CC BY
220
5. Statisticheskie dannye, izvlechennye iz pose-meynykh spiskov 1886 g. Khasavyurtovskiy okrug [Statistical data extracted from family lists in 1886, Khasavyurt District]. HWF IHAE DSC RUS Fund Institute of History, Archaeology and Ethnography Dagestan Scientific Center, Russian Academy of Sciences F. 1. Inv. 1. C. 299. (In Russian)
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ Принадлежность к организации
Махмудова Марьям Гитиновна,
начальник учебно-методического отдела, Дагестанский гуманитарный институт (ДГИ), Махачкала, Россия; e-mail: mar-yamitimo@mail.ru
Беркиханов Меджид Султанмурадович, кандидат исторических наук, доцент, заведующий кафедрой теологии и социально-гуманитарных дисциплин, ДГИ, Махачкала, Россия; e-mail: berk.mqid.007@mail.ru
Принята в печать 25.01.2017 г.
6. Trudy komissii po issledovaniyu sovremen-nogo polozheniya zemlepol'zovaniya i zem-levladeniya v nagornoy polose Terskoy oblasti [Proceedings of the Commission for the study of the current situation land use and property in mountain zone of the Terek region]. Vladikavkaz, 1908. CSA. F. 147. Inv. 1. C. 7. L. 248. (In Russian)
THE AUTHORS INFORMATION Affiliations Maryam G. Makhmudova, the head of the Instruction Department, Dagestan Institute of Humanities (DiH), Makhachkala, Russia; email: maryamitimo@mail.ru
Medzhid S. Berkikhanov, Ph. D. (History), assistant professor, the head of the chair of Theology and Social Science and Humanities, DIH, Makhachkala, Russia; e-mail: berk.mejid.007 @mail.ru
Received 25.01.2017.
Исторические науки / Historical Science Оригинальная статья / Original Article УДК 94
Особенности морального воспитания и специфика подготовки к военной службе японских школьников периода Мэйдзи (1868-1912 гг.)
© 2017 Османов Е. М.
Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург, Россия; e-mail: osmanov1979@mail.ru
РЕЗЮМЕ. Цель. Статья посвящена вопросам обучения японских школьников военному делу и их подготовке к будущей воинской службе. Методы. Исследование подлинников и копий документов на русском и японском языках, посвященных периоду Мэйдзи. Результаты. В период Мэйдзи в Японии сложилась интересная и в чем-то уникальная система школьного обучения, одной из основных задач которой стала идеологическая обработка и патриотическое воспитание будущих активных членов японского общества. Школьники стали рассматриваться как «гражданская армия». Выводы. В результате, каждый индивид осознавал себя единой частью коллектива, задача которого - защита империи и императора. Благодаря внедрению таких постулатов в умы учеников, японские идеологи смогли сформировать социум, проявлявший чудеса стойкости, храбрости и фанатизма в период Второй мировой войны.
Ключевые слова: рескрипт об образовании кеикутекуго, моральное воспитание, военная идеология, школьное образование периода Мэйдзи, военные игры и тренировки.
Формат цитирования: Османов Е. М. Особенности морального воспитания и специфика подготовки к военной службе японских школьников периода Мэйдзи (1868-1912 гг.) // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. 2017. Т. 11. № 1. С. 10-19.
Features of the Moral Education and the Japanese Pupils' Military Service Training Specific in the Meiji Period
(1868-1912)
© 2017 Evgeny M. Osmanov
Saint Petersburg State University, Saint Petersburg, Russia; e-mail: osmanov1979@mail.ru
ABSTRACT. Aim. The article deals with the process of teaching the Japanese pupils to the military training and their preparation for the future military service. Methods. The study of the originals and copies of documents in Russian and Japanese, dedicated to the Meiji period. Results. In the Meiji period, there was an interesting and unique system of schooling in Japan, one of the main goals of which was the indoctrination and patriotic education of future active members of the Japanese society. Pupils became to be regarded as a "civil army." Conclusions. As a result, each individual perceived himself as a part of the team, whose mission was to protect the empire and the emperor. Through introducing these postulates into the pupils' minds, Japanese ideologues were able to form a society, which demonstrated mighty works of persistence, bravery and fanaticism during World War II.
Keywords: kyoikutyukugo rescript on education, moral education, military ideology, schooling in Meiji period, war games and training.
For citation: Osmanov E. M. Features of the Moral Education and the Japanese Pupils' Military Service Training Specific in the Meiji Period (1868-1912). Dagestan State Pedagogical University. Journal. Social and Humanitarian Sciences. 2017. Vol. 11. No. 1. Pp. 10-19. (In Russian)
Специфика сложившейся в период Мэйдзи системы заключалась в том, что государственные идеалы полностью совпадали с общественными, а их связующим звеном выступали идеалы военные. За императором, авторитет которого базировался на божественном происхождении его предков, стояли его прямые вассалы - военные и учителя. Если военные рассматривались защитниками государства и исполнителями воли монарха, то учителям отводилась роль инструмента воспитания верноподданнических чувств и разъяснения цели и задач империи, основополагающей в которых была военная составляющая. Исходя их этого, профессия учителя была не просто профессией, а предназначением, освященным волей самого императора. Так же, как и устами военных, устами учителей вещала верховная власть в лице императора, которой подданные должны были беспрекословно следовать и подчиняться. Поэтому далеко не случайно, что в период Мэйдзи учителей называли «военными в штатском» - сэбиро но гундзин "ЩьЮШЛ что как нельзя лучше отражало суть сложившегося положения.
