CC BY
113
УДК 393(=512.111)
М.И. ФЕДУЛОВ, В.П. ИВАНОВ, П.В. ДЕНИСОВ
ОСОБЕННОСТИ ПОГРЕБАЛЬНОГО ОБРЯДА НИЖНЕСУРСКИХ МОГИЛЬНИКОВ ЧУВАШЕЙ
Ключевые слова: этнокультурные связи чувашей, погребальный обряд, средневековые могильники.
Статья посвящена изучению особенностей погребального обряда верховых чувашей. Могильники, расположенные в бассейне Нижней Суры, содержат в себе черты, указывающие на тесные межэтнические контакты чувашского народа с мордвой, марийцами и русскими в XV-XVIII вв. Комплекс погребальных традиций, уходящих корнями в обрядовую культуру волжских болгар, включает в себя привнесенные элементы в виде ориентации могильных ям, инвентаря, расположении костяков и т.д. В научный оборот вводятся неопубликованные материалы по могильнику у д. Новое Ядрино, являющемуся одним из ранних некрополей в рассматриваемом регионе.
M.I. FEDULOV, V.P. IVANOV, P.V. DENISOV FEATURES OF THE BURIAL RITE OF THE CHUVASH LOCATED IN THE LOWER BASIN OF THE SURA RIVER
Key words: funeral ceremony, necropolises, inter-ethnic contacts the Chuvash people.
The article is devoted to the characteristics of the funeral ceremony of upper Chuvash settlements. Burial grounds located in the basin of Lower Sura river, contain features that indicate a close inter-ethnic contacts between the Chuvash people, the Mordovians, the Mari and Russians in the XV-XVIII centuries. Complex of burial traditions, rooted to the rituals of the Volga Bulgars, the includes imported elements such as orientation of the burial holes, implements, location of skeletons, etc. The materials about the burial ground near New Yadrin village, that is one of the earliest necropolises in the region, are firstly published for modern historical science.
В последние годы интерес со стороны археологов и этнографов к изучению погребальной обрядности чувашей заметно снизился. В ряде работ последнего десятилетия рассматривались лишь общечувашские элементы обрядности [5]. Принятое в научной литературе выделение трёх групп могильников, территориально совпадающих с этнографическими группами чувашей (вирьял, анат-енчи и анатри), на современном этапе изучения требует уточнений. Детальный анализ позволяет проследить некоторые специфические особенности внутри этих групп. Выявить их, к примеру, можно при рассмотрении нижнесурских могильников чувашей.
Погребальный обряд является комплексом традиционных действий, отступления от которых крайне редко происходили под сильным влиянием внешних факторов или в результате интенсивного этнокультурного взаимодействия в данном регионе. Нижнее Присурье в средневековый период выступает в качестве одного из регионов, где происходило активное этнокультурное взаимодействие. С эпохи раннего железного века здесь расселялись предки современных марийцев и мордвы-эрзи. Со второй половины XIV в. в северо-восточной части современной Республики Чувашия начинают расселяться болгары, вступая в активное взаимодействие с местным финноугорским населением. В левобережье р. Сура в этот период расселяются русские. Таким образом, в процессах этнокультурного взаимодействия участвовали представители финно-угорского, тюркского и славянского населения.
На данный момент нам известно о пяти чувашских могильниках, расположенных в Нижнем Присурье. В Ядринском районе таковыми являются могильники у д. Новое Ядрино (изучено 228 погребений) [1, 2, 6, 16, 22], Верхние Ачаки (80 погребений) [8-10], с. Балдаево (4 погребения) [20], в Красночетай-ском районе у д. Калугино (3 погребения) [17. С. 23-24; 11. С. 12-14], в Аликов-ском районе у д. Караклово (1 погребение) [18. С. 12]. Таким образом, мы располагаем сведениями о 316 погребениях, что составляет 23,5% от общего количества раскопанных (1345 погребений на 40 могильниках) [21]. Население,
оставившее присурские могильники, относится к этнографической группе чу-вашей-вирьял (верховые). Основную информацию для анализа дают Новояд-ринский (ХУ-ХУШ вв.) и Верхнеачакский могильники (ХУ!-ХУ!!! вв.).
