CC BY
3615. Ciceron M.T. Ob obyazannostyah. M.: AST, 2003. 300 s.
16. Filosofskij ehnciklopedicheskij slovar'/ Sost. E.F. Gubskij. M.: INFRA-M, 2000. 576 s.
17. Kant I. Kritika chistogo razuma// Sochineniya v 6 T. T. 3. M.: Mysl'. 1963.
18. Platon. Gosudarstvo. Sobranie sochinenij v 4 T. T. 3. M.: Mysl', 1994. S. 79-420.
19. Platon. Fileb. Sobranie sochinenij v 4 T. T. 3. M.: Mysl', 1994. S. 7-78.
20. Aristotel'. Politika. Sochineniya: v 4 T. T. 4. M.: Mysl', 1983. S.375- 644.
МЕДВЕДЕВА ГАЛИНА ПАВЛОВНА - доктор философских наук, профессор Российского государственного социального университета.
ШИМАНОВСКАЯ ЯНИНА ВАСИЛЬЕВНА - кандидат социологических наук, заведующая кафедрой Российского государственного социального университета.
MEDVEDEVA, GALINA P. - Doctor of Philosophy, Professor, Russian State Social University, (medvedevagp@inbox.ru). SHIMANOVSKAYA, JANINA V. - Ph.D. in Sociology, Head of the Department of the Russian State Social University, (ya1873@yandex.ru).
УДК 34.01
мапельман в.м.
особенности реализации регулятивных функций поведения в социальной среде средствами морали, нравственности и права
Ключевые слова: мораль, нравственность, этика, право, норма, социальное регулирование, поведение.
В статье определяются специфические особенности регулирования социального поведения средствами морали, нравственности и права. Выделяются условия их согласования, противоречий и конфликтности в истории цивилизационного развития. Излагаются оценки морально-нравственного и правового состояния социальных отношений в современном мире. Автор приходит к выводу, что соотношение морали, нравственности и права в настоящее время довольно конфликтно. Более того, предпринимаются настойчивые попытки изъять одну из трех этих составляющих (нравственность). Формирование таких общественных представлений усугубляется навязчивым и даже агрессивным внедрением в нашу жизнь английского языка, в котором просто нет аналога понятию «нравственность». Между тем, нравственность является одной из основных опор совершенствования морального облика современного человека.
MAPELMAN, V.M.
THE FEATURES OF REALIZATION OF REGULATORY FUNCTIONS OF BEHAVIOR IN THE SOCIAL ENVIRONMENT BY MEANS OF MORALITY, ETHICS AND LAW
Keywords: morality, ethics, law, norm, social regulation, behavior.
In the article defines the specific features of the regulation of social behavior by means of morality, ethics and law. It highlights the conditions of its coordination, contradictions and conflicts in the history of civilizational development. It outlines the assessment of the moral-legal status of social relations in the modern world. The author comes to the conclusion that the ratio of morality, ethics and law is currently quite conflict. Moreover, persistent attempts are being made to remove one of these three components (morality). The formation of such public ideas is aggravated by the intrusive and even aggressive introduction of the English language into our lives, in which there is simply no analogue to the concept of "morality". Meanwhile, morality is one of the main pillars of improving the moral image of modern man.
Испытывая почтение или негодование к власти, восхищаясь достижениями науки, возможностями техники или ужасаясь вероятным последствиям их внедрения, испытывая удовлетворение или раздражение от происходящего вокруг, человечество не может ни понимать, что все влияния на него внешнего мира и все взаимоотношения между людьми воплощаются в поведение и поступки. Не случайно на постижение мотивов, причин и закономерностей поведения были направлены интеллектуальные усилия ученых с самого начала становления научного знания, претворившись в одну из самых древних теоретических систем - этику.
Однако поведение человека является объектом пристального внимания не только этики, но и права. В свое время Френсис Бэкон довольно метко заметил, что «этика ставит своей целью пропитать и наполнить душу внутренней порядочностью, тогда как гражданская наука не требует ничего, кроме внешней порядочности» [1]. Стремление постичь особенности поведения людей характерно так же для религии и политики, но они все-таки свой основной пафос обычно сосредотачивали на идеологическом, эмоционально-теоретическом воздействии на человека. Несмотря на то, что с античных времен этику относили к практическому знанию, учитывать этот ее статус человечество считало необходимым далеко не всегда. В настоящее время ссылки на этику, мораль и нравственность чрезвычайно популярны. При этом они нередко используются как синонимы с содержательной нагрузкой близкой «приличному поведению».