Рассуждения о том, что начавшаяся в исследуемый период милитаризация Японии базировалась на традиционных синтоистских, конфуцианских и отчасти буддийских
принципах, часть которых была воплощена в доктрине бусидо, не могут претендовать на целостность без детального анализа их внутренних составляющих. Именно анализ материалов, преследовавших цели обучения и идеологического воспитания различных категорий японского общества, позволяет понять специфику взаимодействия армии и общества и место в этом государства, проследить, насколько тщательно была проработана сама система идеологического воздействия. Проводники новой государственной идеологии прекрасно понимали, что выдвигаемые ими идеи и принципы только в том случае будут приняты обществом как абсолютно естественные, не имеющие альтернатив доминанты, если их пропаганда и внедрение в общественное сознание начнется как можно раньше. Поэтому естественно, что основные усилия идеологов были сконцентрированы на воспитании школьников - будущих активных членов японского общества. По мере распространения школьного образования данный вопрос приобретал все большую актуальность. Если в первой половине периода Мэйдзи число посещавших школу было сравнительно невелико, то к концу периода в начальной школе училось 3 075 947 учеников, в средней - 432 837 и в высшей - 39 105 человек [11. С. 108]. Исходя из этих данных,
очевидно, что почти 5/6 японской молодежи получали начальное образование.
С точки зрения морально-патриотического воспитания школьников исследуемый период условно можно разделить на три этапа. Первый из них (1868-1879 гг.), совпавший с периодом вестернизации, характеризуется приоритетом практических знаний над морально-этическим воспитанием. В это время основной задачей образования считалось возрождение величия империи через развитие личных качеств подданных. Естественно, такой подход сложился всецело под влиянием западной идеологии и был воплощен в формуле «состоявшаяся личность - отлаженное дело» -риссин тисан ^ШтШ популярной в 70-е гг. Второй (1880-1895 гг.) - связан с изменением парадигмы общественно-государственного развития и приоритетом морального воспитания над реальными знаниями. Заключительный, третий этап (1895-1912 гг.) - время усиления националистической пропаганды и концентрации внимания на физическом воспитании, т. е. на подготовке учеников к будущей военной службе. Групповые дисциплинирующие военизированные упражнения стали рассматриваться прекрасным воспитательным средством, с помощью которого можно сделать идеальных подданных. В этот период произошло окончательное сближение школы и армии. Действующие офицеры, полковники и даже генералы императорской армии становятся директорами школ и педагогических училищ.
Следует отметить, что в основу теоретического идеологического воспитания были положены принципы, существовавшие в японском обществе задолго до исследуемого периода, и активно использовавшиеся в период Токугава. Речь идет о традиционном для японской образовательной системы преподавании морали. Еще в 1843 г. государственный советник Мидзуно Тада-куни 7ШШЖ(1794-1851 гг.) во время реформ Тэмпо (1830-1844 гг.) издал указ об усилении в общинных школах морального воспитания. Согласно этому документу, в курс школьных предметов было введено преподавание обычаев, социальных правил и норм, получившее название фу:дзоку и правил почитания родителей, понимаемых как послушание всем вышестоящим -ко:ко: В рамках этих курсов, помимо изучения классических конфуцианских морально-этических наставлений, ученики
изучали указы и распоряжения бакуфу. Таким образом, после Мэйдзи исин традиционная форма, несмотря на ее новое содержание, не вызывала каких-либо протестов и довольно легко принималась обществом. Принятие в 1872 г. Закона о всеобщем обучении - Гакусэй ^ВД заложившим основу современного школьного образования, практически не сказалось на нравственном воспитании, хотя многие «классические» дисциплины, включая изучение китайской истории и литературы, были убраны из программ в угоду вестернизации [7]. Не затронул преподавание морали и Указ о японском образовании - Нихон ке:ику рэй В^ШЙгь пришедший в 1879 г. на смену Гакусэй. Однако данный Указ действовал менее полугода и в сентябре 1879 г. за подписью императора вышло «Высочайшее волеизъявление по вопросам образования» Ке:гаку сэйси ШЩШв. Интересно отметить, что одной из причин появления «волеизъявления» стала совершенная в 1878 г. императором Муцухито поездка по стране, во время которой он посетил несколько школ. По возвращении в столицу им было сделано заявление о необходимости усиления обучении доли традиционного морального воспитания. Документ подвергал критике огульную вестернизацию системы образования и говорил о необходимости возврата к традиционным для японского общества принципам морального воспитания.
