Особенности перехода от среднего к позднему палеолиту в Крыму Текст научной статьи по специальности «Науки о Земле и смежные экологические науки»

В.П. Чабай

ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕХОДА ОТ СРЕДНЕГО К ПОЗДНЕМУ

ПАЛЕОЛИТУ В КРЫМУ

V.P. Chabai. On the specific features of the Middle to Upper Paleolithic transition in Crimea.

During the time from about 38 to about 27/28 ka, two Middle Paleolithic industries, Western Crimean Mousterian (WCM) and Crimean Micoquian, coexisted with two Early Upper Paleolithic industries, Aurignacian of Krems-Dufour type and Eastern Szeletian. This coexistence is demonstrated by the AMS chronology of Kabazi II, Buran-Kaya-III, and Siuren I and by the stratigraphy of Buran-Kaya-III. In addition, the presence of Middle Paleolithic tool types in the Aurignacian of Siuren-I Units G and H indicates, at least, the coexistence of Aurignacian and Micoquian industries in Crimea. Thus, the shift from Middle Paleolithic to Upper Paleolithic in Crimea covered a relatively long period of time: from about 38 to about 27/28 ka. BP in radiocarbon terms. At the same time, there is no reliable evidence of any kind of interactions between all of the mentioned assemblages. Nor are there any reliable data to suggest genetic links between the Crimean Middle and Early Upper Paleolithic. During the Pleniglacial, Crimea was a part of an open zone of dry lands in the East European Plain (that is, it was not a peninsula, as at present time), stretching from the Eastern Balkans to the Northern Caucasus. This fact caused the unique (for East Europe) mosaic of industrial variability seen among the late Middle Paleolithic and early Upper Paleolithic assemblages. Both west and east/north-east connections might be proposed for WCM, Crimean Micoquian, Eastern Szeletian, and Aurignacian industries in Crimea. In any case, the Pleniglacial Crimea cannot be viewed as a Neanderthal cul-de-sac on the territory of East Europe. It was rather a contact zone, «a yard with a through-passage,» for possible movements of Paleolithic populations.

Введение

Изучение проблем типологии и хронологии ранних позднепалеолитических и финальных среднепалеолитических крымских индустрий имеет достаточно длительную историю (Бонч-Осмоловский 1934; Векилова 1957, 1971; Формозов 1958; Anikovich 1992; Колосов, Степан-чук, Чабай 1993а, 1993б). Исследования данных проблем особенно активизировались в последние годы, благодаря появлению новых и анализу старых данных по хронологической и технико-типологической вариабельности среднего и ранней поры позднего палеолита Крыма (Де-миденко 1996, 1998, 1999; Евтушенко 1996; Степанчук 1996а, 1999; Маркс, Чабай 1998; Чабай 1999а, 1999б, 1999в; Чабай, Маркс, Отт 1998; Chabai, Marks, Yevtushenko 1995; Chabai 1996, 1998a, 1998b, 1998c 1998d; Chabai, Marks 1998; Chabai, Marks, Monigal 1999; Demidenko 1996; Demidenko et al. 1998; Hedges et al. 1996; McKinney, Rink 1996; McKinney 1998; Pettitt 1998; Rink et al. 1998; Stepanchuk 1998). Фактически стала возможна постановка проблемы времени и конкретных путей перехода от среднего к позднему палеолиту в Крыму Еще несколько лет назад даже постановка такой проблемы, не говоря уже о какой-либо ее конкретизации на

крымских материалах, казалась маловероятной. Причинами тому являлись отсутствие абсолютной хронологии палеолитических индус-трий и, как следствие, полная неясность в определении ранних позднепалеолитических и поздних среднепалеолитических памятников.

В настоящее время установлено, что индустрии более 30 многослойных среднепалеолитических памятников представлены двумя технологическими традициями в кремнеобработке — западнокрымской и крымской микокской (Евтушенко 1996; Чабай 1999а, 1999в; Чабай, Маркс, Отт 1998; Chabai 1996; Chabai and Marks 1998). Причем последняя, на основании типолого-ста-тистического подхода к изучению орудийных наборов, подразделяется на аккайскую, киикко-бинскую и старосельскую индустрии. Различия в статистическом соотношении одних и тех же типов изделий в индустриях микокской традиции объясняются функциональной направленностью памятников (Демиденко 1996; Чабай 1999а, 1999в; Чабай, Маркс, Отт 1998; Chabai, Marks and Yevtushenko 1995; Chabai and Marks 1998; Demidenko 1996). На основании 82 AMS, U-series, ESR дат удалось определить хронологические рамки среднего палеолита — от 100/

© В.П.Чабай, 2000.

90 до 28 тысяч лет назад (Чабай 1999а; Чабай Маркс, Отт 1998; Chabai, Marks, Monigal 1999 Hedges et al. 1996; McKinney and Rink 1996: McKinney 1998; Rink et al. 1998). Причем, в хронологическом интервале 27/28 — 38 тыс. лет назад ранние позднепалеолитические комплексы сосуществуют с поздними среднепалеоли-тическими индустриями (Чабай, Маркс, Отт 1998; Маркс, Чабай 1998; Chabai 1998d). Исходя из палинологических исследований, проведенных на Кабази II, указанный хронологический интервал соответствует в Крыму временному отрезку от интерфазиала Ле Кот до интер-стадиала Арси (Денекамп), включительно (Gerasimenko 1999). То есть, переход от среднего к позднему палеолиту в Крыму состоялся в хронологическом отрезке от 38 до 28/27 тыс. лет назад или, другими словами, во время климатических условий заключительной части вюр-мского интерпленигляциала.

Вместе с тем, в настоящее время отсутствует единодушие в определении ранних поздне-палеолитических и финальных среднепалеоли-тических комплексов на территории Крыма. Впрочем, нет согласия и в определении характера перехода от среднего к позднему палеолиту в Крыму. Основная причина разногласий заключается в оценке гомогенности кремневых и фаунистических материалов ряда крымских памятников, продатированных в интервале от 28/27 до 38 тыс. лет назад. Или, иными словами, прежде чем определить ранние позднепалеолитические и финальные среднепалеолити-ческие памятники необходимо ответить на два взаимосвязанных вопроса: 1) насколько связаны кремневые комплексы и абсолютные даты; 2) насколько гомогенны собственно сами кремневые комплексы ряда крымских памятников?

Список памятников, отнесенных к переходному периоду, оказался неожиданно широким. Так, хронологически поздними среднепалеоли-тическими памятниками являются Кабази II, горизонты II/6-II/1A второго культурного слоя и Буран-Кая III, слой В (Чабай и др. 1998). Не исключено, что к указанному хронологическому

отрезку относятся Заскальная V, слои I-III и Зас-кальная VI, слои II-III (McKinney, Rink 1996; Pettitt 1998). Кремневые индустрии Кабази II, горизонты II/6-II/1A относятся к западнокрымской мус-тьерской традиции, тогда как коллекции обеих Заскальненских стоянок и Буран-Каи III, слой В представлены, соответственно, аккайскими и ки-иккобинскими индустриями, составляющими крымскую микокскую традицию. С другой стороны, хронологически ранние позднепалеолитические кремневые комплексы были обнаружены в Сюрени I, слои F, G, H, а также в Буран-Кае III, слой С (Чабай и др. 1998). Названные комплексы Сюрени I и Буран-Каи III представлены, соответственно, ориньякской и восточно-селетской индустриями. Также не исключено, что позднепалеолитической индустрией является кремневый комплекс слоя Е в Буран-Кае III (Marks, Monigal, in press).

Иной точки зрения придерживается В.Н.Сте-панчук. Исходя из радиоуглеродных датировок и анализа кремневых комплексов, В.Н.Степан-чук относит к «свидетельствам раннего позднего палеолита» материалы стоянок Аджи-Коба и Тав-Бодрак I, 1 слой, а также наиболее ранний комплекс граветта из отложений Буран-Каи III (Степанчук 1996а: 24; Stepanchuk 1998: 272). Достаточно поздняя радиоуглеродная дата (около 32 тыс. лет назад) для 1 слоя ГАБО послужила для него основанием для определения верхнего хронологического рубежа старосельских индустрий (Stepanchuk 1998: 270, 274). То есть, получается, что в переходных процессах принимали участие носители старосельских (ГАБО) и граветтских (Аджи-Коба и Буран-Кая III) комплексов, а также ранее не известной «переходной» индустрии (Тав-Бодрак I, 1 слой).

Не вызывает сомнений, что в зависимости от того, какие материалы будут привлечены для анализа переходного периода во многом зависит определение его времени, особенностей и в, конечном счете, характера эволюции общества на территории Крыма — одного из важнейших палеолитических регионов Восточной Европы.

Стратиграфия и хронология индустрий.

Геологическая характеристика отложений Заскальных V и VI, Сюрени I, Буран-Каи III, Кабази II достаточно подробно описана в ряде работ (Колосов 1983, 1986; Татарцев, Отт 1997; Чабай, Жук 1994, 1997; Ямада, Яневич 1997; Chabai 1996, 1998a; Yamada 1996; Yanevich et al. 1996; Demidenko et al. 1998; Marks 1998). Поэтому в данной работе основное внимание уделено условиям залегания культурных слоев и их хронологии. Гораздо меньше информации доступно по стратиграфии и хронологии стоянок Тав Бодрак I, Аджи-Коба и ГАБО. Тав-Бодрак I, Аджи-Коба По мнению В.Н.Степанчука, ранними по-

зднепалеолитическими комплексами являются кремневые индустрии Тав-Бодрак I, 1 слой и Аджи-Коба, верхний слой (Степанчук 1996а; Stepanchuk 1998). Причем, кремневый комплекс Тав-Бодрак I, 1 слой охарактеризован как «переходный», то есть, демонстрирующий комбинацию как среднепалеолитических, так и поздне-палеолитических типологических характеристик ^ерапсЬшк 1998: 273). Однако, гомогенный характер указанных комплексов вызывает сомнения. Средне- и позднепалеолитические материалы в отложениях коридорной карстовой пещеры Аджи-Коба в значительной степени переотложены в результате действия водных потоков,

временами возникающих там и поныне. »Тав-Бодрак I представляет собой местонахождение в нижней части крупного конуса выноса, прислоненного к скальным выходам... Культурные остатки претерпели перемещение по склону; кремни часто повреждены, слегка окатаны, часто небольших размеров» (Степанчук 1997: 243-244). Верхний слой Тав-Бодрак I имеет радиоуглеродную дату «около 31 тыс. лет назад» (Stepanchuk 1998: 273). Однако, учитывая вторичный характер залегания отложений данного местонахождения, соотношение прода-тированного образца и кремневого инвентаря крайне проблематично. Впрочем, крайне сомнителен и гомогенный характер кремневого комплекса Тав-Бодрак I.

ГАБО

По мнению Степанчука, «старосельская индустрия» первого культурного слоя ГАБО доживает до интерстадиала Денекамп (Stepanchuk 1998: 270, 274). Радиоуглеродная дата для этого слоя составляет «около 32 тыс. лет назад» (Stepanchuk 1998: 270). Также В.Н.Степанчук упоминает ESR дату для этого же слоя — 42-48 тыс. лет назад. Существует еще и U-series дата для ГАБО, 1 культурный слой — 69600±2000 (McKinney 1998: 353). Подобный разброс не случаен. Верхняя пачка отложений стоянки, включающая 1 культурный слой представлена плейстоценовыми седиментами, смытыми с поверхности плато. То есть, фаунистические и кремневые коллекции ГАБО, 1 культурный слой не гомогенны.

Заскальная V и Заскальная VI

Проблема хронологии индустрий, происходящих из отложений обеих Заскальненских стоянок, является наиболее сложной и запутанной. Ю.Г.Колосов датировал ММ культурные слои поздним — средним Вюрмом I (Колосов 1983: 144-156). Такое хронологическое положение указанных слоев определялось радиоуглеродными датировками, полученными для образцов обожженных костей весом около 1 кг каждый для вторых культурных слоев Заскальной V (более 50 тыс. лет) и Заскальной VI (более 45 тыс. лет). По мнению П.Петтитта, обоженная кость не лучший образец для радиоуглеродного датирования, а столь большой объем образца увеличивает возможность его негомогенности (Pettitt 1998: 335).

Литологический горизонт VII, разделяющий II и III культурные слои в отложениях Заскальной V (рис.1), был определен Ю.Г.Колосовым, как погребенная почва, «скорее всего брерупс-кого интерстадиала» (Колосов 1983: 23). Это предположение противоречит, во-первых, собственному Ю.Г.Колосова определению III культурного слоя, как относящегося к среднему Вюр-му I, а, во-вторых, палинологическим характеристикам разреза, полученным З.П.Губониной (Губонина 1985; Velichko 1988). Интерстадиал Крутица (Бреруп-Амерсфоорт) был определен

в отложениях, содержащих V культурный слой. Вышележащие палинологические образцы из культурных слоев III и II соответствуют увеличению роли степных ландшафтов, являющихся результатом аридизации и похолодания климата. Причем образец, взятый из отложений III культурного слоя, продемонстрировал практически полное отсутствие пыльцы древесной растительности. Палинологические характеристики образца из отложений I культурного слоя соответствуют очередному улучшению климатических условий, которые произошли во время брянского интерстадиала.

