CC BY
147
Можно резюмировать, что в основном формирование существующих ныне уровней заболеваемости злокачественными новообразованиями населения территорий, пострадавших вследствие аварии на ЧАЭС, ее структуры и динамики происходило под влиянием комплекса факторов, сложившихся до аварии.
Исследования, проведенные Обнинским медико-дозиметрическим регистром, свидетельствуют о достоверной связи с аварией роста заболеваемости РЩЖ детей Брянской области.
Несомненно, нужно и далее проводить комплекс эпидемиологических исследований дескриптивного и аналитического характера для определения роли факторов радиационного, химического канцерогенеза, миграционных процессов, а также роли зобной эндемии в эпидемиологии РЩЖ.
ОСОБЕННОСТИ НАРУШЕНИЙ ПСИХИЧЕСКОГО ЗДОРОВЬЯ ПОСЛЕ РАДИАЦИОННОЙ АВАРИИ
Г.М. Румянцева, Т.М. Левина, А.Л. Степанов
ФГУГНЦ ССП Росздрава, Москва
Радиационные аварии являются новым видом стресса, который возник в последние десятилетия прошлого века как результат выхода из-под контроля человека одной из самых сложных технологий - атомной.
В радиационных катастрофах человечество впервые столкнулось со сложным, многофакторным стрессовым воздействием, которое включает два разнонаправленно влияющих фактора:
- биологическое воздействие радиации, влияющее не только на здоровье вовлеченных индивидуумов, но и - через эмбрио-токсические и генетические эффекты - на здоровье последующих поколений;
- психологический стресс сложной структуры, который характеризуется отсутствием сенсорного восприятия опасности радиационного воздействия, ожиданием отсроченных эффектов для здоровья в будущем или у будущих поколений, особым представлением о безусловной патогенности ионизирующей радиации, закрепленном в обыденном сознании после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки.
Такая структура психологического стресса является новой, непривычной для человека и затрудняет формирование защитных психологических механизмов, приспособительного поведения и стратегий совладания с ситуацией [13, 22, 33].
Непосредственно наиболее опасными и значимыми для здоровья вовлеченного населения являются биологические (соматические) последствия воздействия радиации. Степень выражен-
ности последних определяется количеством оказавшихся в среде радиоа1сгивных веществ.
Остановимся на некоторых аспектах радиационного воздействия, значимых в плане исследуемого нами вопроса. После радиационной аварии большинство вовлеченного населения оказывается под влиянием так называемых "малых" доз радиации. Само понятие "малые дозы" является неоднозначным, и критерии его определены недостаточно четко: от доз, не вызывающих лучевую болезнь [12], до доз, которые на порядок выше природного радиационного фона [3] или ниже конкретных цифр - 100 м Зв [25]. Такое отсутствие единства в определении основного понятия, используемого специалистами для обоснования своих выводов о ничтожности радиационного воздействия, у большинства населения уже само может стать основой для тревожных интерпретаций пострадавшими.
В оценке биологического влияния малых доз радиации, которым подвергаются вовлеченные в радиационные аварии люди, также существуют различные точки зрения, что, естественно, затрудняет выработку научно обоснованной и адекватной социальной политики, которая строится на понятии ущерба для здоровья и выплате соответствующих компенсаций.
Перейдем теперь к анализу особенностей влияния психологического стресса радиационных аварий. Вскоре после аварии на атомной станции Три Майл Айленд [34] были сформулированы особенности антропогенных аварий такого типа. Эти катастрофы имеют начальную точку, но не имеют окончания, поскольку токсический фактор не исчезает из среды в течение нескольких поколений. Нередко отсутствует острый период, либо большинство участников его не видели.
Число вовлеченных в аварии оказывается значительно большим, чем число непосредственно пострадавших за счет потери доверия и неясности величины загрязнения и ущерба.
Существенным свойством радиационных катастроф является формирование после них "нетерапевтического" сообщества, отличающегося значительной конфликтностью, оппозиционностью к властям, формированием неконструктивных форм поведения. Это связано с неясностью и размытостью во времени величины ущерба, особенно для здоровья, существованием разных точек зрения на причины катастрофы, значительным будущим риском и длительно продолжающимися контрмерами.