Сторонником усиления общественной морали был конфуцианский ученый Ниси-мура Сигэки ДИШШ(1828-1902 гг.), выдвинувший концепцию, согласно которой путь для реализации принципа «фукоку кехэй» заключается в развитии торговли и производства, а в основе формирования сильной армии лежит морально-нравственное воспитание общества [12. С. 191-243]. Для реализации поставленных задач в 1876 г. им была основана Школа моральных ценностей Сю:син гаку ШЙЩ, ставшая предтечей созданного в 1884 г. «Японского общества постижения пути» - Нихон ко:до:кай В^ШЙЙ продолжающего свою деятельность и в современной Японии.
Если в 70-е гг. идеи Нисимура не находили широкой поддержки в обществе, то уже с начала 80-х гг. моральное воспитание стало одним из основных предметов школьного учебного плана. Так, по решению правительства, в 1881 г. на первой и второй ступенях начального образования ему отводилось 6 часов в неделю, а на третьей - 3 часа.
В декабре 1880 г. прошла очередная реформа, осуществлявшаяся на основе Указа об образовании Ке:икурэй ^Щгь заменившим Ке:гаку сэйси. Ее итогом стало создание жестко централизованной системы школьного обучения, находившейся всецело в ведении Министерства образования. Значительно повышался статус школьных учителей, которые стали восприниматься в качестве «стражей» официальной морали, а их подготовка находилась под личным контролем министра образования и осуществлялась по единым правилам. В качестве эпиграфов к учебникам морали использовались выражения конфуцианских классиков, а само их содержание строилось на цитатах из конфуцианских морально-этических предписаний («Не жалеть себя ради государства» - Куни но тамэ нара ми о васурэе и др.) [1. С. 122-123]. От учителей требовалось не просто знание конфуцианских принципов, но и их интерпретация в русле военных интересов и устремлений государства. Так, учебник морали гласит: «Почитание предков и уважение родства - наше свойство... Поэтому служить родителям и служить своему государю - одно и то же» [9. С. 5].
Значительная заслуга в деле превращения школы в подготовительную к военной службе структуру, принадлежала занимавшему в 1885-89 гг. пост министра образования Мори Аринори, который издал серию указов, направленных на подготовку образовательных кадров в нужном государству русле. Упор делался на такие конфуцианские принципы, как почитание и следование строгой иерархии человеческих отношений, служение государству, упорство в учении и соблюдение норм морали. По инициативе Мори Аринори количество отводимых в программе часов на чтение и письмо было значительно сокращено, а количество часов на моральное и физическое воспитание увеличено. Физическое воспитание стало важной частью учебного процесса. Сумо, совместно с такими воинскими искусствами как кэндо и дзюдо, стало предметом обучения для всех мальчиков; девочки учились искусству владения алебардой (нагината-дзюцу). Образование народа было взято под тотальный государственный контроль, в системе образования значительно увеличилась роль и место императора, а подготовка педагогических кадров стала организовываться по принципу организации вооруженных сил. Более того, по отношению не только ученикам, но и к преподавателям был установлен
принцип приоритета морально-нравственных качеств над знаниями, о чем прямо говорилось в «Положении об учителе начальной школы».
Результатом этой политики стало провозглашение в 1890 г. Императорского рескрипта об образовании - Ке:ику текуго
Рескрипт об образовании объявлял императорскую династию абсолютной нравственной ценностью, олицетворявшей все японское государство, служение которой провозглашалось главной целью морального воспитания подданных. В «Рескрипте» была выражена та основная, идея, которая, по мнению мэйдзийских идеологов, должна была объединить всех японцев - преданность и готовность к самопожертвованию во имя императора. «Будьте почтительны к родителям... творите добро во благо общества... А в случае опасности, отдайте все во имя отчизны - так вы защитите и сохраните Наш Императорский Трон, вечный как само небо и земля» [3. С. 12]. С 1891 г. зачитывание «Рескрипта» стало обязательным мероприятием в школах по случаю государственных праздников, а его текст печатался во всех школьных учебниках.
Рескрипт, равно как и изображения императора, призванные развивать в народе верноподданнические чувства, стал рассматриваться в качестве священного символа. Так же, как и в военной среде, гражданские учебные заведения отводили большую роль проведению церемоний, связанных с чествованием этих реликвий. Согласно распоряжению Министерства образования 1896 г., связанные с императором реликвии надлежало в случае опасности спасать в первую очередь, не считаясь ни с чьими жизнями. Их утрата влекла не только серьезные административные меры, но и нередко оборачивалась уголовным преследованием.
Еще одним элементом идеологического воспитания школьников с 1891 г. стало обязательное исполнение патриотических песен, посвященных основным государственным праздникам империи, - Дню основания государства и Дню рождения императора. Вообще, чем ближе была война с Китаем, тем явственнее становилась милитаристская окраска системы образования. Так, в качестве обязательных для исполнения песен Министерством образования были определены «Дыма не видно и нет облаков» - Кэмури мо миэдзу кумо мо наку й^ЯхГ^ШЪ^^, «Отважный матрос» -
Ю:канна суйхэ» ^¡ЙЙчЙ «И хотя многочис-ленен враг» - Тэки ва икуман аритотэмо
дашад ¿ты10. с. 91].