Для дальнейшего изложения, прежде всего, определимся с понятиями.
Этика - это наука о закономерностях функционирования морали и нравственности. Мораль - система исторически определенных образцов, принципов и идеалов поведения, касающихся различных сфер существования человека, видов его деятельности, особенностей взаимоотношений, личностных качеств. Этот свод ориентиров и их оценок исторически изменчив, динамичен, неоднозначен. Моральные понятия формально способны сохранять свою значимость веками, хотя их смысловая определенность за это же время может претерпевать неоднократные трансформации. Мораль реализует себя в сфере сознания и способна обеспечить чувство позитивного удовлетворения отдельной личности своим поведением.
Нравственность - область непосредственных поступков, но не всех, а лишь связанных с выбором приоритета между двумя (или более) морально ценными требованиями, одновременное следование которым невозможно. По сути дела нравственность проявляется в процессе выбора «меньшего зла». Человек решает, какое моральное требование он в этой ситуации склонен нарушить и за что готов нести ответственность. Нравственный выбор всегда сопровождается ощущением вины и внутренним дискомфортом личности.
С точки зрения этики человек может быть моральным и безнравственным или аморальным и нравственным.
Право представляет собой систему общеобязательных социальных норм поведения, как установленных (позитивное право), так и признаваемых (естественное право) государством и обеспечиваемых силой его принуждения.
Так как правовые регуляторы общеобязательны, насильственны, нормативны, формальны, внутренне согласованы, обращены к сознанию и воле людей, они в малой степени касаются нравственных коллизий, но довольно близки к нормам морали. Не случайно К.А. Гельвеций утверждал: «Этику и законоведение я рассматриваю как одну и ту же науку» [2], полагая под ней морально освещенное законодательство. Однако у права и морали существуют свои специфические особенности. Если моральные нормы возникают спонтанно и существуют на протяжении всей истории человечества, то правовые - специально формулируются, формализуются и обновляются государством с момента его возникновения. Если правовые нормы всегда документально (письменно) закреплены, то моральные, после освоения их сознанием, проявляются в обычаях, традициях, автоматизмах поведения. Если отступление от моральных требований карается общественным порицанием, то правовые нарушения провоцируют применение прописанных в законе государственных санкций.
И правовые и моральные требования претендуют на общеобязательность, хотя по сути дела, являются таковыми лишь для отдельных (конкретных) социальных групп (с учетом возраста, пола, физического состояния, социального статуса, происхождения и др.). При этом содержательное наполнение ряда одинаково звучащих терминов может не совпадать. Например, так произошло со смыслом распространенного в настоящее время понятия «общечеловеческие ценности». С точки зрения права, это, прежде всего, равенство всех перед законом. А вот с точки зрения морали это не общепризнанные или общепринятые образцы поведения для всех.
Их содержание формируется другими обстоятельствами. Любое моральное требование (как и правовое) имеет смысл лишь при наличии условий для своего нарушения. Если такие условия не сложились или исчезли, то потребность в требовании подобного рода отсутствует. По существу, «общечеловеческие ценности» - это свод позитивных моральных ориентиров (образцов), для нарушения которых в обществе существуют условия у всех слоев населения. Эти условия не способна нивелировать никакая переориентация в рамках существующих в конкретное время различий: по возрасту, полу, расе, национальности, религиозности, политической принадлежности, образованию, социальному статусу, степени культурности, демократичности государственного устройства, качеству жизни, уровню благосостояния и т.д.. Таким образом, «общечеловеческие ценности», с точки зрения морали, представляют собой основные «болевые точки» социума в сфере поведения.
У нравственности взаимоотношения с правом довольно напряженные, так как любой выбор «меньшего зла» представляет собой нарушение. С точки зрения права он требует несомненного соответствующего осуждения, а с точки зрения морали - его оценка способна быть одновременно положительно-отрицательной (многомерной), так как моральные ориентиры различных социальных групп могут не совпадать.
