CC BY
104
Е. В. Жолнина
ОСОБЕННОСТИ РАМОЧНОГО ТЕКСТА «ГОЛУБОЙ КНИГИ»
М. М. ЗОЩЕНКО
Работа представлена кафедрой истории русской литературы СПбГУ.
Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор И. Н. Сухих
В статье рассматриваются вступления, послесловия и стихотворные эпиграфы «Голубой книги» М. Зощенко, определяются особенности их функционирования в тексте, соотношения ме^ду собой и с книгой в целом.
The article is dedicated to peculiarities of a “framing text” in “The Sky Blue Book” by M. Zoshchenko (their functions, correlations, participation in genre forming).
«Голубая книга», публикация которой началась в 1934 г., задумывалась М. М. Зощенко как произведение, знаменующее новый этап его творчества. Это одновременно и попытка создания книги в духе «оптимистической сатиры», и осмысление своего писательского пути (именно поэтому он начинает воспринимать все написанное ранее как «черновик» к «Голубой книге»). В ноябре 1933 г. о замысле нового произведения Зощенко писал В. Е. Ардову: «Пока что много работаю. Задумал одну удивительную книжку. Все, что раньше писал, -оказались черновые наброски к этой книге. В общем, мир ахнет и удивится от моей новой фантазии»1.
«Черновики» отбирались по тематическому принципу. Сам М. Зощенко описывал процесс создания книги рационалистически: он «раскидал» рассказы по разделам, как «мячи в сетку». В творческой истории
«Голубой книги», таким образом, можно выделить три стадии: 1) стремление структурировать и обобщить в художественной форме исторический материал, который Зощенко собирал на протяжении многих лет; 2) отбор рассказов, иллюстрирующих закономерности, отмеченные при анализе исторических фактов; 3) переработка этих рассказов, приведение их к единой тональности. Для объединения рассказов были дописаны «переходы» и создана сложная рамочная конструкция - вступления и послесловия к каждому разделу наряду со вступлением и послесловием ко всей книге.
Для того чтобы объединить в цельное произведение написанные в разное время рассказы и исторические части, требовалось средство более сильное, чем «связки» между рассказами. Для создания произведения в жанре прозаической книги Зощенко пользуется инструментарием жанра кни-
ги поэтической - продуманным планом расположения частей, использованием лейтмотивов. Ассоциативная связь между разделами книги столь же значима, как и сюжетнотематическая. Внешняя дискретность построения уравновешивается внутритекстовыми связями, которые сводят все линии книги в единый ансамбль. Особую роль в объединении частей играет сложная рамочная конструкция «Голубой книги» - вступления, послесловия к разделам, система эпиграфов.
Функция вступления и послесловия не ограничивается указанием темы, основной для раздела. Они служат ориентиром, намечают линии схождений и ассоциативных связей. Кроме того, задача послесловия -«крепче связать»2, завязать «морским узлом» (с. 235) все то, о чем говорилось в разделе. Послесловие резюмирует, «что мы видим, прочитавши исторические новеллы и забавные мелочишки из нашей жизни» (с. 235). Из послесловия выясняется, что явления жизни, ставшие темой рассуждения в разных разделах, не являются чем-то изолированным, они тесно связаны, более того, некоторые из них оказываются производными от других. Например, причинами неудач называются глупость и темнота, «и даже мы отчасти заметили, что неудачи - законное дите, рожденное от бракосочетания этих причин с торопливым желанием хорошо пожить» (с. 317). А желание хорошо пожить является доминирующим в рассказах разделов «Деньги» и «Коварство», с ним же связаны и истории о любви по расчету. Таким образом, все оказывается связанным со всем, и формально отделенные друг от друга разделы оказываются неразрывными в «истории человеческих отношений».
