CC BY
24
УДК 94 (477) "192/193": 369.03
ОСОБЕННОСТИ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ОКЛАДНОГО СТРАХОВАНИЯ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ УССР (1928-1933 гг.)
© 2016 Е. В. Латышева
докт. ист. наук, профессор, зав. кафедрой документоведения и архивоведения e-mail: elenakfu@yandex.ru
Крымский федеральный университет им. В. И. Вернадского
В статье рассматривается социально-экономическая и функциональная специфика сельского окладного страхования, его достижения, недочеты, показатели развития. Сельское окладное обязательное имущественное страхование, судя по литературе двадцатых годов прошлого века, являлось приоритетным, а добровольное и дополнительное не получили значительного распространения. Теоретическое обоснование норм, правил, тарифов страхования, которые отражали в большей степени желания страховых органов получить премии, не всегда соответствовали реалиям.
Ключевые слова: обязательное страхование, страховые платежи, окладное сельское страхование, добровольное страхование.
Теория и практика советского страхового дела конца 20-х гг. отличалась наличием концептуальных моделей реформирования системы государственного и кооперативного страхования, прикладных рекомендаций, инструкций, предложений по пересмотру норм, тарифов, принципов страхования отдельных отраслей сельскохозяйственного производства. Наблюдалось организационно-номенклатурное противостояние Укргосстраха и «Коопстраха», хотя оба учреждения представляли две формы единой советской системы страхования.
На страницах профессиональных журналов печатались статьи, освещавшие противоречивые тенденции развития. Так, А. Галин писал о деструктивных попытках УССР и РСФСР «разбить единство государственного страхования», потому что их проекты развития препятствовали «общесоюзным операциям» [Галин 1928]. Вокруг отношений республиканских и союзных страховых органов шли острые дискуссии, о чем свидетельствуют публикации тех лет - В. Потоцкого [Потоцкий 1928], А. Кагановича [Каганович 1928]. Авторами были преимущественно чиновники Госстраха. В частности, Э. Розенталь размышлял о перспективах государственного страхования - обязательного и добровольного в промышленности и сельском хозяйстве [Розенталь 1928]. Анализируя особенности сельского окладного обязательного страхования, он опровергает взгляды некоторых работников Госстраха на «временность» этого принципа страховых операций. Добровольное страхование на селе, по его мнению, было убыточным, не вызывало интереса у крестьян, а обязательное характеризовалось неуклонным ростом норм обеспечения - от 60% до полной стоимости имущества крестьянских хозяйств [Розенталь 1928: 8]. Некоторые считали, что повышение норм должно было стимулировать добровольное страхование, но эти нормы лишь укрепляли позиции обязательного страхования. Э. Розенталь не оставил без внимания классовый принцип, которому больше подошло обязательное страхование. «Как обеспечить имущество тех бедных слоев крестьянства, - отмечал он, - которые самостоятельно не могут страховать свое имущество, как перенести все платежи или часть этих платежей на более состоятельную часть крестьянства?» [Розенталь 1928: 9]. Обязательное страхование было откровенно классовым, потому что
его навязывали зажиточным крестьянам, поэтому принцип добровольности терял свое функциональное значение. На основе обязательного страхования эффективнее было проводить принцип универсальности ответственности за ущерб от всех случаев стихии, даже от неурожая. Такова была его позиция.
Другой чиновник Госстраха, С. Жебровский, писал о тех жарких дискуссиях, которые велись вокруг организационной реформы страхового аппарата в сельских районах, но завершились его сохранением, хотя полномочия по регистрации объектов и сбору платежей были переданы исполнительным органам власти на местах [Жебровский 1928]. В Украине сбором платежей занимались не райисполкомы, а структурные подразделения Госстраха - агенты страхования. Существенно отличались условия и правила кооперативного страхования в Украине, о которых писал И. Личко в одной из работ [Личко 1928]. Особенности осуществления обязательного сельского страхования в РСФСР раскрыл В. Миндовский, брошюра которого появилась в 1927 г. [Миндовский 1927]. История украинской системы государственного страхования освещалась даже в официальных отчетах, которые издавались в виде аналитических работ с обобщением основных этапов ее становления [Очерк деятельности... 1928]. Публикации прикладного направления учитывали опыт работы предыдущих лет. Например, В. Потоцкий, анализируя новые страховые правила, вспомнил месяц и год их внедрения, подчеркнув консервативность правил добровольного страхования, которые не менялись с 1922/23 г. [Потоцкий 1928].
