CC BY
23
Для корреспонденции
Елиашевич Софья Олеговна - врач-диетолог, руководитель
лаборатории изучения и коррекции пищевого поведения
ФГБУ «НМИЦ ТПМ» Минздрава России
Адрес: 101990, Российская Федерация, г. Москва,
Петроверигский пер., д. 10, стр. 3
Телефон: (909) 651-98-31
E-mail: elsofol@yandex.ru
https://orcid.org/0000-0003-0143-0849
Елиашевич СО.1, Худяков М.Б.1, Сенько О.В.2, Кузнецова А.В.3, Ким О.Т.1, Нуньес Араухо Д.Д.4, Драпкина О.М.1
Особенности питания и распределения жировой ткани у лиц группы низкого сердечно-сосудистого риска в зависимости от наличия абдоминального ожирения
Nutrition and adipose tissue distribution in low cardiovascular risk individuals, depending on the central obesity
Eliashevich S.O.1, Khudyakov M.B.1, Senko O.V.2, Kuznetsova A.V.3, Kim O.T.1, Nunes Araukho D.D.4, Drapkina O.M.1
1 Федеральное государственное бюджетное учреждение «Национальный медицинский исследовательский центр терапии и профилактической медицины» Министерства здравоохранения Российской Федерации, 101990, г. Москва, Российская Федерация
2 Федеральный исследовательский центр «Информатика и управление» Российской академии наук, 119333, г. Москва, Российская Федерация
3 Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт биохимической физики им. Н.М. Эмануэля Российской академии наук, 119334, г. Москва, Российская Федерация
4 Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования Первый Московский государственный медицинский университет имени И.М. Сеченова Министерства здравоохранения Российской Федерации (Сеченовский Университет), 119991, г. Москва, Российская Федерация
1 National Medical Research Center for Therapy and Preventive Medicine, Ministry of Health of the Russian Federation, 101990, Moscow, Russian Federation
2 Federal Research Center "Computer Science and Control", Russian Academy of Sciences,
119333, Moscow, Russian Federation
3 Institute of Biochemical Physics named after N.M. Emanuel, Russian Academy of Sciences,
119334, Moscow, Russian Federation
4 I .M. Sechenov First Moscow State Medical University, Ministry of Health of the Russian Federation (Sechenov University), 119991, Moscow, Russian Federation
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки. Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие конфликтов интересов.
Вклад авторов. Концепция и дизайн - Елиашевич СО., Драпкина О.М.; сбор и обработка материала - Елиашевич СО., Кузнецова А.В.; статистическая обработка данных - Худяков М.Б., Сенько О.В.; написание текста - Елиашевич С.О., Нуньес Араухо Д.Д.; редактирование -Драпкина О.М., Ким О.Т.; утверждение окончательного варианта статьи, ответственность за целостность всех частей статьи - все авторы. Для цитирования: Елиашевич СО., Худяков МБ., Сенько О.В., Кузнецова А.В., Ким О.Т., Нуньес Араухо Д.Д., Драпкина О.М. Особенности питания и распределения жировой ткани у лиц группы низкого сердечно-сосудистого риска в зависимости от наличия абдоминального ожирения // Вопросы питания. 2023. Т. 92, № 1. С. 74-84. DOI: https://doi.org/10.33029/0042-8833-2023-92-1-74-84 Статья поступила в редакцию 25.07.2022. Принята в печать 01.12.2022.
Funding. The study was not sponsored.
Conflict of interest. Authors declare no conflict of interest.
Contribution. Concept and design of the study - Eliashevich SO., Drapkina O.M.; collecting and processing the material - Eliashevich SO., Kuz-netsovа A.V.; statistical data processing - Khudyakov M.B., Senko O.V.; text writing - Eliashevich S.O., Nunez Araujo D.D.; editing - Drapkina O.M., Kim O.T.; approval of the final version of the article; responsibility for the integrity of all parts of the article - all authors.
For citation: Eliashevich SO., Khudyakov MB., Senko O.V., Kuznetsova A.V., Kim O.T., Nunes Araukho D.D., Drapkina О.М. Nutrition and adipose tissue distribution in low cardiovascular risk individuals, depending on the central obesity. Voprosy pitaniia [Problems of Nutrition]. 2023; 92 (1): 74-84. DOI: https://doi.org/10.33029/0042-8833-2023-92-1-74-84 (in Russian) Received 25.07.2022. Accepted 01.12.2022.
Группа пациентов с низким сердечно-сосудистым риском по SCORE по клинико-биохимическим характеристикам весьма неоднородна, что обусловливает наличие остаточного риска возникновения сердечно-сосудистых событий. К этой категории могут относиться лица с семейным анамнезом сердечно-сосудистых заболеваний в молодом возрасте, с абдоминальным или генерализованным ожирением, эндотелиальной дисфункцией и высоким уровнем липопротеинов, обогащенных триглицеридами. В связи с этим ведется активный поиск новых метаболических маркеров внутри группы низкого сердечно-сосудистого риска.
Цель исследования - сравнить особенности питания, распределения жировой ткани у лиц группы низкого сердечнососудистого риска в зависимости от наличия абдоминального ожирения (АО).
Материал и методы. В исследование включены 86 условно здоровых пациентов (средний возраст - 42,6±2 года), относящихся к группе низкого сердечно-сосудистого риска (SCORE <1%), которые были разделены на 2 группы. В основную группу были включены 44 пациента (32% мужчин) с АО [обхват талии (ОТ) >94 см у мужчин и >80 см у женщин], в группу сравнения - 42 пациента (38% мужчин) без АО. Композиционный состав тела исследовали методом биоимпедансо-метрии. Распределение эктопического отложения жировой массы в печени, поджелудочной железе и эпикардиальной области изучали с помощью ультразвуковых методов. Для оценки особенностей питания использовали частотный опросник Diet Risk Score.
Результаты. У пациентов с низким риском и АО статистически значимо чаще выявляли признаки нерационального питания (52 против 2% в группе сравнения, р<0,01), эктопического отложения жировой ткани в печени (53 против 9%, р<0,001), поджелудочной железе (56% в основной группе при отсутствии в группе сравнения, р<0,001), эпикардиальной области (медиана толщины эпикардиального жира 4,24 мм в основной группе против 2,15 мм в группе сравнения). Заключение. Группа пациентов с низким сердечно-сосудистым риском весьма неоднородна. Ключевым признаком неоднородности является АО - маркер нерационального питания, субклинического эктопического отложения жировых депо и системного воспаления. Пациентам группы низкого сердечно-сосудистого риска вне зависимости от индекса массы тела требуется более тщательное обследование с обязательным определением ОТ. При выявлении АО необходимы ультразвуковая оценка состояния паренхимы печени и поджелудочной железы, определение толщины эпикарди-ального жира. Использование короткого опросника по питанию позволяет быстро выявить признаки нерационального питания и обсудить их с пациентом.
Ключевые слова: абдоминальное ожирение; толщина эпикардиального жира; стеатоз; низкий сердечно-сосудистый риск; шкала питания
The low cardiovascular risk group according to SCORE in relation to the clinical and laboratory characteristics of patients is very heterogeneous, which leads to the presence of a residual risk of cardiovascular events. This category may include individuals with a family history of cardiovascular disease at a young age, with abdominal obesity (AO), endothelial dysfunction, and high levels of triglyceride-rich lipoproteins. In this regard, an active search is underway for new metabolic markers within the low cardiovascular risk group.
