CC BY
67
2. Фукуяма, Ф. Великий разрыв.
3. Kastels, M. Information Age: Economy, Society and Culture. - Oxford: Blackwell Publishers, 199б-1998. -Vol. I-III.
4. Теории конвергенции Р. Арона, Д. Гэлбрэйта и др.
5. Программа «Особое мнение» на радио «Эхо Москвы»: «...советская культура - это была культура большого стиля. Как только рухнула советская культура, мы живем в атмосфере абсолютного бескультурья, бессмыслицы, невежества, в отсутствии крупных идей культурных, философских и научных» [Э/р]. - Р/д: http://www.echo.msk.ru/ programs/ personalno/669729-echo/
6. Орлов, В. Н., Карпухин О.И. Культура и отчуждение // Социологические исследования. - 1990. - № 8.
7. Орлов и Карпухин так комментируют эти результаты: «Эти данные свидетельствуют о том, что у подавляющего большинства опрошенных отсутствует потребность в культуре. И дело не только в низком качестве ряда концертов, спектаклей, выставок, в их нравственной и эстетической убогости. Дело еще и в том, что у большинства населения низкий уровень культурного, духовного развития» // Участие населения краевых и областных центров РСФСР в культурной жизни (некоторые итоги социологического исследования). -М., 1987. См.: Гриценко В. П. Кризис социального порядка в связи с технологической революцией и экономическим кризисом Материалы Круглого стола на тему "Взаимоотношение личности и общества в условиях социально- экономической нестабильности" // Общество и право. - 2009. - № 5(27).
8. Покровский Н.Е. Транзит российских ценностей: нереализованная альтернатива, анатомия, глобализация // Глобализация и постсоветское общество / ред. А. Согомонов и С. Кухтерин. - М., 2001.
9. Лесков, С. Академия на медленном огне // Изв. - 200б. -29 июня.
10. Тарушкин, В.И. Интеллектуальный потенциал России. Нужна национальная стратегия создания конкурентоспособной научной продукции [Э/р]. - Р/д: http:// www. c e n t e r . r u / r i a s i t e / i n d e x . p h tm l? page=1&tbl=tb_88&id=992/
11. [Э/р]. - Р/д: http://vip.subscribe.ru/person/390
12. Балашов, Л.Е. Человечеству грозит гибель от депопуляции, если. (арабески мысли, отрывки из книг, рукописей). - М., 2009.
13. Садовничий, В.А. Выступление ректора Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова на Всероссийском совещании заведующих кафедрами гуманитарных и социально- экономических дисциплин. - М.: МГУ, 2003 . - 20-21 ноября.
14. Разлогов, К.Э. Государственная политика в сфере культуры // Культура России: Информационно-аналитический сб. 2010 года. -М., 2010.
Bibliography
1. Behll, D. Socialjnihe ramki informacionnogo obthestva // Novaya tekhnokraticheskaya volna na Zapade. - M., 1983; Bell, D. The Social Framework of the Information Society. - Oxford, 1980; Sorokin, P. Chelovek. Civilizaciya. Obthestvo. - M., 1992; Masuda, J. The Information Society as Post-Industrial Society. Wolrd Future Society. - 1981 ; Castells, M. The Information Age: Economy, Society and Culture. - Vol. I-III. - Oxford, 199б-1998. Toffler, O. Tretjya volna. - M., 2002.; Fukuyama, F. Velikiyj razrihv / per. s angl.; pod obth. red. A.V. Aleksandrovoyj. - M., 2004.