Задачей государственного страхования имущества сельского населения было наиболее полное возмещение стоимости зданий, скота, зерновых культур, которые подверглись повреждению от стихийного бедствия. Они подлежали окладному обязательному страхованию, хотя крупный рогатый скот и посевы от градобития страховались по решениям окружных исполкомов. Страховое обеспечение не превышало в 1927/28 г. 30% стоимости застрахованного объекта, но для хозяйств, которые имели прочную экономическую базу, разрешалось дополнительное и добровольное страхование в пределах 75% стоимости имущества [ЦДАВО Украши: Ф. 400. Оп. 1. Спр. 2807. Арк. 27]. Право окружных исполкомов определять страховые объекты, то есть посевные культуры или рабочий скот, влияло на страховые суммы по Украине. Например, в 1927/28 г. было избрано 4 округа для страхования зерновых от намокания и вымерзания, но три из них впоследствии отказались, а единственный Коростенский округ получил значительные возмещения вследствие неблагоприятной зимы 1927/28 г. Уроки были учтены: в 1928/29 г. 19 округов воспользовались этим страхованием, а 4 основных вида страхования (от огня, падежа скота, лошадей и повреждения посевов) применялись по всей Украине. Страхование посевов равнялось 40% средней стоимости урожая основных зерновых культур [Полищук 1929: 69]. Страховые платежи в 1927/28 г. по сравнению с предыдущим годом имели тенденцию к увеличению на единицу страхового обложения: за страхование коровы на 45%, лошади - на 28%. Страховые операции по крупному рогатому скоту и лошадям оказались убыточными для системы Укргосстраха в 1927/28 г. Общая сумма собранных окладов составляла тогда 19 700 000 руб., а страховые вознаграждения 18 600 000 руб. [Полищук 1929: 69] По другим данным, было собрано по окладу 22 млн руб. [Из материалов. 1928: 50-52], однако сумма премии оказалась незначительной. В докладной записке Укргосстраха, присланной в Экономический совет УССР 13 октября 1929 г., прослеживается определенная закономерность страховых возмещений, а также реальной величины премии, оставшейся для страховых органов. Общая сумма премий, полученных в течение 1923-1928 гг., составила 63 700 000 руб., а страховое возмещение - 52 млн руб. [ЦДАВО Украши. Ф. 539. Оп. 7. Спр. 1073. Арк. 7]. Страховые платежи сельского населения в 1927/28 г. составили по окладу 21 700 000
руб., в 1928/29 г. - 28 700 000 руб., что равнялось 24 и 32% общей суммы сельхозналога [Там же]. Госстрах СССР получил в 1927/28 г. премий на сумму 109 млн руб. [Розенталь 1929: 5-10], то есть в два раза больше украинской суммы премий за пять лет. Общие суммы были убедительными, поэтому финорганы рассматривали страховые платежи как источник пополнения бюджета. 1 мая 1928 г. председатель правления Укргосстраха С.М. Мазлах сообщил в Управление делами СНК УССР о «взыскании» остатка по окладу обязательного сельского страхования - 284 тыс. руб. [ЦДАВО Украши. Ф. 4402. Оп. 1. Спр. 116. Арк. 45]. В 1928 г. наблюдалось увеличение окладных платежей в УССР на 785,4 тыс. руб. [Жебровский 1928: 7-8].