В первую очередь необходимо рассмотреть вопрос о датировке Новояд-ринского могильника. Нижние хронологические рамки существования большей части известных чувашских могильников определяются XV! в. Авторы раскопок Новоядринского могильника и ряд современных исследователей относят его возникновение к XIV-XV вв. [1. С. 69-71]. На наш взгляд, наиболее аргументированной датой, будет являться вторая половина XV в., так как на это указывает несколько фактов. Во-первых, зафиксированы случаи перекрытия погребений. Так, погребением № 13, по монетам датированным серединой XV! в., было нарушено два более ранних безмонетных погребения [1. С. 16-17]. В других могилах в небольшом количестве встречаются русские монеты второй половины XV в. (погр. 18) [1. С. 62].
Инвентарь некоторых безмонетных погребений содержит предметы, отсутствующие в поздних погребениях с монетами (В-образные и каплевидной формы кресала, ромбовидные стрелы новгородского типа XIII-XV вв., бусы и т.д.) [1. С. 70-71]. Современные исследователи также проводят хронологические параллели Новоядринского могильника с могильниками у д. Кирегаси «Палаху» (XII-XV вв.) и с. Б. Таяба (XIV вв.) в Чувашской Республике, а также с Мари-Луговским могильником в Марий Эл [15. С. 131].
Наиболее важной характеристикой присурских памятников мы считаем наличие некоторых элементов материальной культуры финно-угорских племён, не встречающихся у чувашей-вирьял. Анализу подвергаются основные компоненты погребального обряда: устройство могильных ям, погребальные конструкции, инвентарь, ориентировка погребённого и т.д. Они указываю на сложность этнических процессов в нижнесурском регионе.
При изучении ориентации могил по сторонам света выявляется следующая особенность. Ориентировка по линии запад-восток с небольшими, вероятно сезонными, отклонениями характерна для Новоядринского, а северозападная ориентировка, варьирующая от 285° до 315° азимута, - для Верхне-ачакского могильника. С мнением о западной ориентировке, распространившейся под влиянием христианства, мы не можем согласиться в силу нескольких красноречивых фактов. Отсутствие нательных крестов, наличие вещей, угольков, костей животных и малая глубина могильных ям указывают на устойчивый традиционный (языческий) обряд. Распространение христианства среди инородцев начинается со I! половины XV! в., а насаждение новой религии - с середины XV!!! в. Западная ориентировка может быть объяснена сохранением болгарских традиций, северо-западная - тесными контактами с марийцами. Западная ориентировка характерна для многих могильников Чувашии: Тегешевского, Мартыновского, Татмыш-Югелевского, Новоахпердин-ского, северной части Бахтигильдинского, Новосюрбеевского I и т.д.
Вопрос о влиянии православия на чувашей еще требует детального анализа, но предметы христианского культа в указанных нами памятниках полностью отсутствуют. На памятниках в большом количестве присутствуют монеты, а иногда и вещи, изготовленные русскими мастерам (в Верхнеачакском могильнике найдена железная пряжка с русской надписью). Как показали исследования раннего русского поселения Курмыш-4, с конца XIV в. в районе нижней Суры между русскими, мордвой, марийцами и чувашами происходили активные контакты в области материальной культуры [4].
Исследователи неоднократно отмечали наличие предметов финно-угорского происхождения в могильниках чувашей. Это объясняется тесными контактами в области материальной культуры. Нижнесурские могильники дают
чёткие свидетельства этнокультурного взаимодействия в регионе, нежели только инвентарь, который мог попасть и в результате простого обмена. На межэтнические браки в первую очередь указывает наличие скорченных костяков женщин, лежавших на правом и левом боку с подогнутыми ногами и руками, расположенными перед лицом.