История морально-нравственных процессов имеет свою логику развития, и начало ее формирования начинается на самых ранних этапах становления человечества. В доклассовый период развития цивилизации основными регуляторами поведения людей выступали еще достаточно устойчивые способы природно-рефлекторного управления жизнедеятельностью и первичные элементы зарождающейся нравственности. Еще в матриархальном родовом обществе не только сложились, но и закрепились первые нравственные отношения, как в обычаях, так и в нормах поведения. «Самоотверженное отношение к труду и боевой защите рода и сородичей. Безропотность и скромность... Инициальные курсарии и обряды, имеющие целью обучение и нравственное воспитание подрастающего поколения. Табуации (запреты), имеющие целью охрану жизненно важных обычаев и правил. Предпочтительность женской инициативы при установлении брачного союза. Отвращение к кровосмесительным бракам. Кровная месть. Гостеприимство, Сорорат. Левират. Кувада. Авункулат. Строго регламентированная погребальная обрядность» [3, с. 100-101].
Однако революционное орудийно-экономическое развитие общества в период неолита, переход от хозяйства присваивающего к хозяйству производящему, развитие земледелия и скотоводства означали не просто переход к патриархату, но и радикальные изменения, прежде всего, не в поведенческой (нравственной), а в нормативной (моральной) сфере. Регулирование, при этом осуществлялось посредством принципов и правил, имеющих нерасчлененный морально-религиозно-правовой характер. Значительное число сложившихся в этот период обычаев до настоящего времени поддерживаются усилиями господствующей морали и естественного права. Это патрилинейность; самовластие главы семьи; официальное и скрытое многоженство; неприличность женской инициативы; надругательство над женской сексуальной свободой; калым; почитание предков по мужской линии; уничижительная форма приветствия богатых, знатных и властных бедными, зависимыми, рабами; позволительность эксплуатации по долговой кабале; рабовладение [3, с.122]. Таким образом, первичная нравственная (поведенческая) форма регулирования человеческого поведения постепенно оттеснялась на второй план производной моральной (абстрактно-формальной) составляющей.
Принципиально обновившийся социально-экономический уклад жизни (появление частной собственности и имущественного неравенства) и расширившиеся виды деятельности людей, стимулировали формирование соответствующей социальной структуры, системные связи которой нуждались в своих нравственных оценках и моральных ориентирах. Нравственность перестает быть всеобщей. Даже между свободными гражданами существуют жесткие социальные перегородки. При этом значительное число населения вообще выбывает (пожизненно или временно) из разряда людей, становясь рабами.
Нравственность как регулятор поведения резко ограничивает свои возможности, а вот мораль, наоборот значительно расширяет свое влияние. Происходит это одновременно по трем направлениям. Первое - формирование нескольких самостоятельно одновременно сосуществующих моральных образцов для различных социальных групп с фиксированным для них набором достоинств и пороков. Второе - приспособление, даже путем искажения, традиционных моральных идеалов для обслуживания социального неравенства, нередко с помощью религии. Третье - закрепление правовым способом моральных норм господствующих групп и соответствующих их интересам родовых предписаний. Из известных документов такого рода наиболее древними являются «Сборник законов Ур-Намму» (XXII в. до н.э., Шумер и Аккад), «Кодекс Липит-Иштара» (XX в. до н.э., Шумер и Аккад), «Законы Эшнунны» (XIX в. до н.э., Древняя Месопотамия), «Законы Пятикнижия» (Х-1Х вв. до н.э., Древняя Иудея), «Законы 12 таблиц» (V в. до н.э., Древний Рим), «Законы Ману» (II в. до н.э., Древняя Индия). А вот в знаменитых законах вавилонского царя Хаммурапи (XVIII в. до н.э.), религиозные и морально-нравственные рекомендации учитывались в малой степени.
В античную эпоху, в полном соответствии с нравами этого времени, человек был правовым существом, частью государства, малым государством. В связи с этим, Платон, например, наделял современников (рабы в их число не входили) тремя высшими добродетелями: мудростью (правители-философы), мужеством (воины) и умеренностью (работники). При этом мужество воинов, по его мнению, должно было сочетаться не только с храбростью, верностью, стойкостью, доблестью, способностью подчиняться, но и с презрением к труду, жестокостью,
властолюбием, неограниченными амбициями, алчностью. Высшая добродетель - справедливость представляла собой умение «... заниматься своим делом и не вмешиваться в чужие...» [4].