The purpose of the study was to compare the nutrition, the adipose tissue distribution in low cardiovascular risk individuals, depending on the AO.
Material and methods. The study included 86 healthy low risk (SCORE<1%) patients (mean age 42.6±2 years), who were divided into 2 groups: with AO [waist circumference (WC) >94 cm in men and >80 cm in women] - 44 patients (32% of men) and without AO - 42 patients (38% of men). The body composition was carried out using the bioimpedance analyzer. The distribution of ectopic fat deposits in the liver, pancreas and epicardial region was studied using ultrasound methods. A frequency questionnaire (Diet Risk Score) was used to assess nutrition.
Results. In low risk patients with AO, signs of unhealthy diet are statistically significantly more common (in 52 in the main group vs 2% in the control group, p<0.01), ectopic deposition of adipose tissue in the liver (53 vs 9%, p<0.001), pancreas (56% in the main group, absent in the control group, p<0.001), epicardia l region (the epicardial fat thickness median is 4.24 mm in the main group vs 2.15 mm in the control group) compared with a control group.
Conclusion. The low cardiovascular risk group is very heterogeneous. One of the markers of heterogeneity is central obesity -a marker of unhealthy diet, subclinical ectopic fat deposition and hypertriglyceridemia. Patients with AO of the low cardiovascular risk group require a more thorough examination with the obligatory determination of waist circumference, ultrasound assessment of the liver and pancreas parenchyma, and determination of the epicardial fat thickness. Using a short nutrition questionnaire allows you to quickly identify signs of unhealthy diet and discuss them with the patient.
Keywords: abdominal obesity; epicardial fat thickness; steatosis; low cardiovascular risk; nutrition scale
Важнейшая задача первичной профилактики сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) - выявление бессимптомных лиц, нуждающихся в интенсивном изменении образа жизни и, по показаниям, в медикаментозной терапии. Для этого оценивают отдельные факторы риска и рассчитывают суммарный сердечно-сосудистый риск с помощью шкалы SCORE. Такой подход приводит к недооценке показателей заболеваемости атеросклерозом и истинного риска развития нефатальных сердечно-сосудистых событий, которые занимают значимое место в структуре ССЗ, в том числе у пациентов
в группах низкого и умеренного риска. Этот феномен получил название «остаточный сердечно-сосудистый риск», который может быть обусловлен кардиометабо-лическими факторами, включая абдоминальное ожирение (АО) и высокий уровень ремнантных форм липидов, обогащенных триглицеридами (ТГ) [1].
Группа пациентов с низким сердечно-сосудистым риском весьма неоднородна по клинико-лабораторным характеристикам. К этой категории пациентов могут относиться лица с семейным анамнезом ССЗ в молодом возрасте, с АО или генерализованным ожирением, эндо-
телиальной дисфункцией [2]. В связи с этим ведется активный поиск новых маркеров «неблагополучия» внутри группы низкого сердечно-сосудистого риска.
Стратегия первичной профилактики включает здоровое питание и контроль массы тела, отказ от курения и алкоголя, дозированную физическую активность. Известно, что приверженность всем 5 направлениям здорового образа жизни обеспечивает снижение риска инсульта и ише-мической болезни сердца на 80% [3]. Несмотря на то что питание является главным модифицируемым фактором риска, существует огромная пропасть между научными рекомендациями и реальной клинической практикой. По данным американских авторов, только 0,1% граждан выбирают здоровое питание, и лишь 8,3% употребляют в пищу что-нибудь из здорового питания [4].
Коррекция модели питания не входит в повседневные профессиональные интересы врачей-кардиологов и терапевтов. Между тем, согласно современным отечественным и международным рекомендациям, изменение системы питания - первая линия терапии хронических неинфекционных заболеваний, в частности нарушений липидного обмена [5, 6]. Так, диетологическое вмешательство при гиперлипидемии в виде монотерапии показано пациентам групп низкого и умеренного сердечно-сосудистого риска (по усмотрению врача) и в сочетании с липидснижающей терапией - абсолютно всем, независимо от группы риска по SCORE.
Современная западноевропейская модель питания характеризуется избыточным потреблением насыщенных жиров, добавленного сахара и поваренной соли при недостаточном потреблении полиненасыщенных жирных кислот, пищевых волокон, витаминов и минеральных веществ. На сегодняшний день отмечается тенденция к отказу от традиционного национального питания, основу которого обычно составляют продукты, выращиваемые на территории проживания (цельнозер-новые, бобовые, фрукты и овощи, орехи) [7]. Эти сдвиги в питании сопровождаются увеличением количества времени, проведенного перед гаджетами, и снижением уровня физической активности. Следствием такого образа жизни стало увеличение кардиометаболических нарушений - спектра патофизиологически связанных между собой повреждений сердечно-сосудистой и других систем и органов, участвующих в метаболизме.
Прогресс в изучении биологии и функции жировой ткани привел к пониманию того, что жировая ткань является ключевым регулятором функционирования сердечно-сосудистой системы. Причем эта регуляция носит двунаправленный характер, формируя так называемую адиповаскулярную ось. Различные депо жировой массы четко различаются по транскриптомному и протеомному профилю и в норме обеспечивают протективные свойства через антиоксидантные, противовоспалительные, вазодилататорные эффекты (адипонектин, оментин-1, сульфид водорода, оксид азота и др.) и влияние на инсулиновый сигнальный путь. Однако гипертрофия адипоцитов ведет к дисфункции клеток, что не может не сказаться на сердечно-сосудистой системе [8].
Отдельно стоит отметить функцию эпикардиальной жировой ткани (ЭЖТ). Среди всевозможных депо жировой ткани ЭЖТ наиболее тесно связана с биологией миокарда, учитывая отсутствие анатомического барьера между ЭЖТ и миокардом и васкуляризацию ЭЖТ за счет коронарных сосудов, которые обеспечивают пара- и вазокринные перекрестные пути между двумя органами. ЭЖТ обеспечивает механическую, термогенную и, возможно, метаболическую поддержку (в виде свободных жирных кислот) близлежащему миокарду [9]. ЭЖТ характеризуется отличительным транс-криптомным профилем, в который входят гены, участвующие в процессах воспаления, тромбообразования и ремоделирования внеклеточного матрикса. Тесное взаимодействие между ЭЖТ и соседними структурами сердца подтверждается место-специфическими вариациями в транскриптоме. К примеру, перикоро-нарная ЭЖТ экспрессирует высокие уровни генов, характерные для бурой жировой ткани (UCP1), тогда как периатриальная ЭЖТ характеризуется сверхэкспрессией генов, участвующих в сокращении сердечной мышцы [10].
Таким образом, имеется достаточная экспериментальная база по изучению вклада питания, избыточной жировой массы тела и депо висцерального жира в развитие кардиометаболических осложнений. При этом в повседневной клинической практике пациентам группы низкого сердечно-сосудистого риска автоматически уделяется меньше внимания в связи с низким риском развития фатальных сердечно-сосудистых осложнений. До сих пор не было исследований по изучению особенностей питания и эктопического отложения жировой массы у этой категории лиц.
Цель настоящего исследования заключалась в сравнении особенностей питания, распределения жировой ткани у лиц группы низкого сердечно-сосудистого риска в зависимости от наличия АО.
