CC BY
13
УДК 811.11
М. М. Кондратенко
кандидат филологических наук, доцент кафедры немецкого языка Ярославского государственного педагогического университета им. К. Д. Ушинского e-mail: [email protected]
ОСОБЕННОСТИ НОМИНАЦИИ ПРАЗДНИЧНЫХ ДНЕЙ В ГОВОРАХ СЕВЕРНОЙ БАВАРИИ
В статье рассматриваются южнонемецкие диалектные обозначения праздников; выявляются особенности процесса и результатов номинации с точки зрения выбора объектов и семантической мотивации наименования; установлены такие особенности номинации, как роль вечера в наименованиях праздничных дней, а также симметрия праздников в рамках годового цикла; отмечены сходные и отличающиеся явления в славянском диалектном материале.
Ключевые слова: языковая номинация; немецкая диалектология; этимология; обозначения времени; славяно-германские семантические параллели.
M. M. Kondratenko
Ph.D., Associate Professor at the German Department at Yaroslavl State Pedagogical University named after K. D. Ushinsky e-mail: [email protected]
DISTINCTIVE NAMES FOR HOLIDAYS IN DIALECTS OF NORTHERN BAVARIA
The article investigates South-German dialectic names for holidays, reveals special features both of the process and the result of nomination with regard to the choice of objects and semantic motivation. Among the distinctive features of nomination are the special role of «evening» in naming holidays and the symmetry of holidays throughout the year. Focus is placed on similarities and differences in Slavic dialects.
Key words: linguistic nomination; German dialectology; etymology; the definition of time; Slavic-German semantic parallels.
Время - очень важное понятие в системе восприятия мира человеком. Поэтому одна из актуальных лингвистических проблем - выяснить, какую интерпретацию время получает в языке. Результатом фиксации ощущений говорящего в процессе номинации являются не только номинативные единицы, но и некоторые семантические феномены. В этом отношении интерес вызывает изучение языковых
единиц не только на лексическом уровне, репрезентирующем определенный фрагмент действительности, но и на семантическом. Среди различных семантических особенностей, характеризующих язык (или диалект), в этом отношении выделяются:
а) специфика языковой сегментации тех или иных фрагментов внеязыковой действительности, проявляющаяся в структуре семантических полей исследуемого идиома, точнее, в наличии в них, с одной стороны, семем, не фиксируемых для иных языков (диалектов), и с другой - в отсутствии семем, отмеченных вне данного языка (диалекта);
б) особенности семантической мотивации наименований одного и того же референта; здесь большой интерес вызывают образы предметов или процессов, формирующие соответствующие понятия, а также ареалы их распространения на изучаемой территории.
Эти ареалы могут быть весьма обширными (с точки зрения лингво-географического аспекта) в силу универсальности образа (например, обозначение ненастной погоды как «собачьей» в различных славянских, германских и романских языках). В ряде случаев ареал складывается из двух изолированных островов, достаточно удаленных друг от друга, что может быть как следствием контактов генетически удаленных языков, так и результатом их параллельного семантического развития (в частности, ареал образа «поедания», «пожирания» снега в обозначениях некоторых метеорологических явлений, связанных с его исчезновением: БсНпее^геззе (пожирание снега) 'таяние снега' в немецких силезских говорах [5, с. 1230] и снегоед 'теплый южный ветер, вызывающий таяние снега' в рупских говорах Болгарии)1.
Для характеристики данного аспекта номинации особую значимость представляет исследование диалектных данных, поскольку диалект по сравнению с литературным языком представляет собой естественное явление, не затронутое кодификацией (часто искусственной).
При выборе диалектного материала необходимо учитывать и географический аспект: традиционно считается, что периферийные диалектные зоны более консервативны и лучше сохраняют архаичные языковые черты, в том числе и лексические, содержащие глубинные семантические архетипы. Кроме того, для большей достоверности и системности результатов исследования целесообразным является
1 Из архива кафедры болгарского языка Софийского университета. - София : Университет «Климент Охридски».
