CC BY
132
УДК 94(470.51)"17/18" н. в. Пислегин
особенности развития народного образования удмуртии в дореформенный период*
Освещаются особенности развития народного образования на территории «удмуртских» уездов Вятской губернии в дореформенную эпоху. Его итогом стала сложившаяся к сер. XIX в. система начальных и профессиональных школ различной ведомственной принадлежности.
Ключевые слова: народное образование, Удмуртия, училище, школа, грамота, система обучения, ремесло.
Истоки народного образования в нашем крае относятся к периоду его присоединения к Российскому государству. Выдающаяся роль в деле расширения грамотности принадлежала церкви. Не меньшее значение в просвещении, по справедливому замечанию крупнейшего исследователя истории Удмуртии эпохи феодализма М. В. Гришкиной, имели насущные требования жизни. Постоянные контакты с представителями центральной и местной администрации, укреплявшиеся экономические связи с другими регионами страны, наконец, необходимость общения с русскими соседями определяли необходимость изучения русского языка, освоения русской письменности. В трудах М. В. Гришкиной, основанных на источниках ХУП-ХУШ вв., названы имена первых грамотных удмуртов: толмач И. С. Вотяков, дьяк С. Г. Сандырев, депутат Уложенной комиссии Б. Иванов, приказчик А. Кайсин, писцы пугачевских повстанческих отрядов Дмитрий и Семен Ивановы. К концу XVIII в. этот перечень был уже довольно велик. Обучение, как правило, велось «на дому» либо в немногочисленных учебных заведениях, функционировавших за пределами территорий компактного проживания удмуртов. После 1735 г. стали появляться так называемые новокрещенские школы [1].
* Работа выполнена в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Традиции и инновации в истории и культуре», проект № 12—П—6—1009 «Социальная динамика российской периферии: традиции и инновации (Х^ХХ вв.)».
Первым «системным» учебным заведением на территории нашего края стало Сарапульское малое народное училище (ведомства приказа общественного призрения, открыто в 1790 г.). В первое время общая численность учащихся не превышала 30 человек. Это были дети мещан, купцов и крестьян, представлявших в данном учебном заведении, в отличие от других вятских училищ, особенно многочисленную прослойку, достигавшую иногда 60 %. С 1790 по 1800 год преподаванием в учебном заведении занимались выходцы из духовенства: А. Костров и первый вятский историк А. Вештомов, переведенный впоследствии в Вятское главное народное училище [2].
По данным С.А. Нурминского, Сарапульское училище располагалось в небольшом деревянном общественном доме при Вознесенском соборе в центре города. Помещение состояло из одной комнаты и принадлежало удельным крестьянам, пожертвовавшим его училищу [3]. Исследователями отмечалось равнодушие жителей к учебным заведениям, которое, в свою очередь, «парализовало труды учителей и их усердие к службе» [4].
Определенное представление об успехах образования в нач. XIX в. дают сведения, собранные земскими исправниками в 1806 г. Тогда в 27 волостях Глазовского уезда всего пять волостных голов могли читать и писать, на весь Елабужский уезд официально был зарегистрирован 91 грамотный крестьянин, в Глазовском таковых насчитывалось 362. Относительной редкостью являлось проживание 10 и более обученных чтению и письму в одном месте. Встречались целые волости без единого грамотного человека (например, Лумпунская волость Глазовского уезда) [5]. В Копкинской волости того же уезда был один грамотный -25-летний некрещеный удмурт Алексей Никитин из поч. Зязег, в Селтинской - 7, в их числе 3 некрещеных и 1 крещеный удмурт. Среди 17 грамотных Юбе-ревской волости числились 11 крещеных бесермян и 5 удмуртов-новокрещен, среди пятерых умеющих читать и писать в Починошной волости - 1 крещеный и 1 некрещеный бесермянин и 3 татарина, в соседней Балезинской волости 14 из 15 грамотных были крещеными удмуртами. В Елабужском уезде русскую грамоту знали один старокрещеный 16-летний татарин на всю Еловскую волость и 10 удмуртов-новокрещен [6].
В соответствии с реформами нач. XIX в. постепенно претерпевала изменения и система образования. В частности, в нашем крае стали появляться приходские и уездные училища ведомства Министерства просвещения [7]. Первым уездным училищем Вятской губернии стало Елабужское, торжественно распахнувшее свои двери 25 июля 1809 г. В 1817 г. подобные учебные заведения были открыты в Сарапуле (приходское и уездное) и Глазове (приходское). В 1821 г. при Ела-бужском уездном училище вместо приходского появился «приготовительный класс». В декабре 1827 г. открылись Глазовское уездное и Малмыжское приходское училища. С 1808 г. в эти учебные заведения стали направляться сыновья крестьян «в видах приготовления к писарским должностям». Число учащихся в сравнении с предыдущим этапом выросло значительно, но оставалось явно недостаточным. Так, в 1828 г. в уездных училищах губернии обучались 295, в приходских - 560 человек. Число выпускников было еще более незначительным: в 1814 г. Елабужское уездное училище окончили только четыре человека,
к 1828 г. общее их число достигло 55 (в 1819 г. из 19 - 2); в Сарапуле эта цифра составила 38 (в 1819 г. из 32 - 3) [8].