По мнению Н.П.Герасименко, палинологические характеристики отложений, включающих V культурный слой Заскальной V, соответствуют VI палинозоне Кабази II, которая коррелиру-ется со стадией Прилуки, pl b2, являющейся, в свою очередь, аналогом интерстадиала Крутица (Бреруп-Амерсфоорт). Состав растительности, обнаруженный в вышележащем образце III культурного слоя Заскальной V, близок палинологическим характеристикам VII палинозоны Кабази II. Последняя соответствует стадиальным условиям начала пленигляциала — Удай (Хотылево) (Gerasimenko 1999: 136-137).

Если предложенная палинологическая корреляция верна, то предварительные ESR, LU даты для III-IV культурных слоев (McKinney, Rink 1996) вряд ли могут быть признаны приемлемыми (Табл. 1). Более того, эти даты гораздо позднее, даже учитывая принятые стандартные отклонения более чем 3 тыс. лет, чем ESR, LU датировки для II культурного слоя (Табл. 1).

Таблица 1. Заскальная V, предварительный вариант

ESR, LU хронологии

Слой Образец Дата

II Зубы 41800±3100

III Зубы 32000±2100

IV Зубы 32400±3400

То есть, ESR хронология Заскальной V, культурные слои III и IV, противоречит как палинологическим характеристикам разреза, так и последовательности залегания продатированных образцов. Исходя из палинологической характеристики — холодная засушливая степь — ESR, LU дата II культурного слоя 41800±3100 соответствует стадиальным условиям. Учитывая стандартное отклонение в более чем 3 тыс. лет, эта дата может соответствовать стадиальным условиям как между интерстадиалами Мо-эрсхоофд и Хенгело, так и между интерстадиалами Хенгело и Денекамп (Арси). Последняя версия более вероятна, так как резкое сокращение пыльцы древесных пород в крымских предгорьях характерно для стадиальных условий непосредственно предшествующих интер-стадиалу Денекамп (Арси) (Gerasimenko 1999).

Рис.1. Заскальная V (по Ю.Г.Колосову, 1983). Стратиграфия отложений восточной (слева) и западной (справа) стенок раскопа. Римскими цифрами указано положение культурных слоев. Вертикальной штриховкой на восточной (слева) стенке раскопа между культурными слоями II и III показана погребенная почва - литологический горизонт VII.

Тогда, почва обнаруженная в литологическом горизонте VII, разделяющем II и III культурные слои, соответствует интерстадиалу Хенгело. Такой вариант определения времени отложения II культурного слоя, казалось бы, не противоречит раннее предложенному выводу о том, что I культурный слой образовался во время брянского интерстадиала или, точнее — его заключительного этапа, если последний трактовать как Денекамп (Арси). Вместе с тем, очевидно, что предложенные построения в значительной степени гипотетичны, так как хронологические и палинологические исследования разреза Заскаль-ной V трудно признать завершенными. Еще одна немаловажная проблема состоит в том, что различные образцы, фауна и артефакты, происходящие из культурных слоев мощностью 0,2-0,5 м (см. Колосов 1983: 45, 70, 82), вряд ли являются гомогенными в археологическом и геологическом отношениях (рис.1). То есть, взаимосвязь ESR дат, палинологических образцов и остатков материальной культуры даже в рамках одного культурного слоя в достаточной степени проблематична. Таким образом, ясно, что II культурный слой, мощность которого достигала ме-

стами 40 см и в котором обнаружено несколько уровней очагов и скоплений угля, фауны и кремня (см. Колосов 1983: 45-50), является результатом многократных посещений стоянки, разделенных определенными промежутками времени.

Проблема гомогенности культурных и фау-нистических остатков характерна также и для Заскальной VI, хотя и в несколько меньшей степени. Определение возраста II, III и Ша культурных слоев стоянки базируется исключительно на радиоуглеродных датировках (Hedges et al. 1996; Pettitt 1998). Причем, ввиду крайне низкого содержания коллагена, датирование было произведено с использованием «стандартного» и «tripeptide» методов. Датировки, полученные для каждого метода в отдельности, хорошо коррелируют с последовательностью залегания культурных слоев на стоянке (Табл. 2). Однако, необходимо учитывать, что только 4 из 14 образцов костей содержали достаточный уровень коллагена, необходимый для радиоуглеродной датировки. По мнению П.Петтитта, столь поздний возраст данных образцов может рассматриваться как возможно минимальный и как обусловленный низким содержанием коллагена в ко-

Таблица 2. Заскальная VI, радиоуглеродная хронология

Культурный слой Образец Лаб. № Метод Дата

II Кости ОхА-4131 "standard" 30110±630

III Кости OxA-4772 "tripeptide" 35250±900

Ша Кости OxA-4773 "tripeptide" 39100±1500

Ша Кости OxA-4132 "standard" 30760±690

стях животных (РеШ 1998: 335).

Анализ фауны II и III культурных слоев не дает достаточных оснований для даже предположительной их датировки. Доминирующим видом является сайга, далее следуют лошадь (?) и мамонт, представлен северный олень, который во II культурном слое дополнен благородным оленем и песцом. Такая смесь степных, лесных и тундровых видов может быть характерна только для стадиальных условий начала пленигляциала (Chabai et а1. 1999: 216). В таком случае, радиокарбоновая дата для II культурного слоя почти вдвое моложе общепринятого возраста для стадиала, предшествующего интерстадиалу Моерсхоофд. Не исключено также, что фаунистический комплекс II культурного слоя не гомогенен.

Что касается I культурного слоя Заскальной VI, то описание стратиграфии на-добвальной части отложений стоянки указывает на вторичный характер его залегания. Кремневые изделия и фаунистические остатки, отнесенные к I культурному слою, встречаются в гумусе, гумусированном «светло-сером слое» и «желтом детритусовом песке» (Колосов 1983: 10). Последний залегает узкой, но довольно мощной — около 0,6 м полосой вдоль скальной стенки уже разрушившегося грота и содержит разновеликие окатанные известняковые отдельности.

Таким образом, в настоящее время анализ имеющихся фактов по геологии, хронологии и палинологии не позволяет как утверждать, так и отрицать возможность отнесения Заскальной V, I и II культурные слои и Заскальной VI, II, III и Ша культурные слои, а следовательно, аккайской индустрии крымской микокской традиции к хронологическому интервалу 40-30 тыс. лет назад.

Кабази II

Кабази II — стоянка открытого типа, более 13 м отложений которой сложены коллювиаль-ными седиментами, составляющими 16 основных геологических слоев (Чабай, Жук 1994, 1997; Чабай 1999а; Chabai 1996, 1998а). В стратиграфической колонке Кабази-П 15 горизонтов (И/1А — НА/2) западнокрымской индустрии II культурного слоя и верхней части слоя НА перекрывают 8 горизонтов (НА/2-3 — НА/4Б) с двусторонними орудиями слоя НА (нижняя пачка), которые в свою очередь расположены над 5 горизонтами (Ш/1А — Ш/3) с аккайской индустрией III культурного слоя (рис.2). Причем III культурный слой Кабази-П обнаружен в верхней части седиментов, залегающих непосредственно над

интергляциальными отложениями, которые, в свою очередь, содержат материалы IV культурного слоя и ряда археологических горизонтов.

Три палинозоны — XI, XII и XIII, содержащие отложения хронологического отрезка от интер-фазиала Ле Кот до интерстадиала Денекамп (Витачев, V Ь3-Ь2 — поздний Витачев, V Ь3), включительно, были выделены в седиментах 7,

6 и 5 геологических слоев (рис.2, Табл.3).

Палинозона XI (интерфазиал Ле Кот) выделена в отложениях нижней части 7 геологического слоя и содержит кремневые изделия и фа-унистические материалы П/7Е, II/70, П/7С, И/7АБ, И/7 и N/6 археологических горизонтов (рис.2). Мощность отложений, содержащих данные 6 горизонтов, не превышает 40 см. Толщина каждого из них обычно составляет от 1 до 5 см, то есть, равна толщине одной, реже нескольких кремневых или фаунистических находок. Мощность стерильных прослоек, разделяющих данные археологические горизонты, составляет не более 3 см, а на некоторых участках раскопа стерильные прослойки практически не прослеживаются. Угол падения всех археологических горизонтов 7 геологического слоя не превышает 5°. Нижний хронологичесикй рубеж интерфа-зиала Ле Кот в отложениях Кабази II определяется ESR, Ш датой для горизонта N/8 — 39000±3000. Горизонт N/8 залегает в верхней части палинозоны X (Хенгело) на границе, разделяющей 7 и 9 геологические слои. Для образцов из горизонта П/7АБ получены две ESR, Ш даты 34000±2000 и 29000±3000 (Табл. 3). Если первую дату можно признать более или менее приемлемой, то вторая мало соответствует общепринятым представлениям о хронологии ин-терфазиала Ле Кот. и^е^ дату для горизонта II /7 — 46500±8000 вряд ли можно признать удач -ной из-за слишком большого стандартного отклонения, составляющего более 33% значения самой даты. Верхний хронологический рубеж ин-терфазиала Ле Кот в отложениях Кабази II определяется AMS датой 33400±1000 для образца из горизонта N/5 (Табл. 3). Причем, археологические горизонты N/5 и N/4 происходят из стерильных в палинологическом отношении седиментов средней части 7 геологического слоя. Мощность горизонтов N/5 и N/4 не отличается от описанной для нижележащих горизонтов. Стерильные прослойки стали несколько более мощными — 5-10 см.

Палинозона XII (стадиал) выделена в отложениях верхней части геологического слоя

7 (археологические горизонты N/3, N/2 и И/1)

Таблица 3. Кабази II, хронология горизонтов II культурного слоя и горизонта -195

Горизонты Образцы AMS U-series ESR, LU Палинозоны

-195 Витачев, vt b3 Arcy (Denekamp)

II/1A зубы 28000±2000 38000±3000 Витачев, vt b3-b2 Stadial

II/1A зубы 32100±6500

II/1 кости ОхА-4770, 31550±600

II/1 зубы 40100±5000

II/2 кости ОхА-4771, 35100±850

II/4 кости OxA-4858, 32200±900 Стерильная

II/5 кости OxA-4859, 33400±1000

II/7 зубы 46500±8000 Витачев, vt b3-b2 Les Cottes

II/7B зубы 29000±3000 34000±2000

II/8 зубы 39000±3000 Витачев, vt b2 Hengelo

и в геологическом слое 6, который содержит материалы горизонта И/1А (рис.2). Мощность указанных горизонтов не превышает толщины одной фаунистической/кремневой находки. Стерильные прослойки, разделяющие археологические горизонты, составляют 10-20 см. Угол падения 6 геологического слоя и археологического горизонта И/1А составляет 67°. Верхний хронологический рубеж XII пали-нозоны определяется двумя ESR, Ш и одной и-венев датами для горизонта И/1А (Табл. 3). Для этих дат характерно достаточно большое стандартное отклонение, что не позволяет рассматривать их как подтверждение или как опровержение имеющегося палинологического определения. То же можно сказать и о и-вепев дате для горизонта И/1 (Табл. 3).

Радиоуглеродная AMS дата для N/1 горизонта 31550±600 вполне соответствует общепринятым представлениям о хронологии финальной части стадиала предшествующего интерстади-алу (Арси) Денекамп. AMS дата для 35100±850 для горизонта N/2 казалось бы, вполне приемлема как рубеж для раннего этапа указанного стадиала. Вместе с тем, она древнее AMS датировок для нижележащих горизонтов N/4 и N/5 (Табл. 3). Вряд ли данное несоответствие является трагическим. Использование метода двойных отклонений для перерасчета данных радиоуглеродного датирования делает все AMS даты идентичными (РеШ 1998: 334). По мнению П.Петтитта, все четыре AMS даты для И/1-И/5 горизонтов надежно датируют данную пачку от-

ложений временем 31 — 36 тыс. лет назад. Если из анализа исключить AMS дату для II/2 горизонта, то пачка II/1-II/5 горизонтов будет датироваться в пределах 31 — 34 тыс. лет назад (Pettitt 1998 : 334). Анализ ESR и AMS дат привел Дж.Ринка к выводу о том, что в целом отложения стоянки, включающие материалы II/1A — II/5 горизонтов, датируюся от 30 до 35 тыс. лет назад (Rink et al. 1998 : 336). К.МакКинни, проанализировав только U-series даты, считает что вся пачка горизонтов II культурного слоя начиная с горизонта II/8 и заканчивая горизонтом II/ 1A датируется 39800±5000 лет назад (McKinney 1998 : 348).

Таким образом, хронология и палинология отложений археологических горизонтов II культурного слоя отличаются редкой согласованностью.

Палинозона XIII (интерстадиал Денекамп) выделена в отложениях 5 геологического слоя (рис.2) (Gerasimenko 1999). Археологический горизонт -195, обнаруженный там же, содержит несколько кремней и костей животных. Количество кремневых и фаунистических находок не позволяет как-либо охарактеризовать данный горизонт. Абсолютные даты для этого горизонта еще не получены.