Материал и методы
Одномоментное клиническое исследование проведено на базе ФГБУ «НМИЦ ТПМ» Минздрава России с 15.01.2017 по 22.11.2018. Скрининговый отбор согласно критериям включения/невключения прошли 550 пациентов, которые обратились за амбулаторной помощью к врачу-терапевту. В исследование были включены 86 пациентов из группы низкого сердечно-сосудистого риска по шкале SCORE в возрасте от 40 до 50 лет (средний возраст - 42,6±2 года), в том числе 30 (34,9%) мужчин и 56 (65,1%) женщин.
Критерий включения в исследование - низкий риск по шкале SCORE.
Критерии невключения: заболевания сердечно-сосудистой системы, связанные с атеросклерозом; ин-фекционно-воспалительные заболевания (в течение последних 4 нед); курение (последние 3 года); гиполи-пидемическая терапия (6 нед); сахарный диабет (СД)
Таблица 1. Шкала оценки питания Diet Risk Score Table 1. Diet Risk Score
Группа продуктов Food group Продукт, блюдо Product, dish Количество баллов при частоте потребления Number of points at the frequency of consumption
каждый день every day 2-3 раза в неделю 2-3 times a week 1 раз в неделю once a week «не ем» "do not eat"
Быстрое питание (фаст-фуд и полуфабрикаты) Fast food Блюда из кафе или навынос, замороженные обеды или другие блюда быстрого приготовления, включая пиццу/роллы 3 2 1 0
Хлебобулочные изделия Bakery Хлеб, булочки, бутерброды 3 2 1 0
Снеки / Snacks Чипсы, попкорн, крендели, закуски, сухарики, бублики,баранки, кондитерские изделия 3 2 1 0
Переработанное мясо Processed meat Колбаса, вяленое мясо или деликатесы, хот-доги 3 3 3 0
Сладкие напитки Sweet drinks Сладкие газированные, подслащенный чай со льдом, сок, ароматизированное молоко 3 2 1 0
Орехи / Nuts Арахис, орехи, семена 0 0 2 3
Рыба / Fish Морепродукты 0 0 1 3
Овощи Vegetables Овощи (кроме картофеля, гороха, кукурузы, фасоли) 0 3 3 3
Фрукты / Fruit Фрукты (не включая фруктовый сок) 0 3 3 3
1 и 2 типа; вторичная артериальная гипертензия (АГ); заболевания щитовидной железы; тяжелая сопутствующая патология; период беременности и лактации.
От всех пациентов было получено информированное согласие на проведение исследования. Участие в исследовании было добровольным.
Всем пациентам проведено общеклиническое (сбор анамнеза, антропометрия) и клинико-биохимическое обследование с оценкой показателей липидного спектра и гликемии. АО определяли согласно критериям Международной федерации диабета (IDF, 2009) по обхвату талии (ОТ) >94 см у мужчин и >80 см у женщин. Длительность ожирения измеряли с помощью показателя «годы ожирения», который представлял собой субъективное отражение лет, в течение которых увеличилась масса тела. Индекс висцерального ожирения (ИВО) как показатель функции висцеральной жировой ткани и чувствительности к инсулину, ассоциированный с повышением кардиоваскулярного риска, рассчитывали по следующим формулам [11]:
для мужчин
ИВО = ОТ / [39,68 + (1,88 х ИМТ)] х (ТГ/1,03) х (1,31/ЛПВП),
для женщин
ИВО = ОТ / [36,58 + (1,89 х ИМТ)] х (ТГ/0,81) х (1,52/ЛПВП),
где ИМТ - индекс массы тела, ЛПВП - липопротеины высокой плотности.
Для быстрой оценки питания в условиях терапевтического приема использовали шкалу Diet Risk Score [12],
содержащую 9 вопросов по частоте потребления ключевых рацион-формирующих пищевых продуктов на протяжении недели (табл. 1).
В результате суммирования полученных баллов определяли алиментарно-зависимый риск развития ССЗ и СД 2 типа: 0-8 баллов - низкий сердечно-сосудистый риск, 9-17 баллов - умеренный сердечнососудистый риск, 18-27 баллов - высокий сердечнососудистый риск. Таким образом, более высокие суммарные баллы служили маркером несбалансированности рациона.
Проводили ультразвуковое исследование (УЗИ) сердца с определением толщины эпикардиального жира (ТЭЖ) на аппарате экспертного класса Toshiba Xario SSA 660A (Toshiba, Япония) и УЗИ органов брюшной полости для выявления стеатоза печени и поджелудочной железы на аппарате Toshiba Nemio (Toshiba, Япония). ТЭЖ, как эхонегативное пространство между стенкой миокарда и висцеральным листком перикарда, визуализировали за свободной стенкой правого желудочка в В-режиме линейным датчиком PST-30 BT (3 МГц) с использованием парастернальной позиции по длинной оси левого желудочка в конце систолы по линии, максимально возможно перпендикулярной аортальному кольцу, которое служило анатомическим ориентиром. Измерения проводили в течение 3 сердечных циклов. За значение ТЭЖ принимали среднее из 3 последовательных величин.
Жировую массу тела измеряли с помощью биоимпе-дансного анализатора «АВС-01» («Медасс», Россия).
Согласно показателю ОТ были сформированы 2 группы, сопоставимые по возрасту и полу: основная - 44 пациента с АО и контрольная - 42 пациента без АО.
Таблица 2. Клинико-анамнестическая характеристика пациентов (M±a или Mе [Q25; Q75]) Table 2. Clinical and anamnesis characteristics of patients (M±a or Me [Q25; Q75])
Показатель / Parameter Пациенты / Patients P
все / all (n=86) с АО / with AO (n=44) без АО / without AO (n=42)
Индекс массы тела, кг/м2 / Body mass index, kg/m2 26,8±5,6 30,5±5,3 22,9±2,5 <0,001
Обхват талии, см / Waist circumference, cm 89,2±14,2 98,4±13,0 79,5±7,6 <0,001
Жировая масса тела (ЖМТ), кг / Body fat mass (BFM), kg 24,5±9,5 30±8,4 16,8±3,9 <0,001
Избыток/дефицит ЖМТ, кг / Excess/deficiency of BFM, kg 7,9 [-6,5; 41] 10,5 [7; 41] -5,2 [-6,5; -0,1] <0,001
Скелетно-мышечная масса, кг / Skeletal muscle mass, kg 27,3±6,7 28,5±6,8 25,1 ±6,2 0,06
Годы ожирения / Years of obesity 1,6 [1,3; 2,9] 2,8 [2,3; 3,2] 1,4 [0; 1,5] <0,001
Индекс висцерального ожирения / Visceral obesity index 1,0 [0,5; 2,1] 1,6 [0,4; 2,8] 1,0 [0,3; 1,1] <0,001
Систолическое артериальное давление, мм рт.ст. Systolic blood pressure, mm Hg 126±13 132±12 119±11 <0,001
Диастолическое артериальное давление, мм рт.ст. Diastolic blood pressure, mm Hg 79±11 84±13 73±6 <0,001
Суммарный балл по шкале питания / Nutrition scale, points 12,4 [6,2; 19,1] 16,8 [11,8; 21,5] 7,6 [3,8; 11,4] <0,001
Здесь и в табл. 3: АО - абдоминальное ожирение. Here and in table 3: AO - abdominal obesity.