Актуальным на сегодняшний день выглядит замечание С. А. Нурминского о том, что учебные планы училищ были составлены «не на основании жизненной практики, а по иностранным образцам... французских одноклассных и двухклассных начальных школ» [9]. С 1838 г. в Сарапульском училище применялась белл-ланкастерская система [10]. В середине 1850-х гг. в каждом из уездных городов насчитывалось по одному уездному и одному приходскому училищу. Учителями и учащимися в них были только мужчины. В Малмыжском уездном училище в 1856 г. шесть учителей обучали 39 учеников, Елабужском - соответственно 7 и 48, Сарапульском - 5 и 47, Глазовском - 4 и 31 (всего 22 учителя и 165 учащихся); в приходских училищах этих городов на 226 учеников приходилось 6 преподавателей. Тогда же в трех городах (Елабуга, Сарапул и Глазов) 344 мальчика при 19 учителях занимались в относительно недавно открытых духовных уездных училищах, например, Елабужском, первые учебные занятия в котором состоялись в 1849 г. [11]. В 1864 г. в Елабуге также функционировало женское училище 2-го разряда [12].
В рассматриваемый период продолжало бытовать обучение «на дому». Например, в 1812 г. в Сарапуле 8 учителей таким образом занимались с 23 мальчиками и 13 девочками, в Елабуге 6 педагогов учили 35 мальчиков и 6 девочек [13]. Преподаванием в поселке Воткинского завода в 1835 г. занималась дочь мастерового Каленова. В 1836 г. вдове коллежского протоколиста Дарье Степановой было разрешено учить чтению и письму «благородных девиц» [14]. В 1853 г. в Воткинском заводе при доме отставного унтер-шихтмейстера И.Т. Вос-кобойникова обучались чтению и письму мальчики [15].
Возможно, на основе школы Д. Степановой возникло первое в нашем крае учебное заведение для девочек (1841 г.), содержавшееся за счет заводского бюджета. В программу, рассчитанную на 4 года обучения, входили чтение, чистописание, основы рукоделия, садоводства, огородного хозяйства. Учились ежегодно до 50 дочерей мелких чиновников, унтер-шихтмейстеров и мастеров [16]. Женское учебное заведение, первоначально существовавшее в качестве опытного, с 1847 г. стало действовать на постоянной основе [17].
Обучением грамоте довольно активно занимались и старообрядцы. Например, в 1861 г. мастеровому Воткинского завода К.С. Крапивину было предъявлено обвинение в обучении грамоте малолетних детей. Выяснилось, что сам он занимался со своей дочерью Прасковьей, а его 16-летний сын Василий обучал «по вере своей» (поморское согласие) двух мальчиков и девочку 10-12 лет [18].
В документах рассматриваемого периода, касающихся татар, часто встречаются «старотатарские» подписи. По всей видимости, грамотность среди них в сравнении с другими народами была более высокой. Преподаванием занимались при мечетях, указные муллы могли получать за эту деятельность государственные награды. Так, 3 марта 1866 г. инспектор оружейных заводов ходатайствовал перед Оренбургским магометанским духовным собранием о награждении имама-ахуна Ижевской мечети Мухаммед-Садыка Галиакберова серебряной медалью на станиславской ленте за «отлично усердное исполнение им обязанности ахуна
и за преподавание грамоты на татарском языке». По некоторым данным, школа для детей ижевских мастеровых из татар была открыта в 1844 г. [19]. В 1862 г. в ней насчитывалось 60 учеников, обучавшихся под руководством одного учителя [20]. В 1861 г. началось строительство для нее отдельного здания.
В 1831 г. три училища в д. Агрызи находились на содержании купцов; в д. Иж-Бобье школа содержалась общиной, всего в этих учебных заведениях обучались 94 мальчика. В Елабужском уезде татарские школы действовали в 12 селениях, в них муллы обучали 421 мальчика и 292 девочек [21]. В Глазов-ском уезде в 1830 г. при каждой из трех мечетей были организованы мектебе: в д. Убытской могли учиться 20 человек, в Починошной - 30, Кестыме - 150 [22]. В 1864 г. в Вятской губернии насчитывалось 83 «магометанских» школ [23].
Первоначальной целью в деле крестьянского просвещения была подготовка писарей из детей крестьян для местных органов власти. Обыденным явлением стало содержание сельскими писцами мальчиков для обучения «грамоте и канцелярскому порядку» [24]. Участие «коронной администрации» до 30-40-х гг. XIX в. здесь, скорее всего, было минимальным. Назовем, к примеру, предписание министра финансов от 25 января 1833 г. о так называемом сверхсметном частном сборе по 8 У коп. с ревизской души на подготовку по Вятской губернии в волостные писари 484 мальчиков [25].
Со вт. пол. 1830-х гг. стали создаваться приходские училища ведомств удельного и государственных имуществ. Их значимость в деле народного образования была весьма существенной. Преподавательские кадры в подавляющей массе здесь составляло духовенство. По замечанию П.Н. Луппова, в большинстве случаев учреждение приходского училища ведомства государственных имуществ после 1842 г. означало не что иное, как переименование домашних школ обучения, открытых духовенством [26].