Стихотворные эпиграфы также образуют особого рода внутритекстовое единство. Используя термин «эпиграф», мы следуем авторскому именованию: в письме М. Ша-гинян М. Зощенко называет стихотворные цитаты «эпиграфами», несмотря на то что они введены в текст «Голубой книги», а не
предшествуют книге или ее отдельным ча-стям. Эпиграфы необходимо отличать от цитат (они могут быть как стихотворными, так и прозаическими). Цитаты иллюстрируют тот или иной микросюжет книги, в отличие от эпиграфов, которые соотносятся со всем разделом, а рассмотренные в контексте всего произведения - и со всей книгой. Авторы стихотворных цитат в «Голубой книге», как правило, названы (Мюссе, Апухтин, Тредиаковский и др.), в то время как эпиграфу обычно предшествует пояснение типа «один поэт сказал». Попытаемся выделить и атрибутировать стихотворные эпиграфы «Голубой книги».
«Любовь»
А. Блок. «Влюбленность»: О влюбленность, ты строже судьбы. / Повелительней древних законов отцов.../ Слаще звуков военной трубы (с. 104).
Н. Гумилев. «Дом»: Казалось, все радости детства / Сгорели в погибшем дому, /И мне умереть захотелось, / Ия наклонился к воде, / Но женщина в лодке скользнула / Вторым отраженьем луны, / И если она пожелает, / И если позволит луна, / Я дом себе новый построю / В неведомом сердце ее (с. 105).
М. Лохвицкая. «Что такое весна»: Что такое любовь? О любовь! О любовь! / Это солнце в крови, это в пламени кровь... / Это райская сень, обретенная вновь. / Смерть над миром царит, а над смертью - любовь (с. 107).
«Коварство»
С. Есенин. «Не жалею, не зову, не плачу... »: Все пройдет, как с белых яблонь дым (с. 236).
«Неудачи»
С. Есенин. «Не жалею, не зову, не плачу... »: Жизнь моя, - воскликнул он, - иль ты приснилась мне! / Словно, - говорит, - я весенней гулкой ранью / Проскакал на розовом коне (с. 238).
А. Блок. «Осенний день»: И низких нищих деревень / Не счесть, не смерить оком!..
О нищая моя страна, / Что ты для сердца значишь? / О бедная моя жена, / О чем ты горько плачешь? (с. 239).
Н. Гумилев. «Заблудившийся трамвай»: Но все же навеки сердце угрюмо, / И трудно дышать, и больно жить (с. 242).
Н. Некрасов. «Железная дорога»: Вынес достаточно русский народ. / Вынесет все -и широкую, ясную / Грудью дорогу проложит себе. / Жаль только - жить в эту пору прекрасную / Уж не придется ни мне, ни тебе (с. 317).
«Удивительные события»
М. Лермонтов. «И скучно, и грустно.»: Жизнь, как посмотришь / С холодным вниманьем вокруг, - / Такая пустая и глупая шутка (с. 319).
А. Прокофьев. «Мы»: За это бились под Орлом, / Под Жмеринкой дрались. / За эту драку, черт возьми, кривую как коса, / Нас всех, оставшихся в живых, берут на небеса. / Но нам, ребята, не к лицу, благословенный край. (с. 350).
С. Есенин. «О, Русь, взмахни крылами...»: Довольно гнить и ноять / И славить взлетом гнусь, - / Уж смыла, стерла деготь / Воспрянувшая Русь (с. 351).
Н. Некрасов. «Железная дорога»: Эту привычку к труду благородному / Нам бы не худо с тобой перенять, / Благослови же работу народную / И научись мужика уважать (с. 352).
А. Блок. «Голос из хора»: Как часто плачем - вы и я / Над жалкой жизнию своей!
О, если б знали вы, друзья, / Холод и мрак грядущих дней (с. 354).
Внутри отделов каждый последующий эпиграф развивает мотивы предыдущего либо противопоставляется ему. Так, в разделе «Любовь» первый эпиграф, взятый из стихотворения А. Блока, вводит мотив романтической рыцарской влюбленности , ради которой человек готов преодолеть любые преграды. Цитата из стихотворения Н. Гумилева продолжает эту тему (благодаря любви человек способен преодолеть отчаяние) и намечает тему следующего эпиграфа: любовь царит над миром, она сильнее смерти. В разделе «Неудачи» иное соотношение эпиграфов: горьким размышлениям А. Блока иН. Гу-
милева противопоставлена некрасовская вера в будущее.