Статистическую обработку полученных результатов проводили с использованием пакета статистического анализа данных SPSS версия 17.0 (IBM, США). При создании базы данных использовали редактор электронных таблиц Microsoft Office Excel 2007. Количественные переменные описаны в зависимости от характера распределения в виде средних значений (M±à) или медиан с квартилями (Me [Q25; Q75]). Для определения статистической значимости различий количественных признаков при попарном межгрупповом сравнении использовали U-критерий Манна-Уитни. Для сопоставления групп по качественным признакам применяли метод х2, точный критерий Фишера. При проведении корреляционного анализа использован коэффициент ранговой корреляции Спирмена. Уровень значимости для всех проверяемых гипотез принимали равным 0,05.
Результаты и обсуждение
Клинико-анамнестические и биохимические показатели пациентов представлены в табл. 2 и 3.
Средние значения ОТ в основной группе составили у мужчин 105±11 см, у женщин 93±11 см; в контрольной группе - у мужчин 88±4 см, у женщин 74±4 см. Выраженное АО, ассоциированное с более высоким кардио-метаболическим риском, с учетом классификации по полу (для женщин ОТ >88 см; для мужчин ОТ >102 см) выявлено у 22 (50%) пациентов основной группы.
В соответствии с критериями ИМТ генерализованное ожирение было диагностировано в основной группе лишь у 34% пациентов, избыточная масса тела - у 59%, тогда как по данным композиционного состава тела избыток жировой массы тела выявлен у 100%. Иными словами, при наличии АО у всех пациентов наблюда-
Таблица 3. Биохимические показатели метаболического профиля пациентов группы низкого сердечно-сосудистого риска (Mе [Q25; Q75]) Table 3. Biochemical metabolic profile indicators in patients with low cardiovascular risk (Me [Q25; Q75])
Показатель / Parameter Пациенты / Patients P
все / all (n=86) с АО / with AO (n=44) без АО / without AO (n=42)
Глюкоза, ммоль/л / Glucose, mmol/l 5,3 [4,9; 5,7] 5,4 [5,0; 5,8] 5,2 [4,9; 5,7] 0,2
ОХС, ммоль/л / Cholesterol, mmol/l 5,3 [4,4; 5,8] 5,4 [4,5; 6,3] 5,3 [4,5; 6,1] 0,06
ХС ЛПНП, ммоль/л / LDL-C, mmol/l 3,2 [2,4; 3,6] 3,3 [2,5; 4,5] 3,0 [2,3; 3,7] 0,06
ХС неЛПВП, ммоль/л / non HDL-C, mmol/l 3,5 [2,8; 4,2] 3,9 [3,1; 4,8] 3,1 [2,9; 3,3] 0,01
ТГ, ммоль/л / Tg, mmol/l 1,1 [0,7; 1,9] 1,4 [0,8; 2,0] 1,0 [0,6; 1,4] 0,02
ХС ЛПВП, ммоль/л / HDL-C, mmol/l 1,6 [1,3; 2,1] 1,5 [1,1; 1,9] 1,6 [1,2; 2,0] 0,2
Мочевая кислота, мг/дл / Uric acid, mg/dl 5,1 [4,0; 6,3] 5,6 [4,4; 6,8] 4,7 [3,6; 5,8] <0,001
СРБвч, мг/л / CRP hs, mg/l 2,1 [0; 4,3] 3,1 [0,4; 5,6] 1,1 [0,1; 2,3] <0,001
П р и м е ч а н и е. ОХС - общий холестерин; ХС ЛПНП - холестерин липопротеинов низкой плотности; ХС неЛПВП - холестерин, не относящийся к липопротеинам высокой плотности; ХС ЛПВП - холестерин липопротеинов высокой плотности; СРБвч - высокочувствительный С-реактивный белок.
N o t e. LDL-C - low density lipoprotein cholesterol; non HDL-C - non high density lipoprotein cholesterol; Tg - triglycerides; HDL-C - high density lipoprotein cholesterol; CRPhs - high sensitive C-reactive protein.
лось превышение количества жировои массы тела, причем медиана избытка жировоИ массы по сравнению с верхнеИ границей нормы составила 10,5 кг. Важно, что в группе сравнения медиана дефицита жировоИ массы тела по сравнению с верхнеИ границей нормы составила 5 кг (р<0,001). В группе сравнения нормальная масса тела зарегистрирована у 37 (88%) пациентов, избыточная - у 5 (12%) пациентов, ожирение не выявлено.
Согласно данным табл. 3, группы статистически значимо различались по уровню холестерина, не относящегося к липопротеинам высокой плотности, и ТГ, а также урикемии и концентрации маркера системного воспаления - высокочувствительного С-реактивного белка (СРБвч).
Результаты нашей работы согласуются с данными других исследованиИ, в которых показано, что критериИ ИМТ обладает низкой чувствительностью/специфичностью в оценке избытка жировой массы. Так, K.M. Heinrich и соавт. уточняют, что ожирение по критерию ИМТ выявляется у 4,6% мужчин и 17,2% женщин в условиях первичного звена, ожирение по критерию ОТ (>102 см для мужчин и >88 см для женщин) - у 3,3% мужчин и 10,3% женщин, а ожирение по критерию «процент жировой массы тела», по данным биоимпедансометрии, - у 22,2% мужчин и 55,2% женщин [13].
В нашем исследовании критерий ОТ стал простым информативным инструментом для выявления лиц с избыточной жировой массой тела и повышенным кардиометаболическим риском. В то же время в работе B. Toledano и соавт. показано, что АО при нормальной массе тела (ИМТ 18,5-24,9 кг/м2) ассоциировано с более высоким риском развития АГ, СД 2 типа, дислипидемии по сравнению с лицами без АО [14].
АО само по себе является признаком метаболического неблагополучия, которое нельзя оставить без внимания. Мы обнаружили, что при антропометрии по сравнению с использованием в качестве критерия ИМТ показатель ОТ (IDF, 2009) выявил в 3 раза больше пациентов, которые должны получить рекомендации по изменению образа жизни (физической активности и питанию). В практической работе определение ОТ может служить для скрининга пациентов, композиционный анализ состава тела - для постановки адекватных целей в лечении и коррекции массы тела, мотивации и мониторирования результатов.
Длительность субъективного изменения фигуры (массы тела) у пациентов варьировала и выражалась в годах ожирения. В основной группе лишь у 1 пациента годы ожирения были <1, у 29,5% - от 1 года до 2 лет, а у 2/3 обследованных - >2 лет. У пациентов группы сравнения также зарегистрировано изменение фигуры и массы тела в отсутствие признаков АО (рис. 1).
Корреляционный анализ показал: чем больше годы ожирения, тем выше ИМТ (r=0,713), ОТ (r=0,802), жировая масса тела (r=0,821), ТЭЖ (r=0,624), суммарный балл по шкале питания Diet Risk Score (r=0,841), концентрация ТГ в крови (r=0,313) и, напротив, тем ниже уровень ХС ЛПВП (r=-0,331) (р<0,01).
Основная группа Main group
Группа сравнения Control group
р<0,01
<1 года <1 year 2,3%
1-2 года 1-2 years 29,5%
<1 года 1-2 года <1 year 1-2 years 9,5% 9,5%
>2 лет >2 years
>2 лет / >2 years 68,2%
Нет / No experience 76,2%
Рис. 1. Годы ожирения у пациентов в исследуемых группах Fig. 1. Obesity years in patients of the studied groups
Эти данные согласуются с результатами, полученными американскими авторами: ожирение как динамическое хроническое состояние организма может быть гетерогенным, отличаясь своей длительностью, тяжестью, распределением жировой массы и траекторией изменений во времени [15]. Таким образом, важны сбор анамнеза в отношении динамики массы тела, оценка истории заболевания во времени, а не только фактическое измерение антропометрических показателей на момент осмотра.