сравнение данных, представляемых отдельными диалектными микрозонами (например, группами говоров), а не макросистемами совокупности диалектов языка. В этом отношении интересны зоны взаимодействия генетически различающихся языковых общностей. Такой зоной является Средняя Франкония (М1йе16"апкеп), занимающая северную часть федеральной земли Бавария и представляющая собой территорию славяно-германских контактов в древности, о чем свидетельствуют данные как истории, археологии, так и языка, в частности топонимики. Важную роль играет и высокий уровень изучения этих немецких говоров, что позволяет привлекать для работы достаточное количество номинативных единиц. В дальнейшем эти говоры будут для краткости именоваться среднефранконскими (с учетом их положения на севере Баварии по отношению к верхнефранконским и нижнефранконским), хотя более корректно было бы обозначить их как восточносреднефранконские, в отличие от рейнской зоны говоров, также восходящих к особенностям диалектов древних франков.
Важная роль анализа именно семантической стороны номинативных единиц (отдельных лексем или словосочетаний разной степени устойчивости) наглядно проявилась в последние десятилетия в исследованиях, посвященных взаимодействию генетически различных языков в условиях многовековых контактов, в частности языков Балканского языкового союза. Наметившиеся в русле этих исследований схемы семантической интерференции (межъязыковой изосемии) создают базу не только для построения типологических моделей взаимодействия языков на семантическом уровне, но и для выявления набора признаков, по которым лексико-семантические особенности одного диалекта (группы говоров) могут адекватно сопоставляться с аналогичными особенностями другого. Используя подобные наработки, на первом этапе изучения, предшествующем сопоставительному анализу и построению типологической модели, необходимо определить набор релевантных лексико-семантических признаков диалекта (говора), способных в дальнейшем служить основой для исследований на более развернутом языковом материале, включающем данные генетически отличающихся идиомов. Определение таких признаков позволяет не только охарактеризовать лексико-семантический уровень выбранного идиома, но и нацелить исследование на выявление его специфики, раскрывающейся, в первую очередь, в сопоставлении с генетически другим материалом равной степени репрезентативности.
Лексика, обозначающая время, или хрононимия, часто восходит к индоевропейскому фонду. Исследование этой группы языковых единиц позволяет сделать выводы о развитии традиционной культуры, представить систему мировосприятия носителей определенного диалекта как специфический вариант развития семантических архетипов.
Опорной семемой исследуемого семантического поля (периоды и интервалы времени), включающего в свой состав периоды праздников, можно считать обозначение времени как понятия, складывающегося из таких смысловых фрагментов, как «длительность бытия», «пространство в бытии», «последовательность существования», «продолжение событий». Дело не только в родовом по отношению к праздничным дням характере понятия «время». Образ диалектного времени вообще во многом перекликается с образом времени, свободного от работы, состояния покоя, отсутствия движения.
В литературном немецком языке и в говорах в значении «время» используется лексема Zeit, однако в лексике среднефранконских говоров в этом значении зафиксирована, кроме того, лексема Derweil [7, c. 58], восходящая предположительно к и.-е. *kueie «находиться в состоянии покоя» [4, с. 980]. Образ «неподвижности, отсутствия изменений» лежит в основе других семантических производных: derer-weile «в это время», Sitzweil «вечер»; weilens «позже»; allweil «всегда», «ныне, в настоящее время» [7, с. 156] (сходное семантическое явление наблюдается в соседних славянских нижнелужицких говорах: chyla -«некоторое время», «минутка» и «досуг» [6, с. 516]). В этом отношении обращает на себя внимание и семантическая мотивация средне-франконского наименования праздника - Dult [7, с. 220], связанная с понятием покоя: др.-герм. tuld из dwelan «прекращать движение, застывать». Другими словами, праздничный день знаменует прекращение прежней формы движения, бытия и соотносится с образом покоя, манифестируемым корнем Weil.
Среди различных хрононимов обозначения такого временного промежутка, как сутки / день занимают очень важное место, выступая в качестве одного из самых значимых фрагментов в семантической сфере «время». Его важность определяется тем, что в немецких говорах, как и в литературном языке, наименования праздничных дней включают морфему -tag / -dag.