2. Fukuyama, F. Velikiyj razrihv.
3. Kastels, M. Information Age: Economy, Society and Culture. - Oxford: Blackwell Publishers, 199б-1998. -Vol. I-III.
4. Teorii konvergencii R. Arona, D. Gehlbrehyjta i dr.
5. Programma «Osoboe mnenie» na radio «Ehkho Moskvih»: «...sovetskaya kuljtura - ehto bihla kuljtura boljshogo stilya. Kak toljko rukhnula sovetskaya kuljtura, mih zhivem v atmosfere absolyutnogo beskuljturjya, bessmihslicih, nevezhestva, v otsutstvii krupnihkh ideyj kuljturnihkh, filosofskikh i nauchnihkh» [Eh/r]. - R/d: http://www.echo.msk.ru/ programs/ personalno/669729-echo/
6. Orlov, V. N., Karpukhin O.I. Kuljtura i otchuzhdenie // Sociologicheskie issledovaniya. - 1990. - № 8.
7. Orlov i Karpukhin tak kommentiruyut ehti rezuljtatih: «Ehti dannihe svideteljstvuyut o tom, chto u podavlyayuthego boljshinstva oproshennihkh otsutstvuet potrebnostj v kuljture. I delo ne toljko v nizkom kachestve ryada koncertov, spektakleyj, vihstavok, v ikh nravstvennoyj i ehsteticheskoyj ubogosti. Delo ethe i v tom, chto u boljshinstva naseleniya nizkiyj urovenj kuljturnogo, dukhovnogo razvitiya» // Uchastie naseleniya kraevihkh i oblastnihkh centrov RSFSR v kuljturnoyj zhizni (nekotorihe itogi sociologicheskogo issledovaniya). - M., 1987. Sm.: Gricenko V. P. Krizis socialjnogo poryadka v svyazi s tekhnologicheskoyj revolyucieyj i ehkonomicheskim krizisom Materialih Kruglogo stola na temu "Vzaimootnoshenie lichnosti i obthestva v usloviyakh socialjno- ehkonomicheskoyj nestabiljnosti" // Obthestvo i pravo. - 2009. - № 5(27).
8. Pokrovskiyj N.E. Tranzit rossiyjskikh cennosteyj: nerealizovannaya aljternativa, anatomiya, globalizaciya // Globalizaciya i postsovetskoe obthestvo / red. A. Sogomonov i S. Kukhterin. - M., 2001.
9. Leskov, S. Akademiya na medlennom ogne // Izv. - 200б. -29 iyunya.
10. Tarushkin, V.I. Intellektualjnihyj potencial Rossii. Nuzhna nacionaljnaya strategiya sozdaniya konkurentosposobnoyj nauchnoyj produkcii [Eh/ r]. - R/d: http:// www. c e n t e r . r u / r i a s i t e / i n d e x . p h tm l? page=1&tbl=tb_88&id=992/
11. [Eh/r]. - R/d: http://vip.subscribe.ru/person/390
12. Balashov, L.E. Chelovechestvu grozit gibelj ot depopulyacii, esli. (arabeski mihsli, otrihvki iz knig, rukopiseyj). - M., 2009.
13. Sadovnichiyj, V.A. Vihstuplenie rektora Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta im. M.V. Lomonosova na Vserossiyjskom sovethanii zaveduyuthikh kafedrami gumanitarnihkh i socialjno- ehkonomicheskikh disciplin. - M.: MGU, 2003 . - 20-21 noyabrya.
14. Razlogov, K.Eh. Gosudarstvennaya politika v sfere kuljturih // Kuljtura Rossii: Informacionno-analiticheskiyj sb. 2010 goda. - M., 2010.
Статья поступила в редакцию 20.12.11
УДК 291.315
Vatc Л.В. THE NATURE OF CONSEPTUALIZING THE ART OF DANCING IN CHINESE THEORETICAL THOUGHT This paper describes the nature of conceptualizing the art of dancing in Chinese theoretical thought. Using Chinese materials as a basis, the author offers his version of the classification of Chinese dance, which allows to trace the particular characteristics, localization and dynamics of the development of dance in China.
Key words: China, the ancient Chinese art of the dance, oracle bones, ceremonial activity, a ritual dance.
А.Б. Вац, соискатель каф. философии и культурологи Востока Философского Факультета СПбГУ,
г. Санкт-Петербург, Е-mail: lotos_roza@yahoo.com
ОСОБЕННОСТИ ОСМЫСЛЕНИЯ ТАНЦЕВАЛЬНОГО ИСКУССТВА В КИТАЙСКОЙ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
В данной работе рассматриваются особенности осмысления танцевального искусства китайской теоретической мыслью. На базе китайских материалов, автор предлагает свой вариант классификации танцевального искусства, позволяющий проследить специфику, локализацию и осмысление танцевального творчества в Китае.
