CC BY
16
ЭКОНОМИКА, ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО И ПРАВО
Том 10 • Номер 8 • Август 2020 ISSN 2222-534Х Journal of Economics, Entrepreneurship and Law
>
Первое
экономическое издательство
особенности пространственной концентрации производства в россии на уровне региона (на примере иркутской области)
Тагаров Б.Ж.1
байкальский государственный университет, Иркутск, Россия
АННОТАЦИЯ:_
В данной статье приведены результаты исследования процессов пространственной концентрации производства в Иркутской области. Оценка концентрации производилась на основе данных о занятости и заработной плате в муниципальных образованиях региона за период с 2009 по 2019 год. Были рассчитаны индекс Герфиндаля и индекс ^5. Выявлено, что концентрация производства в регионе усилилась, причем в основном за счет средних по численности занятых муниципальных образований. При этом уровень концентрации был обусловлен степенью мобильности активов, используемых в отдельных отраслях. Показано, что наибольший рост заработной платы наблюдался не в крупных городах, а в муниципальных образованиях с высоким уровнем специализации на ресурсоемких отраслях.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: концентрация производства, занятость, Иркутская область, региональная экономика.
Features of the spatial concentration of production in Russia at the regional level (on the example of the Irkutsk region)
Tagarov B.Zh.1
1 Baikal State University, Russia
введение
Согласно центр-периферийным теориям, агломерационные эффекты приводят к концентрации производства в относительно крупных поселениях. Данный процесс сопровождается ростом уровня жизни у их жителей и, соответственно, миграцией населения из периферийных территорий в центральные [1] (Кт^тап, 1991). В результате центральные населенные пункты начинают специализироваться на интеллектуальных видах деятельности, а периферийные - на рутинных. Это приводит к росту разрыва в уровне жизни между центром и периферией и социально-экономической деградации последней. Через некоторое время развитие центра должно положительно сказаться на периферии благодаря диффузии инноваций, росту рынка сбыта для
товаров, произведенных на периферии, и притоку инвестиций [2] (Marshall, 1993). Тем не менее разрыв в уровне развития между ними не будет уменьшаться. Напротив, центр, ориентированный на инновационное развитие, будет все больше опережать периферию [3] (Myurdal, 1972).
Данная ситуация требует вмешательства государства, поскольку подобного рода неравенство несет в себе определенные негативные последствия, в частности, появляется проблема развития депрессивных территорий, «обескровленных» оттоком капитала и человеческих ресурсов. Для России проблема экономического неравенства между жителями различных территорий особенно актуальна из-за существенной неравномерности их развития. Данная неравномерность обусловлена разницей в обеспеченности территорий ценными природными ресурсами, климате, специфической структурой советской экономики, которая во многом определяет экономическую специализацию ряда населенных пунктов, а также большими расстояниями.
Теоретические основы анализа экономической концентрации производства и центр-периферийных отношений были заложены такими исследователями, как Ф. Бродель [4] (Brodel, 2007), И. Тюнен [5] (Tyunen, 1926), В. Кристаллер [6] (Christaller, 1972), Д. Шефер [7] (Shefer, 1973), Л. Свейкаускас [8] (Sveikauskas, 1975), А. Маршалл [2] (Marshall, 1993), Ф. Перру [9] (Perru, 2007), Г. Мюрдаль [3] (Myurdal, 1972), Д. Фридман [10] (Friedmann, 2000), П. Комбс [11] (Combes, 2000), П. Кругман [1] (Krugman, 1991),
ABSTRACT:_
The results of research of spatial concentration of production processes in the Irkutsk Region are presented. Assessment of concentration was performed on the basis of data on employment and wages in municipalities of the region for the period from 2009 to 2019. The Herfindahl index and the index of the Cr5 were calculated. It is revealed that the concentration of production in the region has increased, mainly due to the average number of employed in the municipalities. At the same time, the level of concentration was determined by the degree of mobility of assets in certain industries. It is shown that the largest increase in wages was observed not in large cities, but in municipalities with a high level of specialization in resource-intensive industries.