Кроме того, изменение государственной парадигмы отражалось и в материалах школьных учебников. Если в первое десятилетие Мэйдзи на страницах учебников присутствовали портреты европейцев с характерными для них атрибутами, а тексты отражали стремление Японии как можно быстрее приобщиться к западной цивилизации, то уже после японо-китайской, а особенно после русско-японской войны, европейцы уступили место японцам в традиционной одежде, а содержание текстов учебников морали стало связано с императором и вымышленным героем - Ниномия Кин-дзиро олицетворявшим собой об-
раз идеального подданного и не сходившего со страниц учебников до конца Второй мировой войны. Интересно заметить, что после 1912 г. данный персонаж в военной среде был воплощен в личности командующего 3-ей японской армией в годы русско-японской войны генерала Ноги Марэсукэ Лг^З^Й(1849-1912 гг.), ставшего национальным героем Японии.
То, что школа рассматривалась в качестве основы идеологического воспитания японского общества, было одной из причин поступательного увеличения сроков обязательного образования. Если в 1879 г. обязательный срок обучения составлял 16 месяцев, то уже на следующий год он был увеличен до трех лет, в 1886 г. стал четыре года, а в 1908 г. - шесть лет. Такая политика сделала Японию одной из немногих стран, где народ был практически полностью грамотный: к 1912 г. лица, получившие школьное начальное образование, составляли 90 %, а количество учеников среди детей школьного возраста достигло 95 %.
Однако, как нам представляется, главной задачей проводимых реформ в сфере образования было не столько всестороннее образование народа, сколько внедрение посредством школы ценностей, соответствующим целям японского государства, в которых военная составляющая занимала первоочередное место. Появление «Рескрипта» означало полное подчинение школы требованиям времени, в которых фигура императора занимала центральное место. Неслучайно, что именно император стал центом военной пропаганды в школах. Ведущую роль в этом процессе сыграли такие ученые-идеологи как Иноуэ Тэцудзиро #_Щ$Щ(1855-1944 гг.), Кимура Такатаро ^ЩЩ (1870-1931 гг.),
Такаяма Ринтаро и другие лица,
много сделавшие для формирования общественной парадигмы взглядов и настроений японского общества, на которых держалась вся внешняя политика государства. Особенностью всей системы образования стал приоритет духовного и морального воспитания перед практическими знаниями и интеллектом. Об этом в частности свидетельствует то обстоятельство, что введенная в 1872 г. система оценок знаний вскоре была отменена, фактор объективности отошел на второй план, уступив место субъективной оценке личных моральных качеств ученика, а не его знаний как таковых. Таким образом, выполняя функции идеологического воспитания японской молодежи, система образования стала неотрывной частью единого военно-государственного организма. Созданный в 1896 г. Совет по высшему школьному образованию Кото: ке:ику кайги Д^ШЙЙЩ выполнявший функции консультативного органа при Министерстве образования, определял политику и реформы в сфере школьного образования высшей ступени. По рекомендации совета поступательно усиливались доля и роль государственной идеологии в процессе обучения и воспитания, которая на рубеже веков стала рассматриваться и как эффективное средство против распространения идеологии левого толка.
Готовясь к войне с Россией, японские идеологи смогли внедрить эффективную единую идейно-теоретическую базу в воспитание общества. Тэраути Исао ^ЙЙрас-сматривал цель морального воспитания как «...внушение им [подданным] чувства ответственности за судьбу страны. В этом плане школа - важнейшая в политическом плане отправная точка, а школьное образование служит укреплению мощи нашего государства и является идейным воспитанием народа» [6. С. 9-10]. Идея национального величия и превосходства, сохранять и преумножать которые должны были вооруженные силы, стала основой жизни Японии до 1945 г.
В 1903 г. было принято решение об установлении полного государственного контроля за содержанием школьных учебников, сохранявшееся до 1945 г. и восстановленное в 1949 г. Правительство строго контролировало отбор и содержание помещаемых текстов, а над их редактированием работали лучшие идеологи государства. Более того, для учителей составлялись особые руководства, в которых досконально разъяснялось не только содержание материала, но
и то, как следует себя вести во время урока, каким тембром голоса зачитывать те или иные пассажи учебников, каким взглядом и с каким выражением лица говорить об императоре и т. д.
В результате даже несмотря на то, что многие школы находились в общественных и частных руках, единый государственный учебный план и общие учебники формировали в стране единое образовательное пространство.