Сельским окладным страхованием в 1928/29 г. было охвачено 4 800 000 крестьянских дворов, а объектом страхования были 5 900 000 голов крупного рогатого скота, более 4 млн лошадей, 19 300 000 десятин посевного клина [Обзор деятельности... 1931: 7]. Год оказался неблагоприятным, так как значительная площадь озимых культур вымерзла, поэтому осенью 1928 г., когда формировалось страховое поле, крестьяне не избегали обязательного окладного страхования. Для пролетарских слоев Совнарком УССР предусмотрел льготный фонд - 1 млн руб., а страховая сумма по окладу в сельских районах достигла тогда 37 млн руб., хотя отчисления должны были составить 12% от общей суммы начисленного оклада [Там же]. За предыдущий 1927/28 г. она составила 15%, но в Украине льготники составляли 30,5% от общего количества застрахованных хозяйств, в РСФСР - 26,2% [Льготы по окладному. 1929: 43-44]. К ним относились семьи красноармейцев и «малопрочные» хозяйства крестьян, которые не испытывали особых преимуществ от предоставленных льгот. Земледельцы надеялись на хозяйственную эффективность страхования зерновых от неурожая, так как страховое обеспечение ограничивалось 45% среднего урожая, то есть 22 пуда ржи с десятины [Бинов 1928: 29-33]. 22 июня 1929 г. союзное правительство, учитывая последствия вымерзания озимых в УССР, разрешило выплату страхового возмещения в размере 10 руб. за десятину [ЦДАВО Украши. Ф. 539. Оп. 7. Спр. 1073. Арк. 16.], то есть в 2 раза меньше проектируемой стоимости урожая с единицы площади.
Основные виды обязательного окладного страхования (зданий от пожара, зерновых культур от вымерзания, намокания и градобития, скота от падежа), судя по активности крестьян, составляли для них материальную базу существования. Среди страховых объектов приоритетным было жилье, хозяйственные постройки. Количество пожаров в сельских районах Украины неуклонно росло, несмотря на превенции и другие мероприятия. Если в 1922/23 г. их было 10 801, то в 1926/27 г. - 21 425 случаев, они нанесли крестьянам убытков на 12 700 000 руб. [Пожары в РСФСР 1928: 155-157]. Наблюдались злонамеренные поджоги, самоподжоги, которые составляли треть пожаров [Миндовский 1929: 71-72]. Норма страхового обеспечения на двор составляла 150-250 руб. [ЦДАВО Украши. Ф. 400. Оп. 1. Спр. 1777. Арк. 64], поэтому крепкое крестьянское хозяйство пыталось избежать пожара. Например, из всего количества пожаров, которые произошли на селе, 4,3% приходилось на хозяйства до одной десятины, от 1-2-х десятин - 9%, от 2-3-х десятин - 14%, от 3-4-х десятин - 16% [Фарбштейн 1929: 66-71]. Чем выше было обеспечение землей крестьянского двора, тем меньше их доля среди пожаров. Превенцией для них было собственное имущество, а не жалкие расходы органов Госстраха на обеспечение сельсоветов противопожарными мероприятиями. За пять лет количество сельских пожаров выросло почти в 3 раза, нанеся в течение 1927/28 г. 17 700 000 руб. убытков [Пожары на территории. 1929: 73]. Основной причиной пожаров были поджоги, которые составляли 67% случаев [Пожары на территории.. .1929: 74]. Если в 1927/28 г. было 33 687, то в 1928/29 - 30 200 пожаров [Обзор деятельности. 1931: 73], то есть наблюдалось их относительное уменьшение. Органы государственного страхования
считали умышленные поджоги попыткой крестьян избежать долговой ответственности за счет недвижимого имущества, если оно было заложено, а также формой улучшения имущественного положения, учитывая сумму страхового возмещения, которая была выше стоимости жилья или хозяйственной постройки. 1 октября 1928 г. начали действовать новые правила добровольного страхования от пожара, отменявшие предыдущие, в которых, кроме владельца имущества, появилось другое заинтересованное лицо - держатель задатка [Новые правила. 1928: 34-36]. Он тоже страховал имущество, поскольку под предоставленную ссуду получал от владельца стоимостную ценность имущества - жилье и тому подобное.