KEYWORDS: concentration of production, employment, Irkutsk Region, regional economy
JEL Classification: J21, R11, R12
© Author(s) / Publication: PRIMEC Publishers
For correspondence: Tagarov B.Zh. (batot0ramb[er.ru)
CITATION:
Received: 06.08.2020 / Published: 31.08.2020
Tagarov B.Zh. (2020) Osobennosti prostranstvennoy kontsentratsii proizvodstva v Rossii na urovne re-giona (na primere Irkutskoy oblasti) [Features of the spatial concentration of production in Russia at the regional level (on the example of the Irkutsk Region)]. Ekonomika, predprinimatelstvo i pravo. 10. (8). - 2229-2242. doi: 10.18334/epp.10.8.1 10737
М. Фуджита [12] (Fujita, Mori, 1996), Э. Райнерт [13] (Raynert, 2011), Д. Джекобс [14] (Jacobs, 1969), В. Хендерсон [15] (Henderson, 2003) и др.
Анализу концентрации производства в России в целом, а также в рамках отдельных отраслей и регионов посвящены работы таких ученых, как А. Швецов, В. Лексин [16] (Leksin, Shvetsov, 1999), О. Грицай [17] (Gritsay, Ioffe, Treyvish, 1991), С. Растворцева [18] (Rastvortseva, 2018), О. Кузнецова [19] (Kuznetsova, 2018), В. Рудяков, Г. Макарова [20] (Makarova, Rudyakov, 2019), А. Самаруха [21] (Samarukh, 2018), Е. Колодина [22] (Kolodina, 2019), Т. Коцофана, С. Стажкова [23] (Kotsofana, Stazhkova, 2011), М. Спектор [24] (Spektor, 2017), Я. Муравьева [25] (Muraveva, 2016), Л. Соколова [26] (Sokolova, Gnilskaya, 2019), С. Грачев [27] (Grachev, 2019) и др.
Целью настоящей статьи является оценка текущих тенденций пространственной концентрации на региональном уровне на примере Иркутской области.
методология исследования
Оценка концентрации производства в Иркутской области была произведена на основе данных о количестве занятых в муниципальных образованиях региона за период с 2009 по 2019 год. Источником данных послужила База данных показателей муниципальных образований Росстата РФ1.
Анализ уровня концентрации производства был проведен как для экономики региона в целом, так и для отдельных сфер производства. Для этого были выбраны пять отраслей: сельское и лесное хозяйство; добыча полезных ископаемых; обрабатывающие производства; торговля оптовая и розничная; финансовая и страховая деятельность. Выбор данных отраслей был обусловлен двумя основными соображениями:
1. Низкая зависимость развития данных отраслей от социальной сферы и бюджетного финансирования позволяет предположить, что изменения в концентрации производства в них будут зависеть именно от экономических факторов.
2. Разный уровень мобильности активов и информационноемкости производства в данных отраслях позволяет выявить тенденции концентрации производства в разных типах экономических систем.
Для количественной оценки уровня концентрации производства были использованы индекс Герфиндаля (HHI) и индекс Cr5.
1 База данных показателей муниципальных образований Росстата РФ [28].
ОБ АВТОРЕ:_
Тагаров Бато Жаргалович, доцент кафедры экономики предприятий и предпринимательской деятельности (batotBrambler.ru)
ЦИТИРОВАТЬ СТАТЬЮ:_
Тагаров Б.Ж. Особенности пространственной концентрации производства в России на уровне региона (на примере Иркутской области) // Экономика, предпринимательство и право. - 2020. - Том 10. - № 8. -С. 2229-2242. doi: 10.18334/epp.10.8.1 10737
Индекс НН1 изначально был предназначен для оценки степени монополизации отрасли. Тем не менее он широко используется и для оценки абсолютного уровня концентрации производства. Индекс НН1 рассчитан по формуле:
нн1 = 2?=,ф2> (1)
где Е1 - численность занятых в секторе экономики в населенном пункте 1; Е) -общая численность занятых в секторе экономики в данном регионе. Максимальное значение индекса равно 1.
Индекс Сг5 характеризует долю занятых в регионе, приходящуюся на наиболее крупные муниципальные образования (в данном случае - на 5 городов). Индекс Сг5 рассчитан по формуле:
Ст = ЕГ-!-- (2)
Помимо этого для оценки последствий концентрации производства был произведен анализ динамики среднемесячной заработной платы в муниципальных образованиях Иркутской области2. Для определения уровня взаимосвязи между величиной заработной платы, ее динамикой, численностью занятых и добывающим производством был использован линейный коэффициент корреляции:
гХ¥ = Е.Х-хуу-У;
где X, У - значения показателей, для которых производится оценка уровня взаимосвязи.