Дети удельных крестьян в течение 6 лет обучались в образованном в 1833 г. Петербургском земледельческом училище, принявшем в год открытия 250 человек из всех удельных контор страны [27], а также в ремесленном училище и школе конюхов в удельной слободе Кукарка. В 1842-1852 гг. в каждом удельном приказе Вятской губернии стало функционировать по одному сельскому училищу. Помимо этого, «закону Божию, счетоводству и (делопроизводственному. - Н. П.) письму» в особых писарских школах обучали священники и приказные писари. Переписка об открытии таких школ продолжалась в течение 1828-1840 гг. Постепенно в писарские школы стали поступать окончившие сельское училище. В 1844 г. здесь училось до 450 мальчиков из семей вятских удельных крестьян, 33 из которых содержались «на счет мирских обществ сбором на этот предмет 745 руб. 69 % коп., а прочие самими поселянами» [28]. Четырехлетнее и более длительное обучение оплачивалось общинами: с каждой ревизской души собиралось по 1 3/7 коп., на каждого ученика первоначально приходилось 78 руб. 69 5/7 коп. в год, с августа 1844 г. - 40 руб. Учащемуся полагались азям, овчинный тулуп, нижнее белье, сапоги, шапки, рукавицы, фуражка, шерстяные чулки, кушак. Верхнюю одежду старались унифицировать в единой цветовой (зеленой) гамме. Большинство из учеников полного курса освоить не могли, многие уходили из школы по болезни и «расстроенному здоровью», как-то - по «неуспешности
и негодности» к должности приказного писаря, последние могли назначаться писцами при сельских сборщиках податей. При каждом приказе обычно ежегодно обучались три человека в возрасте от 12 до 18 лет. В удельном ведомстве существовали также школы сельских мерщиков при землемере удельной конторы, строителей при удельном архитекторе, фельдшерских учеников при удельном медике, повивальных бабок, оспопрививателей и ветеринарных учеников [29].
В ведомстве государственных крестьян, как отмечено выше, еще в январе 1833 г. последовало предписание министра финансов о подготовке крестьянских мальчиков к писарским постам «по случаю затруднений, встречаемых в приискании из казенных поселян людей, способных к занятию должностей волостных писарей». 25 мая казенная палата приказала волостным правлениям выбрать 12-15-летних кандидатов. Сбор, в среднем 8 'Л коп. с души (разброс по волостям составил от 4 до 15 коп.), предполагал осуществление годового содержания учеников на сумму в 100 руб. в год в губернском училище для детей канцелярских служителей и в уездных училищах. В число избранных по Вятской губернии вошли 49 кандидатов из Глазовского, 29 - Елабужского, 51 - Малмыжского и 26 - Сарапульского уездов (32 % от общего набора). Однако конечной реализации данное предписание не получило - возникли сложности, в первую очередь, с нехваткой предполагаемой суммы для обучения и содержания не только в губернском, но и уездных городах (согласно сметам городничих, она всегда превышала 200 руб.).
В 1838 г. последовало циркулярное отношение П. Д. Киселева, главы недавно образованного Министерства государственных имуществ, губернаторам «о помещении крестьянских мальчиков в учение к священникам». Обучение детей казенных крестьян теперь поручалось «благонадежным» священникам (первоначально не более 9 на одного, с зимним 6 или 7-месячным обучением). В 1840 г. издержки на каждого учащегося определялись Вятской палатой государственных имуществ в размере 45 руб. 71 3/7 коп. серебром (28 руб. 57 1/7 коп. - «на пищу с помещением и одежду», 17 руб. 14 2/7 коп. - «на плату священнику за обучение каждого мальчика и наем помещений для училищ, если таковые окажутся нужными, и на книги и учебные пособия») [30].
С 1844 г. в училища стали допускаться девочки. К 1860 г. в сс. Юкаменском, Уни, Укан, Святицком, Порез, Елово, Люк и др. для них открылись отдельные училища. В 1845 г. на территории края действовало 40 школ для казенных крестьян, в них учились 1107 детей, около 70 % из которых были удмуртами. К 1850-м гг. на территории современной Удмуртии работало 80 школ, открытых и контролируемых различными ведомствами, главным образом, ведомством государственных имуществ; в них обучалось 4100 детей [31]. Помимо этого функционировали фельдшерское и ветеринарное училища, а также «до 300 крестьянских мальчиков обучаются межеванию, сельскому хозяйству, разным ремеслам и искусствам», в том числе и за пределами Вятской губернии [32]. В 1849 г. был «приведен в исполнение» приказ П. Д. Киселева относительно «отдачи 20 мальчиков вотского племени к ремеслам русским» [33].
С 1846 г. под Казанью начала действовать Северо-восточная учебная ферма ведомства Министерства государственных имуществ, которая обязывалась «иметь
влияние на усовершенствование земледелия и вообще сельского хозяйства в губерниях Казанской, Вятской, Пермской, Нижегородской и Костромской». В нее принимались дети государственных и крепостных крестьян в возрасте 17-20 лет «здорового телосложения, без всяких телесных недостатков», умеющие читать и писать [34]. Плата за обучение первых составляла 50 руб. сер. и вторых -60 руб. сер. в год; эти деньги собирались с самих крестьянских обществ. В течение четырех лет дети обучались закону божию, чтению и письму, основам арифметики, земледелия и ветеринарии, «обязанности государственных поселян, изложенным в высочайше утвержденном полицейском уставе», а также обеспечению функционирования земледелия и животноводства на ферме [35].