Костяк в погребении № 7 Новоядринского могильника располагался на правом боку. По монете, входившей в состав головного украшения, погребение датируется XVI! в. [6. С. 70-71]. На женский пол погребенной указывают железная швейная игла и головной убор украшенный монетами и бусинами. Погребение № 14 содержало остатки женского поясного украшения типа «ху-ре». Костяк располагался на левом боку [1. С. 17-18]. В погребении № 94, также содержавшем остатки женского украшения типа «хуре», костяк располагался на правом боку, но ноги располагались вытянуто [1. С. 61]. Объяснить появление скорченных костяков, не встречаемых у чувашей, мы можем только результатом совместного проживания и межэтническими браками с соседними финно-уграми. Скорченные женские костяки, чаще на правом, реже на левом боку, встречаются в могильниках мордвы и в меньшей степени марийцев, но в столь позднее время фиксируются редко.
На могильниках арзамасской мордвы Заречное I! и Стёксово I! в скорченном положении совершено 25% от количества всех погребений. Все они принадлежат исключительно женщинам и выполнены чаще на правом боку. Практиковался и обряд укладывания погребенных на бок с вытянутыми ногами [12]. По мнению археологов, данный обряд мордве был привнесен пришлыми с юга племенами и стал характерной чертой мокшанского и эрзянского населения в XI-XIV вв. [3. С. 135].
В Новоядринском могильнике широко представлена преднамеренная порча лезвий ножей и серпов. Обряд обламывания острых предметов, как процесс «обезвреживания» покойника, известен по этнографическим данным, но обычай сгибания крупных ножей отмечен впервые. Наличие заимствованных элементов из культуры финно-угорских народов Присурья указывает на совместное (соседское) проживание, что подтверждается топонимическими названиями. Деревня Чебаково, расположенная в трех километрах от д. Новое Ядрино, носит второе название Ирде, что переводится как эрзя (название этнографической группы мордвы) [13. С. 115].
Отдельно следует рассмотреть состав украшений. Бронзовые застежки-сюльгамы, височные подвески в виде несомкнутого кольца, браслеты, перстни, накосники «хуре» находят много параллелей с украшениями финно-угорских народов [19]. В Новоядринском могильнике найдены весьма специфичное мордовское украшение в виде височного кольца с привеской и скрученный из серебряной проволоки узелок для пояса, используемый в одежде марийским населением.
С другой стороны, височные кольца в форме знака вопроса со вставкой из полудрагоценных камней на конце, бронзовые браслеты с несомкнутыми концами, глазчатые бусы и другие украшения проникали в марийский костюм через чувашей. При раскопках Новоядринского могильника найдено большое количество бус с коричневыми разводами, в виде гнутых полосок на чёрном фоне, пирамидальные сердоликовые бусины, аналогичные бусам с болгарского городища Ху-лаш (Республика Татарстан). К числу уникальных находок в Новоядринском могильнике можно отнести остатки головных уборов типа «хушпу» (убор замужних чувашек). Это наиболее ранняя археологическая находка убора такого типа дает представление о зарождении традиции их ношения современным населением.
К числу древнетюркских элементов в рассматриваемых памятниках можно отнести особые конструкции могильных ям потбои, в виде уступа в стенке могилы и наличие костей лошади в погребениях [1. С. 28, 44].
Таким образом, мы можем говорить о наличии ряда черт, отличающих погребальные традиции нижнесурских могильников как от традиций верховых чувашей, так и от общечувашских обрядов. Этнокультурное взаимодействие с финно-угорским населением происходило не только на уровне материальной культуры, но и затрагивало духовную сторону жизни чувашского народа, проявившись в межэтнических браках и введении новых обрядов.
Литература
1. Вайнер И.С. Отчёт о работе 3-го Чувашского отряда Чебоксарской археологической экспедиции в 1971 г. // Научно-отраслевой архив Института археологии РАН. Ф. 1. Р. 1. Д. 4696. 71 л.
2. Вайнер И.С., Воронина Р.Ф., Каховский В.Ф., Краснов Ю.А. Работы Чебоксарской экспедиции // Археологические открытия 1972 года. М.: Наука, 1973. С. 162-164.
3. Вихляев В.И., Петербургский И.М. Мордва // Финно-угры Поволжья и Приуралья в средние века: Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН 1999. С. 119-161.
4. Грибов Н.Н. Об освоении Присурья в эпоху Золотой Орды [Электронный ресурс]. и^: http://www.idmedina.rU/books/materials/rmforum/4/gribov.htm? (дата обращения: 07.07.2010).