Результаты исследования
Динамика занятости в Иркутской области в целом и по ряду отдельных отраслей представлена в таблице 1.
Из таблицы видно, что количество занятых в Иркутской области в период с 2009 по 2019 год неуклонно сокращалось. В целом сокращение составило 12,5%3. Отметим, что снижение количества занятых в Иркутской области превысило общероссийский показатель (-8%)4. Что касается рассматриваемых отраслей, то за анализируемый период существенный рост (с точки зрения количества занятых) показали добывающие производства и торговля (рост по России в целом - 8,3% и 4% соответственно)5. Количество занятых в финансовой сфере уменьшилось, тогда как в целом по стране
2 Там же.
3 Согласно прогнозу Иркутскстата относительно естественного прироста населения до 2035 г., увеличение численности в ближайшее десятилетие не произойдет [29].
4 Единая межведомственная информационно-статистическая система (ЕМИСС) [30].
5 В системе ЕМИСС данные о занятости в отдельных отраслях экономики в стране в целом за 2019 год еще не опубликованы. Поэтому, в статье используются значения общероссийских показателей за период с 2009 по 2018 год.
Таблица 1
динамика численности занятых в Иркутской области (чел.)
Годы сельское, лесное хозяйство добыча полезных ископаемых обрабатывающие производства торговля оптовая и розничная Финансовая и страховая деятельность занятость в экономике в целом
2009 34 129 18 320 100 020 19 153 12 146 650 380
2010 27 988 18 506 97 501 21 198 12 278 643 172
2011 27 467 22 378 94 236 19 462 12 538 622 727
2012 26 178 23 819 90 730 20 759 13 101 618 159
2013 21 992 25 097 88 632 23 440 13 935 611 845
2014 22 458 25 468 83 213 26 466 13 868 606 502
2015 18 752 20 974 82 527 27 715 12 519 593 013
2016 15 128 21 373 80 120 25 662 11 742 580 998
2017 15 159 20 445 78 815 27 201 11 574 572 138
2018 16 130 23 481 76 711 28 114 10 520 570 765
2019 14 534 26 194 76 196 28 691 9 824 569 040
Темп роста (20092019 гг.) -57,4 % 43,0 % -23,8 % 49,8 % -19,1 % -12,5 %
Темп роста (20092018 гг.) -52,7 % 28,2 % -23,3 % 46,8 % -13,4 % -12,2 %
Источник: База данных показателей муниципальных образований Росстата РФ [28] и расчеты автора.
занятость в данной сфере показала рост (1,5%). Снижение занятости в обрабатывающем производстве и сельском хозяйстве также превысило соответствующие общероссийские показатели (15,2% и 31,2%).
Подобная динамика свидетельствуют об усилении специализации Иркутской области на добывающих отраслях, а также о процессах концентрации в финансовой деятельности, обрабатывающей промышленности, сельском хозяйстве на уровне страны в целом. Однако если посмотреть на долю, которую занимают работники добывающих производств в общем количестве занятых в регионе (4,6%), говорить о высоком уровне его сырьевой ориентации было бы преждевременно.
Перейдем к рассмотрению динамики экономической концентрации в Иркутской области. Изменения значений индекса НН1 представлены в таблице 2.
Таблица показывает, что в анализируемом периоде концентрация производства в регионе усилилась (индекс НН1 вырос на 15,2%). Так, доля г. Иркутска в общем количестве занятых в регионе выросла с 29% до 32,4%. В рассматриваемых отраслях концентрация производства также усилилась довольно значительно. Концентрация
Таблица 2
Динамика индекса Герфиндаля (НН1), рассчитанного для Иркутской области
Сельское, лесное хозяйство Добыча полезных ископаемых Обрабатывающие производства Торговля оптовая и розничная Финансовая и страховая деятельность Занятость в экономике в целом
2009 0,057 0,212 0,145 0,328 0,318 0,114
2010 0,061 0,213 0,139 0,363 0,331 0,119
2011 0,064 0,178 0,141 0,386 0,373 0,121
2012 0,064 0,181 0,140 0,393 0,397 0,124
2013 0,072 0,187 0,139 0,399 0,401 0,127
2014 0,068 0,181 0,148 0,390 0,396 0,129
2015 0,081 0,241 0,151 0,405 0,432 0,129
2016 0,097 0,266 0,156 0,390 0,445 0,129
2017 0,089 0,300 0,161 0,380 0,417 0,129
2018 0,073 0,253 0,163 0,404 0,403 0,131
2019 0,074 0,232 0,160 0,409 0,433 0,131
Темп роста (20092019 гг.) 30,0 % 9,2 % 10,3 % 24,7 % 36,2 % 15,2 %
Источник: База данных показателей муниципальных образований Росстата РФ [28] и расчеты автора.