Первоначально из Вятской губернии на Северо-восточную ферму были направлены 8 юношей, в их числе - удмурт д. Кычинской Дизминского сельского общества Нижнеуканской волости Глазовского уезда Савва Петров Дементьев, до этого с успехом завершивший двухгодичное обучение в Уканском приходском училище и решивший продолжить образование вопреки воле своего отца. Этот выбор не был случаен: в своем докладе от 17 июня 1846 г. управляющему палатой государственных имуществ глазовский окружной начальник «почтительнейше присовокупляет», что он старался найти желающего именно из удмуртов, «чтобы впоследствии его примером можно облегчить развитие усовершенствованного сельского хозяйства в этом племени как далеко отставшем от русских крестьян» [36]. В следующем году еще четверо уроженцев «удмуртских» уездов Вятской губернии (по одному из Сарапульского и Елабужского уездов и двое - из Мал-мыжского) были направлены на Северо-восточную ферму, на которой тогда обучался 21 представитель Вятской губернии. 16 сентября 1850 г. управляющий фермой титулярный советник Гориборг поставил в известность Вятскую палату государственных имуществ, что «по неполному устройству Казанской учебной фермы воспитанники... не могли еще приобрести всех тех знаний, которые требуются при выпуске их, а потому и оставлены еще на 1 год» [37]. В последующие годы в числе воспитанников Северо-восточной фермы также были представители Глазовского, Сарапульского, Елабужского и Малмыжского уездов [38].
В 1847 г. управляющий Вятской палаты государственных имуществ А. Д. Игнатьев писал: «Несмотря на некоторые недостатки и нередко встречающиеся затруднения, грамотность и религиозное воспитание, видимо, распространяются между поселянами. не говоря о русских, многие школы наполнены мальчиками из племен вотского, черемисского и татарского, и между ними есть дети идолопоклонников» [39]. Заметим, что в значительной степени и в пер. пол. XIX в. образование нерусских народов рассматривалось как один из методов утверждения их в официальном православии [40].
По замыслам правительства, важную лепту в развитие сельскохозяйственных знаний должны были внести образцовые усадьбы удельного и казенного ведомств. Первым помощником здесь также выступало духовенство. В декабре 1848 г. глазовский окружной начальник писал благочинному И. Стефанову: «Зная Вас как просвещенного любителя сельского хозяйства, я уверен, что Вы не откажетесь примером, опытами и советом содействовать скорейшему между государственными поселянами развитию сельскохозяйственных метод
усовершенствований и нововведений и пригласить к тому же вверенных Вашему благочинию священников. На настоящее прошение покорнейше прошу не оставить сообщить мне Ваш отзыв с списком тем священникам, которые изъявят желание споспешествовать развитию сельского хозяйства» [41]. Из уезда таких желающих набралось 14, для многих из них искомое обещание «содействовать» обусловливалось возможностью получить во владение дополнительный участок земли. Например, был такой отзыв: «Ныне же изъявляю полную готовность заняться хлебопашеством с травосеянием, если за неимением пашенной земли будет отдана десятина, назначенная ранее для посева картофеля и находящаяся в ближайшем от села месте» [42]. В своем отчете за 1849 г. председатель Вятской палаты государственных имуществ писал: «Нужно отдать справедливость некоторым образцовым земледельцам и священникам, особенно в Глазовском округе, которые, следуя делаемым им указаниям на поприще улучшения сельского хозяйства, вспомоществуют местному управлению в распространении улучшений по части хлебопашества» [43].
В 1864 г. в Глазовском уезде насчитывалось 24 сельских училища, Мал-мыжском - 11, Сарапульском - 31 (включая заводские школы), в Елабужском уезде в 1865 г. - 15 [44].
Общее состояние образования среди непременных работников, живших в окрестностях Ижевского и Воткинского заводов, в целом незначительно отличалось от такового у государственных крестьян. Основной целью существовавших школ была подготовка кадров для органов местного самоуправления, включая и контролеров, следивших за выполнением заводских работ.
Заводские школы явили особую страницу в системе образования в нашем крае. Практические шаги по их организации связаны с именем А. Ф. Дерябина. При Воткинском заводе в 1807 г. была открыта двухклассная малая горная школа. Ее учителями стали два священнослужителя, первый набор составили 32 ученика [45]. В учебную программу вошли обучение чтению и письму, черчение и рисование, закон божий, желательным считалось изучение латыни; предполагалось дать основы сведений о «должностях гражданина и человека». Позже обязанности учителя рисования совмещали обычно заводские художники или архитекторы, все остальные должности занимали служители культа, которые к сер. XIX в. оставались в основном преподавателями закона божьего [46]. Учащиеся имели хлебное и денежное содержание. В 1812 г. в школе открылся класс нотного пения, с перерывами функционировал «латинский» класс. С 1815 г. по причине ветхости здания начались перерывы в обучении в зимнее время. Новое помещение школа получит в 1822 г. С 1812 г. в нее стали допускаться дети непременных работников, отдельная школа для которых будет открыта в 1827 г. в д. Перевозной [47]. В нач. 1840-х гг. четверо детей непременных работников Воткинского завода обучались в Марьинской сельскохозяйственной школе в Подмосковье, после закрытия которой продолжили учебу в образцовой усадьбе Каракулинского приказа [48].