При углубленном сборе анамнеза в отношении изменений массы тела, физикальном осмотре с определением ОТ и оценкой липидного и углеводного обмена, системного воспаления было зафиксировано выраженное ухудшение метаболического профиля в группе пациентов с АО и низким сердечно-сосудистым риском, что требует индивидуального подхода и терапевтического вмешательства.
Согласно данным УЗИ, в основной группе с АО стеа-тоз печени диагностирован у 52% пациентов против 9% в группе сравнения (р<0,01); стеатоз поджелудочной железы выявлен только в группе с АО - у 57% участников.
О. СО
s to
e
S 2-У
сдс^ й-р
10 20 30 40 50 60 Жировая масса тела, кг / Body fat mass, kg
70
Рис. 2. Прямая корреляционная связь между толщиной эпикарди-ального жира и жировой массой тела в группе лиц низкого риска по SCORE (r=0,633; p<0,001)
Fig. 2. Direct correlation between epicardial fat thickness and body fat mass in the low-risk SCORE group (r=0.633; p<0.001)
0
Основная группа Main group
Группа сравнения Control group
4,1%
43,3% 29,1%
1,6%
52,6%
□ Низкий риск / Low risk
■ Умеренный риск / Medium risk
■ Высокий риск / High risk
69,3%
Рис. 3. Алиментарно-зависимый риск развития сердечно-сосудистых заболеваний у лиц группы низкого риска по SCORE в зависимости от наличия абдоминального ожирения
Fig. 3. Nutrition-dependent risk of cardiovascular disease in low-risk SCORE individuals depending on the presence of abdominal obesity
Питание категории «фастфуд» / Fast food
Ежедневно / Everyday
*р<0,01
2-3 раза в неделю 2-3 times a week 1 раз в неделю 1 time per week
Не употребляю / Don't eat (И^- 64,2 -
О 10 20 30 40 50 60 70 80
Сахаросодержащие напитки / Sweet drinks
Ежедневно / Everyday шНо * *р<0,01
2-3 раза в неделю щяш0* 2-3 times a week ^ШШ 1 раз в неделю 1 time per week
Не употребляю / Don't eat
J
43,3 * 0 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100
Питание категории «снеки» / Snacks
Ежедневно / Everyday
2-3 раза в неделю 2-3 times a week 1 раз в неделю 1 time per week
Не употребляю / Don't eat
р<0,01
0 10 20 30 40 50 60 70 80
Переработанное мясо / Processed meat
Употребляю / Eat
Не употребляю / Don't eat
>
О 20 40 60 80 100 120 140 ■ С АО / With АО П Без АО / Without АО
Рис. 4. Частота потребления пищевых продуктов с высокой энергетической ценностью лицами из группы низкого сердечнососудистого риска в зависимости от наличия абдоминального ожирения (АО), %
Fig. 4. Frequency of consumption of high-energy foods by persons of low cardiovascular risk, depending on the presence of abdominal obesity (АО), %
ТЭЖ была статистически значимо выше у пациентов с АО по сравнению с контрольной группой: 4,2 [2,7; 5,7] мм против 2,1 [1,2; 3,1] мм (р<0,001).
Установлены ассоциативные связи заметной силы между жировой массой тела и ТЭЖ у лиц изучаемой выборки (г=0,633; п=86, р<0,001) (рис. 2).
Корреляционный анализ показал, что чем выше ТЭЖ, тем выше ОТ (г=0,821), ИМТ (г=0,734), средний суммарный балл по шкале питания (г=0,632), уровни ТГ (г=0,441), ХС неЛПВП (г=0,311) и СРБвч (г=0,343) (р<0,01).
Большинство экспертов сходятся во мнении, что недостаточно диагностировать ожирение на глазок или рассчитав ИМТ [15, 16]. АО наряду с генерализованным (классификация по ИМТ) является маркером избытка жировой массы тела и требует диагностики и лечения. Не секрет, что именно висцеральная жировая ткань является гормонально-активной, участвуя в липидном, углеводном, пуриновом обмене, способствуя атероге-незу и развитию АГ. Эти теоретические предпосылки находят отражение в полученных нами данных, согласно которым высоким значениям жировой массы тела и ТЭЖ соответствовали более высокие значения СРБвч, ТГ и ХС неЛПВП.
Анализ распределения пациентов по наличию алиментарно-зависимого риска развития ССЗ показал (рис. 3), что у пациентов основной группы (с АО) превалировал умеренный и высокий риск, напротив, в группе сравнения большинство пациентов имели низкий алиментарно-зависимый риск. Различия между группами были статистически значимыми (р<0,001).
Наибольшая частота потребления полуфабрикатов и еды из сети быстрого питания (р<0,001), снеков (р<0,001), переработанного мяса (р<0,001) и сладких напитков (р<0,01) была установлена в основной группе пациентов (с АО). Хлебобулочные изделия входили в ежедневный рацион пациентов основной и контрольной групп одинаково часто (рис. 4).
В основной группе в соответствии с рекомендациями по рациональному питанию не употреблял пищу продуктов быстрого питания только каждый 10-й пациент, не ел продукты промышленной переработки мяса каждый 3-й, не использовал для питья сахаросодержащие напитки лишь каждый 5-й. Это означает, что у лиц с АО преобладает углеводно-жировое питание, сопровождающееся высоким уровнем постпрандиального воспаления, ги-пертриглицеридемией и гипергликемией [17].
При оценке частоты потребления продуктов, богатых пищевыми волокнами и эссенциальными жирными кислотами, в основной группе пациентов отмечено чрезвычайно низкое потребление орехов (р<0,001), рыбы и морепродуктов (р<0,001), овощей (р<0,001) и фруктов (р<0,001) по сравнению с пациентами без АО (рис. 5).
Согласно рекомендуемым нормам потребления пищевых продуктов в основной группе ежедневно включали в рацион орехи (30 г/сут) только у 7%, хотя бы 1 раз в неделю рыбу - 59%, ежедневно включали в свой рацион овощи лишь 2/3 обследованных, фрукты - менее половины.
Были выявлены корреляционные взаимосвязи между суммарным баллом оценки питания Diet Risk Score и концентрацией СРБвч, показателями липидного обмена, фенотипическими характеристиками ожирения (ИМТ, ОТ, жировая масса тела, ИВО) и эктопическим отложением жировой массы (стеатоз печени и поджелудочной железы, ТЭЖ) (табл. 4).
Таким образом, сравнение особенностей питания, распределения жировой ткани у лиц группы низкого сердечно-сосудистого риска с разным ОТ показало, что у пациентов с АО статистически значимо чаще выявляются признаки нерационального питания (у 52% в основной группе против 2% в группе сравнения, р<0,01), эктопического отложения жировой ткани в печени (53 против 9%, р<0,001), поджелудочной железе (у 56% в основной группе при отсутствии в контрольной, р<0,001), эпикардиальной области (медиана ТЭЖ 4,24 мм в основной группе против 2,15 мм в группе сравнения).