Аморальность в рамках данной культуры напрямую отождествлялась с беззаконием. Почти каждый город-государство мог предъявить своего законодателя и даже не одного. Например, в Афинах это были Драконт (законы против убийства) и Солон (законы против бедности), а в Спарте - Ликург (законы против роскоши).
Многоуровневая мораль, защищенная законом и государством, питала нравственный протест, возвращала к мысли об общечеловеческом равенстве, но не в рамках членов родоплеменного коллектива, а для всех людей. Античное понимание справедливости перестало соответствовать запросам времени. Античная демократия энергично перерастала в тиранию и безнравственность (римские нравы). Установление нового экономико-политического уклада в мире способствовало перемещению морально-нравственного регулирования из правовых границ, в рамки религии. В реальном мире обновилась система социального неравенства благодаря смене способа производства, видов частной собственности и особенностей эксплуатации одних людей другими. В религиозном же бытии (особенно в условиях сложившихся мировых религий: буддизма, христианства и ислама) оказалось возможным реализовать идею всеобщей справедливости, хотя и довольно оригинально. Воплотилась она в господстве патернализма: всеохватной последовательности прав высших и их обязанностей перед низшими. Социальная иерархия неравенства не была разрушена, а выработала новую модификацию: неравенство воздаяния оказалось связанным с неравным статусом и уникальностью последствий поведения каждого человека.
Став максимально абстрактной системой, религия средневековья постаралась подчинить себе всю духовную жизни общества и, прежде всего, мораль. Защищая сословные привилегии, церковь предлагала и освящала идеальные рыцарские кодексы, совершенные монастырские уставы, возвышенные образы правителей и религиозных деятелей (честь) и приветствовала безоговорочное подчинение вассала своему сюзерену (верность). Чем ниже по сословной линии находился человек, тем больше он имел обязанностей и меньше прав, тем жестче звучали моральные оценки его поведения и неразрешимее становились нравственные коллизии, с которыми ему приходилось сталкиваться.
По мнению видного философа-схоласта западноевропейского Средневековья Фомы Аквинского, зло являет собой лишь менее совершенное благо, которое допускается Богом для того, чтобы во Вселенной могли проявиться все ступени совершенства [5].
Правовая составляющая регулирования социальных отношений почти полностью освобождается в этот период от моральных характеристик, передавая и подчиняя их религии. При этом форма средневекового закона напоминает личностный договор о взаимоотношениях между отдельными людьми, восходящий к завету между Богом и верующими, Христом и апостолами, князем и дружинниками, отцом и детьми, мужем и женой, феодалом и крестьянином. Однако формальность средневекового права и его нейтральность в отношении морально-нравственных ориентиров приводили как к действиям драматическим (процессы о ведьмах, против научных открытий), так и к трагикомическим (процессы против животных).
Новые социально-экономические капиталистические условия породили новые стимулы к личностному развитию человека. При этом характерные для этих условий товарно-денежные взаимодействия изначально обезличивали личностные отношения, ставя во главу угла денежный интерес и отдавая приоритет не трудовой деятельности, а потребительству. Именно оно превращается в зависимость особого рода, способ самоутверждения, средство карьерного роста, смысл жизни. Оно становится мощным катализатором расслоения общества. С ним связывают наличие или отсутствие счастья.
Современное общество продолжает быть расчлененным на кланы (страты, классы, слои, группировки и т.п.), каждый из которых формирует свой моральный кодекс, пользуясь веками устоявшейся терминологией, обновляя ее содержание в соответствии со своими интересами. Но если на предшествующих этапах истории поведение мотивировалось сначала нравственностью, затем правом, а потом религией, то в настоящее время этот вектор зависит от политики экономически (точнее финансово) господствующих групп. Разобщенная ими, внутренне противоречивая и даже агрессивная мораль не в состоянии оказывать гармонизирующее
воздействие на общество. Ей на помощь политика пытается привлечь религию, рассчитывая на ее претензию подменить мораль религиозностью или, в крайнем случае, сделав ее религиозной моралью. Однако политизированная и экономически ангожированная (как и все институциональные структуры) церковь не в состоянии реализовать этот замысел.