21 ноября 1929 г. Укргосстрах обратился к переоценке зданий в городах, поселках и селах, чтобы нормировать их стоимость и страхование. Существующая система, по которой окладным образом страховались здания в пределах 50% их стоимости, ликвидировалась. Окладные нормы достигли 75% стоимости, но были отменены максимальные пределы обеспечения, поэтому сумма возмещения зависела от страховой оценки зданий [ЦДАВО Украши. Ф. 539. Оп. 7. Спр. 1073. Арк. 31]. Переоценка имущества 21 469 дворов в Черниговском округе обнаружила его общую стоимость - 14 300 000 руб., что составляло в среднем 652-798 руб. на двор [ЦДАВО Украши. Ф. 400. Оп. 1. Спр. 64. Арк. 138]. Всего в сельских районах Украины регистрации подлежало более 1 млн дворов [ЦДАВО Украши. Ф. 400. Оп. 1. Спр. 64. Арк. 1], то есть их пятая часть.
В конце 20-х гг., учитывая общую реконструкцию сельского хозяйства, Укргосстрах предложил новые принципы осуществления обязательного окладного страхования в сельских районах. Оно распространялось также на обобществленный сектор, где ранее действовало добровольное страхование, но характерным признаком системы страхования 1928-1933 гг. была «классовая линия». Председатель правления Укргосстраха С.М. Мазлах, готовя «методологию» нового обязательного страхования, признал, что «...вопрос об углублении классовой линии в области обязательного страхования на селе вызвал довольно горячие возражения» [Угрунтування та методолопя... 1929: IV]. Против «классового принципа» выступили представители Госстраха СССР, заместитель наркома финансов СССР Г. Фрумкин, значительная часть членов коллегии НКФ УССР, участники совещания руководителей республиканских правлений государственного страхования, которое состоялось в Москве 11-17 декабря 1928 г. [Всесоюзное совещание. 1929: 69-70]. Фактически внедрялся классовый тариф сельского окладного страхования согласно прибыльности отдельного крестьянского хозяйства, инициатором его был С.М. Мазлах, который опирался на поддержку С. Арсона от НКФ УССР и наркома НК РСИ УССР В.П. Затонского. Основной задачей государственного страхования должно было стать «...переливание средств кулацких и зажиточных слоев крестьянства к слоям бедных и середняков для помощи хозяйствам бедноты, а с другой стороны - для коллективизации тех же бедняцко-середняцких слоев крестьянства» [Угрунтування та методолопя... 1929: VI]. Экономико-хозяйственные и рыночные факторы страхового дела, возникшие и действовавшие в УССР в течение нэпа, подчинялись политическим кампаниям. Предлагалось получать от населения страховые платежи зерном за страхование сельхозкультур, были установлены «жесткие нормы» их обеспечения, чтобы достичь бездефицитности.
Методика определения тарифной категории хозяйств, предложенная Укргосстрахом, позаимствованная от налоговой системы, оказалась слишком сложной. Так, к категории «А» были отнесены хозяйства с прибылью 150, к категории «Б» - 150350, к категории «В» - 250-700, к категории «Г» - 500-900, к категории «Д» - 600-900 руб. и выше [Угрунтування та методолопя... 1929: 15]. Замысел создателей нового
тарифа окладного страхования платежей заключался в том, чтобы состоятельные группы села платили страховую сумму, которую формировали бедные слои. Обязательное окладное страхование оказалось обычным сельхозналогом, поэтому сумма скидок оклада для категории «Б» переводилась на категории «Г» и «Д», для которых процент «страхового обложения» на 100 руб. прибыли был значительно выше. Отметим, что сумма страховых платежей в 1929/30 г. достигала 60% суммы сельхозналога, поэтому реформа окладного сельского страхования, которую предлагал Укргосстрах, только усугубляла фискальную функцию. В украинском селе начиная с 1928 г. сосуществовали единый сельхозналог и его антипод - так называемое самообложение, которое в несколько раз превышало установленную сумму подоходного налогообложения. Новая система обязательного окладного сельского страхования дублировала принципы налоговой политики государства в сельском хозяйстве. Действовали размеры основного и дополнительного страхового обложения на 100 руб. страховой суммы для всех видов обязательного окладного страхования. Например, для Черниговщины основной тариф категории «Г» составил 1,75 руб., а дополнительный 0,74 коп., для «Д» соответственно 1,63 и 1,96 руб. На Днепропетровщине основной достигал 2,64 руб., дополнительный 1,07 руб. для категории «Г», а для категории «Д» - 2,53 руб. основной и 2,79 руб. дополнительный [Угрунтування та методолопя... 1929: 24]. Дополнительное обложение тарифом составило для хозяйств разных округов от 37 до 169% суммы основного обложения. В условиях массовой коллективизации бесполезно было надеяться на возмещение стоимости имущества даже по основному, не говоря о дополнительном тарифе, который оказался откровенным налогом на имущество.