В немецком языке существительное Tag «день, время между восходом и заходом солнца» принято выводить из и.-е. *dhegh-
с реконструируемым значением «гореть» [4, с. 903]. Для понимания интерпретации понятия «день» (и далее, соответственно, «праздничный день») в языке необходимо учитывать его отношения с другими элементами системы хрононимов по связи с восходом или заходом солнца (наличием / отсутствием света), т. е. с понятиями «ночь» и «вечер», которые могут совпадать в обозначении в исследуемых немецких говорах в лексеме Nacht. Помимо этимологического значения, крайне важно представлять себе объем и структуру семантической сферы 'день', причем так, как это представлено в диалекте.
В среднефранконских говорах отмечено обозначение различных интервалов в рамках дня, сегментирующих сутки на время до рассвета, утро, наступление сумерек и темное время суток (вечер, ночь): 'рано утром, до восхода солнца' ('vor Sonnenaufgang') vortags, zu Frühe; 'утро' ('Morgen') Frühe; 'сумерки' ('Dämmerung') Zwischenlichten; 'сегодня вечером' ('heute Abend') auf den Abend, heute auf die Nacht; 'вечер' ('Abend') Sitzweil [7, c. 219-220].
Характерной чертой среднефранконских говоров является особая роль обозначений вечера, проявляющаяся, в частности, в наличии многочисленных названий ужина, производных от Abend - Abendbrotzeit, Abendsuppe, Abendstück [7, c. 33], а также в таких наименованиях, как Altjahrsabend 'вечер кануна Нового года' [7, с. 36], halber Abend 'полдник' [4, с. 23-24].
Существительное Abend 'вечер' используется в самых разных диалектах немецкого языка. В среднефранконских говорах для обозначения этого времени суток в более современном ее понимании используется лексема Nacht ('ночь' в литературном языке) при манифестации значений: 'сегодня вечером', 'вчера вечером' и 'поздно'.
Таким образом, возникает картина особых, принципиальных для семантического уровня, среднефранконских говоров-оппозиций: 'весна - осень', 'день - ночь', 'воскресенье - понедельник' как формирующих циклы из времен года, частей суток или семи дней со своеобразной ролью осени, ночи / вечера и воскресенья в качестве исходных пунктов для отсчета времени.
Именно с учетом места обозначений понятия «день» в диалекте следует рассматривать маркированные, или праздничные, дни, так как они именуют определенные вехи, переводящие одно качество времени в другое: время работы - во время отдыха, и наоборот.
В среднефранконских говорах понятию рабочего дня (Werktag) противопоставлены понятия праздника посреди рабочей недели (blinder/falscher Sonntag) [7, c. 220] и собственно праздника (Dult). Таким образом, оппозиция складывается не из двух ('праздничный день' - 'будний день'), а из трех элементов: 'праздник в выходной день, календарный праздник' (Festtag, Sonntag) - 'праздник в рабочий день, на неделе' (blinder Sonntag, falscher Sonntag) - 'будний, рабочий день' (Werktag). Таким образом, специфической чертой номинации праздников в исследуемой микрозоне немецких говоров является присутствие третьего элемента системы - 'праздник не в воскресный день'.
Другой характерной чертой этих южнонемецких говоров является особая роль обозначений праздников осенне-зимнего периода по сравнению с весенне-летним. В лексике говоров Средней Франконии отмечены специальные наименования, например, для следующих дат народного календаря: 'новогодняя ночь' - Altjahrsabend, Epiphanias, 'день трех королей' (день поклонения волхвов) - Grossneujahr, Kleinneujahr, Obersten, Obersttag, Stephantag; 'масленица' - Fas(t) nacht; 'четверг на масленичной неделе' - Altweiberfasching, Irrsinniger Donnerstag, Narreter Donnerstag, Lumpiger Unsinniger Donnerstag, Weiberfasching, Weiberfastnacht [2]. Таким образом «активная» часть народного календаря в рамках года соответствует вечеру суток. Это проявляется, помимо приведенных выше примеров, в большом количестве праздничных дат адвентского и рождественского циклов (Adventssonntag, Adventszeit, Weihnachtsheiligabend и др. [2]), что находит свое симметричное отображение в большей, по сравнению со славянскими языками, роли вечера и в специфически важной роли кануна праздничного события. Мы имеем в виду важную черту концептосфе-ры носителей говоров Северной Баварии, получающую лексическое выражение, а именно: особую роль вечера (Abend) в семантической мотивации диалектных хрононимов. Это проявляется не только в запечатленном в диалекте взгляде на осень как на своеобразный вечер года, но и в тенденции обозначать различные праздники через наименование их кануна: Altjahrsabend, Andreasheiligabend, Hexenabend, Walpurgisabend, Auferstehungsabend, Osterabend, Kappenabend [2].