Ключевая роль в развитии и формировании последствий радиационных катастроф принадлежит информации. Подобно тому, как биологические эффекты зависят от условий радиационного воздействия (вида излучения, времени, индивидуальной чувствительности и др.), психологические эффекты в значительной степени зависят от условий получения информации, источников, из
которых она получена, ее достоверности и способности индивида к ее осмыслению и переработке. Если информация достаточно противоречива, то на этой основе формируется закономерное замещение реальности мифологическими суждениями, преувеличение или искажение образа угрозы [13]. Возникает состояние "когнитивного диссонанса" [28], которое вносит значительный вклад в психологический дистресс.
Радиационная катастрофа нарушает витальную потребность человека - потребность в безопасности - не только в момент воздействия радиации, но и всю последующую жизнь индивидуума и его потомков, поскольку последствия радиационного поражения могут проявиться через многие годы, а за счет эмбриотоксичес-ких и генетических эффектов - и через поколения.
Особенностью радиационной аварии является необходимость принятия многих, достаточно жестких контрмер, включая переселение, которые сами могут привести к психологической лачяп^п-тации вовлеченного населения. Кроме того, после аван *а-тельно принимается специальное законодательство, которое >п-ределяет различные аспекты поставарийного существования, закрепляет особый статус загрязненных территорий и пострадавшей популяции на многие годы, льготы и компенсационные выплаты. Причем нередко это законодательство с годами меняется, часто не в пользу пострадавших, в силу объективных причин, поскольку невозможно точно и в короткие сроки определить причиненный ущерб, который уточняется еще долгие годы.
Все перечисленные особенности психологического стресса радиационных аварий определяют и характер психопатологического ответа, который формируется на разных уровнях от невротически-стрессового до экзогенно-органического.
Двадцатилетний период наблюдения за разными категориями населения, вовлеченного в аварию, и участниками ликвидации последствий (УЛПА), а также анализ данных литературы, позволил обобщить весь диапазон психических нарушений (табл. 1), встречающихся после радиационной аварии [14, 15, 16, 21, 22, 24, 32, 34, 35, -36, 38].
Наиболее значимыми психическими нарушениями, выявленными после аварии на ЧАЭС, являются:
- органическое психическое расстройство сосудистого или смешанного генеза (УЛПА);
- нарушения адаптации (население);
- соматизированные расстройства (население, УЛПА);
- депрессии (УЛПА);
- посттравматическое стрессовое расстройство (УЛПА, переселенцы, реже - население).
При этом выявлены определенные приоритеты: нарушения адаптации и соматоформные и соматизированные нарушения
встречаются как среди населения, так и среди ликвидаторов. То есть, стрессзависимые расстройства распространены примерно с одинаковой частотой.
Для группы участников ликвидации аварии характерно формирование органического психического расстройства, преимущественно сосудистого или смешанного генеза, и депрессивных синдромов. Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) встречается преимущественно среди участников ликвидации аварии, однако отдельные составляющие синдрома отмечены и у жителей загрязненных территорий.
Посткатастрофное развитие личности диагностируется достаточно редко как среди УЛПА, так и среди населения, однако это расстройство является наиболее глубоким и почти всегда инвали-дизирует пациентов.
И наконец, патоморфоз психических расстройств имеет место во всех категориях пострадавших на начальных этапах аварии. В настоящее время этот феномен отмечается значительно реже.
Отдельно следует отметить эмбриотоксические эффекты. В исследованиях японских ученых было выявлено увеличение случаев умственной отсталости и микроцефалии у детей, находившихся в момент облучения in utero [38]. Среди населения пострадавших территорий также обнаружено некоторое снижение невербального интеллекта у детей, облученных на 15-й неделе внутриутробного развития [2, 8].
Японские авторы отметили также небольшой рост числа случаев шизофрении у детей, облученных внутриутробно, и у последующих поколений. Среди последствий других радиационных аварий такой феномен пока не был отмечен.
Разница в структуре психической патологии определяется удельным весом биологических и стрессогенных факторов в ге-незе расстройств. Так, у УЛПА, дозы облучения которых были определенно выше, чем у населения, отмечен сдвиг заболеваемости к экзогенно-органическому полюсу. У этой же категории было более выражено стрессовое воздействие за счет личного участия в аварийных работах, которое и сформировало в определенном числе случаев ПТСР.