Вышележащие геологические слои представлены современным гумусом (слой 1) и плейстоценовыми делювиальными отложениями (слои 2-4). Последние содержат переотложенные материалы I/1-I/3 горизонтов I культурного слоя (рис.2). Для горизонта I/3 получена AMS

Рис.2. Кабази II. Профиль стоянки по линии квадратов "9". А - археологические горизонты; В - известняковый обломочный материал; С - тоннели водного происхождения; D - геологические слои; Е - палинологические образцы; F и G - ESR дозиметры и образцы.

дата OxA-4135, 34940±1020 B.P., которая вряд ли имеет какое-либо значение.

Подводя итог анализу хронологии и условий залегания археологических горизонтов II культурного слоя Кабази II, необходимо отметить ряд важных моментов. Во-первых, археологические горизонты II культурного слоя содержат кремневые комплексы западнокрымской мустьерс-кой традиции. Во-вторых, консервация археологических горизонтов коллювиальными седимен-тами происходила достаточно быстро (см. Ferring's contribution in Chabai 1998), что способствовало отличной сохранности артефактов и удовлетворительной сохранности фауны, а также возникновению стерильных прослоек, разделивших жилые поверхности археологических

горизонтов. Вместе с тем, не представляется возможным уверенно утверждать или отрицать, что каждый из археологических горизонтов соответствует отдельному посещению стоянки. Хотя М.Пату-Матис, проведя археозоологичес-кие исследования материалов археологических горизонтов ПА/2, ПА/1, П/8С и II/7Е, пришла к выводу, что каждый из них соответствует отдельному охотничьему и разделочному эпизоду (Patou-Mathis 1999: 73). Насколько этот вывод приемлем для остальных археологических горизонтов, покажут дальнейшие исследования. Так или иначе, в настоящее время представляется возможным утверждение о высокой степени гомогенности различных образцов, фаунис-тических и кремневых материалов, происходя-

Рис.3. Сюрень I. Западный и северный профили стоянки. I - известняковый обломочный материал; II -литологические слои; III - археологические горизонты; IV - пепельно-золистые линзы; V - очаги.

щих из 7, 6 и 5 геологических слоев Кабази II.

Сюрень I

Новые исследования (1994-1997) позволили в значительной степени уточнить стратиграфию и хронологию стоянки. В ее отложениях выделено 20 основных литологических слоев, которые содержат 15 линз кремня, фауны, очагов,

обожженной кости и пепла: Е, Ра1, Ра2, Ра3, РЬ1, РЬ2, Рс, За, ЗЬ1, ЗЬ2, Зс1, Зс2, Зс2а, 3с1 и Н (рис.3). На основании стратиграфических особенностей стоянки указанные линзы были объединены в культурные слои и горизонты: культурный слой Е; культурный слой Р (горизонты Ра1-Ра2, Ра3, РЬ1-РЬ2, Рс); культурный слой З (го-

Таблица 4. Сюрень I, AMS хронология

Горизонт/слой Образец Лаб. № Дата

Fb2 кость ОхА-5155 29950+-700

Ga кость ОхА-5154 28450+-600

Н кость ОхА-8249 28200+-440

ризонты Ga, Gb1-Gb2, Gc1-Gc2, Gd); культурный слой Н (Demidenko et al. 1998: 375-377). Культурный слой Е соответствует нижней части «верхнего» слоя, слой F коррелируется со «средним», а слой G — с «нижним» слоями, опубликованными Е.А.Векиловой (Векилова 1957; Demidenko et al. 1998).

Культурные слои и горизонты обнаружены в линзах суглинистых седиментов, залегающих между известняковым обломочным материалом. То есть, более чем пятиметровые отложения грота Сюрень I сложены переслаивающимися линзами суглинистых седиментов с разноразмерными обломками известняка (рис.3). Причем соотношение обломочного материала и суглинистых седиментов составляет приблизительно 5:1. Таким образом, процесс разрушения свода грота характеризуется, главным образом, отслаиванием средних и крупных известняковых плиток и плит. Иными словами, аккумуляция отложений в гроте происходила относительно быстро, что способствовало «быстрой» консервации культурных остатков и «быстрому» возникновению стерильных прослоек.

AMS даты по образцам костей из горизонтов Fb2, Ga и слоя H Сюрени I указывают на хронологический интервал 28000 — 30000 лет назад (Табл. 4). При этом необходимо отметить некоторую несогласованность полученных дат и последовательности залегания продатирован-ных культурных отложений Сюрени I. С другой стороны, все три даты являются статистически идентичными, что подтверждает предположение о достаточно быстрой аккумуляции отложений стоянки.

Исходя из имеющейся радиоуглеродной хронологии, отложения, содержащие культурные слои F, G и Н, образовались во время интеста-диала Денекамп. Данный вывод косвенно подтверждается анализом фаунистической коллекции указанных слоев. Обитатели степных (Saiga tatarica) и лесных Nervus elaphus) ландшафтов обнаружены практически во всех горизонтах стоянки (Lopez Bayon 1998). Лесо-степные ландшафты характерны для крымских предгорий во время интерстадиала Арси (Денекамп). Тогда как для предшествующего и последующего ста-диалов характерны холодные засушливые степи (Gerasimenko 1999: 138-139).

В целом характер образования отложений стоянки и примененная методика исследований (см. Demidenko et al. 1998: 374-375) позволяют сделать вывод о высокой степени гомогенности коллекций фауны и артефактов в каждом из

горизонтов культурных слоев E, F, G и H.

Буран-Кая III

Основная проблема в интерпретации стратиграфии стоянки состоит в том, что раскопки производились в течении нескольких сезонов разными исследователями, использовавшими всякий раз новую номенклатуру литологических и культурных отложений (сравни: Ямада, Яне-вич 1997; Яневич 1999; Yanevich et al. 1996; Marks 1998). Методика раскопок, примененная М.Ямадой для исследования нижней пачки отложений стоянки (снятие горизонтальных прослоек до 5 см толщиной без всякого учета угла падения литологических слоев), привела к тому что материалы ряда культурных слоев оказались смешанными. Последующими раскопками (1996-1998 гг), проведенными под общим руководством А.А.Яневича достаточно большим коллективом исследователей (Ю.Э .Демиденко, В.П.Чабай, А.И.Евтушенко, Э.Маркс, М.Отт и Д.Ю.Нужный), выявлены стратиграфические особенности памятника, уточнены положение некоторых находок и образцов, отобранных ранее для радиоуглеродного датирования (см. Яневич 1999; Yanevich et al. 1997; Marks 1998; Marks, Monigal in press).

Мощность отложений на площадке и в гроте Буран-Кая III составляет около 3 м (рис.4), причем пачка плейстоценовых отложений, включающих культурные слои со свидерскими, шан-кобинскими, граветтскими, ориньякскими, ки-иккобинскими, восточно-селетскими и др. ин-дустриями, составляет менее 2 м. Стерильные прослойки выражены очень слабо, либо отсутствуют вовсе. Основным признаком для разделения культурных отложений стоянки послужила литология напластований. Причем, в стратиграфической колонке памятника, кроме отложений, образовавшихся в гроте в результате разрушения свода и стен, обнаружены делювиальные седименты, замытые в грот с соседнего участка склона, расположенного в непосредственной близости к площадке перед гротом, и флювиальные отложения, связанные с эволюцией русла реки Бурульчи (Marks 1998).

В настоящее время в стратиграфической колонке Буран-Каи III различаются две пачки отложений — верхняя и нижняя, каждая из которых имеет свою номенклатуру литологических и археологических отложений.

Буран-Кая III, верхняя пачка отложений. Здесь выделено шесть основных литологических слоев: I литологический слой — средневековье; II литологический слой — эпоха бронзы;

Рис.4. Буран-Кая III ( по О.О.Яневич, 1999; А.А.Marks, 1998). Верхняя и нижняя пачки отложений пристенного участка грота (вверху), нижняя пачка отложений на площадке перед гротом (внизу). Римскими цифрами обозначены литологические слои и подгоризонты, арабскими цифрами и латинскими буквами - археологические горизонты и культурные слои.

Таблица 5. Буран-Кая III, AMS даты

Горизонт/ Слой Образец Лаб. № Дата Индустрия

6-2 кость ОхА-6882 30740±460 Граветт

6-3 (бывший 6:8) кость ОхА-4126 11900±150 Ориньяк

6-4 (бывш ий 6:9) кость ОхА-4127 11950±130 Ориньяк

6-5 (бывший 6:10) кость ОхА-4128 28700±620 Ориньяк

6-5 кость ОхА-6990 34400±1200 Ориньяк

В1 кость ОхА-6673 28840±460 Киик-коба

В1 кость ОхА-6674 28520±460 Киик-коба

В1-С ? (бывший 7:1) кость ОхА-4129 33210±900 Киик-коба/ Восточный селет?

В 1-С ? (бывший 7:2) кость ОхА-4130 32710±700 Киик-коба/ Восточный селет?

С кость ОхА -6672 32350±700 Восточный селет

С кость ОхА -6869 32200±650 Восточный селет

С кость ОхА -6868 36700±1500 Восточный селет

III — неолит; IV — свидер; V — шан-кобинская и граветтская индустрии (рис.4). В литологичес-ких слое VI, подразделяющегося на литологи-ческие подгоризонты VIa — VIe, обнаружены пять археологических горизонтов 6-1 — 6-5. Археологические горизонты 6-1 — 6-2 содержат материалы «буранкайской культуры» входящей в «культурно-историческую область гравет-та Северного Причерноморья» (Яневич 1999). В археологических горизонтах 6-3, 6-4 и 6-5, соответствующих литологическим подгоризонтам VIc — VIе, по мнению А.А.Яневича, обнаружена ориньякская индустрия, относящаяся к варианту Кремс-Дюфур. Верхняя граница VI-го лито-логического слоя достаточно четкая, чего нельзя сказать о нижней. На площадке грота VI-й литологический слой подстилается делювиальными седиментами Ш-го литологическо-го слоя нижней пачки отложений. Четкой границы между VI литологическим слоем верхней пачки отложений и III литологическим слоем нижней пачки отложений на площадке не прослежено. Только в 1,5 — 2 м от стенки грота, где III литологический слой нижней пачки отложений не представлен вовсе, была отмечена четкая граница между VI литологическим слоем верхнеей пачки отложений и IV литологическим слоем нижней пачки отложений (рис.4). Таким образом, гомогенность граветтских и ориньякских материалов VI литологического слоя крайне проблематична. Учитывая, что третий литологический слой содержит только среднепалеолитические материалы, возможность смешения ориньякских и граветтских кремневых и фаунистичеких комплексов с более ранними на значительной площади стоянки достаточно велика. Эта возможность, к со-

жалению, была подтверждена радиоуглеродными датами для граветта горизонта 6-2 и ори-ньяка горизонта 6-5 (Табл. 5). Причем, если даты 34400±1200 и 28700±620 для ориньякс-кого слоя теоретически вполне приемлемы, то дата 30740±460 для индустрии, входящей в «культурно-историческую область граветта Северного Причерноморья», выглядит неоправданно ранней. По утверждению А.А.Яневича, ранее опубликованные даты для ориньякских горизонтов (OxA-4126, 11900±150 и OxA-4127, 11950±130), вряд ли имеют какой-либо смысл, так как были отобраны из смешанной пачки отложений присклонового участка площадки грота. (Яневич, устное сообщение, 1999).

Буран-Кая III, нижняя пачка отложений. Нижняя пачка отложений включает седимен-ты IV — I литологических слоев, в которых были обнаружены пять культурных слоев A, B, C, D и Е (рис.4). Культурные слои А и D выделены в верхней и нижней (подгоризонт IIIa) частях литологического слоя III, соответственно. Литологический слой IV содержит два культурных слоя В и С (геологический подгоризонт IVa). Причем литологический слой IV-IVa является линзой, разделившей слой III на две части. Культурный слой Е выделен во втором литологическом слое. Первый литологический слой в археологическом отношении стерилен.

Третий литологический слой нижней пачки отложений обнаружен на площадке перед гротом и частично под сохранившимся козырьком грота. Причем четкая граница между III литологическим слоем нижней пачки отложений и VI литологическим слоем верхней пачки отложений не выявлена как в плане, так и в профиле. Можно лишь утверждать, что в 1,5-2 м от задней стенки грота III литологический слой не

представлен вовсе (рис.4). Также в пристенном участке грота не обнаружены отложения II и I литологических слоев нижней пачки отложений. То есть, в пристенном участке грота VI-й лито-логический слой верхней пачки отложений расположен непосредственно над IV-м литологи-ческим слоем нижней пачки отложений, который, в свою очередь, залегает над слоем известнякового плитняка, являющегося результатом десквамации пола грота.

Седименты литологического слоя III-IIIa содержат окатанные разноразмерные известняковые обломки, патинированные кремни, зачастую с поврежденными краями. Угол падения литологического слоя III и стратиграфия шурфа, поставленного за пределами грота, свидетельствуют о том, что его отложения были смыты с примыкающего с севера к гроту участка склона. Этот смыв не был одновременным явлением. Во всяком случае, смыв седиментов отмечается до возникновения IV-го литологического слоя, во время его отложения и после завершения его образования. Седименты литологического слоя IV качественным образом отличаются от отложений III-го литологического слоя. В основном отложения IV-го литологического слоя состоят из угловатого обломочного материала, являющегося продуктом разрушения козырька грота. В отложениях II-го литологического слоя также обнаружен угловатый известняковый обломочный материал. Седименты I-го литологического слоя представлены песчанисто-гравийными флювиальными отложениями, фиксирующими уровень древнего русла р.Бурульчи.