Ключевые слова: Китай, древнекитайское танцевальное искусство, гадательные кости, обрядовая деятельность, ритуальный танец.
Существование танцевального искусства зафиксировано уже в древнейших китайских письменных текстах, известных как «надписи на гадательных костях» (кит. гуйцзя-шоугу-вэньцзыв^К#^^, «письмена на черепашьих панцирях и костях животных», сокращенно цзягувэньили цзявэньОни создавались в ходе процедуры гадания и содержат в себе сведения о важнейших реалиях религиозной жизни эпохи Шан-Инь^й (ХУ11-Х1 вв. до н.э.), точнее, второй половины этой эпохи, или второй половины II тысячелетия до н.э. Среди пиктограмм, составляющих эти надписи, выявлено несколько знаков, обозначающих «танец», в т.ч. знаки, отождествляемые с современными иероглифами уШ- «танец», и цзоуШ- «исполнение [танцевального] представления» [1, с. 3234]. Однако в последующей китайской теоретической мысли, начавшей складываться приблизительно в середине I тысячелетия до н.э в рамках зарождающейся философии, восторжествовал концепт музыки-юэ^:, т. е. единого исполнительского комплекса, в котором были объединены собственно музицирование (игра на музыкальных инструментах), обозначаемое как юэ пение-гэ^, и танец -уМ. Как справедливо отмечает С. Кучера [2, с. 343], в древнекитайской культуре между понятиями «музыка», «песня» и «танец» четко выраженной границы не было. Они являлись разными проявлениями одной культурной сущности, что составляет одну из важнейших проблем при изучении как собственно музыки, так и, добавлю от себя, других видов музыкально-исполнительского творчества. Общепринята точка зрения, что этот комплекс был неотъемлемой принадлежностью ритуальной деятельности. О государственных обрядах, сопровождаемых музыкой и танцами, также упоминается в цзягувэнь [3, с. 275]. По словам Л.С. Васильева, «музыка... считалась неотъемлемой частью жертвенного ритуала, да и вообще сколько-нибудь значимого обряда» [4, с. 197].
При этом в характеристиках музыкального комплекса очевидный приоритет отдается музыкальному компоненту. Показательно, что в древнекитайских словарно-энциклопедических изданиях (словарь «Шо вэнь цзе содержится
такое определение: «танец - это музыка» (у юэ еШШ&). Во многих современных китайских работах при анализе древнекитайского (до конца I тысячелетия до н.э.) исполнительского искусства употребляют специальный термин - юэ-уШШ (досл. «музыка [и] танец»), подчеркивая тем самым невозможность опознания музыкальных и танцевальных произведений. Приведенные характеристики юэ представляются тем более примечательными, если учесть, что этот иероглиф, исходно обозначал, по мнению некоторых современных исследователей, именно ритуальный танец [5, с. 108]. Получается, что переосмысление «музыкального комплекса» в сторону повышения роли собственно музыкального компонента, действительно, состоялось в I тысячелетии до н.э. и в ходе концептуализации местной творческой деятельности.