занятых в сельском хозяйстве выросла в первую очередь за счет резкого уменьшения занятости в этой сфере в подавляющем количестве муниципальных образований, во многих из которых данный вид деятельности практически полностью исчез. Рост численности занятых в сельском хозяйстве показали только четыре города: Иркутск (+5%), Братск (+ 220%), Саянск (+22%) и Черемхово (+27%).
Усиление концентрации в торговле произошло за счет роста численности занятых в этой сфере в больших городах и районах: Иркутск (+67 %), Братск (+67 %), Усолье-Сибирское (+139 %), Ангарское городское МО (+146 %), Черемхово (+150 %), Шелеховский район (102 %) и пр. Высокий уровень концентрации в торговле объясняется более высоким уровнем покупательской способности населения в городах и развитием крупных розничных сетей. Кроме того, этому способствует развитие туризма и рост учебной миграции (в первую очередь это касается г. Иркутска).
Что касается финансовой деятельности, то, как и в сельском хозяйстве, во многих муниципальных образованиях количество занятых в данном виде деятельности уменьшилось почти до нуля. В крупных городах также наблюдалось сокращение занятых, например, в г. Иркутск снижение составило 4%, в Ангарском городском МО -
19%, в г. Братск - 32%. Тем не менее доля г. Иркутска в общем количестве занятых в финансовой деятельности увеличилась с 54,3% до 64,4%, что и вызвало столь сильный рост индекса НН1. В данной сфере процессы концентрации особенно сильны благодаря автоматизации бизнес-процессов, что позволяет значительно уменьшить количество персонала «на местах».
Концентрация занятых в добывающей и обрабатывающей отраслях Иркутской области, согласно индексу НН1, усилилась, но в меньшей степени, чем, например, в финансовой деятельности. Это можно объяснить большей зависимостью данных сфер от ресурсной специализации территорий и меньшей мобильностью их активов. Так, например, наибольший рост численности занятых в добывающем производстве произошел в Бодайбинском муниципальном районе (+2470 человек, или +35,4%) и Катанском муниципальном районе (+2720 человек или +577,5%).
Покажем с помощью таблицы 3, как изменилась экономическая концентрация в Иркутской области с точки зрения роли наиболее крупных населенных пунктов в экономике региона в целом и в отдельных отраслях.
Таблица 3
динамика индекса ^5, рассчитанного для иркутской области
сельское, лесное хозяйство добыча полезных ископаемых обрабатывающие производства торговля оптовая и розничная Финансовая и страховая деятельность занятость в экономике в целом
2009 0,449 0,796 0,752 0,771 0,793 0,551
2010 0,477 0,808 0,724 0,804 0,803 0,557
2011 0,484 0,782 0,732 0,811 0,829 0,559
2012 0,486 0,788 0,730 0,818 0,836 0,558
2013 0,508 0,800 0,741 0,845 0,840 0,564
2014 0,501 0,795 0,747 0,840 0,844 0,564
2015 0,532 0,888 0,751 0,844 0,884 0,561
2016 0,572 0,948 0,763 0,836 0,881 0,558
2017 0,529 0,997 0,772 0,837 0,855 0,560
2018 0,507 0,930 0,776 0,854 0,846 0,559
2019 0,512 0,907 0,777 0,858 0,860 0,559
Темп роста (20092019 гг.) 14,1 % 14,0 % 3,3 % 11,4 % 8,5 % 1,6 %
Источник: База данных показателей муниципальных образований Росстата РФ [28] и расчеты автора.