Так, относительно развития у учеников верноподданнических чувств, готовности пожертвовать собой во имя Родины в руководстве для учителей начальной школы 1910 г. издания приведен такой пример беседы, целью которой определилось развитие в сердцах учеников верноподданнических чувств: «Шестнадцать лет назад до настоящего года началась война между нашим государством и Китаем. В ее начале наша армия, находящаяся в Корее, глубокой ночью продвигалась вперед с целью уничтожения противника. Головной отряд вел капитан Ма-цудзаки, который, несмотря на то, что его ноги полностью погружались в грязь, смело и решительно шел по дороге. Внезапно противник открыл сильный оружейный огонь... Капитана сопровождал трубач Кигути Кохэй, отлично выполнявший свой долг. Получив приказ дать сигнал, он, находясь всего в нескольких шагах от противника, бесстрашно протрубил сигнал атаки и упал, сраженный неприятельской пулей. Воодушевленные сигналом трубы, наши солдаты бросились в атаку и разбили противника. Когда рассвело, все собрались у тела Кигути Кохэй. Оказалось, что он умер, крепко сжимая в руках и прижав ко рту трубу. Все были тронуты этой картиной. Дети! По приказу Его Императорского Величества все японцы храбро должны идти на фронт... То, что Кигути Кохэй, исполняя свои обязанности, принес себя в жертву, свидетельствует о том, что он прекрасно выполнил свой долг...» [2. С. 122].
Важно отметить, что если в начальной школе правительство, считаясь с умственным уровнем развития данной категории школьников, ограничивалось лишь пропагандой общих основ национальной морали посредством различных рассказов, то уже в школах средней ступени основное внимание концентрировалось на разъяснении сути и принципов этой самой морали. В качестве иллюстрации можно привести отрывок из учебника морали: «Верноподданность и патриотизм могут проистекать из чувства
любви к Императору и Империи, но в жизни применяться они будут по-разному. Эта разница будет базироваться на социальном происхождении подданных, уровне их духовного и умственного развития. Не получивший хорошего воспитания человек не может испытывать сильных патриотических чувств, а если даже это произойдет, он не сможет его применить с той пользой, с какой это сделает получивший образование» [7. С. 4]. Из данного отрывка очевидно, что основной силой государства японское руководство считало именно образованную часть народа, причем образованную исключительно в том плане, в котором это предусматривалось государственной идеологией. Ученики средних школ, коих было значительно меньше, чем учеников начальных школ, рассматривались как будущая верхушка японского среднего класса, поэтому по отношению к ним государство не просто старалось разъяснить основные принципы японской государственности, а прилагало усилия к осознанию ими, подобно военнослужащим, особого предопределения и особой ответственности перед страной.
Исходя из этой задачи, основное внимание морального воспитания в средней школе сводилось к разъяснению роли среднего класса в жизни общества и государственного предназначения среднего школьного образования. Причем данные принципы базировались на заложенных в начальной школе постулатах - любви к императору и империи, верноподданности, храбрости, честности и т. д.
В учебниках по моральному воспитанию средний класс сравнивался с самурайским классом, что формировало у учеников чувство некоего социального превосходства, а цель средней школы формулировалась как подготовка к жизни «...гражданина нации, которого надо научить, как отдать все силы и, если потребуется и жизнь, на благо государства» [9. С. 53].
Идеологическая обработка в средней школе, преследуя цель фанатичного преклонения молодежи перед могуществом, величием, красотою, уникальностью и предопределением Японии, шла практически на всех предметах учебного плана, включая географию, ботанику и т. д., речь на которых велась об уникальности японской флоры и фауны, географических особенностях Японии, определяющих ее специфику и отличавшую ее от других стран. «...Имея такую светлую историю, наше государство с самого его основания на протяжении более 2 000 лет ни разу не
было оскорблено поражением от других стран... Ныне оно является одной из могущественнейших империй мира... На этом пути мы не можем не быть признательными до слез ко всем нашим императорам и нашим предкам... Красоты природы смягчают и облагораживают чувства нашей нации... Как сладко купаться в благодатях такой природы!» [8. С. 54].
Интересна также трактовка понятия патриотизма: «Патриотизм не есть какое-то туманное и бессознательное чувство. Это самосознание нации, в основе которого - знание и понимание сущности своего государственного строя, национальной истории и положения своей страны в мире. Это самосознание усиливает любовь к государству и укрепляет чувство долга и ответственности в исполнении каждым своих гражданских обязанностей. Не имеющая такого самосознания нация - жалкая и ничтожная в нравственном отношении. Развивать вооруженные силы..., поднимать моральные и физические качества народа - средства проявления патриотизма... Любящий государство патриот забывает ради отечества самого себя и наивысшей заботой считает благо своего государства... Жизнью своей можно пожертвовать, но жизнью страны - никогда. Поэтому, тот, кто пожертвует жизнью ради государства, умрет как честный человек, но останется жить как гражданин» [7. С. 38].
В последние годы периода Мэйдзи школьные учебники были пересмотрены, в их содержание были внесены изменения, касавшиеся результатов победы страны в войне с Россией. Аннексия Кореи в 1910 г. также потребовала корректировки материалов: факты самостоятельного развития полуострова были полностью убраны и заменены пассажами об историческом единстве японского и корейского народа. Несомненно, одна из задач этого процесса заключалась в том, чтобы легализовать результаты военной агрессии в общественном сознании нации. Кроме того, в учебных планах значительное место стало отводиться профессиональной подготовки школьников к военной службе. При этом подходы к ней в начальной и средней школе значительно различались. Естественно, учитывая возраст учеников начальной школы (6-12 лет), говорить о профессиональной подготовке не приходится. Собственно, идеологами такая задача и не ставилась. Главное, что требовалось в начальной школе - ознакомить учеников с самой идеей военной службы, заинтересовать их
жизнью военных, привить осознание факта, что служба есть всеобщее дело народа, а значит и их как детей этого народа. Поэтому, характерные для средней школы уроки обращения с оружием и стрельбы в начальной школе полностью отсутствовали, зато широко практиковались строевые занятия и военные игры.