Еще Соломон предупреждал: «Кто спешит к богатству, тот не останется честным». Невозможно не согласиться с К. Марксом, который в «Капитале» приводит слова английского экономиста Т. Дуннинга: «Капитал боится отсутствия прибыли... Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы. » [6].
Современное право защищает мораль подобного рода. В современном обществе оно оказалось в подчиненном положении не только у политики, но и у господствующей морали. Прекрасные слова принятой в 1789 году во Франции Декларации прав человека и гражданина -«Люди рождаются и пребывают свободными и равными в правах. Свобода состоит в возможности делать все, что не вредит другому. Эти пределы могут быть установлены лишь Законом» [7] - так и остались словами, ибо право, как правило, оказывается на стороне властных, богатых и влиятельных. С принятия Декларации прошло много десятилетий, на протяжении которых было принято значительно число аналогичных документов, огромный свод законов международного и локального характера, посвященный правам человека и отдельным его конгломератам. Однако эта нарастающая активность свидетельствует по сути дела о том, что поставленная задача чрезвычайно далека от своего решения.
Свобода, права человека, ненасилие едва ли не самые популярные понятия сегодняшней действительности. При этом не стоит забывать, что свобода и права связаны друг с другом косвенно. Свобода - это не неограниченная возможность делать все, что заблагорассудилось. Это состояние, которое характеризуется в философии парными категориями «свобода -ответственность». Нежелание (неумение, неспособность) нести ответственность за последствия своих действий, совершенных по лично заинтересованному почину тесно связано со свободой. Борьба «за свободу» в подобных случаях представляет собой борьбу за личную гарантированную безответственность. Аналогичная ситуация складывается и с «правами», парная составляющая которых, «обязанности». Права личности или отдельных социальных групп не существуют без обязанностей тех же личностей и групп. Нередко современное право разводит их по разным носителям, получая в итоге бесправие одних и произвол других.
Понятие «насилие», стараниями юристов и медиков сведено в настоящее время до преднамеренного применения физической силы или власти. С ним связывают исключительно противоправные действия против личности, общества и государства. А дисциплина, наказание (в том числе и заслуженное), контроль, компромиссы, принудительное конструирование «цифрового общества» - это не насилие? Доведенное до крайностей содержание понятия «насилие» и реализация его в повседневной практике поведения начинает демонстрировать свои побочные эффекты, разрушая системы образования и воспитания, семейные и дружеские союзы, наводя на мысль о том, что если это «злой умысел», то соответствовать он может лишь политико-экономическим интересам современной финансовой элиты.
Соотношение морали, нравственности и права в настоящее время довольно конфликтно. Более того, попытки изъять одну из трех этих составляющих (нравственность) настойчиво внедряется в общественные представления, усугубляясь навязчивым и даже агрессивным внедрением английского языка в нашу жизнь, в котором просто нет для нее аналога. Однако нравственность является одной из основных опор совершенствования морального облика современного человека. Именно развитая нравственность способна противостоять существующим проявлениям лицемерия и двойных стандартов, непорядочности и правовому невежеству, отсутствию реального моральной стержня, как у отдельного человека и его сообществ, так и у человечества в целом.
Литература и источники
1. Бэкон Ф. О достоинстве и преумножении наук // Бэкон Ф. Соч. В 2-х тт. М.: Мысль, 1977. Т. 1. С.419.
2. Гельвеций К.А. Об уме. М.: ОГИЗ, 1938. С.156.
3. Зыбковец В.Ф. Происхождение нравственности. М.: Политиздат, 1974.
4. Платон. Государство // Платон. Собр. соч.: В 3 тт. М.: Мысль, 1968-1972. Т. 3 (1). С.224.
5. Фома Аквинский. Сумма теологии // Антология мировой философии. В 4 тт. М.: Мысль, 1969-1972. Т. 1 (2). С.840.
6. Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С.770.
