnost': vchera, segodnia, zavtra [Civil, ethnic and regional identity: yesterday, today and tomorrow]. Moscow, Russian Political Encyclopedia publ., 2013. 485 p. (In Russ.)
3. Aminev Z.G., Iamaeva L.A. Regionalnye osobennosti islama u bashkir [Regional features of Islam among the Bashkirs]. Ufa, DizaynPoligrafServis publ., 2009. 184 p. (In Russ.)
4. Karimov A.G. Sovremennye sotsialno-ekonomicheskie aspekty urovnia zhizni narodov Bashkortostana [Modern socio-economic aspects of the standard of living of the peoples of Bashkortostan]. Vatandash — Compatriot, 2011, no. 1, pp. 147—152. (In Russ.)
5. Galliamov R. Islamskoe vozrozhdenie v Volgo-Uralskom makroregione: sravnitelnyi analiz modelei Bashkortostana i Tatarstana [Islamic Revival in the Volga-Urals macro-region: comparative analysis of models of Bashkortostan and Tatarstan]. In: Islam ot Kaspiia do Urala: Makroregionalnyi podkhod: Sb. statei [Islam from the Caspian Sea to the Urals: Macroregional approach: Collection of articles]. Moscow, 2007. Pp. 71—117. (In Russ.)