Из таблицы видно, что рост концентрации количества занятых в крупных городах за рассматриваемый период был незначительным (+1,6 %). Но в отдельных отраслях
увеличение индекса Сг5 было заметным. Это говорит о росте специализации больших населенных пунктов на данных видах деятельности.
Согласно теории агломерационных эффектов, рост концентрации производства в центре приводит к росту доходов населения. В таблицах 4 и 5 указаны муниципальные образования, являющиеся лидерами по абсолютному размеру среднемесячной заработной платы и по темпам ее роста.
Таблица 4
Муниципальные образования Иркутской области с наибольшим размером среднемесячной заработной платы в 2019 году
Муниципальные образования среднемесячная заработная плата, руб. темп роста, % Численность занятых в 2019, чел. Доля занятых в добывающем производстве, %
Нижнеилимский муниципальный район 54447 142 12496 0
Жигаловский муниципальный район 55097 268 3214 17,8
город Иркутск 55867 133 184314 1,5
Мамско-Чуйский муниципальный район 56737 243 1044 0
Казачинско-Ленский муниципальный район 59125 216 5121 3,7
Усть-Илимский муниципальный район 64704 218 4232 0
Киренский муниципальный район 66365 246 5942 23,7
Усть-Кутский муниципальный район 73960 229 20347 33,9
Катангский муниципальный район 88184 179 6279 50,8
Бодайбинский муниципальный район 90263 259 16003 59
Источник: База данных показателей муниципальных образований Росстата РФ 28] и расчеты
автора.
Из приведенных данных видно, что размер заработной платы в Иркутской области зависит не от количества занятых в населенном пункте6, а от уровня его специализации на добывающем производстве. Относительно высокий уровень заработной платы в муниципальных образованиях, не имеющих добывающего производства, обусловлен их обеспеченностью другими природными ресурсами (например, лесными).
Данные таблицы 5 свидетельствуют о тесной связи между темпом роста заработной платы и специализацией муниципального образования на добывающей промыш-
6 Линейный коэффициент корреляции между количеством занятых в муниципальных образованиях Иркутской области и среднемесячной заработной платой, рассчитанный для их значений 2019 года, равен 0,25, что говорит о слабой связи (расчеты автора).
Таблица 5
муниципальные образования иркутской области, показавшие наибольший темп роста среднемесячной заработной платы за период с 2009 по 2019 год
муниципальные образования среднемесячная заработная плата, руб. темп роста, % Численность занятых в 2019, чел. доля занятых в добывающем производстве, %
Усть-Удинский муниципальный район 35915,9 221 2334 0
Баяндаевский район ( до 2014 года) 34008,6 223 1683 17,9
Усть-Кутский муниципальный район 73959,9 229 20347 1,5
Боханский район ( до 2014 года) 33950,1 240 3068 0
Мамско-Чуйский муниципальный район 56736,5 243 1044 3,7
Киренский муниципальный район 66364,6 246 5942 0
Балаганский муниципальный район 37306,6 249 1352 2,4
Качугский муниципальный район 35248,2 252 2772 33,8
Бодайбинский муниципальный район 90262,5 2,59 16003 50,8
Жигаловский муниципальный район 55097,2 2,68 3214 59
Источник: База данных показателей муниципальных образований Росстата РФ [ 28] и расчеты
автора.
ленности7. Кроме того, наблюдается довольная сильная обратная связь между темпом роста заработной платы и численностью занятых в муниципальном образовании8. То есть наибольший рост показывают относительно небольшие населенные пункты. Для сравнения: в г. Иркутск заработная плата за рассматриваемый период выросла на 133%, в Ангарском городском МО - на 122%, в г. Братск - на 151%. Видимо, причиной этого является высокий уровень специализации занятости в небольших муниципальных образованиях на определенном виде ресурсоемкого производства. При росте спроса на соответствующие ресурсы, средняя заработная плата у работников таких территорий резко увеличивается, а при спаде - уменьшается.
заключение
При общем снижении количества занятых в регионе сфера торговли и добыча полезных ископаемых показали существенный рост. Кроме этого, между долей заня-
7 Линейный коэффициент корреляции между темпом роста заработной платы в муниципальных образованиях Иркутской области и долей занятых в добывающем производстве, рассчитанный для их значений 2019 года, равен 0,53, что говорит о заметной связи (расчеты автора).