Не будет большим преувеличением сказать, что определяющую роль в осмыслении музыкальных видов искусства сыграла древне-конфуцианская теоретическая мысль. В наиболее полном виде конфуцианские воззрения на юэ изложены в трактате «Юэ цзи» ^¡вй («Записи о музыке»), входящем в качестве главы (Глава 19) в состав «Ли цзи» Май («Записи о ритуалах») - одного из авторитетнейших конфуцианских канонических памятников (включено в свод «Пятиканоние», «У цзин»5!М). Современные исследователи сходятся во мнении, что «Ли цзи» представляет собой собрание различных документов. В своей канонической редакции (из 49 глав-пянейи), этот памятник возник и утвердился, предположительно, в начале н.э., а входящие в него документы не поддаются однозначным датировкам. Что касается «Юэ цзи», то уже в старой китайской комментаторской традиции возникли две основные версии его происхождения [6, с. 3-10]. В одной из них он приписывался ученику Конфуция во втором поколении - Гуньсунь Ни-цзы^ЙЯ^, жившему в УЧУ вв. до н.э. Согласно другой версии, «Юэ цзи» есть компилятивное сочинение, созданное учеными-конфуцианцами на протяжении !М в. до н.э. Независимо от времени создания «Юэ цзи», большая содержащихся там идей и сведений отражают культурные реалии и интеллектуальные поиски середины I тысячелетия до н.э. [6, с. 7]. Налицо немало текстуальных и смысловых совпадений «Юэ цзи» с другими древними «музыковедческими» сочинениями. Во-первых, с
трактатом «Юэ лунь» ^^ из собрания «Сюнь-цзы» («[Сочинение] учителя Сюня»), приписываемого философу Сюнь КуануЩЯ, (313/298-238/215 гг. до н.э.) [7, с. 295]. Во-вторых, с трактатом «Юэ шу» ^:#(«Трактат/Книга о музыке») из «Ши цзи» 4вй («Записи историка»/»Исторические записи») Сыма Цяня^,ЩЖ145?-86? гг. до н.э.). Все это позволяет рассматривать «Юэ цзи» в качестве древнейшего китайского сочинения, в котором в системном виде излагаются воззрения на музыкальные виды искусства, присущие, возможно, не только собственно конфуцинству, но и древнекитайской теоретической мысли в целом, и которое оказало качественное воздействие на формирование концепта музыки (юэ) [6, с. 3].
Одна из центральных мыслей «Юэ цзи» - что именно игра на музыкальных инструментах (музицирование) является исходным и доминантным элементом «музыкального комплекса». Тогда как танцу отводится откровенно вспомогательная роль. В трактате присутствуют несколько пассажей, в которых говорится о танцевальных произведениях. Один из них входит в начальный абзац текста: «Звуки откликаются друг на друга, и тем порождается их изменения. Изменяются, образуя определенный порядок, и это называется мелодией. Воспроизводят мелодии [на музыкальных инструментах], и радость доходит до [танцев со] щитами, боевыми топорами, перьями и бычьими хвостами. Все это называют "музыкой"». Уже в комментаторской традиции утвердилась точка зрения, что в приведенных строках речь идет о военном и цивильном танцах [6, с. 25]. Следовательно, в них содержится однозначное указание на существование в указанный исторический период такого типа (со специальными атрибутами) танцевальных постановок.
Вместе с тем, обращает на себя внимание характеристика танца-у, данная в заключительном фрагменте «Юэ цзи»: «Поэтому петь [означает] произносить слова, произносить множество слов, [напевать] прозаически сказанное. Вот почему произносятся слова, [а если] недостаточно, то произносится множество слов. [Если недостаточно произнесения множества слов, то вздыхают и восклицают, [а если] вздохов и восклицаний недостаточно, то неосознанно руки и ноги [начинают] танцевать (выделено мною - А.В.)».
Определение танца, как непроизвольных (неосознанных, бу чжи^П), т. е. лишенных какого-либо хореографического замысла, движений, встречается и в других древних текстах. Самый известный, пожалуй, пример - более чем лаконичное описание представления из древнего сочинения «Люй-ши чунь-цю» S («Осени и весны господина Люй»), памятника вне
корпуса конфуцианской литературы. «Была в старину музыка Гэтянь-шиЖ^Й;, заключавшаяся в том, что трое тянули буйвола за хвост, притоптывая ногами (выделено мною - А.В.) и распевая при этом куплеты». Примечательно мнение знаменитого французского ученого М. Гранэ (Marcel Granet, 1884-1940) о том, что «музыка Гэтянь-ши» являлась действом, восходящем к древнейшим ритуальным акциям и содержащим в себе собственно танцевальный компонент [8, с. 120-122]. Между тем, в приведенном фрагменте речь идет даже не о танце как таковом, а вновь о неких движениях, причем, на этот раз только ног.