7. Декларация прав человека и гражданина, 1789 г. // https://diletant.media/articles/37033615/
References and Sources
1. Behkon F. O dostoinstve i preumnozhenii nauk // Behkon F. Soch. V 2-h tt. M.: Mysl', 1977. T. 1. S.419.
2. Gel'vecij K.A. Ob ume. M.: OGIZ, 1938. S.156.
3. Zybkovec V.F. Proiskhozhdenie nravstvennosti. M.: Politizdat, 1974.
4. Platon. Gosudarstvo // Platon. Sobr. soch.: V 3 tt. M.: Mysl', 1968-1972. T. 3 (1). S.224.
5. Foma Akvinskij. Summa teologii // Antologiya mirovoj filosofii. V 4 tt. M.: Mysl', 1969-1972. T. 1 (2). S.840.
6. Marks K. Kapital. T. 1 // Marks K. i EHngel's F. Soch. T. 23. S.770.
7. Deklaraciya prav cheloveka i grazhdanina, 1789 g. // https://diletant.media/articles/37033615/
МАПЕЛЬМАН ВАЛЕНТИНА МИХАИЛОВНА - доктор философских наук, профессор Московского городского педагогического университета (mapelman@mail.ru)
MAPELMAN, VALENTINA M. - Doctor of Philosophy, Professor at Moscow City Pedagogical University.
УДК 392: 177.5
сахарова м.в.
философия и этнология: взаимодействие наук и проблема справедливости
Ключевые слова: социальная справедливость, этнология, этнография, теория благородного дикаря, частная собственность, общественная собственность
В статье показана антиисторичность ведущих социально-философских концепций социальной справедливости и обоснована необходимость при решении данной проблемы использовать принцип историзма. Продемонстрированы возможности использования данных этнологии и этнографии при рассмотрении таких категорий, как «свобода», «равенство», «справедливость». Показано, что этнология, имеющая дело с обществами принципиально отличными, с обществами, в которых нет частной собственности, ярче остальных показывает, что взгляд на человека, как на экономического рационалиста (homo economicus) и эгоиста, просто исторически - а значит и теоретически - не верен. Таким образом, именно этнология позволяет обосновать иную концепцию человека - как ансамбля общественных отношений - против представлений о вечном характере самособственности и частной собственности и вывести разработку проблем социальной справедливости на новый теоретический уровень.
SAKHAROVA, M.V.
PHILOSOPHY AND ETHNOLOGY: INTERACTION OF SCIENCES AND PROBLEM OF JUSTICE
Keywords: social justice, ethnology, ethnography, theory of a noble savage, private property, public property.
In the article shows the antihistoricaly of the leading social-philosophical concepts of social justice and substantiated the necessary to use the principle of historicism when solving this problem. It demonstrated the possibilities of using the data of ethnology and ethnography when considering such categories as "freedom", "equality", "justice" It is shown that ethnology, dealing with societies fundamentally different, with societies in which there is no private property, brighter than the others shows that looking at a person as an economic rationalist (homo economicus) and an egoist is just historically - and theoretically - not is true. Thus, it is ethnology that makes it possible to substantiate a different concept of a person - as an ensemble of social relations - against ideas about the eternal nature of self-ownership and private property and to bring the development of problems of social justice to a new theoretical level.
С одной стороны, на начало XX века можно констатировать наличие определенного социального консенсуса в вопросе о том, что есть несправедливость. Само собой разумеющимся считаются несправедливыми любые виды зависимости и несвободы. Подавляющее большинство людей ждет от окружающих соблюдения определенных моральных норм, именуемых общечеловеческими. С другой стороны, во второй половине XX - начале XXI века споры о социальной несправедливости не утихают. Вроде бы утвердившаяся концепция государства всеобщего благосостояния и представление об обязанности государства обеспечить минимальный прожиточный уровень своим гражданам были поставлены под сомнение. Неолиберальные реформы, волной прокатившиеся по миру, только подхлестнули теоретические споры. Что именно должно государство своим гражданам? Должны ли быть включены в систему социального обеспечения мигранты и беженцы? Не является ли эта система по сути своей принуждением и ограничением нашей свободы? Эти и другие вопросы обсуждаются как на страницах общественно-политических изданий, так и на теоретическом уровне - в философских кругах.
Огромный вклад в разрушение либеральной иллюзии о справедливости демократического социального государства внес Роберт Нозик - автор книги «Анархия, государство и утопия» [1].