8 Линейный коэффициент корреляции между темпом роста заработной платы в муниципальных образованиях Иркутской области и численностью занятых, рассчитанный для их значений 2019 года, равен - 0,52, что говорит о заметной обратной связи (расчеты автора).
тых в добывающем производстве и среднемесячной заработной платой, а также темпом ее роста существует заметная прямая связь. Тем не менее доля работников добывающих производств в общем количестве занятых в Иркутской области незначительна (4,6%), что говорит об относительно низком прямом влиянии данной отрасли на общий уровень заработной платы в регионе.
Согласно значениям индекса НН1, концентрация производства выросла, как и во всей экономике региона в целом, так и в рассматриваемых отраслях. При этом темпы роста концентрации в добывающем и обрабатывающем производствах оказались ниже общерегиональных значений. Это говорит о том, что производство в этих отраслях привязано к определенной географической структуре расположения используемых ими ресурсов. Сфера торговли и финансовая деятельность показали сильный рост концентрации благодаря мобильности используемых активов и большим возможностям для автоматизации бизнес-процессов.
Рост индекса Сг5 для региона в целом за анализируемый период составил лишь 1,6%, тогда как рост индекса НН1 - 13,1%. Это означает, что процесс концентрации занятых происходит не столько за счет оттока работников из периферийных территорий к наиболее крупным городам, сколько из-за роста количества занятых в средних по численности занятых муниципальных образованиях.
Полученные результаты позволяют выделить следующие проблемы развития экономики региона, связанные с процессами пространственной концентрации производства:
1. Спад занятости в обрабатывающем производстве и финансовой деятельности и рост занятости в добывающей промышленности и торговле. Происходит перераспределение рабочей силы из относительно «передовых» отраслей в более традиционные, что может отрицательно сказаться на инновационном потенциале региона. Мы предполагаем, что данный процесс связан не столько с высоким уровнем обеспеченности региона природными ресурсами, сколько с концентрацией более высокотехнологичных производств в западной части России.
2. Рост концентрации производства вызывает отток человеческого капитала из небольших поселений в средние и крупные. Эта ситуация неизбежно приводит к деградации экономической и социальной сферы малых населенных пунктов, что негативно сказывается на текущем уровне жизни и перспективах их существования.
Разработка конкретных мер по смягчению вышеуказанных негативных последствий лежит за пределами цели, поставленной в данной статье. Тем не менее мы позволим себе предположить, что общим направлением решения проблемы занятости в поселениях, «пострадавших» от оттока рабочих мест, является развитие удаленной занятости. Дело в том, что развитие цифровых технологий позволяет жителям «периферии» преодолеть (пока частично) неравенство в доступе к рынку труда и рынку сбыта информационных услуг. Отметим, что относительно низкий уровень средней заработной платы на «периферии» делает ее рабочую силу довольно конкурентоспособной на рынке труда, доступ к которому не связан с географическими факторами.
Поэтому исследования, связанные с проблемой выхода на глобальный рынок труда
жителей периферийных поселений, разработкой мер государственной поддержки
последних и анализом последствий данного процесса, представляются весьма перспективными.
ИСТОЧНИКИ:
1. Krugman P. Increasing returns and economic geography // Journal of Political Economy, 1991. - № 99.
2. Маршалл А. Принципы экономической науки. - Москва: Прогресс, 1993.
3. Мюрдаль Г. Современные проблемы «третьего мира». Драма Азии. - М.: Прогресс, 1972.
4. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. -М.: Весь мир, 2007.
5. Тюнен И. Изолированное государство. - М.: Экономическая жизнь, 1926.
6. Christaller Walter. How I discovered the Theory of Central Places: A Report about the Origin of Central Places. / in: P. W. English, R.C. Mayfield (Hrsg.): Man Space and Environment. - Oxford Univ. Press, 1972.
7. Shefer D. LocalizationEconomiesinSMA's:AProductionFunctionAnalysis // Journal of Urban Economics, 1973. - № 13(1).
8. Sveikauskas L. A. The Productivity of Cities // Quarterly Journal of Economics, 1975. -№ 89(3).
9. Перру Ф. Экономическое пространство: теория и приложения // Пространственная экономика, 2007. - № 2.