Культурные слои В, С и Е залегают практически горизонтально, кремень не патинирован, не окатан, края артефактов не повреждены. Мощность слоя В составляет около 15 см. Верхняя и нижняя границы слоя В хорошо отличаются от выше- и нижележащих седиментов благодаря более темной окраске, являющейся результатом высокого содержания обожженной кости и кремня. В зависимости от степени насыщенности обоженными фрагментами костей культурный слой В подразделяется на два горизонта: В и В1 (рис.4, внизу). Для слоя С разница между нивелировочными отметками артефактов и фаунистических остатков не превышает 4 см в рамках одного квадратного метра слоя. Кремневые и фаунистистические находки залегают горизонтально тонким «ковровым» слоем. Характер залегания культурного слоя Е близок описанному выше для слоя С.

В слое А обнаружена среднепалеолитичес-кая индустрия с ярко выраженным двусторонним компонентом. Под слоем В со среднепале-олитической кииккобинской индустрией залегает слой С с позднепалеолитической индустрией «селетоидного» облика. В слое D обнаружены немногочисленные находки, скорее всего, среднепалеолитического облика, в том числе сколы, снятые с двусторонних орудий. Слой Е

содержит пластинчатую, скорее всего, поздне-палеолитическую индустрию.

Для слоев В и С получены две серии радиоуглеродных дат: первая из раскопок М.Ямады (ОхА-4129; 4130); вторая из раскопок Ю.Э.Деми-денко и Э.Э.Маркса (ОхА-6868; 6869; 6672; 6673; 6674) (Табл .5). Причем, в ходе раскопок М.Яма-ды не было обнаружено ни слоя С, ни его аналогов. Хотя в кииккобинских материалах слоев 7-1, 7-2 и 8 из раскопок М.Ямады были найдены как костяные изделия, характерные для слоя С (см. Yanevich et al. 1997), так и фрагменты кремневых изделий, которые удалось склеить с артефактами из культурного слоя С. Таким образом, не удивительно, что даты, полученные для образцов отобранных М.Ямадой из «культурных слоев» 7-1 и 7-2, более близки датировкам слоя С (Табл. 5). Две даты для кииккобинского слоя В1 Буран-Каи-III практически тождественны. Наиболее раняя AMS дата (ОхА-6868) с учетом двойного стандартного отклонения для слоя С предполагает возможность удревнения восточ-носелетской индустрии до 32200 — 39700 лет назад. В то же время еще две даты (OxA-6869; OxA-6672) с учетом двойного стандартного отклонения уверенно датируют слой С интервалом 33750 — 30950 лет назад (Pettitt 1998), причем образцом для даты OxA-6869 послужило костяное орудие, характерное для комплекса Буран-Кая III, слой С. Если принять во внимание гипотезу «радиоуглеродного плато», то все радиоуглеродные даты в хронологическом интервале от 30 до 38 тыс. лет назад не дифференцируются в принципе (Jöris, Weninger 1999). То есть все три даты для слоя С, несмотря на кажущуюся существенной разницу между OxA-6868, с одной стороны, и ОхА-6869 и ОхА-6672, с другой, отражают какой-то определенный хронологический интервал в промежутке от 30 до 38 тыс. лет назад. Так или иначе, ни одна из дат для слоев В и С не противоречит последовательности залегания культурных слоев нижней пачки отложений стоянки.

Таким образом, учитывая достаточно специфический характер стратиграфии Буран-Каи III, определяющийся «вторжением» делювиальных седиментов на площадку перед гротом, необходимо заключить, что высокая степень гомогенности археологических материалов характерна только для пристенных участков грота. Иными словами, относительно «чистые» материалы были добыты раскопками 1996-1998 гг. Еще одна особенность стратиграфии Буран-Каи III состоит в «спресованном» характере отложений, практическом отсутствии стерильных прослоек между культурными слоями, материалы которых относятся не только к разным ин-дустриям, но и к различным эпохам каменного века. Например, достаточно длительный хронологический промежуток, отделяющий поздний граветт от ориньяка/среднего палеолита (даже если последний датируется около 28 тыс.

лет), практически не выражен стерильными седиментами. Более того, весь каменный век Крыма от 30-40 тыс. лет назад до неолита включительно залегает в менее 1,5 м отложений стоянки (рис.4). Такая уникальная для Крыма

спресованность отложений стоянки предполагает возможность «наложения» результатов разновременных посещений стоянки. Данное обстоятельство необходимо учитывать при анализе гомогенности материалов Буран-Каи III в целом.

* * *

Таким образом, хронология и стратиграфия финала среднего и ранней поры позднего палеолита характеризуется следующими особенностями:

1. Высокая степень гомогенности материалов характерна для западнокрымских кремневых и фаунистических комплексов Кабази II, горизонты II/7E — II/1A; ориньякских комплексов Сюрени I, культурные слои F, G и H. В Буран-Кае III достаточно высокая степень гомогенности археологических и фаунистических материалов характерна для кииккобинской фации крымского микока слоя В, «селетоидного» комплекса слоя С и «пластинчатой» индустрии слоя Е (раскопки 1996-1997 гг). Отложения, включающие аккайские материалы вторых и третьих культурных слоев Заскальных V и VI, геологически гомогенны. Достаточно проблематична гомогенность граветтских и ориньякских материалов в Буран-Кае III, добытых на площадке перед гротом, культурные слои 6-2, 6-3, 6-4, 6-5, 7-1, 7-2 и 8. Кремневые и фаунистические комплексы ГАБО, 1 слой, Аджи-Кобы и Тав-Бодра-ка I, 1 слой переотложены и не гомогенны.

2.Верхний хронологический рубеж крымской микокской традиции определяется рядом AMS дат для кииккобинского комплекса Буран-Каи III, слой В (рис.5). С другой стороны, столь позднее хронологическое положение — около 27-30 тыс. лет назад, для крымского микока тесно связано с определением времени бытования на территории полуострова позднепалеолитической во-сточноселетской индустрии. Главное подтверждение позднего возраста микокских индустрий обнаружено в стратиграфии отложений Буран-Каи III, где «селетоидная» позднепалеолити-

ческая индустрия слоя С подстилает киикко-бинский комплекс слоя В. Предложенные AMS хронологические рамки 30/31-38/39 тыс. лет (с большей вероятностью — около 32 тыс.) для «селетоидного» позднепалеолитического комплекса вполне соответствуют традиционным представлениям о хронологии такого рода индустрий в Восточной Европе (Синицын и др. 1997: 27). В такой ситуации вышележащему ки-иккобинскому слою не остается ничего иного, чем датироваться более поздним временем, то есть «дожить» хотя бы до 30 тыс. лет назад. Таким образом, вполне понятный скептицизм (Chabai 1996; Kolosov 1996) по поводу столь позднего хронологического положения микокских индустрий можно считать необоснованным.

3. Хронология заключительного этапа развития западнокрымской мустьерской традиции определяется в рамках 31-36/38 тыс. лет назад на основании ряда AMS, ESR, U-series дат и палинологических определений для комплексов Ка-бази II, горизонты II/7E — II/1A (рис.5). На протяжении всего своего развития западнокрымс-кое мустье сосуществует с крымским микоком (Chabai, in press).

4. Хронологическое положение ориньякских индустрий — 30-28/27 тыс. лет назад определяется AMS датами для Сюрени I, слои F, G и Н (рис.5).

5. В хронологическом интервале, 39-31 тыс. лет назад (скорее всего, около 32 тыс. лет) среднепа-леолитические микокская и западнокрымская традиции сосуществуют с ранними позднепалеолити-ческими «селетоидными» комплексами. От 30 до 28/27 тыс. лет в Крыму бытовали ориньякские и крымские микокские комплексы (рис.5).

Финальный средний палеолит: технология и типология

Заскальная V, культурные слои II и III; Зас-кальная VI, культурные слои II, III и Ша

Указанные комплексы, наряду с оставшимися слоями Заскальной V и VI, а также Проломом II, Ак-Кая III, Ак-Кая IV, Сары-Кая, Красной Балкой, Волчьим Гротом, нижний культурный слой, определены Ю.Г.Колосовым как памятники «аккайской мустьерской культуры» (Колосов 1986). Вместе с тем, не секрет, что комплексы, отнесенные Ю.Г.Колосовым к аккайской мустьерской культуре, демонстрируют значительную вариабельность технико-типологических структур. Этот факт позволил В.Н. Гладилину определить кремневые индустрии Заскальной V,

культурные слои II и III, как эталонные комплексы «аккайской мустьерской культуры» (Глади -лин 1976). Последующие исследования технологии и типологии аккайских индустрий не только не опровергли, но и во многом подтвердили точку зрения В.Н.Гладилина, при этом несколько расширив компанию «истинно аккайских» комплексов (Чабай 1999а). К последним были отнесены кремневые комплексы Заскальной V, культурные слои II, III и V, Заскальной VI, культурный слой II, Сары-Кая (раскопки 1977 года) и Кабази II, культурный слой III.

В целом, кремнеобработка аккайских ин-дустрий основана на двусторонней технологии

Рис.6. Заскальная V, культурный слой II (по Ю.Г.Колосову, 1983). "Аккайская мустьерская культура". Двусторонние скребла (1, 6); двусторонний остроконечник (2); двусторонние "ножи с площадками" (3, 5, 7); скребло продольно-выпуклое обушковое - "односторонний нож с площадкой" (4).

Рис.7. Заскальная V, культурный слой II (2, 3, 4, 6, 8, 9), Заскальная VI, культурный слой II (1) и культурный слой III (5, 7) (по Ю.Г.Колосову, 1983; 1986). Западнокрымский компонент в "аккайской мустьерской культуре". Нуклеусы: леваллуазские черепаховидные (1, 5, 7); бипродольный с латеральными вспомогательными площадками "метода Биаш" (8). Леваллуазские отщепы (2, 6). Латеральные (9) и терминальные

производства орудий (Колосов 1978, 1983,

1986; Чабай 1999а; Chabai 1998c), причем применялась исключительно плоско-выпуклая техника обработки (рис.6, 1-3, 5-7). Использование нуклеусного расщепления играло подчиненную роль. Приблизительно в равной степени представлены радиальные и параллельные, в основном, многоплощадочные нуклеусы. При расщеплении последних практически

не использовались вспомогательные площадки. Параллельные нуклеусы с объемной рабочей поверхностью отсутствуют Индекс пластин редко превышает 10, в среднем составляя около 5, уровень фасетажа низкий (Колосов 1986: 110-111).

Вместе с тем, коллекции нуклеусов II-го и III-го культурных слоев Заскальных V и VI отличаются от остальных не только аккайских, но вообще стратифицированных микокских индуст-

рий Крыма. Отличие состоит в наличии левал-луазских черепаховидных и бипродольных со вспомогательными ударными площадками нуклеусов и леваллуазских отщепов с центростремительной огранкой (рис. 7, 1,2,5-8) (Колосов 1983: 51, 54, 72, 73; Колосов 1986: 22, 41, 42). Подобный леваллуазский комплекс в стратифицированных индустриях «двустороннего му-стье» был выявлен еще только в материалах Заскальной VI, культурный слой IV (Колосов 1986: 52, 54). Данная леваллуазская примесь лишний раз подтверждает высказанные выше сомнения в гомогенном характере Заскальнен-ских слоев — гигантов, мощность которых достигает 30-40 см.

Типолого-статистические структуры орудийных наборов индустрий вторых и третьих культурных слоев Заскальных V и VI достаточно близки (Колосов 1986: 110-112). Индексы двусторонних форм составляют от 21 до 30. Среди двусторонних орудий ведущее место принадлежит разнообразным «ножам с площадкой», скреблам и остроконечникам (Рис.6, 1-3,5-7). Односторонние орудия представлены в основном продольными скреблами, среди которых выделяются обушковые изделия (рис.6, 4). Достаточно многочисленны угловатые скребла — 713% всех орудий. Односторонние остроконечники составляют 3-9% всего орудийного набора. Позднепалеолитические орудия атипичны и немногочисленны. Инородным компонентом в данных комплексах выглядят латеральные и терминальные остроконечники (рис. 7, 3, 4, 9), определенные Ю.Г.Колосовым, как «атипичные леваллуазские острия».

Таким образом, кроме «леваллуазского» компонента (рис. 7, 1-9), ничто не нарушает технологическую гомогенность кремневых индустрий вторых и третьих культурных слоев Заскальных V и VI как в рамках «аккайской мустьерской культуры», так и в рамках крымской микокской традиции в целом. Данный леваллуазский компонент характерен для раннего этапа западно-крымских мустьерских индустрий, который датируется в достаточно широких пределах — от стадиала предшествующего Хенгело до интер-фазиала Ле Кот, включительно. Причем, как говорилось выше, II и III культурные слои Заскальной V образовались, по-видимому, во время стадиальных условий. К тому же они разделены почвой, предположительно соответствующей интерстадиалу Хенгело. Иными словами, не исключено, что смешение аккайского и западно-крымского технологических компонентов во II культурном слое Заскальной V, произошло во время стадиальных условий, последовавших за интерстадиалом Хенгело.