В 1848 г. в Воткинске было открыто окружное училище, имевшее целью «доставить некоторое высшее образования» детям «нижних чинов», подготовить их к должностям писцов, цеховых учеников, чертежников, школьных учителей
и др. При нем проходили аттестацию дети чиновников, получивших домашнее образование. Наиболее отличившиеся ученики окружного училища могли продолжить учебу в Екатеринбурге, в Уральском горном училище, открытом весной 1853 г. Основной контингент учащихся в воткинских школах составляли дети мастеровых. После 1853 г. обязательными стало обучение навыкам заводской работы, для практики к учащимся прикреплялись опытные мастеровые [49]. В 1860 г. в заводской школе и окружном училище обучались 397 мальчиков (70 % 7-12-летних), в школе для девочек - 53 ученицы (7 %) [50].
На Ижевском заводе при А.Ф. Дерябине была открыта главная горная школа для подготовки будущих студентов Петербургского горного кадетского корпуса, а также квалифицированных специалистов среднего звена - для заводского производства. Просуществовала она недолго (1808-1809), взамен ей с 6 октября 1809 г. при Горном кадетском корпусе (с 1833 г. - Горный институт, с 1834 г. -Институт Корпуса горных инженеров) учреждался пансионат для 50 детей чиновников уральских заводов [51]. В 1825 г. школу для детей мастеровых посещало 99 человек, в 1826 г. - 98; в трех сельских образовательных заведениях учились 88 детей непременных работников [52].
В 1834 г. при Ижевском заводе имелось 5 школ, три из которых были открыты в 1820-е гг. (в сс. Гольяны, Юськи и Завьялово) для детей крестьян, записанных во вспомогательную категорию заводского населения [53]. Обучением («грамота, катехизис и четыре правила арифметики») 24-30 мальчиков в каждой из них занимались священнослужители. Они же составляли основу педагогического контингента в самом поселении Ижевского завода, где функционировали открытая в 1831 г. школа для детей чиновников (аналог уездного училища) [54] с правом обучения детей приказнослужителей и мастеровых, а также оружейная школа для детей мастеровых (или школа арсенальных учеников), действовавшая в 1827-1867 гг. В последней в течение 4 лет преподавали чтение, катехизис, закон божий, священную историю, «четыре правила арифметики». По всей видимости, в 1827 г. произошла «специализация» школы для детей мастеровых, начавшей с этого времени готовить так называемых браковщиков оружия для нужд страны.
По мнению инспектировавшего Ижевский завод в 1834 г. гвардии полковника И. М. Бакунина, заводское начальство не обращало должного внимания на эти учебные заведения [55]. В 1837 г. в первой из школ обучались 10 человек (в 1849 г. - 22), во второй - 20 (в 1849 г. - до 347 [56]). Основная масса обучаемых (отметим, за казенный счет) впоследствии занимала различные канцелярские должности.
Определенное внимание на заводах уделялось обучению и повышению квалификации в других образовательных центрах империи. Так, в 1837 г. три мальчика находились на курсах «механического искусства» при Тульском оружейном заводе. Часть учащихся отправлялась в горную техническую школу в Петербурге, где для уральских заводов с 1839 г. ежегодно выделялось 13 мест, два из которых принадлежали Воткинскому заводу. В 1839-1841 гг. трое мастеровых Ижевского завода обучались литейному искусству на Петербургском Александровском литейном заводе. В 1844 г. семерых ижевских кантонистов
предполагалось отправить на обучение в Петербургский технологический институт (теоретическая и практическая механика и гидравлика, модельное и токарное искусства) и ремесленные заведения Москвы (мебельное ремесло, работа с бронзой). Дети заводского начальства, иногда и простых мастеровых, обучались также в Академии художеств, Медико-хирургической академии, Петербургском батальоне военных кантонистов, Пробирном училище, Горной технической школе при вышеупомянутом технологическом институте, Вятской и Казанской семинариях. В 1859 г. три человека из Воткинского завода были командированы в Горный институт, пять - на монетный двор, семь - на механическую фабрику и три - на каменные работы и обучение топографии (Екатеринбург), четверо -на Петровский завод для изучения особенностей пудлингования, двое находились на Нижегородской машинной фабрике, еще двое - на Серебрянском заводе и, наконец, один воткинец обучался в горной технической школе. Имели место и зарубежные повышения квалификации. Помимо необходимых собственно в заводском производстве умений осуществлялось обучение и в других областях -лесоводстве, ветеринарии, медицине и др. [57]. К 1861 г. в Ижевском заводе появилась также школа для дочерей оружейников [58].
Еще одним способом подготовки специалистов для заводов было профессиональное обучение у иностранных и русских мастеров. На Ижевском и Воткинском заводах так учили навыкам работы по камню и металлу, резьбе по дереву, кузнечному, слесарному, токарному, литейному ремеслам, переплетному искусству, часовому, ювелирному делу и др. [59]. Освоение рекрутами или детьми мастеровых той или иной специальности начиналось с цехового ученичества. На заводах получали профессиональные навыки войсковые ученики и военнослужащие. Традиционным для Ижевского завода являлось обучение так называемых полковых учеников, в перспективе - будущих оружейных специалистов в воинских частях. В 1836-1842 гг. сюда и в другие промышленные центры страны для обучения ремеслам направляли башкирских мальчиков, избранных для этой цели кантонными начальниками в основном из сирот или больших бедных семей. В Воткинском заводе в 1854 г. кузнечному и токарному искусству учились 20 кантонистов морского ведомства. Многие мастеровые, выслужив положенные 25 лет, оставались на производстве для подготовки смены [60].