10. Friedmann J. Regional Development Policy: A Case Study of Venezuela. - MIT Press, 2000.
11. Combes P.-P. Economic Structure and Local Growth:France,1984-1993 // Journal of Urban Economics, 2000. - № 47(3).
12. Fujita M., Mori T. Structural stability and evolution of urban systems // Regional Science and Urban Economics, 1996. - № 27.
13. Райнерт Э. Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными. - М.: ГУ ВШЭ, 2011.
14. Jacobs J. The economy of cities. - New York, Random House, 1969.
15. Henderson V. Marshall's ScaleEconomies // Journal of Urban Economics, 2003. - № 53.
16. Лексин В. Н., Швецов А. Н. Общероссийские реформы и территориальное развитие // Российский экономический журнал, 1999. - № 4.
17. Грицай О., Иоффе Г., Трейвиш А. Центр и периферия в региональном развитии. -М.: Наука, 1991.
18. Растворцева С. Н. Экономическая активность регионов России // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз, 2018. - № 1. - doi: 10.15838/ esc/2018.1.55.6.
19. Кузнецова О. В. Концентрация экономической активности в Москве и Санкт-Петербурге: масштабы, факторы, последствия для городов // Проблемы развития территории, 2018. - № 5 (97). - doi: 10.15838/ptd.2018.5.97.2.
20. Макарова Г. Н., Рудяков В. А. Трансформация критериев эффективности эко-но-мической деятельности стран в условиях современной модели глобализации // Историко-экономические исследования, 2019. - № 2.
21. Самаруха А.В. Актуальные направления оздоровления экономики регионов и муниципальных образований Сибири // Baikal Research Journal, 2018. - № 3. - doi: 10.17150/2411-6262.2018.9(3).7.
22. Колодина Е. А. Исследование результативности выравнивающей региональной политики в Российской Федерации // Региональная экономика и управление: электронный научный журнал, 2019. - № 4.
23. Коцофана Т. В., Стажкова П. С. Сравнительный анализ применения показателей концентрации на примере банковского сектора РФ // Вестник СПбГУ. Сер. 5. 2011. - № 4.
24. Спектор М.Д. Эффективность концентрации сельскохозяйственного производства // АПК: Экономика, управление, 2017. - № 9.
25. Муравьева Я. И. Показатели рыночной концентрации // Экономика и социум, 2016. - № 5.
26. Соколова Л. Г, Гнильская Т. С. Теоретические аспекты формирования промышленной политики России // Проблемы социально-экономического развития Сибири, 2019. - № 3.
27. Грачев С. А. Оценка уровня концентрации ресурсов инновационного развития в регионах Центрального федерального округа // Экономические отношения, 2019. -№ 2.
28. База данных показателей муниципальных образований Росстата РФ. [Электронный ресурс]. URL: https://rosstat.gov.ru/dbscripts/munst/ (дата обращения: 06. 08. 2020).
29. Вихорева М. В., Яковлева Н. В. Демографический аспект экономической безопасности региона // Известия Байкальского государственного университета, 2020. - № 1.
30. Единая межведомственная информационно-статистическая система (ЕМИСС). [Электронный ресурс]. URL: https://www.fedstat.ru (дата обращения: 06. 08. 2020).
REFERENCES:
Brodel F. (2007). Materialnaya tsivilizatsiya, ekonomika i kapitalizm, XV-XVIII vv [Material civilization, economy and capitalism XV-XVIII centuries] (in Russian). Christaller Walter. (1972). How I discovered the Theory of Central Places: A Report
about the Origin of Central Places Combes P.-P. (2000). Economic Structure and Local Growth:France, 1984-1993 J. of Urban Econ.. (47(3)). 329-355.
Friedmann J. (2000). Regional Development Policy: A Case Study of Venezuela
Fujita M., Mori T. (1996). Structural stability and evolution of urban systems Regional Science and Urban Economics. (27).
Grachev S. A. (2019). Otsenka urovnya kontsentratsii resursov innovatsionnogo razvitiya v regionakh Tsentralnogo federalnogo okruga [Assessment of the level of concentration of innovative development resources in the regions of the Central federal district]. Journal of International Economic Affairs. (2). (in Russian).
Gritsay O., Ioffe G., Treyvish A. (1991). Tsentr iperiferiya v regionalnom razvitii [Center and periphery in regional development] (in Russian).
Henderson V. (2003). Marshall's ScaleEconomies J. of Urban Econ. (53).