Остановимся на особенностях психопатологических реакций у населения, вовлеченного в аварию. В течение первого десятилетия были проведены большие эпидемиологические исследования [21, 30], а также выборочные обследования отдельных групп населения [5, 11, 29], которые показали, что распространенность различных синдромов, выявленных с помощью опросника общего здоровья среди населения загрязненных после аварии и чистых территорий, достоверно различается. К 1993 г. показатель загрязненных территорий составил 60,9%, при 41,6 на чистых территориях.
Изучение рейтинга факторов риска, с которыми население связывает имеющиеся симптомы, показало, что для пострадавшей популяции на первом месте, с большим отрывом, стояли проблемы, связанные с радиацией и обеспокоенностью возможным или реальным нарушением здоровья в связи с аварией. О значительной связи психических нарушений с радиационным стрессом свидетельствовала и зависимость распространенности расстройств от информации о медицинских и радиологических последствиях аварии. Появление негативной информации о возможных радиационных последствиях приводило к пандемии психических нарушений.
О стрессовом характере большинства выявленных нарушений говорила и их клиническая картина, где на первом месте были симптомы соматизации и тревоги. Большинство обследованных относили совершенно разные физические симптомы за счет радиационного воздействия и крайне низко оценивали уровень своего здоровья.
В те годы, до принятия в России классификации МКБ-10, эти расстройства в большинстве случаев расценивались как донозо-логический уровень патологии. Только в 24,9% случаев на загрязненных территориях и в 6,7% - на чистых мог быть установлен диагноз. В этом случае в основном диагностировались невротические, аффективные и психопатоподобные нарушения на фоне соматических заболеваний. Распространенность шизофрении, циклотимии и эпилепсии не подверглась существенным изменениям.
Один из исследователей характеризовал психические отклонения у жителей загрязненных территорий как "поведение, ориентированное на болезнь". Согласно критериям МКБ-10, эти нарушения могли быть расценены в рамках нарушений адаптации и соматоформных расстройств [30].
В более поздние годы эпидемиологические исследования уже не проводили, но появление новых данных, например - о росте числа случаев рака щитовидной железы у детей, приводило к усилению тревоги и депрессивных настроений.
Было выявлено, что макросоциальные мероприятия (адекватно организованное переселение) могли снижать уровень стрессовых симптомов у населения, как это было установлено при сравнении психического состояния переселенцев в трех странах.
В последующие годы исследователи [4, 26] также отмечали, что стрессовые нарушения среди населения остаются на высоком уровне, несмотря на проводимые контрмеры и изменение радиационной обстановки.
Значительную роль присоединению алкоголизма отводит В.И. Бронский (2005). По его мнению, алкоголизм является синд-ромообразующим фактором [4]. Действительно, алкоголизм распространен на загрязненных территориях значительно, но, по
данным официальной статистики, не более, чем в аналогичных чистых сельских районах. Это скорее коморбидная стрессовым заболеваниям патология со сложным социо-культурально-стрессовым генезом, поэтому отнести все особенности психических нарушений только за счет алкоголизма не представляется возможным.
Таким образом, среди населения, пострадавшего от радиационной аварии, на протяжении всего поставарийного периода преобладают нарушения, связанные со стрессом от аварии и ее последствий.
Иная картина выявляется при анализе психических расстройств у участников ликвидации аварии. Структура заболеваемости ликвидаторов по состоянию на 2003 г. следующая:
- психические расстройства, обусловленные повреждением или дисфункцией головного мозга или соматической болезнью (Я 06; Р 07) - 59,7%;
- посттравматическое стрессовое расстройство (Р43.1) - 9,0%;
- соматоформное расстройство {Р 45) - 9,5%;
- расстройства личности, в том числе стойкое изменение личности после переживания катастрофы (Р 60- Р 62) - 12,8%;
- прочие расстройства - 9,0%.
Следует подчеркнуть, что такая структура заболеваемости была свойственна УЛПА не весь поставарийный период. Органические психические расстройства стали определенно выявляться к 10-12-му году после аварии и с каждым годом занимали все более значимое место.