Укргосстрах предлагал также объединить все отраслевые виды страхования (скота, от пожара и т. п.) в единый, учитывая общую доходность, его поддерживал НК РСИ УССР, хотя отрицал введение натурального страхового взноса рожью. Государственные органы страхования вместе с другими советскими властными структурами провели распределение крестьянских хозяйств по размеру прибыли, выделив 15 групп. К первой принадлежали 583 287 дворов, прибыль которых в 1928/29 г. составила меньше «необлагаемого минимума», вторую составляли 439 863 хозяйства с доходом не более 150 руб. на двор, а вместе более 1 млн крестьянских хозяйств [Угрунтування та методолопя... 1929: 44-45]. Они принадлежали к льготной группе, поэтому возмещение застрахованного имущества покрывалось за счет других групп, подлежащих так называемому дополнительному окладному страхованию.
4 марта 1930 г. правление Укргосстраха направило в НК РСИ УССР проект плана обязательного окладного страхования на 1930/31 г., с привлечением колхозов и кулацких хозяйств. Предыдущий 1928/29 г. завершился с большим дефицитом -11 700 000 руб. [ЦДАВО Украши. Ф. 539. Оп. 7. Спр. 1073. Арк. 145] План был построен по классовому принципу, а термин «страхование» заменили на «обложение». Страхование колхозных зданий разрешалось в пределах их полной стоимости, для скота - 60%, для сельхозкультур - 75% [Там же]; в индивидуальном секторе - 40% стоимости скота и 50% сельхозкультур, то есть классовый принцип действовал. Дополнительное обязательное страхование, то есть обложение страховым налогом хозяйств, колебалось для категории «Г» и «Д» в пределах 100-150% надбавки к основному тарифу. Общая сумма страховых взысканий составила 103 800 000 руб. Из них на страхование зданий приходилось 20 млн, крупного рогатого скота - 7 млн, лошадей - 14 500 000, полевых культур - 46 700 000, специальных культур 16 600 000 руб. [ЦДАВО Украши. Ф. 539. Оп. 7. Спр. 1073. Арк. 147]. 2 апреля 1930 г. президиум Госплана УССР фактически утвердил контрольные числа плана Укргосстраха, а также его принципы страхования.
Окладные нормы обязательного сельского страхования в колхозах были выше индивидуальных хозяйств на 15 руб. Страховое обеспечение зданий крестьян определялось в зависимости от общей имущественной стоимости двора. Если стоимость составляла 150 руб., то имущество страховалось полностью, 151-300 руб. -на 80%, 301-600 руб. - на 70%, 600 и выше - на 60% его стоимости [Там же]. Нормы страхового возмещения одного гектара хмеля в крестьянском хозяйстве ограничивались 400 руб., в колхозе - 600 руб.