Jacobs J. (1969). The economy of cities
Kolodina E. A. (2019). Issledovanie rezultativnosti vyravnivayushchey regionalnoy poli-tiki v Rossiyskoy Federatsii [The research of regional leveling policies effectiveness in the Russian Federation]. Regional economics and management: electronic scientific journal. (4). 7. (in Russian).
Kotsofana T. V., Stazhkova P. S. (2011). Sravnitelnyy analiz primeneniya pokazate-ley kontsentratsii na primere bankovskogo sektora RF [Comparative analysis of the concentration indices on the example of the banking sector of the Russian Federation]. Vestnik SPbGU. Ser. 5. (4). (in Russian).
Krugman P. (1991). Increasing returns and economic geography Journal of Political Economy. (99).
Kuznetsova O. V. (2018). Kontsentratsiya ekonomicheskoy aktivnosti v Moskve i Sankt-Peterburge: masshtaby, faktory, posledstviya dlya gorodov [Concentration of economic activity in Moscow and Saint Petersburg: trends, factors, implications for the cities]. Problems of Territory's Development. (5 (97)). (in Russian). doi: 10.15838/ ptd.2018.5.97.2.
Leksin V. N., Shvetsov A. N. (1999). Obshcherossiyskie reformy i territorialnoe razvi-tie [Russian reforms and territorial development]. Russian Economic Journal. (4). (in Russian).
Makarova G. N., Rudyakov V. A. (2019). Transformatsiya kriteriev effektivnosti ekono-micheskoy deyatelnosti stran v usloviyakh sovremennoy modeli globalizat-sii [Transformation of criteria for the efficiency of economic activities of countries in the context of the modern model of globalization]. Istoriko-ekonomicheskie issle-dovaniya. (2). (in Russian).
Marshall A. (1993). Printsipy ekonomicheskoy nauki [The principles of economic science] (in Russian).
Muraveva Ya. I. (2016). Pokazateli rynochnoy kontsentratsii [Market concentration indicators]. Economy and society (Ekonomika i socium). (5). (in Russian).
Myurdal G. (1972). Sovremennyeproblemy «tretego mira». Drama Azii [Modern problems of the third world. Asian drama] (in Russian).
Perru F. (2007). Ekonomicheskoe prostranstvo: teoriya i prilozheniya [Economic space: theory and applications]. Spatial Economics. (2). (in Russian).
Rastvortseva S. N. (2018). Ekonomicheskaya aktivnost regionov Rossii [Economic activity in Russian regions]. Economic and Social Changes: Facts, Trends, Forecast. (1). (in Russian). doi: 10.15838/esc/2018.1.55.6.
Raynert E. (2011). Kak bogatye strany stali bogatymi, i pochemu bednye strany os-tayutsya bednymi [How rich countries got rich... and why poor countries stay poor] (in Russian).
Samarukha A.V. (2018). Aktualnye napravleniya ozdorovleniya ekonomiki regionov i munitsipalnyh obrazovaniy Sibiri [Topical trends of improving economy of regions and municipal entities in Siberia]. Baikal Research Journal. (3). (in Russian). doi: 10.17150/2411-6262.2018.9(3).7.
Shefer D. (1973). LocalizationEconomiesinSMA's:AProductionFunctionAnalysis J. of Urban Econ.. (13(1)).
Sokolova L. G, Gnilskaya T. S. (2019). Teoreticheskie aspekty formirovaniyapromyshlen-noy politiki Rossii [Theoretical aspects of industrial policy formation]. Problemy sotsialno-ekonomicheskogo razvitiya Sibiri. (3). (in Russian).
Spektor M.D. (2017). Effektivnost kontsentratsii selskokhozyaystvennogo proizvodst-va [Efficiency of concentration of agricultural production]. Agro-industrial complex: economics, management. (9). (in Russian).
Sveikauskas L. A. (1975). The Productivity of Cities Quarterly J. of Econ. (89(3)).
Tyunen I. (1926). Izolirovannoe gosudarstvo [Isolated state] (in Russian).
Vikhoreva M. V., Yakovleva N. V. (2020). Demograficheskiy aspekt ekonomicheskoy bezopasnosti regiona [The demographic aspect of the region's economic security]. Bulletin of Baikal State University. (1). (in Russian).