5. Дроздова Г.И. Погребальный обряд народов Волго-Камья \VI-IX веков: по археологическим и этнографическим материалам: дис. ... канд. ист. наук. Казань, 2007. 307 с.
6. Зубарева В.М., Краснов Ю.А. Отчёт о раскопках Новоядринского могильника в 1969 году // Научно-отраслевой архив Института археологии РАН. Ф. 1. Р. 1. Д. 3993. 60-75 л.
7. Каховский Б.В. Исследования Чувашской археологической экспедиции в Ядринском районе Чувашской АССР в 1989 г. // Научно-отраслевой архив Института археологии рАн. Ф. 1. Р. 1. Д. 16919. 22 л.
8. Каховский Б.В. Отчёт об исследованиях Чувашской археологической экспедиции в 1991 г. // Научно-отраслевой архив Института археологии РАН. Ф. 1. Р. 1. Д. 16780. 15 л.
9. Каховский Б.В. Отчёт об исследованиях Чувашской экспедиции. 1990 г. // Научноотраслевой архив Института археологии рАн. Ф. 1. Р. 1. Д. 15857. 16 л.
10. Каховский Б.В. Погребальный обряд чувашского языческого населения // Современные и этнические процессы в Чувашской АССР: сб. ст. / ЧНИИ. Чебоксары, 1978. С. 118-146.
11. Михайлов Е.П. Отчёт о работах в ходе археологической разведки осенью 1988 г. в Ма-рийнско-Посадском, Красночетайском, Канашском и Шемуршинском районах Чувашской АССР // Научно-отраслевой архив Института археологии РАН. Ф. 1. Д. 14989. Л. 12-14.
12. Мясникова О.В. К вопросу о скорченных погребениях мордвы (на примере могильников Заречное I! и Стёксово I!) // Пензенский археологический сборник. Пенза: ГУМНИЦ, 2007. Вып. 1. С. 193-198.
13. Нестеров В.А. Над картой Чувашии. Историко-топонимические заметки. Чебоксары: Чувашкнигоиздат, 1980. 144 с.
14. Никитина Т.Б. Марийцы (конец XV! - начало XV!!! вв.) по материалам могильников. Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ, 1992. 160 с.
15. Руденко К.А. Материальная культура булгарских селищ низовий Камы \I-XIV вв. Казань: Школа, 2001. 220 с.
16. Смирнов А.П., Трубникова Н.В. Отчёт о работе 2-го отряда Чувашской археологической экспедиции за 1957 год // Научно-отраслевой архив Института археологии рАн. Ф. 1. Р. 1. Д. 1462. Л. 18-19.
17. Степанов П.Д. Отчёт о работе разведочной археологической экспедиции Саратовского пединститута в пределах Чувашкой АССР и Горьковской области летом 1950 года // Научноотраслевой архив Института археологии РАН. Ф. I. Р. 1. Д. 454. Л. 23-24.
18. Степанов П.Д. Отчёт о работе разведочной археологической экспедиции Саратовского государственного педагогического института летом 1954 года в пределах Чувашской АССР // Научно-отраслевой архив Института археологии РАН. Ф. I. Р. 1. Д. 990. 1954. 144 л.
19. Степанова А.А. Чувашско-марийские этнокультурные параллели в период позднего средневековья (по археологическим и этнографическим данным об украшениях) // Вопросы археологии и этнографии Чувашии. Чебоксары: ЧГИГН, 2000. С. 51-64.
20. Третьяков П.Н. Предварительный отчет о работах Средне-Волжской экспедиции ГАИМК в Чувашской АССР в 1930 году // Научный архив ЧГиГн. Отд. II. Ед. хр. 81. Инд. № 196. С. 297-298.
21. Федулов М.И. Погребальный обряд чувашей в XV-XIX вв. // Труды II! (XIX) Всероссийского археологического съезда. Т. II. СПб.; М.; Великий Новгород: ИА РАН, 2011. С. 265-266.
22. Федулов М.И. Разведочные археологические работы 2006 года на территории Ядрин-ского района Чувашской Республики // Научный архив. Отд. II. Ед. хр. 2670. Инв. №. 9497. 135 л.