Еще одна специфическая черта народного календаря Северной Баварии - симметрия праздников в рамках года: Pfingsten - Winterpfingsten ('Троица' - 'зимняя Троица'), Neujahr - Kleinneujahr ('день поклонения волхвов' через неделю после Нового года) [2].
Нельзя не отметить и некоторые другие особенности номинации праздников в исследуемых южнонемецких говорах. У славян, в частности, восточных, в названиях праздников понятие «день» обычно присутствует имплицитно и не имеет, в отличие от аналогичных немецких наименований, формально выраженной морфемы (-день или иной). В немецких говорах Северной Баварии встречаются самые разнообразные номинации праздников и памятных дней, включающие в свой состав морфему -tag: Barbaratag, Hasentag, Hundstag, Holztag, Zunfttag и др. [2]. В восточнославянских говорах Ярославской области в подобных наименованиях формальное указание на день, как правило, отсутствует, например: '4 декабря, день св. Варвары' - Варюха [1, вып. 2, с. 49] (ср. Barbaratag в немецких говорах); 'религиозный праздник св. Николая, празднуемый в декабре' - ◊ Никола зимний [1, вып. 6, с. 147]; '12 декабря, старинный религиозный праздник в честь св. Спиридо-на, епископа Тримифийского, который знаменовал переход от одного времени года к другому' - Спиридон [1, вып. 8, с. 45], Спиридон - поворот [1, вып. 9, с. 63]. Хотя лексема день в некоторых случаях может включаться в состав наименования: 'праздник рождества Богородицы 8 сентября по ст. ст., время уборки лука' - ◊ Луков день [1, вып. 6, с. 18]; 'день великомученика Никиты, 15 сентября по ст. ст., в этот день срезывают репу' - ◊ Репорезов день [1, вып. 8, с. 132].
Таким образом, особенности диалектной номинации свидетельствует о том, что время для носителей говоров - понятие, отражающее ощущения от самых разных сторон жизни человека. Праздничный день - важнейший маркер, придающий системе хрононимов симметричность и упорядоченность. Праздник - своеобразный вечер рабочего дня, знаменующий наступление следующего периода времени.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ярославский областной словарь : учеб. пособие: в 10 вып. - Ярославль : ЯГПИ имени К. Д. Ушинского. -
1982. - вып. 2. 1987. - вып. 6.
1989. - вып. 8.
1990. - вып. 9.
2. Archiv von schгiftlichen Belegen zum Wortschatz der Mundarten BayerischFrankens. Kommission für Mundartforschung bei der Bayerischen Akademie der Wissenschaften. Bayreuth-Fuerth.
3. Handwörterbuch von Bayerisch-Franken. - Bamberg : Fränkischer Tag, 2008. -640 S.
4. Kluge F. Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache. - 24. Auflage. -Berlin / New York : Walter de Gruyter, 2002. - 1119 S.
5. Mitzka W. Schlesisches Wörterbuch. - 3 Bände. - 2. Bd. - Berlin : W. de Gruyter, 1964. - 1636 S.
6. Muka A. Slownik dolnoserbskeje recy a jeje narecow. - Вып. I. - Петроград : Академическая двенадцатая государственная типография, 1921. - 992 с.
7. Wörterbuch von Mittelfranken. Eine Bestandsaufnahme aus den Erhebungen des Sprachatlas von Mittelfranken. - Würzburg : Königshausen&Neumann, 2001. - 224 S.