Подтверждением гипотезы смешения аккай-ских и западнокрымских комплексов во И-ом культурном слое Заскальной V могут послужить материалы местонахождения Алешин Грот, расположенного в 15 м ниже по склону от сто-

янки Заскальная V (Колосов 1995). В почти 2-х метровой пачке литологически монотонной зеленовато-серой супеси, залегающей под углом около 40° и уходящей под известняковую плиту обвала, накрывшего II культурный слой Заскальной V, были обнаруженны достаточно многочисленные кремневые находки. По мнению Ю.Г.Колосова, ближайшей аналогией коллекции Алешин Грот является комплекс « атипичной левал-луазской индустрии типа Шайтан-Кобы» (Колосов 1995: 80). То есть, жилая поверхность II культурного слоя Заскальной V время от времени заселялась носителями леваллуазской технологии.

Если смешение западнокрымских и аккайс-ких материалов во II культурном слое произошло во время стадиала предшествующего Арси (Денекамп), то нет никаких оснований не доверять радиоуглеродной хронологии II, III и IIIa культурных слоев Заскальной VI (Табл. 2), где, вероятно, имели место аналогичные процессы.

Таким образом, представляется достаточно обоснованным предположить, что II культурный слой Заскальной V и культурные слои II, III и IIIa Заскальной VI образовались во время стадиала, предшествующего Арси (Денекамп).

Кабази II, горизонты II/7E — II/1A

В западнокрымской индустрии двусторонняя технология не представлена вовсе, как, впрочем, и собственно двусторонние орудия (Чабай 1995; Chabai 1996, 1998a, 1998b, in press). В зависимости от степени использования леваллуазской технологии расщепления (в «узком» значении этого термина) и стратиграфии Кабази II западнокрымские индустрии подразделяются на два этапа: ранний (Кабази II, горизонты IIA/2, IIA/ 1, II/8C, II/8, II/7E, II/7D, II/7C, II/7AB) и поздний (Кабази II, горизонты II/6, II/5, II/4, II/3, II/2, II/1, II/ 1A). Ранний этап соответствует хронологическому отрезку, охватывающему время стадиала предшествующего Хенгело (горизонт IIA/2), ин-терстадиала Хенгело (горизонты IIA/1 — II/8) и интерфазиала Ле Кот (горизонты II/7E — II/7AB). Поздний этап длился от финала интерфазиала Ле Кот (горизонт II/6) до стадиала (горизонты II/ 5 — II/1A), предшествующего Арси (Денекамп), включительно (Табл. 3).

Для западнокрымских индустрий раннего этапа характерны леваллуазские черепаховид-ные, торцовые, продольные и бипродольные подцилиндрические, иногда, с латеральными вспомогательными площадками нуклеусы (рис. 8, 1a-1d — 3, 6-8), а также результаты их расщепления — леваллуазские и débordante и ре-берчатые сколы, пластины и отщепы с продольными и бипродольными огранками (рис.9, 13, 15-18, 20-22). Индекс пластин колеблется в пределах 20-30, IFs=42-58, IFl=54-68. На основании ремонтажа и технико-морфологического анализа для раннего этапа были реконструированы следующие методы расщепления: леваллуазский черепаховидный, Биаш в продольной и бип-

Рис.8. Кабази II, горизонты II/1 (5), II/6 (4), II/7AB (2, 3), II/7C (1a-1d), II/8 (6, 7, 8). Ранний (1a-1d, 2, 3, 6, 7, 8) и поздний этапы (4, 5) развития западнокрымской индустрии. Ремонтаж бипродольного торцового нуклеуса (1a-1d). Нуклеусы: параллельный торцовый (2); продольные подцилиндрические (3, 4); бипро-дольный подцилиндрический (5); леваллуазские черепаховидные (6, 7, 8).

родольной разновидностях и параллельный объемный (0ИаЬа1 1998Ь). Причем при объемном расщеплении использовались реберчатые пластины (рис.9, 18) и сколы оживления ударных площадок нуклеусов (рис.8, 1а-1б). Для позднего этапа характерны только продольные и бипродольные нуклеусы (рис.8, 4-5), причем зачастую в объемной модификации, что нашло отражение в чрезвычайно высоком индексе

пластин (Пат=31-38). Леваллуазские сколы с центростремительными огранками представлены единичными изделиями в горизонте N/6 (рис.9, 14). В вышележащих горизонтах левал-луазский компонент отсутствует. В целом, для позднего этапа характерно использование только параллельного объемного способа расщепления как в продольной, так и в бипродольной разновидностях. Последней разновидности отдавалось

Рис.9. Кабази II, горизонты II/1 (1, 2, 3, 4, 7, 8, 10, 12, 23, 24), II/4 (9), II/6 (5, 6, 11, 14, 19), II/7 (15, 20, 22), II/7C (13, 16), II/7D (17, 18), II/7E (21). Ранний (13, 15-18, 20-22) и поздний этапы (1-12, 14, 19, 23, 24) развития западнокрымской индустрии. Остроконечники: подиволистые (1,3), подтреугольные (2, 7), полусегмен-товидные (4, 5, 6), терминальные (8, 9), косоретушированные (11, 12). Скребла: выпуклые (15, 17), выпуклые обушковые (19, 20), вогнутые (16), двойные прямые (13, 22), прямо-выпуклые (21). Пластина с притупленной спинкой (10), косотронкированные пластины (23, 24). Леваллуазский скол с ретушью (14). Реберчатая пластина (18). Орудия на реберчатых пластинах второго снятия (8, 9, 24), на сколе débordante (20), на леваллуазских сколах (13-16).

ощутимое предпочтение — большинство нуклеусов являются бипродольными. Спецификой объемного расщепления Кабази II является достаточно высокий уровень фасетажа (!Рз=32-43, ^1=53-68), и это единственный нюанс, отличающий объемное расщепление Кабази II от такого, которое традиционно считается поздне-палеолитическим.

Типологическая структура западнокрымской индустрии раннего и позднего этапов характеризуется, в первую очередь, полным отсутствием двусторонних орудий. Среди односторонних преобладают скребла, составляющие от 60 до 70% всего орудийного набора. Остроконечники представлены, в среднем, 20-25%.

Зубчатые, выемчатые и позднепалеолитичес-кие орудия — немногочисленны. В основном, скребла представлены простыми прямыми, вогнутыми и выпуклыми типами (рис.9, 15-17, 19, 20). Конвергентные и двойные (рис.9, 13, 21, 22) скребла редки. Остроконечники типологически более разнообразны. Обнаружены подтреугольные, полусегментовидные, подсег-ментовидные и листовидные формы (рис.9, 17). Специфическими являются дистальные, латеральные и косоретушированные остроконечники (рис.9, 8, 9, 11, 12). Зачастую орудия на ранних этапах развития западнокрымской индустрии изготовлены на леваллуазских сколах (рис.9, 13, 15, 16). Единичные позднепалеоли-

Рис. 10. Сюрень I, культурный слой G - микокский компонент (1-4). Буран-Кая III, культурные слои 7-8, кииккобинская индустрия (5-10) (по Yamada 1996). Остроконечники: двусторонние (1, 5), листовидные терминально-утонченные (3, 6), подтреугольный терминально-утонченный (8), подтреугольные ба-зально-утонченные остроконечники (4, 7), косоугольные остроконечники (9, 10). Скребло подтрапецие-видное (2).

тические орудия, обнаруженные на финальном этапе развития западнокрымских индуст-рий, представлены пластинами с притупленной спинкой (рис.9, 10) и косотронкированными пластинами (рис.9, 23, 24). Еще одно отличие финального этапа состоит в том, что типологически тот же среднепалеолитический набор орудий изготавливался практически исключительно на пластинах (рис.9, 1-6, 9-12, 19), иногда — реберчатых (рис.9, 8, 9).

Буран-Кая III, слой В

Традиционно считается, что для киикко-бинских комплексов (Киик-Коба, верхний слой; Пролом-! и Буран-Кая-Ш, слой В) характерно около 10-16% двусторонних орудий, 3045% которых представлено остроконечниками (рис.10, 5). Односторонние остроконечники также играют сушественную роль в структуре орудийных наборов (рис.10, 6-10), составляя около 40% всех односторонних орудий (Степанчук 1994). Конвергентные и угловатые скребла количественно уступают сово-

Рис.11. Сюрень I, культурный слой в, горизонты ва (18), вЬ1-вЬ2 (14, 16), вс1-вс2 (1-13) и вб (15, 17). Ориньякская индустрия Сюрень I, Н-в. Негеометрические микролиты: альтернативно ретушированные микропластины дюфур (1-4, 7-9), альтернативно ретушированная пластинка дюфур (6), острие Кремс на альтернативно ретушированной пластинке (5). Нуклеусы: кареноидный типа Сюрень (10), кареноид-ный (15). Угловой резец на пластине (11). Скребки: концевой на пластине (12), атипичный кареноидный (14), массивный с плечиком

(16), латеральный на отщепе (18). Скребок на билатерально ретушированном отщепе

(17).

купности поперечных, продольных и двойных. Треугольные, в основном асимметричные, формы преобладают среди остроконечников, конвергентных и угловатых скребел. Зубчатые, выемчатые и позднепалеолити-ческие формы атипичны и представлены незначительным количеством изделий. Подавляющее большинство орудий в кииккобинс-ких индустриях меньше 5 см. Типологичес-кая структура кииккобинской коллекции кремневых изделий Буран-Каи III, культурные слои 7 и 8, опубликованная М.Ямадой (1996), в основном совпадает с приведенными характеристиками. При этом необходимо от-

метить еще раз, что коллекция культурных слоев 7 и 8 из раскопок М.Ямады была смешана в процессе полевых исследований с материалами слоев А (двусторонняя среднепалеоли-тическая индустрия), В-В1 (кииккобинская индустрия) и С (восточный селет). Иными словами, кииккобинская коллекция Буран-Каи III оказалась настолько многочисленной, что поглотила «селетоидную» индустрию слоя С и среднепалеолитическую слоя А, не претерпев при этом значительных изменений. Коллекция слоя В-В1 (раскопки Ю.Э.Демиденко в 19961997 гг.) в целом соответствует общепринятым характеристикам кииккобинских индустрий.

Раннии верхним палеолит: технология и типология.

Сюрень I

Типологически и технологически ориньяк-ский комплекс Сюрени I представлен двумя типами индустрий варианта Кремс-Дюфур (Демиденко 1998, 1999; ОетлСепко et а1. 1998). Наиболее ранний связан с материалами горизонтов культурных слоев Н и О. Стратиграфически более поздний ориньякский комплекс представлен кремневыми комплексами горизонтов слоя Р.

Технология ориньякских индустрий Сюрени I, Н-О основана, главным образом, на производстве пластинок и микропластин, снимаемых с «регулярных» и кареноидных нуклеусов (рис. 11, 1-10, 13, 15) (ОетлСепко et а1. 1998: 395-397). Количество пластин приблизительно вдвое уступает сумме пластинок и микропластин. Сред-

Рис. 12. Сюрень I, культурный слой р горизонт РЬ2 (1-23). Ори-ньякская индустрия Сюрень I, Р. Негеометрические микролиты: дорсально ретушированные микропластины псевдо-дюфур (1-8), би-лате-рально дорсально ретушированная микропластина псевдо-дю-фур (9), вентрально ретушированные микропластины дю-фур (10-16). Скребки: концевые на пластинах (21, 22), массивный с плечиком (18), стрельчатый (23). Резцы: срединные асимметричные (17, 20). Комбинированное орудие: концевой скребок/срединный резец на пластине.

непалеолитические и позднепалеолитические типы орудий различаются по способам их изготовления. Для изготовления позднепалеолити-ческих орудий использовалась крутая скребковая ретушь и техника резцового скола. Негеометрические микролиты обработаны в основном микро-чешуйчатой ступенчатой полукрутой ретушью. Среднепалеолитические типы орудий обработаны чешуйчатой полукрутой и/или при-остряющей ретушью (рис.10, 2-4). Двусторонние среднепалеолитические орудия изготовлены в плоско-выпуклой, характерной для микокской традиции, манере (рис.10, 1).

В типологическом плане индустрия Сюрень I, Н-О характеризуется преобладанием негеометрических микролитов — 50-60% всего орудийного набора. Около половины всех негео-

метрических микролитов представлено пластинками и микропластинами Dufour (рис.11, 14,6-9) и pseudo-Dufour. Единичными экземплярами представлены острия Krems (рис.11, 5). Достаточно многочисленны сколы с ретушью (до 20%). Количество скребков, резцов и сред-непалеолитических типов варьирует от 2% до 12% для каждого класса изделий. Типологическая структура скребков определяется изделиями на пластинах и отщепах с выпуклым поперечным лезвием и зачастую ретушированными краями (рис. 11, 12, 17, 18). Присутствуют ориньякские типы, среди которых выделяются массивные скребки с плечиком (рис. 11, 16) и кареноидные атипичные формы (рис. 11, 14). Среди резцов преобладают угловые (рис. 11, 11) и боковые на пластинах. Кареноидные резцы не представлены. Среднепалеолитические изделия представлены односторонними и двусторонними орудиями (рис.10, 1-4). Среди односторонних ведущее положение занимают остроконечники и косоугольные двойные и простые скребла. Двусторонние орудия представлены скреблами и остриями. Судя по наличию сколов обработки двусторонних орудий и сколов обновления острий остроконечников, среднепалеолитические орудия обрабатывались на стоянке (Демиденко, статья в этом журнале). Костяные орудия представлены остриями и проколками.