Под экзогенно-органическими заболеваниями мы, вслед за Б.Н. Пивнем (1998), понимаем психические расстройства, "развивающиеся спустя некоторое время после экзогенных воздействий, основной причиной которых являются уже не сами экзоге-нии, а вызванное ими и сформировавшееся органическое поражение головного мозга" [20].
По данным В.А. Солдаткина (2002), придерживающегося аналогичных взглядов на природу органических расстройств, формированию последних предшествовали: первичная реакция, латентный и инициальный периоды, каждый из которых характеризовался своим объемом нарушений и, в конечном итоге, привел к формированию хронической ишемии головного мозга [24].
По данным Российского медико-дозиметрического регистра, психическая заболеваемость среди этой группы пострадавших занимает 5-е место [6]. По данным экспертных советов, устанавливающих связь заболеваний с факторами аварии, доля психических расстройств еще выше [31]. Психические расстройства вносят значительный вклад в инвалидизацию этой категории больных [9]. Многие авторы подчеркивают, что сосудистые заболевания у УЛПА характеризуются прогрессирующим течением,
быстрым нарастанием массивных когнитивных расстройств [7, 16, 23, 24]. С нарастающими сосудистыми изменениями связывают и преждевременное старение организма УЛПА [14, 27].
Под нашим наблюдением находится более 10ОО больных УЛПА, страдающих различными психическими нарушениями. Углубленное клиническое обследование позволило сформулировать ряд кпинико-психопатологических признаков, характеризующих основную психическую патологию этой категории пострадавших:
- амбулаторный уровень нарушений + полиморфизм нарушений;
- астенический синдром - как облигатное расстройство;
- когнитивные нарушения: память, речь, внимание;
- рудиментарные пароксизмы, преимущественно в виде амбулаторных автоматизмов;
- психические микропароксизмы в различных сферах психической деятельности;
- рекуррентные аффективные фазы сложной феноменологии: тревога, дисфория;
- ангедония;
- высокий суицидальный риск;
- рудиментарные нарушения восприятия: акоазмы, фотоп-сии, дереализация.
Сходные характеристики психической патологии экзогенно-органического полюса были выявлены и в работах других авторов [10,14,15,16,17,32].
Протекание расстройств на амбулаторном уровне, крайний полиморфизм симптомов, а также преобладание на переднем плане церебрастенических проявлений затрудняет диагностику и нередко направляет клиническое мышление врача в сторону более легких невротических, стрессовых симптомов. Выявление когнитивных нарушений, а также микропароксизмальных расстройств, особенно в области отдельных психических функций (работоспособность, внимание, память) требует специального психологического обследования, которое на местах не проводится. А наличие расстройств восприятия нередко трактуется как проявление алкогольного или процессуального галлюциноза, что еще больше вуалирует адекватную диагностику.
Своевременное и адекватное параклиническое обследование выявляет изменения на ЭЭГ (перераспределение альфа-ритма и эпилептиформная активность), РЭГ (нарушения геморегуляции), КТ (признаки смешанной атрофии мозга и гидроцефалии).
Все эти нарушения свидетельствуют о диффузном органическом поражении головного мозга с локализацией преимущественно в лобной области, а реализующим механизмом развития органического процесса является длительное состояние ишемии, возникшее вследствие нарушения регуляторных механиз-
мов [24]. Важное место в генезе экзогенно-органических психических расстройств играют аутоиммунные и дисметаболические нарушения [7].
Изучение факторов риска развития психических расстройств сосудистого генеза выявило значимость как факторов, связанных непосредственно с радиационным воздействием, - восстановленной методом биологической дозиметрии дозой радиации, с длительностью работ, которая также связана с дозой облучения [1, 19, 24], - так и факторов, непосредственно отражающих стрессовое влияние аварии: низкая оценка собственного здоровья и своих возможностей по сравнению со сверстниками [22], отнесение болезненных проявлений только за счет аварийных работ. В большинстве случаев клиническая картина органических психических расстройств у УЛПА окрашена высокой эмоциональной лабильностью, зависимостью проявлений от психогенных, информационных и социальных воздействий, что говорит о высокой значимости стрессовых аварийных и поставарийных факторов даже в отдаленном периоде после катастрофы.