Эпиграфы разных разделов перекликаются друг с другом. Примечателен сам «отбор » авторов, которых цитирует М. Зощенко: А. Блок, Н. Гумилев, М. Лохвицкая, С. Есенин, Н. Некрасов, М. Лермонтов, А. Прокофьев. В разных отделах Блок и Есенин цитируется трижды, Гумилев и Некрасов - дважды. Стихотворный метатекст, который вводит М. Зощенко в «Голубую книгу», ориентирован преимущественно на литературу начала XX в. А. Блок иН. Гумилев сыграли особую роль в судьбе М. Зощенко. Н. Гумилев и М. Горький были инициаторами создания литературной студии при издательстве «Всемирная литература», в которую пришел милиционер М. Зощенко. В самом начале своей литературной деятельности Зощенко присут-ствовал на последнем публичном чтении Блоком своих произведений в Доме искусств, и эта встреча произвела на начинающего писателя гнетущее впечатление: «Я никогда не думал, что на лице могут отражаться такая тоска и такое безразличие. <...> Меня душит какое-то волнение. Теперь я почти вижу свою судьбу. Я вижу финал своей жизни. Я вижу тоску, которая меня непременно задушит»3. «Голубая книга» - попытка осмыслить свое творчество и свою судьбу, и отбор авторов для цитирования здесь символичен.
Эпиграфы формируют отдельный сюжет, развивающийся параллельно сюжету «Голубой книги» и во многом определяющий и комментирующий его. Утверждение и отрицание, печаль и оптимизм сосуществуют в зыбком равновесии. Лирическая линия повествования усиливает внутреннее единство произведения, связывает разделы между собой, а всю книгу в целом - с большим миром литературы. Эпиграфы акцентируют внимание на важнейших мотивах «Голубой книги»: это размышления о силе любви, боль за Россию, напоминание о свершившихся грандиозных переменах, призыв уважать и ценить человека и его
труд. В них звучит и надежда: «все пройдет, как с белых яблонь дым» - о коварстве, «вынесет все - и широкую, ясную, грудью дорогу проложит себе» - о неудачах.
У стихотворного метатекста, который образуют эпиграфы, есть одна особенность - здесь наблюдается постоянная балансировка между «утверждением» и «отрицанием». Виртуозность построения книги заключается в том, что Зощенко удается удерживать в равновесии пласты, которые условно можно назвать «прозаическим» и «стихотворным». Интонационно различные, неоднородные по составу они не диссонируют, а дополняют друг друга. И только в конце прозаический и стихотворный сюжеты расходятся: последний стихотворный эпиграф («Как часто плачем - вы и я.») ничем не уравновешен. Развиваясь параллельно на протяжении всей книги, эти сюжеты приходят к разным финалам. По-вествователь-«прозаик» в будущем представляет себе «иные и великолепные карти-ны» (с. 354) и на этом заканчивает пятую часть «Голубой книги». Повествователь-«поэт» пессимистичен: «О, если б знали вы, друзья, Холод и мрак грядущих дней» (с. 354). Радость и надежда, о которых должна была поведать «Голубая книга», оказываются под вопросом, а сам текст предстает как необычайно сложное амбивалентное построение.