В течение второй половины 1930 г. и первых месяцев 1931 г. система государственного страхования подверглась существенной реорганизации. 29 июля 1930 г. Укргосстрах настаивал на том, что система страхования в Украине реформируется, а не ликвидируется, однако сам факт создания трех страховых фондов (обобществленного сектора, колхозов и частного сектора) означал самоликвидацию. Кампания государственного страхования 1931-1932 гг. проходила без Укргосстраха, потому что центральный аппарат был расформирован. Новый административно-функциональный порядок предусматривал страхование сельхозкультур от заморозков и намокания в обоих секторах, колхозного имущества и полевой продукции от пожара в полной стоимости. Нормы страхового обеспечения крупного рогатого скота в колхозах составляли по плану на 1932 г. 82 руб., в крестьянском хозяйстве 74 руб., лошади - 87 и 79 руб. [ЦДАВО Украши. Ф. 30. Оп. 2. Спр. 7810. Арк. 56]. Они имели дифференцированный тариф, обусловленный не только классовым принципом, но и географическим. На Полесье нормы были ниже, чем в центральных и южных районах. Падеж лошадей на юге составлял 10% их общего количества, поэтому там тариф был выше, а «нормальная смертность» лошадей превышала 5%. В украинском селе 19321933 гг., пораженном голодом, наблюдалось уменьшение поголовья скота в десятки раз [Голод 1932-1933. 2003: 255, 447], поэтому принцип страховой ответственности фактически бездействовал. По нормам страхового обеспечения колхозы должны были получать возмещение - 15 руб. за мелкий скот и 30 руб. за свинью, за лошадь - 90 руб., за корову - 110 руб. [ЦДАВО Украши. Ф. 30. Оп. 2. Спр. 7810. Арк. 60].
Финорганы, а они занимались не только налогами, отслеживали поступления страховых платежей. Колхозы должны были заплатить до 15 сентября 40%, до 1 ноября 30%, остальное до 1 декабря, единоличный сектор - до 15 сентября 50%, остальное до 15 октября, а так называемые кулаки полностью до 15 сентября [Там же].
Общая сумма страховки на хозяйство колхозника составляла 7 руб. 15 коп., на крестьянское - 26 руб. 95 коп., на так называемое кулацкое - 80 руб. 85 коп. [ЦДАВО Украши. Ф. 30. Оп. 2. Спр. 7810. Арк. 56]. Ее надо было своевременно выплатить, чтобы не росла «пеня». Сумма сельхозналога на Уманщине составляла 14 руб., на Лубенщине 21 руб., в Криворожье 28 руб. [ЦДАВО Украши. Ф. 30. Оп. 2. Спр. 7810. Арк. 31], а в целом государство рассматривало налог, культсбор, заем населению, самообложение, «взыскание» Госстраха как источники финансовых поступлений. Планом мобилизации средств на 1933 г. предполагалось получить по линии государственного страхования в сельских районах УССР 154 млн руб., что на 34 млн больше предыдущего года [ЦДАВО Украши. Ф. 30. Оп. 2. Спр. 8483. Арк. 86]. Сумма обязательного окладного сельского страхования не была выполнена, так как удалось «взыскать» 112 млн руб. [ЦДАВО Украши. Ф. 30. Оп. 2. Спр. 8482. Арк. 2], что для тех
голодных лет было слишком высоким показателем.
***
Сельское обязательное окладное страхование имущества, продуктивного и рабочего скота, сельскохозяйственных культур хоть и не возмещало полностью их стоимости, однако давало определенную компенсацию, а главное, надежду на помощь со стороны государства. Внедрение «классовой линии» нового страхования и льготного
обеспечения колхозов и пролетарских слоев деревни нарушили классические принципы и нормы страхового дела, привнесли элементы хаоса и дезорганизации в относительно стабильную систему государственного страхования. Осуществление коллективизации и политики раскулачивания, которые сопровождались массовым уничтожением «застрахованного скота» и недосевом зерновых культур, привело к реорганизации Госстраха и его местных органов, которые должны были обслуживать обобществленный сектор. Грандиозные планы индустриализации требовали значительных средств, поэтому система государственного страхования превратилась в средство мобилизации финансовых ресурсов путем обязательного окладного сельского страхования, выполнявшего фискальную функцию. Термины «взыскание», «обложение» стали нормами страховой политики в Украине 1928-1933 гг., демонстрирующими факт существования очередного налога и денежной повинности для крестьян.