Ошибочно считать, что пациенты с низким сердечнососудистым риском и разными показателями ОТ имеют одинаковый кардиометаболический риск [18]. Именно различия в композиционном составе тела, длительности ожирения [19, 20], в распределении эктопических депо жировой массы и структуре питания определяют индивидуальный метаболический профиль [21].
Наш анализ когорты пациентов с низким сердечнососудистым риском по SCORE - один из способов лучшего понимания гетерогенности пациентов в зависимости от наличия/отсутствия АО. Назрела необходимость персонализированной идентификации пациентов с АО и высоким кардиометаболическим риском, что является приоритетным не только для клинической работы, но и для общественного здравоохранения в целом.
Ограничениями исследования были небольшой объем выборки, преобладание среди участников лиц женского
Таблица 4. Коэффициенты корреляции Спирмена между суммарным баллом по шкале питания и другими исследуемыми параметрами Table 4. Spearman's correlation coefficients between the total score on the nutrition scale and other studied parameters
Показатель / Parameter Суммарный балл по шкале питания / The total score on the nutrition scale
r P
Индекс массы тела / Body mass index 0,714 0,0001
Обхват талии / Waist circumference 0,701 0,0001
Годы ожирения / The years of obesity 0,803 0,0001
Жировая масса тела / Body fat mass 0,801 0,0001
Толщина эпикардиального жира / Epicardial fat thickness 0,623 0,0001
Стеатоз печени / Hepatic steatosis 0,533 0,0001
Стеатоз поджелудочной железы / Pancreas steatosis 0,634 0,0001
ХС ЛПВП / HDL-C -0,313 0,001
СРБвч / CRPhs 0,424 0,0001
ТГ / Tg 0,433 0,0001
ХС неЛПВП / non HDL-C 0,333 0,003
Индекс висцерального ожирения / Visceral obesity index 0,421 0,0001
П р и м е ч а н и е. ХС ЛПВП - холестерин липопротеинов высокой плотности; СРБвч - высокочувствительный С-реактивный белок; ХС неЛПВП - холестерин, не относящийся к липопротеинам высокой плотности.
N o t e. HDL-C - high density lipoprotein cholesterol; Tg - triglycerides; CRPhs - high sensitive C-reactive protein; non HDL-C - non high density lipoprotein cholesterol.
Орехи / Nuts
2 раза в неделю 2 times a week 1 раз в неделю 1 time per week Не употребляю / Don't eat
0
*p<0,01 80 100
Рыба / Fish
2 раза в неделю 2 times a week 1 раз в неделю 1 time per week Не употребляю / Don't eat
17,3 * 12,2 * *р<0,01
Овощи (кроме картофеля) / Vegetables (except potatoes)
Менее 3 раз в неделю Less than 3 times a week
Ежедневно / Everyday
*р<0,01
92,9
0 20 40 60 80 100 120 140 160
Фрукты и ягоды / Fruits
0 20 40 60 80 100 120 140 ■ С АО / With АО П Без АО / Without АО
Рис. 5. Частота потребления рацион-формирующих пищевых продуктов лицами из группы низкого сердечно-сосудистого риска в зависимости от наличия абдоминального ожирения (АО), %
Fig. 5. Frequency of consumption of diet-forming foods by persons of low cardiovascular risk depending on the presence of abdominal obesity (АО), %
A
пола, что связано с особенностями контингента на приеме у врача-терапевта, и использование для оценки питания частотного опросника недельного профиля потребления без детализации объемов потребления, суточной калорийности, соотношения макро- и микронутриентов.
Заключение
Результаты одномоментного исследования лиц с низким сердечно-сосудистым риском показали высокую распространенность АО, которая составила 51%. АО не является в строгом смысле реклассификатором оценки риска по шкале SCORE, однако фенотипиче-ски пациенты из группы низкого сердечно-сосудистого риска могут значительно различаться. Наблюдается парадоксальная ситуация: при низком риске по SCORE
у пациента может быть высокий риск развития кардио-метаболических заболеваний. Эти данные представляют важность для общественного здравоохранения в выделении приоритетов и для профилактики.
Выявленные особенности характера питания и распределения жировых депо у лиц группы низкого сердечнососудистого риска могут использоваться в разработке целевых программ профилактики среди условно здоровых лиц без сердечно-сосудистой патологии. Измерение ОТ и анализ состава тела помогут более точно оценить избыток жировой массы тела и определить целевой уровень массы тела. Оценка питания как центрального звена кардиометаболического континуума должна занять прочную нишу в диагностических и терапевтических подходах. Используемая в данной работе короткая шкала оценки питания позволяет быстро сориентироваться в проблемах питания и указать на них пациенту.
Сведения об авторах
Елиашевич Софья Олеговна (Sofia O. Eliashevich) - врач-диетолог, руководитель лаборатории изучения и коррекции пищевого поведения ФГБУ «НМИЦ ТПМ» Минздрава России (Москва, Российская Федерация) E-mail: elsofol@yandex.ru https://orcid.org/0000-0003-0143-0849
Худяков Михаил Борисович (Mikhail B. Khudyakov) - ведущий инженер лаборатории экономического анализа эпидемиологических исследований и профилактических технологий отдела эпидемиологии хронических неинфекционных заболеваний ФГБУ «НМИЦ ТПМ» Минздрава России (Москва, Российская Федерация) E-mail: mbkh52@mail.ru https://orcid.org/0000-0002-7869-2030
Сенько Олег Валентинович (Oleg V. Senko) - доктор физико-математических наук, профессор, ведущий научный сотрудник отдела математических проблем распознавания и методов комбинаторного анализа ФИЦ ИУ РАН (Москва, Российская Федерация) E-mail: senkoov@mail.ru https://orcid.org/0000-0002-5586-3503
Кузнецова Анна Викторовна (Anna V. Kuznetsova) - кандидат биологических наук, старший научный сотрудник лаборатории математической биофизики ИБХФ РАН (Москва, Российская Федерация) E-mail: meliasevic@gmail.com https://orcid.org/0000-0002-0297-7013
Ким Ольга Трофимовна (Olga T. Kim) - младший научный сотрудник отдела фундаментальных и прикладных аспектов ожирения ФГБУ «НМИЦ ТПМ» Минздрава России (Москва, Российская Федерация) E-mail: olgakimt06@gmail.com https://orcid.org/0000-0002-0332-7696
Нуньес Араухо Даниэль Давидович (Daniel D. Nunes Araukho) - студент III курса факультета Института клинической медицины им. Н.В. Склифосовского ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Минздрава России (Сеченовский Университет) (Москва, Российская Федерация) E-mail: dnunes@mail.ru https://orcid.org/0000-0002-8346-9300
Драпкина Оксана Михайловна (Oksana M. Drapkina) - академик РАН, доктор медицинских наук, профессор, директор ФГБУ «НМИЦ ТПМ» Минздрава России (Москва, Российская Федерация) E-mail: drapkina@bk.ru https://orcid.org/0000-0002-4453-8430
Литература
1. Hoogeveen R.C., Ballantyne C.M. Residual cardiovascular risk at low LDL: Remnants, Lipoprotein(a), and Inflammation // Clin. Chem. 2021. Vol. 67, N 1. P. 143-153. DOI: https://doi.org/10.1093/clinchem/ hvaa252
2. Visseren F.L.J., Mach F., Smulders Y.M., Carballo D., Koskinas K.C., Bäck M. et al. 2021 ESC Guidelines on cardiovascular disease prevention in clinical practice: Developed by the Task Force for cardiovascular disease prevention in clinical practice with representatives of the
European Society of Cardiology and 12 medical societies with the special contribution of the European Association of Preventive Cardiology (EAPC) // Eur. J. Prev. Cardiol. 2022. Vol. 29, N 1. P. 5-115. https://doi.org/10.1093/eurjpc/zwab154 3. Chiuve S.E., Rexrode K.M., Spiegelman D., Logroscino G., Manson J.A.E., Rimm E.B. Primary prevention of stroke by healthy lifestyle // Circulation. 2008. Vol. 118, N 9. P. 947-954. DOI: https:// doi.org/10.1161/CIRCULATIONAHA.108.781062
4. Spenc J.D. Nutrition and risk of stroke // Nutrients. 2019. Vol. 11, N 3. P. 647. DOI: https://doi.org/10.3390/nu11030647
5. Кухарчук В.В., Ежов М.В., Сергиенко И.В., Арабидзе Г.Г., Буб- 13. нова М.Г., Балахонова Т.В. и др. Диагностика и коррекция нарушений липидного обмена с целью профилактики и лечения атеросклероза. Российские рекомендации, VII пересмотр // Атеросклероз и дислипидемии. 2020. № 1 (38). С. 7—42. DOI: https:// doi.org/10.34687/2219-8202.JAD.2020.01.0002 14.