При всех японских школах был специально спроектированный плац для занятий, определенное число винтовок, холодного оружия, амуниции, которые закреплялись за конкретным учеником на весь период его обучения.
Согласно учебным планам, на гимнастику и строевые занятия в начальной школе отводилось три часа в неделю, а проводил эти занятия, как правило, офицер запаса. Строевая подготовка включала в себя следующие элементы: стойку и выправку, шереножное учение, маршировку, построение колонн, отдание чести.
Следует добавить, что наименьшая роль из всего перечисленного отводилась стойки и выправки, поскольку хорошую стойку можно выработать не столько обучением, сколько ее постоянным соблюдением, чего от учеников начальной школы естественно требовать было невозможно. Учитывая, что задачей основ военного обучения было развитие у учеников желания службы, было абсолютно недопустимо использовать приемы и методы, включая муштровку, способные это желание отбить. Поэтому во время занятий инструкторам абсолютно не разрешалось проявлять какую-либо строгость по отношению к ученикам.
Цель занятий по шереножному учению (в первых трех классах) заключалась в обучении равнению, соблюдению интервала, исполнению слаженных движений в команде. Задачей маршировки было формирование навыков красивого согласного движения, необходимых для стройного церемониального марша. Обучение построению колонн и движению в колонне являлось продолжением шереножного учения и проводилось в последних трех классах начальной школы. Отдание чести считалось весьма важным, поскольку формировало у учеников чувство уважения и подчинения старшим. При этом строевое обучение организовывалось в форме игры, в нем совершенно отсутствовала строгость, окрики, личностные оценки.
Военные игры, чем-то напоминающие популярную в советских школах игру «зарница» были весьма популярны в начальной
школе. Как правило, подобные игры устраивались ежемесячно, либо один раз в два месяца. Описание одной такой игры, проводимой учениками одной из токийских школ, было обнаружено нами в газете за 1911 г. Учитывая значение как самих этих игр, так и их описания, представляется уместным привести его полностью. «4-го марта в 7 часов утра 600 учеников начального училища в Токио вышли из его ворот и в 7 часов 12 минут отправились по железной дороге в парк Хикава города Омия для проведения военной игры. Погода была прекрасная. На небе не было ни облачка. Лица маленьких солдат светились счастьем. Одни из них скандировали: «Отправляйся, милый поезд, поскорее, мы хотим полюбоваться освещенными весенним солнышком полями». Другие, улыбаясь, пересчитывали количество патронов в ранцах. Когда все вышли из вагонов, то сразу же, без отдыха, в соответствии с разработанным планом заняли свои позиции: красные - у храма Хи-вакадзиндзя, белые - в восточном лесу. Каждые 200 солдат распределились по 6 взводам, а ученицы собрались под знаменем красного креста, чтобы ухаживать за ранеными. По сигналу трубы начался бой... Два взвода белых, идя окольным путем, уже подходили к основной позиции красных, но внезапно попали в засаду и были вынуждены отступить к своей позиции. Начался рукопашный бой, в ходе которого было множество убитых и раненых, которым оказывали помощь ученицы. Потеряв своего главнокомандующего, который умер от полученного ранения в грудь, белые упали духом и используя эту слабость, один из красных - ученик 5-го класса Сэгава Мотоо - похищает знамя противника. Первый бой окончился победой красных. Затем обе армии изменили позиции. В результате боя в живых осталось по 10 человек. Ученик 4-го класса Нисио Масао, захватив знамя красных, обеспечил белым победу. В полдень все ученики собрались на холме, где под теплыми лучами солнца состоялся обед. После передышки начался жестокий третий бой. В результате отчаянной битвы красным удалось захватить знамя белых. В итоге общая победа досталась красным. Затем, собрав учеников у памятника умершего губернатора Сиранэ, учитель Сасаки Сюити провел критический разбор сражений. После этого, в 13 часов 10 минут, ученики отбыли в Токио. Они провели незабываемый день и усталые, лежа в постелях, и во сне продолжали сражение» [4].
Таким образом, основы начальной военной подготовки в Японии преподавались уже ученикам начальной школы, в сознании которых фиксируются определенные поведенческие и нравственные стереотипы, необходимые для их дальнейшего теоретического идеологического и практического военного воспитания. Но, учитывая объективные причины, основной упор в развитии военных знаний делается на учеников средней школы, в которой возраст учащихся позволяет вести действительно всестороннее обучение военному делу.