Истоки медицинского образования в нашем крае можно найти в упомянутом выше классе латинского языка Воткинской малой горной школы. По ее окончании ученики, знавшие латынь, принимались на должности лекарских учеников -своеобразных помощников врачей (составление и отпуск лекарств, сбор лекарственных трав и т.д.) [61]. К 1820-м гг. перед занятием должностей они стали обучаться в специальной школе при Воткинском заводском госпитале.
Видную роль в развитии медицинского образования сыграл старший врач этого госпиталя Сильвестр Федорович Тучемский, который долгие годы возглавлял школу лекарских учеников, переняв своеобразную эстафету у своего предшественника И.Т. Воскобойникова. В пригоспитальную школу набирались отличившиеся учащиеся Воткинской горной школы. Некоторые из лекарских учеников достигали значительных успехов: они могли безошибочно понимать
записи на латыни, составлять нужные лекарства по рецептам. Лучшие лекарские ученики обучались в Медико-хирургической академии. В 1834 г. инспектором Вятской учебной управы стал Л. Морозов, начинавший свое медицинское образование в Воткинске. При С. Ф. Тучемском в школе была начата также подготовка повивальных бабок. Первыми в 1826 г. курс обучения прошли вдовы мастеровых И. Волкова, П. Плотникова, М. Щетникова.
В кон. 1820-х - 1830-е гг. С. Ф. Тучемский подготовил для удельного ведомства 19 фельдшеров, за что был удостоен ордена Святой Анны 3-й степени и бриллиантового перстня. По мнению врача Вятского удельного имения Маш-ковцева, образцовое знание необходимого для фельдшера уровня лекарского искусства удачно сочеталось в нем с хорошим знанием характера, привычек, поверий местных крестьян. Это имело огромное значение для завоевания доверия к профессиональной медицине [62]. В 1842 г. С. Ф. Тучемский обратился к председателю Вятской палаты государственных имуществ А. Д. Игнатьеву с предложением основать в Воткинском заводе лечебницу, основной целью которой было бы лечение «глазных болезней» удмуртов, а также обучить на фельдшеров мальчиков 15-18 лет из государственных крестьян [63]. Со вт. пол. 1844 г. по апрель 1848 г. 20 мальчиков в возрасте от 12 до 17 лет, помимо непосредственно фельдшерского ремесла, преподаваемого С. Ф. Ту-чемским, обучались священнослужителями В. Блиновым и А. Сергеевым закону божьему, русской и латинской грамматике «безвозмездно. надеясь на внимание правительства к трудам их» [64]. Ученики С. Ф. Тучемского после окончания учебы были испытаны в Вятской врачебной управе, пятеро из них были определены младшими фельдшерами в родных уездах, остальные «состоят также в своих округах в распоряжении окружных начальников и употребляются под непосредственным руководством местных уездных врачей. в видах научения их практике» [65].
18 августа 1831 г. было утверждено положение Комитета министров о мерах для распространения оспопрививания в казенных селениях, согласно которому из каждой волости, а по желанию крестьян и из каждого сельского общества следовало «назначить мирским приговором по одному неспособному на будущее время в рекруты, но имеющему потребные умственные качества взрослому мальчику из семейств, кои изъявят на то согласие, а в противном случае по мирскому выбору, и отправить таковых. для обучения оспопрививанию». Планировалось годичное обучение, в течение которого общества должны были обеспечивать учеников едой, одеждой, жильем и исправлять за них все подати и повинности. После окончания курсов предполагалось «учеников возвращать в их семейства, поставив им в обязанность без всякой платы прививать оспу в волости или обществе, на счет коих обучены, всем крестьянским детям, а равномерно обучать сему и других желающих, за чем волостные головы и сельские начальники должны иметь бдительное наблюдение»; они освобождались от натуральных повинностей, имели право получения от крестьян бесплатных подвод и квартир; заведение инструментов для прививок также лежало на «мирских» расходах [66]. Оспопрививатели для крестьян готовились уездными врачами, профессиональный уровень таких учеников из-за небольшого срока обучения
оставался крайне низким, что усугублялось недоверием к прививкам крестьян, особенно старообрядцев.
Подводя итоги, заметим, что, с одной стороны, сложно говорить о значительных успехах образования на территории нашего края в дореформенный период, вместе с тем, непосредственные истоки мероприятий и, соответственно, достижений земского периода были заложены именно в то время.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Гришкина М. В. О распространении грамотности среди удмуртов в XVII-XVIII веках // 200 лет удмуртской письменности. Ижевск, 1976. С. 69-74.
2. Столетие Вятской губернии. Вятка, 1881. Т. 2. С. 619, 662-663; Мосин А. Г. Грамотность крестьян Вятской губернии в конце XVIII - середине XIX в. // Крестьянство Урала в эпоху феодализма. Свердловск, 1988. С. 142.