Основная проблема кремневого комплекса Сюрени I, H-G заключается в интерпретации среднепалеолитического компонента (Anikovich 1992; Chabai 1998d). Учитывая достаточно высокую степень гомогенности материалов, происходящих из горизонтов слоев G и Н, наиболее доказательно выглядит предположение Ю.Э.Демиденко о том, что в ряде горизонтов указанных слоев произошло «наложение» результатов посещений одной и той же поверхности носителями среднепалеолитической и ори-ньякской технологий обработки кремня (Демиденко, статья в этом журнале). Скорее всего, среднепалеолитические визитеры были носителями крымской микокской традиции.

Технологию кремневых комплексов горизонтов слоя F Сюрени I можно охарактеризовать как сугубо ориньякскую. Среди пластинчатых сколов преобладают микропластины, большинство которых демонстрируют скрученный — «twisted» — профиль (рис.12, 1-16). Данные заготовки были сняты с кареноидных изделий — нуклеусов, скребков и резцов (Demidenko et al. 1998: 397). Преобладают нуклеусы для пластинок и микропластин. Нуклеусы для пластин — единичны, как, впрочем, немногочисленны и заготовки, полученные при их расщеплении (Demidenko et al. 1998: 382-386). В оформлении скребков, наряду с методами вторичной обработки, использовавшимися в нижележащих слоях, большее значение приобретает ламел-лярная ретушь. Качественно иной тип отделки

преобладает при изготовлении негеометрических микролитов — маргинальная полукрутая ретушь.

В процентных соотношениях основных классов орудий — скребков, резцов, зубчатых, выемчатых, сколов с ретушью и негеометрических микролитов кремневых комплексов Сюрени I, F по сравнению с нижележащими индустриями Сюрени I, H-G существенных изменений, на первый взгляд, не произошло. Вместе с тем, кремневые комплексы горизонтов слоя F Сюрени I отличаются от предыдущих, в первую очередь, отсутствием среднепалеолитических форм. Не менее существенное отличие от нижележащих слоев обнаружено в типологической структуре негеометрических микролитов. В кремневом комплексе Сюрени I, F отсутствуют острия Krems. Практически все негеометрические микролиты изготовлены на микро пластинах. Ретушированные пластинки представлены единичными изделиями. В то же время, отмечается появление микропластинок с притупленной спинкой. Среди негеометрических микролитов преобладают вентрально ретушированные микропластинки Dufour (рис.12, 10-16) и дорсально ретушированные микропластинки pseudo-Dufour (рис.12, 1-9). Типологическая структура скребков и резцов также претерпела некоторые изменения (рис.12, 17-23). Ориньякские типы скребков (рис.12, 18, 23) и резцов стали более разнообразны, исчезли скребки на пластинах с ретушированными краям и появились карено-идные резцы (Demidenko et al. 1998: 382-386; 398). Костяные орудия представлены остриями и проколками.

Буран-Кая III, слой С

В отношении кремнеобработки, применявшейся в восточноселетской индустрии Буран-Каи III, в настоящее время представляется возможным говорить только об использовании двусторонней техники (Marks 1998, Marks, Monigal, in press). Это не означает, что продукты нукле-усного расщепления не представлены вовсе. Просто способ расщепления нуклеусов мало чем отличался от методов изготовления двусторонних орудий. Заготовками для нуклеусов служили первичные отщепы, длина котрых вряд ли превышала 5 см. В целом, нуклеусы типологически выдержаны и могут быть определены как бипродольные с противолежащими вспомогательными площадками (рис.13, 7). Как вспомогательные, так и основные площадки сильно скошены. При оформлении площадок использовалась абразивная обработка. Предварительные результаты ремонтажа показали, что сколы сняты с двусторонних орудий и нуклеусов и обладают одинаковыми морфологическими характеристиками: сильно скошенная ударная площадка, наличие «губы» и абразивной подправки зон расщепления», форма скола — трапециевидная, часто удлиненная при незначительной его толщине. Данные характеристики совпадают с

Рис. 13. Буран-Кая-111, слой С (1-11) (по Л.Л.Магкв 1998). Восточноселетская индустрия. Двусторонние острия: асимметричное (1), листовидное острие (1). Концевой скребок на первичном отщепе с ретушированными краями (3). Полуфабрикаты двусторонне ретушированных трапеций (4-6, 13). Двусто-ронне ретушированные трапеции (8-12, 14-16). Костяное изделие (17). Ремонтаж: асимметричное острие (1) было сломано в процессе изготовления или использования; дорсально-гладкий скол (4) был фрагментирован для производства трапеций.

приведенными Е.Ю.Гирей для сколов утончения костенковско-стрелецких бифасов (Анико-вич, Бредли, Гиря 1997). В Буран-Кае III, слой C данные сколы составляют около 40% от общего количества сколов с сохранившимися удар-

ными площадками. Исходя из средних параметров нуклеусов 4,2 Х 3,8 Х 0,7, размеры сколов, снятых с них, редко превышают 3 см. Данные сколы составляют около 50% общего количества сколов утончения. То есть не менее

половины сколов утончения связано с производством «тонких бифасов».

В отличии от микокских индустрий, в слое С Буран-Каи-III использовалась двояко-выпуклая манера изготовления двусторонних орудий с применением сколов утончения, что приводило к получению тонких и линзовидных в сечении бифасов. При изготовлении данных двусторонних орудий использовался мягкий отбойник в сочетании с абразивной обработкой лезвий (рис.13, 1, 2). Практически сходная технология изготовления двусторонних орудий описана Б.А.Бредли, М.В.Аниковичем и Е.Ю.Гирей для костенковско-стрелецкой культуры (Bradley, Anikovich and Giria 1995; Аникович, Бредли, Гиря 1997). Как указывают упомянутые исследователи, для костенковских бифасов характерно соотношение ширины к толщине как не менее чем 4 к 1. Данное соотношение характерно не только для двусторонних орудий, но и для нуклеусов Буран-Каи III, C (рис.13, 2, 7). При этом, вполне закономерен вопрос: почему данные изделия являются нуклеусами, а не специфическим типом орудий (см. Marks1998 : 366, fig.7, i)? Данные изделия были отнесены к нуклеусам, во-первых, исходя из наличия необходимых морфологических элементов: рабочая и тыльная поверхности, основные и вспомогательные ударные площадки. Во-вторых, предварительные результаты ремонтажа свидетельствуют о том, что с данных изделий снимались заготовки для изготовления трапеций.

Предварительный анализ типологической структуры кремневого комплекса Буран-Каи III,C был предложен Э.Марксом (1998). Приведенная ниже типологическая характеристика в значительной степени отличается от сделанной американским исследователем по двум основным причинам. Во-первых, для анализа привлечены изделия только из раскопок 1996 года, то есть добытые в ясных стратиграфических условиях пристенного участка грота. Во-вторых, в настоящей работе выделены три дополнительные категории изделий, не отнесенных к завершенным орудиям: полуфабрикаты орудий, сколы подправки острий и нуклеусы.

Восточноселетская индустрия Буран-Каи III, слой С, не отличается типологическим разнообразием. Типологическая структура данного комплекса представлена шестью классами изделий: двусторонними остриями и их фрагментами (10 экз), двусторонним асимметричным обушковым ножом (1 экз), скребками (5 экз), микролитами-трапециями (8 экз), отщепами с ретушью (8 экз) и неопределимыми фрагментами двусторонних орудий (5 экз). Особую категорию изделий составляют полуфабрикаты двусторонних орудий (10 экз) и трапеций (13 экз), а также сколы подправки острий двусторонних орудий (2 экз).

Двусторонние острия представлены двумя основными типами: асимметричными с необработанным основанием и листовидными (рис.13,

1, 2). По подсчетам Э.Маркса (1998), ширина листовидных острий превосходит их толщину в 4 и более раз. Единственный двусторонний обушковый нож морфологически близок типу асимметричных острий.

Скребки относятся только к двум типам: концевым на билатерально ретушированных первичных сколах и двусторонним концевым. Последний тип, представленный единственным экземпляром, скорее всего, является реутилизи-рованным обломком двустороннего острия или нуклеуса. Для некоторых скребков характерно расширение ретушированных сторон к слабовыпуклому лезвию (рис.13, 3). Этот тип особо отмечается в костенковско-стрелецких комплексах (Рогачев и др. 1982: 65; Рогачев, Аникович 1982: 139).

Микролиты представлены изготовленными на отщепах трапециевидными изделиями с двумя или чаще тремя сторонами, обработанными двусторонней чешуйчатой/подпараллельной плоской, реже — полукрутой ретушью (рис.13, 8-12, 14-16). Вероятно, основаниями трапеций служили стороны, противолежащие неретуши-рованным лезвиям. В таком случае микролиты подразделяются на трапеции с прямым (рис.13, 9, 12, 15, 16) и вогнутым (рис.13, 8, 10, 11, 14) основаниями. Если датировка восточноселетс-кого комплекса верна (в чем пока нет оснований сомневаться), то в слое С грота Буран-Кая III обнаружена одна из древнейших коллекций геометрических микролитов. Причем, для изготовления сравнимых по возрасту микролитов индустрии улуццо также использовались отще-пы (d'Errico et al. 1998: 14-15). Правда, на этом сходство заканчивается. В качестве другой весьма относительной ассоциации могут быть представлены микроострия костенковско-стрелецкой культуры (Рогачев и др. 1982: 63, 66, рис.22, 23). На этот раз сходство дополняется наличием вогнутого основания и использованием чешуйчатой/подпараллельной плоской ретуши.

Сколы с ретушью, как правило, незначитель -ных размеров и зачастую покрыты коркой.

Полуфабрикаты двусторонних орудий представлены изделиями с незавершенной отделкой лезвий. То есть линии лезвий извилистые, отсутствует их абразивная обработка, ретушь не нанесена на всю длину лезвий. К полуфабрикатам отнесены также «преформы» — кремневые плитки или крупные первичные отщепы, прошедшие лишь первичную оббивку (см. Marks 1998: 365, fig. 6, d). Незавершенные трапеции обычно представлены четырехугольными по форме изделиями с несколькими ретушированными, иногда двусторонней ретушью, сторонами (рис.13, 4-6, 13). Одной из видимых причин «незавершенности» является слом угла между основанием и одной из сторон трапеции, произошедший во время изготовления микролита (рис.13, 5, 13).

Также в слое С Буран-Каи-III обнаружена до-

статочно представительная костяная индустрия (рис.13, 17). Как и кремневый комплекс, костяные изделия типологически выдержаны. Все они представлены лишь единственным типом — поперечно конически «спиленными» трубчатыми костями (d'Errico, Laroulandie, in press). Исходными заготовками для этих изделий служили кости зайцев, волка и лошади. Исходя из наличия специфических отходов обработки кости, производство данных изделий происходило на территории стоянки. Предполагалось, что наиболее крупная из костяных трубок являлась рукоятью (Yanevich et al. 1997). Однако, последующими исследованиями никаких следов, указывающих на характер использования данных изделий, не обнаружено (d'Errico, Laroulandie, in press).

Буран-Кая III, слой Е

Кремневый инвентарь данного слоя, несмотря на относительную представительность, — около 400 изделий, достаточно сложен для анализа. Во-первых, полностью отсутствуют нуклеусы и первичные сколы. Во-вторых, из 36 изделий со вторичной обработкой показательных форм не так уж много. Вместе с тем, представляется возможным предложить ряд наблюдений технологического и типологического характера.

Технология расщепления, вероятно, была

связана с эксплуатацией одноплощадочных нуклеусов с объемной рабочей поверхностью. Пластины составляют около 37% от общего количества сколов (Marks, Monigal, in press). Огранка пластин — параллельная, ударные площадки — гладкие. Выделено несколько ребер-чатых сколов. Какие-либо свидетельства изготовления двусторонних орудий и леваллуазс-кого расщепления отсутствуют.

Среди изделий со вторичной обработкой преобладают сколы с ретушью. Некоторые из них могут быть отнесены к скреблам, зубчатым и выемчатым изделиям (Marks, Monigal, in press). Единичными изделиями представлены скребки — концевые выпуклые, изготовленные на пластинах с ретушированными краями. Обнаружено три острия на удлиненных отщепах. Острия обработаны крутой ретушью. Данный тип ретуши не применялся в крымских средне-палеолитических индустриях для изготовления остроконечников.

Таким образом, технологически и типологически данная индустрия является позднепалеолитичес-кой. Технологически кремневый комплекс Буран-Каи III, Е отличается от финальных этапов западнокрым-ской мустьерской индустрии отсутствием бипро-дольного расщепления, фасетажа ударных площадок и более правильной морфологией пластин.