Симптомы органического расстройства и психогенные нарушения представляют собой довольно сложный конгломерат и предстают в единой клинической картине на протяжении многих лет, что дало возможность ряду авторов [15] выдвинуть концепцию о единой радиационной психосоматической болезни.
Все выявленные клинико-психопатологические феномены позволили построить гипотетическую модель психических расстройств у УЛПА (см. рис.), которая отражает стадийность и комплексность биологического и стрессового воздействия, формирующего сосуществующие (коморбидные) экзогенно-органи-ческие и стрессовые расстройства. Принципиально схожую модель выдвинул в своей работе В.А. Солдаткин [24].
На первом этапе самой аварии все факторы (биологические и психогенные) вызвали глубокую вегетативную дисфункцию, ставшую впоследствии почвой, на которую влияли все стрессы жизни и постчернобыльской ситуации. Присоединившиеся соматические заболевания углубляли нарушения и превращали эту почву в сосудистый органический процесс. О подобном сочетании органического и психогенного еще в прошлом веке говорил Oppenheim (1909), описывая травматический невроз.
Следует остановиться еще на одной группе психогенных заболеваний у УЛПА - посттравматических стрессовых расстройствах. Хотя удельный вес их в структуре психической заболеваемости ликвидаторов невелик - около 9%, однако отдельные элементы этого синдрома сосуществуют одновременно с экзогенно-органическим процессом примерно у 50% пациентов.
Рис. Модель формирования психической патологии у участников ликвидации аварии на ЧАЭС.
Особенностью ПТСР является хроническое течение, преобладание в отдаленном периоде симптоматики "избегания", своеобразная клиническая картина "флэш бэк"-эффектов в виде состояний, близких к пароксизмальной дереализации, малая выраженность содержательного и эмоционального компонента воспоминаний и снов. Для всей психической патологии у УЛ ПА характерен глубокий пессимизм, отсутствие перспективы, ипохондрический радикал переживаний, нередко выявляется "перманентная" установка на суицид.
Необходимо подчеркнуть, что присоединение экзогенно-ор-ганического процесса нивелирует, но не стирает полностью симптомов ПТСР. На протяжении десятилетий они сосуществуют одновременно и постоянно.
Таким образом, можно заключить, что психическая патология, выявляющаяся после радиационной аварии, состоит из симптомов двух противоположных полюсов: экзогенно-органи-ческого и психогенного. Стрессзависимые реакции и состояния отмечаются у всех контингентов и на всех этапах поставарийного периода. Экзогенно-органические (прежде всего - сосудистые расстройства) формируются у тех участников аварии, которые были подвержены большим радиационным и другим биологическим воздействиям.
Оба типа расстройств сосуществуют синергически, спаянно, и усиление одного полюса не приводит к торможению или обратному развитию другого. Более того, психогенный радикал как бы противодействует редукции и достижению терапевтических эффектов органических симптомов, поскольку в рамках концепции болезни существование симптомов условно желательно. Соответственно лечение таких расстройств крайне сложно.
Такой сложный конгломерат психических симптомов нередко затрудняет диагностику, поскольку психогенные расстройства могут камуфлировать более глубокие сосудистые.
Очевидно, прогностически во всех радиационных инцидентах можно ожидать такой же структуры психической патологии и соответственно аналогичным образом строить психиатрическую и социальную помощь.
Этот факт необходимо учитывать не только в решении диагностических и экспертных вопросов, но и в организации терапии и реабилитации пострадавших.
Терапевтическая и реабилитационная тактика должна быть направлена:
- на смягчение и компенсацию болезненных симптомов путем проведения комплексной (биологической и психологической) коррекции. Следует особо подчеркнуть, что биологическое лечение постоянно нуждается в психологическом сопровождении. Отрыв психологической помощи от медицинской нецелесообразен, поскольку в центре всей психологической декомпенсации стоит "образ болезни", связанный с аварией; только одновременное лечение больного и работа с "образом болезни" может принести значимый результат.
- на многолетнюю реабилитацию пострадавших, адаптацию их к жизни и труду на том уровне здоровья, которого удалось достичь. Реабилитация должна включать как информационные, социально-психологические меры, так и разумные, гарантированные компенсации и льготы; при этом предпочтительными являются ограниченные во времени, возможно одномоментные компенсации, которые позволяют оставить стресс аварии позади и перешагнуть определенную черту в будущее.