Так же, как и в начальной, строевым упражнениям и гимнастике в средней школе отводится три часа в неделю. Кроме инструктора в лице офицера запаса, на занятиях присутствует несколько учителей-помощников, окончивших специальную гимнастическую школу, а сами занятия по форме и содержанию кардинально отличаются от подобных занятий в начальной школе. Основой военной подготовки является обучение навыкам обращения с оружием, знанию сигналов, навыкам командования и т. д. При этом занятия по стрельбе подразделяются на учебные (регулярные) стрельбы и боевую стрельбу, проводимую дважды только в пятом классе средней школы во время полевых тактических учений. В отличие от боевой, учебная стрельба проводилась на заднем дворе школы и велась уменьшенными зарядами по мишеням с расстояния в 15 метров.
Заключительным этапом военной подготовки был экзамен (смотр), на котором в обязательном порядке присутствовали руководство школы, известные лица, родители и родственники учеников, военнослужащие близлежащих частей. Здание школы и плац, на котором проводился смотр, украшался флагами, у входа выставлялся почетный караул. С одной из сторон плаца выстраивались трибуны для приглашенных гостей. Собственно сам экзамен состоял из двух частей - церемониального марша и тактического занятия. Во время марша ученики демонстрировали знание строевой подготовки. Все командование и даже оркестр состоял из школьников. Первым и самым торжественным элементом был вынос школьного знамени, организованный по аналогии с выносом полковых знамен. После этого выпускники проходили строем перед этим знаменем.
Тактическая часть представляла собой штурм крепостной стены, специально возводимой для этого на плацу. После этого
проводилось торжественное построение, в ходе которого лучшие ученики из рук директора школы получали поощрительные призы.
Таким образом, в отличие от начальной, средняя школа давала ученикам действительно серьезную военную подготовку. По сути, выпускник школы представлял собой готового солдата как в теоретическом, так и практическом плане.
К концу периода Мэйдзи роль государства в системе образования была основополагающей и незыблемой. Основная цель школы стала рассматриваться как формирование в умах молодежи определенных морально-нравственных качеств и ее профессиональной подготовки к военной службе.
Прекрасной иллюстрацией того, в каком направлении работает психология японцев, формируемая в рамках школьного образования, свидетельствует следующий факт, имевший место в городе Сидзуока в 1908 г. Некий японец организовал курсы английского языка для учащихся старших классов. Однажды он задержался и ученики, не дождавшиеся учителя, решили пойти в располагавшуюся по соседству бильярдную. Громкими разговорами они помешали игре находившегося там подпоручика. Когда учитель вернулся и начался урок, в класс вошел подпоручик и сказал следующее: «Ваши ученики отнеслись ко мне неуважительно и помешали мне играть. Они молоды и им, конечно, приятно веселиться. Но могут ли они стать хорошими гражданами, если уже сейчас будут с неуважением относиться к людям, особенно к представителям вооруженных сил» [2. С. 183]. Учитель и ученики принесли свои извинения подпоручику, но данный факт имел продолжение. Спустя месяц после инцидента учитель был вызван в окружное отделение Министерства образования, где ему сделали строгий выговор с предупреждением, что повторение подобного случая будет грозить не только закрытием курсов, но и его уголовным преследованием.
В «Хрестоматии для обязательного чтения учениками начальных школ Империи», предназначенной для обучения грамотности, приведен такой рассказ, ярко иллюстрирующий необходимость отбывания для каждого долга военной службы. «Такэо этой весной прошел призывную комиссию и к счастью удовлетворил всем ее требованиям. Потом он успешно вытянул жребий.
Преисполненный радостью Такэо ожидал дня заселения в казармы. Наконец этот день настал, и новобранец беседует с отцом:
- Папа, сознавая, что я иду на службу ради пользы Империи, я не могу сдержать своей радости. Теперь, войдя в ряды нашей армии, я буду стараться, не щадя своей жизни, и покажу всю мощь японского храбреца.
- Это хорошее намерение. Так и должно быть. Не щади жизни. О домашних делах не думай. Следуй ниспосланному нашим государем Высочайшему указу.
В это время в соседней комнате мать принимает поздравления от жителей деревни:
- Сегодня господин Такэо идет на службу. Это поистине прекрасно! Мы не можем сдержать своей радости, когда представляем, что из нашей деревни вышел такой человек как Такэо».
- Мой сын этой весной вместе с Такэо проходил медицинскую комиссию. Но из-за болезни был признан негодным. «Конечно, против этого ничего не поделаешь, но для нас ничего не может быть прискорбнее этого вердикта», - говорит одна из соседок.
Наконец, вышел Такэо с отцом. Вновь прозвучали поздравления жителей деревни. Такэо пожелал доброго здоровья родителям, которые, провожая сына, дошли с ним до ворот. Вслед раздавались крики: "Такэо, бандзай!"» [5. С. 83].
Таким образом, посредством школы в сознании нации не только закреплялась идея наличия военного духа у всего народа как идейного и материального источника силы армии, но и тезис о том, что каждый индивид должен сознавать себя частью большой единой семьи, вносящим посильный вклад в создание ее достойных вооруженных сил. При этом само понятие индивидуальности было довольно размыто и рассматривалось неотрывно от общества.