3. Столетие Вятской губернии. Т. 2. С. 668-669.
4. См., например: Государственный архив Кировской области (далее ГАКО). Ф. 170. Оп. 1. Д. 149. Л. 26об.-27.
5. Мосин А. Г. Указ. соч. С. 143-144. Возможно также, что по некоторым волостям не было подано сведений.
6. ГАКО. Ф. 582. Оп. 5. Д. 109. Л. 24-26, 28-29об.
7. Следующими ступенями образования выступали гимназии и университеты. В рассматриваемый период на территории нашего края они отсутствовали.
8. Столетие Вятской губернии. Т. 2. С. 679, 681-682, 685, 691, 695, 697.
9. Там же. С. 701.
10. Там же. С. 707-708.
11. Памятная книжка Вятской губернии на 1857 год. Вятка, 1857. С. 198-199; Ела-бужское духовное училище (г. Елабуга) // http://www.kazeparhia.ru/temples/blagochinia/ elabygskii/tkduhuch. Дата обращения - 05.03.2012 г.
12. Памятная книжка Вятской губернии на 1866 и 1867 годы. Вятка, 1866. Отд. 3. С. 79.
13. Столетие Вятской губернии. Т. 2. С. 713.
14. Гришкина М. В. Деятельность Ижевской и Воткинской горных школ и подготовка кадров специалистов в первой половине XIX века // Вопросы истории культуры Удмуртии. Сб. статей. Ижевск, 1984. С. 8.
15. Васина Т. А. Камские заводы: население, культура, быт (конец XVIII - первая половина XIX в.). Ижевск, 2006. С. 119.
16. Гришкина М. В. Деятельность Ижевской и Воткинской горных школ. С. 8, 10, 12.
17. Васина Т. А. Указ. соч. С. 116.
18. Там же. С. 119.
19. Мэрданов Р. Ф. Иж шэhэре татарлары тарихыннан. Казан, 2006. С. 70, 259.
20. Васина Т. А. Указ. соч. С. 111.
21. История Удмуртии: Конец XV - начало XX века. Ижевск, 2004. С. 218.
22. Луппов П. Н. Христианство у вотяков в первой половине XIX века. Вятка, 1911. С. 483.
23. Памятная книжка Вятской губернии на 1866 и 1867 годы... Отд. 3. С. 80.
24. ГАКО. Ф. 21. Оп. 1. Д. 1201. Л. 17-17об.
25. Столетие Вятской губернии. Вятка, 1881. Т. 2. С. 413.
26. Там же. С. 390.
27. Половинкин Н. С. Дворцовая (удельная) деревня Приуралья. Вторая половина XVI - первая половина XIX вв. Тюмень, 1996. С. 171.
28. В 1856 г. в 12 сельских училищах удельного ведомства Вятской губернии 30 учителей занимались с 446 мальчиками, в Кукарском ремесленном училище двое преподавателей обучали 20 учеников (См.: Памятная книжка Вятской губернии на 1857 год... С. 199).
29. ГАКО. Ф. 170. Оп. 1. Д. 148. Л. 2-4, 6-6об.; Вятские губернские ведомости (далее ВГВ). 1844. № 32. С. 180.
30. ГАКО. Ф. 582. Оп. 81а. Д. 96. Л. 1-11, 30об.-36, 43об.-52, 64-71об., 76, 129, 130об., 132-132об., 138, 139, 186, 189.
31. История Удмуртии... С. 218.
32. ВГВ. 1847. № 4. С. 20.
33. ГАКО. Ф. 582. Оп. 14г. Д. 16. Л. 25об.-26.
34. «Впрочем, на первый раз, за недостатком таких знающих, допускается прием и безграмотных» (ВГВ. 1847. №47. С.316). Возрастные рамки в последующем также могли нарушаться в сторону уменьшения: в 1851 г. на Казанскую учебную ферму были приняты два малмыжца - «Михайло Мокеев Санников, Усадской волости Матвеевского сельского общества с. Кулыг, православного исповедания, от роду 16 лет, неграмотный... и Федор Григорьев, Сизнерской волости д. Малой Старой Кушкет, вероисповедания православного, из вотского племени, .имел 16 лет, читать и писать знал» (См.: ГАКО. Ф. 575. Оп. 8. Д. 1804. Л. 205-205об.).
35. ВГВ. 1847. № 47. С. 316-317; ГАКО. Ф. 575. Оп. 8. Д. 1804. Л. 1-2.
36. ГАКО. Ф. 575. Оп. 8. Д. 1804. Л. 3, 17-18.
37. Там же. Л. 167, 186.
38. ГАКО. Ф. 575. Оп. 8. Д. 1804. Л. 224, 228-228об., 255; Оп. 38. Д. 194; Д. 248. Л. 10, 101об.
39. ВГВ. 1847. № 4. С. 19-20.
40. Таймасов Л. А. Православная церковь и христианское просвещение народов Среднего Поволжья во второй половине XIX - начале XX века. Чебоксары, 2004. С. 280.
41. ЦГА УР. Ф. 195. Оп. 1. Д. 11. Л. 1об.
42. Там же. Л. 11-12.
43. ГАКО. Ф. 582. Оп. 14г. Д. 16. Л. 23об.
44. Мосин А. Г. Указ. соч. С. 148.