23. Шикаева Т.Б. Памятники \VI-XVI! вв. Марийско-Чувашского Поволжья (к вопросу о культурно-этническом единстве) // Археология и этнография Марийского края: сб. ст. Вып. 9. Древние этнические процессы Волго-Камья / науч. ред. Г.А. Архипов. Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ, 1985. С. 100-117.
ФЕДУЛОВ МИХАИЛ ИГОРЕВИЧ - старший преподаватель кафедры археологии, этнографии и региональной истории, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (mfedulov.chuvsu@mail.ru).
FEDULOV MICHAIL IGOREVICH - senior teacher of Archeology, Ethnology and Region History Chair, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
ИВАНОВ ВИТАЛИЙ ПЕТРОВИЧ - доктор исторических наук, профессор кафедры археологии, этнографии и региональной истории, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары.
IVANOV VITALIY PETROVICH - doctor of historical sciences, professor of Archeology, Ethnology and Region History Chair, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
ДЕНИСОВ ПЕТР ВЛАДИМИРОВИЧ. См. с. 26.
УДК 94 (47)
С.И. ХАМИДУЛЛИН
БЕРЗИЛИЯ В СВЕТЕ ВИЗАНТИЙСКИХ, АРМЯНСКИХ И АРАБСКИХ ИСТОЧНИКОВ
Ключевые слова: Берзилия, Баршалия, Бурджан, царство гуннов, Хазария, Дербент, шах Хосрой Ануширван, каган Синджибу, Истеми-каган, эфталиты.
Рассмотрен вопрос соотношения географических терминов Берзилия, Баршалия и Бурджан, применявшихся по отношению к территории Нижней Волги, Калмыкии и Северного Дагестана.
S.I. KHAMIDULLIN
BERZILIA ACCORDING TO THE BYZANTIAN, ARMENIAN AND ARABIAN COPMOSITIONS
Key words: Berziliya, Barshaliya, Burdzhan, kingdom of huns, Khazaria, Derbent, Shah Khousrau Anushirwan, Khagan Sinjibu, Istemi-khagan, hephtalites.
The article covers the issue of geographical parity of the following terms: Berziliya, Bar-shaliya, Burdjan, that have been used as place-names applied to the territory of the Lower Volga, Kalmykiya, Northern Dagestan.
Автор X в. Ибн Русте упоминает три «сорта» волжских булгар: б.лкар (j678j), исг.ль (J*«t), б.рсула (>j@jj) [13. C. 141]. Последнее их подразделение обычно связывается исследователями с областью Берзилия (BepZnAia), расположенной на Северном Кавказе. Византийская историография дает лишь общий ориентир: «из глубин Берзилии, первой Сарматии, вышел великий народ хазар» [9. С. 61]. Очевидно, что Феофан использовал систему античного географа Клавдия Птолемея (II в. н.э.), различавшего две Сарматии - Азиатскую и Европейскую: последняя включала в себя пространство Восточной Европы до Дона на востоке, а первая - от Дона на западе до Волги и Гипербореи на востоке. Что касается армянской традиции, то автор так называемой «Армянской географии» («Ашхарацуйц») Анания Ширакаци, писавший в конце VII в., сообщает: «В Сарматии...много рек, в числе которых Этиль с 70 рукавами, на котором защищается народ Басилы» [8. С. 27-28]. Итак, согласно, данным армянской географии ба[р]силы в VII в. обитали в низовьях Этиля - Волги. Если учесть, что армянский и византийский авторы следовали системе Птолемея, то нетрудно сделать вывод, что под «самой дальней страной Первой Сарматии» Феофана нужно понимать правобережье Нижней Волги, ибо за Волгой начиналась «Скифия». В арабской историографии о местоположении Берзилии довольно ясно сообщает Балазури, когда рассказывает о встрече, состоявшейся между персидским шахом Хосровом Ануширваном и тюркским каганом в местности ал-Б.ршалия (JILjj) [11. С. 275]. Из контекста сюжета о встрече двух государей следует, что она находилась недалеко от Дербента. Исследователи локализуют эту область в долинах Терека и Сулака. При этом название ал-Б.ршалия сопоставляется с местечком Баршли в Северном Дагестане.