В системе образования закрепились характерные для военной среды приемы и методы, отчего она стала рассматриваться как «гражданская армия». Школа стала важным, а во многом - основным этапом воспитания в нужном государству русле молодого поколения, которому на всю оставшуюся жизнь вбивались основные идеологические постулаты, объединявшие государство в лице императора, общество в виде его подданных и армию в качестве гаранта незыблемости этих отношений.
Литература
1. Прасол А. Ф. Японское образование в эпоху Мэйдзи (1868-1912). Владивосток: Даль-наука, 2002.
2. Толузаков С. А. Душа японской армии. СПб. : Книгоиздательство Офицер-Воспитатель, 1908.
3. Охара Ясуо. Кеику текуго. Кеику ни кансуру текуго (Рескрипт об образовании. Рескрипт, связанный с воспитанием). Токио: Райфуся, 1996.
4. Токио нити нити (Токийская ежедневная газета). 7 марта 1911.
5. Тэйкоку сегакко докухон (Хрестоматия для чтения в начальных школах Империи). Токио, 1909.
6. Тэраути Исао. Кунъику Еги (Основы идейного воспитания). Токио: Кинкодо сесэки, 1907.
7. Тюгакко но дотокухон (Учебник по нравственности и морали для средней школы). Ч. 2. Токио, 1910.
1. Prasol A. F. Yaponskoye obrazovanie v epohy Meidzi (1868-1912) [Japanese education in Meiji period (1868-1912)]. Vladivostok, Dalnauka Publ., 2002. (In Russian)
2. Toluzakov S. A. Dusha yaponskoi armii [The soul of Japanese army]. Saint Petersburg, Knigoiz-datelstvo ofitser-vospitatel Publ., 1908. (In Russian)
3. Ohara Yasuo. Kyoiku tyokugo. Kyoiku ni kan-suru tyokugo [Edict of education. Edict about education]. Tokyo, Raifusya, 1996. (In Japanese)
4. Tokyo nichi nichi [Tokyo daily newspaper]. March, 07, 1911. (In Japanese)
5. Teikoku shogakko dokuhon [Reader for reading in primary schools of the Empire]. Tokyo, 1909. (In Japanese)
6. Terauchi Isao. Kuniku Yogi [Basis of ideological education]. Tokyo, Kinkodo syosheki, 1907. (In Japanese)
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Принадлежность к организации
Османов Евгений Магомедович, кандидат исторических наук, доцент кафедры теории общественного развития стран Азии и Африки, Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ), Санкт-Петербург, Россия; e-mail: osmanov1979@mail.ru
Благодарности: Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ. Проект № 15-01-00231а («Русско-китайские отношения в 1861-1901 гг. Материалы и документы»).
8. Тюгакко но дотокухон (Учебник по нравственности и морали для средней школы). Ч. 3. Токио, 1910.
9. Тюгакко но дотокухон (Учебник по нравственности и морали для средней школы). Ч. 5. Токио, 1910.
10. Ямамото Нобуеси, Имано Тосихико. Киндай кеику но тэнносэй но идэороги (Идеология культа императора в образовании нового времени). Токио: Синсэнся, 1973.
11. Resume statistique de L~ Empire du Japon. Tokio, Cabinet Imperial. Bureau de la Statistique Generale, 1907.
12. Shiveley D. H. Nishimura Shigeki: A Confucian View of Modernization // Changing Japanese Attitudes Toward Modernization / ed. by M. B. Jansen. Princeton Univ. Press, 1967.
7. Chugakko no dotokuhon [High school ethics and morality textbook]. Vol. 2. Tokyo, 1910. (In Japanese)
8. Chugakko no dotokuhon [High school ethics and morality textbook]. Vol. 3. Tokyo, 1910. (In Japanese)
9. Chugakko no dotokuhon [High school ethics and morality textbook]. Vol. 5. Tokyo, 1910. (In Japanese)
10. Yamamoto Nobuyoshi, Imano Toshihiko. Kindai kyoiku no tennoshei no ideorogi [The ideology of the emperofs cult in the educational system of a modern time]. Tokyo, Shinshensya Publ., 1973. (In Japanese)
11. Resume statistique de Empire du Japon. Tokio, Cabinet Imperial. Bureau de la Statistique Generale, 1907.
12. Shiveley D. H. Nishimura Shigeki: A Confucian View of Modernization // Changing Japanese Attitudes Toward Modernization / ed. by M. B. Jansen. Princeton Univ. Press, 1967.
THE AUTHOR INFORMATION Affiliation
Evgeny M. Osmanov, Ph. D. (History), assistant professor, the chair of Theory of Asian and African Social Development, Saint Petersburg State University (SPbSU), Saint Petersburg, Russia; e-mail: osmanov1979@mail.ru
Acknowledgements: The research has been supported by a grant from the Russian Humanitarian Science Foundation. Project No. 15-01-00231a ("Russian-Chinese Relations in 18611901. Materials and Documents").
References
Принята в печать 22.01.2017 г.
Received 22.01.2017.