6. Grundy S.M., Stone N.J., Bailey A.L., Beam C., Birtcher K.K., Blumenthal R.S. et al. 2018 AHA/ACC/AACVPR/AAPA/ABC/ ACPM/ADA/AGS/APhA/ASPC/NLA/PCNA Guideline on the management of blood cholesterol: Executive Summary: A Report of 15. the American College of Cardiology/American Heart Association Task Force on Clinical Practice Guidelines // J. Am. Coll. Cardiol. 2019. Vol. 73, N 24. P. 3168-3209. DOI: https://doi.org/10.1016/ j.jacc.2018.11.002
7. Драпкина О.М., Карамнова Н.С., Концевая А.В., Горный Б.Э., 16. Дадаева В.А., Дроздова Л.Ю. и др. Российское общество профилактики неинфекционных заболеваний (РОПНИЗ). Алиментарно-зависимые факторы риска хронических неинфекционных заболеваний и привычки питания: диетологическая коррекция
в рамках профилактического консультирования. Методические 17. рекомендации // Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2021. Т. 20, № 5. С. 273-334. DOI: https://doi.org/10.15829/1728-8800-2021-2952
8. Chait A., den Hartigh L.J. Adipose tissue distribution, inflammation 18. and its metabolic consequences, including diabetes and cardiovascular disease // Front. Cardiovasc. Med. 2020. Vol. 7. P. 22. DOI: https://doi. org/10.3389/fcvm.2020.00022
9. Iacobellis G. Local and systemic effects of the multifaceted epicardial adipose tissue depot // Nat. Rev. Endocrinol. 2015. Vol. 11, N 6. 19. P. 363-371. DOI: https://doi.org/10.1038/nrendo.2015.58
10. Gaborit B., Venteclef N., Ancel P., Pelloux V., Gariboldi V., Leprince P. et al. Human epicardial adipose tissue has a specific transcriptomic signature depending on its anatomical peri-atrial, peri-ventricular, or peri-coronary location // Cardiovasc. Res. 2015. Vol. 108, N 1. Р. 62-73. 20. DOI: https://doi.org/10.1093/cvr/cvv208
11. Al-Daghri N.M., Al-Attas O.S., Alokail M.S., Alkharfy K.M., Charalampidis P., Livadas S. et al. Visceral adiposity index is highly associated with adiponectin values and glycaemic disturbances //
Eur. J. Clin. Invest. 2013. Vol. 43, N 2. P. 183-189. DOI: https://doi. 21. org/10.1111/eci.12030
12. Johnston E.A., Petersen K.S., Beasley J.M., Krussig T., Mitchell D.C., Van Horn L.V. et al. Relative validity and reliability of a diet risk score
(DRS) for clinical practice // BMJ Nutr. Prev. Health. 2020. Vol. 3, N 2. P. 263-269. DOI: https://doi.org/10.1136/bmjnph-2020-000134 Heinrich K.M., Gurevich K.G., Arkhangelskaia A.N., Karazhelyas-kov O.P., Poston W.S.C. Despite low obesity rates, body mass index under-estimated obesity among Russian police officers when compared to body fat percentage // Int. J. Environ. Res. Public Health. 2020. Vol. 17, N 6. P. 1937. DOI: https://doi.org/10.3390/yerph17061937 Toledano B., Yap E.M., Vilela G. Normal weight central obesity among Filipinos and its association with cardiovascular diseases: a cross-sectional study // Eur. Heart J. 2022. Vol. 43, N 1. P. 194-195. DOI: https://doi.org/10.1093/eurheartj/ehab849.155 Raffield L.M., Howard A.G., Graff M., Lin D.Y., Cheng S., Demerath E. et al. Obesity duration, severity, and distribution trajectories and cardiovascular disease risk in the atherosclerosis risk in communities study // J. Am. Heart Assoc. 2021. Vol. 10, N 24. Article ID e019946. DOI: https://doi.org/10.1161/JAHA.121.019946 Neif G., Musse V., Moreira T., Kimura M., Pereira F.W.L., Okoshi K. et al. Skipping breakfast concomitant with late-night dinner eating is associated with worse outcomes following ST-segment elevation myocardial infarction // Eur. J. Prev. Cardiol. 2020. Vol. 27, N 19. P. 2311-2313. DOI: https://doi.org/10.1177/2047487319839546 Neeland I.J., Poirier P., Despres J.P. Cardiovascular and metabolic heterogeneity of obesity: clinical challenges and implications for management // Circulation. 2018. Vol. 137, N 13. P. 1391-1406. DOI: https://doi.org/10.1161/CIRCULATIONAHA.117.029617 Reis J.P., Allen N., Gunderson E.P., Lee J.M., Lewis C.E., Loria C.M. et al. Excess body mass index-and waist circumference-years and incident cardiovascular disease: the CARDIA study // Obesity (Silver Spring). 2015. Vol. 23, N 4. P. 879-885. DOI: https://doi. org/10.1002/oby.21023
Reis J.P., Hankinson A.L., Loria C.M., Lewis C.E., Powell-Wiley T.M., Wei G.S. et al. Duration of abdominal obesity beginning in young adulthood and incident diabetes through middle age: the CARDIA study // Diabetes Care. 2013. Vol. 36, N 5. P. 1241-1247. DOI: https:// doi.org/10.2337/dc12-1714
Reis J.P., Loria C.M., Lewis C.E., Powell-Wiley T.M., Wei G.S., Carr J.J. et al. Association between duration of overall and abdominal obesity beginning in young adulthood and coronary artery calcification in middle age // JAMA. 2013. Vol. 310, N 3. P. 280-288. DOI: https:// doi.org/10.1001/jama.2013.7833
Pischon T., Boeing H., Hoffmann K., Bergmann M., Schulze M.B., Overvad K. et al. General and abdominal adiposity and risk of death in Europe // N. Engl. J. Med. 2008. Vol. 359, N 20. P. 2105-2120. DOI: https://doi.org/10.1056/NEJMoa0801891
References
Hoogeveen R.C., Ballantyne C.M. Residual cardiovascular risk at low LDL: Remnants, Lipoprotein(a), and Inflammation. Clin Chem. 2021; 67 (1): 143-53. DOI: https://doi.org/10.1093/clinchem/hvaa252 Visseren F.L.J., Mach F., Smulders Y.M., Carballo D., Koski-nas K.C., Bäck M., et al. 2021 ESC Guidelines on cardiovascular disease prevention in clinical practice: Developed by the Task Force for cardiovascular disease prevention in clinical practice with representatives of the European Society of Cardiology and 12 medical societies with the special contribution of the European Association of Preventive Cardiology (EAPC). Eur J Prev Cardiol. 2022; 29 (1): 5-115. https://doi. org/10.1093/eurjpc/zwab154