Любое изменение законодательства или подзаконных актов, касающихся пострадавших, должно просматриваться с позиций психологических реакций и предотвращения возможного ухудшения обоих, описанных выше, составляющих психического здоровья. При этом следует помнить, что неизжитой стресс является катализатором девиантной патологической активности у реально больных людей, что следует принимать во внимание при изменении уже длительно действующих законодательных документов, касающихся качества их жизни. Подобных условий, необходимых для лечения и реабилитации, по-видимому, не знала никакая другая авария.
ЛИТЕРАТУРА
1. Артюхова М.Г. Депрессивные расстройства у участников ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС - инвалидов по соматическим заболеваниям./Дис. ... канд. мед. наук. - М., 2000. - 152 с.
2. Базыльчик C.B., Дрозд В.М., Райнерс 4., Гаврилин Ю.И. // Междунар. журн. радиац. мед.-2003. -№5(1-2). - С. 151-155.
3. Барабой В.А.//Врач, дело, 1991. - № 7. - С. 111-112.
4. Бронский В.И. Социально-стрессовые расстройства и предпосылки реабилитации взрослого населения в отдаленном периоде чернобыльской катастрофы / Автореф. дис. ... докт. мед наук. - СПб., 2005. - 41 с.
5. Ветров С.Д. Особенности расстройств невротического уровня у эвакуированных из Припяти (период отдаленных последствий аварии на ЧАЭС / Автореф. дис.... канд. мед. наук. - М., 1997. - 34 с.
6. Иванов В.К., Цыб А.Ф., Иванов С.И. Ликвидаторы Чернобыльской катастрофы: радиационно-эпидемиологический анализ медицинских последствий. - М., 1999. - 310 с.
7. Ковтун A.B. Роль некоторых патогенетических аспектов в механизмах формирования и прогрессирования хронической цереброваскулярной недостаточности у участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС / Автореф. дис. ... канд. мед. наук. - СПб., 1999. - 24 с.
8. Козлова И.А., Пуховский A.A. Рябухин В.Ю. // Журн. невропатол. и психиатр, им. С.С. Корсакова, 1995. - Т. 95, № 1. - С. 70-74.
9. Козьмиди Е.К., Дмитриева Н.В. Медико-социальная экспертиза граждан, пострадавших вследствие аварии на Чернобыльской АЭС. / В кн.: Состояние здоровья ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС в отдаленном периоде: Труды 3-й науч.-практ. конфер. - М., 2004. - С. 188-194.
10. Краснов В.Н., Юркин М.М., Петренко Б.Е. и др. Клинико-патогенетическая оценка нервно-психических расстройств у ликвидаторов последствий аварии на ЧАЭС и подходы к терапии. Ликвидаторы последствий аварии на ЧАЭС. Состояние здоровья. / Материалы ВОЗ. - М., 1995. -С.98-107.
11. Лакосина Н.Д. Сергеев И.Н. и др. // Журн. невропатол. и психиатр, им. С.С. Корсакова, 1992. - № 2. - С. 69-72.
12. Ливанов М.Н. Некоторые проблемы действия ионизирующей радиации на нервную систему. М., 1962. - 196 с.
13. Моляко В.А. // Психол. журн. - 1992. - Т. 13. - Na 1. - С. 135-148.
14. Морозов А.М., Крыжановская Л.А. Клиника, динамика и лечение пограничных психических расстройств у ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС. - Киев, 1998. - 330 с.
15. Нечипоренко В.В. Рудой И.С. Динамика психического и соматического здоровья облученных "малыми" дозами при аварии на Чернобыльской атомной станции. Актуальные проблемы психиатрии войн и катастроф. -СПб., 1997. - С. 152-165.
16. Нягу А.И., Логановский К.Н. Нейропсихиатрические эффекты ионизирующих излучений. - Киев, 1998. - 350 с.
17. Нягу А.И. Логановский К.Н. Диагностические критерии пострадиационной энцефалопатии в отдаленный период острой лучевой болезни. - Киев, 1998.-45 с.
18. Панченко O.A. Табачников С.И. Кутько И.И. // Журн. невропатол. и психиатр, им. С.С. Корсакова. - 1996. - Т. 96. - 5. - С. 34-37.