Заключение

Переход от среднему к верхнему палеолиту в Крыму характеризуется следующими особенностями. Во-первых, среднепалеолитические традиции существуют вплоть до 28/27 тыс. лет назад (рис.5). Крымские микокские индустрии, дотянувшие до 28/27 тыс. лет назад в Буран-Кае III, В-В1, относятся к одному из наиболее поздних проявлений не только микокских, но и среднепалеолитических технокомплексов в Европе. Комплексы западнокрымского мустье не «доживают» до интерстадиала Арси (Денекамп), а, следовательно, и до тридцатитысячного рубежа (Табл. 3). Хронологическим пределом западнокрымского мустье является стадиал, предшествующий Арси (Денекамп).

Во-вторых, верхнепалеолитические индустрии появляются не ранее 38 тыс. лет назад, даже при самом оптимистичном варианте анализа радиоуглеродной хронологии (рис.5) и стратиграфии «селетоидных» и пластинчатых комплексов Буран-Каи III, C, E. Исходя из анализа радиоуглеродных дат и фаунистических комплексов, появление ориньякских индустрий в Крыму произошло около 30 тыс. лет назад, во всяком случае, не ранее интерстадиала Арси (Денекамп). С другой стороны, технико-типологический анализ Сюрени I, H-G предполагает более раннюю датировку данного комплекса (Демиденко 1998; 1999; Demidenko et al. 1998: 402). Так или иначе, Сюрень I, H-G является наиболее ранним из продатированных оринь-

якских комплексов Восточной Европы.

В-третьих, средне- и верхнепалеолитические традиции в кремнеобработке сосуществовали на территории нынешнего полуострова на протяжении 5-10 тыс. лет. Однако, ни позднепалеолити-ческая техника изготовления двусторонних орудий восточноселетской традиции, ни производство микропластин ориньякцев Сюрени I, не произвели существенного впечатления на среднепалеолитичес-ких аборигенов Крыма, то есть передовые технологии не материализовались в поздних индустриях микокских и западнокрымских традиций. Наиболее доказательным объяснением среднепале-олитического компонента в ориньякской индустрии Сюрени I является гипотеза Ю.Э.Демиденко о механическом смешении двух различных технокомплексов, вызванном использованием как оринь-якскими, так и микокскими визитерами одной и той же жилой поверхности (Демиденко, статья в этом журнале). То есть, вполне уверенно можно констатировать отсутствие каких-либо генетических связей как между средним и верхним палеолитом Крыма вообще, так и между отдельными средне- и верхнепалеолитическими традициями, в частности.

В-четвертых, идея о западном происхождение ориньяка Сюрени I на основании аналогий с индустриями варианта Кремс-Дюфур в Австрии и Румынии выглядит достаточно убедительно (Оет^епко et а1. 1998). Не менее привлекательными представляются поиски корней во-

сточноселетского комплекса Буран-Каи III, слой С в индустриях ранней поры позднего палеолита Костенковско-Боршевского района (Marks 1998). Однако, данная проблема требует специального исследования. Так или иначе, но, благодаря исследованиям стратиграфии и хронологии восточноселетских и микокских индустрий в отложениях стоянки Буран-Кая III, можно окончательно предать забвению ранее постулировавшийся тезис о двустороннем мустье Крыма, как о генетической подоснове костенковс-ко-стрелецких «селетоидных» индустрий на территории Восточной Европы. Также нет никакого смысла в дальнейшем обсуждениии таких сложных конструкций, как появление костенковско-стрелецких комплексов в результате аккультурации «носителей микокской или парамикок-ской традиции Крыма» пришлыми из Центральной Европы ориньякцами (Степанчук 1996а: 25-26). В действительности ориньякс-кие комплексы появились в Восточной Европе никак не ранее костенковско-стрелецкой культуры и сосуществовали параллельно с крымской микокской традицией без каких-либо признаков ее аккультурации.

Еще более интересным является предположение о том, что крымские «... переходные от среднего к верхнему палеолиту комплексы, возможно, будут содержать смешанные мустьер-ские, ориньякские и граветтские черты ...» (Степанчук 1986а: 25). Конечно, будут, если для анализа перехода от среднего к позднему палеолиту использовать переотложенные и частично переотложенные материалы Аджи-Кобы, Тав-Бодрака I, Кош-Кобы, Буран-Каи III, слои 62 — 6-5, и верхнего слоя Сюрени I в интерпретации Е.А.Векиловой.

Нельзя не упомянуть еще об одном важном аспекте сосуществования среднепалеолитичес-ких и верхнепалеолитических индустрий на территории Крыма. После окончательного установления отсутствия связи между среднепалеоли-тическим 1-м культурным слоем Староселья и могильником, содержащим погребения Homo sapiens и расположенным на территории этой же стоянки (Marks et al. 1997), стало очевидным, что носителями крымских микокских индустрий являются только неандертальцы (Якимов, Харитонов 1979). Исходя из антропологической находки (коренной зуб), сделанной Г.А.Бонч-Ос-моловским (1934) в Сюрени I, нижний слой, можно думать, что носителями ориньякских традиций были Homo sapiens (Бонч-Осмоловский 1934: 131). Антропологические характеристики носителей западнокрымской и восточноселетс-кой традиций не известны. Таким образом, остается предположить, что на крайне незначительной по размерам территории бытовали не только различные традиции в кремнеобработ-ке, но и существенно отличающиеся антропологические типы населения.

Вместе с тем, достаточно сложно предста-

вить, что носители западнокрымских, микокских, восточно-селетских и ориньякских индустрий постоянно и одновременно населяли в течение пяти тысяч лет узкую полосу (около 5 км шириной и 70 км длиной) Внутренней гряды Крымских гор. Со времени начала пленигля-циала Крым являлся составной частью Восточно-Европейской Равнины, а не полуостровом, как в настоящее время. Иными словами, территория нынешнего полуострова представляла собой часть огромного региона, протянувшегося от Восточных Балкан до Северного Кавказа. Причем региона, открытого не только в географическом плане, но и открытого для передвижения палеолитического населения, увеличение мобильности которого было вызвано существенным похолоданием и аридизацией климата, происшедшими между интерстадиа-лами Хенгело и Денекамп. То есть носители западнокрымских, микокских, «селетоидных» и ориньякских комплексов представляют собой эпизодических визитеров, которые, возможно, даже не имели удовольствия встретить друг друга.

Таким образом, нельзя согласиться с настойчиво выдвигающейся гипотезой о Крыме как о неандертальском рефугиуме, этаком cul-de-sac — технологическом и антропологическом отстойнике Восточной Европы (см. например: Степанчук 1996а; Soffer 1994; Stepanchuk 1998). Данная точка зрения базируется на неверной посылке о значительно более мягком характере климата Крыма по сравнению с остальной частью Восточной Европы на всем протяжении Вюрма (Степанчук 1996б: 102). Предполагается, что «доживание» неандертальцев до 30-ти тысячного рубежа было возможно только на территориях с относительно теплыми условиями (Finlayson 1999). Фактически, сторонниками « неандертальского рефугиума» в Крыму для его объяснения была принята «иберийская модель». Действительно, южнее долины р.Эбро, на значительной части Испании и Португалии среднепалеолитические индустрии благополучно переживают тридцатитысячный рубеж, тогда как позднепалеолитические комплексы появляются не ранее 27/25 тыс. лет назад (Zilhâo 1996; Raposo, Cardoso 1998). Однако интерпле-нигляциальные условия в Крыму даже отдаленно не напоминали таковые южной части Пиренейского полуострова. В течении интерплениг-ляциала климат Крыма варьировал от континентального до резко континентального, а ландшафты менялись от лесо-степных до аридных холодных степей (Gerasimenko 1999). Более того, в Крыму отсутствует «иберийская чистота эксперимента», то есть, финальные среднепа-леолитические индустрии разбавлены синхронными им ранними позднепалеолитическими комплексами. Таким образом, более подходящими аналогиями для Крыма являются территории, где обнаруженa хронологическая интер-

стратификация финальных среднепалеолити-ческих и ранних позднепалеолитических комплексов между 40 и 30/28 тыс. лет назад, например: юг Франции, Италия, Бавария (Combier 1990; Mussi 1990; Uthmeier 1999). К подобным регионам, вероятно, относятся и Северные Балканы. В пещере Винча, слой G1 обнаружены смешанные криотурбационными процессами среднепалеолитические и ориньякские материалы. Прямое радиоуглеродное датирование остатков неандертальца и костяных ориньякских острий показало, что первые датируются около 28/29 тыс. лет, тогда как вторые — около 33 тыс. лет назад (Karavanic 1995; 1999).

Основное отличие Крыма от указанных регионов состоит в том, что интерстратификация среднего и верхнего палеолита продемонстрирована не только радиоуглеродной хронологией, но и обнаружена в четко стратифицированном виде в отложениях одного памятника — Буран-Кая III, куль-

ЛИТЕРАТУРА

Аникович М.В., Бредли Б.А., Гиря Е.Ю. 1997. Технологический анализ стрелелецких наконечников // Гиря Е.Ю.. Технологический анализ каменных ин-дустрий. СПб, с.152-161. Бонч-Осмоловский Г. А. 1934. Итоги изучения крымского палеолита // Труды II международной конференции ассоциации по изучению четвертичного периода Европы. Вып.У, с.114-183. Векилова Е.А. 1957. Стоянка Сюрень-1 и ее место среди палеолитических местонахождений Крыма и ближайших территорий // Материалы и исследования по археологии СССР, №59, с.235-323.

Векилова Е.А. 1971. Каменный век Крыма. Некоторые итоги и проблемы // Материалы и исследования по археологии СССР, №173, том 6, с.117-161. Гладилин В.Н. 1976. Проблемы раннего палеолита Восточной Европы. Киев, 229 с. Губонина З.П. 1985. Условия обитания палеолитического человека в предгорьях Крыма // Палинология четвертичного периода. М., с. 95-103. Демиденко Ю.Э. 1996. Среднепалеолитические индустрии Восточного Крыма: интерпретации их различий // Археологический альманах №5. Донецк, с.95-100.

Демиденко Ю.Э. 1998. Ориньяк Сюрени I (Крым): новые данные по раскопкам 1990-х годов // Проблемы археологии Юго-Восточной Европы. Ростов-на-Дону, с.16-17. Демиденко Ю.Э. 1999. Ориньяк типа Кремс-Дюфур Сюрени I (Крым): его вариабельность и место в ориньяке Европы // Локальные различия в каменном веке. СПб., с.113-115. Евтушенко А.И. 1996. Двустороннее мустье Крыма: проблемы культурно-типологической дифференциации индустрий // Археологический альманах №5. Донецк, с.85-93. Колосов Ю.Г. 1978. Специфические типы орудий ак-кайской мустьерской культуры в Крыму // Орудия каменного века. Киев, с.6-19. Колосов Ю.Г. 1983. Мустьерские стоянки района Бе-

логорска. Киев, 206 с. Колосов Ю.Г. 1986. Аккайская мустьерская культура. Киев, 223 с.

Колосов Ю.Г. 1995. Алешин грот — новая мустьерс-

турные слои В, С, и Е. «Смешанные» ориньякские и микокские комплексы Сюрени I, И-О (Демиден-ко, статья в этом журнале) также подтверждают тесное сосуществование средне- и верхнепалеолитических индустрий на крайне ограниченной территории Внутренней гряды. И те, и другие достаточно успешно эксплуатировали одну и ту же экологическую нишу, используя при этом собственные традиционные технологии, без каких-либо археологически материализовавшихся заимствований. Вряд ли приходится ожидать большего подтверждения параллелизма эволюции средне- и поздне-палеолитических индустрий.

В целом, пример Крыма свидетельствует о равных возможностях адаптации носителей средне- и позднепалеолитических индустрий к условиям окружающей среды, равно как и о значительной вариабельности форм адаптации го-минид разных антропологических типов на юге Восточной Европы около 30 тысяч лет назад.

кая стоянка в Крыму (предварительное сообщение) // Археологический альманах №5. Донецк, с.75-80

Колосов Ю.Г., Степанчук В.Н., Чабай В.П. 1993а. Ранний палеолит Крыма. Киев, 221 с.

Колосов Ю.Г., Степанчук В.Н., Чабай В.П. 1993б. Поздний палеолит Крыма. Вып. I и II, препринт. Киев, с. 1-40, 1-48

Маркс Э.Э., Чабай В.П. 1998. Переход от среднего к позднему палеолиту в Крыму // Палеоэкология плейстоцена и культуры каменного века Северной Азии и сопредельных территорий. Том 2. Новосибирск, с.421-439.

Рогачев А.Н., Аникович М.В. 1982. Костенки 12 (Вол-ковская стоянка) // Палеолит Костенковско-Бор-шевского района на Дону 1879-1979. Некоторые итоги полевых исследований. Ленинград, с.132-140.

Рогачев А.Н., Праслов Н.Д., Аникович М.В., Беляева В.И., Дмитриева Т.Н., 1982. Костенки 1 (стоянка Полякова) // Палеолит Костенковско-Боршевско-го района на Дону 1879-1979. Некоторые итоги полевых исследований. Ленинград, с.42-66.