Chiuve S.E., Rexrode K.M., Spiegelman D., Logroscino G., Man-son J.A.E., Rimm E.B. Primary prevention of stroke by healthy lifestyle. Circulation. 2008; 118 (9): 947-54. DOI: https://doi.org/10.1161/CIR-CULATIONAHA. 108.781062
Spenc J.D. Nutrition and risk of stroke. Nutrients. 2019; 11 (3): 647. DOI: https://doi.org/10.3390/nu11030647
Kuharchuk V.V., Ezhov M.V., Sergienko I.V., Arabidze G.G., Bubnova M.G., Balakhonova T.V., et al. Diagnostics and correction of lipid metabolism disorders in order to prevent and treat of atherosclerosis. Russian recommendations, VII revision. Ateroskleroz i dislipidemii [Atherosclerosis and Dyslipidemia]. 2020; 1 (38): 7-42. DOI: https:// doi.org/10.34687/2219-8202.JAD.2020.01.0002 (in Russian) Grundy S.M., Stone N.J., Bailey A.L., Beam C., Birtcher K.K., Blumenthal R.S., et al. 2018 AHA/ACC/AACVPR/AAPA/ABC/ ACPM/ADA/AGS/APhA/ASPC/NLA/PCNA Guideline on the management of blood cholesterol: Executive Summary: A Report of the American College of Cardiology/American Heart Association Task Force on Clinical Practice Guidelines. J Am Coll Car-diol. 2019; 73 (24): 3168-209. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jacc.2018. 11.002
Drapkina O.M., Karamnova N.S., Kontsevaya A.V., Gorny B.E., Dadaeva V.A., Drozdova L.Yu., et al. Russian Society for the Prevention
of Noncommunicable Diseases (ROPNIZ). Alimentary-dependent risk factors for chronic non-communicable diseases and eating habits: dietary correction within the framework of preventive counseling. Methodological Guidelines. Kardiovaskulyarnaya terapiya i profilak-tika [Cardiovascular Therapy and Prevention]. 2021; 20 (5): 273—334. DOI: https://doi.org/10.15829/1728-8800-2021-2952 (in Russian) Chait A., den Hartigh L.J. Adipose tissue distribution, inflammation and its metabolic consequences, including diabetes and cardiovascular disease. Front Cardiovasc Med. 2020; 7: 22. DOI: https://doi. org/10.3389/fcvm.2020.00022
Iacobellis G. Local and systemic effects of the multifaceted epicardial adipose tissue depot. Nat Rev Endocrinol. 2015; 11 (6): 363—71. DOI: https://doi.org/10.1038/nrendo.2015.58
Gaborit B., Venteclef N., Ancel P., Pelloux V., Gariboldi V., Leprince P., et al. Human epicardial adipose tissue has a specific transcriptomic signature depending on its anatomical peri-atrial, peri-ventricular, or peri-coronary location. Cardiovasc Res. 2015; 108 (1): 62—73. DOI: https:// doi.org/10.1093/cvr/cvv208
Al-Daghri N.M., Al-Attas O.S., Alokail M.S., Alkharfy K.M., Chara-lampidis P., Livadas S., et al. Visceral adiposity index is highly associated with adiponectin values and glycaemic disturbances. Eur J Clin Invest. 2013; 43 (2): 183-9. DOI: https://doi.org/10.1111/eci.12030 Johnston E.A., Petersen K.S., Beasley J.M., Krussig T., Mitchell D.C., Van Horn L.V., et al. Relative validity and reliability of a diet risk score (DRS) for clinical practice. BMJ Nutr Prev Health. 2020; 3 (2): 263-9. DOI: https://doi.org/10.1136/bmjnph-2020-000134 Heinrich K.M., Gurevich K.G., Arkhangelskaia A.N., Karazhelyas-kov O.P., Poston W.S.C. Despite low obesity rates, body mass index under-estimated obesity among Russian police officers when compared to body fat percentage. Int J Environ Res Public Health. 2020; 17 (6): 1937. DOI: https://doi.org/10.3390/yerph17061937 Toledano B., Yap E.M., Vilela G. Normal weight central obesity among Filipinos and its association with cardiovascular diseases: a cross-
2
8
9
4.
6
7.
sectional study. Eur Heart J. 2022; 43 (1): 194-5. DOI: https://doi. 18. org/10.1093/eurheartj/ehab849.155
15. Raffield L.M., Howard A.G., GraffM., Lin D.Y., Cheng S., Demerath E., et al. Obesity duration, severity, and distribution trajectories and cardiovascular disease risk in the atherosclerosis risk in communities study. J 19. Am Heart Assoc. 2021; 10 (24): e019946. DOI: https://doi.org/10.1161/ JAHA.121.019946
16. Neif G., Musse V., Moreira T., Kimura M., Pereira F.W.L., Okoshi K.,
et al. Skipping breakfast concomitant with late-night dinner eating 20. is associated with worse outcomes following ST-segment elevation myocardial infarction. Eur J Prev Cardiol. 2020; 27 (19): 2311-3. DOI: https://doi.org/10.1177/2047487319839546
17. Neeland I.J., Poirier P., Despres J.P. Cardiovascular and metabolic 21. heterogeneity of obesity: clinical challenges and implications for management. Circulation. 2018; 137 (13): 1391-406. DOI: https://doi. org/10.1161/CIRCULATIONAHA. 117.029617
Reis J.P., Allen N., Gunderson E.P., Lee J.M., Lewis C.E., Loria C.M., et al. Excess body mass index-and waist circumference-years and incident cardiovascular disease: the CARDIA study. Obesity (Silver Spring). 2015; 23 (4): 879-85. DOI: https://doi.org/10.1002/oby.21023 Reis J.P., Hankinson A.L., Loria C.M., Lewis C.E., Powell-Wiley T.M., Wei G.S., et al. Duration of abdominal obesity beginning in young adulthood and incident diabetes through middle age: the CARDIA study. Diabetes Care. 2013; 36 (5): 1241-7. DOI: https://doi.org/10.2337/dc12-1714 Reis J.P., Loria C.M., Lewis C.E., Powell-Wiley T.M., Wei G.S., Carr J.J., et al. Association between duration of overall and abdominal obesity beginning in young adulthood and coronary artery calcification in middle age. JAMA. 2013; 310 (3): 280-8. DOI: https://doi.org/10.1001/jama.2013.7833 Pischon T., Boeing H., Hoffmann K., Bergmann M., Schulze M.B., Overvad K., et al. General and abdominal adiposity and risk of death in Europe. N Engl J Med. 2008; 359 (20): 2105-20. DOI: https://doi. org/10.1056/NEJMoa0801891