19. Перевертова Ю.Г. Психические расстройства при сосудистых заболеваниях головного мозга у участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. / Дис.... канд. мед. наук. - М., 2004. - 135 с.
20. Пивень Б.Н. Эндогенно-органические заболевания головного мозга. -М.,1998. - 143 с.
21. Румянцева Г.М., Левина Т.М. и др. // Обозр. психиатр, и мед. психол. им. В.М. Бехтерева. - 1995. - № 2. - С. 55-66.
22. Румянцева Г.М., Чинкина О.В., Левина Т.М. и др. // Соврем, психиатр. -1998. -№ 1. - С. 26-30.
23. Рыбников В.Ю., Вишневская В.П. Образ болезни у ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС с психосоматической патологией. - Минск, 2004. - 158 с.
24. Солдаткин В.А. Психические расстройства у участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции
(клинико-патогенетический анализ). / Дис. ... канд. мед. наук. - М., 2002. -213 с.
25. Ставицкий Р.В., Гуслистый В.П., Ковальчук И.В. и др. // Мед. радиол, и радиац. безопасн. - 1999. - № 3. - С. 66-72.
26. Толканец C.B. Роль социально-средовых факторов в возникновении пограничных нервно-психических расстройств у сельского взрослого населения, пострадавшего от аварии на ЧАЭС. / Автореф. дис.... канд. мед. наук. - Гомельский филиал НИИ радиационной медицины. -Гомель, 1996, - 30 с.
27. Ушаков И.Б. Комбинированные воздействия в экологии человека и экстремальной медицине. - М., 2003. - 442 с.
28. Фестингер Л. Когнитивный диссонанс. - СПб., 1999. - 318 с.
29. Филипенко В.В. Особенности формирования невротических расстройств в условиях хронического радиационного стресса. / Автореф. ... канд. мед. наук. - М., 1995 - 22 с.
30. Хавенар Й.М. После Чернобыля. Исследование психологических факторов, воздействующих на здоровье после радиационной катастрофы (пер. с анг.). - М., 1996. - 189 с.
31. Хрисанфов С.А. Меских Н.Е. Анализ причин смерти участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. / В кн.: Состояние здоровья ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС в отдаленном периоде. Тр. 3-й науч.-практич. конфер. - М., 2004. -С. 188-194.
32. Цыганков Д.Б. Клиника и патогенетическая терапия психических нарушений у больных метаболической энцефалопатией радиационного генеза / Дис.... канд. мед. наук. - М., 2001. - 133 с.
33. Чинкина О.В. Когнитивные возможности ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС с цереброваскулярной патологией и вопросы экспертизы. / Всероссийск. науч.-практич. конфер.: Актуальные проблемы клинической, социальной и военной психиатрии. - СПб., 2005. - С. 123.
34. Baum A., Fleming I., Davidson L.M. // Environm. and Behavior. - 1983. -V. 15.-P. 333-354.
35. Bromet E., Dew M .A. // Epidemiol. Rev. - 1995. - V.17. - P. 113-119.
36. Davidson L.M., Baum A. //J. of consult, and clin, psychol. - 1986. - V. 54. -№ 3. - P. 303-308.
37. Dew M.A., Bromet E.J., Schulberg H.C. et al. //Amer. J. Psychiat. - 1987. -№ 144. - P. 1074-1077.
38. Otake M., Schull W.J. // RERFTR. - 1983.-P. 1-83.
ОСНОВНЫЕ КРИТЕРИИ ОЦЕНКИ СОСТОЯНИЯ ЗДОРОВЬЯ ПРИ РАДИАЦИОННОМ ВОЗДЕЙСТВИИ
Р.В. Ставицкий, P.M. Бархударов, A.B. Михееечев, Л.А. Лебедев, С. Г. Михеенко, Д. П. Лобов
ФГУ РНЦ рентгенорадиологии Росздрава, МИФИ, Москва
В настоящее время основным критерием радиационного поражения организма является появление в нем злокачественных заболеваний. Статистически в результате многолетних исследований заболеваемости и смертности больших групп людей, подвергавшихся радиационному воздействию (ядерные взрывы в Японии, лучевая