Синицын А.А., Праслов Н.Д., Свеженцев Ю.С., Сулер-жицкий Л. Д. 1997. Радиоуглеродная хронология верхнего палеолита Восточной Европы // Радиоуглеродная хронология верхнего палеолита Восточной Европы и Северной Азии. Проблемы и перспективы. СПб., с.21-66.

Степанчук В.Н. 1994. Пролом-! — мустьерская стоянка в Крыму // Российская археология №1, с.142-156.

Степанчук В.М. 1996а. Генезис та еволюц1я кримсько-го палеол1ту. Археолопя №3, КиТв, с.20-29.

Степанчук В.Н. 1996б. Хозяйственно-культурные различия в среднем палеолите Крыма // Археологический альманах №5. Донецк, с.101-108.

Степанчук В.Н. 1997. Работы Горно-Крымской палеолитической экспедиции // Археологические исследования в Крыму, 1994 год. Симферополь, с.243-244.

Степанчук В.Н. 1999. Средний палеолит Крыма. Ин-дустрийные традиции вюрмского времени: многообразие проявлений, возможные причины вари-

абельности // Vita Antiqua. Киев, с. 17-28.

Татарцев С.В., Отт М. 1997. Новые исследования по-зднепалеолитической стоянки Сюрень-I // Археологические исследования в Крыму, 1994 год. Симферополь, с.245-253.

Формозов А.А. 1958. Пещерная стоянка Староселье и ее место в палеолите // Материалы и исследования по археологии СССР, №71, 123 с.

Чабай В.П. 1995. Один из путей становления поздне-палеолитического порядка операций первичного расщепления // Археологический альманах, №3. Донецк, с.135-150

Чабай В.П. 1999а. Аккайцы в западном Крыму: Каба-зи- II, культурный слой III // Археологический альманах, №8. Донецк, с.51-76.

Чабай В.П. 1999б. Финал среднего палеолита и рання пора позднего палеолита в Крыму // Особенности развития верхнего палеолита Восточной Европы. СПб., с.73-74.

Чабай В.П. 1999в. Содержание технико-типологической вариабельности среднепалеолитических ин-дустрий Крыма // Локальные различия в каменном веке. СПб., с.88-91.

Чабай В.П., Жук С.М. 1994. Раскопки палеолитической стоянки Кабази-II // Археологические исследования в Крыму, 1993 год. Симферополь, с.267-271.

Чабай В.П., Жук С.М. 1997. Исследования палеолитической стоянки Кабази-II // Археологические исследования в Крыму, 1994 год. Симферополь, с.269-273.

Чабай В.П., Маркс Э.Э., Отт М. 1998. Вариабельность среднего и ранней поры позднего палеолита Крыма (предварительные итоги международного археологического проекта) // Археолопя №4. Ки'1'в, с.19-47.

Якимов В.П., Харитонов В.М. 1979. К проблеме крымских неандертальцев // Исследование палеолита в Крыму. Киев, с.56-66.

Ямада Й, Яневич А.А. 1997. Раскопки стоянки Буран-Кая-3 в Восточном Крыму // Археологические исследования в Крыму, 1994 год. Симферополь, с.277-281.

Яневич О.О. 1999. Буран-Кая 3 в комплекс тзнього палеолпу Криму // Археолопчна збiрка Херсонсь-коТ обдасноТ державно' Ыспекцп охорони пам'яток, №1. Херсон, с. 132-139.

Anikovich M. 1992. Early Upper Paleolithic industries of Eastern Europe // Journal of World Prehistory, vol.3, № 2, pp.205-245.

Bradley B.A., Anikovich M., and Giria E. 1995. Early Upper Paleolithic in the Russian Plane: Streletskayan Flaked Stone Artifacts and Technology // Antiquity 69 (266), pp.989-998.

Chabai V.P. 1996. Kabazi-II in the context of the Crimean Middle Paleolithic // European prehistory, vol.9, pp. 31-48.

Chabai V.P. 1998а. Kabazi-II: Introduction // The Paleolithic of Crimea. The Middle Paleolithic of Western Crimea, vol.1. ERAUL 84, рр.167-200.

Chabai V.P. 1998b. Kabazi-II: The Western Crimean Mousterian Assemblages of Unit II, Levels II/7-II/8C // The Paleolithic of Crimea. The Middle Paleolithic of Western Crimea, vol.1. ERAUL 84, рр.201-252.

Chabai V.P 1998с. Kabazi-II, Units IIA-III: Artifacts // The Paleolithic of Crimea. The Middle Paleolithic of Western Crimea, vol.1. ERAUL 84, рр.253-272.

Chabai V.P. 1998d. The Middle Paleolithic to Aurignacian transition in the Crimea // Prehistoire de d'Anatolie.

Genese de deux mondes. Vol.1. ERAUL 85, pp. 339352.

Chabai V.P. in press. The evolution of Western Crimean Mousterian industry // Central and Eastern Europe from 50000 — 30000 B.P. Neanderthal Museum.

Chabai V., Marks A., and Yevtushenko A. 1995. Views of the Crimean Middle Paleolithic: Past and Present // European Prehistory, vol. 7, pp. 59-80.

Chabai V.P., and Marks A.E. 1998. Preliminary Synthesis: Middle Paleolithic Assemblage Variability in the Western Crimea // The Paleolithic of Crimea. The Middle Paleolithic of Western Crimea, vol.1. ERAUL 84, pp.355-368.

Chabai V.P., Marks A.E., and Monigal K. 1999. Western Crimean Middle Paleolithic paleoenvironment and paleoeconomy // The Paleolithic of Crimea. The Middle Paleolithic of Western Crimea, vol.2. ERAUL 87, pp.211-233.

Combier J. 1990. De la fin du Moustérien au Paléolithique superieur. Les donées de la region Rhodanienne. In Paléolithique Moyen Récent et Paléolithique Superieur Ancien en Europe. Dir. C. Farizy. MMPF no.3, pp.267-277.

Demidenko Yu.E. 1996. Middle Paleolithic Industries of the Eastern Crimea: Interpretations of Their Variability // European Prehistory, vol.9. pp.49-61.

Demidenko Yu.E., Chabai V.P., Otte M., Yevtushenko A.I., and S.V.Tatartsev. 1998. Siuren-I, An Aurignacian in the Crimea // Préhistoire de l'Anatolie. Genese de deux mondes. Vol.1. ERAUL 85, pp. 367-414.

D'Errico F., Zilhao J., Baffier D., Julien M., and Pelegrin J. 1998. Neanderthal acculturation in Western Europe? A critical review of the evidence and its interpretation // Current Anthropology, 39, pp.1-44.

D'Errico F. and Laroulandie V., in press. Bone technology at the Middle-Upper Palaeolithic transition. The case of the worked bones from Buran-Kaya III level C (Crimea, Ukraine) // Central and Eastern Europe from 50000 — 30000 BP. Neanderthal Museum.

Finlayson C. 1999. Late Pleistocene human adaptation of the Iberian peninsula // Journal of Iberian Archaeology, vol.1, pp.59-68.

Gerasimenko N. 1999. Late Pleistocene vegetational history of Kabazi II // The Paleolithic of Crimea. The Middle Paleolithic of Western Crimea, vol.2. ERAUL 87, pp.115-141.

Hedges R.E.M., Housley R.A., Pettitt P.B., Bronk Ramsey C., and Van Klinken G.J. 1996. Radiocarbon dates from Oxford AMS system: Archaeometry datelist 21 // Archaeometry 38 (1): p.181-207.

Joris O., and Weninger B. 1999. Calendric age-conversion of glacial radiocarbon data at the transition from the Middle to Late Palaeolithic in Europe. The paper presented on International Workshop in the Neanderthal Museum "Central and Eastern Europe from 50000 — 30000 BP". Neanderthal Museum, March 18 — 21, 1999.

Karavanic I. 1995. Upper Paleolithic occupation levels and Late-occuring Neandertal at Vindija Cave (Croatia) in the context of Central Europe and the Balkans // Journal of Anthropological Research 51 (1), pp. 9-35.

Karavanic I. 1999. Olschewian and appearance of bone technology in Croatia and Slovenia. The paper presented on International Workshop in the Neanderthal Museum "Central and Eastern Europe from 50000 — 30000 BP". Neanderthal Museum, March 18 — 21, 1999.

Kolosov Yu. 1996. Comments to: Hedges R.E.M., Housley

R.A., Pettitt P.B., Bronk Ramsey C., and Van Klinken G.J. Radiokarbon dates from Oxford AMS system: Archaeometry datelist 21 // Archaeometry 38 (1): p.190-191.

Lopez Bayon I. 1998. La faune de Siuren I (Crimée), analyse préliminaire // Préhistoire de l'Anatolie. Genèse de deux mondes. Vol.1. ERAUL 85, pp.415425.

Marks A.E. 1998. A New Middle to Upper Paleolithic «Transitional» Assemblage from Buran-Kaya-III, Level C. // Préhistoire de l'Anatolie. Genèse de deux mondes. Vol.1. ERAUL 85, pp.353-366.

Marks A.E., Demidenko Yu.E., Monigal K., Usik V., Burke A., Rink W.J., and McKinney C. 1997. Starosele and Starosele child: new excavations, new results // Current Anthropology 38 (1), pp.112-122.

Marks A.E., and Monigal K., in press. The Middle to Upper Paleolithic Interface at Buran-Kaya III, Eastern Crimea. In Central and Eastern Europe from 50000 — 30000 BP. Neanderthal Museum.

McKinney C. 1998. U-series Dating of Enamel, Dentine, and Bone from Kabazi-II, Starosele, Kabazi-V, and GABO // The Paleolithic of Crimea. The Middle Paleolithic of Western Crimea, vol.1. ERAUL 84, pp.341-354.

McKinney C. and Rink J. 1996. The absolute chronology of the Middle Paleolithic of the Crimea. The paper presented on the 61st Annual Meeting of the Society of American Archaeology, April, 11, 1996. New Orleans.

Mussi M. 1990. Le peuplement de l'Italie r la fin du Paléolithique Moyen et au début du Paléolithique Supérieur. In Paléolithique Moyen Récent et Paléolithique Supérieur Ancien en Europe. Dir. C. Farizy. MMPF no.3, pp.251-265.

Patou-Mathis M. 1999. Archeozoologic analysis of the Middle Paleolithic fauna from selected levels of Kabazi II. // The Paleolithic of Crimea. The Middle Paleolithic of Western Crimea, vol.2. ERAUL 87, pp.41-74.

Pettitt P.B. 1998. Middle Palaeolithic and Early Upper Palaeolithic: the radiocarbon chronology. In Préhistoire de l'Anatolie. Genèse de deux mondes. Vol.1. ERAUL 85, pp. 329-338

Raposo L., and Cardoso J.L. 1998. Las industrias liticas

de la gruta de Columbeira (Bombarral, Portugal) en el contexto del musteriense final de la Peninsula Ibérica. Trabajos de Prehistoria, 55(1), pp. 39-62.

Rink W.J., Hee-Kwon Lee, Rees-Jones J. and Goodger K.A. 1998. Electron Spin Resonance (ESR) and Mass Spectrometric U-series (MSUS) Dating of Teeth in Crimean Paleolithic Sites: Starosele, Kabazi-II and Kabazi-V. // The Paleolithic of Crimea. The Middle Paleolithic of Western Crimea, vol.1. ERAUL 84, pp.323-340.

Soffer O. 1994. Ancestral Lifeways in Eurasia — The Middle and Upper Paleolithic Records. // Origins of Anatomically Modern Humans. Plenum Press, New York.

Stepanchuk V.N. 1998. The Crimean Palaeolithic: genesis and evolution between 140-30 kyr BP. In Préhistoire de l'Anatolie. Genèse de deux mondes. Vol.1. ERAUL 85, pp.261-300.

Uthmeier Th. 1999. Stone tools and subsistence patterns during the Late Middle Paleolithic and the beginning of the Upper Paleolithic along the Danube Valley in Bavaria (Germany) — a regional approach. The paper presented on International Workshop in the Neanderthal Museum "Central and Eastern Europe from 50000 — 30000 BP". Neanderthal Museum, March 18 — 21, 1999.

Velichko A.A. 1988. Geoecology of the Mousterian in East Europe and the adjacent areas. // Homme de Neandertal, vol. 2, L'Environnement. ERAUL 29, pp.181-206.

Yamada M. 1996. Étude préliminaire sur l'industrie lithique de la derniere phase du Paléolithique moyen dans le site de Buran-Kaya III en Crimée orientale (Ukraine). Préhistoire Européenne 9. pp. 11-30.

Yanevich A.A., Stepanchuk V.N., and Cohen V.Yu. 1996. Buran-Kaya III and Skalistiy rockshelter: two new dated Late Pleistocene sites in the Crimea // European Prehistory, vol. 9, pp.315-324.

Yanevich A., Marks A.E., and Uerpmann H.-P.) 1997. A Bone Handle from Buran-Kaya-III: The earliest known in the Crimea // European Prehistory, vol.11

Zilhâo J. 1996. The extinction of Iberian Neanderthals and its implications for the origins of Modern Humans in Europe. Actes du XIII Congres International des Sciences Prehistoriques et Protohistoriques. Vol. 2. Abaco, Forli, pp. 299-312.