Характеристики танца, вторящие тексту «Юэ цзи», настойчиво воспроизводится в других сочинениях. Так, она присутствует еще в одном древнем конфуцианском каноническом трактате «Мэн-цзы»^^ («[Сочинение] учителя Мэна»), автор которого - философ Мэн Кэ^ВД(372? - 289? гг. до н. э.), почитается, как известно, крупнейшим конфуцианским мыслителем после самого Конфуция (Кун-цзы?^, Учитель Кун, 551?-479 гг. до н.э.). В нем есть такие строки: «Истинная плодоносность гуман-ности-жэнь заключается в служении родителям; истинная плодоносность долга-и заключается в повиновении старшим из сородичей...Истинная плодоносность музыки-юэ заключается во внесении в эти два начала ритма и гармоничного узора-еэнь; истинная плодоносность радости-лэ заключается в радости [от восприятия] этих двух начал. Так вот рождается радость! Рождается и ее не остановить. Не остановить, и уже не осознавая почему, притоптываешь ногами и делаешь танцевальные движения (выделено мною - А.В.)».
Почти то же самое говорится о «танцевальных движениях» в тексте под названием «Ши да сюй»^^^ («Великое предисловие к "Стихам"/[Канону] поэзии"», «Великое введение к "Кни-
ге песен"»). Он считается древнейшим литературно-теоретическим сочинением, и, как это понятно, из его названия, входит в состав знаменитого древнекитайского поэтического памятника - «Ши цзин» («Канон поэзии», «Книга песен и гимнов»), который одновременно является одной из авторитетнейших книг конфуцианской канонической литературы, также входящий в свод «Пятиканоние». В традиции «Ши да сюй» приписывается ученику Конфуция Бу Шану hffi (Цзы-ся^Ж, 507?-400? гг. до н.э.), т.е. датируется серединой I тыс. до н.э. Эту версию оспаривали уже китайские ученые IV-V вв. н.э., а в современной научной литературе преобладает мнение, что названное сочинение относится к I-II вв. н.э. и является, скорее всего, компиляцией - итоговым изложением разработок древних конфуцианских ученых и ученых эпохи Хань (III в. до н.э. -III в. н.э.). Т.е. есть все основания говорить, что сведения, изложенные, в «Ши да сюй» отражают принятые для китайской гуманитарии, в первую очередь для конфуцианской теоретической мысли, воззрения на творческую деятельность. Интересующее нас определение танца введено в контекст рассуждений о природе и функциях поэтического творчества: «Стих -вместилище устремлений. В сердце оно - устремление, воплощенное же в речи - стих. Чувства приходят в движение внутри нас и обретают формы в речах. Если речей недостаточно, [чтобы выразить чувство], то стонут и вздыхают, если же недостаточно речитатива и песен, то руки сами собой [выражают это чувство] в танце, а ноги притоптывают (выделено мною - А.В.)».
О «непроизвольных движениях рук и ног» говорится и в главе «Танец» раздела «Музыка» сводного сочинения «Тун дянь» ДЛ («Всеобщий свод знаний»), созданного известным государственным деятелем и деятелем культуры уже эпохи Тан (618-906) - Ду Юй® (735-812): «Итак, музыка возбуждает чувства и сердце [человека] и приводит в движение [его тело], руки [и ноги] начинают непроизвольно плясать, что и является вершиной радости» (цит. по [9, с. 159]).
Из приведенных цитат, очевидно, что, во-первых, в китайской теоретической мысли на протяжении многих столетий господствовало понимание танца как вспомогательного по отношению к музицированию и пению компонента «музыкального комплекса». Во-вторых, обращает на себя внимание стереотипность утверждения, что у есть непроизвольные движения руками и ногами, которые человек делает, находясь в состоянии, определяемом как «радость» - лэ (записывается тем же иероглифом, что и «музыка»). В древних конфуцианских текстах, включая «Юэ цзи» [6, с. 69], радость-лэ постоянно соотносится с «благим» внутренним состоянием совершенной личности. Поэтому в научной литературе утвердилась точка зрения, что лэ есть категориальное понятие, посредством которого передавались эстетическое наслаждение, вызываемое, в первую очередь, ритуалом и музыкой, а также «нормальное-здоровое эмоциональное состояние мудреца» [10, с. 267]. Вместе с тем высказано и предположение, что лэ в контексте характеристик «музыкального комплекса» являлась обозначением состояния экстаза, отождествляемого с танцем и вызванное либо самой музыкой, либо психотропными снадобьями, в первую очередь вином [11, с. 245].