45. Численность учащихся в 1817-1827 гг. обычно превышала 100 человек в учебный год, далее было уменьшение, качественный рывок произошел после 1833 г., в 1830-1850-е гг. число учеников горной школы варьировалось от 319 до 468, пик пришелся на начало 1840-х гг. Такое резкое увеличение М. В. Гришкина объясняет применяемой в обучении ланкастерской системой.
46. Подобная эволюция, по всей видимости, происходила со всеми образовательными учреждениями городов и крупных заводских поселений.
47. В 1855 г. появилась школа для детей урочных (бывших непременных) работников в с. Июльском (См.: Васина Т. А. Указ. соч. С. 116). В 1856 г. здесь учились 45 мальчиков. На 1857 г. чиновник В. Короваев, составитель первых «Памятных книжек Вятской губернии», приводит данные только по Июльской школе, поскольку школа в Перевозном сгорела (См.: Памятная книжка Вятской губернии на 1857 год... С. 200; ЦГА УР. Ф. 212. Оп. 1. Д. 8080. Л. 21-22).
48. ГришкинаМ. В. Деятельность Ижевской и Воткинской горных школ. С. 18.
49. Там же. С. 4, 7-16, 22; Васина Т. А. Указ. соч. С. 113, 119, 123, 129.
50. Васина Т. А. Указ. соч. С. 121.
51. ГришкинаМ. В. Деятельность Ижевской и Воткинской горных школ... С. 4-5; Васина Т. А. Указ. соч. С. 125.
52. Васина Т. А. Указ. соч. С. 111.
53. Согласно Т. А. Васиной, три школы для детей непременных работников были открыты наряду с главной горной школой (т.е. в 1808 г.): «В соответствии с "Уставом сельским училищам" учебные заведения в селах Завьялово, Гольяны и Юськи считались отделениями Ижевской заводской (главной горной) школы, расположенными в округе для удобства обучения». Курс обучения длился в них 2 года, а для детей удмуртов, не знавших русского языка, - 4 года (См.: Васина Т. А. Указ. соч. С. 108-109).
54. Проект такой школы был утвержден в 1829 г. Есть версия, что работу она начала работать в 1830 г. (См.: Васина Т. А. Указ. соч. С. 110).
55. Гришкина М. В. Деятельность Ижевской и Воткинской горных школ. С. 8; Ижевск: документы и материалы, 1760-2010. Ижевск, 2010. С. 116-117, 827.
56. В Ижевске в это время в начальном обучении также применялась белл-ланкастерская система, позволявшая значительно увеличить число учеников, разумеется, в ущерб качеству.
57. Ижевск: документы и материалы. С. 127, 139, 151; ГришкинаМ. В. Деятельность Ижевской и Воткинской горных школ. С. 16, 18-20; ЦГА УР. Ф. 4. Оп. 1. Д. 205. Л. 660; Васина Т. А. Указ. соч. С. 127-129, 132.
58. См. подробнее: ГришкинаМ. В. Деятельность Ижевской и Воткинской горных школ. С. 17.
59. Васина Т. А. Указ. соч. С. 111, 130.
60. ЦГА УР. Ф. 4. Оп. 1. Д. 50. Л. 195-195об.; Д. 40. Л. 478об.; Басырова С. Г. Школьное обучение в межконфессиональном взаимодействии народов Южного Урала в первой половине XIX в. // Исторические судьбы народов Поволжья и Приуралья. Сб. ст. Вып. 2. Казань, 2011. С. 78; Васина Т. А. Указ. соч. С. 130-131.
61. Васина Т. А. Указ. соч. С. 133.
62. СысоеваМ. В. Из истории развития здравоохранения в Удмуртии в XVIII - первой половине XIX в. // Вопросы истории культуры Удмуртии... С. 30-31; ГАКО. Ф. 575. Оп. 38. Д. 106. Л. 102об.-104об.; Центральный государственный архив Удмуртской Республики (далее ЦГА УР). Ф. 239. Оп. 1. Д. 3. Л. 20-22.
63. ГАКО. Ф. 575. Оп. 21. Д. 80. Л. 52-54.
64. ГАКО. Ф. 575. Оп. 38. Д. 106. Л. 39, 80-82, 287.
65. ГАКО. Ф. 582. Оп. 14г. Д. 16. Л. 188.
66. Столетие Вятской губернии. Т. 2. С. 406-407.
Поступила в редакцию 14.04.2012
N. V. Pislegin
Public education of the pre-reform period in Udmurtia
The article describes features of the development of public education in «Udmurt» counties (ujezd) of Vyatka Province before the Great reforms. As a result by the middle of the 19th century it was the system of primary and professional schools of various departments.
Keywords: popular education, Udmurtia, school, ability to read and write (literacy), «four rules of arithmetic», Act of God, system of education, craft.
Пислегин Николай Викторович,
кандидат исторических наук, доцент, научный сотрудник, Удмуртский институт истории, языка и литературы Уральского отделения РАН г. Ижевск E-mail: cpeg@rambler.ru
Pislegin Nikolay Viktorovich,
Candidate of Science (History), associate professor, research associate, Udmurt institute of history, language and literature Ural branch of the Russian Academy of Sciences
Izhevsk
E-mail: cpeg@rambler.ru