Аналогичные переходы от «плюса» к «минусу» и наоборот наблюдаются и в «прозаическом» тексте. Приведем один пример. Утверждение, что в новой советской стране отношение к людям не зависит от имущественного положения, ставится под сомнение очень тонко. Интересно пронаблюдать, как в «Трагикомическом рассказе про человека, выигравшего деньги» («Деньги») меняется именование героя на протяжении рассказа. Известие о выигрыше получает Борька Фомин. До тех пор пока не появляются дополнительные дока -зательства его удачи («семь газет из разных комнат», с. 88), он остается Борькой. «Все глядят и проверяют и видят - нету сомне-
нья» (с. 89) - тогда герой становится Борисом Андреевичем, но до того, как он принесет выигранные деньги домой, еще можно назвать его Борисом, Борей и в ссоре с женой даже Борькой. Борисом Андреевичем он остается недолго - до «подлой кражи со стороны этого бешеного родственни-ка» (с. 91), «Борькиного» племянника. Вместе с деньгами исчезает и «Борис Андреевич», его место на две недели занимает «Борька». После возвращения денег «Борис Андреевич вдруг моментально с бухты-ба-рахты женится...» (с. 93). Завершается эта детективная история вопросом, «что будет, когда Борис Андреевич поистратится» (с. 93). Ясно только, что он снова станет Борькой. А вот утверждение повествователя «у нас есть деньги. < ... > ...но они иначе распределяются между людьми. И у нас нет уважения к тому, кто почему-либо их больше имеет» - кажется весьма сомнительным. И рассказ в итоге оказывается не о том, «как влияют деньги на симпатичного человека» (с. 87), а о том, как влияют они на восприятие человека окружающими людьми.
Проведенное таким образом отрицание компенсирует редакторскую правку, после которой книга лишилась многих вводных слов, делающих оптимистические утверждения менее категоричными4. В ходе анализа произведения обнаруживается, что многие фрагменты взаимодействуют как «утверждение» и «отрицание». На наш взгляд,
о таких взаимодействиях внутри текста можно говорить как об одном из принципов построения «Голубой книги». Чтение книг Зощенко оказывается сродни чтению детективной литературы с ее постоянными попытками угадывания авторской интенции и - как показала Л. П. Григорьева -авторских тайн: «Зощенковский текст осложнен его внутренней сопротивляемостью интерпретациям, срабатывают механизмы защиты, сознательно сооруженные автором. В этой связи можно поставить вопрос не только о том, “что хотел сказать автор”, как это делает А. Жолковский, но и о том, “чего он не хотел сказать”. “Фи-
гура сокрытия” - важнейший прием поэтики писателя»5.
Вступления, послесловия и эпиграфы обрамляют отделы «Голубой книги» и организуют ее стилистически неоднородные компоненты в стройную систему, подчеркивают их взаимосвязь и подчиненность единому замыслу. Значение рамочных элементов подчеркивал и сам М. Зощенко: «Мне говорят, не нужно вводных частей. Но если оставить в книге рассказы без вводных частей, то книга не нужна. Можно было бы печатать просто сборник новелл. Или книга есть, или ее нет»6. Ввод-
ные части, таким образом, делают «Голубую книгу» - книгой. А выявленная нами особенность взаимодействия эпиграфов между собой и с прозаическим текстом может рассматриваться в разных «системах координат»: и как рационально выстроенная и осознаваемая писателем «маскировка» своих истинных взглядов и убеждений, и как бессознательный выход эмоций - пессимизм М. Зощенко и его скептическое отношение к «новой действительности» прорываются даже через внешний оптимизм и светлый настрой «Голубой книги».
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Материалы к биографической хронике // Зощенко М. М. Уважаемые граждане: Пародии, рассказы, фельетоны, сатирические заметки. Письма к писателю. Одноактные комедии. - М.: Книжная палата, 1991. С. 64.
2 Зощенко М. Голубая книга. СПб., 2003. С. 166. В дальнейшем ссылки даются на это издание с указанием страницы в скобках.
3 Зощенко М. Перед восходом солнца // Зощенко М. М. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 4. С. 256-257.
4 Об этом: Печерский С. Цензорская правка «Голубой книги» М. М. Зощенко // Минувшее. Исторический альманах. Вып. 3. М., 1991.
5 Григорьева Л. П. О «Петербургских пространствах» Михаила Зощенко (Новеллистика 1920-х годов) // Материалы XXXI Всероссийской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. Вып. 9. Секция новейшей русской литературы. Петербургский текст в русской литературе XX в. Часть 1. СПб., 2002. С. 30.
6 Материалы к биографической хронике // Зощенко М. М. Уважаемые граждане: Пародии, рассказы, фельетоны, сатирические заметки. Письма к писателю. Одноактные комедии. М.: Книжная палата, 1991. С. 64.