Приведенное наблюдение согласуется с оценкой древнекитайского танцевального искусства, данной еще Я.Я. М. де Гроотом (J.J. M. de Groot, 1854-1921): «Танцы в особенности заслуживают нашего внимания. Они позволяют предположить,
Библиографический список
что колдуны-у - ничто иное, как китайский вариант огромного жреческого сословия, существующего по всей Азии под разными названиями. Известно, что все эти жрецы и жрицы время от времени в состоянии транса вступают в контакт с божествами, что проявляется в конвульсивном искажении лица и тела, размахивании руками и ногами, безумном беге и прыжках, нагоняющих страх бормотаниях и всхлипываниях» [12, с. 288].Уместно также сослаться на тезис Р.И. Грубера (18951962), что для всей древней музыкальной культуры характерно синонимическое употребление понятий: танцевать-петь-скакать, причем, последнее указывает на эмоциональную импульсивность пляски, подтверждает ее магическую заклина-тельную функцию. Следовательно, правомерно заключить, что приведенные характеристики танца как элемента музыки-юэ восходят к древнейшему религиозно-ритуальному опыту.
Итак, в китайской теоретической мысли танец-у исходно, насколько это позволяют проследить письменные источники, признавался неотъемлемой принадлежностью ритуально-обрядовой деятельности, связанной с государственной системой и институтом верховной власти. Однако, его характеристики, входящие в общее определение «музыкального комплекса», дают основание полагать, что под у понималась, в первую очередь, коллективная или/и индивидуальная пляска, исполняемая в экстатическом состоянии, что больше всего соответствует понятию «магический танец». Неудивительно, что в свое время древнекитайское танцевальное искусство сводилось к магическому танцу: «при жертвоприношениях, под музыку, иногда в сопровождении магических танцев, произносились молитвы типа славословий, заклинания типа славословий и т. п.» [13, с. 274].
Выскажу предположение, что преимущественное внимание китайской теоретической мысли именно к таким предельно архаическим формам танца, могло быть обусловлено наделением танцевального искусства, вслед за другими компонентам «музыкального комплекса», первоочередными магико-религиозными функциями и свойствами. Считалось, что музыка, пение и танец способны оказывать мироустроительное воздействие на социо-космический универсум и содействуют установлению коммуникации людей с высшими силами. Об этом ярко свидетельствует следующий пассаж из еще одного древнего конфуцианского сочинения «Чжоу ли» ДМ («Ритуалы Чжоу»): «С помощью шести нечетных и шести четных ступеней звукоряда, пяти звуков и восьми тонов, шести танцев и величественно-гармоничных музыкально-песенных произведений обращаются к духам и божествам, упорядочиваются дела в удельных княжествах и царствах, приводятся в согласие десять тысяч народов, умиротворяются гости, прибывшие к правителю, наставляются люди, проживающие в периферийных краях» (цит. по [11, с. 235]).
Указанные особенности осмысления танцевального творчества, провоцируют впечатление его неразвитости и вспомогательной роли по отношению к другим видам музыкального искусства, что, думается, и послужило одной из главных причин недостаточного внимания исследователей к истории китайского танца. Считалось, что китайское танцевальное искусство не образовывало отдельной художественной традиции, сопоставимой, скажем, с индийским классическим танцем, и не играло самостоятельной роли в творческой и религиозной жизни Китая.
1. Tong Kin-Woon. Shang Musical Instruments // Asian Music. Vol.14, N2. Chinese Music History. - Texas, 1983. - Part 1.
2. Кучера, С. Музыка и культ в Древнем Китае: проблемы восприятия музыки и ее исполнения во время религиозных действ // Установления династии Чжоу (Чжоу ли). Небесные чиновники. Цзюань 1. - М., 2010. - Разд. 1.