Библиографический список
ЦДАВО Украши. Ф. 30. Опис 2. Справа 7810. Арк. 31, 56, 60
ЦДАВО Украши. Ф. 30. Опис 2. Справа 8482. Арк. 2.
ЦДАВО Украши. Ф. 30. Опис 2. Справа 8483. Арк. 86.
ЦДАВО Украши. Ф. 400. Опис 1. Справа 64. Арк. 1, 138.
ЦДАВО Украши. Ф. 400. Опис 1. Справа 1777. Арк. 64.
ЦДАВО Украши. Ф. 400. Опис 1. Справа 2807. Арк. 27.
ЦДАВО Украши. Ф. 539. Опис 7. Справа 1073. Арк. 7, 16, 31, 145, 147
ЦДАВО Украши. Ф. 4402. Опис 1. Справа 116. Арк. 45, 150
Бинов А. Проблема страхования от неурожая в цифрах // Вестник государственного страхования. 1928. №9. С. 29-33.
Всесоюзное совещание по плану обязательного окладного страхования на 192930 гг. // Вестник государственного страхования. 1929. №2. С. 69-70.
Галин А. Децентрализация или распад // Вестник государственного страхования. 1928. № 21. С. 28-40.
Голод 1932-1933 роюв в Укрш'ш: причини та наслщки. К., 2003.
Новые правила страхования от огня // Вестник государственного страхования. 1928. №19. С. 34-36.
Жебровский С. О плане окладного страхования на 1928/29 год // Вестник государственного страхования. 1928. №7. С. 7-8.
Жебровский С. Первые итоги // Вестник государственного страхования. 1928. № 9. С. 13-19.
Льготы по окладному сельскому страхованию // Вестник государственного страхования. 1929. №5. С. 43-44.
Из материалов по обследованию // Вестник государственного страхования. 1928. №10. С. 50-52.
Каганович А. Местный проект общесоюзного положения о Госстрахе // Вестник государственного страхования. 1928. № 17. С. 23-29.
Личко 1в. Що таке кооперативне страхування та як ним користуватись. Харюв: Книгоспшка, 1928. 96 с.
Миндовский В. О злостной сельской пожарности // Вестник государственного страхования. 1929. №2. С. 71-72.
Миндовский В. Шестьдесят лет сельского обязательного страхования. М.: Изд-во ГПГС СССР, 1927. 24 с.
Обзор деятельности Госстраха за 1928/29 операционный год. М., 1931. 86 с.
Очерк деятельности Госстраха УССР и план его работы на 1927/28 год / с предисл. С.М. Мазлаха. Харьков, 1928. 189 с.
Пожары в РСФСР, УССР и БССР за четырехлетие 1923-1927 года // Вестник государственного страхования. 1928. №11-12. С. 155-157.
Полищук В. Окладное страхование на Украине // Вестник государственного страхования. 1929. № 3. С. 69.
Потоцкий В. Новое нападение на Госстрах // Вестник государственного страхования. 1928. № 21. С. 25-30.
Потоцкий В. Новые страховые правила // Вестник государственного страхования. 1928. № 19. С. 26-35.
Пожары на территории УССР в 1927/28 опер. году // Вестник государственного страхования. 1929. №4. С. 73.
Розенталь Э. К постановке вопроса о перспективах государственного страхования // Вестник государственного страхования. 1928. № 9. С. 5-13.
Розенталь Э. Работа Госстраха в 1927-28 году // Вестник государственного страхования. 1929. № 6. С. 5-10.
Ухрунтування та методология класового оподаткування майна, що тдлягае обов'язковому сшьському окладному страхуванню та матерiали щодо реоргашзацп державного страхування. Харюв, 1929. 64 с.
Фарбштейн С. Основные черты сельской пожарности УССР // Вестник государственного страхования. 1929. №4. С. 66-71.