3. Сыма Цянь. Исторические записки (Ши цзи) / пер. с кит. и комм. Р.В. Вяткина, В.С. Таскина. - М., 1972. - Т. I.
4. Васильев, Л.С. Этика и ритуал в трактате «Ли цзи» // Этика и ритуал в традиционном Китае: сб. статей. - М., 1988.
5. Wolpert, R.F. Music from the Tang Court. / Ed. by Cambridge. - London-New York, 1985. - Vol. 2.
6. Cook, S. Yue ji - Record of Music: Introduction, Translation, Notes, and Commentary//Asian Music. Musical Narrative Traditions of Asia, 1995. - Vol. XXVI. - № 2.
7. Riegel, J.K. Li chi // Early Chinese Texts: A Bibliographical Guide / Ed. by M. Loewe. Early China Monograph. - Berkeley, 1993. - Series
№ 2.
8. Granet, M. Danses et légendes de la Chine ancienne. - Paris, 2004.
9. Кучера, С. Из истории китайского танцевального искусства ци-пань у // Китай: история, культура и историография: сб. ст. - М., 1977.
10. Ткаченко, Г.А. Космос, музыка, ритуал: миф и эстетика в «Люйши чуньцю». - М., 1990.
11. Кравцова, М.Е. Поэзия Древнего Китая. Опыт культурологического анализа. - СПб., 1994.
12. Гроот, Я.М. Война с демонами и обряды экзорцизма в Древнем Китае. - СПб., 2001.
13. Монзелер, Г.О. Религии в Китае // Китай: история, экономика, культура, героическая борьба за национальную независимость. -М.; Л., 1940.
Bibliography
1. Tong Kin-Woon. Shang Musical Instruments // Asian Music. Vol.14, N2. Chinese Music History. - Texas, 1983. - Part 1.
2. Kuchera, S. Muzihka i kuljt v Drevnem Kitae: problemih vospriyatiya muzihki i ee ispolneniya vo vremya religioznihkh deyjstv // Ustanovleniya dinastii Chzhou (Chzhou li). Nebesnihe chinovniki. Czyuanj 1. - M., 2010. - Razd. 1.
3. Sihma Cyanj. Istoricheskie zapiski (Shi czi) / per. s kit. i komm. R.V. Vyatkina, V.S. Taskina. - M., 1972. - T. I.
4. Vasiljev, L.S. Ehtika i ritual v traktate «Li czi» // Ehtika i ritual v tradicionnom Kitae: sb. stateyj. - M., 1988.
5. Wolpert, R.F. Music from the Tang Court. / Ed. by Cambridge. - London-New York, 1985. - Vol. 2.
6. Cook, S. Yue ji - Record of Music: Introduction, Translation, Notes, and Commentary//Asian Music. Musical Narrative Traditions of Asia, 1995. - Vol. XXVI. - № 2.
7. Riegel, J.K. Li chi // Early Chinese Texts: A Bibliographical Guide / Ed. by M. Loewe. Early China Monograph. - Berkeley, 1993. - Series
№ 2.
8. Granet, M. Danses et legendes de la Chine ancienne. - Paris, 2004.
9. Kuchera, S. Iz istorii kitayjskogo tancevaljnogo iskusstva ci-panj u // Kitayj: istoriya, kuljtura i istoriografiya: sb. st. - M., 1977.
10. Tkachenko, G.A. Kosmos, muzihka, ritual: mif i ehstetika v «Lyuyjshi chunjcyu». - M., 1990.
11. Kravcova, M.E. Poehziya Drevnego Kitaya. Opiht kuljturologicheskogo analiza. - SPb., 1994.
12. Groot, Ya.M. Voyjna s demonami i obryadih ehkzorcizma v Drevnem Kitae. - SPb., 2001.
13. Monzeler, G.O. Religii v Kitae // Kitayj: istoriya, ehkonomika, kuljtura, geroicheskaya borjba za nacionaljnuyu nezavisimostj. - M.; L., 1940.
Статья поступила в редакцию 11.11.11
